«Это не так страшно, как ты думаешь, Аня, не так страшно…»

«Миллион людей делали это до тебя и остались живы. Наверное.»

«Брось, она же твоя мама. Конечно, она тебя поймет.»

Этими и другими словами я пытаюсь приподнять свой дух, который по мере приближения моего такси к месту назначения падает все ниже и ниже. Мы не виделись с мамой целый год! Но мое неугомонное волнение полностью заменило предвкушение встречи и радости от нее. Да, я безумно соскучилась и буду невероятно счастлива увидеть маму, но разделит ли она мои чувства, когда узнает истинную причину моего приезда? Будет ли она ругаться и кричать?

Конечно же, нет. Мама никогда в жизни не кричала ни на кого, тем более на меня. Она любила меня так, как только может позволить себе родитель. Но ведь я не оправдала ее надежд. Не смогла. Блин, она будет разочарована. В ее глазах погаснет огонек, она чуть сощурит их, словно захочет сделать картинку в своей голове уже, чем есть, а потом скажет : «Ну, ничего… Все к лучшему…» - и это будет хуже криков и хлесткой пощечины. Я ведь так хотела, чтоб мама могла мною гордиться.

Набираю в легкие горячий воздух с примесями дешевого автомобильного ароматизатора, пота и пыли. В висках начинает отстукивать барабанная дробь, извещая о том, что столько времени в душном и наполненном шумом вагоне не прошли бесследно. Желудок скручивается в узел и жалобно урчит, выпрашивает хотя бы крошечку за последние сутки. Увы, денег осталось ровно на оплату такси. Я достаю из сумки бутылку с теплой водой и делаю маленький глоток. Вода уже теплая и совсем не утоляет жажду, а даже наоборот – еще больше распаляет ее. Но другой у меня, увы, нет.

- Приехали, деточка.

Таксист – толстый маленький дяденька с усами поворачивается и улыбается во весь рот, обнажая свои гнилые зубы. Я машинально приподнимаю уголки рта, чтоб не показаться невежливой, а потом смотрю на огромные кованные ворота, раскинувшиеся перед лобовым стеклом. В высоту они метра три, в длину и того больше. В этих воротах бы без трудности разминулись пару автобусов. Нет, мама не может тут жить. Если она не выиграла пару миллиардов за последний год, то явно не может. А она не выиграла. Иначе бы она поделилась.

Ну, хотя бы сообщила!

- Вы уверены, что приехали верно? – я чуть склоняю голову и пытаюсь скользнуть взглядом по забору, чтоб увидеть другие дома. Возможно, новый мамин дом просто прячется в тени этой неприступной крепости? Стоит где-то неприметный на углу, чуть покосившийся, зато теплый и дешевый. На зарплату обычной медсестры особо не разгуляешься.

Это вообще частный дом или какой-нибудь объект особой важности? Зачем такие воротища то?

- Деточка, я привез тебя ровно туда, куда ты мне сказала.

- Сейчас, подождите минуточку.

Беру сумочку , кладу на колени и пытаюсь отыскать в ее недрах маленький клочок бумаги, на котором написан адрес. Мама дала мне его совсем недавно. Говорила, что только собирается туда переезжать, но к следующему ее дню рождения, который будет уже через неделю, точно будет там. Просто, с того момента, как она уехала жить в другой город в поисках работы и перспектив, у нас установилась традиция: посылать маленькие сюрпризы друг другу по почте на самые различные праздники. Так на день освобождения Африки в мае , она прислала мне маленькую гипсовую обезьянку, которую сделала сама. Я на Хэллоуин послала ей коробку с опилками, а в глубине был огромный волосатый паучище. Не настоящий, но очень похож. Ох, помню, как она тогда позвонила и долго-долго отчитывала меня, упрекая, что это совсем не смешно. Но она все равно смеялась.

Пальцы нащупывают нечто похожее на записку – достаю – чек. Кладу на сидение и продолжаю дальше вскрывать свою сумку. Таксист теряет терпение и начинает постукивать пальцами по рулю. Сердце быстро подстраивается под этот ритм.

Тук-тук-тук-тук … тук … тук-тук-тук-тук…

- А! Вот, нашла…- дергаю бумажечку, но мизинцем задеваю наушники, а они в свою очередь вытаскивают расчёску, старую гигиеническую помаду с запахом клубники и маленькое зеркальце. Все это высыпается мне в ноги, водитель буравит меня тяжелым взглядом.

– Простите…- бурчу и поспешно собираю все, что обронила.- Комаровский переулок, дом тринадцать. – Зачитываю то, что написано и поднимаю глаза. На воротах красуется именно этот номер, и именно это название. Дяденька победно улыбается и кивает.- Блин, может я просто перепутала, когда списывала… В городе есть переулок Комарова?

- Нет. А если и есть, мне такой неизвестен. Давай быстрее, деточка. Мне еще работать надо. – Мужчина указывает пальцем на счетчик и протягивает руку.

Я нехотя кладу в нее последнюю купюру, забираю несколько звонких монет сдачи и выхожу, прихватив сумку.

Таксист много времени не теряет, сразу же жмет по газам и скрывается из виду.

Что ж… Может, маму наняли медсестрой-сиделкой какому-нибудь инвалиду? Или старому дедушке? Или бабушке? Жаль, что мой телефон сдох еще много часов назад, я бы обязательно позвонила ей и спросила. Но поскольку способа связаться с ней у меня нет, о моем приезде она не знает (устроила, блин, сюрприз), денег у меня не осталось, то придется пойти и все узнать.

Я подхожу в огромной калитке с такими же кованными узорами, как на воротах, и нажимаю на ручку … о чудо! Она поддается и открывается. Медленно, как по минному полю, шаг за шагом я иду по дорожке, а вокруг меня раскидываются вполне себе неплохие виды. И почему это мама молчала, что стала так прекрасно жить? Может быть, я бы и пораньше приехала? Лгу, конечно. Не приехала бы все равно. Если бы у меня был хоть один вариант не приезжать сюда и сейчас, я бы схватилась за него мертвой хваткой, но, его нет.

Зеленые газоны, такие яркие и идеальные, что режет глаз. Справа небольшой уютный уголок с плетеной мебелью и яркими белыми подушечками, миниатюрные кустики всевозможных форм и высот, клумбы с цветами, рассортированными по расцветкам. На одной клумбе розовые цветы, на другой сиреневые, на третьей бардовые. Бог мой, вот кому-то делать нечего. На деревьях висят скворечники. Да такие, что по ним макеты замков мастерить можно. Вишенка на торте – дом. В меру большой, в меру уютный, в меру скромный, но шикарный. С огромными окнами, крышей цвета горького шоколада и весь облицован камнем молочного оттенка. Кофе с молоком. У меня тут же потекли слюни и заурчал живот, напоминая, что он все еще жив и по-прежнему хочет есть.

Преодолев последние метры до двери, я быстро, пока не передумала, заношу кулак и стучу. Тишина. Я стучу еще раз и еще. Неужели дома никого нет? Боже, и что теперь делать? Что делать одной, в чужом городе, без денег и телефона? Только я хочу вздохнуть, как дверь открывается и на меня смотрит приятной наружности женщина. Я не дала бы ей больше сорока, но множество морщин вокруг глаз и проклюнувшаяся через русые волосы густая седина выдают ее. Если она вообще пытается скрывать свой возраст.

- Здравствуй… - Я не успеваю договорить, женщина меня тут же перебивает, сложив руки на груди.

- Ты к Максу? Должна сказать, что этот сорванец устроил вчера тут настоящий ад и еще не воскрес, но если нужно – я могу позвать. Причина достаточно веская?

- Нет, я не к…

- Ай, мне все равно бежать уже пора. МА-А-А-АКСИМ! ИДИ СЮДА, СОРВАНЕЦ! К ТЕБЕ ТУТ ПРИШЛА ДЕВУШКА! ВЕСЬМА МИЛАЯ. Я ДАЖЕ ДУМАЮ, ЧТО ОНА ОШИБЛАСЬ ДОМОМ. - Громоподобный голос разносится по всему дому, я вздрагиваю. – Проходи, милая.- Женщина хватает меня за руку и втягивает в дом. – МАКСИМ, ЧЕРТОВ ПЬЯНЮГА. ЖИВО ИДИ СЮДА!

- Подождите,- аккуратно изымаю свой локоть из ее хватки, - послушайте. Я не пришла сюда к…

- Какого карибского ты тут орешь? – Из-за поворота выруливает парень в одних плавках, с прижатой к голове пустой бутылке. – Кто ко мне пришел? Она?- Он дергает бровями, явно удивлен. Господи, как неловко – то. Сейчас придется объясняться, краснеть, доказывать, что я не дурочка.

- Я не….

- Если твой отец увидит, во что ты превратил дом, он тебя засунет в мусорный пакет и выкинет в бассейн. Будешь плавать там вместе с банками и бутылками, которые вы вчера накидали. – Мне снова никто не дает договорить. И я сомневаюсь, что меня вообще тут слышат. Может, у меня пропал голос совсем? Парень туманным взглядом смотрит то на меня, то на женщину. Милая тетечка на глазах превращается в злую училку: упирает руки в боки, хмурит брови и краснеет.

- А он не узнает, ты сейчас быстро уберешь и не выдашь меня. Кстати, где вся вода? Так хочется пить.

По хриплому голосу парня могу с уверенностью сказать, что не пил он неделю. А может, и две. Возможно, жил в пустыне и жажда, и жара сделали с его голосом то, что я сейчас и вижу. Жаль только что резкий запах перегара и лукавый взгляд полностью опровергают мою теорию.

- О, вода. – Его глаза застывают на моей сумке, откуда торчит бутылка. В один шаг он приближается ко мне, поддевает горлышко двумя пальцами и бутылка выпархивает из сумки, крутится в воздухе и падает прямо ему в ладонь. Он пытается улыбнуться, но тут же хватается за голову.

- Вот же пьянь, - шипит женщина. – Я ухожу. Пришлю дезинсекторов. Мало ли, какую ты заразу ты мог сюда вчера притащить…- женщина продолжает бубнеть, затем открывает дверь и выходит, оставляя меня наедине с незнакомым, не совсем трезвым, совсем неодетым парнем.

Случайно напомнив себе о его внешнем виде, мое лицо заливается краской. Я чувствую это по тому, как мгновенно лоб покрывается испариной. Слюны во рту становится слишком много, чтоб глотать ее незаметно. Капелька пота катится по шее и проскальзывает прямо в ложбину между грудей. И, чтоб меня покарали все Боги, если он этого не заметил. Глаза ожили, на лице появилась ухмылка. Словно кот увидел сметану. И он бы и стоял зачарованный, как кролик удавом, если б я не запахнула рубашку. Лишь после этого оно оживает снова, откручивает пробку, швыряет ее через плечо и жадно припадает губами к горлышку. И все это время не сводит с меня глаз. Даже не моргает. Но через секунду я вижу, как выражение его лица меняется, он резко убирает бутылку и выплевывает всю воду… Прямо мне в лицо, блин! А я даже не знаю, вдруг он болен чем-то? А если взяться судить по его виду, то болен он очень многим! Буквально всем медицинским справочником болезней!

- Господи, что за ужас? – он с отвращением смотрит на изрядно опустевшую бутылку.

- Вода. - Цежу я, не разжимая челюсти. Оскорбленная вода струйками стекает по лицу, по груди. Мокрая рубашка прилипла к телу, я даже почувствовала, как пару капель просочились по животу прямо в штаны.

- Но она же теплая…И не газированная.

- Представь себе, вода и такая бывает! – Я ладонью вытираю лицо и самым злым взглядом, каким только есть у меня в арсенале, впираюсь глазами в этого плюющегося верблюда.

- Эй, не смотри на меня так. Я ж не специально. Могла и сказать, что у тебя там вместо воды слюна жабья. - Я молчу. Считаю до десяти. Слышала, что это помогает, когда желание прибить кого-нибудь захлёстывает с головой. Мой случай. - Знаешь, у тебя сейчас такой взгляд, как будто ты хочешь захватить мир, убить добро и поработить детей. В общем, очень страшный. Сильно … мокро? - он усмехается.

- Нет, что ты. - Сотый раз за день натянуто улыбаюсь. - Я даже люблю, когда полупьяные незнакомцы плюют мне в лицо. Освежает, знаешь ли. Думаю, это непременно станет моим хобби. - Последние слова я уже не говорю, а рычу, как дикий зверь.

- Ой, да брось. На улице плюс сорок, ты высохнешь за пару минут. Кстати, кто ты?

- Я…

- Нет, зачем ты пришла? Сократим наш разговор. Мне очень хочется уже лечь.- Мой собеседник театрально вздыхает.

- Если б ты меня не перебивал, мы бы уже давно разобрались. Я пришла сюда к маме.

- Что? К маме? О нет, малышка.- Парень обхватывает свой подбородок двумя пальцами и почесывает его. - Слово «мама» не звучало в стенах этого дома уже лет десять. И я даже подозреваю, что мамы попросту вымерли, как динозавры.

- Ха-ха… Ты жутко смешной. Мама дала мне этот адрес.

- Значит, она прикольнулась над тобой.

- Она не из тех людей, кто любит прикалываться.

- Значит, ошиблась или перепутала.

- Наверно… Я могу попросить телефон, чтоб позвонить? Мой разрядился.

- Ладно, но только потому, что я плюнул в тебя. - Он разворачивается и скрывается там, откуда недавно вышел.

- Благодарю твои верблюдские способности за твою щедрость, - кричу ему в след, а сама тем делом осматриваюсь. Конечно, интерьер шикарен и под стать внешнему виду. Вот только весь блестящий “пейзаж” и шик портят разбросанные пустые стаканы, вилки, бутылки. Я даже разглядела красный носок на люстре. Мда, что тут творилось вчера, одному Богу известно. И то, думаю, Он просто отвернулся, чтоб не видеть всего этого.

- Держи, - парень появляется быстро и внезапно, чем немного пугает меня. Он протягивает телефон, а я с ужасом понимаю, что не знаю номер мамы наизусть. Да, не знаю! У меня просто ужасная память на номера. Я свой-то забываю! - Ну, чего стоишь? Мне ещё попросить тебя надо воспользоваться моим телефоном? Или ты ждешь извинений? Я так-то не очень силен по этой части.

- Нет, просто…

- Просто, давай живее. Я испытываю сомнительное удовольствие, находясь здесь с тобой, без воды и кондиционера.

- А могу я попросить зарядить свой телефон? - Неловко пожимаю плечами и виновато улыбаюсь.

- Ты прикалываешься надо мной, да? Тебя Ник подослал? - парень подходит, берет меня за плечи и отодвигает. Высовывается в дверной проём и кричит : - Ну-ка, выходи, тупой засранец. Это ни капли не смешно!

- Господи, почему меня весь день принимают за кого-то, кем я не являюсь. Можешь меня послушать, алло? - я щелкаю пальцем перед носом растрёпанного парня и он, хвала небесам, замечает меня. - Я просто не помню номер мамы. А телефон разряжен. В городе я первый раз, и куда ехать - не знаю.

Про то, что ещё ко всему этому у меня нет денег, я говорить не стала. Сейчас ещё за попрошайку примет. Это ж надо было попасть в такую глупую ситуацию?! Ах, мама, это ты ошиблась или я? Или это все проделки дьявола?

- Ладно, только давай зайдём. Я не могу больше находиться в вертикальном положении. Это слишком сложно после трёхдневного запоя.

Парень выхватывает у меня сумку и уходит так лихо, что я успеваю только открыть и закрыть рот. Следуя за ним, переступая через горы мусора, мы добираемся до просторной гостиной, где мною обнаруживается ещё два спящих тела. Голых, женских тела.

Резко отворачиваюсь, на что хозяин дома лишь усмехается. Ему, похоже, совсем не привыкать. Но не мне! Я испытываю жуткий стыд, находясь в этом доме. И сама не знаю, почему именно. То ли от того, в каком свете выставляю себя, то ли от того, как неуместна я здесь.

- Не мог ты бы их накрыть? – Чуть хрипло от волнения прошу парня. – Я не особо люблю уроки анатомии.

- Ладно.

Шорох. Ещё шорох. Тишина.

Проходит пару минут.

- Ты долго будешь изучать стену? Ставь свой телефон на зарядку. Любая розетка, какую найдёшь - твоя.

Я присматриваю себе розетку в углу комнаты и двигаюсь туда. Самая удобна для меня, поскольку мне не нужно будет поворачиваться вновь лицом к этим дамам. Подойдя я ещё раз убеждаюсь, что глупа, как пробка. Зарядка - то в сумке! Сумка у типа! Тип с голыми телками!

- Не мог бы ты пожалуйста… – начинаю я очень учтивым и елейным голоском.

- Не мог бы. - Грубо отрезает он.

Вот же неотесанный балван. Вечно не дает мне договорить! Если он когда-нибудь дослушает меня до конца, прежде чем вставить свое словечко королевское, отмечу этот день красным в календаре! Что, конечно, вряд ли.

- Невоспитанный! - Шепчу себе под нос, что бы хотя бы немного выпустить злость.

- Чего сказала?

- Говорю, спасибо за все. Не дай Бог кому-нибудь оказаться в беде и ждать помощи от тебя.

Он ничего не отвечает, поэтому мне приходится развернуться, уткнуться носом себе в кеды, шлепать по полу, достать из своей сумки зарядку и шлепать обратно. И на протяжении всего пути я прямо кожей ощущаю на себе его взгляд. А мое воображение дорисовывает к этому взгляду еще мерзкую ухмылку.

Кулаки зачесались стереть ее, но я стерпела.

Телефон включается быстро. Я набираюа номер, а в ответ слышу лишь голос автоответчика, и он вторит мне , что телефон выключен или находится вне зоны доступа. Как же не вовремя! Я набираю еще раз и еще раз! Отчаявшись дозвониться, захожу в «контакт» и смотрю, когда она была там последний раз. Два дня назад… Не обнадеживает. Не то, чтоб моя мама постоянно зависала в социальных сетях, но хотя бы раз в день заходила точно, чтоб скинуть мне смешную картинку. Последние два дня я была так убита горем, что желания заходить во «вконтакте» совсем не было. К тому же, я соврала маме, что поеду к подруге на дачу в честь окончания учебы. Ох, сама себя закопала.

- Как успехи? - кричит явно повеселевший парень.

- Да-да, скоро уйду. – Вежливо отвечаю, а сама продолжаю буравить взглядом дисплей. «Позвони мне, позвони мне, позвони мне» - гипнотизирую телефон. Но, похоже, смартфоны не особо подвержены гипнозу. Во всяком случае, мой. – Ох, Маляр, только попадись мне!

- Женя твоя мама? – Парень вскакивает с дивана, задев одно из спящих тел. . Кажется, ему стало гораздо лучше.

Дама недовольно фыркает, перекатывается на бок и продолжает мирно сопеть.

- Откуда ты ее знаешь? – Я чувствую, как мои брови начинают ползти вверх.

- У Жени есть дочь? – он делает шаг ко мне.

- Почему ты зовешь мою маму Женей? – Я тоже делаю шаг. Напряжение между нами начинает расти в геометрической прогрессии.

- Думаю, восемь месяцев совместного проживания позволяют мне.- Парень подходит ко мне уже вплотную.

- Совместного проживания?! – Вопрос получается слишком громким , и я невольно кошусь на диван – не потревожила ли я достопочтенных гостей этого странного молодого человека.

Нет, спят, как младенцы. Это же сколько капель никотина потребовалось, чтоб убить этих лошадей?

- Ну, не со мной, с моим отцом. Но под одной крышей. Понимаешь о чем я?

Я понимаю, но верить отказываюсь. Услышанной слишком кажется бредом, выдумкой или шуткой. Как такое могло произойти? Никак, конечно… Или…

- Восемь месяцев?- Переспрашиваю шокировано.

- Я не знал, что у Жени есть дочь… Вернее, знал, но я думал, она…- Он сравнивает свою руку с талией, - маленькая. Сколько тебе лет?

- Девятнадцать.

- Хм…

- Да, она родила меня в пятнадцать. Это тебе что-то объясняет?

Не знаю почему, но во мне начинает закипать злость. Как этот наглец смеет называть мою маму «Женей»? Почему я не знала ничего о существовании его и его папаши? Восемь месяцев…Почему она ничего не рассказала?

Вообще-то, мы с мамой всегда были близки. Я ни разу ничего не утаила от нее (до некоторого времени), ведь знала, что она поймет меня, даст верный совет, поддержит. И мне казалось, что она платит мне тем же. После смерти папы и ее переезда наши отношения чуть ухудшились, но это лишь от того, что мы теперь не могли болтать весь вечер, смотреть вместе глупые комедии и плакать над мелодрамами. В остальном же – мы созванивались и переписывались почти каждый день! И неужели за восемь месяцев она не нашла ни единого удобного момента, чтоб рассказать мне? Почему? Может, она просто не хотела видеть меня в своей новой жизни? Я гоню прочь эту мысль, так как от нее мне становится нестерпимо грустно.

- Это мне все объясняет, но Жени тут нет. – Парень поправляет свои волосы, упавшие на лоб, и припадает плечом к стенке, примерно в сантиметрах десяти от меня.

- И где же она? Погоди…- я закрываю глаза, пытаясь обмозговать все, что услышала, но мои механизмы напрочь отказываются заводиться. В голове только гул, как будто там пролетают тысячи самолетов. – Давай сначала уточним, мы точно говорим про одного и того же человека?

- Маляр Евгения Александровна? Ты Аня?

- Верно. - Обреченно выдыхаю я. Надежда на чудовищную ошибку рухнула, я едва спаслась, от завала обломками. – Если ее нет, то где она?

- Вообще-то, я не знаю. Но я не видел ее и отца уже несколько дней.

- И тебе не показалось это странным?

- Нет. Это им должно было показаться это странным, ведь это меня не было дома. Я приехал только вчера, но их не оказалось. – Он разводит руки, пожимает плечами и улыбается. Во весь белоснежный зубной состав. Улыбочка голливудская. Значительная разница с улыбкой таксиста.

- Ладно, куда они могли поехать?

- Куда угодно.

Парень разворачивается и уходит обратно к дивану. Плюхается, совершенно не беспокоясь о том, что мог потревожить спящих. Надеюсь, они спящие, а не мертвые. Не хватало еще пойти в тюрьму, как соучастница.

А, точно живые, одна из них настолько живая, что даже пошевелилась раз за полчаса.

-Америка, Париж, Карибские острова, Монте-Карло, Вьетнам…- он зажимает пальцы один за другим, а потом пожимает плечами.

-У мамы нет загранпаспорта и визы.

- Есть.- Возражает он.

- Нет. Я же, наверно, лучше знаю…- Максим, или как там его, поднимает брови. Издевается. – Ладно, а ты можешь позвонить папе? – Я делаю шаг к нему навстречу.

- О нет, он же убьет меня. Он сразу поймет, что я с похмелья.

- Позвони, или убью тебя я! Я хочу поговорить с мамой!- Ну вот, злость нашла выход, и я вспыхнула, как спичка, обмоченная в бензин. Но это все усталось, плюс голод и жажда. Плюс непонимание и обида. Я ведь совсем не такая. Я очень добрая, чуткая и отзывчивая девочка. Это все обстоятельства. И еще, я очень хочу посмотреть маме в глаза и спросить «Почему, мам?».

- Воу, дорогая, спокойнее. Пойдем, позвоним. Что-то подсказывает мне, что от тебя все равно не найти спасения. – Он со вздохом поднимается. – Только пойдем в место почище, позвоним по видео-связи, чтоб ты смогла не только услышать, но и увидеть Женю. Маму, вернее. Отвык от этого слова.

Он ведет меня на кухню, где не сказать, что прям чище, чем во всем доме. Я бы сказала, что вообще не чище. Но после того, как парень одним махом скинул все со стола на пол, одна чистая площадка у нас все же появляется.

- Я Макс, кстати. – Парень усаживается на стул и что-то щелкает на экране.

- Аня. – Устало выдыхаю я.

- Ну, что ж, добро пожаловать домой, сестренка. – Он радостно улыбается, а я просто шокировано смотрю на него. Это похоже все на очень злую шутку. Похоже ведь? Только я собираюсь ему ответить, что никакая я не сестренка, парень уже орет в трубку : - Привет, пап!

Я села по другую сторону стола, поэтому пока меня не видно в камере – это плюс. И не видно ничего мне – это минус. Но я еще не готова взглянуть на мужчину, с которым уже вот восемь месяцев живет моя мама. Которого она утаила от меня. Вот сначала я услышу ее, а потом уже покажусь. Только вот, что я скажу? Зачем приехала? Нет, сообщить все, ради чего я тут, я должна только в глаза. А по телефону только скажу, что очень соскучилась по ней и жду. Она приедет, а потом все станет проще. Все станет яснее. Мы поговорим, она расскажет мне все, я расскажу ей, мы обнимемся, и все будет как прежде.

- Максим! – от грозного рыка из трубки я вздрогнула. А сын обладателя столь внушительного крика даже кровью не повел. – ТЫ СНОВА ЗА СВОЕ? ДА? СКОЛЬКО УЖЕ МОЖНО? КОГДА ТЫ НАЧНЁШЬ ВЗРОСЛЕТЬ, ГАДЕНЫШ?

- Что? Пап! С чего ты взял, что я…

- Да ты видел себя в зеркале?!

Так значит перебивать людей - у них семейное. О, прекрасный город. Замечательная встреча. Просто изумительная семейка. Мам, это шутка? Розыгрыш? Где камеры? Куда смеяться?

Мой новый знакомый вовсю распинается перед телефоном, что он ничего не снова и совсем не такой, пай - мальчик – его второе имя, и вообще, он по вечерам носочки вяжет крючком и крепче ромашки ничего не пьет. Естественно, отец ему не верит и ревет, как раненный зверь. А потом, как музыка ангелов среди грозы … Я слышу ее голос…Мама. Сердце бешено заколотилось, ладони мигом вспотели.

- Мальчики, вы снова ругаетесь? - какой-то шорох, скрип. – Аркаш, ты так кричал, что соседи ненароком решили, будто у нас тут третья мировая развязывается.

-Вот-вот, Жень! Да я чуть не оглох. А ведь всего-то, устроил маленькую вечеринку человек на десять. Может, пятнадцать. – Максим посмотрел в камеру немного иным взглядом, нежели минутной раньше и я почувствовала упор ревности. Почему он смотрит на нее с восхищение? Почти, с любовью. Какие отношения у них? Они близки? Считает ли она его своим ребенком тоже?

- Так уж и маленькую… - лукаво произносит она. И я прямо увидела, как она улыбается, и ямочка на ее щеке проявляется. У меня такая же. Мама сказала, что это подарок от нее в честь моего рождения. Сказала, что она подарила мне шарм и обаяние.

- Клянусь, Жень! Кстати, будь вы дома, ничего бы не случилось. Где вы? Когда вернетесь? У меня для вас подарок. – Он бегло глянул на меня, мое сердце забилось еще чаще. Я нервно сглотнула Черт, это всего-то мама. Зачем так волноваться?

- Мы оставили тебе письмо с разъяснениями в ящике на кухне, - снова заговорил его отец. Справедливо заметить, что когда он не кричит, голос у него вполне…человеческий. – Раз уж у тебя не было времени его прочесть, я скажу. Мы отправились в свадебный круиз. Ты же знаешь, как Женя любит море… – он не знает! Я знаю! Свадебный?! – Почти месяц плавания, потом пару недель на островах и вновь в путь. Мы вернемся лишь к началу сентября. Все остальное узнаешь из письма.

Начало сентября?! Нет-нет-нет! Где же я буду жить все это время?! Что делать? Рассказать по телефону не могу! Я должна видеть ее глаза! Получить утешительные объятия, поцелуй в макушу! Я не смогу! Нет! Что же мне делать?! Паника поднимается с низа живота и постепенно заполняет меня всю.

-Милый, нам пора идти на ужин. – Ее голос просто разрывает меня изнутри. Милый… Почему мама не хотела забрать меня с собой в новую жизнь? Я для нее обуза? Призрак прошлого? Угроза настоящему? Вдруг обида ударяет так больно, что я перестаю дышать. Я не совсем не вслушиваюсь в разговор, направив всю мою силу на то, чтоб не расплакаться. Когда же мой слух вновь стал различать буквы и слова, я слышу :

- …тогда придется показать вам сюрприз так. – И «братец» вновь вперивается в меня взглядом. Чуть улыбается и кивает.

Я отрицательно качаю головой, все еще не дыша.

Он хмурится, затем вопросительно поднимает бровь.

Я качаю головой еще раз и складываю руки в умоляющем жесте.

Из трубки доносится перешептывание, оклики Максима, мамино «ау», а он смотрит на меня и ничего не понимает. Я сама ничего не понимаю. Единственное, что я осознаю четко - она не готова увидеть меня сейчас так же, как и я ее.

- Максим? Нам надо отключаться! Мы позвоним, как только сможем. Понимаешь ведь, что связь ловит далеко не всегда. Да, мы и не особо пользуемся тут телефонами. Условия Жени. Ты все-таки прочти, что написано в голубом конверте. Там, кстати, и деньги на твое существование. Пока.

Макс не успевает ничего сказать, голоса пропадают, телефон булькает и замолкает. И все внимание вновь переключается на меня. Он ждет объяснений. Я бы и мама не прочь, если б мне их на блюдечке принесли и в головушку вложили. А те крохи, что сейчас есть там, я попросту не готова разделить с незнакомым для меня человеком.

И прежде, чем он успеет мне что-либо сказать, я выпаливаю на выдохе :

- Можно пожить тут?