11-е джумада ас-сания 1735 (7 мая 2305 г. н.э.), Евразийский союз, Россия, Москва, третья городская зона.
Было около двух часов ночи. Территория клуба «Аполлон» была взята под контроль двумя усиленными батальонами отдельной дивизии спецназначения СГБ России, всего — около 250 БЭК, 1000 АБП разных классов, 3 больших десантных аэромобиля «Торнадо» и 7 «Гардемаринов».
Немногочисленные оставшиеся в живых бойцы батальона «Кобра» с радостью сдались людям Молчанова в обмен на гарантии личной неприкосновенности и освобождения от уголовного преследования. В данный момент следователи госбезопасности занимались осмотром места происшествия и сбором доказательств.
Вход в клуб был заблокирован двумя рядами силовых заслонов, а парковка — занята аэромобилями экстренных служб и кортежа министра внутренних дел России Вырубаева. Он ходил из стороны в сторону в сопровождении многочисленной свиты телохранителей.
За оцеплением уже суетились беспилотники новостных агентств, пытаясь снимать территорию клуба с высоты при помощи камер высокого разрешения, но их периодически отгоняли «Сигмы» СГБ.
На служебную парковку прибыла ещё одна группа аэромобилей с символикой Службы Безопасности Евразийского Союза. Оттуда также вышли люди в БЭК «Ассистент», которые сначала уверенно направились в сторону входа, перегороженного силовыми экранами, но потом остановились перед ними и смешались с охраной министра.
Вырубаев без устали набирал по ведомственному каналу связи Молчанова и Кайгородова. Оба не отвечали. Тогда министр подошел к офицеру СБ и раздраженно спросил:
— Вы кто?
— Замначальника Следственного управления СБ, полковник Николай Алексеевич Колчин, — представился офицер. — А вы?
— Как… Да как вы… Я министр внутренних дел России — Виктор Петрович Вырубаев.
— Очень приятно познакомиться, — без всякого пиетета ответил Николай Алексеевич.
— Ну, и что делать будем, полковник?! — напирал Вырубаев.
— Что прикажут, то и будем, — бросил офицер, махнув рукой.
— Кайгородов уже доложил Атабекову о том, что здесь творится?! Вот это — настоящий беспредел! Гаспарыч совсем уже с катушек съехал!
— Я не вмешиваюсь в компетенцию руководства, — отстранённо произнёс полковник, давая понять, что не хочет обсуждать этот вопрос.
— Черт возьми! Пускай Кайгородов хоть президенту звонит! Или мне что ли штурмовать этот проклятый клуб! — в припадке бессильной злобы выкрикнул министр.
— Я слышал, что ваша дочь была задержана СГБ? — полюбопытствовал Колчин.
— Заткнись и делай что-нибудь! — закричал министр своему телохранителю, но тот не двинулись с места. Никому не хотелось погибать из-за излишней эмоциональности своего начальника.
— Предлагаю сохранять спокойствие и действовать по закону, — посоветовал полковник.
— Какой ещё закон? Ты не понял, что твоего шефа и тебя нагибают по полной! Чё, ты так и будешь стоять, законник?
Полковник загадочно улыбнулся.
— Если меня обвинят в превышении полномочий, лучше точно не будет, — заметил он.
— Это же ваше дело! Вы должны были осматривать место происшествия! — настаивал министр
— Мы ещё не знаем, чьё это дело, а вот у вас было преимущество, численное, по крайней мере. — отметил офицер СБ. — Странно, почему вы его не реализовали…
— Слушай, ты, олух царя небесного, я, что, сюда патрульных пошлю? Да они настоящего противника никогда в глаза не видели! — министр развернулся и отошел в сторону вместе со своей свитой.
— Да, Юрий Гаспарович! Да... да... да... административный корпус... атриум... понял вас... представитель СБ... рядом... Колчин... да... только вдвоем...
— Эта сволочь Молчанов уже здесь. Ждёт нас в административном корпусе «Аполлона». Давай быстрее и, это, найди на карте где это, а то заблудимся ещё! — Вырубаев и Колчин прошли через силовой барьер «Стража».
Позади приземлились два БЭК «Серафим» с включенным светопоглащающим камуфляжем. Один из них включил внешний динамик.
— Вырубаев? Колчин? Следуйте за нами! — приказал СГБ-шник и вышел вперед, а другой шёл позади.
В парке было тихо. Он казался вымершим. Освещение было отключено за исключением подсветки дорожек.
— Какая тишина! — задумчиво произнёс Виктор Петрович. Полковник не ответил ему, внимательно осматривая территорию парка.
— Смотрите! — Колчин указал на сложенные в ряд на газоне деактивированные полицейские «Сигмы». С другой стороны аллеи были таким же образом выложены тела убитых сотрудников СБ.
— Это ваши люди? — переспросил министр. Он остановился и разглядывал обуглившиеся, искореженные «Риттеры». — Жалко ребят! Когтистые уроды Стоцкого убивают простых русских ребят, а ты мямлишь тут как целка!
— Послушайте, вы, господин мудрило! Мои лучшие люди погибли, защищая жизнь вашей бестолковой дочери! — полковник вышел из равновесия.
— Что ты сказал? Ты кто такой вообще?! — взбесился Вырубаев.
— Я вам уже сказал, кто я такой. Прошу вести себя корректно, господин министр, — Николай Алексеевич успокоился
— Да пошел ты! — бросил Виктор Петрович.
Владелец «Аполлона», столичный предприниматель Борис Оганесов, не поскупился на охрану административного корпуса. Он был окружен величественной стеной с бесчисленным количеством модулей наблюдения «Стража», по своей архитектуре напоминая римский домус с колоннадой и просторным внутренним двором.
Идущий впереди боец СГБ заранее сообщил о прибытии гостей, поэтому Колчин с Вырубаевым смогли без задержек попасть внутрь. Министр остановился, осматривая бассейн прямоугольной формы, находившийся в центральной части атриума. Полковник первым заметил тусклый свет откуда-то из глубины сада и направился туда. Молчанов сидел на самораскладывающемся кресле из туристического набора. Ещё два кресла были, очевидно, установлены для гостей. Посередине стоял маленький столик. Такие штуки на рынке появились недавно. Благодаря особым свойствам полимерного материала с изменяемой твердостью, весь комплект можно было носить чуть ли не в кармане одежды. С другой стороны кресла были снабжены функцией массажа, могли подстроиться под любой вес и габариты, а стол мог также принимать любую форму по желанию владельца.
— Здравствуйте, Виктор Петрович! — Молчанов вальяжно поднялся со стула и протянул руку, а затем поздоровался с Колчиным. — Прошу садиться!
— Юрий Гаспарович! — начал Колчин. — Произошла чрезвычайная ситуация, мы потеряли связь с нашей оперативной группой...
— Вот оно что… — Молчанов сосредоточенно смотрел на свой палец, которым до этого водил по столу. — Потеряли...
Он поднял глаза и посмотрел на Колчина:
— Вы, голубчик потеряли двадцать четыре оператора убитыми, и как минимум пятнадцать раненными, если быть точным. Раненные находятся в нашем госпитале, в Лихославле… — елейным тоном успокаивал директор СГБ.
— Вы понимаете, Юрий Гаспарович, что эта, с позволения сказать, акция не останется без ответа? — Колчин отметил, что выглядел он гораздо более подтянутым, нежели министр, который был моложе на десять лет, но уже походил на молодого бегемота. Кроме того, «Дед» в отличие от министра был опытным следователем. Будучи человеком крайне выдержанным и вежливым, Молчанов, прослыл злопамятной и жестокой тварью, не забывавшей ни об одном дурном слове, сказанном в его адрес. Всех, кто перешёл ему дорогу хотя бы однажды, он уничтожал безжалостно — раз и навсегда. По умению копаться в чужом грязном белье он, по мнению полковника, превосходил даже известного во всём мире шантажиста Хьюго Замору, основателя «Панамериканского бюро новостей».
— В смысле? — Юрий Гаспарович изобразил искреннее удивление.
— «Дед»! Ты задолбал со своей конспирацией! Даже последнему идиоту, такому, как этот Колчин, и то, понятно, что к чему! Уродцы Малика завалили СБшников, похитили мою дочь и сына Кайгородова! В чьих интересах он это сделал, тоже понятно! А ты прикрыл им зад! — Эмоциональная тирада Вырубаева никак не подействовала на директора СГБ.
— Погодите, сударь! Вы за кого меня принимаете?! Я с абсолютной уверенностью заявляю, что силы СГБ не участвовали в нападении! К слову сказать, Алексей Кайгородов и Евгения Вырубаева были эвакуированы отсюда моими людьми и сейчас находятся в безопасности...
— Да если б с ней что-то случилось, — угрожающе произнёс министр, — я бы тебя в кусок говна превратил!
— Мы проводим сейчас проверку... Все необходимые материалы, включая записи самописцев БЭК, АБП, направлены Кайгородову, Шереметьеву и Атабекову. Могу показать их и вам, господа, — продолжил Молчанов, будто бы не обращая внимания на выходки Вырубаева.
— Уж будьте так любезны! — министр попытался спародировать елейный тон директора СГБ, но это не произвело на Юрия Гаспаровича никакого впечатления.
— Вот архив, — Молчанов передал файлы со своего ИНД,— открывается вашим служебным ключом в течение двух часов.
— Может, дадите бессрочный? — попросил Колчин.
— Не дам! Вам, голубчик, и так не положено!
— И на том спасибо! — полковник отвлекся на просмотр материалов.
— Куда ты дел мою дочь, урод?! Вы со Стоцким совсем уже нюх потеряли! — взорвался Вырубаев.
— Уважаемый Виктор Петрович! Я попросил бы без оскорблений в мой адрес! — директор СГБ привстал со стула.
— Куда?! Отвечай! — Вырубаев ударил кулаком по столу так, что полимерная пластина прогнулась от удара. Через секунду она снова приняла первоначальное состояние.
— Минутку! Это тайна следствия! В ваших же интересах… — Молчанов откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.
— Ты это кем себя возомнил, Альцгеймер! Вот пройдут выборы, ты слетишь со своей должности и вот тогда... — угрожающе произнёс Вырубаев и ткнул пальцем в сторону Юрия Гаспаровича.
— Подождите. И что... тогда? — подлил елея тот.
— Ты просто... тебя… сука... я тебя! — Вырубаев захлебнулся словами.
— Ну, говорите дальше! — непривычно жёстким тоном потребовал директор СГБ.
Министр сделал глубокий вдох и замолчал.
— Виктор Петрович! Я не хотел говорить об этом в присутствии коллеги, но, видимо, придётся... Ваша дочь находилась в состоянии тяжелого наркотического опьянения, как, кстати, и её друг Алексей Кайгородов, когда мои люди обнаружили их в павильоне «Венера».
— И чего тебе от меня надо, сволочь? — перебил Вырубаев. — Привезли вы со Стоцким этих чурок из МИТАД, наркоту крышевали, снимали бабки, и я, заметь, твоих шнырей типа этого Малика, не трогал! Сколько же тебе надо, ты же одной ногой в могиле стоишь?! Дай хоть другим людям-то пожить!
— Не понимаю… вас, — с сладким голосом произнёс директор СГБ.
— Всё ты прекрасно понимаешь, маразматик старый!
— Виктор Петрович! Я понятия не имею о том, в чём вы пытаетесь меня обвинять, а я вот вам говорю о незаконном хранении вашей милой дочерью наркотических веществ в крупном размере, понимаете. Это у нас получается от десяти до пятнадцати лет исправительных работ и не в Москве, а где-нибудь в ЗАСОРе, сами понимаете, ну и штраф серьезный. Возможно, ещё незаконная торговля, ко всему прочему…
— Погоди-ка! Ну, употребила она дозу, и что тут такого? Где же тут хранение и тем более распространение? — воспылал праведным гневом Виктор Петрович.
— Она принимала так называемую «Эссенцию» внутривенно, в виде раствора. По предварительным подсчётам, общий объем концентрата, превышал одну дозу. Агент содержался в полимерном контейнере, который, кстати, уже приобщён к доказательствам по уголовному делу. Более того, в бельведере, на террасе «Венеры», обнаружены четыре модуля жизнеобеспечения, переоборудованных для употребления психотропных веществ и с установленным программным обеспечением версии «Единорог»…
— А Волков?! — парировал полковник. — Вещество мог привезти он!
— Мог, конечно, мог, и мы обязательно проверим данную версию в ходе следствия, но следов его биоматериала ни на контейнере, ни на оборудовании не обнаружено поэтому в данный момент подозреваемыми по делу о незаконном хранении психотропных веществ, их прекурсоров, а также устройств, создающих, облегчающих и/или усиливающих психотропное воздействие на организм человека являются… Алексей Кайгородов и Евгения Вырубаева.
— Ладно! Понятно всё с тобой! — махнул рукой министр. — Глянь, а он уже и дело возбудил! Ничего, скоро тебя закроют вместе с твоим шефом!
— Да, возбудил. Подписал постановление как раз перед вашим приходом, — прощебетал Молчанов и улыбнулся.
— Можете не утруждаться деталями, — включился Колчин, — дело намечается резонансным, с большими политическими последствиями, в том числе для вас, поэтому я предлагаю обсудить все спокойно и не торопясь.
— Вот закончим следственные действия, а пока… — директор откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.
— И всё-таки, Юрий Гаспарович, я думаю, что и в наших, и в ваших интересах не углубляться в детали этого инцидента...
— В наших интересах, говорите... — задумался директор СГБ.
— Этот вопрос нужно решать сейчас! — настаивал Колчин.
— В смысле, решать? Мне кажется, что вы обратились не по адресу — Молчанов отрицательно помотал головой.
— Не строй из себя девственницу! — крикнул Вырубаев. — Это же Стоцкий всё замутил! Признайся, наконец!
— Сударь, может, он что-то и мутит, а мы — проводим оперативно-розыскные мероприятия на месте происшествия. Кроме того, Сергей Стоцкий — частное лицо и не имеет право мне что-либо приказывать.
— Ты что-то попутал дедуля?! За кого ты держишь уважаемых людей?! — Вырубаев наклонился через стол в сторону Молчанова, заблаговременно отпрянувшего назад. — Тебе недолго осталось корчить из себя папу римского!
— Вот как, — директор СГБ в очередной раз изобразил на лице «блаженную» улыбку. — Вы, кстати, не знали, что ваша дочь уже пять лет систематически употребляет и распространяет наркотики?
— Щель прикрой, пургомет! Это, что твой бред очередной?! — министр стукнул кулаком по столу.
— Минуточку, Виктор Петрович. Вот, пожалуйста! — извлёк из кармана небольшой кругляшок голографического проектора и щелчком пальца отправил его на середину столика. Вся его поверхность заполнилась живой объёмной картинкой, теперь и Колчин мог смотреть запись. Было отчетливо видно, как Екатерина Вырубаева глотает по капсуле вместе с каким-то толстым типом. Директор перемотал предварительные ласки. Толстому постоянно мешал его живот и проблемы с эрекцией, он вел себя неуклюже, а вот дочь министра, наоборот, «работала» профессионально, обвивая толстяка, словно анаконда.
Министр наморщился и отвернулся.
— Что за мухомор? — с отвращением спросил он.
— Это, Виктор Петрович, не мухомор, а бывший советник посла БАФР, кажется, по экономическим вопросам, Дионисиас Попандопуло, — со своей «фирменной» улыбкой на лице пояснил Молчанов, — арестован жандармерией БАФР несколько дней назад за торговлю наркотиками. Был связан с бандой Кристатоса.
— Жирный хрен!
— Вот следующий фрагмент. Ваша дочь и Попандопуло прибывают в Москву, с Кипра, как вы понимаете. Вот полюбуйтесь: аэрокосмический терминал «Мигалово», запись сделана на посадочной площадке аэромобилей. Обратим внимание на мелкие элементы одежды консула. Вот тут хорошо виден небольшой предмет при сканировании, вот здесь, во внутреннем кармане, у сердца, так сказать.
— Это же та самая хренотень, в которой обычно хранят «масло», — прозрел министр.
— Точнее, малый контейнер медицинский многоразовый, производства компании «Ван Рейн». У каждого из них есть свой индивидуальный номер. Интересно, что в материалах наших коллег из Константинополя ёмкость с таким номером уже фигурировала, но найти её они не смогли. Именно этот контейнер мы и обнаружили на месте преступления.
— Да хер с ним! — махнул рукой Виктор Петрович, понимая, что ситуация начинает разворачиваться не в его пользу.
— Погодите! Не надо спешить. Посмотрим видео дальше, — приглашающе, с нотками заправского шпрехшталмейстера в голосе произнёс директор СГБ, указав рукой в сторону проектора. — Вот наши герои следуют через вестибюль для особо важных персон, садятся на монорельс, едут на ВИП-парковку. Кстати, хочу отметить, что каждый раз во время прибытия вашей дочери система наблюдения вот в этих зонах, по каким-то неизвестным причинам, отключалась.
Молчанов иронично улыбнулся:
— Никто не застрахован от технических неисправностей. Поэтому нам пришлось поставить там свои модули наблюдения.
— Давай дальше, не тяни кота! — настаивал Вырубаев.
— Минутку терпения! — словно добрый волшебник из детской сказки произнёс Молчанов. — Вот периметр здания, вот смотрите, какие помехи! Вот видите вооруженных людей?
— Да! Черт, подери! Это «Ассистенты», но это не наши, — министр замахал руками, демонстрируя, что не имеет никакого отношения к демонстрируемой видеозаписи.
— Правильно! Правильно, Виктор Петрович, не ваши. Сейчас посмотрим с другого ракурса. Прошу прощения. Тут пришлось снимать с большой высоты. Приблизим!
— Чё это за чудаки на букву «м»? — министр показал пальцем на голограмму и одновременно откинулся на спинку кресла, подхватившую его грузное тело.
— Сейчас покажу, — Молчанов с улыбкой снова посмотрел на полковника, сидевшего с каменным лицом. — Средствами наблюдения, работающими в автоматическом режиме, нам удалось зафиксировать вот это…
Директор СГБ, управляя проектором при помощи ИСВ, сделал стоп-кадр и приблизил его. Путем объединения стоп-кадров с нескольких ракурсов он вывел трехмерное изображение человека.
— Это кто? Чё за?! Где-то я уже видел этого козла… — Вырубаев начал заводиться.
Молчанов кивнул в сторону Колчина. Министр посмотрел на него, затем на изображение, потом обратно на полковника.
— Ах ты сука! Ты зачем в камеру смотрел! Специально дочь мою хотел подставить! Вы уже спелись с этим старым уродом?!
— Позвольте, господин министр, я готов все объяснить! — оправдывался Николай Алексеевич.
— Объяснишь! Объяснишь! Я сейчас же сообщу Кайгородову, что ты крыса! Я обещаю тебе, что ты сегодня же слетишь с должности и пойдешь под суд! — Вырубаев ударил кулаком по столу, директор слегка вздрогнул.
— Я выполнял непосредственное поручение директора по охране особо важного свидетеля! Не надо мне угрожать! — спокойно ответил Колчин.
— И ты не знал, что там СГБшники наблюдение установили?! Или ты просто на лапу получил от Стоцкого? Или он тебе должность обещал? — министр вскочил с кресла, пнул его ногой и бросился на полковника. Кресло отскочило в сторону, но не перевернулось. «Умный» механизм поддержки с соответствующей силой вернул кресло в прежнее положение. Получив неожиданный удар сзади, Вырубаев повалился на Николая Алексеевича всей своей массой. Началась борьба в партере. Молчанов перегнулся через стол, чтобы наблюдать за ходом схватки.
— Вы с ума сошли. Устроили истерику, — сквозь зубы цедил Колчин. — Я не собираюсь перед вами оправдываться.
— Сейчас я покажу тебе истерику! — Вырубаев попытался ударить соперника кулаком в челюсть, но полковник отразил удар. Он ловко вывернулся из-под грузного тела министра, встал на ноги и поправил мундир. Вырубаев, осознавая то, что он существенно уступает сопернику по физической форме и уровню подготовки, продолжать драку не стал.
— Виктор Петрович! Успокойтесь, сядьте! — с улыбкой произнёс Молчанов, как будто ничего и не было. — Я вам больше расскажу!
— Что! Что ещё?! — министр вскинул голову.
— Ничего страшного, Виктор Петрович. Просто сотрудники спецподразделения «Кобра» вместо борьбы с наркопреступностью, по распоряжению полковника Колчина осуществляли физическую защиту Алексея Кайгородова, как якобы важного свидетеля по так называемому «делу Головиной». Ну, и иногда... выполняли отдельные его просьбы, не так ли, Николай Алексеевич? Встретить кого-нибудь, там... или проводить... — Юрий Гаспарович свернул губы в трубочку и слегка вытянул их вперед. — По результатам биометрической экспертизы, лицо запечатлённое средствами наблюдения является схожим с вами более, чем на девяносто процентов.
— И что из этого следует? Мне кажется мы отклонились от предмета… — полковник скрестил руки на груди.
— Ну, погодите минутку. Тут у нас не одна запись с вашим участием. Кстати, ваши люди подтвердили в ходе допроса, что они систематически выполняли поручения сына директора СБ, злоупотребляя, таким образом, должностными полномочиями, — Юрий Гаспарович почесал затылок.
— Какие ещё люди? — полковник попытался изобразить удивление, но он сразу всё понял.
— Ну, вот, например, капитан Лисицын. Его, кстати, ещё допрашивают, в Волчанске...
— Не понимаю, — Колчин положил руки на стол, соединив ладони, — что вы хотите этим сказать?
— Вы знаете, Николай Алексеевич, — Молчанов потёр ладони, — все эти примечательные записи я, вместе с рапортом, как того требует долг, передал на имя президента.
— Шереметьева? — уточнил Николай Алексеевич.
— Совершенно верно, дорогой мой человек — покачал головой директор СГБ — Платон Александрович внимательно рассмотрел эти материалы и, недалече как два дня назад, передал их другому президенту, Самату Васильевичу Атабекову.
— Рубите с плеча, Юрий Гаспарович! Вы понимаете, что при таком развитии событий вы сильно рискуете? — процедил Колчин. Его лицо не выражало никаких эмоций, только лишь напряженные скулы свидетельствовали о сильном раздражении. — Обратного пути для вас уже не будет.
— Эх, Николай Алексеевич! Я слишком опытен и стар для того, чтобы рисковать понапрасну. Вот посмотрите этот документ, — Молчанов скинул полковнику ссылку на распоряжение Атабекова в базе ненормативных правовых актов ЕАС.
— Распоряжение о проведении служебной проверки в отношении заместителя начальника Следственного департамента… полковника Колчина… — зачитал Николай Алексеевич. — На время проведения проверки, с целью соблюдения объективности, беспристрастности и полноты… — он усмехнулся и продолжил читать — отстранить… Колчина Николая Алексеевича от исполнения обязанностей заместителя.
— Это незаконно, — голос Колчина задрожал, — ваши материалы, я уверен, получены с нарушением закона, но в данный момент ему нечего было противопоставить директору. Распоряжение было действительно подписано и полчаса назад опубликовано на портале президента ЕАС.
В отличие от Молчанова, реакцию своего шефа на распоряжение Атабекова полковник Колчин мог спрогнозировать не на девяносто, а на все сто процентов: Кайгородов тут же сделает его крайним, когда поймет, что все ниточки тянутся к нему самому. Это произойдет очень скоро, теперь у него, у Колчина, есть сутки, максимум — двое, чтобы договориться с директором, но пойдет ли тот на компромисс, будучи в сильной позиции — вот в чем вопрос.
— Я приехал сюда, как говорится, как голубь мира, а вы со мной вот так! — полковник театрально склонил голову. Улыбка все никак не сходила с лица директора СГБ. Колчину захотелось хорошенько съездить по изможденному, морщинистому лицу Юрия Гаспаровича.
— Приехали для того, чтобы повторить мне то, что Кайгородов уже озвучил Платону?! Что он, дескать, соизволит отпустить Стоцкого и Малика в обмен на своего сына и Шереметьева?
— Не понял! А моя дочь?! — возмутился министр. — Гришка меня что, кинуть решил?
— Так что, Николай Алексеевич, — продолжил Молчанов не обращая внимания на реплику Вырубаева. — война объявлена. Арестовав Стоцкого и Малика, пытаясь сфабриковать дела на них вы перешли Рубикон. Вам понятно?
— Вполне, — полковник был сдержан, но за этой сдержанностью угадывалась и обречённость, и активная мыслительная работа.
— Давно вам хотел сказать, что вы играете не за ту команду, Николай Алексеевич!
— Спасибо за заботу, я подумаю над этим, — Колчин повернулся в сторону пруда.
Послышались глухой звук шагов — сзади подошли два «Серафима».
— Проводите полковника к выходу, — скомандовал директор СГБ. Тяжело вздохнув, полковник встал с кресла и пошел к выходу из административного корпуса в сопровождении сотрудников СГБ.
Вырубаев проводил Колчина взглядом, затем перевёл внимание на Молчанова:
— Лихо, Дед!
— Ну, почему же! Я думаю, что это закономерный итог, — заметил Юрий Гаспарович.
— Закономерный... — повторил министр, затем посмотрел в глаза собеседника, — что будет с моей дочерью?!
— С вашей дочерью... С вашей дочерью.., — Молчанов встал, сложил руки за спиной и подошёл к пруду. — Имеющиеся у нас доказательства можно интерпретировать по-разному. Многое будет зависеть от позиции прокуратуры и суда...
— Слушай, старый хрен, достал уже с этими «прокуратурами», «судами»! Все знают, как в России вопросы решаются!
— Вот как говорите! Все знают? Как вы там меня называли, «старый хрен», «пургомет»? А?
— Слушай, да...
— Сюда подойдите, Виктор Петрович!
— Да хватит тебе...
— Сюда подошёл! — голос Молчанова уже не был таким слащаво-вкрадчивым, как обычно, а жёстким, угрожающим. Громко говорить он не мог, поэтому шипел, словно змея.
— Да пошёл ты!
Молчанов развернулся и моментально оказался рядом с министром. Тот попытался встать, но, ещё не успев окончательно разогнуться, получил сильнейший удар под дых. Вырубаев упал на четвереньки. Директор ударом ноги окончательно повалил его на землю.
— Я ведь вас пожалел, Виктор Петрович! Не стал при Колчине позорить! — прошипел Юрий Гаспарович.
— Ооооо! — простонал министр.
— Ваша дочь пойдет под суд по уголовному делу! А как ещё? Сына Кайгородова, скорее всего, придется отпустить, а ваша Катенька как раз хорошо подходит на место «стрелочницы», так сказать!
— Ты! Ты... не… — Вырубаев прошептал что-то неразборчиво.
— Что? Сударь, я вас не слышу! Молчанов схватил рукой ухо Вырубаева и потянул на себя.
— Ааааа! — закричал Виктор Петрович.
— Отбывать наказание ваша доченька будет в ЗАСОРе! Я вам гарантирую даже полусвободный режим!
— Нет! Нет! Умоляю!
— А что? Это же суверенная территория России, не так ли?
— Умоляю! Умоляю! — Вырубаев обнял руками ногу директора.
— А что? Я, например, там родился и вырос! И, как видите, не хамлю своим коллегам, в отличие от некоторых столичных штучек! — Молчанов улыбнулся. — Придумаем что-нибудь, не волнуйтесь! Мы бы, например, не отказались ознакомиться с информацией о деятельности фирмы «Киприос Акинитон» и иной информацией, так или иначе связанной с деятельностью Григория Саввича Кайгородова. Я имею в виду незаконную коммерческую деятельность.
— Я вам кое-что хотел показать, напоследок, — Молчанов несколько секунд вращал глазами, ища что-то при помощи ИСВ, — вот, вот, — он вывел изображение электронного документа на голографический проектор.
Вырубаев прищурился и прочитал: «Приказ... О временном отстранении от исполнения должностных обязанностей». В связи с проведением доследственной проверки по фактам превышения директором Службы безопасности Евразийского Союза Кайгородовым... должностных полномочий... в целях обеспечения объективности и беспристрастности... недопущения конфликта интересов... временно отстранить Кайгородова... на срок до... Назначить генерала полиции Егорова... временно исполняющим обязанности директора... Подпись — Президент Евразийского Союза — Самат Атабеков.
Министр был шокирован. Он ещё раз зашел на страницу «Вестника Евразийского Союза» — официального издания, публикующего нормативные акты. Приказ был опубликован полчаса назад.
— Недолго музыка играла... — задумчиво произнёс Юрий Гаспарович.
— Недолго фраер танцевал! — закончил фразу министр.
— Ну, что, вы остаетесь со мной? — сменил тему директор СГБ.
— Может, ещё и замуж за тебя выйти?! — пробурчал Вырубаев.
— У нас же здесь с вами многочасовое совещание по вопросам.., скажем, обеспечения общественной безопасности в Москве, — как бы напомнил Молчанов.
— И о чём будем совещаться?
— Ни о чём! Будете сидеть тут, пока всё решится со Стоцким! А если не решится, ваша дочь сразу же, подчеркну, сразу же, отправится из Лихославля в Волчанск! — лицо директора СГБ расплылось в широченной улыбке.
— Ну ладно, буду сидеть! — согласился министр, понурив голову.
— Хотя нет, я передумал! Сидеть вы не будете. Раздевайтесь!
— Что?!
— Раздевайтесь, Виктор Петрович!
— Не буду!!! — твердо заявил Вырубаев. В его глазах на мгновение мелькнул испуг.
— Ну, хорошо! Идите сюда, ко мне! — Молчанов подошел к бассейну, министр последовал за ним. — Встаньте сюда! Вот так!
Вырубаев повиновался. Директор отошел чуть назад, разогнался и столкнул министра в пруд.
— Аааа! Ааа! Что вы делаете! Здесь же холодно!
— Не беспокойтесь! Сейчас включу подогрев, но не сильно, градусов на восемнадцать! А вы плавайте, плавайте, Виктор Петрович, надо же жир сгонять!
***
Арест проснулся от резкого неприятного запаха дезинфицирующего средства. Тусклый свет маломощной лампы практически не освещал маленькую комнатушку без окон. Арест проверил работоспособность ИЭВМ. Вроде все работало. Сигнала сети не было, однако он обнаружил новое текстовое сообщение: «302. Привет от Шефа! Ты на базе СГБ в Лихославле. Предстоит очная ставка с Вырубаевой. Легенда такая: «Ты, Волков Станислав Игоревич, приехал в «Аполлон» по её приглашению. Вы познакомились в Сети, на почве «Одинокого сталкера». Контейнер с наркотой изначально был у неё. Как Вырубаева его получила, ты не знаешь. Когда тебе предложили попробовать «Единорог», ты, разумеется, отказался. Затем тебя задержали сотрудники СГБ и увезли в неизвестном направлении. Вырубаевой скажешь, что хочешь её спасти от статьи. Напомнишь ей про Дионисиаса Попандопуло.
После мероприятия тебя отпустят, формально. Посидишь под замком, пока мы тебя не заберём».
Через полчаса в камеру Игнатенко зашел улыбающийся Молчанов в сопровождении двух легких «Ассистентов».
— Ну что, ознакомились со своими правами или дать ещё минутку? — поинтересовался он.
— Да. Я готов.
— Вот, подпишите ещё и расписку о неразглашении сведений, составляющих гостайну.
— Да, пожалуйста, — Арест подписал электронный документ при помощи ЭЦП.
— Вы готовы? — директор СГБ помассировал рукой подбородок.
— А что мне что-то за это будет? — настаивал Игнатенко.
— Вы о чём? — директор как-то странно наклонил голову в сторону.
— Что-то мне подсказывает, что мне придется давать заведомо ложные показания...
— А вы хотели бы дать показания истинные и реализовать мечту полковника Колчина отправить вас на исправительные работы, лет так на двадцать?!
— Да нет! Я не столь принципиален, Юрий Гаспарович! Но, понимаете, я же жизнью рискую и здоровьем, а жизнь у нас, как вы понимаете, одна!
— Ничего такого, что могло бы поставить вашу жизнь под угрозу, мы от вас не требуем, — вкрадчиво произнёс Молчанов. По поводу материального поощрения, это к вашему, так сказать, «научному руководителю».
— Вы о ком? — ухмыльнулся Арест.
— Сам знаешь! — повысил голос Молчанов.
— К нему, так к нему! Ладно, господин директор, давайте приступим! Хочу разделаться побыстрее с этой тяжкой обязанностью!
Молчанов разложил кресло, выдвинувшееся из стенной панели, и сел напротив Игнатенко.
Я, директор Службы Государственной Безопасности России генерал-майор Молчанов Юрий Гаспарович, — начал он замогильным голосом, — провожу допрос свидетеля гражданина России, Волкова Станислава Игоревича, 22.04.2284 года рождения, по уголовному делу № 01-248/206/2305, ч.2 206 УК России.
— Станислав Игоревич! Вы знаете Екатерину Вырубаеву?
— Поверхностно, общались только в соцсетях!
— При каких обстоятельствах вы оказались в клубе «Аполлон»?
— По приглашению Алексея Кайгородова и Екатерины Вырубаевой.
— При вас были запрещённые психотропные вещества?
— Не имел!
— Откуда же они взялись?
— Екатерина Вырубаева предложила Кайгородову и мне поиграть в «Одинокого сталкера» с использованием «Единорога».
— Вот как?
— Точно?! — переспросил директор. — Вы проинформированы об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний?
— Да! Это была она, — уверенно произнёс Арест. Он удивился, насколько хорошо у него получается врать. Не зря говорят, что привычка — вторая натура.
— Прекрасно! — Молчанов помолчал и продолжил. — Они описывали активное вещество, его свойства, модель устройства активации, версию программного обеспечения?
— Вырубаевой упоминалось слово «Единорог»...
— Вы видели ёмкость с активным веществом? «Маслом», так называемым? — директор СГБ наклонился к Аресту.
— Да.
— Опишите.
— Сигарообразный контейнер, полимерный, прозрачный… с идентификационным чипом... — как бы припоминая, делал паузы Игнатенко. На самом деле он очень хорошо знал, что это за штука. Именно в таких ёмкостях индивидуальные дозы «масла» выдавались «когтям» в Серебрянске, только номера чипов у них были другими.
— Замечательно, — потёр ладони Юрий Гаспарович, — скиньте мне, пожалуйста, его номер он же у вас сохранился?
— Кстати да… ИСВ же сканирует такие вещи автоматически… — поджал губу Арест. — Интересно, что в чип была внесена информация о некой клинике «Амарант», номере рецепта…
— Давайте посмотрим, что у нас тут написано… — Молчанов прищурил глаза и переключился на ИСВ. — Выдано господину Дионисиасу Попандопуло… Как интересно! Ну и какова была ваша реакция на предложение Вырубаевой воспользоваться «Единорогом»?
— Я, разумеется, отказался.
Молчанов, слушал Ареста с блаженным лицом.
«У него сейчас рожа, как у Святого Франциска Ассизского», — подумал Игнатенко.
— Хорошо. Хорошо! — директор сложил руки на груди.
— Что произошло далее?
— Кайгородов вставил упомянутый контейнер в некий разъем, неизвестного мне назначения и залез в «сундук» вместе с Вырубаевой.
— Дальше, — подгонял Молчанов.
— Ну, они остались в «сундуках» а я… я просто лег на кресло и... Зависал в Сети. Потом послышались хлопки. В здание ворвались люди в БЭК, пробив стену… — Арест помассировал виски, изображая напряжённую мыслительную деятельность.
— Что это были за люди? Они представились?
— Да, представились сотрудниками СГБ. Они были в экзокостюмах «Серафим». Я просканировали их чипы, сверил с «Безопасным городом», всё было в порядке.
— Они разъяснили вам, на каком основании они вас задерживают, и ваши права?
— Да, разумеется разъяснили! Сказали, что задерживают меня по подозрению в незаконном хранении психотропов на двенадцать часов.
— Великолепно! Я приостанавливаю допрос. Все остальные детали обсудите со следователем. — А теперь пошли со мной. Нас ждёт второй акт вашего выступления. Они вышли из камеры и, пройдя метров тридцать по коридору, остановились.
— Это здесь! — Молчанов показал пальцем на дверь камеры. — Заходите в камеру. У вас будет десять минут, потом зайду я, и начнется официальная часть, понял? Учтите, она ничего не помнит, что происходило последние сутки, а то и более. Господин Малик постарался, — сжимая кулаки, отметил директор СГБ. — Ядрёную микстуру зарядил! Поэтому расстройство памяти у вашей бывшей пассии будет продолжаться ещё два-три месяца, как минимум. За это время её осудят и отправятв ЗАСОР.
— Ну, что же, как говориться, с глаз долой… — улыбнулся Игнатенко.
— Из сердца вон, — Юрий Гаспарович усмехнулся, и открыл дверь в камеру при помощи дистанционного управления. Узница оставалась невидимой — силовой барьер искажал изображение. Директор ослабил напряженность поля. Катя лежала на раскладной тюремной кушетке, одетая в серый тюремный комбинезон. Её лицо утратило присущую ему ухоженность: кожа стала бледной, под глазами — огромные синяки.
— Катя! — он подошел ближе и взял девушку за руку, та вздрогнула и приподняла голову.
— Стас! Ты! И тебя?! — дочь министра закрыла глаза руками, не веря увиденному. — Что же теперь с нами будет?
— Если мы не дадим нужных показаний, на нас повесят статью, — предположил Арест.
— Но я ничего не помню! — заплакала навзрыд Катя.
— Как «Единорог» появился в «Аполлоне»?
— Не знаю, не помню… — Вырубаева пригладила волосы.
— Это разве не Попандопуло тебе передал? — намекнул Игнатенко.
— Дэн? Откуда ты его знаешь? — смутилась Катя.
— Мы с ним встречались на тусовках… в «Сафо» на Кипре! — с ходу выдумал Арест.
— Это точно! — согласилась она. — Он любил там зависать. Я сама туда часто летаю. А тебя вот не видела там.
— Я… как тебе сказать, не завсегдатай, — на лбу Игнатенко выступил пот. Сейчас он мог бы из-за одной фразы с треском провалить задание Молчанова, что, само по себе не предвещало ничего хорошего. — Слушай, а откуда ты его знаешь?
— Ну, Дэн… — замешкалась она, — он мой старый приятель, нас познакомил с ним... Лёша, Лёша Кайгородов!
Напряжение силового барьера снова ослабло, и в камеру вошел директор.
— Я директор Службы Государственной Безопасности России генерал-майор Молчанов Юрий Гаспарович, провожу очную ставку свидетеля Волкова Станислава Игоревича и подо… Вырубаевой Екатерины Викторовны в целях установления роли Вырубаевой Е.В. по уголовному делу № 01-248/206/2305, ч.2 206 УК России. — произнёс Молчанов, таким образом, чтобы Катя не услышала слово «подозреваемой», но на запись оно попало.
Вырубаева поднялась с кушетки.
— Да ладно, лежите, — махнул рукой директор СГБ, — давайте приступим!
— Екатерина Викторовна, при каких обстоятельствах вы познакомились с советником посла БАФР в России Дионисиасом Попандопуло?
— Четыре года назад нас познакомил Леша Кайгородов, когда я отдыхала в рекреационном комплексе «Сафо».
— Этот комплекс принадлежит управляющей компании «Киприос акинитон»? — лицо директора СГБ опять растеклось в елейно-слащавой улыбке.
— Да, кажется...
— Вы являетесь генеральным директором этой компании?
— Да.
— Каким образом вы заняли эту должность?
— Лёша предложил. У меня экономическое образование, вот я и решила попробовать...
— Вы когда-нибудь употребляли «эссенцию»?
Вырубаева промолчала.
— Употребляли! — ответил за неё Юрий Гаспарович. — В вашем организме была обнаружена «Эссенция», у меня имеется соответсвующий протокол… Так что, можете не тратить время на самооправдание! — его лицо вмиг утратило присущее ему выражение безмятежности.
— Лёша часто устраивает вечеринки, ну и нужно было лекарство от скуки, так скажем...
— И что же вы?
— Я связывалась с Дэном, ну, то есть, Дионисиасом, и просила его привезти сколько нужно. В основном для Леши и его друзей…
— Вы знали, как именно Попандопуло провозил наркотики?
— Нет... нет! Провозил и провозил!
— Да элементарно, в личных вещах! — встрял Арест. — Как вы знаете, личные вещи дипломатов досматриваются поверхностно, без тщательного сканирования.
— Спасибо за ценное замечание, господин Волков! — директор СГБ посмотрел на Ареста уничтожающим взглядом. — Продолжим, Екатерина! Каким образом вы расплачивались с Попандопуло?
— Я не расплачивалась...
— А кто тогда?!
— Не знаю…
— Точно? А я думаю, что расплачивались, но не деньгами, а натурой, так сказать! — директор прищурился. К его сожалению — Может вам показать запись?
— Какую ещё запись? — удивилась Катя.
— Доказательства вашей интимной связи с Попандопуло.
— Откуда… Откуда у вас? — голос Вырубаевой задрожал. Юрий Гаспарович улыбнулся.
— Хотите взглянуть? — по-отечески добродушно предложил Молчанов.
— Нет! Не надо, прошу вас! — умоляла Катя.
— Вы хранили наркотики, полученные от Попандопуло? — директор СГБ резко сменил тему.
— Я не хранила… Я не… Я не хранила их долго… — неуверенно ответила Вырубаева. Молчанов хотел запутать до смерти перепуганную девушку и заставить признаться в совершении преступления. Игнатенко чувствовал себя так, как будто Катю медленно резали на куски в его присутствии. С другой стороны, она виновата во всём сама: нечего наркоту на дом заказывать.
— При себе? Дома?
— Не дома, нет! При себе, только при себе!
— Сколько доз одновременно?
— Ну… на себя и… — Вырубаева начала понимать к чему подталкивает её Юрий Гаспарович. Хранение «масла» в объеме более одной средней дозы являлось уголовно наказуемым деянием.
— И на кого ещё? — напирал директор СГБ.
— На Лёшу, — наконец-то, созналась Катя. Молчанов аж фыркнул от радости.
— Какой тип программного обеспечения для управления психотропным эффектом вы использовали? Версия «Движка» какая?
— Ну... — замялась Вырубаева, — «Единорог», наверное…
— «Единорог»! Здорово! — Молчанов потер руки.
— Кто этот человек? — директор указал на Ареста.
— Стас... Стас Волков, владелец игрового портала «Одинокий Сталкер».
— Он употреблял раньше наркотики?
— Я его не знаю, в общем. Увидела первый раз в реале в «Аполлоне». А так, только в сети общались.
— То есть ранее наркотики он не употреблял?!
— Не знаю! Я ничего не знаю! — Вырубаева взялась за голову.
— Вам плохо? — Молчанов пристально посмотрел на нее, вытянув шею.
— Да! У меня голова уже раскалывается от ваших допросов!!! — закричала Катя.
— В целом, все ясно! Я приостанавливаю очную ставку, продолжим позже, — сообщил директор СГБ, крайне довольный полученным результатом. — Волков, следуйте за мной!
Двое вышли из камеры в коридор.
— Ну вот, хотя бы что-то, Станислав Игоревич. Вот у нас и статейка вырисовывается для Екатерины Викторовны! — директор СГБ изобразил на лице свою фирменную улыбку.
— Вы довольны? — поинтересовался Арест.
— Я перфекционист, Станислав Игоревич, и поэтому, редко бываю доволен достигнутым. Всегда хочется, чтоб, знаете, по закону, по совести и чтоб все довольны остались… Только в жизни так не выходит, как ты не крути. — Молчанов почесал затылок. — Получается либо по закону, либо по совести, либо так, что кто-то очень высокопоставленный будет недоволен тобой и так далее… Короче, сейчас выйдете с ограничением свободы передвижения. Надо будет повторить всё то же самое в суде. До суда рекомендую вам пребывать в надёжном месте и по городу не разгуливать…Ну и не болтать лишнего, разумеется!
— Постараюсь, — сдержанно ответил Арест.
— Ты же всё-таки умный парень! — похвалил директор.
— С чего вы взяли?
— Глупые у Малика не задерживаются!
Игнатенко услышал звук приближающихся шагов.
— Это за тобой! — Молчанов опять улыбался. Арест повернулся к нему спиной.
— Где он!!! «Дохлый»!!! — кто-то рявкнул из темноты. Игнатенко инстинктивно сжался.
— Вот! Передаю в целости и сохранности! — директор указал на Ареста пальцем.
Включился свет и он увидел 302-го, скачущего к нему на одной ноге, волоча другую по полу.
— 302-й! Давно не виделись! — с подколкой произнёс Игнатенко и тотчас получил оплеуху.
— Я тебе не 302-й! Меня зовут Инаят Шекари! Запомни, дохлик!
— А что у вас с ногой, господин Шекари? — получив мощнейший пинок, Арест полетел вперед по коридору, осознав, что этот вопрос он задал зря.
— В багажник лезь!!! — послышалось откуда-то издалека. Молчанов какое-то время смотрел в спину ковыляющему 302-му, затем потянулся и пошёл в обратную сторону.