1. Национально-освободительная борьба или гражданская война? (Бульба-Боровец против Бандеры)

После прихода к власти на Украине «оранжевой» команды во главе с В. Ющенко резко изменилось отношение к националистическому движению на Западной Украине в годы Великой Отечественной войны. Состоялась его фактическая реабилитация на уровне верховной власти, свидетельством чего стало присвоение одному из видных проводников ОУН-УПА, гауптштурмфюреру Роману Шухевичу звания Героя Украины. Этот беспрецедентный акт вызвал возмущение общественности на Украине и настоящий шок у наших ближайших соседей на Западе и Востоке.

Президент и его идеологические единомышленники мотивировали переоценку этого неоднозначного явления в нашей истории тем, что оно весьма тенденциозно освещено в советской исторической науке, поэтому, мол, настало время отказаться от его демонизированного образа. С этим можно было бы согласиться, если бы «героические» действия националистов были описаны только в исследованиях советского времени, которые в необъективности сегодня не обвиняет разве что ленивый. К счастью, они неплохо представлены и в националистических изданиях, которые выходили на Западе. Помещенные в них аутентичные документы, а также свидетельства участников этого движения содержательно не слишком диссонируют с тем, что рассказывают о нем документы и свидетельства очевидцев с советской стороны. Оценки, естественно, диаметрально противоположные.

Как известно, ОУН-УПА не представляли собой монолитного и идеологически единого движения, включая три течения: бандеровцев, бульбовцев и мельниковцев, которые вели друг с другом непримиримую борьбу. Она, согласно утверждениям самих же участников, была не чем иным, как гражданской войной, в которую было втянуто и мирное население. Особенно враждебными были отношения между бульбовцами и бандеровцами. Последние даже издали приказ истреблять всех бульбовцев так же, как немцев, большевиков и поляков.

Поводом к этому послужило открытое письмо Т. Бульбы-Боровца к С. Бандере, опубликованное в центральном печатном органе Украинской народной революционной армии (под руководством Т. Бульбы) 10 августа 1943 года. В нем в довольно резкой форме высказан отказ подчиняться «руководству партии, которая начинает строительство государства с вырезания национальных меньшинств и бессмысленного сожжения их селений». «При ваших методах отстрела украинцев из Красной армии, бывших украинских коммунистов, комсомольцев, удушения лучших людей, — утверждал Бульба, — вы не мобилизуете армии». «Ваши проводники, отвергая какие бы ни было переговоры и согласие, требуют абсолютного подчинения исключительно руководству Вашей ОУН. Они откровенно заявляют, что для достижения своей партийной диктатуры не поколеблются начать братоубийственную войну, даже если бы она стоила украинскому народу не сотни, а целые миллионы жертв».

Далее Бульба обвинил бандеровскую ОУН в том, что она организована на фашистских принципах беспрекословной диктатуры одной партии и сотрудничает с немцами: «Мы не могли подчиняться правительству, которое провозгласило Украинское государство за плечами немецкой армии».

В ответ на это письмо руководитель бандеровской Службы безопасности Николай Лебедь (псевдоним Максим Рубан) 19 августа 1943 года издал приказ об активизации борьбы с бульбовцами. В нем был оглашен смертный приговор лично Т. Бульбе и его ближайшему окружению. В результате бульбовская УНРА была разгромлена бандеровцами, большинство бойцов истреблено. Т. Бульбе удалось спастись, а вот его жена Анна Боровець попала в руки головорезов Лебедя и была замучена до смерти.

Однако вернемся к обвинениям Т. Бульбой бандеровцев в террористической деятельности. Насколько они мотивированы и находят ли подтверждение в свидетельствах других участников так называемых освободительных движений на Западной Украине? Нынешние апологеты бандеровщины утверждают, что данные о зверствах националистов по отношению к мирному населению, а также их соратников по общему делу, которые содержатся в работах советских авторов, сплошь сфальсифицированы. В действительности ничего этого не было, поэтому не стоит повторять эти кагэбэшные агитки.

Можно и не повторять. Чтобы составить объективное представление о кровавом терроре лебедевской Службы безопасности (СБ), достаточно данных, которые содержатся в националистических изданиях (разных сборниках), а также в «Летописи УПА». Практически во всех воссоздается зловещий образ этой структуры. Они различаются только в том, на что она была похожа. По свидетельству одних, СБ напоминала советское ЧК, другие убеждены, что она была организована по немецкому образцу. Большинство командиров — бывшие курсанты немецкой полицейской школы в Закопане (Польша), обучавшиеся в ней в 1939-1940 годах. И были ими преимущественно галичане.

Как полагал один из ведущих деятелей ОУН-УПА Макс Скорупский, «СБ и ее деятельность — это наиболее черная страница истории тех лет. Горше не могло быть, так как полиция сама была законом и судом». Целиком созвучно этому мнение А. Шуляка, который в работе «Во имя правды» ввел понятие «рубановщина» как явление террора в националистической среде. «Эта система надзора и ликвидации жертв на основании решений самого СБ — без какого-либо суда — была позорная и ужасная». Бандеровцы, по мнению названного автора, «загнали оппозицию под землю, и в эту категорию попадали все, кто не был сторонником бандеровщины».

Под беспощадный нож бандеровской СБ попали действительно все. Свои поселяне, которых уничтожали только за то, что кто-то из них критически высказался о методах борьбы. Убивали целыми семьями, сжигали живьем в хатах. «Достаточно было кому-то высказать свое мнение, которое не полностью согласовывалось с тезисами нашей пропаганды, — вспоминал М. Скорупский, — и ночью такой человек исчезал. Теперь с такими „судами“ даже не прячутся, людей вешают и убивают просто на их дворах».

Приводятся и примеры таких «судов». Так в с. Шепетовке без суда и следствия повесили Василия Федорука, его жену Татьяну, брата Михаила, убили Наталку, жену В., и его старую мать Христю. Больше всего, как замечает Скорупский, доставалось так называемым схиднякам, которых убивали просто так, на всякий случай. Во время рейдов на восток «расстреливали вместе с семьей и жгли дома тех, кто отказывался идти в УПА».

Согласно Шуляку, «ужаснейшая трагедия разыгралась с пленными Красной армии, тысячи которых жили и работали в селах Волыни... Бандеровцы придумали такой метод их истребления. Приходили ночью к дому, брали пленного, выводили во двор и заявляли, что они советские партизаны и хотели, чтобы он шел с ними. При несогласии грозили расстрелом. Тех, кто соглашался на это, здесь же и расстреливали».

По свидетельству М. Скорупского, «СБ сначала расстреливала и всех советских партизан, но позже мы увидели, что это идиотизм, так как таким способом надо было выстрелять всех схидняков, которые были в советской „партизанке“ и в Красной армии, а с кем же тогда делать революцию против советов?» Служба безопасности проводила массовые чистки и в самой УПА. Прежде всего это касалось мельниковцев и бульбовцев, но ликвидации также подлежали ненадежные элементы в подразделениях, контролируемых ОУН Бандеры. Практически в каждом из них (даже в самом мелком) были назначены «политруки» от СБ, власть которых ничем не ограничивалась. В сущности, на все националистическое движение была распространена диктатура одной партии. Только на Дубенщине СБ убила более 30 активных членов ОУН.

В конце марта 1943 года руководитель СБ Лебедь издал приказ о радикальной зачистке украинской территории от польского населения. Формальным поводом послужило то, что поляки сотрудничали с немцами, а на самом деле бандеровцы реализовали один из пунктов львовского Акта провозглашения Украинского государства, по которому Украина объявлялась страной только для украинцев. После сожжения польского села Куты и уничтожения его жителей, как свидетельствует М. Скорупский, «ежедневно, как только садилось солнце, небо купалось в зареве пожаров. Это пылали польские села».

Следовательно, это подтверждает справедливость обвинения Т. Бульбы-Боровца, считавшего недопустимым истребление польского гражданского населения и других национальных меньшинств, которое к тому же осуществлялось под маркой УПА, да еще якобы по приказу Бульбы.

К сожалению, искренние признания участников освободительных движений не сопровождаются объективной оценкой ужасного бандеровского террора. Только некоторые из них считали его следствием национал-фашистской идеологии ОУН. Большинство, в том числе уже упоминавшиеся М. Скорупский и А. Шуляк, едва ли не единственным источником зла, которое принесло много горя и ненависти, считали Николая Лебедя-Рубана. Это он и его партийная преступная клика — утверждали названные авторы, — как сумасшедшие, проливали братскую кровь, но «во всех этих позорных преступлениях не виновны ни героические бойцы УПА, ни старшины УПА, ни рядовые исполнители СБ». Шуляк назвал Лебедя-Рубана «высочайшим держимордой УПА».

Но если был высочайший, то были и низшие. Конечно, не все в УПА ответственны за кровавый террор СБ, однако очевидно, что нет никаких оснований оправдывать людей, которые исполняли преступные приказы своего вождя и запятнали себя кровью сотен тысяч невиновных жертв. И может ли быть прощение за это?

Для наших современников, склонных к идеализации и даже героизации ОУН-УПА, приведу слова Ивана Ольхового, одного из воинов отдела УПА на Дубенщине. В разговоре с подпольщицей Олей Горошко он сказал: «На боевой плоскости УПА вела хрустальную работу, если на нее смотреть свысока или издалека. Надо подойти вплотную, чтобы увидеть все другое, что издалека совсем не видно. В низах наших действий полным ходом разгуливали человеческие страсти, злоба, ненависть, зависть и желание убогого показать свою силу... Мы почти сознательно содействовали злу и разрешали позорить все то, что должно быть святым».

Несколько слов относительно обвинения Т. Бульбой бандеровцев в сотрудничестве с немцами. К сожалению, оно также находит свое подтверждение в реальных фактах, хотя грешны в этом были не только они, но и все националистическое движение Западной Украины. Позднее разные ветви ОУН-УПА обвиняли друг друга в сотрудничестве с гестапо и в том, что на Украину они прибыли в начале войны Германии с Советским Союзом в немецких обозах. В значительной степени это соответствует действительности, ведь с самого возникновения ОУН пользовалась поддержкой соответствующих разведывательных служб вермахта. Значительная часть старшинской верхушки будущей УПА в 1939-1940 годах прошла военную подготовку в немецких лагерях и даже получила соответствующие чины немецкой армии.

После оккупации Польши до нападения Германии на Советский Союз в Кракове действовал Украинский центральный комитет под руководством профессора В. Кубийовича, который работал с разрешения и под защитой немецкой администрации. В 1939-1940 годах украинская молодежь при его содействии привлекалась к службе в немецком подразделении «Веркшутце» в Кракове, где проходила военную и идеологическую подготовку. Часть этой молодежи была направлена на работу в Германию, где овладевала немецким языком. В целом вся верхушка ОУН видела в немцах своих союзников в борьбе за независимую Украину и с радостью встретила весть о начале войны.

На первых порах немцы действительно, как утверждают сами националисты, сочувствовали их делу. Под их покровительством 30 июня 1941 года во Львове был подписан Акт провозглашения Украинского государства во главе с С. Бандерой и председателем краевого правления Я. Стецько. О том, какими были взаимоотношения членов ОУН с немцами, свидетельствуют слова приветствия в этом акте: «героической немецкой армии и ее фюреру Адольфу Гитлеру». Вслед за этим аналогичные приветствия: «творцу и вождю великой Германии Адольфу Гитлеру, славной германской непобедимой армии» — послало Собрание украинцев западных земель Украины. Представитель С. Бандеры и все присутствующие «горячо и искренне» приветствовали офицеров немецкой армии и, в свою очередь, услышали приветствие их представителя, профессора Коха, который призывал к «тесному сотрудничеству с немецкой армией под водительством великого вождя немецкого народа — Адольфа Гитлера».

Немцы вначале поддержали и «Полесскую сечь» Т. Бульбы, которая вполне легально развернула свою деятельность на Волыни без какого-либо сопротивления новых хозяев края. Более того, Бульба надеялся, что ему «удастся удержать в украинских руках возможность общественной и военной деятельности под немецкой оккупацией». Следовательно, он надеялся на согласие и сотрудничество с немцами. Иллюзии исчезли, как только на Волыни было налажено гражданское немецкое правление, в котором не было места ни Бульбе, ни его Сечи. Пришлось переходить на подпольное положение, прятаться в лесах и отныне видеть в немцах не союзников, а врагов. И даже спорадически вести с ними борьбу, масштабы которой тем не менее были весьма скромными, чтобы они могли нанести серьезный вред оккупационной власти.

Другим было отношение к сопротивлению немцам со стороны ОУН А. Мельника. До 1943 года она принципиально не желала прибегать к так называемой «партизанке», мотивируя это тем, что основное внимание должно быть сосредоточено не на сегодняшней борьбе с немцами, а на будущей — с москалями. Инструкции, которые приходили из Львова, сводились к тому, что «разворачивать „партизанку“ нецелесообразно», чтобы не оказывать содействия в разваливании Восточного фронта. «Чем дольше длится война с Москвой, тем лучше, тем больше она (Москва. — П. Т.) исчерпывается». При этом ссылались на Запад, который придерживается аналогичной тактики и не спешит высаживать десант во Франции.

Так же относилась к ведению партизанской борьбы с немцами и ОУН Бандеры — она избегала ее до начала 1943 года. Более того, рассылала на места воззвания, в которых «партизанка» объявлялась преступлением против своего народа. Только в 1945 году группа Бандеры-Лебедя объявила себя основоположницей УПА и зачинательницей борьбы с немцами.

Позднее разные отделы ОУН-УПА соревновались за право быть первым в инициировании этой борьбы, но в действительности было не о чем спорить. И те и другие, в сущности, скорее имитировали борьбу. По воспоминаниям ее участников, к оружию они прибегали, когда нужно было освободить из тюрем своих товарищей, брошенных туда немецкой жандармерией, или пополнить запасы сахара, который хранился на складах, охраняемых немцами. Как правило, в этих акциях отряды УПА теряли по три-четыре воина, что свидетельствует о небольших масштабах операций. При этом стычки происходили не с военными частями и не ради того, чтобы пустить под откос эшелон с оружием для фронта, как это делали советские партизаны, а с немецкой жандармерией и польскими полицаями.

Эта борьба была как минимум странной, так как не препятствовала оуновцам поддерживать вполне мирные переговорные отношения с немцами и заключать с ними соглашения о сотрудничестве. Такие переговоры, в частности, состоялись между мельниковцами и немцами в г. Луцке в ноябре 1943 года. Стороны пришли к соглашению, что повстанцы «имеют право организовывать вооруженные силы для борьбы против советских партизан и других диверсионных банд, которые уничтожают украинское население». С этой целью был сформирован «Украинский легион», который действительно боролся с советскими и польскими партизанами.

В конце 1943 — в начале 1944 года примеру мельниковцев последовали бандеровцы. В г. Кременце они провели переговоры с немецким командованием кампфгруппы Прютцманом, с которым заключили мирное соглашение. Согласно этому документу, руководство УПА обязалось не воевать с немцами, а те обещали то же самое со своей стороны. Кроме того, бандеровцы получили от немецкого командования пароль, по которому их должны были беспрепятственно пропускать в немецкий тыл.

Переговоры с немцами вел и Т. Бульба-Боровец. Они проходили в октябре-декабре 1942 года. Немецкую сторону представляли ровенский гебитскомиссар доктор Беер и командир полиции Волыни и Подолья подполковник СС доктор Пюц. К сожалению для Бульбы, его условия сотрудничества, в отличие от бандеровских и мельниковских, были вне компетенции названных должностных лиц, поэтому переговоры завершились ничем. Возможно, если бы они состоялись в 1943 или 1944 году, Бульба, Беер и Пюц были бы менее амбициозны в своих претензиях. Но в 1942 году они еще не теряли надежды на лучшее развитие событий.

В 1944 году отношение немцев к УПА стало еще более толерантным, можно даже сказать, союзническим. Немецкие командиры постоянно вели переговоры с командованием отдельных повстанческих отрядов, снабжали оружием с обязательным условием, чтобы те использовали его для борьбы с Красной армией. «Нашей задачей, — как вспоминают участники тех событий, — было приготовиться как можно лучше к борьбе с новым оккупантом. О стычках с немецкой армией никто уже и не думал».

Ради справедливости следует сказать, что об этих стычках националисты не думали и раньше. Теперь же, в 1944 году, между ними и немцами было достигнуто полное согласие. Отступая, немцы вооружали отряды УПА для продолжения борьбы с ненавистными тем и другим Советами. Фактически между сторонами восстановился альянс, который наблюдался в 19391941 годах.

Таким образом, ОУН-УПА не воевали на два фронта. У них был лишь один фронт, по их терминологии — «советский», конечно, если не считать выступлений против мирного населения. В 1941 году на УПА немецким командованием была возложена задача преследовать и уничтожать советские части, которые оказывались в окружении, как это происходило в Полесье, где этим занимались вполне легальные воинские формирования под руководством Т. Бульбы. В более поздних воспоминаниях участники этой кампании сожалели лишь о том, что им так и не удалось «уничтожить советские части, так как они спешно отошли под нажимом украинско-белорусских партизанских соединений через реку Припять». Бандеровцы, о чем уже говорилось, тысячами отстреливали советских воинов, отставших от своих воинских частей и проживавших на оккупированных немцами территориях среди местного населения.

Был у ОУН-УПА и еще один враг — советские партизаны. Нынешние националисты, добиваясь реабилитации своих предшественников, иногда вопрошают: «Если раньше украинские повстанцы и советские партизаны находили согласие, то почему же его нельзя достичь их потомкам?» В действительности никакого согласия не было и не могло быть, поскольку для националистов, особенно бандеровцев, партизаны были Советами, большевиками и схидняками, подлежавшими уничтожению. Впрочем, переговоры между ними действительно велись. Как вспоминал М. Скорупский, ковпаковцы предлагали совместно бороться с фашистскими захватчиками или хотя бы не воевать между собой, но «на это никто (из участников переговоров от бульбовцев и бандеровцев. — П. Т.) не согласился».

Рассказывая о «Карпатском рейде» С. Ковпака на запад с целью уничтожения нефтяных промыслов в Дрогобычском бассейне, снабжавших топливом немецкие механизированные части на Восточном фронте, М. Скорупский замечает: «Во время этого марша в одну и другую сторону больше всего соединению вредили немецкие самолеты и украинские партизаны». На объединенные отряды С. Ковпака «славные вояки» нападать не смели, поскольку, по их собственному признанию, не имели такой силы, а вот отдельным подразделениям ковпаковцев наносили ощутимые удары. Так, в Суражском лесу в июле 1943 года отделы УПА разбили партизанский отряд Бегмы. По свидетельству М. Скорупского, бой продолжался весь день и всю ночь. Когда он закончился и повстанцы в конце концов захватили партизанский лагерь, «место его было покрыто трупами».

Аналогичное столкновение солдат УПА с советскими партизанами произошло поздней осенью 1943 года в районе с. Мачулянки, что на правом берегу р. Случь. Высшее командование УПА приказало очистить край от советских партизан и направило против них свыше 600 бойцов. После жестокого боя, понеся многочисленные потери, повстанцы в панике отступили, так и не выполнив задачу.

В воспоминаниях Николая Лебедя, полковника М. Омелюсика и других руководителей ОУН-УПА тема борьбы с советскими партизанами занимает одно из центральных мест. Разумеется, они героизируют себя, поэтому говорят не только о действительном, но и вымышленном. Полковник Г. Омелюсик сообщает, что соединение С. Ковпака, которое насчитывало две тысячи бойцов, было полностью уничтожено ими в Галичине. По свидетельству М. Лебедя, красные партизаны С. Ковпака были разгромлены отделами УПА еще на Волыни. Правда, это не помешало партизанам дойти до самого Прикарпатья, где против них выступила так называемая «Украинская народная самооборона», созданная по приказу руководства ОУН, «чтобы не дать Ковпаку овладеть Карпатами».

В этом случае важно не столько то, отвечают ли действительности свидетельства националистов о причиненном советским партизанам ущербе, сколько их признания в том, что именно УПА была той силой, которая солидаризировалась с немцами в борьбе против советских партизан. Независимо от того, какими мотивами руководствовались командиры националистов, объективно борьба с советскими партизанами вредила делу освобождения Украины от немецких захватчиков.

Из приведенных материалов со всей очевидностью следует, что на Западной Украине в годы Великой Отечественной войны имело место не столько национально-освободительное движение, сколько настоящая гражданская война. Война между разными националистическими партиями и их вооруженными формированиями. Война с собственным народом и с национальными меньшинствами. Война с советскими партизанами и так называемыми схидняками. В этих условиях ОУН-УПА, даже если бы они действительно хотели, не имели возможности объединиться с целью общей борьбы с немцами.

В завершение приведем еще несколько строк из вышеупомянутого письма Т. Бульбы-Боровца к С. Бандере: «Товарищи националисты! Как вам не стыдно и где ваша национальная мораль и достоинство толеровать такие преступления? Кто из честных революционеров может сегодня распределять функции на Украине, если она дымится в пожарищах и подплывает кровью? Кто еще сегодня может мечтать о тех ваших должностях, если ежедневно тысячи гибнут от террора и голода? Неужели сегодня важнее то, кто будет руководить Украиной, а не то, чтобы общими силами спасти ее от полнейшего порабощения? Государственная власть не выгодное место, а ответственнейшая тяжелая служба Родине».

Не правда ли, сказанное актуально и сегодня?

 

2. Об «исповеди украинца» Виктора Полищука

Обращаясь время от времени к теме националистического движения на Украине 1939-1950 годов, я ни разу не встретил упоминаний о книге Виктора Полищука «Горькая правда. Преступность ОУН-УПА (исповедь украинца)». Прочитал ее сравнительно недавно и был совершенно потрясен. Ничего более обстоятельного (основанного на исторических фактах и научно осмысленного) мне ранее не приходилось читать.

Организация украинских националистов и созданная ее Украинская повстанческая армия представлены в ней как антинародные и преступные образования, запятнавшие себя террором, истребившие десятки тысяч сограждан. Невозможно читать без слез и содрогания раздел І части ІІ книги, где описаны факты бандеровской кровавой жатвы во имя «свободной Украины». На многих десятках страниц очевидцы рассказывают леденящие душу истории об одиночном и массовом мордовании поляков, украинцев, евреев, советских воинов, совершенных бандеровцами с невообразимой жестокостью. То, что сделали ОУН-УПА во время войны на Волыни и в Галичине, пишет В. Полищук, следует квалифицировать как народоубийство.

В описании Дерманской трагедии, когда бандеровцы сбрасывали в колодцы не только трупы, но и живых людей, автор привел поэтические строки Д. Павлычко (1959):

К сожалению, память была недолгой. Даже Д. Павлычко, «переодевшийся» ныне в бандеровскую униформу, забыл о том, что писал о тех трагических событиях. Независимая Украина, точнее, ее националистические политическая и творческая элиты, не только не стыдится содеянного ОУН-УПА, но буквально с первых суверенных лет развернула кампанию по реабилитации и героизации ее членов. В. Полищук привел поразивший его пример, когда посол Украины в Канаде Л. Лукьяненко, выступая в г. Гамильтоне по случаю 50-летия УПА, от имени народа и президента Украины поздравил воинов УПА в Канаде и заявил, что он гордится их вкладом в борьбу за национальную независимость. В. Полищука удивило это заверение «от имени». Он даже предположил, что Л. Лукьяненко злоупотребил своим служебным положением.

Что касается президента (им тогда был Л. М. Кравчук), то позже он заявил, что носил передачи бандеровцам, поэтому Лукьяненко, видимо, не погрешил против правды. А вот что касается народа, то от его имени посол не имел права говорить. Определенно народ его на это не уполномочивал. Думаю, если бы Полищук писал свою книгу во время президентства В. А. Ющенко, то он удивился бы еще больше, ознакомившись с его указами о реабилитации ОУН-УПА и присвоении звания «Герой Украины» их руководителям С. Бандере и Р. Шухевичу.

Президент В. Ющенко и его политические единомышленники мотивировали переоценку роли ОУН-УПА тем, что она тенденциозно представлена в советской историографии и уже пора отказаться от их демонизированного образа. Позже в сознание украинцев начали активно внедрять мысль, что за массовым убийством поляков на Волыни, вероятнее всего, стоит советская власть. Сегодня эту провокационную нелепость эксплуатируют и некоторые польские политические деятели, а также политологи.

Книга В. Полищука, кстати, совсем не сторонника советского строя, убедительно развенчивает попытки облагородить ОУН-УПА. «Замысел истребления поляков, — по мнению автора, — был сформулирован еще в 1929 году в постановлениях І Конгресса украинских националистов. Поэтому вину за истребление, по меньшей мере, 100 тыс. польского населения в Западной Украине несут идеологи украинского национализма». В. Полищук обстоятельно проанализировал труд Дмитрия Донцова «Национализм», вышедший в 1926 году, и рекомендовал его для изучения всем украинским интеллигентам. Главным образом потому, что ОУН взяла на вооружение националистическую доктрину Д. Донцова: «Жажду власти, догматизм, фанатизм, аморальность, творческое насилие, вождизм».

Чтобы читатели могли лучше понять сущность теории украинского национализма Донцова, В. Полищук приводит наиболее характерные его высказывания. «Национальный фанатизм — это оружие сильных народов, которым совершаются великие поступки»; «Закон экспансии... существовал, существует и будет существовать»; «Общество, которое отбрасывает завоеванное, находится в состоянии упадка»; «Борьбе за существование чуждо моральное понятие справедливости. Только филистеры могут полностью отбрасывать и морально осуждать войну, убийство, насилие».

Эти и другие мысли, составляющие сущность «Национализма» Донцова, по убеждению В. Полищука, наглядно демонстрируют «бесчеловечную, антигуманную, преступную теорию украинского национализма, преступную теорию и практику ОУН-УПА». Перефразировав В. Маяковского, В. Полищук подытожил: «Говорим „украинский национализм Дм. Донцова“, а подразумеваем идеологию ОУН». Его идеи нашли воплощение в документах I Конгресса украинских националистов, состоявшегося в Вене. Приведем здесь лишь две статьи из его итоговых постановлений: «Только полное устранение всех займанцев с украинских земель откроет возможности для широкого развития украинской нации»; «Полное устранение всех займанцев с украинских земель, которое наступит в ходе национальной революции, откроет возможности развития украинской нации».

В. Полищук призывает нас прочитать приведенные тексты несколько раз, чтобы «хорошо понять их содержание» и найти ответ на вопрос, «кто и почему начал мордовать поляков на Волыни в 1943 году».

Об этих преступлениях бандеровцев свидетельствуют и их боевые соратники. Т. Бульба-Боровец, руководитель националистического движения на Волыни, в открытом письме С. Бандере от 10 августа 1943 года в резкой форме заявил о неподчинении «руководству партии, которая начинает строительство государства с вырезания национальных меньшинств и бессмысленного сожжения их селений». В ответ на это письмо руководитель бандеровской Службы безопасности головорез Николай Лебедь 19 августа 1943 года издал приказ, в котором был оглашен смертный приговор Т. Бульбе и его ближайшему окружению.

Приведем еще одно свидетельство о зверствах бандеровцев, принадлежавшее их идейному соратнику Максу Скорупскому. «СБ и ее деятельность — это наиболее черная страница истории тех лет... Система надзора и ликвидации жертв на основании решений самого СБ — без какого-либо суда — была позорная и ужасная». «Больше доставалось схиднякам, которых убивали просто так, на всякий случай». Что касается поляков, то после издания в марте 1943 года приказа Лебедя об очищении от них украинской территории их убийства обрели массовый характер. Как свидетельствует Макс Скорупский, «ежедневно, как только садилось солнце, небо купалось в зареве пожаров. Это пылали польские села».

Подводя итоги анализу донцовского интегрального национализма, В. Полищук отметил, что он «был и является идеологией ОУН — всех трех ее фракций. Украинский национализм — не обычный национализм, это национализм со своей доктриной и философией». Как следует из «Уклада ОУН», одобренного Большим собором украинских националистов 27 августа 1939 года в Риме, донцовская доктрина была положена в основу ее организационной структуры и практической деятельности. При назначении полковника Андрея Мельника преемником первого вождя националистической Украины Евгения Коновальца был подтвержден принцип «Украина — для украинцев», а также соборный характер государства: «Не оставить ни кусочка украинской земли в руках врагов и чужестранцев!...Только кровь и железо рассудят нас с врагами».

Отдельные разделы книги В. Полищук посвятил идейным и материальным спонсорам националистического движения. В отличие от распространяемых в наше время (в диаспоре и на Украине) высказываний, что ОУН-УПА вели борьбу на два фронта — с советами и немцами, он на конкретных документах убедительно показал, что они задолго до начала Второй мировой войны находились под покровительством немецких фашистов. С 1934 года между немецкой разведкой и Евгением Коновальцем шли тайные переговоры, во время которых было решено, что за услуги, оказываемые им немецкой разведке, ОУН будет получать 110 тысяч немецких марок. Немцы в специальных школах в Австрии, Германии и Польше вели подготовку офицерских кадров для националистов. На службе у них состояли даже националистические вожди, имевшие в немецкой разведке (абвере) клички: Андрей Мельник — Консул І, Степан Бандера — Консул ІІ. Агентом абвера был также ближайший соратник Бандеры Рихард (Рико) Ярый. Через Гданьск немцы поставляли националистам оружие.

После развязывания Германией войны с Советским Союзом немцы использовали украинских националистов для диверсионной деятельности и саботажа на территории СССР. Вскоре в результате переговоров служащих абвера Ганса Коха, Теодора Оберлендера, Георга Герулиса с членом РП ОУН и по совместительству агентом абвера Рихардом Ярым на базе дружин украинских националистов были сформированы батальоны «Нахтигаль» и «Роланд» во главе с немецкими и украинскими командирами. С украинской стороны батальоном «Нахтигаль» командовал Роман Шухевич, батальоном «Роланд» — Евгений Побегущий.

Бойцы батальонов были одеты в немецкую униформу и имели немецкие знаки отличия. Сколько-нибудь серьезного военного влияния, как пишет В. Полищук, они не оказывали, в основном вели диверсионную и террористическую деятельность, убивали евреев, поляков, коммунистов. Во Львов батальон «Нахтигаль» вошел с лозунгом Степана Бандеры «Народ! Знай! Москва, Поляки, Жидва — это твои враги. Ничтожь их». Первыми пострадали поляки и евреи. С 1 по 7 июля 1941 года «Нахтигаль» вместе с полицией и СБ ОУН уничтожили во Львове 3 тысячи поляков и евреев. Позже оба батальона были переформированы в националистическое подразделение им. Е. Коновальца и отправлены в Белоруссию для борьбы с красными партизанами. В том числе на их совести — трагедия белорусского села Хатынь.

Еще одно воинское подразделение украинских националистов, сформированное гитлеровцами в марте 1943 года и получившее название «дивизия СС „Галичина“», находилось у них на службе и также исполняло полицейские функции. По мнению В. Полищука, немцы уготовили дивизии роль пушечного мяса, что и подтвердилось в бою под Бродами в июле 1944 года. На протяжении двух-трех дней она потеряла 7 тысяч воинов из 11 тысяч. По свидетельству очевидцев, в действительности не было никакого боя. Советская армия уничтожила дивизию с воздуха и артиллерийским огнем. Ее остатки немцы перебросили под Вроцлав, а затем отправили на подавление словацкого восстания и борьбу с партизанами Иосипа Броза Тито в Словении.

В. Полищук отмечает чрезвычайно важную деталь относительно названия дивизии. На украинском кладбище к западу от Торонто установлен памятник воинам дивизии с надписью «Борцам за волю Украины» и аббревиатурой «ІУД», то есть Первая украинская дивизия. В действительности такого названия у нее никогда не было. Слова «Украина», «украинец», «украинский» по решению Гиммлера были запрещены к использованию под угрозой наказания. Солдаты дивизии должны называться не украинцами, а галичанами.

Идейным вдохновителем создания дивизии считается губернатор дистрикта Галичина Отто Вехтер, считавший ее отдельной страной, в которой проживает население, имеющее «свое специфическое сознание». «Наблюдая за галичанами на Западе, — пишет В. Полищук, — могу прийти к выводу, что Отто Вехтер не был далек от правды: у галичан какая-то отдельная психика, другой способ мышления. Либо полностью прав Отто Вехтер, либо галичане не выросли еще из племенного способа мышления и пытаются навязать его остальной Украине, пытаются „присоединить“ Украину к Галичине».

И надо сказать, что у них это неплохо получается. По сути, сегодня идеологически Украина превратилась в большую Галичину.

Нынешние идеологи националистического движения на Западной Украине, пытаясь как-то его оправдать, продолжают уверять, что бандеровцы (мельниковцы и бульбовцы) вели борьбу на два фронта — против Советов и немцев. Не имея возможности отрицать то, что ОУН-УПА изначально были под покровительством немецкой разведслужбы (абвера), они уверяют, что после того, как гитлеровское руководство не признало Акт провозглашения Украинского государства, принятый 30 июня 1941 года во Львове, их пути разошлись. В. Полищук на конкретных примерах показывает, что тесное сотрудничество ОУН-УПА с немецкими захватчиками продолжалось вплоть до капитуляции Германии. ОУН С. Бандеры еще в 1943 году рассылала воззвания, в которых так называемая антинемецкая «партизанка» объявлялась преступлением против своего народа. Аналогичным было и поведение ОУН А. Мельника, считавшей, что «разворачивать „партизанку“ против немцев нецелесообразно, чтобы не содействовать разваливанию Восточного фронта». В 1944 году отношение немцев к УПА стало еще более толерантным. Они постоянно снабжали повстанческие отряды оружием с обязательным условием, чтобы те использовали его для борьбы с Красной армией. «Нашей задачей, — вспоминали участники тех событий, — было подготовиться как можно лучше к борьбе с новым оккупантом. О стычках с немецкой армией никто уже и не думал».

В некоторых местах книги, а также в отдельном разделе В. Полищук пишет об угрозе возрождения украинского национализма: «Вижу, что ОУН на Украине начинает возрождаться. В этом вижу опасность. Поэтому не могу молчать». Эти слова написаны в 1992 году. Что сказал бы их автор сегодня, если бы узнал о сожженных одесситах в Доме профсоюзов, увидел ночные факельные шествия националистических молодчиков в Киеве, Одессе, Харькове, Львове, кощунствование на могиле освободителя Киева и Украины от немецких захватчиков генерала Н. Ф. Ватутина?

«Я сознаю, — пишет В. Полищук, — ненависть в мой адрес со стороны сознательных и несознательных оуновцев, упистов. Однако лелею надежду, что и среди них найдутся такие, которые признают за мной право... ОУН-УПА — это не весь украинский народ. Книга адресована тем украинцам, которые родились после 1935 года и которые знают об ОУН-УПА из фальсифицированной истории. Пусть эта книга станет попыткой очистить украинский народ от преступных действий части его племени».

В заключение краткого введения в книгу В. Полищука «Горькая правда. Преступность ОУН-УПА (исповедь украинца)» хотелось бы обратиться к украинцам, в том числе к тем, кто разделяет националистическую идеологию, с настоятельной просьбой прочесть эту честную исповедь истинного патриота Украины, можно сказать, крик души, израненной трагическими преступлениями националистов и болеющей за будущее украинского народа. Прочесть и задуматься. Принесет ли Украине и украинцам счастье тот путь, по которому шли ОУН-УПА?

 

3. «Национализм означает войну»

[30]

Если попытаться честно ответить на вопрос, что является главной внутренней причиной трагического кризиса на Украине (конца 2013 — первой половины 2014 г.), нам придется признать, что это национализм. Его пламя вспыхнуло на киевском Майдане, когда революционные вожди открыто объявили себя последователями С. Бандеры и вывесили черно-красные знамена. Крайнюю националистическую ориентацию Майдана подтвердили и его лозунги: «Україна понад усе!», «Україна — для українців», «Москалів — на ножі» и другие.

Люди, исповедующие такую идеологию, не видят в ней ничего плохого. Национализм, утверждают они, — это любовь к своей Родине, ее языку, традициям, культуре. Но это в идеале. В реальной жизни, что со всей очевидностью показал Майдан, «утверждение» такой любви сопровождается нетерпимостью, ненавистью, а нередко и физическим насилием по отношению к другим этническим группам, которые также любят свой язык и культуру. Примеров этому в нашей украинской действительности немало, и, может быть, наиболее трагический из них связан с деятельностью украинских националистов во время Второй мировой и Великой Отечественной войн, когда их гипертрофированная любовь к украинской нации стоила жизни сотням тысяч поляков, евреев и русских.

С момента восстания жителей Юго-Востока Украины официальная киевская пропаганда именует их не иначе как террористами и сепаратистами. Что касается первого определения, то оно, совершенно очевидно, не отвечает действительности: ни о каком терроризме не может быть и речи. До прихода отрядов «Правого сектора» и так называемой Национальной гвардии на Донетчине и Луганщине не прозвучало ни одного выстрела и не погиб ни один человек. Когда мирные жители одного из сел Юго-Востока спросили генерала Крутова, зачем он привел сюда войска, тот ответил: «Чтобы защитить вас от террористов». Это вызвало у них дружный смех. «Не надо нас защищать от нас самих», — сказали они и попросили генерала покинуть их землю.

Второе определение — «сепаратисты» — становилось все более корректным, по мере того как официальный Киев отказывался слышать жителей восточных областей и вместо переговоров направил туда военную армаду, состоящую из десятков тысяч солдат, сотен танков и бронемашин, дальнобойных пушек, самолетов, вертолетов, начал убивать своих же граждан. Тогда люди и начали высказываться о нежелании жить в стране, которая стала для них мачехой. Они активно поддержали образование Донецкой и Луганской народных республик, подтвердив это посредством областных референдумов.

Несмотря на их юридическую нелегитимность, фактически создание ДНР и ЛНР отразило настроение жителей Юго-Востока Украины. Эти референдумы можно признавать или не признавать, что и делают временные киевские власти, но от них нельзя отмахнуться. Это, по сути, мандат народа, выданный лидерам края для проведения политики в интересах его жителей. Одновременно это убедительный ответ официальной киевской пропаганде на то, что на Юго-Востоке большинство населения поддерживают центральную власть и только незначительное меньшинство бунтует.

Особенную остроту ситуация приобрела после жестокой расправы боевиков «Правого сектора» над одесситами 2 мая 2014 года. В народе сожжение десятков людей в Доме профсоюзов назвали одесской Хатынью. Очевидцы этого страшного убийства свидетельствуют, что так в Одессе над мирными людьми не издевались даже фашисты. Временные киевские власти, как уже не раз делали, поспешили заявить, что трагедия произошла по вине самих жертв: они сами себя подожгли.

Но как можно утверждать такое?! Неужели у них совсем нет совести и чести? В телевизионных кадрах показано, что трагедия в Одессе — дело рук националистов. На них видно, как группа девушек, повязавших себя украинскими флагами, разливала в бутылки так называемый «коктейль Молотова», а молодые парни в черных одеждах бросали их в окна Дома профсоюзов. Другие стреляли в тех, кому удавалось выбраться из горящего здания. Позже начали говорить, что люди не столько погибли от огня, сколько задохнулись от неизвестного газа. Но разве это что-то меняет и хоть как-то обеляет киевские власти? А то, что одесское смертоубийство — на их совести, сомнений быть не может. Это подтвердил и бывший руководитель одесской милиции, в информированности которого вряд ли стоит сомневаться.

Аналогичную кровавую расправу чернорубашечники учинили и в Мариуполе. Разъезжая по городу на бронемашинах, они хладнокровно расстреливали мирных жителей. Под их карающую руку попали и местные милиционеры, проявившие солидарность со своими земляками.

Я уже отмечал, что привлечение боевиков киевского Майдана к подавлению восстания на Юго-Востоке Украины может превратить гражданский конфликт в межэтнический и межкультурный. Сегодня это уже свершившийся факт.

Бандеровцы действительно пытаются установить свои порядки в русскокультурном и православном регионе, при этом не щадят тех, кто не согласен с их националистическими убеждениями — ни чужих, ни своих. Согласно свидетельствам жителей, боевики «Правого сектора» учинили казнь над военнослужащими-срочниками под городом Привольное только за то, что те отказались воевать с народными ополченцами Юго-Востока. Аналогичная трагедия произошла и под г. Волновахой, где особо «отличился» батальон «Донбасс», сформированный за деньги И. Коломойского.

В своей нетерпимости к инославным нынешние националисты последовательно идут по стопам своего духовного вождя С. Бандеры. Как известно, националистическое движение 1940-х годов не представляло собой монолитного единства. В нем действовали три течения, которые вели непримиримую борьбу друг с другом. Полагая, что Украинская народная революционная армия под руководством Т. Бульбы недостаточно выражает национальные интересы, руководство бандеровцев отдало приказ истреблять всех «бульбовцев» точно так же, как большевиков и поляков. Имели место и вооруженные столкновения между бандеровцами и мельниковцами — также на почве националистических предпочтений. Ничего нового: национализм во все времена ассоциировался с нетерпимостью и террором.

Точно выразил суть национализма премьер-министр Канады Пьер Трюдо: «Вне зависимости от окраса — правого или левого — националисты являются политическими реакционерами, поскольку они склонны считать всеобщее благо достоянием конкретной этнической группы или религиозного верования, а вовсе не благо для всех людей... Вот почему националистическое правительство по своей природе является нетерпимым, дискриминационным и в конечном счете тоталитарным».

Во время президентской выборной кампании к ополченцам Юго-Востока начали применять новое определение — «бандиты». По-видимому, чтобы вызвать негативное к ним отношение у широкого круга украинцев, не очень информированных по поводу того, за что борются эти люди. Разумеется, это тоже не отвечает действительности. Ополченцы восточных регионов Украины в точности повторяют действия вооруженных сотен киевского Майдана, поэтому заслуживают такого же отношения. И если одни — герои, то героями являются и другие: они тоже отстаивают свои убеждения и свое право на национально-культурную идентичность.

В целом поведение ополченцев является даже более благородным. В отличие от националистов, они защищают свое право не на чужой земле, а на своей, при этом никому не навязывают свой образ жизни и язык. И будь временные киевские власти умнее, трагического конфликта вообще можно было избежать. Но в Киеве отказались слушать и слышать своих граждан с Юго-Востока и не вступили с ними в переговоры. Решили, что уладят конфликт при помощи военной силы.

Многие на Украине возлагали большие надежды на президентские выборы и поддержали кандидатуру П. Порошенко, полагая, что он сможет остановить братоубийственную войну. К этому располагали его миротворческие майданные усилия, умение находить общий язык со всеми президентами Украины и опыт работы в правительстве. И хотя его предвыборная риторика была жесткой, люди надеялись, что после избрания он подобреет. К сожалению, все, кто так думал, ошиблись. Еще не получив официального вердикта Центральной избирательной комиссии о своей победе, П. Порошенко заявил, что «антитеррористическую операцию необходимо активизировать и довести до полной победы. И длиться она должна не месяцы, а часы». Также П. Порошенко пообещал, что все ее участники уже с 26 мая 2014 года будут получать по одной тысяче гривен в день. Не уточнил, правда, кто будет выплачивать такие деньги: он из своих сбережений, нажитых непосильным трудом, или государство из заемных миллиардов, которые получит от Запада.

После этой жесткой речи первого лица страны о войне до победного конца заговорила и вся идеологическая рать. «Антитеррористическая операция будет вестись до тех пор, пока не будут уничтожены все бандиты на Донетчине и Луганщине». Чувствуете степень жесткости формулировки? Не «прекратят сопротивление» или «сложат оружие», а «пока не будут уничтожены». Такая угроза вызывает страх. То есть людей можно уничтожать только потому, что они хотят жить своей жизнью, говорить на своем языке, изучать свою историю, чтить своих героев, молиться в своих церквях.

Судя по всему, эта угроза вполне реальна. Уничтожать «бандитов» или донецких «изгоев» будут не атомным оружием, как рекомендовала одна экзальтированная политическая дама, но тоже смертоносным: танками, боевой авиацией, системой «Град». Перед таким оружием ополченцы с автоматами Калашникова, конечно же, не устоят. Но что это будет за победа и над кем? Над своим народом?

То, что новый президент Украины не бросает слов на ветер, подтвердили события, произошедшие 27 мая 2014 года, когда ракетно-бомбовому удару подверглись Донецкий международный аэропорт и городские кварталы вблизи него. Аналогичные удары неоднократно наносились по городам Славянску и Луганску. Жертвы стали исчисляться не десятками, как раньше, а сотнями. Причем это только начало решительных действий. Страшно подумать, что будет, если они продолжатся с той же интенсивностью.

Создается впечатление, что власти не отдают себе отчета в том, что творят. Разумными их действия определенно не назовешь. Они убивают не внешнего врага, а своих граждан, разрушают не чужие города и селения, а свои, при этом даже не пытаясь поговорить с людьми, понять их просьбы и требования. Такую жестокость можно было бы объяснить, если бы Киев решил расстаться с мятежными регионами и нанести им материальный урон. Но разрушение своей страны находится за пределами здравого смысла. Ведь война когда-нибудь закончится, и нужно будет восстанавливать все разрушенное, направляя на эти цели и без того небогатые украинские ресурсы.

Но, пожалуй, самый печальный результат этой войны — то, что население Юго-Востока уже никогда не будет считать себя украинцами. Впрочем, судя по жестокости, с которой подавляется восстание, таковыми их не считают и украинские власти.

После оглашения результатов выборов президента мой коллега сказал: «Сколько говорили об угрозе украинского национализма, а на поверку оказалось, что ее-то и нет. Два националиста, Ярош и Тягнибок, вместе получили голосов меньше, чем один еврей Рабинович».

Это озадачивающее замечание было бы справедливым, если бы президентом избрали, скажем, Симоненко, Царева или Тигипко. Но избрали Порошенко, националистическое мировоззрение которого не отличается от взглядов Тягнибока или Яроша. Все трое — активные герои Майдана. Да и следующих за Порошенко в списке претендентов на президентское кресло Тимошенко и Ляшко также трудно назвать интернационалистами. Так что, даже принимая во внимание, что явка избирателей составила лишь 60% от общего числа, приходится признать, что в украинском обществе в настоящее время преобладают националистические и антирусские настроения.

Хорошо это или плохо? Если бы Украина была моноэтничной страной, можно было бы сказать, что хорошо. Но на Украине в ее современных границах проживает целый ряд других этносов, в том числе русский, насчитывающий (по последней переписи населения) 8,5 миллионов человек, что не позволяет считать такое определение безусловным. Столь явное политическое преобладание титульного этноса в полиэтничном и поликультурном обществе скорее свидетельствует о неблагополучии во внутриукраинских межэтнических отношениях и отсутствии в них разумного баланса.

Практически одновременно с украинскими проходили выборы в Европарламент. Неожиданно для многих в разных странах поддержку получили депутаты от националистических партий. Во Франции Национальный фронт, возглавляемый Марин Ле Пен, занял 25% депутатских мест. Партия независимости Соединенного Королевства во главе с Найджелом Фаражем — более 27%. Прошли в Европарламент националисты ФРГ и некоторых других стран. По мнению ряда политических деятелей ведущих европейских стран, в частности президента Франции Ф. Олланда, министра иностранных дел ФРГ Ф.-В. Штайнмайера, националисты в европейском парламенте создают угрозу единству Европы. Не вызывают восторга у европейских политиков и успехи националистов внутри их стран.

Но то, что плохо для Европы, по немыслимой логике европейских деятелей, хорошо для Украины. Помните, в каком восторге от киевского Майдана была вся Европа? А между тем он имел не только антироссийский, но и ярко выраженный националистический характер. Его вожди не только не скрывали того, что он совершается под националистическими знаменами и лозунгами, но и всячески подчеркивали это. Поразительно, что западные демократы не видят ничего предосудительного и в развязывании украинским националистическим правительством войны с собственным народом. Ежедневно гибнут десятки и сотни людей, в том числе мирные жители, а просвещенная Европа делает вид, что этого не видит и ни о чем таком не слышит. С призывами прекратить братоубийство на Украине постоянно выступает только Россия.

Можно себе представить, какой была бы реакция Запада, если бы президент В. Янукович послал войска с целью усмирения восставшей Западной Украины, в течение нескольких месяцев не подчинявшейся центральной власти. Даже робкие попытки разгона киевского Майдана вызывали бурю возмущения в западных столицах. В. Януковичу и его окружению неустанно грозили санкциями. Теперь же американские и западные политики утверждают, что проведение антитеррористической операции законно, так как оно обусловлено необходимостью сохранить единство страны.

Но это заблуждение. При помощи военной силы можно сохранить территориальную целостность страны, но не ее единство. Единства Украине не могут принести ракетно-бомбовые удары и убийство своих сограждан. Ведь единство покоится не на военной силе, а на духовном единомыслии и братолюбии, как писал Т. Шевченко.

В одной из телевизионных передач, транслировавших заседание администрации и. о. президента В. Турчинова, прозвучало уничижительное определение восставших Юго-Востока как колорадов. Это было сказано руководителем администрации господином Пашинским с нескрываемой издевкой, как будто речь шла не о своих же гражданах (которые ничем не хуже, чем он), а о насекомых, которых не жалко убивать. Слушая это, я не мог избавиться от мысли, что уже слышал подобное. И я вспомнил: примерно так — тараканами — в американской и западной пропаганде называли повстанцев в африканских странах, в частности в Руанде.

То, что ныне происходит на Украине, большинству украинцев не могло привидеться в самом страшном сне. Не исключено, что его прогнозировали американские и западноевропейские стратеги, давно вынашивавшие идею вовлечения Украины в систему западных экономических и военно-политических отношений. Понимая, что сделать это при существовавшем режиме будет нелегко, Запад решил совершить на Украине государственный переворот. При этом ставку сделал на украинские националистические силы, не скрывавшие своих антипатий к России и симпатий к Западу.

Но США и их западноевропейские союзники поторопились. Осуществив насильственное свержение законной власти — президента В. Януковича, они получили значительно меньше, чем рассчитывали и что действительно могли бы получить, если бы дождались очередных президентских выборов.

В спешке они не учли того, что Украина неоднородна как в национальном, так и в цивилизационном отношении. Территориально она собрана сравнительно недавно из разноэтничных частей, а население так и не сложилось в единую нацию. Даже в давние времена, когда Украина была более единой этнически, она не могла четко определиться, на кого ориентироваться. Одна часть политической элиты всегда выступала за союз с Москвой, другая — с Варшавой, третья — со Стамбулом. Что говорить о Новом времени, когда рядом государственных актов к ней были присоединены большие регионы, населенные русскими людьми. Вот они-то и сказали свое веское слово: «Идите в свою Европу, а мы не хотим».

Тем более что националисты, как только пришли к власти, сразу запретили русский язык и стали навязывать всей Украине галицкую культурно-историческую традицию. Фактически это послужило началом современного сепаратизма. Не Крым и Юго-Восток его породили, а Западная Украина и Киев.

Известный русский культуролог Н. С. Трубецкой, изучая природу русского национализма, утверждал, что «чрезмерное повышение русского национального самолюбия способно восстановить против русского народа все прочие народы в государстве, то есть обособить русский народ от других». И далее: «Крайний националист, желающий во что бы то ни стало, чтобы русский народ был единственным хозяином у себя в государстве... должен примириться с тем, чтобы границы этой „России“ совпали с границами сплошного великорусского населения». В конечном счете Н. С. Трубецкой пришел к выводу, что «крайний русский националист оказывается с государственной точки зрения сепаратистом и самостийником». Замените в высказывании слова «Россия» и «русский» на «Украина» и «украинец» — и это уже будет отвечать современным украинским реалиям.

Весьма поучительным в вопросе о национализме может быть мнение известного украинского идеолога и государственного деятеля В. Липинского: «Нация — это все жители данной земли и все граждане данного государства». «Когда я пишу — мы украинские националисты, то это значит, что мы хотим Украинского государства, включая все классы, языки, веры и племена украинской земли». А теперь сравните вышесказанное с нынешней практикой националистов и увидите, что в ней нет ничего общего с тем, что предлагал В. Липинский.

Готовя этот материал, я прочитал статью американской журналистки Энн Эпплбаум под названием «Национализм — это именно то, что нужно Украине». Из текста явствует, что автор совершенно не знает истории. На Украине национализм уже неоднократно получал распространение, и ничего, кроме бед, он не приносил. Не только украинцам, но в еще большей мере полякам, евреям и русским. Не ориентируется непрошеная радетельница новой Украины и в том, что такое Юго-Восток, иначе не написала бы, что «Донецк, Славянск, Краматорск — это земля без национализма... Люди живут там по воле случая. Их родители, бабушки и дедушки приехали на восток Украины по прихоти советских чиновников, у них нет привязанности ни к какому народу, ни к какому государству».

Можно только удивляться тому, как человек, отличающийся вопиющей исторической безграмотностью, берется рассуждать о том, что полезно Украине. То, что мы сегодня называем Юго-Востоком Украины, в прошлом являлось частью исторической Новороссии. Только с образованием Советского Союза и действительно по прихоти советского чиновника В. Ленина этот край вошел в состав Украины. Никакие бабушки и дедушки нынешних жителей Юго-Востока на Украину не переселялись, они испокон веков жили и живут на своей земле. Это, выражаясь фигурально, не они пришли на Украину, а она пришла к ним.

Распространен там и национализм, только не украинский, а русский. Иначе за что они отдают свою жизнь?! Правда, их национализм действительно покоится не на ненависти к другим, а на уважении к себе, своей истории и традициям. Меня тронуло до слез, когда один из ополченцев, потерявший своих товарищей в бою с боевиками «Правого сектора», заявил: «Я желаю Украине благоденствия и процветания, но прошу и нам дать возможность определить свою судьбу».

Можете ли вы представить, чтобы что-то подобное сказал ортодоксальный украинский националист? Конечно, нет. Для него человек другой национальности, не разделяющий его убеждений и не говорящий на украинском языке, — кровный враг, которого следует принудить к повиновению или уничтожить. Поэтому националисты и заявили от имени правительства, что война будет длиться до уничтожения последнего «бандита».

Что и говорить, это путь в никуда, тупик. Без переговоров Украине из него не выйти.