Для большинства советских людей война началась неожиданно.

В ночь на 22 июня 1941 года фашистские армии вторглись в пределы нашей страны и завязали жестокие бои с советскими пограничными частями.

В половине шестого утра, когда посол Германии Шуленбург официально заявил Советскому правительству, что его страна объявляет Советскому Союзу войну, в этом заявлении уже не было никакой необходимости. Бомбы, рвущиеся над Минском и Киевом, не оставляли места сомнению в намерении Гитлера.

Это было неслыханное вероломство. Гитлер не затруднил себя даже предъявлением каких-либо претензий к Советской стране. Избалованные победами в Европе, фашистские полчища начали давно задуманный Гитлером марш на Восток.

В этот же день Президиум Верховного Совета СССР под председательством Калинина принял указ «О военном положении». Вслед за ним последовал указ «О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время».

Страна быстро перестраивалась на военный лад. Советский народ поднимался на смертельный бои с врагом. 30 июня в Кремле собралось совместное заседание Президиума Верховного Совета СССР, Центрального Комитета партии и Совета Народных Комиссаров. На заседании было решено создать Государственный Комитет Обороны и передать ему всю полноту власти в государстве. Это было сделано «в целях быстрой мобилизации всех сил народов СССР для проведения отпора врагу».

Центральный Комитет партии распределил обязанности между членами и кандидатами в члены ЦК по руководству различными участками военной, хозяйственной и идеологической работы. М.И. Калинину партия поручила вести идеологическую работу.

Рядовой боец партии, каким он всегда считал себя, Калинин всю свою энергию, опыт, жизненную мудрость подчинил одной цели — победе над врагом. Он словно помолодел. Смертельная опасность, нависшая над страной, над ленинскими завоеваниями, над народом, заставляла позабыть о старости и болезни.

Каждый день у Калинина был заполнен до отказа: поездки на предприятия и в воинские части, выступления, приемы, телефонные звонки, деловые совещания. Напряженный труд и вечером и ночью — Калинин писал статьи, читал. Когда очень сильно уставали глаза, просил почитать кого-нибудь из домашних. Вставал Михаил Иванович рано, и в голове уже был готов расписанный по минутам план предстоящего дня.

Каждый месяц на страницах «Известий» появлялись статьи Калинина. Оценивая в них происходящие на фронте и в тылу события, он старался подсказать, что и как надо делать в соответствующей обстановке. В июне 1941 года он напоминает жителям прифронтовой полосы о том, что каждый из них должен считать себя воином, защитником родной территории и, исходя из того, вести практическое дело.

Он призывает создавать повстанческие группы и рекомендует держать состав группы в секрете не только от всего населения, но и от близких: «Незачем посвящать в это дело лишних людей, пользы от этого мало, а вред может быть большой».

Июльскую статью Михаил Иванович посвящает организации местной противовоздушной обороны. Города и местечки делаются легкой добычей фашистских бандитов-летчиков лишь там, пишет он, где плохо организована МПВО. Он призывает изучать опыт лондонского населения по борьбе с вражескими бомбардировщиками.

В статье «Военные комиссары» Калинин развенчивает миф о непобедимости фашистской армии. Военные комиссары, пишет он, должны разъяснять, что тактика врага рассчитана на испуг противника, на подбадривание, временное духовное одурманивание своих солдат, чтобы заставить их, не думая, мчаться вперед. Стоять на месте для фашистов смерти подобно. Фашистские заправилы хорошо понимают, что любая задержка в продвижении войск несет разложение их армии, так как возбуждает у солдат сомнения в целесообразности войны и в возможности победы. Вот почему каждое наше подразделение, задерживающее фашистов, расстраивает созданный с немецкой методичностью порядок и приближает нашу победу.

Время показало, насколько справедливыми были эти советы.

Сопротивление советских войск нарастало с каждым днем. Во время отчаянных боев за Смоленск, когда город несколько раз переходил из рук в руки, Михаил Иванович получил от его защитников письмо, и чем-то далеким, знакомым повеяло. Писали бойцы 53-го стрелкового полка, которому в 1921 году Калинин вручал Красное знамя. Они сообщали, что берегут это знамя так же, как и боевые традиции полка. А Калинин вспомнил гражданскую войну, поездки с бронепоездом «Октябрьская революция», красноармейцев, оборванных и полуголодных, вооруженных кое-как, но полных решимости победить врага…

Осень 1941 года принесла с собой смертельную угрозу Москве и Ленинграду. Калинин обращается к ленинградцам с письмом «Не бывать фашистам в Ленинграде!».

Гитлеровские войска подходили к Москве. Столица ощетинилась противотанковыми надолбами.

Зарево фронта по ночам было видно из центра города.

— Немцы в Химках, — говорили люди, прислушиваясь к грохоту беспрерывной канонады.

Государственный Комитет Обороны принял решение об эвакуации части правительства, ЦК партии и ЦК ВЛКСМ в город Куйбышев. Вместе с другими руководящими деятелями государства выехал туда и Михаил Иванович Калинин. И здесь он встречался с рабочими, с бойцами, отправлявшимися на фронт, с комсомольским активом, писал статьи.

Отсюда он вновь обратился к ленинградцам с призывом отстоять славный город.

Положение Ленинграда внушало Калинину серьезные опасения. С каждым днем затруднялись возможности доставки в город продовольствия. Железную дорогу перерезали немцы. На Ладожском озере начались штормы, и транспортные суда не могли отправиться в плавание.

В эти дни Михаил Иванович послал Сталину, как Председателю Государственного Комитета Обороны, письмо. «…Трудности в положении Ленинграда и опасность для него, — писал он, — видимо, увеличиваются… Мне кажется необходимым, чтобы были выяснены и тщательно разработаны возможные пути и способы снабжения Ленинграда в условиях зимы: гужевые, автотранспортные, самолетами…»

Вскоре пришел ответ Сталина. Он сообщал, что меры принимаются. Несмотря на недостаток самолетов и горючего, на помощь осажденному городу были брошены значительные силы транспортной авиации.

6 декабря 1941 года наши войска, остановив наступление гитлеровцев под Москвой, перешли в контрнаступление и погнали, погнали на запад полчища врага. Под Новый год была освобождена Калуга, потом Елец. Московская и Тульская области были очищены полностью.

Новый, 1942 год советские люди встречали, слушая по радио выступление Михаила Ивановича Калинина. Тихо звучал знакомый голос:

— Товарищи красноармейцы, командиры, политработники! Вашим уменьем, геройством, которым восхищается весь мир, враг остановлен…

Германская правящая клика просчиталась.

Наши силы в борьбе с врагом растут. Мы уверены в победе. Мы знаем, что ни один советский человек не успокоится до тех пор, пока хотя бы один гитлеровец будет топтать священную советскую землю, пока гитлеризм не будет выжжен каленым железом.

16 декабря 1941 года наступающие части Красной Армии освободили город Калинин. 11 января Михаил Иванович выехал туда.

Город встретил его грудой развалин, рядами сгоревших домов, на пепелищах которых, словно сказочные чудовища, возвышались кирпичные русские печки. В западной части области еще шли бои.

Калинин побывал на заводе имени 1 Мая, некоторые из цехов которого уже работали, встретился с руководителями области, с командующим Калининским фронтом генералом Коневым.

Потом он присутствовал на собрании городского партийного актива.

Он говорил здесь о сложных задачах восстановления разрушенного хозяйства, о переломе на фронте, о надеждах на лучшее.

Калинин закончил свою речь такими словами:

— В прошлой истории Твери… было немало проявления народного героизма, патриотизма, любви к своей стране, к своему народу. Мне хочется, чтобы и в данный жестокий, но великий героический момент Калининская область оказалась в первых рядах борющихся с врагом, чтобы в этой большой народной драме оказались страницы, на которых ярко запечатлена ваша беззаветная борьба за Страну Советов, за ее народ, за партию…

Зал стоя аплодировал Калинину.

На другой день Михаил Иванович отправился в село Городню Завидовского района. Один из жителей села, Е.С. Кульков, вспоминает: он куда-то собирался идти, как вдруг вбегает сосед Михаил Александрович Бабонов.

— Готовься, — говорит, — гостя встречать. Михаил Иванович едет и у нас остановиться собирается. Сейчас только сообщили…

Через некоторое время подъехало несколько машин. Из одной вышел Калинин с палкой в руках.

В доме Бабонова почетного гостя усадили в красный угол. Хозяева замялись: угостить-то нечем. Время тяжелое, голодное. На всю Городню одна корова осталась. Предложили молока.

— Подкрепитесь с дороги. Чем богаты, тем и рады.

Михаил Иванович отказался.

— Спасибо, — сказал, — я в Твери пообедал. — И вытащил из кармана папиросы. Все закурили. Лестно было выкурить папироску самим Калининым.

Вскоре изба заполнилась народом. Пришли крестьяне и из соседних деревень. На дворе быстро темнело. Зажгли тусклую керосиновую лампу. Так в полутьме и беседовали. О многом переговорили в тот вечер.

Кое-кто пал духом, не видел просвета в жизни: «За что ни возьмись, все в прах разрушено врагом. Хоть ложись и умирай!»

Слышал Михаил Иванович такие слова и раньше, еще в 1919-м. Знал, что и на этот раз выдержим, справимся с разрухой. Он советовал держаться за колхоз. Это живой родник изобилия. Только в нем сила и спасение. Надо браться за строительство жилищ, скорее приютить погорельцев, наладить учебу детей. Впереди — сев. Насколько успешно проведем его, настолько и жизнь наладим.

— У нас немножко агитация неправильно поставлена. Все кричат: мы бьем, гоним и т. д., а народ успокаивается. Я не люблю так говорить. Что же зря хвастаться? Я и говорю: чтобы немцев прогнать, нужно очень много работать. Ведь сейчас войну ведут не только красноармейцы на фронте, но и все население, все мы. Раньше все-таки каждый думал о себе, о своем хозяйстве, а теперь нужно думать о целом, о своем государстве.

Тепло провожали колхозники Калинина, горячо благодарили его за помощь, поддержку, внимание.

В Москве Михаил Иванович получил сообщение из Ленинграда о смерти племянника Вячеслава — сына сестры Прасковьи Ивановны. Вячеслав умер от голода. Он не прибег к чьей-либо помощи, а ведь стоило только сказать, что он племянник Калинина, ему наверняка не дали бы умереть голодной смертью.

Голод… Третий раз в своей жизни Калинин видел его костлявую руку.

Конечно, Ленинград попал в исключительные условия, но нельзя допускать, чтобы вся страна и, конечно, в первую очередь фронтовики голодали. Надо обратиться к деревне, надо сказать колхозникам, как много теперь от них зависит. Приближалась пора весеннего сева. На первый план выступала задача успешно провести его.

Первого марта «Правда» и «Известия» опубликовали статью Калинина о весенних полевых работах. Михаил Иванович сравнивал их по значению, с производством боеприпасов и вооружения. Ведь для того, чтобы армия хорошо дралась, надо обеспечить ее хлебом, мясом, овощами.

Он обращал внимание руководителей тех областей и колхозов, где побывали фашисты, на необходимость сбора, ремонта и самостоятельного изготовления кустарным способом сельскохозяйственных орудий. Предостерегал, чтобы на помощь центра в этом отношении не очень-то рассчитывали. Запасные части и детали надо находить на месте. На месте же найдется и металл; достаточно почистить хорошо дороги, их обочины, окопы.

Статья указывала на пример ряда колхозов и МТС Алтайского края, которые взяли обязательство увеличить посевные площади. Этому примеру должны следовать все колхозы.

Калинин рекомендовал использовать на весеннем севе рогатый скот, так как тракторов и лошадей не хватает. Меньше требовать от государства, больше отдавать государству — так добывается победа, писал он.

В этой же статье Калинин поставил задачу широкого развития коллективного и индивидуального огородничества, создание подсобных хозяйств при предприятиях.

Через день Калинин выступал на совещании секретарей сельских комсомольских организаций Московской области.

— Я не ошибусь, — говорил он, — если скажу, что в деревне все хотят, чтобы немецких оккупантов побили.

Но просто хотеть этого мало, это все равно что ничего не делать. Если хочешь, чтобы гитлеровцев побили, то их нужно бить не словами, а делом. И вот, если говорить о Московской области, то нужно прямо сказать: если ты хочешь участвовать в победе над немецко-фашистскими захватчиками, то ты должен как можно больше посадить картофеля.

Что могут сделать комсомольские организаторы?

— Сила организатора, — отвечал на этот вопрос Михаил Иванович, — должна состоять не только в том, что он сам работает, но и заставляет работать других, увлекает их за собой.

Только так мы можем добиться успеха.

Восемнадцатого марта Михаил Иванович приехал в Горький, чтобы вручить ордена и медали лучшим производственникам города.

«Народу пришло столько, — вспоминает один из очевидцев выступления Калинина, — что клуб не вмещал всех… Как завороженные слушали мы тогда его речь — простую, ясную, затрагивающую до глубины души. Он говорил о переживаемых трудностях, о необходимости больше производить самолетов, танков, пушек, снарядов… Говорил Михаил Иванович тихо, но в зале было еще тише, и каждое его слово ловилось на лету».

С особым волнением воспринимал Михаил Иванович встречи с бойцами Красной Армии. Вскоре после возвращения из Горького он посетил героический кавалерийский корпус генерала Доватора. Несколько раньше он приветствовал подразделение Первой ударной армии.

Летом 1942 года положение на фронте оказалось чрезвычайно тяжелым. Гитлеровцы форсировали Дон, прорвались к Волге.

В сентябре все фронтовые газеты опубликовали статью Калинина. Она называлась «Слово к бойцам». В этот грозный час, писал Михаил Иванович, Родина требует, чтобы жизнь каждого гражданина, а тем более бойца находилась в ее полном распоряжении. Жизнь — самое ценное для человека, но бывают моменты, когда она приносится в жертву во имя еще более ценного — сохранения своего государства, сохранения национальной самостоятельности.

Опыт показывает, говорилось в статье, что стойкие части, наносящие самые сильные удары по врагу, несут наименьшие потери… Стойкость — важнейшее условие победы над фашистскими захватчиками.

Статью Калинина читали в окопах и в блиндажах. Откровенные и мудрые слова вливали в души людей новую энергию, укрепляли ненависть к врагу, желание добиться победы. «Каждый из нас — писали снайперы 284-й стрелковой дивизии в красноармейской фронтовой газете, — еще глубже проникся сознанием своего долга перед Родиной. В наших сердцах еще злее закипала ненависть к гитлеровским выродкам. Давайте, товарищи, еще сильнее и метче разить врага, ширить снайперское движение. Днем и ночью не давать врагу покоя, искать и истреблять немецких оккупантов».

14 октября 1942 года Калинин приехал в Ярославль на областное совещание льноводов. Он внимательно слушал председателей колхозов, передовиков-льноводов, а в перерыве познакомился с выставкой изделий из ярославского льна. В заключение совещания Михаил Иванович выступил с речью.

На следующий после совещания день Калинин побывал на фабрике «Красный Перекоп», осматривая цехи, он прямо у станков беседовал с рабочими. Вечером он выступил на совещании секретарей райкомов партии и начальников политотделов МТС.

Так проходит день за днем; встречи с рабочими, колхозниками, бойцами. И всегда он говорит правду. Говорит о трудностях, о тяжелом пути к победе. Во время своих поездок, многочисленных встреч с народом — беседует ли он с работниками Трудовых резервов или с избачами, с комсомольцами или учеными, — Калинин все время помнит о фронте, о тех, кто в окопах.

В разгар боев на Волге по просьбе фронтовой газеты Калинин вновь обращается, на этот раз уже непосредственно, к защитникам волжской твердыни со статьей «Богатырям Сталинграда».

Начавшееся 19 ноября наступление частей Красной Армии на Дону и Волге закончилось прорывом обороны противника и окружением двадцати двух вражеских дивизий.

Выдающуюся роль в организации этой невиданной в истории победы сыграл Никита Сергеевич Хрущев, бывший в то время членом Военного Совета фронта, командовал которым генерал Андрей Иванович Еременко.

10 апреля 1943 года Михаил Иванович Калинин с удовлетворением вручил Никите Сергеевичу орден Суворова II степени.

1943 год в результате огромное организаторской работы партии стал годом коренного перелома в ходе войны. В январе была прорвана блокада Ленинграда. Наши войска перешли в наступление на многих участках фронта. Началось массовое изгнание оккупантов с советской земли. На освобожденных от врага землях вновь закипела жизнь, восстанавливались заводы, засевались поля, строились жилища.

Советские люди неустанно думали о том, как дать Родине больше оружия, машин, хлеба. Поддерживая эти стремления, Калинин в то же время призывал рабочих, колхозников трезво оценивать свои силы, не брать завышенных обязательств. Ему претили бахвальство, безответственность, самонадеянность.

В начале 1943 года в Иваново на областном совещании по повышению урожайности один из выступающих заявил, что в этом году урожай льна в области будет вдвое выше. Калинин, сидевший в президиуме, перебил его:

— А чем вы подтверждаете это обязательство, у вас есть какие-нибудь расчеты?

Выступающий долго мялся, но ничего вразумительного не ответил. Тогда Михаил Иванович сказал:

— Обещаниями сыт не будешь, словами урожая не поднимешь. Вы лучше возьмите пять центнеров, но дайте их наверняка.

Вскоре после поездки в Иваново он выступил в «Известиях» со статьей «К весеннему севу», в которой обращался к ученым Тимирязевской академии, ко всем знатокам сельскохозяйственной науки, к агрономам с призывом шире внедрить передовые приемы в практику.

Ученые горячо откликнулись на призыв Калинина. Многие из них выезжали в колхозы, читали лекции, делом помогали налаживать хозяйство.

В годы войны Михаил Иванович часто встречался с пропагандистами и агитаторами. Вопросы пропаганды, ораторского искусства его всегда глубоко волновали. Свой большой опыт партийного агитатора, свое умение говорить с народом он стремился передать людям. Он любил вспоминать о некоторых интересных случаях из личной практики.

Беседуя с журналистами газеты «Социалистическое земледелие», он припомнил, что как-то раз во время пребывания с поездом «Октябрьская революция» в Казанской губернии выступал он перед народом. Одет был, как всегда, просто, но добротно и опрятно. Выделялись в его одежде сапоги — хорошие, хромовые. И вот в тот момент, когда он говорил о трудностях, о лишениях, о том, что нужно набраться терпения, чтобы преодолеть их, выходит вперед какая-то женщина и говорит:

— Вот ты в сапогах ходишь, а где у нас сапоги?

Михаил Иванович посмотрел на женщину, на людей, ее окружающих, и сказал просто, не оправдываясь:

— А что же вы хотите, чтобы председатель ЦИК, представитель верховной власти приехал к вам в лаптях?

И все вокруг одобрительно закричали:

— Правильно, правильно! Эта дура баба не понимает этого!

Вот так же просто Калинин советовал говорить пропагандистам и агитаторам. Он с горечью наблюдал, что многие выступающие с лекцией, докладом или просто с речью на собрании говорят казенными словами, готовыми формулами.

Агитатор-пропагандист, говорил Михаил Иванович, должен так выступать, чтобы аудитория жила. Его речь должна возбуждать слушателей, поднимать тысячи вопросов. В то же время пропагандист обязан заботиться и о форме своего выступления. Ораторское искусство — это самое трудное искусство, и большевики должны овладевать им.

Величайшим недостатком некоторых пропагандистов и агитаторов Калинин считал зазнайство, желание поставить себя выше слушателей, стремление поучать их. В 1942 году на совещании партийных работников предприятий Москвы он предостерегал агитаторов:

— Если вы в разговоре с рабочими или рядовыми партийцами хоть каким-нибудь жестом, интонацией голоса, незначительной, случайной, казалось бы, фразой дадите понять, что вы считаете себя умнее их, больше знаете, то вы пропали. Рабочий и вообще рядовой человек не любит людей, которые себя высоко ставят, и прислушиваться к ним не будет, а в подходящий момент и крепко им об атом напомнит.

Самое же главное, — говорил Калинин, — никогда не увиливайте от постановки острых вопросов, к чему некоторые ораторы частенько прибегают. Ни в каком случае к этому не прибегайте, не уклоняйтесь от ответа, не смазывайте поставленных вопросов. Если не можете тут же ответить на тот или иной вопрос, прямо и скажите: «Вопрос интересный и важный, я бы на него с удовольствием ответил, но сейчас к нему не подготовлен, он мной не продуман, затрудняюсь, как на него ответить. Я выясню, посоветуюсь с товарищами и тогда вам отвечу. А может быть, из вас найдется кто-нибудь, кто может этот вопрос разъяснить?» Это будет совершенно другое дело. А у нас любят иногда обходить злободневные вопросы или разъяснять их так, что люди ничего не поймут и прямого, правдивого ответа не получат.

В годы войны, считал Калинин, агитация должна быть строже, суровее. Она должна соответствовать настроению людей. Нужно толково и терпеливо разъяснять людям то, что происходит в жизни, правдиво говорить о переживаемых людьми трудностях.

В июле 1942 года Калинин выступил перед фронтовыми агитаторами в Центральном доме Красной Армии.

Пришли люди, как вспоминает один из участников этой встречи, «в поседевших от солнца гимнастерках и брюках, в запыленных, а порой и грязных после мокрых траншей сапогах. Два разведчика прибыли с передовой прямо в цветных комбинезонах.

С какой сердечностью и теплотой встретил нас Михаил Иванович! Он с исключительным вниманием слушал участников этого необычного совещания, рассказывающих о том, как личным примером воспитывают они стойкость и мужество воинов в бою.

Я никогда не забуду этого дня. Потом мне пришлось не раз вспомнить о нем в своих выступлениях…»

«Большая, общенародная задача» — так называлась очередная статья Михаила Ивановича Калинина, опубликованная в «Известиях» в декабре 1943 года. В ней он разъяснял постановление Совета Народных Комиссаров СССР и Центрального Комитета партии «О неотложных мерах по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от немецкой оккупации». «Повсюду, — писал он в этой статье, — двигателем восстановительного процесса являются люди, патриотизм которых делает то, что кажется невыполнимым в столь короткие сроки в обычных условиях».

Люди… Сколько людей повидал он в своей жизни, плохих и хороших! Хороших, конечно, больше. Скольким из них он в Кремле вручал правительственные награды — бойцам и командирах ученым и писателям, рабочим и колхозникам, партизанам и многодетным матерям, сколько рук пожал он — мозолистых, шершавых, нежных!

Каждому из награжденных он дарил и несколько теплых напутственных слов. И люди на всю жизнь запоминали тот день, когда сам Калинин вручал им медаль или орден, просто и задушевно беседовал с ними, расспрашивал о детях, о работе, желал здоровья.

А у самого здоровье сдавало все больше и больше. Но он упорно старался не замечать этого. Уж помощники его не раз предупреждали награждаемых, чтоб не сильно жали руку Калинину.

В марте 1944 года получил высокую награду Калинин. В связи с двадцатипятилетием пребывания на посту руководителя верховного органа советской власти Михаилу Ивановичу было присвоено звание Героя Социалистического Труда.