1

Утро нового дня занялось над лесной грядой. Болезненный рассвет полыхал розовыми лучами над вековыми деревьями, освещая горизонт. Но только здесь, внизу, у подножия горы было по-прежнему темно. Толстые стволы деревьев густого леса не пропускали ни толики света и тепла.

Прошедший вчера вечером обильный ливень превратил дорогу в сплошное грязевое месиво, холодный ветер колкими иглами шарил под одеждой и от него не спасал даже шерстяной плащ.

Вчера ночью, после нескольких дней безостановочных переходов, командование отдало приказ остаться здесь, и разбить лагерь. В темноте продолжать поиски бессмысленно, вряд ли легионерам удастся найти то что они ищут. Места здесь неспокойные, дикие. Как говорил  проводник, совсем недалеко отсюда германское стойбище. Так что нужно всегда быть настороже, иначе получишь копьем под ребра из кустов.

Отряд искал последствия того, что случилось шесть лет назад. Страшной трагедии, потрясшей всех. Тогда Рим скорбел и плакал вместе с семьями тех, кто полег здесь. В этих туманных лесах, навсегда. Тела храбрых воинов остались на поругание поганых варваров, и никто не мог даже похоронить их достойно римским обычаям.

- Командир! - резкий крик отвлек центуриона Гая Кастула от его мыслей.

Рядом возник запыхавшийся легионер. Судя по его виду, он был очень взволнован. Дело срочное, Иначе бы не осмелился вот так обратиться к центуриону напрямую.

- Прости, командир! Мы наши их! - сбивчиво заговорил он, указывая куда-то в чащу леса.

- Точно? - нахмурился Кастул, - как это произошло?

- Мы с Ливелием бродили по округе, и случайно увидели, - солдат осекся. - Посмотри сам.

Центуриону ничего не оставалось кроме как осторожно двинуться вслед за солдатом. Идти пришлось недолго.

 - Зови всех сюда, быстро , - приказал он легионеру, как только они оказались на месте. Тот в ответ кивнул, и ринулся в чащу.

На поляне, скрытой от взоров молодой порослью, буквально в двухстах метрах от римской стоянки располагалось огромное кладбище. Место поругания тысяч римских солдат. То, что увидел центурион, навсегда останется в его памяти.

Все вокруг было усеяно обломками вооружения и останками воинов. Человеческие кости, выбеленные солнцем и дождем, валялись в хаотичном порядке - там, где бегущих настигала смерть. Головы несчастных солдат были грубо отделены от тел, и прибиты к стволам деревьев. Останки животных, кости вперемешку с ржавым железом римских доспехов: все свалено в какую-то безумную кучу.

Ужасное чувство поглотило разум центуриона.

Вновь заныла старая рана на правом боку - та самая, нанесенная подлым варваром в стычке возле какого-то германского поселения. Та рана, которая шесть лет назад спасла его от участи оказаться здесь, чтобы уснуть вечным сном на боевом поле вместе с верными товарищами. Нарастающее чувство страха и тревоги поселилось в душе Кастула.

Он шел и думал, что возможно сейчас пред его глазами предстанет то, чего он боялся больше всего. То, что он не раз видел во сне. То, что терзало его все эти годы. То, что часто не давало уснуть ему по ночам. Неустанное чувство вины и тоски сопровождало его все эти годы. Ведь здесь, на этой поляне должен лежать он, а не...

Пройдя немного по поляне, он это увидел.

2

Неподалеку, в роще германцы соорудили место поклонения своим нечестивым богам - капище, где приносили кровавые жертвы. И в качестве подошений использовали тела командующих легионами.

На наскоро расставленых полукругом деревянных срубах раскачивались трупы висельников. Лес практически целиком сохранил останки. Кастул внимательно оглядел жертв.

Все являли собой командный состав легионов. Выражение ужаса застыло на их лицах. Рты раскрыты в безмолвном крике. Лесные птицы и звери уже давно полакомились мертвой плотью, поэтому узнать кого-либо из жертв было практически невозможно. Но внезапно доспех одного из висельников привлек внимание центуриона. На пластине были выгравированы знакомые инициалы. "К.А."

В глазах центуриона вдруг помутилось. Голову будто вмиг стянул свинцовый обод, и в нос ударил тяжелый запах крови. Застарелой, ржавой, давно уж напитавшей эту опроченную землю.

Не в силах более держаться, он опустился на колени, и зарыдал. Сознание его покидало, краем зрения он видел как к нему сбежались его солдаты, пытаясь привести в чувство но все было тщетно. Мир подернулся черной пеленой, а перед глазами мрачным укором расплывались кровавые буквы К.А.

Мысли его текли медленно и вязко, как густая патока. Сознание услужливо предложило ему картину прошлого. Память воскресила давно ушедшие события, когда, восемь лет назад, он последний раз видел своего друга живым.

 Он вспомнил,как очнулся на больничной койке. Черное безмолвие длилось недолго. Ужасная боль в боку справа раздирала живот, и как будто пожирала внутренности. Голова кружилась. Он попытался пошевелиться, но боль усилилась и ему пришлось оставить эти глупые попытки.

Украдкой взглянув, Кастул обнаружил на месте ранения огромную повязку, пропитанную кровью. Да, хорошо цапанул, германский ублюдок. Похоже, в строй придется вернуться еще очень нескоро.

- Гай Кастул, к тебе посетитель, - сообщил возникший на пороге эскулап. - Но я бы не рекомендовал.

- Еще я буду слушать госпитального вонючку, - отрезал центурион, - исчезни. И приведи его.

Центуриону выделили роскошную офицерскую палату, с ширмами и даже ящиком для личных вещей.

Он знал, кто пришел его навестить. Радость от предстоящей встречи затмила боль.

- Квинт Аудакс, собственной персоной! - радостно воскликнул Кастул, увидев посетителя.

В палату вошел высокий грозный человек в пластинчатых доспехах и шлеме с красным гребнем. Выражение лица его было суровым, голубые глаза глядели строго. Гремя калигами он прошел в сторону ложа и, остановившись подле больного, вытянулся по стойке "смирно".

 - Центурион Кастул! Встать! - скомандовал воин.

- Да пошел ты в задницу, центурион Аудакс! - ответил Гай, и они оба рассмеялись.

3

Он попытался протянуть руки, чтобы обнять друга, но у него ничего не получилось. Новая волна боли окатила его и унесла в свои туманные воды. Как мог, центурион пытался скрыть свои страдания, но у него ничего не получилось. Аудакса не обмануть.

- Совсем плохо, да? - с грустью спросил он, глядя на товарища. Они оба знали, что после такого ранения возвращение в строй вряд ли возможно. Два друга. Две центурии. Один легион.

Они сражались плечом к плечу, и восемнадцатый был их домом. В тот вечер их отряды бросили на погашение очередного восстания близ лагеря. Безумные варвары устроили бунт и перерезали римских управленцев.

Те, что имели лишь людской облик, и говорили как люди но при том не были ими, вдруг решили оспорить господствование цивилизованного мира.

Поначалу все шло хорошо, и ведь надо же было так случиться, что нелюдь напал на Кастула из укрытия, как раз в момент когда тот отвлекся. Секунда, и в боку зияет огромная рана. Германские мечи в отличие от римских гладиусов, умеют рубить.

- Как же обидно, - думал центурион, лежа на земле и истекая кровью, - погибнуть так. В какой-то стычке, которая останется незамеченной никем из историков. То ли дело остаться на земле великого сражения!

Он видел, как варвар замахнулся, чтобы отсечь центуриону голову (так было принято среди дикарей, лишить врага головы чтобы дух не преследовал своего убийцу).

Но внезапно варвар захрипел и из пронзённого горла его фонтаном хлынула кровь. Он упал, рядом, выронив меч, и забился в предсмертных конвульсиях.

- Ты как, в порядке?! Хватай мою руку! - Кастул увидел как над ним склонился римский воин. Лишь потом он разглядел в нем своего друга.

- Аудакс, ослиная задница! Ты-то откуда здесь взялся? - хрипло приветствовал Гай своего друга, со стоном уцепившись за протянутую руку. Странно, ведь Квинт действительно должен был быть со своими. Как его сюда занесло? Почувствовал что Кастул в беде?

Стоило ему приподняться, как из раны в боку потоком хлынула кровь.

- Ни хрена себе, Кастул! Ты ранен! - присвистнул Квинт, - Твою мать! Только попробуй сдохнуть пока не доберемся до наших!

И тут силы покинули центуриона. Он утратил сознание. Очнулся уже гораздо позже, в палате. Вокруг него копошились эскулапы. Рана была тяжелой, и первое время ему казалось что он не выживет. Не выживет, и не увидит больше друга. Тоскливее всего было умирать, осознавая это.

Но вопреки прогнозам, рана начала затягиваться и Кастул шел на поправку. А сегодня в гости наконец явился Квинт!

4

- Ничего, я справлюсь! - сказал Кастул другу. - Скоро вновь будем сражаться бок о бок. Еще покажем этим мразям силу римской армии.

В ответ Аудакс грустно вздохнул и отвернулся.

- Что такое? - обеспокоенно спросил центурион, - что-то случилось?

- Нет, ничего, - отмахнулся друг. - Восемнадцатый бросают на север. Там, говорят восстание вспыхнуло. Командующий Вар хочет по пути на зимние квартиры зайти туда, и быстренько его подавить. Помимо наших там будет семнадцатый и девятнадцатый.

- Ну и что?! Да мало ли куда нас бросали? Или ты из-за меня переживаешь? Я скоро поправлюсь, и догоню вас.

- Нет, - помотал головой Квинт. - У меня плохое предчувствие. Но не на счет тебя. Ты выздоровеешь, я уверен.

- А что тогда? Что тебя беспокоит? Расскажи мне? - Кастул неуверенно поднялся, опираясь на локоть и стараясь на обращать внимание на боль. Квинт выглядел встревоженным, это взволновало Гая.

- Ничего, перестань, - отмахнулся центурион. - Лучше взгляни, какие лорики нам выдали!

Он встал, и покрутившись продемонстрировал другу всю красоту своего доспеха. Новенькая лорика сегментата* блестела в утреннем свете, пробивающемся сквозь занавески. На одной из полированных пластин Кастул разглядел инициалы - "К.А." Квинт Аудакс.

- Смотрю, ты клеймил ее, - усмехнулся он.

- Да, - кивнул Квинт. - Ты это, пригляди за ней. Если она к тебе попадет. Уж очень она мне нравится.

- Что с тобой сегодня?! Что за упаднический дух?! Ты же меня спас, Боги благоволят нам сражаться как прежде, плечом к плечу!

Друг ничего не ответил. Присев на койку, он внимательно посмотрел Кастулу в глаза.

Его хмурое, обветренное лицо со шрамами вдруг показалось центуриону каким-то светлым и чистым.

Кастул хотел ему что-то сказать, но слова застряли в горле. Аудакс вдруг отвернулся, резко вскочил и взмахнув плащом направился к выходу.

- Бывай, центурион, - обранил он на пороге. - Даст Юпитер, свидимся. Но просьбу мою не забывай.

Он повернулся спиной, и гремя калигами, вышел из палаты.

- Я не забуду, клянусь всеми Богами. Стану вечно хранить память о тебе, мой друг.

Когда Кастул узнал о той бойне, в которую попали три легиона, среди которых был центурион Аудакс, его постигло отчаянье. Весь Рим плакал вместе с ним, скорбя о навеки оставшихся в том лесу, неупокоенных бойцах.

И сейчас, спустя шесть лет после тех событий, придя в себя посреди поляны, усеянной трупами он приказал легионерам снять с погибшего лорику. Ту, что так нравилась его другу.

Ведь он обещал сохранить ее. И исполнил клятву.

"К.А." Квинт Аудакс.

До конца своих дней.

5

- Деда, Катон меня обижает! - пожаловался маленький мальчик в белой тунике. - отнял мою куклу!

- Девчонка! - отозвался мальчишка постарше, и показал брату язык. - Фигул девчонка! В куклы играет! Не быть ему легионером!

Картинно взмахнув деревянным мечом, он издал вопль и пронесся по таблинию, держа в одной руке игрушку брата. А бедный маленький Фигул расплакался от бессилия.

- А ну перестаньте! - гаркнул хмурый старик, сидящий на ложе подле жаровни. - Не то я велю рабам вас высечь!

На дворе стояла поздняя осень. Угасающая природа укладывалась на зимнюю спячку. И пусть погода даже по вечерам оставалась достаточно теплая, старик практически все время проводил возле жаровни. Никак не мог согреться, вечный холод терзал его тело.

Дети в миг замолчали, послушные дедову слову и замерли на месте. Фигул от удивления перестал рыдать, а Катон опустил игрушку и уставился в пол.

Старик строго взглянул на внуков и отвернулся.

- Безобразники, - сказал он, - чтобы служить в римской армии, нужна железная дисциплина. И чувство братства. Когда я служил в восемнадцатом, не было у нас такого, чтоб брат брата обижал. Куда уж вам до настоящих воинов, меж собой помириться не можете.

Последнюю фразу дед произнес с особым укором, и Катону стало стыдно. Потому что это он был зачинщиком ссоры. А ведь Катон старше на два года, ему-то уже целых шесть. Нужно быть умнее.

Он поспешил вернуть брату куклу, и тот с радостью ее взял.

- Деда, - робко попросил мальчик, - а расскажи нам как ты служил?

Дед, которого звали Гай Кастул, охотно кивнул, приняв просьбу внука. Ведь эти дети были единственной радостью в его жизни. Сын давно уехал в Рим, получил там чин всадника и живет припеваючи. Детишек он заберет, когда тем исполнится четырнадцать. Кастул конечно в тайне надеялся, что не доживет до этого момента. В провинции скучно. Да, он получил с помощью своей достойной многолетней службы кусок земли и выплаты, чтобы обеспечить достойную жизнь себе и потомкам.

Лишь одна вещь никак не давала ему покоя. Трагедия, случившаяся много лет назад. Друг, что навсегда остался в том мрачном лесу. Порой даже сейчас, Аудакс ему снился.

Голубые глаза глядели на Кастула с тоской и любовью. А потом Квинт уходил.

- Бывай, центурион. Даст Юпитер, свидимся!

И старик просыпался от боли в груди. Надеясь, что эта ночь станет последней, и его страдания наконец прекратятся.

- Так и быть, ребята, я расскажу. А вы слушайте внимательно, - сказал он внукам. Дети послушно расселись поближе к жаровне, и уставились на деда.

- Я был тогда молод. Конечно, постарше вас, мне было двадцать лет...

Это случилось осенью. Тогда еще совсем зеленый мальчишка, Гай Кастул был призван в восемнадцатый легион, и сразу направлен на службу в северо-восточный регион Германии, откуда под командованием Друза начинался поход против дикого племени хаттов.

Каждый день приносил Кастулу страдание. Хитрый хаттский вождь Аткумен избегал прямой встречи с римскими легионами, что было довольно легко, учитывая тот факт, что германские леса были для него родным домом. В отличие от неповоротливой римской машины, переход которой замедлялся в этой местности.

Кастул страдал всякий раз, после каждого многочасового перехода. Да тут еще сказывалось напряженное отношение в коллективе. Гай был белой вороной. Изнеженный римским бытом, он совсем не привык находиться среди новобранцев из разных уголков Империи.

- Эй, девчонка, - окликнул его один из легионеров, суровый голубоглазый здоровяк, - что-то ты сегодня не в духе. Поди обделался, после похода-то, а?

Ответом ему было дружное гоготание остальных казарменных. Им всем как раз выдалась свободная минута после построения, которому предшествовал тяжелый дневной переход, окончательно измотавший Кастула.

Гай тяжело вздохнул. Квинт Аудакс. Чтоб ему в Тартар провалиться. Отношения с ним не заладились с самого призыва. Мало того, что этот здоровяк все время доставал Кастула по неизвестным причинам, так еще и был много сильнее худощавого римлянина. Кастул думал, что дело в зависти. Сам-то он происходил из хорошей семьи, а его неприятель явно не отличался благородством. А может быть, вспыльчивый по характеру Аудакс нашел мишень для издевок, явно слабее него самого.

- Подойди и понюхай, задница, - вяло отмахнулся парень. Он не собирался молча терпеть оскорбления. И готов был постоять за себя. Тем паче, что этот остолоп раздражал его.

- Что ты сказал?! - мгновенно взвился Аудакс, - ты что, хочешь чтобы я тебя в коровью лепешку превратил?!

- А ты попробуй, недоделок. Ума не хватит, - Кастул вскочил, приготовившись к драке. Он знал, что вряд ли ему удастся одолеть Аудакса. Но преимущество дает первая атака!

- Что здесь происходит?! - громовой голос вошедшего оптиона заставил всех вскочить со своих мест и замереть по стойке "смирно".

Оптион смерил подчиненных злым взглядом. Это был низенький лысый мужчина средних лет, отличавшийся мерзким характером. Ребята в центурии его не любили и побаивались, больше чем даже самого центуриона.

- Еще раз спрашиваю, - процедил он, - что здесь происходит?

- Ничего, командир! - отчеканил Аудакс, - мы с Кастулом просто шутили!

- Ах, просто шутили, - передразнил его оптион. - Охотно верю. Я тоже люблю шутить. - Два дежурства вне очереди, обоим. Сортиру шуточки расскажете. Выполнять!

Последнюю команду он произнес с каким-то подвизгом, и Гаю показалось что оптион даже покраснел. Он заметил это уже на бегу, как можно скорее ринувшись исполнять команду. А то, чего доброго, можно получить палкой по спине.

"Убью тебя" - шепнул Аудакс, но Гай сделал вид что не расслышал.

Сортир-то ждать не будет.

На следующее утро разведка доложила, что проклятые хатты снова двинулись вперед. Естественно, не предупредив римский лагерь. Казалось будто Аткумен специально загоняет восемнадцатый все дальше в лес, в какую-то ловушку, где планирует дать бой.

И на следующее же утро на смену вернувшимся, из подразделения была отправлена пешая разведка. Всего было выделено три отряда по три человека. В числе прочих один легионер, германец на службе рима, знавший местные леса от и до. Вместе с ним в провожатые были назначены, к вящему неудовольствию обоих, Аудакс и Кастул.

- Будешь путаться у меня под ногами, - сказал Аудакс, и провел пальцем себе по горлу, - сам знаешь, что будет.

- Да пошел ты, - отмахнулся Кастул. Это была их первая вылазка. Задача стояла не самая сложная: нужно было нагнать убегавших хаттов и вернувшись назад, доложить о месте дислокации. Германца звали Марк. Он был молчалив настолько, что парни поначалу решили будто он не говорит по латыни.

Дорога петляла меж лесных деревьев, уводя их все дальше и дальше от лагеря. Кастул с детским восторгом воспринимал эту вылазку. Ведь он так долго ждал, тренировался, каждый день оттачивая свои навыки владения мечом. Ему хотелось поскорее эти навыки применить, пусть их и отправили всего лишь в разведку.

Даже неприятное соседство не доставляло ему особого дискомфорта.

Лагерь римлян располагался у подножия горы Калькризе, в то время как хатты выбрали местом своей дислокации излучину реки Леппы, что находилась отсюда в двух днях пешего перехода.

По идее, как думал Кастул, римскому легиону ничего не стоило сняться и догнать их единым марш-броском, но командование решило занять выжидательную позицию. Да и не ему, простому легионеру, размышлять о тактике целого войска.

Весь день они шли молча, лишь изредка останавливаясь для передышки буквально на несколько минут.

Все это время Аудакс вел себя странно тихо. Наверное, понимал важность их дела. Лишь иногда как-то загадочно посматривал на Кастула.

На закате группа решила устроиться на ночлег. Для отдыха они выбрали подножие небольшого холма, поросшего кустарником. На сон им отводилось пару часов. Спать решили по очереди, и Кастул вызвался дежурить первым.

- Знаешь, - изрек Аудакс, укладываясь на импровизированное ложе из листьев, - а ты неплохой парень. Крепкий, мне такие нравятся.

- Неужели? - удивленно поднял бровь Гай, - именно поэтому в подразделении ты каждый день надо мной издевался?

Для него было странным слышать такое высказывание от Аудакса. Он-то думал, что тот всерьез его ненавидит.

- Я проверял, - кивнул легионер. - Но ты вроде молодец. Не ноешь особо. Ну давай, спокойной ночи.

С этими словами он отвернулся и захрапел. Кастул остался один на один с ночным небом, и своими мыслями. Со вздохом он прилег, откинувшись спиной на ствол поваленного дерева. Решил ожидать конца смены.

Но его так и не настало. Внезапно поднявшийся ветер принес собой черные тени, навалившиеся на них прямо с деревьев. Кастул не успел даже испугаться и поднять тревогу, как его ударили по голове чем-то тяжелым. Он почувствовал, как что-то теплое потекло по виску. Черные тени, переругиваясь на незнакомом языке связали его, и ничего не подозревавшего Аудакса.

Германца убили сразу. Он успел вскочить, стал что-то кричать, но тень навалилась на него и одним ударом перерезала горло.

- Ублюдки! Вы все сдохните! Проклятье на ваши головы! - заорал Квинт, отчаянно пытаясь высвободиться. - Ублюдки!

Подскочивший варвар ударил Квинта по лицу, от чего тот тот дернулся и затих, повиснув на руках пленителей.

Да, похоже Марк ошибся на счет пары переходов, - мрачно подумал Кастул, - завел нас в земли хаттов, и даже не заметил. Умник чертов.

Это была его последняя мысль. Мир вокруг вдруг ни с того ни с сего перевернулся и резко погас.

6

Пустота настигла его. Сколько она длилась, парень не знал. Наверное, не очень долго, а может и целую вечность. Он плыл сквозь залитое тьмой пространство, не помня себя.

- Кастул! - требовательный шепот откуда-то со дна сознания пытался заставить его вынырнуть из черных глубин. - Кастул, мать твою! Проснись!

Он очень не хотел покоряться, но шепот был неумолим. Все нарастая в его голове, заволакивал мысли а потом полностью завладел ими.

Вдруг тьма раскололась на две половины и из нее вынырнуло обеспокоенное лицо Аудакса.

- Очнулся, слава Богам! А я уж думал, что ты сдох!

- Кто? Я сдох? - Кастул ошарашено глядел по сторонам, пытаясь поднять голову. С первой попытки ничего не вышло, он так и не понял где находится. Зато узнал Квинта. Свои рядом - уже хорошо.

- Нет, идиот, твоя бабка! - зло прошипел Аудакс. - Нам надо выбираться отсюда как можно скорее. Иначе нас принесут в жертву. У них сегодня праздник первой луны. А на завтра будут возношения их Богов. Они пытали меня, но я им ничего не сказал на счет лагеря!

- Кто? - переспросил Гай. Он так и не понял, о чем толкует его друг. Нет, подождите. Аудакс? И друг? Очень странно. Наверное, правда Гай повредился рассудком, раз называет этого человека другом.

- Хатты! Кто же еще?! Ты совсем уже с ума сошел?!

- Похоже на то, - согласился Гай. Потирая ушибленный затылок, он привстал чтобы оглядеться.

Пред ним восстали темные стены камеры пять на пять. Мебели конечно не было, только холодный земляной пол. А в верху над ними, сравнительно невысоко висела решетка сквозь которую пробивался лунный свет. И этого освещения было вполне достаточно, чтобы разглядеть рядом нагого (не считая набедренной повязки) Аудакса. Кастул разглядел на теле воина свежие кровоточащие раны и синяки, коих было множество. Правый глаз полностью заплыл иссиня-фиолетовым цветом, а из раны над бровью сочилась кровь.

Кастулу стало очень жаль своего недавнего врага. Повинуясь какому-то странному порыву он протянул было руку, чтобы стереть кровь с лица Аудакса, но тот вдруг резко отпрянул.

- Почему они не тронули меня? - спросил Кастул. - Почему ты?

- Потому что я сказал им, что ты откинулся, - нехотя, сквозь зубы ответил Аудакс. - Ихние эскулапы не в состоянии отличить дохляка от живого. Дикари, куда им, - он махнул рукой и отвернулся, - из выгребной ямы тебе было бы проще выбраться.

- Потому-то они вздумали бросить тебя с трупом, - хмыкнул Кастул. - Отличное решение.

- Короче, - резюмировал Аудакс, - нам надо выбираться пока не поздно. Как-то добраться до лагеря, и сообщить нашим, что хатты здесь готовятся к обороне. Дальше они не пойдут. Совсем скоро им на помощь придут их северные друзья, чтобы устроить здесь римлянам кровавую баню!

- И как по-твоему нам это сделать? - удивился Кастул, - сверху решетка, перед нами река, вокруг лес... если не утопнем, так в лесу сдохнем.

- А что ты предлагаешь? Чтоб нам с тобой завтра ритуально бошки отрезали? Отлично, парень, так держать. Но лично я не собираюсь ждать Танатоса, и тебе не позволю.

Он наклонился и принялся шарить руками по земляному полу.

- Что ты делаешь? - удивленно спросил Кастул.

- Ищу что-то похожее на отмычку, конечно, - не отвлекаясь ответил Аудакс. - Решетка не сплошная, сверху замок. Его можно открыть.

"Так вот оно что, - подумал Гай, но в слух ничего не сказал. - Отмычка. Очень интересно".

- Ты был вором? - не задумываясь выпалил он, и тут же пожалел о своем вопросе.

На секунду Аудакс поднял голову и их взгляды встретились.

- Да, - просто ответил он. - и жил себе припеваючи, пока не начался призыв и меня не схватили.

Про себя Кастул пожалел Аудакса. Бедный. Ему, наверное, пришлось столько всего пережить прежде чем он попал в легион... и то, армия для него как счастье.

Меж тем Аудакс продолжил поиски и наконец нашарил на земле достаточно длинную деревянную щепку.

- О! Эта подойдет!

- И что ты собрался делать дальше? - Кастул с интересом наблюдал за действиями товарища. - Как ты залезешь наверх?

- А ты не видишь что ли? - Квинт указал на стены- здесь выступы. Мне этого достаточно.

- Похоже, эти варвары совсем глупые, - смекнул Гай, - зачем было помещать нас сюда, если мы легко сбежим?

- Ну, скажем не легко, - возразил Квинт, - заметь, без меня ты бы не выбрался. Замки-то вскрывать ты не умеешь. И потом, они думают, что я изможден их пытками. А ты вообще помер. Я раздавлен морально и точно никуда не денусь. Стану покорно ожидать утра и своей смерти. Во всяком случае, я постарался максимально им это показать во время допроса. Мне поверили.

Он ухмыльнулся, и зацепившись за каменный выступ, уверенно пополз вверх по стене.

В который раз Кастул поразился его силе и несгибаемой воле. Да, этот Аудакс силен как буйвол. Вон как напрягаются с каждым движением рельефные мышцы. А ведь его буквально только что подвергали пыткам, били. Кастул бы так не смог. Не будь Аудакса рядом, точн сдался бы.

Он почувствовал, как по телу разливается слабость. Нет, он не сможет взобраться по стене, даже если Аудакс откроет замок.

- Как на счет меня? - тихо спросил он.

- Что? - Аудакс отвлекшись, глянул вниз. Вдруг его нога соскочила с выступа, посыпалась каменная крошка. Но он успел, вцепившись двумя руками за камни, сохранить равновесие. Грязно выругавшись, он остался висеть на стене.

- Не отвлекай меня, мать твою! - прошипел он, - если не хочешь, чтобы я отсюда сьерашился и тогда мы оба точно сдохнем!

- Прости. Хотел уточнить, вдруг ты оставишь меня тут.

- Естественно нет, придурок! Дубовые венки* на дороге не валяются!

Ясно,- подумал Гай, - старается чтобы награду получить. А я уж подумал вдруг, что мы друзья.

Интересно, с каких это пор ему захотелось видеть друга в этом человеке? Он же вор, пусть и бывший. Кроме того, издевался над ним всю дорогу. Глупые мысли, странные. Гай постарался отогнать их подальше. Лег на пол, и закрыл глаза. Пусть Аудакс скорее вызволит их отсюда.

Пару минут ничего не происходило. Сверху доносилось какое-то наряженное пыхтение и железный скрежет. Затем что-то щелкнуло, и послышались ругательства.

Гай распахнул глаза и с тревогой поглядел вверх, но не разглядел ничего кроме тени, закрывшей луну.

- Что там? - спросил он взволнованно.

Неужели у него ничего не вышло?

- Да отмычку сломал, пес ее дери.

О нет! В груди разлился холод беспокойства. Неужели не выберемся?

- Ничего страшного, - тень повернулась к нему, и Гаю почему-то показалось что Аудакс улыбается, - у меня обломок есть, справлюсь.

- Видать, ты был отменным вором, - усмехнулся Гай.

- Без лишней скромности, - отозвался Квинт, - иногда чистил дома патрициев.

Гай от удивления присвистнул. Патрицианские дома, это же надо. Там охраны сколько! Богатеи очень переживают за свое золото. Странно, что этот парень голыми руками замки не вскрывает.

- Как же ты от призыва не ушел? - подумав спросил Гай.

В то время в легионах служили по двадцать пять лет. И каждый раз, когда энное количество легионеров заканчивало службу, начинался массивный призыв. Командующим необходимо было восполнять легионные "бреши" свежим мясом.

- Я и не собирался - отрезал Аудакс, - захотел бы, меня б никто не нашел. Просто надоело жить в тени. Решил, что легион даст мне новую жизнь.

"Странно, почему он говорит об этом мне. Бывший преступник. А если я доложу легату?"

- И кстати, - словно читая его мысли ответил Аудакс, - вздумаешь болтать, я тебя убью.

В ту же секунду что-то щелкнуло. Замок, сорвавшись, полетел вниз и ударился об дно ямы.

- Готово, - сказал Квинт, отодвигая решетку. - теперь жди. Я скоро приду, только достану веревку.

- Забавно, - с усмешкой подумал Кастул, - он то обещает меня убить, то бежит спасать. Наверное мы могли бы стать братьями. Пусть только определится, ненавидит он меня или нет.

7

Опершись спиной на холодную стену, он опустил голову и закрыл глаза. Что ж, очень скоро это станет ясно. Легкий туман застилал разум. Гай не боялся. Слабость, и головокружение после удара никак не давали ему прийти а себя. Одолевала сонливость, и ему ничего не оставалась кроме как подчиниться. Морфей сомкнул его веки, и Гай растворился в приятных видениях. Он снова был дома, в Риме. Они с отцом вели торговлю в остерии, маленький Гай подавал вино в небольших амфорках, иногда протирал столики за которыми сидели разные люди. Они смеялись и что-то говорили. Отец тепло улыбаясь хвалил его, говорил, что из него выйдет отличный ремесленник, надо только подрасти.

- Кастул! - Вдруг воскликнул отец, и лицо его переменилось. - Собачий ты сын! А ну просыпайся, задница!

Бац! Что-то мелкое и тяжелое угодило Кастулу прямо в лоб. Видение исчезло. Опять пред ним предстала темница. А сверху на него кто-то смотрел. С трудом Гай вспомнил про Аудакса, и про то что они оказались в плену.

- Времени мало, - прошипела тень сверху. - они сейчас все веселятся, праздник же. Быстро, обвяжи веревку вокруг тела, я тебя вытащу.

- Стесняюсь спросить, что ты с часовым сделал, - буркнул Гай.

- Задушил, - просто ответил Аудакс. - И тебя задушу, если станешь медлить.

Поднявшись с помощью Аудакса наверх, Гай огляделся. Перед ними возвышалась гряда хаотично расположенных тёмных строений, окруженная деревянным частоколом. Чуть поотдаль находилась небольшая ограда, видимо, бывшая загоном для животных. Но сейчас она была пуста. За ней находилась лишь груда какого-то мусора и сена.

- Там он лежит, - кивнул головой Аудакс, - незадачливый какой-то охранник был. Даже пикнуть не успел.

Гай удовлетворенно хмыкнул, дескать, не удивляюсь.

Несколько дальше и правее от них, возле большого здания, освещенного отсветами пылающего большого костра, сидели люди. Их было очень много. Они что-то шумно меж собой обсуждали, перекрикивались и гоготали, периодически отхлебывая из кубков.

Левее от римлян располагалась обширная территория, так же занятая какими-то строениями с соломенными крышами. Вдоль стены частокола брезжил свет стоящих жаровен. И в этом свете Гай увидел множество вооруженных людей, охранявших вход в лагерь. Сверху над воротам располагались две деревянные башенки. Отсюда было видно, как мелькают в них тени караульных.

А подле ворот Гай увидел то, что удивило его больше всего. Небольшая кучка людей трудилась подле некоего примитивного подобия метательной машины, какие использовались у римлян! Подумать только!

Однако, лагерь был неожиданно очень хорошо укреплен. Хатты основательно готовились к встрече с врагом, а уж если сюда вскоре подойдут армии племен-союзников, то возможно варварам удастся отстоять свою независимость численным преимуществом!

Нужно скорее доложить легату. Но как выбраться отсюда? Положение казалось безвыходным. Кастула обуял страх. Это сейчас их не видят. А что если обнаружат? Ведь убьют же на месте!

- Что будем делать? - унылым шепотом спросил он друга.

- Напролом пойдём, - серьезно кивнул Аудакс. - ты и я, голые и безоружные против толпы этих горячих ребят. Давай, - он тыкнул пальцем в сторону сидящих у костра, - вон тому ввали, а я пойду займусь парнями на воротах.

- Ты шутишь?! - взволнованно спросил Гай. На миг ему показалось что Аудакс выжил из ума. Уж очень нехороший блеск был заметен в его глазах.

- Нет, я серьезен, - фыркнул Аудакс. - Конечно, это шутка. Не дрейфь, я знаю, как выбраться. А ты смотри и учись, пока жив. Сразу видно, никогда не шарился по чужим территориям.

- Неужели ты...- начал Гай, но осекся. Странная догадка вдруг посетила его разум.

- Да! - отозвался Аудакс. - Идем. Это место точно не охраняют.

Нырнув во тьму, он увлек за собой Кастула. Тому только оставалось покорно следовать за своим проводником и стараться не шуметь. Аудакс передвигался тихо, крадучись. Незаметный, ловкий. Он мастерски сливался с тенью, и его движения невозможно было разглядеть. Несколько раз он тревожно замирал, пережидая опасность. Словно чувствовал, когда мимо них должен был пройти патруль и останавливался до тех пор, пока свет их факелов и гомон голосов не растворялся в ночной тишине.

Наконец они остановились подле небольшого деревянного строения. Внутри него, сразу за дверью прятался деревянный настил с круглой дыркой, Достаточно широкой, чтобы сквозь нее мог пролезть человек. Резкий запах нечистот ударил в нос Кастула, и его чуть не вырвало. Изо всех сил стараясь подавить рвотный позыв, чтобы не быть услышанным он подошел к краю ямы.

- Полезай в дыру, - скомандовал Аудакс. - Ты первый. Быстро.

- А что если это просто яма? - засомневался Гай, - может она нигде не кончается?

- Тогда бы они давно в дерьме утонули, - процедил Аудакс, - полезай, говорят тебе. Я знаю, что делаю.

Ему оставалось только подчиниться. Набрав в грудь побольше воздуха, он забрался на край настила и нырнул в вонючие воды. Нечистоты накрыли его с головой, он сразу почувствовал, что тонет. Позади послышался всплеск. Это Аудакс нырнул вслед за ним.

Пару секунд он барахтался в смердящем бассейне, в общем ни на что не надеясь и скорее от отчаянья, как вдруг появившееся течение захватило его и унесло. Он понял, что скользит куда-то вниз, пока в один момент не обнаружил себя на краю сточной канавы, проходившей под частоколом и заканчивающейся на дне небольшой насыпи. Он резко, насколько мог, встал и отскочил в сторону помня о том, что позади него находится Аудакс.

- А ты молодец, соображаешь, - похвалил его воин, - когда они оба выбрались из коричневой жижи. - Успел отпрыгнуть, не то оба бы сейчас в дерьме барахтались. Так бы нас и поймали. Подумать только, кого бы они завтра богам жертвовали! Дерьмовых римлян, вот умора!

В темноте Квинт нервно хохотнул. Вдвоем, взявшись за руки они двинулись по насыпи наверх. Впереди них возвышался холм, а вокруг его окружал небольшой подлесок. Южнее лагеря располагалась река. До нее-то им и нужно было добраться, обойдя крепость при том остаться незамеченными. А что потом, Гай не знал. Скорее всего, придется искать брод. Воды реки неспокойные, их за здорово живешь не переплыть. Тихое течение обманчиво.

Холодный ветер подул в их сторону. Только сейчас Гай понял, что замерзает. Видимо тогда, при побеге из крепости он был слишком возбужден и не замечал этого. Но теперь, когда страх отпустил его, на смену пришел холод. Гай чувствовал, как болят его мышцы, он был готов вот-вот остановиться и лечь, но упорный Аудакс тащил его за собой.

- Потерпи немного, - шептал он другу, - надо только реку преодолеть. За ней они нас уже не достанут. Ты молодец!

Гай видел, как мурашки покрыли кожу Аудакса. Конечно, тот тоже замерз. Но все равно двигался вперед с упорством осла. Вот это надо же, - восторженно думал Гай, - несгибаемая воля. Настоящий сын Рима.

Когда наконец они достигли берега реки, Аудакс остановился. Он стоял, глядя в темноту и к чему-то прислушивался. Порывы ветра поднимали рябь на черной воде, и раскачивали ветви прибрежных деревьев. А на бледнеющем небе все еще ярко светила луна.

Отсюда до пристанища хаттов было уже достаточно далеко, но Аудакс все же выглядел беспокойным.

Гай как мог, тоже попытался прислушаться к шуму ветра но так ничего и не услышал. Лишь откуда-то издали доносился прерывистый ритмичный звук.

- Ты слышишь? - вдруг спросил его Аудакс. - Барабаны. Они подняли тревогу. Кажись, дошло что мы сбежали. Долго же думали, - он усмехнулся. - Идем скорее. Вниз по течению, там должен быть брод.

И снова уставшие, вымазанные в нечистотах, они двинулись в путь. Кастул чувствовал, как с каждым шагом его конечности деревенеют. Дышать становилось все труднее, каждый шаг отдавался болью в слабеющем теле. На бегу он споткнулся и упал, ударившись лицом о землю. Казалось, силы покинули его и тело не слушалось. И тут снова на помощь пришел неутомимы Аудакс.

- Вставай! Вставай, дурень! Река перед нами, еще немного осталось! - он схватил Кастула и рывком поднял вверх, затем закинул его руку себе на плечо и поволок вдоль берега. Сам продрогший и уставший, он тащил Гая на себе. Кастул чувствовал его усталость и всеми силами старался помочь.

Вдоль берега им пришлось тащиться около двадцати минут, пока наконец Аудакс не определил место реки, наиболее подходящее для перехода.

Бой барабанов позади них то стихал, то поднимался с новой силой, не оставляя римлянам никаких иллюзий. Жертвы сбежали, и их будут искать пока не найдут. Чтобы убить, растерзать, и омыть их кровью нечестивые алтари кровожадных богов.

Аудакс все также упорно двигался вперед, увлекая за собой Кастула. Что могли они, два легионера? Только изо всех сил спасать свои жизни.

Холодная вода реки волнами окатывала тела беглецов. Брод оказался высоким, кое-где им приходилось даже передвигаться вплавь. И наконец, оказавшись на противоположном берегу, они оба упали без сил.

- Нам нужно найти укрытие, - отдышавшись сказал Аудакс. - Вставай.

- Разумная мысль, - отозвался Кастул, - нехорошо будет, если они найдут нас так.

Со стоном поднявшись они, опираясь друг на друга, медленно двинулись вглубь леса

- Знаешь, лес - их территория, - изрек Кастул. - Далеко мы вряд ли уйдем.

- Зато мы пытались, - отозвался Аудакс, - я не хочу быть жертвенной овцой.

- Звучит обнадеживающе. Я думаю, к утру поиски прекратятся. Сам подумай, для чего им нас упорно искать? Сами в лесу подохнем.

- Тут ты прав. Надо только где-то пересидеть ночь. И не замерзнуть.

Он поднял голову и упрямо двинулся вперёд.

- Надо идти. Пока не найдем что-то.

Пройдя еще с сотню метров, они наконец увидели свое спасение. Перед ними, у подножия небольшого холма раскинулся ветвистый дуб. Своими крутыми корнями он уходил глубоко в землю. Дерево было очень старым. Широкий ствол с трудом могли бы обхватить несколько человек, а внизу, у самых переплетений корней укрылось дупло. Оно зияло черной пустотой.

- Слава Богам! - воскликнул Аудакс. - это их подарок!

- Ты уверен, что здесь безопасно? - с сомнением спросил Квинт.

- А ты видишь другие варианты? Конечно, можно попытаться спать наверху, в кронах. Да только от этого мало толка.

Внутри, вопреки ожиданиям, оказалось тесно. Настолько, что можно было только сидеть прижавшись спинами друг к другу.

Аудакс первым делом постарался закрыть вход так, чтоб его не было видно снаружи, с помощью листьев и веток, и сохранить внутри максимальное тепло. А затем, вернувшись внутрь импровизированного лежбища, присел рядом с другом.

Как интересно, подумал он. Все же хороший парень этот Кастул. Не смотря на свою кажущуюся слабость, ни разу не пикнул. Пусть бы и не смог он выбраться без Аудакса - а что с него взять? Он ведь не жил никогда в таких условиях, в каких приходилось бывать Аудаксу. Изнеженный быт римского бездельника конечно сказывается. Но то, что они пережили вместе в течение этих нескольких дней показало, что он по сути своей он крепкий. Квинту такие нравились. И что самое главное, рядом с ним он почему-то чувствовал себя уверенней. Привыкший к одиночеству, Аудакс никогда не имел друзей. И назвать кого- то братом было для него верхом странности. А тут, кажись, прикипел к этому худощавому парню.

И не смотря на все трудности, они выберутся и останутся вместе. Аудакс даже не пожалел, что рассказал ему о своем прошлом. Почему-то он был уверен, что Гай его не выдаст. Зато теперь будет знать, кто таков Квинт Аудакс.

Вздохнув, он придвинулся поближе к Кастулу, который уже кажись засыпал, поджав колени к груди. Вымотался. Да и Квинт сам сейчас почувствовал навалившуюся на плечи усталость.

Такой сон очень опасен, подумал он. Ночи веют холодом, и этот холод забирает с собой в вечный сон.

"Нужно будет решить вопрос с одеждой, - подумал он. - Сварганить что-то из листьев, пока доберемся до лагеря. Но это утром. А пока что нужно просто не замерзнуть".

Сам он легко переносил холод и другие лишения. Жизнь в тени закалила его. А вот Кастул может пострадать.

Испытывая беспокойство за друга, он уселся рядом и осторожно, чтобы тот не проснулся, обнял его, решив согреть теплом своего тела.

Ночь закончилась для Кастула неожиданно быстро. Пара часов проведенная в тревожном сне не дала ему должного отдыха, как и стоило ожидать. Открыв глаза он обнаружил подле себя мирно спящего Аудакса. Тот трепетно прижался к его груди и тихонько сопел.

От увиденного Кастул пришел в ужас. Резко дёрнувшись он высвободился из объятий друга и вскочил, больно ударившись головой.

- Ты в своем уме?! - Гневно воскликнул он, - с девкой меня перепутал?!

Квинт от криков моментально проснулся, и не понимающе глядел на друга.

- Я что, похож на грека?! - негодовал Кастул. Кажется, впервые в жизни ему пришлось спать в обнимку с мужчиной. И теперь он чувствовал себя как минимум странно. С учетом того, что ранее ему не приходилось спать ни с кем вообще. Конечно, в Риме не считалось постыдным возлежать с мужчиной. Некоторые поэты (в основном греческие) воспевали такую любовь, считая ее высшим проявлением чувств. Но Кастул, как и большинство римлян, не одобрял этого.

- Ты из этих что ли?! Меня выбрал, да?!

Он был готов ударить Квинта. Даже наверно больше со страху и от негодования. Тот же остался лежать как и прежде, даже не шелохнувшись. Только глядел на друга с нескрываемым любопытством. Что же еще выкинет этот крикун. Кастул же в гневе сжал кулаки и поднял руку на замах, но почему-то остановился.

- Напомнить тебе, кто тебя спас? - с издевкой спросил Квинт.

- И что, я теперь должен быть твоей девкой? Ты вообще знаешь, что в армии таких как ты казнят!

- А с чего ты взял, что знаешь меня? - тут уже Аудакс начал злиться. - Идиот. Заносчивый осел, не знающий элементарных принципов выживания. Это нужно было, чтобы нам с тобой не замерзнуть насмерть.

Кастул остановился и опустил руку. Видно было, что разгоревшийся в его душе гнев потихоньку гаснет.

- Прости, - наконец сказал он. - Только предупреждай меня в следующий раз, когда затеешь что-то подобное, ладно?

Ему стало стыдно. Но Аудакс молчал. Голубые глаза добродушно глядели на друга.

- Все в порядке. Мы все так грелись, на Субуре. Ночью, зимой когда нельзя было жечь костры. Виглы схватят за задницу, и привет. Спишь вповалку, и становится теплее. А значит, есть шанс проснуться утром.

- Я тебя понял, - ответил Кастул.

Уже позже Гай думал о произошедшем. Может правда он понравился Аудаксу так, как может нравится женщина? Даже пытался оценить свою внешность - худощавый, высокого роста, лопоухий юноша. Может вправду чем-то похож на грека? Например, правильными чертами лица. Нос красивый, прямой. Вообще он сам считал себя довольно привлекательным. Вот только девушки на него не клевали. Совсем. Ну не получалось у него соблазнить какую-нибудь девчонку, а в лупанарий он не пошел бы из-за чрезмерной стеснительности. А вот Аудакс по сравнению с ним настоящий красавчик. Мускулистый, высокий, и лицо у него как на мраморном профиле. Должно быть, девки на него вешались пока он был на гражданке. Вдвойне странно тогда, что он мог заинтересоваться Кастулом. Не в его это стиле. Квинт пожалел о своем утреннем приступе гнева. Ну конечно нет, какой Аудакс мужеложец? Такого быть не может. И все равно, какое-то неприятное чувство осталось в его душе. Уж слишком много событий пало на него сразу. Может не стоило так сразу называть Аудакса другом?

С восходом солнца нужно было двигаться дальше.

Кто знает, возможно к хаттам уже подошло подкрепление и они не успели.

В животе у Кастула заурчало. Однако, только сейчас он заметил, что за все это время не съел ни крошки.

- Жрать хочется, да? - с грустью спросил Квинт, но Гай посчитал что этот вопрос в ответе не нуждается.

Однако, ночь проведенная в тепле предала ему сил двигаться дальше. Нет, без Аудакса он бы точно умер. Хотя бы от переохлаждения.

Аккуратно выглянув из убежища, он обнаружил что за ночь их никто не тревожил. То есть, вокруг не былой каких-либо новых следов. А это значило, что хатты попросту на них наплевали, и сюда не дошли. Самоуверенные дикари, как и рассчитывалось, прекратили погоню поняв что римляне сбежали в лес.

Эта новость обрадовала его.

Но дальность лагеря удручала. А если они заблудятся? Сколько они еще смогут протянуть на холоде без еды и питья? Максимум пару суток. Лагерь найти не так то просто.

- Ты ошибаешься, - возразил Аудакс. - Помнишь, гору рядом?

Гай утвердительно кивнул.

- Так вот, она достаточно высокая чтобы возвышаться над лесом. Думаю, что мы сможем определить где она находится, просто забравшись на ветку самого высокого дерева. Да вот хоть бы этого дуба.

- Интересное замечание, - нашелся Кастул, - но хватит ли у тебя сил на такое? У меня так точно нет.

Он чувствовал как утренний холод сковывает его мышцы, превращая их в камни. Сказывалось еще и голодание. Какой уж тут дуб. Тут бы лечь и помереть.

- Я попытаюсь, - кивнул Аудакс.

Гай конечно сперва опешил от такого. С другой стороны, кто если не Аудакс? С его-то физической подготовкой можно бегать по лесу голым неделю.

- Я вор, - сказал Квинт, словно отвечая на его мысли, - а не изнеженный книгочей. Как нибудь на досуге я расскажу тебе пару историй, о том в каком дерьме я оказывался и как мне удавалось выжить.

С этими словами он, подпрыгнул и ухватился за самую низкую ветку дуба. Подтянулся на ней, и уверенно полез вверх, обнимая ствол насколько мог. Пара минут, и он исчез где-то высоко в зеленой кроне дерева.

Какое-то время его не было слышно. Кастул даже немного забеспокоился, но тревога ушла, когда он увидел среди листвы своего друга. Тот спускался постепенно, и очень осторожно. Кастул затрепетал от нетерпения. Давай же, скажи что мы спасены, пожалуйста - думал он.

- Я видел гору, - сказал Аудакс, как только спустился. Нам нужно идти на север. По моим прикидкам это займет примерно двенадцать часов.

И вновь они двинулись в путь. Усталые, голодные и продрогшие. Кастул уже всерьез опасался что они не смогут добраться до лагеря, но Квинт уверенно вел их. Он шел строго на север, безошибочно определяя направление. Казалось будто он знал дорогу. Туда, где у подножия горы их ждало спасение.

Римский солдат сражается впервую очередь за товарища, а потом уже за золото и империю, - почему-то подумалось ему.

Переход длился долго. Конечно, они были обессилены настолько что не могли бежать. Местность вокруг представляла собой неровную бугристую почву. То и дело им приходилось взбираться на холмы, преодолевать небольшие овраги, поросшие кустарником. Иногда они натыкались на ручейки, берущие свое начало неизвестно где. И пользуясь этой возможностью, пили воду, черпая в ладони. Один раз они заплутали, сбившись с курса и около часа бродили вокруг одной и той же местности. Кастул было испугался, что они заблудились, но вновь их спасла находчивость Аудакса.

К концу путешествия они были похожи на дикарей. Голодные, с ног до головы в грязи и крови.

- Как бы нас за хаттов не приняли, - забеспокоился Кастул, на подходах к лагерю.

- Не волнуйся, - ответил Квинт, - даже хатты не выглядят так дерьмово.

Уже ближе к лагерю они не таясь вышли из чащи и двинулись прямиком к укреплёнными воротам.

Где были тут же встречены конным патрулем, курсировавшим близ стен. Отряд возглавлял декурион. Едва заметив их он дал своим ребятам команду к атаке, пустив своего коня галопом прямо на Кастула и Аудакса.

- Мы римляне! - успел крикнуть стоящий впереди Кастул, прежде чем всадник снес их. - Римляне! Гай Кастул и Квинт Аудакс, восемнадцатый легион, вторая центурия!

Декурион резко осадил коня, от чего тот поднялся на дыбы и встал.

- Римляне? - с сомнением в голосе спросил он. - А почему выглядите как дерьмо? Случайно не вы ли те придурки, которых отправили в разведку?

- Мы! Это мы! - рьяно закивал головой Кастул. Аудакс хихикнул себе под нос. Прав он был по поводу их внешнего вида.

- Мы были в плену у хаттов, бежали. У нас есть важные новости! - обьявил Кастул.

- Вот как? - декурион поглядел на них сверху вниз, состроив презрительную физиономию. Он разумно решил, что стоит доставить этих дурнопахнущих легионеров в расположение легиона. Пусть с ними разбирается кто-нибудь другой.

Когда Кастул и Аудакс оказались в лагере, вместо ожидаемого теплого приема, их по отдельности поволокли в офицерскую палатку, где они оба были подвергнуты тщательнейшему допросу. Как? Где? Кто позволил им так глубоко зайти в земли хаттов? Что случилось с проводником? Как им удалось бежать из плена?

Кастул отвечал на все вопросы подробно, и терпеливо повторял свои ответы когда того требовалось.

При допросе присутствовал сам легат. Луций Домиций Фалькс, римский патриций, он уже очень давно был командующим восемнадцатого. Это был высокий седовласый мужчина лет сорока. У него было суровое, даже злое лицо. Серые глаза глядели на Кастула свысока, а тонкие губы искривлены в презрительной усмешке. По крайней мере так показалось Кастулу, как только он увидел его. Одет легат был в белую тогу (даже не смотря на походные условия, он видимо не отказывал себе в изысках). Кастул видел командующего впервые и, как следовало, опасался. А вдруг он решил что они с Аудаксом шпионы? Легат смотрел на него внимательно, выслушав каждый его ответ и кивнул. За время допроса он не проронил ни слова. Кастул рассказывал все максимально правдиво, особенно подчеркнув что Аудакс спас его от неминуемой гибели, перенеся ужасные страдания. За это его следовало бы наградить, а не пытать.

- Очень хорошо, - кивнул легат. - А тебя - наказать.

- Наказать?! - воскликнул в ужасе Кастул - за что?!

Он испугался не на шутку, почему-то предположив что наверное легат прикажет его казнить.

- За то, что будучи в карауле не сумел вовремя поднять тревогу, и дал вас захватить, - отрезал легат.

Он кивнул своим ликторам, велев раздеть и без того почти нагого Кастула, и приказал вывести того из палатки, где заставил стоять по стойке "смирно". После чего приговорил к десяти ударам витиса, прилюдно. Привести наказание к исполнению надлежало центуриону второй центурии, который тот час же явился к палатке и принялся с изощренным удовольствием выполнять несправедливый приказ своего командира.

Первые несколько ударов Кастул стоически терпел, пытаясь не показывать страдания. Но затем держаться более не смог, и упав на колени вскрикивал от боли после каждого, выверенного удара, оставляющего кровавый след на его спине. Вокруг уже собралась основательная толпа зевак. Те, из легионеров кто имел свободное время, тут же поспешили к месту казни, дабы понаблюдать за экзекуцией. И поддержать центуриона выкриками и улюлюканьем.

Это не осталось без внимания Аудакса, который буквально недавно был отпущен после допроса. Видя ужас, причиняемый его другу он бросился под замах центурионовой палки, оттолкнув Кастула.

- Накажи и меня, командир! - воскликнул он. - давно я палкой не получал!

Центурион Марк Ватиний, бывший тем еще зверем, в легионе имел прозвище "подай другую". Он обожал ломать палки о спины своих подчиненных, будь то любая даже мелкая провинность. Но даже он кажется удивился такой странной просьбе.

Он вопросительно взглянул на ухмыляющегося легата, наблюдавшего эту сцену.

- Отставить наказание, - сказал легат.

- Я вижу, что вы получили свое сполна.

С этими словами он повернулся, и в сопровождении свиты отбыл восвояси.

- Спасибо, - только и смог сказать Кастул, когда друг (уже в который раз) тащил его на себе в казарму.

- Прости, на самом деле я заслуживаю наказания, - ответил Аудакс, - это неправильно, то что он сделал.

- Не нам с тобой обсуждать действия командования, - отозвался Кастул. - Мы просто легионеры, напоминаю тебе.

Квинт еще долго думал о поступке Аудакса, о его падении под витис Ватиния.

И ведь опять он рисковал своей жизнью. За сопротивление центурионовой палке его могли запросто убить.

Не могло быть сомнений в том, что они с Аудаксом теперь уже точно стали братьями. И дело тут не в награде, и даже не в дубовом венке который в итоге Аудакс получил.

Правда, в последствии Кастулу удалось отыграться, но это уже совсем другая история.

8

- Деда, - перебил старика Катон, - а что было дальше? А как же хатты?

Старик отвернулся, пытаясь собраться с мыслями. Было видно, что воспоминания о друге даются ему нелегко.

- С хаттами, - помедлив ответил он, - лагерь снялся в тот же день, и наши разгромили это варварское племя в течение суток. Командующий Друз с дикарями не церемонился. Огонь и меч лучше всего укрощают этих зверей.

Дети с восторгом слушали рассказ. Старший Катон даже обнял своего маленького братца в порыве чувств и объявил, что когда они вырастут и пойдут в легион, то будут так же дружны как их дед и его сослуживец.

Старик заметно истощился. Рассказчик-то из него так себе, думал он. Конечно, он умолчал о том что случилось с ним и Аудаксом на ночлеге в лесу. Детям будет сложно понять такие вещи.

Он обернулся, и увидел сквозь штору, как над горизонтом уже плывет молодая луна. Подле нее словно играясь, плыли курчавые облака, погоняемые ветром. Да, возможно где-то среди них плывет теперь душа Аудакса. Стремится на встречу вечности. Вот бы скорее оказаться рядом с ним. Восемнадцатый, навечно в строю.

- Идите-ка спать, безобразники, - сказал он внукам, тепло улыбаясь.

- Ну деда, - стал канючить Катон, - мы хотим еще историю!

Даже маленький Фигул согласно закивал. Дескать, давай дед, развлекай.

- А ну марш отсюда! - гаркнул Кастул, - командование дало приказ! Выполнять!

Дети заметно погрустнели, и начали хныкать. М-да, отметил про себя Кастул, рановато еще ковать римскую воинскую дисциплину.

Он хлопнул в ладоши, и на пороге тут же появился домашний раб.

- Альба, веди их спать, - махнул Кастул.

Когда детей увели, он остался один на один с собой. И своими воспоминаниями.

Никто, кроме него самого не знал, что связывало их с Аудаксом. Да и даже сам Кастул не мог в этом полностью себе доверять. Он был тогда молод. Возможно многое ушло от его рассеянного взгляда, о чем сейчас он жалел.

Сколько раз он думал о том, что наверное с радостью бы променял вот это все, что у него есть на сырую землю в лесах Германии, зато рядом с Аудаксом.

А потом корил себя за эти мысли. Как же, вилла, сын-всадник, внуки, опять же. Всем он нужен. Его любят и чтят, почти что как настоящего доминуса. Будто бы он патриций.

Но это все ничто. Если б тогда он не потерял Аудакса, может все сложилось по-другому. Они бы осели вместе с какой-нибудь колонии для ветеранов. Могли бы вместе состариться. И умереть.

- Бывай, центурион. Даст Юпитер, свидимся!

В который раз перед его глазами всплыла эта прощальная сцена. Где Аудакс, гремя калигами уходит от него навсегда.

Старик лег на свое ложе и закрыл глаза, в тайне надеясь что может хоть в эту ночь друг придет за ним.

Сон навалился на него неожиданно. И в эту ночь пришел Аудакс.

9

Кастул снова был молод. Все еще служил простым легионером.

Зима в Германии суровая. Здесь, в отличии от Рима постоянно идет снег. Хмурые небеса затянуты тучами, и просвета не видать.

Легион осел на зимних квартирах на реке, близ небольшого поселения покоренных германских варваров. Местные относилось к захватчикам с почтенным трепетом и даже ужасом, стараясь как можно меньше вступать в контакт с римскими легионерами.

Кастул, за это время, проведенное не службе уже успел привыкнуть к суровому армейскому быту. Так что особенных проблем у него не возникало. Единственной трудностью была рутина. Каждодневное несение караула, выполнение одних и тех же обязанностей утомляли его, и вызывали скуку.

 Ведь невозможно же постоянно развлекать себя играми в кости. Тем более, с его-то везучестью он скоро все жалованье проиграет.

Как-то раз, в один из вечеров, когда они, коротая свободное время, сидели вдвоем с Аудаксом, задумавшись на тему того чем бы заняться, в казарму ввалился Фабул.

 - Ребята! - воскликнул он, - что вы сидите здесь как мыши на зерне?

Это был невысокий круглолицый парень, кажется откуда-то из провинции. Его призвали вместе с Кастулом и Аудаксом, но раньше толком им не удавалось общаться. Кастул знал Фабула относительно неплохо, этот молодчик был большой хвастун и весельчак. Любитель выпивки и игр.

Гай успел в свое время проиграть ему четыре асса. Не смотря на кажущуюся безалаберность, Фабул, однако когда надо, умел проявить в сражении доблесть. Он даже имел награду в виде отличительного значка.

Для Кастула Фабул был скорее приятелем, во всяком случае относился он к нему хорошо. Даже с изрядной толикой любопытства.

А вот Аудаксу этот толстощекий лиходей категорически не нравился. Якобы, Фабул регулярно жульничал в игре в кости.

- Тебе чего нужно-то? - Мрачно спросил Аудакс. - Шел бы своей дорогой, весельчак недоделанный.

Остальные легионеры даже оторвались от своих дел и стали прислушиваться к перепалке. Кое-кто даже одобрительно закивал.

- Эй, Кастул, - подмигнул Фабул и наклонился к Гаю, - почему твой друг такой злой? Я ведь всего лишь предложил вам развлечься!

- Опять в кости мухлевать собрался? Или снова баб каких-то нашел? - брезгливо поморщился Аудакс, - Знаем мы твои развлечения.

- Ага, точно, - хихикнул Гай, - половина обоза за тобой тащится, и все твердят Фабул, Фабул! Когда-нибудь они тебя точно убьют.

- Вы просто мне завидуете, - надулся Фабул. - Но в одном вы правы. Женщины - это моя страсть!

Легионер заговорщицки подмигнул Кастулу и продолжил: - знаете, тут неподалеку в таберне обитает создание неземной красоты! Кожа белая, белее снега! Волосы как смоль, фигура точеная как мурринская ваза! И зовут это божество, не поверите, Фистула!

Он громогласно рассмеялся, схватившись за живот.

- Чудесное имя, да? И испить из этого дивного кубка можно всего два асса!

- Ты часом не грек? - подняв бровь, спросил его Аудакс, - уж слишком наворочено болтаешь, а речь всего-навсего о проститутке.

- Да ладно вам, парни, - заметно стушевался Фабул, - пойдемте повеселимся. Хотя бы просто выпьем.

- А чего же ты один не пойдешь к своей богине? - стараясь скрыть свою заинтересованность, спросил Кастул.

Этот вопрос вертелся у него на языке, но он все не решался его задать. На самом деле ему было очень любопытно, что же там за чудо обитает в грязной таверне. Судя по описанию, это не просто грязная люпа. Может быть, только начинает работать. Ему ведь ни разу не доводилось быть с женщиной, и сейчас то просто шанс для него.

- Мне скучно одному, - признался Фабул, - кроме того я уже бывал у нее в гостях, и хочу поделиться красотой с друзьями.

- Не знаю, - с сомнением ответил Кастул, - вообще-то мне бы не хотелось тратиться. Я и так должен тебе четыре асса за ту игру.

- Не беда, мой друг! - воскликнул Фабул, вскидывая руки. - Если ты и твой угрюмый приятель сегодня составите мне компанию, долг будет прощен!

Кастул неуверенно глянул на Аудакса, ища у того поддержки. Но лицо Квинта оставалось бесстрастным, он отвернулся, желая продемонстрировать свое безразличие.

- Я хочу пойти, - наконец решился Кастул. - Давай, Квинт, просто посмотрим. Вина выпьем, повеселимся.

- Что, я по-твоему в борделях не был? - резко процедил Аудакс. Это показалось очень странным для Кастула. Вдруг почему-то вспомнился тот случай в лесу.

Впрочем, спустя пару минут раздумий Аудакс все же согласился.

- Хрен с тобой, Фабул, - сказал он хлопнув по столу рукой. - Давай показывай нам свою красоту.

- Не свою, а Фистулы, - уточнил легионер. - Идемте.

И они пошли сквозь вечерний сумрак. Погода портилась. Снаружи собиралась вьюга, и новорожденная метель кружила небольшие вихри снега по булыжной мостовой.

Идти пришлось недолго. Таверна «Поросячий визг» находилась на первом этаже жилого дома, кои варвары, потихоньку перенимая римскую цивилизованность, научились строить.

На входе легионеров уже ждали. Мальчишка- привратник рассадил их за небольшим круглым столиком. Он был суетлив в желании угодить почетным гостям.

Таверна в это время дня была до отказу забита всякого рода людом. В основном это были простые работяги, ремесленники. За каждым столиком сидело по нескольку человек. Кто-то играл в кости, кто-то что-то шумно обсуждал. Вся эта пьяная публика развлекалась как могла, хохоча и переругиваясь во всю мощь луженых глоток.

- Проходите, господа, проходите, - без устали трещал мальчишка, -  лучшее для вас.

Тут же на столике появились пузатые амфоры с вином, и незамысловатая закуска.

 Кастул, глядя на этого мальчика, вспомнил себя в ранней юности, когда так же помогал отцу. Кастул-старший держал небольшую остерию в Риме, на одной из главных улиц. Дела шли хорошо, гостей всегда было много, и мальчишка Гай трудился в поте лица.

- Мы хотим видеть Фистулу, - объявил Фабул, - желательно поскорее.

- Фистулу? - растерялся привратник. Задумавшись, он утер нос рукавом грязной туники. - Она сейчас не может. Принимает, хм, гостей.

- Ну так как освободится, путь примет нас!

- Что, прямо втроем что ли?! - опешил мальчишка. От удивления он открыл рот, и уставился на них круглыми глазами. Аудакс, видя это, в голос расхохотался.

- Но это же сложно, нет, даже почти невозможно, - затараторил привратник, - Я схожу за доминой, она что-нибудь придумает. Предложит вам Луцию, или Аишу...

- Нет! - категорически отмел предложение Фабул. - Только Фистулу желаем!

Кастул отметил про себя, что в заведении эту самую Фистулу берегут. Наверно и вправду, местная жемчужина. От этого ему еще больше захотелось ее увидеть. Вместе с желанием пришел и стыд. А вдруг она высмеет его? Ведь он никогда не был с женщиной, и этого не скроешь от опытной ночной волчицы. Украдкой он взглянул на Аудакса. Тот состроил презрительную физиономию, и сплюнул на пол.

- Тебе не нравится здесь? - спросил Кастул. Квинт словно поменялся в лице. Глядел на друга хмуро,

исподлобья. Даже, как Кастулу показалось, зло.

- Не люблю лупанариев, - бросил он, - еще с Субуры.

- Почему же это? - удивился Кастул, - я думал, ты часто туда заглядывал... Ну, почему-то мне так казалось.

- Я же сказал, не люблю - отрезал Аудакс.

Но Кастулу этого ответа было недостаточно. В его мыслях образ Аудакса навсегда ассоциировался с образом любимца женщин. Да, наверняка на него вешались толпы. И что же, он всем отказывал? Если он не мужеложец, тогда все-таки что с ним не так?

- И все же почему? - не унимался Кастул, - Я не думаю, что причина в том, что ты просто брезгуешь.

Все это время сидящий рядом Фабул молча наблюдал за перепалкой друзей, не решаясь сказать ни слова. Хотя, его особенно не интересовало что они там себе спорят. Ему хотелось увидеть Фистулу. Странная эта штука - любовь легионера. Ведь, нельзя жениться пока проходишь службу. А уж привязываться к проститутке - верх глупости.

- Я тебе потом как-нибудь расскажу, - нехотя ответил Аудакс, - почему так сложилось.

Внезапна догадка поразила Кастула, и в миг все стало ясно. Вот почему его суровый друг морщит нос от девушек и простых солдатских радостей! Вообще, от него трудно ждать такого благородства, все-таки уроженец Субуры, там у них свои нравы. Кастул припомнил вдруг, как Аудакс с легкостью придушил того хатта, когда они попали в плен. Конечно, после этого было еще кучу кровопролитных стычек, когда приходилось убивать и ранить людей. Но это другое! Это открытая война. Короче, не важно. Кажется, Кастул пустился в какие-то ненужные рассуждения, уходя от главного.

- Так ты влюблен! - Выдал он свою догадку. - Влюблен ведь, признайся!

Аудакс, отхлебнув вина, взглянул на него еще мрачнее чем прежде, и Гай догадался, что попал в самую точку.

- Кто же она? - настойчиво попросил Кастул, - не томи. Как ее имя? Она, наверное, ждет тебя там, в Риме.

В ответ Аудакс пробурчал что-то невразумительное себе под нос, и покраснел. А затем собравшись, запрокинул голову и глубоко вздохнув, начал говорить.

- Да, твоя правда, - сказал он. -  Я люблю одного человека. Но мои чувства остаются в тени. По ряду причин.

- Так признайся ей! Вот уж чего проще - восторженно ответил Кастул. Он был одновременно рад и сильно удивлен - такой волевой человек как Аудакс, и вдруг не может рассказать о своих чувствах.

 - Расскажи мне об этом подробнее, пожалуйста? Я хочу знать.

- Хорошо, - кивнул Аудакс. - Тогда пойдем отсюда, прямо сейчас же.

Не успел Кастул ответить, как его перебили.

В этот момент послышался какой-то гомон. Люди в таверне резко оживились, кто-то начал свистеть и хлопать в ладоши. Тому была весомая причина: из-за ширмы стоявшей в отдаленном конце помещения явилась она. Фистула. Это была богиня! Высокого роста, белокожая брюнетка. Волосы черные как смоль, элегантными кудрями спускаются до середины ее тонкой спины. Пышная грудь, скрытая в изысканном лифе, украшенном драгоценными камнями венчает осиную талию. Она покровительственно улыбнулась публике, и направилась прямиком к трем друзьям.

- Привет вам, легионеры, - произнесла, нет, проворковала она, призывно улыбаясь. - Кто из вас первый хочет повеселиться со мной?

- Я! Я хочу! - не помня себя от увиденной красоты, выпалил Кастул. Позднее он сам дивился своей решительности. Ведь он совсем не представлял, что двигало им в тот момент. Какой-то импульс, как у ребенка который видит новую игрушку. Тот час же хочется ее схватить. Наверное, в тот вечер на его решимость резко воздействовало выпитое вино. И он совсем забыл просьбу друга.

- Ясно, - пробормотал Аудакс, - поговорим в другой раз.

И счастливый Кастул направился вместе с Фистулой в соседнюю комнату, оставив Фабула негодовать, а вдруг резко погрустневшего Аудакса - упиваться дешевым вином.

Те несколько часов, проведенные с Фистулой, вопреки ожиданиям, Кастулу пришлись совсем не по душе. Молодой легионер, уже отлично знавший, как колоть гладиусом и метать пилум, имел куда более скудную подготовку во владении своим естественным оружием. Проще говоря, делов-то получилось всего минут на десять судорожной возни на высоком ложе с матрасом.

Все остальное время они просто сидели молча глядя друг на друга. Кастулу было ужасно стыдно, а вот Фистула наоборот не выражала никаких чувств. Ей-то не привыкать. Гай, как натура любознательная, попытался порасспрашивать ее, отчасти и для того чтобы сгладить неловкость, но девушка была молчалива и все попытки к разговору пресекала.

- Твое время вышло, - наконец изрекла она,  - Зови следующего.

И Кастул вышел, понурив голову, в крайне подавленном настроении. Правда, подойдя к друзьям он нацепил на лицо блаженную маску-улыбку, чтобы те, не дай Юпитер ничего не заподозрили. Аудакс-то наверно нет, а вот Фабул точно высмеет его на весь восемнадцатый.

- Ну как она? - встрепенулся тут же Фабул, - правда божественна?

- Изумительна - наврал Кастул, - ненасытная фемина, гетера...

И откуда только он понабрался таких выражений? Наверное, слишком много общается с Фабулом.

- Ты мне противен, - буркнул Аудакс. Кастул невзначай глянул на него, и понял, что тот был вусмерть пьян. Красные налитые кровью глаза выдавали в нем крайнюю степень озлобленности.

- Ты похож на грека, - проворчал он. - И говоришь как они.

- Твой друг меня достал, - шепнул Кастулу на ухо Фабул, - вы, ребята, похоже вообще не умеете развлекаться. Вместо того, чтобы сыграть со мной в «дюжину», этот угрюмый булыжник только и делал что глушил вино словно он бездонная бочка.

- Я все слышал, ты, драный пес, - Аудакс поднял взгляд и злобно уставился на Фабула. - По роже захотел?

- Веди-ка ты лучше его назад, Кастул, - посоветовал Фабул, - а я пока здесь с Фистулой развлекусь. Тем паче, мой черед.

С этими словами он поспешил убраться из поля зрения Аудакса, и подхватив Фистулу под руку, скрылся за той самой ширмой.

-Пойдем уже отсюда, а? - Кастул подошел к своему другу и взяв за руку потянул из-за стола. Украдкой он взглянул в окно, и увидел, как снаружи уже давно наступила ночь. Легкий снежок припорошил улицу и ближайшие дома. В свете звезд мрачные кособокие строения варваров выглядели словно покрытые серебряным напылением.

- Пойдем, нам пора. По дороге поговорим. Расскажи мне про лупанарий, пожалуйста.

Вопреки ожидаемой вспышки гнева, друг посмотрел на него с какой-то грустью во взгляде. Кастул заметил, что глаза у Аудакса сильно покраснели и опухли. «Наверное, слишком дрянное вино», решил он про себя. «Эдакой пакостью отравиться проще простого».

Поддавшись на уговоры, Квинт встал, и ухватив Кастула за руку, шатаясь побрел к выходу.

Идти им приходилось очень медленно, иначе Аудакс рисковал упасть. На сей раз Кастул, аккуратно закинув руку друга на плечо, вел его в лагерь.

 Конечно, не поле битвы, но тоже сойдет.

 Он решил не задавать лишних вопросов, дожидаясь, когда Аудакс сам начнет говорить. Очевидно, что воспоминания о его прошлом болезненны, и они навсегда остаются с ним. Аудакс носит их с собой, как Сизиф свой камень, и почему-то не может выбросить. Наверное, Кастул все еще действительно плохо знает своего друга.

- Ты действительно хочешь знать о том, что было? - неожиданно спросил Аудакс. Он поднял голову, чтобы сфокусировать пьяный взгляд на лице друга, но у него ничего не получилось.

- Да, - кивнул Кастул.

- Смотри как бы это не убило тебя, - ухмыльнулся Квинт. - Я не люблю лупанарии потому, что я родился в лупанарии.

10

Ответ Аудакса шокировал Кастула. Он остановился как вкопанный и с удивлением глядел на своего спутника. Аудакс?! Сын люпы?! Не может быть такого! Кто угодно, но только не Аудакс.

 В Риме участь таких детей была незавидной. Чаще всего их сразу убивали, но в редких исключениях если все же младенец оставался жить, его ждало клеймо позора на всю жизнь.

Положение хуже, чем у рабов.

- Что, не ожидал? - хохотнул легионер. - А ты думал, я на Субуре просто так оказался?

Кастулу не хватало слов чтобы что-то ответить, так он был шокирован. Поэтому, просто отрицательно помотал головой.

- Не знаю уж по какому такому странному делу моя мамашка сразу меня не задушила, - тихим голосом сказал Аудакс. -  Спасибо ей конечно за это, иначе б мы с тобой сейчас не болтали так мило. Я не знаю, кем она была до того, как стать проституткой. Знаю точно, что рабыней, но потом патрон дал ей вольную. Как дальше получилось - я тебе не скажу. Да и она теперь уже тоже не скажет.

- Почему? - с трудом задал вопрос Кастул.

Слова застряли в горле, говорить ему не хотелось совсем. Больше бы слушать, чтобы услышать кем является в действительности его друг. Однако, про себя он решил, что все равно останется с ним.

Кем бы ни был, пусть хоть сейчас откроется что он на самом деле василиск в человеческом обличье. Плевать.

- Ее прирезали, когда мне было пятнадцать, - просто ответил Аудакс, - но я все равно недолго прожил с ней. В лупанарии жизнь нелегкая, лишний рот там не нужен. Поэтому с самого детства я был вынужден трудиться как раб, не смотря на то что свободен. Конечно, мне доставалась самая грязная работа. Лет в десять я сбежал. На Субуру, как ты понимаешь. В бараки, где встретил его.

- Кого? - опешил Кастул, - Неужели? - немой вопрос замер на его лице.

 Все сложилось, как мозаика. Аудакс влюблен в мужчину! Значит, изначальные догадки были верны! Ужас сковал Кастула изнутри. А если кто-то об этом узнает? Кто-то из легиона? И доложат! Его ведь казнят!

- Успокойся, - приказным тоном сказал Аудакс, видя панику на лице друга, - Это не то, о чем ты думаешь. Прежде чем придумывать что-то, сперва дослушай.

Видя, что Кастул кивнул, дескать, понял, Квинт продолжил:

- Его звали Неро. На два года младше меня. Он был всегда хитер и изворотлив. Прожил среди отбросов всю свою жизнь. На этой почве мы подружились. Я старался всегда быть рядом с ним, потому что не смотря на свою ловкость, часто Неро попадал в неприятности. Однажды ему, едва ли не при мне же, чуть не отрубили руку прямо на месте преступления, когда он стащил у лавочника часть выручки. Я его спас тогда, понимаешь? Вместе мы прожили шесть лет. Спали под открытым небом. Делили еду и скудный кров. Я поклялся, что стану оберегать его всю жизнь.

Задумавшись, он поднял голову к небу и замолчал глядя на звезды. Повисла пауза, длившаяся несколько минут. Но Кастул не торопил Аудакса, хотя ему очень хотелось услышать конец этой истории.

- И вот однажды, - сказал Квинт, - Неро познакомился кое с кем. И я стал ему не нужен. Я ужасно злился по этому поводу, но ничего сделать не мог. Этим кое-кем был старый, вонючий грек по имени Аргос.

Аудакс прервался, а потом собравшись с мыслями продолжил:

- Он жил на Палатине. Там у него была вилла. Он был известным поэтом, но повадился ходить на Субуру, к нам, беднякам. Теперь я понимаю, зачем. Его соблазняли мальчики. Такие, знаешь, из грязи. Как мы с Неро.

Аргос часто приходил в одну из остерий, где болтал всякую чушь про Элладу, и тому подобную лабудень.

Ну и Неро купился.

Дело было зимой. Он стал часто пропадать где-то ночи на пролет. Я искал его, и никак не мог найти. Беспокоился, ведь произойти могло всякое. Ты же знаешь, Рим - не место для бродяжек.

И вот однажды, в одну из таких ночей, он явился к нам в барак и принес целых пять сестерциев. Подумать только, мать твою, пять сестерциев! Я сперва порадовался за него.

- Славный улов, братишка, - сказал ему я, и улыбнулся. Дела тогда у нас шли туго, мы были неопытные, и не часто удавалось выудить из кошельков простофиль что-то достойное.

- Да, славный. Хватит нам с тобой на неделю. - ответил мне Неро, - Мне Аргос дал.

- За что это? - удивился я. Тогда мне не могло прийти в голову, что значат эти слова.

- Ну там, - неопределенно махнул рукой мой друг, - мы были с ним в термах. Вот и дал.

Тут у меня мир перед глазами поплыл. Все встало на свои места, до меня наконец дошло каким путем он заработал эти сестерции. Он, кого я считал равным себе, своим братом, превратился в шлюху. Надо сказать, дорогую шлюху.

- Аргос и тебя зовет в термы, - сказал Неро, - мы можем хорошо заработать.

Этого выдержать я уже не мог. Да, мы были ворами. Нас считали отбросами, и только ленивый не плевал в нас. Но я никогда бы не опустился до проститутки. В тот вечер я задал ему взбучку. Сильную.

Шокированный Кастул стоял рядом с Аудаксом и не мог вымолвить ни слова. В горле как будто пересохло. Его тонкая натура отказывалась принимать такое. Во всяком случае, по отношению к Аудаксу. Ему было жаль друга. Но одновременно с жалостью он испытывал чувство отвращения.

- И что же ты сделал? - спросил он.

- Я разбил ему нос, - ответил Аудакс. - Врезал со всей силы, так что у него аж кровь брызнула, и сказал, чтобы он убирался. И он ушел.

- Слушай, это был его выбор! - возмутился Кастул, - не стоило так поступать с ним, раз он был тебе дорог.

- Нет не был, мать твою!  - воскликнул Аудакс, гневно сжимая кулаки. - Я не мог позволить ему! Впрочем, ты прав... - последние слова были сказаны им почти шепотом. - Той ночью я пожалел об этом. Кинулся искать его, оббегал половину Рима, но нигде не мог найти. Я прогнал его из барака. Нашли его уже утром, мертвого. Он замерз. Пытаясь согреться, забрался в какой-то переулок здесь же, на Субуре. Но до утра не дожил.

А я остался. Один. Помню, как выл от отчаянья, подле его трупа. Это я виноват, я заставил его отправиться сюда. И умер он по моей вине, я не смог уследить за ним. Остановить, когда он падал в бездну.

- Что же случилось потом с тем греком?

- Ничего хорошего, - злорадно произнес Квинт, и глаза его гневно сверкнули. - Сдох как собака. Кто-то добрый буквально на следующий день перерезал ему глотку.

Квинт внимательно взглянул на друга, и увидел у того на лице плотоядную улыбку. Так может улыбаться человек, свершивший месть. Сладостная радость после удовлетворенной жажды крови. И ему стало страшно.

- А нашли его в том же переулке, представляешь? Безлюдный, темный переулок. На Субуре таких масса, и людей в них погибает столько, что никаким битвам не снилась.

Конечно, потом шерстили все наши клоповники. Даже преторианская гвардия пожаловала. Все искали того убийцу. Большой шишкой, видать был этот поэт. Но конечно, - он выдержал паузу, - они никого не нашли.

 Окончив свой рассказ, Аудакс замолчал. Теперь надолго. А Квинт снова не решался что-либо говорить.

- Это был ты, - утвердительно произнес Кастул. - Ты убил его, да? Этого Аргоса. Понятно теперь почему ты так не любишь греков.

Аудакс сочувственно поглядел на него, но ничего не ответил.

- Знаешь, - сказал он, - моя любовь опасна. Я сам себя боюсь.

- Понятно, - кивнул Гай. - Ну, идем дальше?

- То есть, тебе нечего сказать? - Квинт удивленно взглянул на друга. Он ожидал какой угодно реакции, но никак не такой. Равнодушие на лице Кастула наверное ранило его куда больше, чем предполагаемое осуждение. А может наоборот, одобрение? Но нет, кажется тому было все равно. А может, ему и вовсе наплевать на Аудакса? Просто кое-кто слишком много напридумывал у себя в голове. Кастул не Неро, и явно никогда им не будет. Что ж, это к лучшему.

Они продолжили путь в полном молчании. Каждый из них думал о своем. Точнее, Аудакс уже ни о чем не думал. Хмель полностью затуманил его мозг, и мысли путались. А вот Кастул, кажется, открыл для себя много нового. Чувство жалости и отвращения никак не покидало его. Нет, он знал и раньше на что способен Аудакс, и кем он был. Но та привязанность к мальчишке, и последовавшее убийство пугало его. Возможно, ему жилось бы спокойнее, не знай он такого прошлого о своем друге.

Уже позже, в казарме, когда все наконец улеглись спать и даже Аудакс был отправлен на свою койку, Кастул размышлял об этом. В ту ночь ему не спалось. Все время что-то мешало: то соломенный матрац впивался в бока, то храп товарищей прерывал его начинающуюся дрему. Но главной причиной бессонницы были мысли. Этот человек стал ему близок. Он не раз спасал его. Он был его другом. И в то же время Кастул не мог смириться с тем, что Аудакс из себя представляет. Убийца и вор, сын люпы. Но ведь способен на какие-то высокие чувства. А, Тартар! Квинт ведь так и не сказал ему в кого был влюблен. Да и сам Кастул забыл напомнить об этом. Неужели это тот мертвый мальчик? Но может быть...Нет!

  Внезапно пришедшая мысль вогнала Кастула в ужас. Проклятый матрас пуще прежнего впился в бока, заставляя бедного легионера то и дело вертеться, выискивая удобное положение. На лбу выступила испарина.

- Эй ты! Хорош возиться! Не то я тебя выкину! - недовольный голос соседа снизу на секунду вернул его в реальность. Кастул лег на бок и затих. Но озарившая его мысль не давала покоя. Аудакс был влюблен в него самого. В Кастула.

Он так и пролежал до утра, не сомкнув глаз. Эта мысль не давала ему покоя, и он не знал, что с ней делать.

После утреннего построения к нему на плацу как ни в чем не бывало подошел Аудакс. Вид он имел весьма опухший и помятый.

- В голову будто кошки насрали, - доверительно сообщил он другу, - я уже цистерну воды выпил, да ни хрена не помогает.

Наверное, он хотел обсудить что-то. Кажется, судя по виду, даже забыл о вчерашнем разговоре. Но Кастул все равно чувствовал себя крайне некомфортно рядом с ним. Ему хотелось уйти, и как можно скорее.

- Сочувствую, друг, - нарочито радостно выдал он, и похлопал Аудакса по плечу. - Ну, мне пора. Много дел.

И поспешно развернувшись, он потопал на свой пост, оставив опешившего Квинта наедине со своим похмельем.

Того, кажется очень удивило равнодушие друга, но он не стал предпринимать никаких попыток чтобы того остановить.

Уже позднее, встав на дежурство, Кастул узнал, что Фабул вернулся под утро, пьяный вдрабадан но зато довольный. И главное, никто из лагерных его не сдал! Вот повезло-то парню, а то могли бы казнить за дезертирство.

- Ну, хоть кто-то остался доволен вчерашним вечером, - вяло подумал Кастул.

Он всеми силами старался гнать от себя прочь мысли об Аудаксе, но тот разговор упорно лез ему в голову. Наконец, он решил, что лучше какое-то время держаться подальше от Квинта. Только как бы ему сообщить об этом поделикатнее? Зная вспыльчивый характер своего друга, Кастул всерьез опасался что тот может выкинуть что-то из ряда вон от чего сам пострадает. А этого все же Кастулу не хотелось.

Весь день он всеми силами старался избегать встреч с Аудаксом. Как только тот появлялся рядом, у Кастула тут же намечались какие-то важные дела, и срочные приказы командования. Проще говоря, он трусливо убегал от неминуемого и корил себя за это. Но поделать ничего не мог.

Наконец, когда возможности убегать полностью иссякли, Аудаксу все же удалось завести с ним разговор.

- Слушай, я не понимаю, что происходит, - сказал Аудакс, - у тебя такое лицо как будто ты отраву проглотил. В чем дело?

- Ни в чем, - коротко бросил Кастул, - все хорошо. Просто много дел.

- И причем таким твое лицо становится, когда ты видишь меня! - Аудакс встал перед ним, уперев руки в боки в внимательно взглянул другу в глаза, надеясь узнать причину произошедшего. На миг Кастулу показалось, что тот действительно ничего не понимает.

- Скажи, друг, что так ранило твою нежную задницу? - Аудакс рассмеялся, и по-дружески закинул руку на плечо Квинту. От чего-то это разозлило последнего. Да что себе позволяет этот босяк? Вор. Сын проститутки, убийца и мужеложец. Мало того, влюбленный в него мужеложец.

- Хватит, - злобно сказал Кастул, - правда, хватит. Отвали от меня.

Он жестко скинул с себя руку Аудакса, и решительно зашагал прочь. Куда-нибудь, подальше отсюда. «Может стоит попросить центуриона о переводе в другое подразделение? - подумал он на ходу, - Нет. Так просто меня не отпустят. Нужна веская причина».

- Да и пошел ты на хрен, псина! - крикнул ему в след Аудакс. В его голосе Квинт услышал явные ноты обиды. - Долбишься со своей мамашей, да и та дает тебе только в Сатурналии!

Кастул сделал вид, что пропустил последнее замечание мимо ушей и пошел дальше, не оборачиваясь и не обращая внимание на крики за спиной.

Следующие несколько дней прошли для Кастула как в Тартаре. Аудакс больше не пытался с ним поговорить. Очевидно, глубоко оскорбленный словами и поведением друга, он считал Кастула предателем. А предательства Аудакс не терпел. Хотя, конечно за маской презрения и постоянных оскорблений опытный человек разглядел бы глубокую обиду и сильнейшие переживания.

Ни одного дня не обходилось без оскорблений. Конечно, при офицерах и во время тренировок на плацу, Аудакс вел себя в рамках дозволенного. Но стоило им соприкоснуться в свободные часы, начиналось безумие. Даже другие легионеры, видя это недоумевали - что случилось? Кое-кто подходил к Кастулу с вопросами как же так вышло что два лучших друга, два верных боевых товарища вдруг стали врагами? Кто-то считал необходимым высказаться о недопустимости такого в легионе. Ведь легионер, напоминали ему, сражается в первую очередь за товарища, а уже потом за деньги и Империю.

«У тебя вместо головы задница, коровий сын» - самое мягкое, что приходилось слушать Кастулу в свой адрес. При том, что он внутренне понимал причину, почему его друг ведет себя так. Аудакс словно провоцировал его на стычку. Правда, чего он хотел этим добиться? В любом случае, Кастул максимально, насколько мог, избегал общения с Аудаксом. Предпочитал выходить из бараков, если он появлялся там. У него всегда оказывались важные дела, если рядом был Аудакс. Одни раз он даже заперся в нужнике, до тех пор пока Аудакс не ушел подальше. Ребята в центурии уже начали посмеиваться над ним, считая его, Кастула, трусом. Напряжение росло, и вот-вот должно было во что-то вылиться. Либо, думал Кастул, кто-то сообщит центуриону что его легионер допускает болезненную слабость, своим поведением напоминая женщину и его накажут. Скорее всего, это будет унизительное публичное наказание. Заставят стоять в рубахе перед строем, чтобы «опустить» его. Или, опять же перед строем, центурион хорошенько высечет, не забыв конечно сломать пару витисов об его спину. Но это казалось не таким уж и плохим вариантом. Позор можно пережить. В конце концов, искупить в какой-нибудь битве. Не навсегда же лагерь застрял в зимних квартирах. Авось, куда-то и двинемся.

11

Второй вариант выглядел для него менее приятным. Однажды он все-таки столкнется с Аудаксом, и бежать будет некуда. Дело закончится дракой, если не кровопролитием. Ну и в итоге они оба получат витисом по первое число. Впрочем, оба этих варианта сильно друг от друга не отличались. Кастулу рано или поздно придется получить. Нет, боли он не боялся. Как и позора. Куда больше его пугало то, что он натворил. Ведь всю эту кашу заварил он сам, и назад пути нет. Теперь уже не подойдешь просто так к Аудаксу и не попросишь у того прощения. Ведь, может быть выводы Кастула были поспешными? Ведь действительно, как женщина. Разрушил дружбу из-за своих нелепых придумок. Получить за это по хребтине будет справедливо. Вопрос только, когда это произойдет.

Дальнейшие события не заставили себя ждать. В одну из ночей Кастул, как и прежде ранее, вместе с отрядом из девяти легионеров, был направлен для ночного патрулирования лагеря. В их задачу входила охрана лагерной территории.

Шла вторая стража ночи. Буцинатор буквально несколько минут назад протрубил смену, и Кастул, как требовала того боевая задача, заступил на свое дежурство. Ночь на этот раз выдалась холодная. Снега не было, темные облака сплошной завесой покрыли небо, закрывая своими толстыми телами луну и от этого все вокруг казалась еще мрачнее. Но хуже всего для него было то, что в охранной десятке вместе с ним присутствовал Аудакс. Он смотрел на Кастула, злобно сверкая глазами из-под козырька шлема. Свет факела отражался на его лице, придавая вид еще куда более злобный.

Но Кастул не испугался, нет. Он был к этому готов. «Наверное, этой ночью он меня убьет» - с грустью подумал он. Старший в карауле дал команду к началу обхода, и Кастул подчинился. Они маршем двинулись по улицам лагеря, вдоль казарм и бараков. В ночной темноте очертания лагерных построек казались мрачными и зловещими. «Прямо как тогда, когда мы говорили с Аудаксом», - вдруг вспомнилось Кастулу. И от этой мысли ему стало грустно.

Три часа прошли незаметно. За все это время Аудакс более ни разу не взглянул на Кастула, делая вид что не замечает того. При этом сам он выглядел сосредоточенно, будто к чему-то готовился.

Когда протрубили смену, и отряд передал пароль новым дежурным, Кастул направился в бараки где уже ждал его бывший друг.

Он стоял, опираясь плечом о дверной косяк и с усмешкой молча глядел на подошедшего Кастула.

- Что, приперся, сын ослицы? - как бы невзначай спросил он.

Гай хотел было пройти мимо, но Аудакс не дал ему этого сделать, загородив вход.

По спине пробежали мурашки. Тревога и внезапно нахлынувший страх заставили ноги подкоситься. Собственные движения казались Кастулу какими-то замедленными, будто во сне.

- Дай пройти, а? - попросил он, стараясь скрыть дрожь в голосе.

- Значит, ты решил кинуть друга, да? - с нажимом в голосе произнес Аудакс, выпрямившись во весь рост. - Такой как я тебе не по душе?  Не твоего уровня парень?

- Что ты несешь?! - опешил Кастул, - О чем ты? Сам всю неделю ведешь себя как сумасшедший! Обвиняешь меня в чем-то! Даже смеешь оскорблять! Что я тебе сделал?

На самом деле Кастул прекрасно понимал, что этой тирадой Аудакса не обмануть. Свое решение он принял, и теперь хочет отомстить за предательство. А это действительно было предательством со стороны Кастула.

«Друг превыше всего!» вспомнились ему чьи-то слова. Но был ли Аудакс для него другом? Или все-таки пылал к нему нездоровой страстью? Ответа на этот вопрос у него не было.  И он просто не хотел заходить дальше, чтобы узнать на него ответ.

- Ушел, ничего не сказав, - ответил Аудакс, и лицо его вмиг стало серьезным. - Так поступают только куски дерьма.

Последние слова словно впились Кастулу в душу. Кусок дерьма? Да, возможно. Но терпеть этого больше нельзя.

- Пошел в задницу, сын проститутки, - на одном дыхании выпалил он. - Педик несчастный.

Аудакс хотел было что-то сказать, да не смог. Так и замер, открыв рот от удивления, как громом пораженный.

Кастул понял, что сказал лишнего, но было уже слишком поздно. Глаза Аудакса нехорошо сузились. Он посмотрел на друга в упор и сжав кулаки произнес медленно, проговаривая каждое слово:

- А ну-ка повтори, что ты вякнул.

- Ты гомосек, вот ты кто, - сказал он. - И мать твоя шлюха.

«Прости, Аудакс. Ты не дал мне другого выбора. Может так будет лучше для нас обоих. Расставим сейчас все точки».

Он знал, как дальше будут развиваться события. Вокруг уже начали собираться разбуженные внезапным шумом вояки. Кто-то уже образовал полукруг, а особо ловкие с ходу начали делать ставки. Времени-то мало, сейчас начнется. Надо успеть, пока ночной патруль не прибыл.

- Ты труп, Кастул, - прорычал Аудакс, и резко сорвав дистанцию, ударил друга боковым в висок.

Бам! И в голове зазвенело. Мир вокруг стал каким-то мутным. Не помня себя, Кастул двинул прямо встречным ударом, и попал другу в лицо. Но тот даже не покачнулся. Следующим ударом сбив Кастула с ног, Аудакс принялся пинать его по бокам. Превозмогая себя, Кастул вскочил, и как учили, со всего маха двинул Аудаксу ногой в живот от чего тот согнулся по полам. Это дало Кастулу выиграть бесценные секунды на продолжение атаки, но Аудакс оказался быстрее. Взревев он кинулся на Кастула, и со всего маху впечатав того в землю, принялся молотить кулаками по его голове.

Пара ударов, и Кастул уже не чувствовал боли. Он мог лишь бессильно наблюдать за тем, как его избивает тот, кто был его лучшим другом. Кровавая пелена залила глаза после особенно смачного удара. Боль острыми иголками колола тело. Он попытался встать, вяло пошевелившись, но тут же получил точный удар с ноги в голову и на этом оставил какие-то либо попытки к сопротивлению.

Свет факелов. Толпа людей, кто-то кричит, кто-то пытается их разнять, оттащить обезумевшего Аудакса.

- Что здесь происходит, уроды, мать вашу! - услышал он грозный крик.

А вот и центурион Ватиний пожаловал, вместе с оптионом.

Кастул даже ухмыльнулся, видя озлобленного центуриона в одной набедренной повязке. Видать, разбудили беднягу ночные крики.

- Конец вам, куски дерьма!

Бам! И точный удар витиса прекратил страдания Кастула. По крайней мере, на время. Что там было с Аудаксом он не знал.

Очнулся он уже в лазарете, откуда позже был переведен в тюремный барак, где с ним непременно побеседуют трибуны. Для того, чтобы определить виновного и назначить соответствующее наказание. Потом, не сейчас.

Он уже знал, что сделает. Знал, что будет говорить. Да, сам виноват. Это не было дракой, просто в ночной темноте не разглядел Аудакса, и случайно толкнул его. А тот сослепу выставил вперед руки, ну и Кастул на них наткнулся. Травм никаких не получал (не считая сломанного носа и пары ребер), точнее, это случилось из-за падения. Настил в лагере жестковат.

Кастул не хотел, чтоб Аудакса казнили. То, что произошло должно было случиться, как бы он этого не боялся.

Ночь настигла Гая Кастула в его постели. Когда он открыл глаза, видение исчезло. Исчез и лагерь, и Аудакс. Все превратилось в непроглядную тьму. Кастул барахтался в ней изо всех сил, но она никак не отступала, и разлилась острой болью в груди, заставляя сердце биться чаще. Дыхание его замерло на миг, и он проснулся. Объятый страхом, скорее позвал раба.

Верный Альба явился на зов сразу же. Видя, что старику снова плохо, поскорее разжег жаровню и поспешил за целебным травяным отваром. Последнее время его хозяину часто становилось не по себе в ночные часы. Врач, регулярно навещавший Кастула, сказал, что это плохой признак и дед скоро отправится покорять волны Стикса. Конечно, врач-то выразился по-другому, но суть все равно одна и та же. Альбе это не нравилось, он не хотел терять своего доминуса. Да и внуки хозяина будут несчастны. Эх, бедный доминус. Дав ему выпить отвара, Альба поспешил выйти из таблиния, оставив деда наедине с его мыслями. Наверняка же спать не будет.

На всякий случай, Альба все же решил далеко не уходить, и прилег возле порога. Мало ли что, сбереги боги. Если с дедом что-то случится, он будет рядом.

Но вопреки опасениям раба, Кастул больше его не звал.

Выпитый отвар унял приступ «грудной жабы», и старому легионеру стало немного полегче. Он улегся было обратно в постель, и попытался снова заснуть, но ничего не получилось. Ночное видение взбудоражило его ум, принеся тревогу и новые страдания. «А ведь все могло быть по-другому», - подумал он. - Совсем п-другому.

Сон был удивительно правдив. Наверное, это боги решили пошутить над стариком, продемонстрировав ему его прошлое в мельчайших подробностях.

Зачем он вспомнил это все? Зачем ему сейчас, спустя много лет, нести наказание за ту боль, причиненную Аудаксу? Почему нельзя просто прекратить эти страдания? Ведь он был тогда молод и глуп, и не мог понимать, что творит!

Старик отвернулся к стенке. Глаза его предательски защипало, и он уткнулся носом  мягкую пуховую подушку, содрогаясь от беззвучных рыданий. Каким же издевательством со стороны богов было оставить ему память. Было бы лучше, если бы он забыл все это, или помнил отчасти, только хорошие моменты. Но нет. Он помнил все до последней мелочи.

Ужас пришел к нему от воспоминания о том, что тогда, когда Аудакс впервые поругался с ним, Кастул невольно обратил внимание на кулаки друга. Они были разбиты в кровь. И Кастул не придал этому никакого значения. Идиот. Не смог заметить, насколько сильную душевную рану нанес Аудаксу.

С каждым годом становилось все тяжелее вспоминать о друге. Груз вины становился больше по мере того, как Кастул старел.

Он пытался искупить свою вину. Перевез его останки в Рим, и заказал надгробие из мрамора.

Его друг похоронен достойно, и потомки будут навеки помнить центуриона Аудакса. Но этого мало! Кастул сам не знал, чего хотел. Да и наверное исполнить его желание теперь было невозможно. Время ушло. Остается мучиться в ночной тишине, ожидая рассвета.

Всю ночь Кастула тревожил увиденный сон.

 Он вспомнил, как тогда получил витисом за драку. Все-таки ему не поверили, что это все было просто шуткой. За ударами палкой последовал десятидневный арест, и сокращение жалования.

В итоге Кастула перевели в другую когорту, дабы избежать стычек в последующем. Куда отправили Аудакса, Кастул не знал. Наверное, тоже перевели. А может, оставили на прежнем месте службы - Кастулу теперь было в общем-то все равно.

Он продолжал служить как и прежде, изгнав из головы все мысли о бывшем друге. В последствии Кастул узнал, что тот остался на прежнем месте. Видел его несколько раз на плацу, во время учений, но напрямую не сталкивался.

Однажды их когорты были брошены на подавление очередного восстания.

С приходом весны проклятые варвары объединились в альянс нескольких племен, и решили ударить по римлянам, отбросив тех обратно на левый берег Рейна.

Он вместе со своей центурией сражался против диких хаттов и свевов. Темный лес заволокло туманом, как проклятый хлестал дождь. Кастул прорывался вперед прямо на врагов, со злобной остервенелостью беспорядочно кидавшихся на римские мечи. Бессильные в своей ярости, свирепые как львы, они не могли противостоять римской дисциплине и гибли один за одним. Кастул рубил и колол, не зная усталости. Весь в поту и крови убитых врагов, под громогласный рев трубы и команды центуриона.

И где-то в глубине души он думал о том, что в этом месиве где-то сражается Аудакс. Жив ли он? Неизвестно.

Но вопреки желанию, не стал узнавать об этом когда его подразделение вместе с другими вернулись в расположение лагеря.

Постепенно мысли об Аудаксе совсем покинули его. Он больше ни разу не вспоминал о друге.

После этого было еще много различных сражений, кровавых и жестоких. Но ни в одном из них Кастулу не удалось отличиться. А ведь прошло уже почти три года службы. Но может быть, это и к лучшему. Пусть и не получится у него военной карьеры, лишь бы вернуться со службы живым. На большее он не надеялся.

И все же однажды ему довелось услышать кое-что, что вызвало бурю в его душе.

До него дошли слухи об одном солдате, удостоенном особых почестей. Кое-кто из легионеров болтал, что этот солдат получил из рук самого консула золотой венок и участвовал в торжественной процессии вместе с остальными триумфаторами. Он отличился тем, что первым взошел на стену осаждаемого города.

- Да-да, я тебе говорю, - кивнул приятель Кастула, когда они вместе с ним пили вино вечером в столовой. Легионер по имени Пульхр, служивший во второй когорте, - я видел это своими глазами. Сражался рядом с ним. Этот парень был настолько свиреп, что вокруг него выросла целая гора трупов. За ним было просто не угнаться - резал варваров, что твоих свиней, подумать только! Ну ты знаешь, как бывает. Вокруг везде кровища, земля аж скользкая, сам думаешь как бы не упасть ненароком кому-нибудь на пилум. А этот просто летит вперед, и варвары ложатся под его ударами!

Пульхр отхлебнул вина и рассмеялся, пододвинув Кастулу свою чашку. Тот поспешил долить рассказчику еще выпивки. Сам он пил только для вида. Настроение не располагало. Погода нынче стояла паршивая, и все вокруг казалось Кастулу мрачным и серым.

- А когда он первый ворвался к ним, те обоссались от страха. Представь, их там в крепости целая толпа, а они кто куда давай бежать, видя нашего парня!

Кастул с интересом слушал россказни своего товарища. Ему чаще приходилось по душе слушать о том, как кто-то сумел проявить героизм. Он кивнул Пульхру, чтобы тот продолжал.

- Ну и потом ему повышение дали, - сказал легионер. - У них как раз оптион погиб. Незадачливый такой был, бедняга. Крысобой, когда вернулись, пошел к легату и попросил назначить того психа своим помощником. Видать, нашел себе приятеля. Крысобой-то сам тот еще безумец, когда перед ним варвары.

От услышанного Кастул едва не поперхнулся. По спине пробежал неприятный холодок. Он глубоко вздохнул, попытавшись взять себя в руки, но от собеседника не ускользнули перемены в его лице.

-Что такое? - обеспокоенное спросил тот, - тебе плохо? Может, вино плохое?

- Нет, с вином все в порядке, - ответил Кастул. Хотя конечно это было неправдой, Пульхр притащил какую-то перебродившую кислятину которой только свиней поить. Но не в этом дело.

- Крысобой, говоришь? - уточнил он у приятеля. - Марк Крысобой, командующий второй центурией?

- Все так, - кивнул Пульхр, - Его перевели к ним на смену придурку «Подай другую». Ты же служил там, должен был помнить его выходки.

- А того парня как звали? - спросил Кастул, в общем уже ни на что не надеясь. Черная зависть уже крепко засела у него в душе. Ответ и так был очевиден, но может быть, все же это не он. Кто-то другой, а этот погиб или пропал. Ну не может быть такого, нет. Кастул не хотел. Это не справедливо.

- Квинт Аудакс. - ответ Пульхра словно припечатал его головой о стену.

Ну конечно. Квинт Аудакс, герой и надежда римской армии. Кастул по сравнению с ним просто ничтожество. Всегда был, есть и будет. С самого начала, когда они попали в плен. И в конце, когда расставались. Кастул каждый раз вел себя как ничтожество.

12

Допив вино, он отставил чашу, и молча поднялся из-за стола, сопровождаемый недоуменным взглядом приятеля.

- Эй, ты куда?! Что с тобой?! - воскликнул Пульхр, видя его разом побледневшее лицо, - Я что-то не то сказал?

- Нет, все хорошо, - ответил Кастул как можно спокойнее. - Просто мне пора. Время позднее.

Он вышел, оставив Пульхра в одиночку недоумевать над его поведением. Ничего страшного, этот найдет чем развлечься. У него вот еще почти целая амфора вина.

Сам Кастул уныло побрел из столовой в барак, где улегся на свою койку и попытался прогнать прочь все мысли. Но у него ничего не получилось. Раз за разом перед ним всплывало лицо Аудакса в тот момент когда Кастул сбросил его руку со своего плеча, и велел ему отвалить. Тогда он не разглядел смертельную обиду на его лице. Очевидно, незажившая душевная рана сделала Аудакса не просто злобным, а дьявольски свирепым. Он и тогда-то не был нежным ягненком, скорее наоборот. Что же стало с ним теперь? Да, безусловно это пошло на благо в какой-то мере. Он стал воином, оптионом достойным своего командира Марка Крысобоя.

Впрочем, говорят что Крысобой с подчиненными обходился хорошо, солдаты его любили. А вот когда перед ним оказывался варвар, он становился просто безумным. Словно не мог напитаться их кровью. Кастул слышал, что когда-то давно тот сильно пострадал от их рук. В какой-то стычке несколько варваров буквально впились в его тело, и изуродовали лицо палицей. Тогда его спасли, физически. Но его душа осталась навсегда измененной. Его боялись и уважали. Высокий, выше самого высокого легионера, широкоплечий и мускулистый -он был машиной убийства. В бою с ним лучше не сталкиваться.

Но это все касается Марка. Центурион был не так интересен Кастулу, как Аудакс. Что же произошло с ним? Вдруг в голове возникла мысль встретиться с ним и просто поговорить. Но Кастул быстро отмел ее. Нет, Аудакс не стает общаться с презренным ничтожеством, коим был он, Гай Кастул.

По крайней мере тот сам про себя так думал. Ну а как иначе оценить, скажите на милость? Ничего толком не совершил, никого не спас. Нанес обиду тому, кто был предан всей душой. Своими нелепыми, идиотскими выходками просто унизил его. А теперь вдруг захотел повидать старого друга.

Кастул грустно вздохнул, и повернулся на другой бок, уткнувшись в подушку.

Внезапное чувство страха поразило его. Как же он не подумал, тупой осел. Аудакс его ненавидит, как лютого врага. Можно даже не ходить к гадалке. А с учетом того, каким он стал - лучше не иметь с ним дел. Кто знает, что в голове у этого сумасшедшего? Вдруг Кастул вспомнил ту памятную ночь в лесу. Прав был он тогда или нет - неизвестно. Но если был, то их потенциальная встреча может усугубить безумие Аудакса.

Чувство отвращения вдруг нахлынуло на него. Отвращения вперемешку с прежней жалостью.

-  Нет, не бывать никогда этой встрече - решил он. - Мы разные. И даже если бы я захотел, я бы не смог повернуть время вспять и вернуть все как прежде.

Удовлетворившись этой мыслью, он уснул.

Следующее утро началось как обычно с пробуждения по команде трубы. Кастул чувствовал себя отвратительно. С трудом поднявшись, собрался вместе с остальными на утреннее приветствие легата. Затем ему предстояло дальше заниматься обычной военной рутиной. Тренировки на плацу, бесконечные построения, оттачивание воинской дисциплины... Он стал замечать за собой, что последнее время пьет слишком много вина. Это плохо, - решил он. Ни к чему путному не приведет. Но иначе у него расслабиться не получалось. Жизнь вокруг была ему не интересна. Тянуть лямку от сражения к сражению, надеясь на то что тебя не убьют стало уже привычкой. А может, закончить жизнь на поле боя не так уж и плохо? Кто знает. До недавнего времени Кастул о таких вещах не задумывался. А вот сейчас почему-то пришло осознание, что все вокруг него серое, бесполезное и ненужное. А он лишь винтик в огромной машине.

Он помнил, как когда еще был зеленым мальчишкой, старший центурион орал на них на построении:

- Я выбью из вас все дерьмо! Вы научитесь быть солдатами иначе на кой черт вы здесь?! Римские граждане платят налоги чтобы содержать вас, недоделков! И если вы сдохните, деньги честных граждан пойдут впросак!

Забавно. Римляне платят за то, чтобы он выполнял свою функцию, то есть сажался и приносил армии победы. А расстроятся ли граждане, если он внезапно свое существование прекратит?

Эта мысль не давала ему покоя. Наверное, нет. Бесславно жил, бесславно умер. Жаль только, доспехи и меч не нашли более достойного применения.

Он решил, что вечером обязательно пойдет в таверну, коих разрослось множество возле стен лагеря. И напьется там до свинячьего визга. А дальше будь что будет. Ну и наверное будет напиваться каждый вечер, пока однажды вино его не сгубит. Это возможно случится не скоро, но по крайней мере Кастул получит хоть какое-то удовольствие.

Наконец, когда тяжелый, нудный день подошел к концу, Кастул решил реализовать свой план. Его ждали таверна и вино, и он с нетерпением стремился к встрече с ними. Один, без приятелей, он направился туда сразу же, как только сдал смену. Надо сказать, чувствовал себя Кастул отвратительно. Мышцы болели после тяжелых упражнений, а настроение было просто на ноль. Не хотелось вообще ничего. Ни улыбаться, ни с кем-либо говорить. Истина в вине, как говорил один греческий философ. Кастул был согласен с этой мыслью. Все же иногда греческие философы говорят правду, хоть Аудакс их ненавидит.

Так некстати пришедшая мысль об Аудаксе еще больше омрачила Кастула. Куда ни плюнь, везде вспоминается он.

Кастул прибавил шагу, желая как можно скорее вкачать в себя литры выпивки. И побольше, чтобы напиться сразу.

В тот вечер народу в таверне почти не было. Так, парочка пьяных посетителей о чем-то тихо переговаривались за своими столиками. Кастул не обращая на них внимания прошел в конец зала, и сел подальше от них чтобы не слышать их разговоров.

- Вина, - бросил он рыжеволосой девице за стойкой, - самого крепкого и побольше.

Та казалось не обратила на него внимания, и продолжила усиленно делать вид что занимается протиранием стаканов.

- Ты оглохла?! - Кастул хлопнул рукой по столу, от чего деваха встрепенулась и уставилась на него непонимающим взглядом.

- Я сказал, вина мне! Самого крепкого! Ты поняла?!

- Да, да господин, - сбивчиво запричитала она. В ее взгляде читался испуг, - сейчас будет, господин, простите.

Она засуетилась, так старательно протираемая кружка выскользнула у нее из рук и упав на пол, с разбилась на мелкие осколки.

Девица ойкнула, и нырнув под стойку начала торопливо собирать осколки. Она так спешила, что порезала руку. Кастул видел, как из раны у нее на ладони закапала кровь. От ужаса и боли девица расплакалась, и все ее усилия оказались напрасны.

- Что за безрукая дура! - злобно процедил Кастул, - теперь выпивки не видать еще полгода!

Отсрочка свидания с амфорой невероятно взбесила его. Ну как теперь прийти в себя? Вечер испорчен, он не сможет выпить - по крайней мере придется ждать.

Кастул молча уселся за стол и принялся наблюдать за тем, как всхлипывая суетится трактирщица. Странно, ему даже не пришло в голову что он мог нанести обиду ни в чем в общем неповинному человеку.

- Ее вина в том, что руки из задницы растут - возразил он сам себе, - вот пускай корячится теперь.

Удивительно даже. Он стал жестоким, хотя никогда таким не был. Вот до чего доводит людей зависть. Да, он завидовал Аудаксу, и зависть эта перерастала в злобу. Кастул ничего не добился, а этому досталось все. Но ведь Кастул тоже проявлял доблесть, тоже сражался. Однако, за него никто не просил о повышении.

Грустно усмехнувшись, он принялся рассматривать стол. Вся покрытая грязными пятнами от пролитого вина и засиженная мухами, столешница казалась ему похожей на его жизнь. Такая же омерзительная и отталкивающая.

Однако, обстоятельства не позволили ему долго впадать в уныние. Внезапно распахнулась дверь, и на пороге показался высокий человек в плаще. Он стоял против света, и Кастул не смог разглядеть его лицо.  Вместе с ним в помещение ворвался ветер с улицы, и Кастул невольно поежился.

Вошедший уверенной походкой пересек зал таверны, и остановился у стойки. Наконец, Кастул увидел его лицо.

Увидел, и обомлел. Перед ним стоял Квинт Аудакс. Его бывший друг о чем-то тихо говорил с трактирщицей, Кастул не мог услышать их разговор. Он поспешил отвернуться, чтобы тот его не заметил, но было поздно. Аудакс повернулся, и взглянул прямо на него. Примерно несколько секунд он стоял молча, рассматривая Кастула. Его лицо выглядело задумчивым и напряженным, видимо не сразу понял кто перед ним. А потом, когда узнал его, едва не засиял от радости.

- Кастул! - воскликнул он, подсаживаясь к нему за столик.- Давно не виделись!

Прятаться больше не было смысла. Его заметили, и Кастул как бы небрежно повернулся к Аудаксу, состроив самое дружелюбное выражение лица.

- Привет, Аудакс, - выдавил он. - Как поживаешь?

 Кастул заметил на плече у бывшего товарища серебряную фибулу. Отличительный значок оптиона.

- Смотрю, тебя повысили, - с нескрываемой завистью в голосе, сказал он, покосившись на Аудакса.

- Да, - без тени агрессии ответил Квинт, - недавно. Крысобой посчитал что я достоин быть его помощником.

Крысобой... подумать только,  - фыркнул Кастул, но вслух ничего не сказал. - Такой же псих, как и ты.

- Уверен, он не ошибся. Я наслышан о твоих подвигах.

Квинт в ответ кивнул, но промолчал. Беседа шла весьма напряженно. Кастул уже успел пожалеть, что согласился на разговор с ним. Надо было сразу встать и уйти, как только тот появился. Но теперь-то куда деваться? Неловкая пауза затянулась. Кастул не знал, что говорить, как и его собеседник. Невольно вспомнились все те вещи, которые он долго пытался забыть. Все мысли и нерешенные вопросы вновь поднялись из глубин его сознания.

- Ну, а твои-то как дела? - неуверенно спросил Аудакс. Видно было, что ему также нелегко беседовать с Кастулом. Еще неизвестно, кто больше страдал от этой вымученной беседы. Правда, не ясно чего хотел Аудакс. Какой смыл был заговаривать? Мог бы просто притвориться, что не узнал, но нет. А может, дело в том, что он хочет поиздеваться над ним? Ткнуть ему в рожу свои подвиги, а Кастула опозорить и назвать неудачником. Ха, это было бы забавно, тем паче что является правдой.

- Никак, - отозвался Кастул. - Я не герой, как ты.

Аудакс вдруг поднял голову и внимательно посмотрел Кастулу в глаза.

- Завидуешь мне? - спросил он.

Кастул решил, что не стоит играть и претворяться. Ну какой в этом смысл? И так ведь все ясно. Он, Кастул, ничтожество и алкоголик, а Квинт Аудакс - триумфатор легиона.

- Да, - ответил Кастул.

- Этого ответа я ожидал, - усмехнулся Аудакс.

В это время трактирная девка наконец сподобилась принести им вина. Аккуратно расставив чаши на столике, она удалилась, с опаской поглядывая на Кастула - как бы не получить от него еще порцию оскорблений или чего похуже.

- Так что ты хочешь от меня? - вспылил Кастул, - приходишь зачем-то, небось специально меня искал!

- Нет, не искал, - ответил Аудакс тихим голосом, - просто хотел поговорить с тобой, узнать каков ты сейчас.

Он взял чашу вина и мгновенно осушил ее.

- Поговорил? Доволен? Нравится, что видишь? - Кастул все более и более распалялся, сам не зная почему и на кого. То ли на Аудакса, то ли на себя. В гневе он ударил кулаком по столу.

- Я вижу, ты не рад нашей встрече, - тихо произнес Квинт. Лицо его в этот момент сделалось очень печальным. Как будто он ждал чего-то, но этого не произошло. - Что ж, я тогда пойду. Прости, что побеспокоил.

Он встал из-за стола и накинув плащ, уверенной походкой двинулся к выходу.

- Подожди!

Резкий оклик заставил его обернуться. Он увидел Кастула, в сгорбленной позе сидящего над наполненной чашей. Лицо тот закрыл ладонями.

- Я не хотел тебя оскорбить, прости - глухо произнес Кастул, не отрывая рук от лица. - Это все вино, оно плохо на меня действует. Но я точно собираюсь сегодня напиться. Пожалуйста, составь мне компанию.

Сам не понимая зачем он это сделал, Кастул попросил Аудакса не уходить. Чувства, испытываемые им в тот момент описать сложно. Помесь раздражения, печали, злобы и какой-то неясной надежды. Может, Аудакс его простит?

- Хозяйка, наливай еще вина, - вместо ответа крикнул трктирщице Аудакс, и той же самой бодрой походкой вернулся к другу и уселся напротив него.

Они долго выпивали в полной тишине, не решаясь ничего сказать друг другу. Точнее, не решался Кастул. Аудакс же спокойно сидел рядом, молча подливая вина себе и ему. Он ждал, когда его товарищ начнет говорить. И даже примерно мог предсказать, что тот скажет.

Но гнетущее молчание все никак не разрешалось, даже по мере того как амфоры пустели. Аудакс пил охотно, тем более вино ему нравилось. Постепенно по телу разливалось приятное тепло, и начала кружиться голова. Его развозило, и постепенно становилось безразлично скажет ли что-то Кастул за вечер или нет. Но когда молчание достигло своей критической точки (это наступило после пятой опустошенной амфоры) Кастул наконец начал говорить.

- Прости меня, - изрек он, поднимая на друга пьяный взгляд. Аудакс обратил внимание на то, как покраснели и опухли его глаза.

«Интересно, с чего бы это?» подумал он. «Неужто это то, что я думаю?». Конечно, он предполагал что Кастул испытывает определенные переживания. Он понял это сразу, когда тот вспылил в начале встречи.

- Я ничтожество, - спотыкаясь на каждой букве, продолжил Кастул. - Мне не стоило тогда, - он осекся. - В общем ты понимаешь, все.

Аудакс согласно кивнул. Да, понимает. Любой может совершить ошибку, но не каждый может ее осознать и принять. И попросить прощения. Но вот незадача, разбитая чаша не станет такой же как прежде, даже если ее склеить. Это Аудакс понимал тоже. Как и то, что его выбор открыть кому-то свою душу был ошибочным.

Кастул все говорил и говорил без остановки. В основном нес какую-то сбивчивую чушь, смысл которой был не очень уловим но Аудакса это не особо волновало. Пора было пресечь этот поток.

- Ладно, - сказал он. - Такие как я не прощают другим ошибок.

Кастул замолчал, и открыл было рот чтобы что-то сказать, но осекся. Он выглядел ошарашенным и напуганным.

- Ты это прекрасно знаешь,  - перебил его Аудакс, - Но сегодня все будет по-другому. Я выслушал тебя, и готов простить.

С этими словами он наконец встал из-за стола, оставив удивленного Кастула обдумывать его слова.

- Бывай, легионер, - небрежно бросил он на пороге. - Даст Юпитер, свидимся да еще потолкуем.

И тем же бодрым шагом направился прочь из таверны, не оборачиваясь на пьяные возгласы за спиной.

13

За оставшийся вечер ему предстояло много о чем подумать.

Позднее, вернувшись в расположение лагеря, он встретил Крысобоя.

Центурион широкой походкой двигался по лагерной виа претория в сторону ворот. Сегодня он оставался за старшего дежурного. Аудакс, шагая ему навстречу разглядел грозное выражение на лице начальства. Очевидно, Крысобой пребывал не в лучшем настроении и в такие минуты лучше бы с ним не сталкиваться. Но Аудакс не боялся командира. Подняв голову и расправив плечи он уверенно двинулся к нему.

- Приветствую тебя, командир! - произнес он, и  остановившись вытянулся по стойке смирно.

- Вольно, - отмахулся центурион. При виде любимого оптиона лицо его заметно стало менее суровым. Аудакс был его правой рукой, фактически помогал ему в выполнении обязанностей.

А у центуриона головной боли всегда хватает: Крысобой был единственным человеком ответственным в своем подразделении буквально за все. На нем висели все вопросы снабжения, денежного довольствия легионеров (вплоть даже до похоронных денег), обеспечение оружием и доспехами. Грамотный помощник был для него незаменим. Мало того, что этот Аудакс помимо своих боевых отличий, был еще и сообразительным парнем.

- Ты где был? - спросил центурион.

- Виделся с другом, -немного помявшись, ответил Аудакс. Ему вдруг стало почему-то очень неприятны эти вопросы. Сейчас еще, думал он, начнется выяснение, что за друг, откуда.

 Крысобой знал, что в подразделении Аудакса считали отбитым психом и не смотря на его героизм, общения предпочитали избегать.

- Старый друг, служил у нас раньше, потом перевелся, - все же пояснил он, поймав на себе выжидательный взгляд Крысобоя.

Вот так всегда. У центуриона взгляд тяжелый. Как посмотрит, да так что ничего скрыть уже не получится. Проще самому все рассказать. Но ведь Аудакс не сделал ничего плохого! Его не за что наказывать или даже осуждать. Просто встреча с сослуживцем.

- Кто таков? - Марк наморщил лоб и взглянул на него с неодобрением. Интересно, почему?

- Гай Кастул, - неохотно ответил Аудакс.

- Хм, -не знаю такого, - на секунду задумавшись ответил центурион. - Но в любом случает, тебе следует тщательно подходить к выбору друзей.

Последние слова он выделил особенно, словно пытаясь подчеркнуть новый статус Аудакса.

Оптион - это вам нам не простой легионер. Большим счастьем и карьерным достижением считалось стать помощниклом командующего центурией. Случалось даже такое, что центурианы, когда освобождалась вакантная должность, брали с легионеров деньги для протекции.

А тут Крысобой сам Аудакса выбрал. Впрочем, это было объяснимо, как думал Аудакс. Они с ним похожи. Тот тоже не простой человек. Порой слишком яростный. Беспощадный к врагам, но за своих порвет любого. Настоящий отец-командир. Наверное, таким и должен быть правильный центурион.

- Есть! - без тени сомнений согласился Аудакс. Ему ужасно не хотелось рассказывать о той встрече. Более того, он бы мечтал быстрее слинять, так как намеревался всерьез поразмыслить на тему Кастула. Он не знал, как ему поступать. Гай изменился. Но в течени этих лет Аудакс никак не мог его забыть.

А что касалось Крысобоя...Иногда Аудаксу казалось даже, что центурион мог бы неправильно это понять. Если бы они с ним были в равных условиях, то возможно могли бы верными друзьями.

- Перестань, парень, - хмыкнул центурион, - ты не на плацу, расслабься.

-Кстати,-как бы невзначай продолжил он,-для нас с тобой есть работа.

- Будет сражение? - спросил Аудакс. Он уже знал, что Крысобой подразумевает под «есть работа». Вероятно, опять придется с кем-то биться.

- Да, - кивнул центурион, - неподалеку отсюда варвары взбунтовались, и перерезали пару поселений. Надо будет сходить и разобраться с ними.

-Ясно.

Предположения Аудакса подтвердились. В этом не было ничего удивительного, Германия - неспокойная земля. Тут периодически случается нечто подобное.

 Видимо, дикие племена опять решили что могут противостоять силе Рима и наказали тех, кто по их мнению был «прихвостнями Империи».

Мирное германское поселение, бывшее римской колонией. Довольно глупый поступок, - подумал про себя Аудакс, - эти варвары всерьез считают, что смогут противостоять дисциплинированной армии. Слишком громко называть предстоящее «сражением». Скорее, стычка. Но все равно Аудакса радовала перспектива вступить в бой. Возможность получить воинское отличие никогда не бывает лишней.

-Как надолго мы уходим?-поинтересовался он.

- День, - поморщился Крысобой. - К вечеру вернемся. По докладу разведчиков, их всего несколько сотен. Они засели в деревне и планируют двинуться дальше разорять окрестности. Так что выбить их оттуда надо побыстрее. Думаю, мы справимся. - Он ехидно улыбнулся. - Тем более, в составе двух когорт.

-Двух когорт?!-не удержавшись воскликнул Аудакс,-а кто еще будет?

Крысобой заметно насторожился, и взглянул на легионера удивленно.

- Вторая когорта, - ответил он. - Что тебя смущает? Или ты вздумал обсуждать приказы командования?

Нет, не вздумал. Он прекрасно понимал для чего посылают такую толпу против пары бродяг. Во-первых о планах варваров точно никто не знает, а во-вторых для устрашения. Эти дикари боятся силы, огромной силы Рима. Так что скорее всего просто убегут. Его волновало не это.

 Центурия Кастула находилась в составе второй когорты - вот что действительно его тревожило.

Значит, возможно придется сражаться с ним плечом к плечу.

Возможно, но не точно.

- Никак нет, командир! - отчеканил он. - Просто там служит мой друг!

Лицо Крысобоя еще больше помрачнело, стоило Аудаксу упомянуть, даже косвенно, о Кастуле. Как будто центурион противился аудаксовой дружбе с кем-либо. Очень странно.

- Молодец, легионер! - собравшись, ответил он и горделиво вскинул голову. - Так держать! В первую очередь солдат должен беспокоиться о товарище! Думаю, твой друг хороший солдат!

Центурион по-отечески хлопнул Аудакса по плечу, и развернувшись зашагал прочь. Оставив удивленного Аудакса стоять посреди улицы.

Впрочем, того не сильно беспокоило что думает на этот счет Крысобой.

 Куда важнее было то, что завтра возможно предстоит встреча с Кастулом. Такого не было много лет, и вот надо же совпадение. Сегодня встретил его в таверне, а завтра уже вместе кровь проливать.

«Вместе с предателем, - ехидно шепнул внутренний голос. - О да, можно сказать что Кастул предатель. Повел себя как баба, а не как боевой товарищ.

Аудакс постарался скорее прогнать эти мысли. Смутное, двойственное чувство не давало ему покоя.

- Ладно, - решил он, - пусть получится так, как распорядятся боги.

Раннее утро занималось над лагерем. Еще по-зимнему холодное солнце роняло косые лучи на землю. Легионеры двух когорт уверенно строились по центуриям, подгоняемые командными окриками.

 Утренний холод сковывал руки и ноги, не давая расслабиться и полностью отдаться потоку неприятных мыслей.

Кастул находился в строю среди прочих легионеров, и, перетаптываясь с ноги на ногу, угрюмо наблюдал за происходящим. Он знал, что где-то здесь, среди оптионов, бодро выравнивающих ряды солдат, есть Аудакс.

Конечно, он не видел его, и при всем желании не смог бы увидеть - две когорты, в каждой по шесть центурий, это где же среди такой толпы разглядеть одного единственного оптиона?

Зато он смог найти его дражайшего центуриона. Командиры стояли чуть поотдаль от рядовых, и Кастул без труда обнаружил среди них высокую фигуру Крысобоя.

Тот стоял молча, блуждающим взглядом исподлобья глядя на солдат. Будто выискивая кого-то среди них.

И у Кастула возникло чувство, что Крысобой ищет именно его. Конечно, это маловероятно - они с центурионом были не знакомы, да и какое ему дело до некоего легионера даже не из соседнего подразделения.

Но все же Кастул почти физически ощущал на себе тяжелый взгляд. Внутренне сжавшись, Кастул отвернулся и сделал вид что рассматривает стены оставшегося за спиной лагеря.

Решил, что не стоит искать себе проблем раньше времени. И без того, их скоро не оберешься.

«Может, меня убьют в этой схватке? - с надеждой подумал он. - Наверное, так было бы проще».

- Интересно, долго мы еще здесь стоять будем? - спросил, не обращаясь ни к кому конкретно, стоявший рядом Луций.

По его виду было заметно, что парень изрядно замерз. Он перетаптывался с ноги на ногу, и зябко потирал руки.

- Не знаю, - злобно буркнул Кастул. - Наверное, ждем трибуна или еще кого.

Говорить с кем-либо ему ужасно не хотелось. А тут еще этот недоделок. Вот не стоится ему спокойно, надо донимать соседа.

- А, - протянул Луций. - Понятно.

Видимо, до него не сразу дошло что собеседник не желает продолжать беседу, и помолчав несколько секунд он решил снова попытаться заговорить.

- Ты чего злой-то такой? - спросил он.

И тут произошло то, чего никак не должно было случиться. Кастул увидел его. Энергично направляясь к ставке командиров, мимо него прошел оптион из первой когорты. Квинт Аудакс.

Он шел, как будто не замечая Кастула, на ходу по-доброму переругиваясь с кем-то из солдат и отпуская шутки.

- Привет, Гай! - бросил Аудакс, заметив Кастула. И помахав рукой, двинулся дальше, даже не обратив внимание ответил ли тот на приветствие или нет.

Когда оптион подошел к Крысобою, Кастул заметил, что они стали о чем-то оживленно беседовать. С этого расстояния он не мог расслышать содержание разговора, оставалось только догадываться что они там обсуждают.

Все стало ясно, когда Аудакс махнул рукой в сторону их центурии, и чуть ли не пальцем показал Крысобою на Кастула. Но центурион, к счастью не удостоил этому жесту должного внимания.

Лишь вскользь глянув на строй, тут же отвернулся, к глубочайшему облегчению Кастула.

 Ему не хотелось снова глядеть в глаза центуриону. Почему-то он думал, что ничего хорошего из встречи с ним не получится. Эта мысль скорее была инстинктивной. Хотя никаких внешних предпосылок к ней не было.

Он просто чувствовал шкурой, что Крысобой почему-то его ненавидит. Возможно Аудакс рассказал ему о том, каков тот есть на самом деле?

Марк ненавидит предателей. А они с Аудаксом друзья. Как бы из этого чего не вышло - со страхом подумал он.

- Кастул, - не унимался Луций, - а, Кастул? Что молчишь?

Он несильно ткнул его в бок, желая привлечь внимание.

- Да что ты ко мне привязался-то?! - взорвался Гай, - Что тебе надо?! В челюсть захотел?

- Эй вы! А ну молчать! - помощник командира тут же подлетел к ним и заорал во всю глотку: - Стоять смирно!

Солдаты тут же вытянулись по струнке и уставились перед собой.

Тут откуда-то слева донесся звучный вой трубы. Все замерли, и в строю моментально прекратились разговоры.

Из ворот лагеря выехала кавалькада всадников.

 Впереди них, на огромном темно-гнедом жеребце ехал, горделиво оглядывая ряды солдат, молодой трибун Гней Юлий Феликс. В ярко-алом плаще и начищенном до зеркального блеска шлеме с развевающемся на ветру плюмажем, он выглядел так, словно сошел с барельефа на триумфаторской колонне.

- Ишь, хрен, - подумал Кастул, - сопляк какой, а все туда же. Чуть ли не верховнокомандующий. Отличиться в бою решил, подумать только.

Тут же снова в мыслях предательски возник образ Аудакса, и Кастулу стало совсем не по себе.

Меж тем Феликс со своей свитой проскакал куда-то во главу колонный. Центурионы вместе с оптионами быстро подобрались, и разошлись по своим центуриям.

Тут же взревела труба и после звучной команды «шагом марш!» колонна двинулась вперед.

 Кастул мысленно сосчитал до десяти, дожидаясь когда очередность марша дойдет до его строя, и зашагал вместе с остальными солдатами.

Впереди них высился темный лес. Шедшие впереди центурии словно растворялись среди вековых деревьев, окутанных мраком. Густой утренний туман толстым слоем стелился по земле, и Кастулу казалось, что лес как будто поглощает римлян.

От этого легионеру сделалось жутко. Он уже не раз бывал в германских лесах, однако их мрачная атмосфера всегда пугала его. Не потому, что среди этих ужасных исполинских стволов могла легко затаиться целая армия варваров, и не потому что колонна могла быть атакована в любой момент.

Его страшил сам лес. Огромные мрачные сосны и дубы, возвышавшиеся над его головой переплетением веток наводили панику на разум. Казалось, что солнце погасло и никогда уже Кастул не сможет выбраться из этой чащи. М-да. Тут вам не ухоженный лесок с декоративными деревьицами. Здесь обитают злобные существа, по ошибке названные людьми. Поселение, куда направлялись римляне, носило название Бротомаг. Небольшой городок располагался за гребнем холма на открытой местности. Именно там, по докладу разведки, крупный отряд варваров с нетерпением ждал встречи, готовясь принять смерть от римского меча. Дикие племена непокоренных свевов, пришедших с востока вдруг решили, что безнаказанно могут вырезать мирное население, разграбить город и установить в окрестностях свои порядки. Как бы не так.

- Эй, Кастул,- позвал его сосед, когда их центурия оказалась на тропинке посреди леса.

Гай тяжело вздохнул. Опять этот зануда Луций. Делать больше нечего, лишь бы трещать без умолку. Вон все остальные-то притихли, им тоже лес не нравится. А этому вообще до задницы где находиться, лишь бы было с кем языком молоть.

- Чего тебе? - угрюмо проворчал Кастул, понимая, что тем самым как бы дал разрешение неугомонному придурку вешать очередную лапшу ему на уши.

С другой стороны, поболтать сейчас было бы не лишним. Уж очень нервозная обстановка вокруг. Мало того, что у него Кастула настроение хронически было поганым, так эта омерзительная чаща делала его еще хуже.

- А как ты думаешь, на этот раз мы сумеем отличиться? - радостно спросил его Луций. Да, кажется, этот бояться не умеет - отметил про себя Кастул. Тоже хочет быть триумфатором, подумать только. Небось, видит себя римским героем и мечтает нажраться у легата на приеме.

Отличиться захотел, недоделок. Все отличаются, кроме него, Кастула.

Он презрительно хмыкнул и отвернулся. Вновь мрачные мысли заполнили рассудок. На сей раз в голове все смешалось, и страх отступил на второй план, меняя собой чувство зависти. Оно было похоже на черную тень. Та словно окутала его душу, и камнем тянула в Тартар. А там, в сумраке Кастула преследовал образ Аудакса. Его удача, его успехи будут всегда немым укором.

Да, что поделать. Сам виноват, друга потерял и теперь обречен пожизненно сидеть в заднице. Хотя, о чем он думает? Возможно, из этого похода ему не суждено вернуться. Так уж получилось, нюансы службы. Смерть преследует легионера на каждом шагу, и это даже иногда неплохо.

- А может, - подумал Кастул, и на лице его расплылась ехидная улыбочка -  Аудакс сегодня погибнет? Ведь мало ли что может случиться? Пусть, дельце обещает быть простеньким, но кто ж его знает. Случайная смерть от вражеского меча не щадит даже самых храбрых.

Да, это решило бы сразу несколько проблем. Станет некому завидовать, никто не будет больше считать Кастула предателем.

Или, хуже того, пытаться снова подружиться как бы подчеркивая тем самым свое благородство и кое-чье ничтожество. Ведь он же специально это сделал, Аудакс-то. Подошел к нему в таверне, заговорил. Слабо верится, что действительно простил. Тем более сейчас, когда стал оптионом и спелся с Крысобоем. Надо же, сын люпы а теперь помощник центуриона. Футы-нуты, до макушки хрен доссышь.

- Чему ты улыбаешься? - прервал его размышления Луций. На лице у него Кастул заметил дурацкую улыбку, копию своей. Этот дегенерат решил, что Кастул радуется возможной победе.

- Так, считаю про себя, сколько варваров смог бы убить, - соврал Кастул.

- И сколько же? Физиономия Луция выражала неподдельны интерес. Похоже, придурок взаправду проверил в этот бред.

- Ты до стольки не умеешь, - по-доброму ответил Кастул, и хлопнул легионера по плечу. Это далось ему с огромным трудом, учитывая что хотелось на самом деле как следует врезать тому по наглой роже. Эх, сейчас бы вина выпить да побольше. Тушить, так сказать, огонь злобы горячительным.

14

Но стоило благостным мыслям чуть согреть душу, как Кастула отвлекли. Откуда-то сбоку знакомый голос позвал его по имени. Он не хотел оборачиваться, но сученок Луций ткнул его в бок.

- Кастул, смотри, пришел твой друг! - воскликнул тот. - Вот здорово!

«Ах ты говноед!» Моментально злоба вспыхнула по-новой. Он сжал руку в кулак, уже едва владея собой. Собираясь от души влепить радостному кретину. Но вместо этого повернулся, и увидел шагающего рядом с ними Аудакса. Именно его тупица Луций имел ввиду под словом «твой друг».

Квинт Аудакс улыбнулся ему и махнул рукой. Мгновенно злоба сменилась страхом вперемешку со стыдом. Он почувствовал, как холодная струйка пота пробежала вдоль хребтины и одновременно с этим кровь отхлынула от лица, сливаясь куда-то в ноги, от чего те сделались ватными.

- Давно не виделись, - Кастул постарался изобразить как можно более дружелюбное выражение лица. Получилось не очень. И кажется, Квинт, судя по взгляду понял, что тот не рад его видеть.

- Прости, что не смог с тобой поболтать на построении, - сказал оптион. - Занят был. Вы как тут, парни?

- Отлично, - вместо него сказал Луций. - Кастул вон всю дорогу считает, сколько дикарей перебьет.

Вместо ответа Аудакс расхохотался. В его смехе не было ни толики презрения, скорее наоборот, он звучал добродушно. Но Кастул воспринял это на свой счет, подумав что тот смеется над ним и его ничтожностью. Эта мысль мелькнула в его голове и тут же погасла, забитая чувством страха. Он понял, что боится Аудакса. И не смеет ему возразить, даже если б тот захотел окунуть его мордой в дерьмо.

- Так рассуждают только настоящие римляне, - Аудакс отсмеявшись, кивнул.

- Слушай, я тут вот что подумал, - начал он. - Конечно, не особо к месту сейчас об этом толковать, но думаю ничего страшного. Мы же с тобой болтали недавно. А не хочешь ты к нам перевестись? Я говорил о тебе с центурионом, он вроде согласен. Будешь служить под нашим началом. Здорово, да?

Он лукаво ухмыльнулся, и подмигнул Кастулу.

- Да, здорово же! - подхватил Луций, - смотри, вторая центурия второй когорты это почти как первая центурия первой когорты, только на одну поменьше!

- Совсем идиот, - мысль, словно железным стержнем пробила голову. - Конченый. А этот издевается над ним. Точно, вон как смотрит. Так вот о чем они оказывается, с Крысобоем утром толковали. О нем, значит. Каков хитрец! Подумать только, разработал план, чтобы измываться над ним! Нет, никогда и ни за что! Кастул не переведется. Лучше уж вздернуться где-нибудь в бараке, но только не туда!

Он открыл было рот, дабы излить поток своего несогласия, но Аудакс его перебил.

-Да, точно! - воскликнул он так словно что-то вспомнил, - голова моя - качан капусты! Совсем забыл тебе сказать, что твоего согласия не требуется. Ты и так переводишься к нам, после того как мы закончим эту операцию. Крысобой уже распорядился.

От услышанного Кастул едва не замер на месте. С трудом сдержался, чтобы не вкопаться в землю - иначе это неминуемо бы привело к сбиву с марша и тогда ему бы точно не поздоровилось.

Значит, они уже решили. Он хотел что-то сказать, возразить, но слова застряли в горле ледяной глыбой.

Молодец какой Аудакс. Впрочем, наверное, в этом нет ничего страшного - подумаешь, сделают своей персональной мишенью для издевок.

Разум тут же услужливо показал ему картину, где Кастул подвергается пыткам и изощренным наказаниям. А рядом хохочет довольный Крысобой. Нет, не бывать такому!

На самом деле Кастул всерьез испугался. Положение виделось ему безвыходным.

- Я вижу, ты рад - с издевкой в голосе сказал Аудакс. - Ну что ж, новость я тебе донес. Теперь мне пора. Удачи, парни!

И как ни в чем не бывало, он двинулся вперед, возвращаясь к своей колонне.

Спустя несколько часов безостановочного перехода, лес начал редеть. То тут, то там меж сплетений веток пробивался свет весеннего солнца. Воздух к полудню чуть прогрелся, и идти стало веселее. Солдаты как будто приободрились, и над марширующими колоннами повис гомон голосов. Лишь одному Кастулу улучшение обстановки бодрости не прибавило. Скорее наоборот, стало угнетать еще больше. Он никак не мог свыкнуться с мыслью о своем будущем. Больше всего его раздражал неугомонный Луций, который всю дорогу пытался с ним это обсудить. На дурака не действовало ничего - ни угрозы, ни просьбы поэтому Кастулу пришлось просто смириться.

Наконец, лес расступился, и колонна вышла на открытую местность. Теперь легионеров со всех сторон окружало чистое поле. Ни одного строения на километры вокруг. Девственная земля. По обе стороны от дороги тянулись невспаханные поля. Сейчас это была просто грязь вперемешку с не до конца сошедшим снегом и остатками прошлогодней растительности. Так себе зрелище.

 Впереди них возвышался холм. Тропа уходила куда-то далеко за его гребень, и колонна вползая на возвышенность, терялась из виду.

Внезапно пришел приказ «встать», и легионеры тут же замерли на месте. Позвучала труба, и центурионы их когорты, отделившись от своих подразделений, легким бегом припустили наверх. Туда, где была ставка командования.

- Интересно, что там? - спросил неугомонный Луций. -  Мне уже просто так идти надоело.

- Уймись, - осадил его недовольный Кастул. - Ты мне надоел за сегодня.

Впрочем, ему самому не терпелось узнать, что происходит. Чувство волнения, поселившееся в душе отогнало все неприятные мысли о грядущем, теперь Кастул думал только о том, как бы побыстрее началось сражение. Уже даже ладони вспотели от напряжения. Но он не обратил на это внимание - битва не первая, и так случалось каждый раз, когда приходилось рисковать своей шкурой. Что поделать, если трусоват от природы.

Он с трудом представлял себе, где находится, но сделал вывод, что скорее всего уже почти пришли. Этот богами проклятый Бротомаг находится за холмом. Скорее всего, в городишке римлян уже ждут, а герой-трибун покамест решает, что делать дальше. Хренов стратег.

Кастул заметил впереди какое-то движение. Присмотревшись, понял, что это возвращаются центурионы. Значит, совещание наверху закончено и сейчас начнется.

Так и произошло. Первая когорта двинулась вперед, рассредоточившись по правой стороне возвышенности. Прозвучала команда, и Кастул, подчиняясь, вместе с остальными легионерами бодро двинулся наверх по склону, где им предстояло, точно так же рассредоточившись, занять левый фланг.

То, что он увидел с высоты холма, поразило его. В самом низу у края дороги располагался разрушенный город. Везде царил хаос. Деревянные постройки были практически полностью сожжены, но кое-где на пепелище полыхали недоеденные огнем останки поселения. В нос ударил запах гари вперемешку с кислым запахом пролитой крови.

Частокол, окружавший город был просто сметен и разбит, а под ним, во рву за небольшой насыпью Кастул разглядел нечто, что потом навсегда осталось в его памяти.

- Твою мать! Ты погляди! - воскликнул Луций, - Ублюдки! Они всех перерезали!

Но Кастул не мог ничего ответить. Так и стоял, молча глядя на происходящее.

Городской ров был до верху забит трупами. Земля рядом с ним обагрилась от пролитой крови. Люди лежали в неестественных позах, будто сломанные куклы. Покореженные, убитые, они являли собой молчаливое свидетельство жестокости варваров. Отсюда невозможно было толком разглядеть число жертв, но Кастул догадался, что скорее всего все мирные жители пали от рук дикарей.

Сами виновники торжества теперь заняли город, и теперь добивали тех, кто случайно остался в живых.

Сотни варваров заполонили город и с криками носились по опустошенным руинам, не поддерживая никакого боевого порядка, кажется даже не замечая подошедших римлян.

Их воинство больше напоминало свору бешеных псов. Но численность варваров была огромной. Кастулу показалось что дикарей намного больше чем римлян.

- Их там похоже пара тысяч, - озвучил Луций его мысль.

- Не беда, - мрачно ответил Кастул, - зато задниц у каждого по одной.

Вдруг откуда-то справа пропела труба, и впереди тотчас прозвучала команда к атаке.

И римская армия с ревом бросилась вниз. Германы кажется до последнего момента не замечал приближающуюся угрозу, пока кто-то не поднял голову и не увидел, как с холма прямо навстречу им катится смертоносная волна. Упорядоченный римский строй имел гораздо больше преимуществ перед разрозненной армией дикарей.

- Вперед девчонки! Покажем им! - кричал центурион, подбадривая свою сотню. - Копья к бою!

А в это время Кастул, послушно подняв копье для замаха, уныло думал о том, что где-то там, на левом фланге бежит Аудакс вместе со своим драгоценным Крысобоем. Интересно, как на сей раз им удастся отличиться? Может они напару германского вождя замочат?

 Спустя минут варвары наконец сообразили, что к ним приближается враг и бросились из разоренного города навстречу противнику. Что, собственно было и нужно трибуну: не смотря на численное преимущество перебить их будет гораздо проще.

Первую волну германцев встретил град копий. Кастул увидел, как в десяти метрах от него сквозь широкий проем, бывший когда-то городскими воротами вливается яростный поток варваров. Огромные, волосатые, смердящие дикари внушали глубокое чувство отвращение и презрения. Их лица нельзя было назвать людскими. Искаженные дикой жаждой крови, они скорее напоминали морды каких-то диких зверей.

- Первая шеренга! Копья бросай! - четкий, выверенный приказ центуриона заставил десяток копий взметнуться вверх, вонзаясь прямо в оголенные тела дикарей. Варвары, бегущие первыми, попадали словно куклы, на лету прибитые к полу. Кастул видел, как копье одно из солдат угодило германцу прямо в горло, пронзив насквозь. Из страшной раны струей хлынула кровь, и дикарь издав предсмертный хрип кулем плюхнулся на землю, выронив меч. Он не успел не то, чтобы подраться с римлянами, даже добежать до них.

- Вторая шеренга, копья бросай!

Миг, и стоявший перед Кастулом строй солдат присел, давая стоящим позади пространство для замаха.

Привычным движением откинув назад руку с копьем замахнулся, и вложив корпус в удар, бросил копье. Особо не целился - все равно стальное жало тотчас нашло свою добычу, попав несущемуся на Кастула варвару в бедро и пробив его насквозь. Дикарь упал, но вслед за ним на строй римлян с дикими воплями неслась толпа германцев. Стоило прикончить одного варвара, как на его место тут же вставал другой. Их было так много, что казалось будто они никогда не закончатся.

По команде легионеры сомкнули щиты, готовясь принять на себя удар и тут же контратаковать. Вражескую атаку приняли на себя бойцы первой шеренги. В этой сшибке римлянам удалось сохранить строй, однако под градом смертоносных вражеских ударов некоторые из них пали. Кастулу, находившемуся во второй шеренге, пришлось вступить в поединок, когда погиб стоящий перед ним легионер. Занимая его место, Кастул повыше поднял щит, и ударил мечом навалившегося на него варвара.

Сзади напирали свои, подбадривая дерущихся криками и руганью.

- Назад, засранцы, назад! Тесните их к деревне! - взревел центурион, и выхватив меч кинулся на ближайшего к нему врага.

- Получай, говноед! Сдохни! - Послышался чей-то вопль. Это стоящий слева Луций вонзил копье прямо в горло незадачливому врагу и теперь бурно радовался маленькой победе.

- Славная битва, да, Кастул? - не отрываясь от дела, крикнул солдат.

Проклятие, этот дегенерат даже во время боя умудряется болтать. Дать бы ему по башке, чтобы не отвлекался!

Кастул решил не отвечать. Лишь покрепче сжал в руке меч.

В тесной свалке он чувствовал себя отвратительно. Тяжелый доспех сковывал грудь, заставляя при каждом удобном случае искать момент чтобы продышаться. Со лба градом лил пот, застилая глаза, однако Кастул не дрогнул.

Грязь под ногами стала скользкой от пролившейся на нее крови. Ступать по ней без риска поскользнуться стало практически невозможно. Но Кастул приложил все усилия, чтобы удержаться на ногах, понимая, что если он упадет, его ожидает неминуемая гибель. Как можно сильнее он уперся ногами в землю, так чтобы никто не смог его сдвинуть.

Про себя Кастул отметил, что страха в душе его больше не было.

 Он исчез, растворился в огне битвы и теперь его место занимал холодный расчет. Как точнее бить, чтобы свалить противника с одного удара. Не забывать о защите, прикрываясь щитом, беречь ноги и вовремя смещаться чтобы не разорвать строй.

Применять все то, что отрабатывалось до автоматизма на бесчисленных тренировках. Даже мимолетные мысли о смерти, которые Кастул допускал перед боем теперь не имели значения.

Вокруг легионеров росла гора человеческих тел. Раненные и убитые вперемешку лежали на земле. И стоны тех, кто был еще жив не были слышны среди шума битвы. Сейчас не до того, чтобы считать потери.

Оттесняемые назад германцы, наконец сообразив, что происходит, попытались расширить фронт схватки. Вытянувшись в линию вдоль строя римлян, они изобразили подобие боевого порядка, и с яростью бросились в атаку.

Новая волна ударов посыпалась на бойцов первой шеренги, и снова Кастул сумел отразить атаку.

«Самое главное - устоять на ногах, - думал он, - а там посмотрим. Да что же они все прут и прут? Делать им больше нечего, отдохнули бы. Как будто у них запас сил казенный.

 Но передышки получить не удалось. Подняв голову Кастул увидел, как прямо на него несется варвар. Огромный волосатый гигант с голым торсом, с головы до ног покрытый причудливыми узорами татуировок. Кажется, это был какой-то их предводитель, судя по тому как за ним потянулись еще с пару десятков варваров.

Увиденное повергло Кастула в ужас. Ему показалось, что он не сможет удержать такого урода и тот просто сметет его. Руку, удерживающую щит пронзила резкая боль, когда варвар ударил сверху вниз, силясь пробить защиту.

Удар был страшной силы. Кастул думал в тот момент, что сейчас деревяшка расколется и тогда ему точно придет конец. Но вопреки ожидаю щит выдержал, и тогда Кастул, собравшись с силами от всей души двинул умбоном варвару в челюсть от чего тот взвыл и отступил на шаг назад. Но однако это не дало Кастулу преимущества, поскольку дикарь практически сразу пришел в себя и двинулся на него с новой атакой, на сей раз куда более свирепой. Он едва не валился на Кастула всем телом, силясь достать его из-за защиты, но ничего не получалось. Новая серия ударов пришлась по стремительно теряющей силу щитовой руке, и Кастул едва не выронил скутум. Он попытался достать до варвара мечом, но безуспешно - тот вовремя отскочил назад и пошел в новую атаку, нанеся вертикальный удар по кромке, а затем серию горизонтальных.

-Держись, Кастул, я помогу! - заорали в ухо.

Идиот Луций попытался влезть, чтобы отбросить дикаря назад, но тут же получил с ноги прямо в центр щита и едва не завалился, разорвав строй.

- Стой на месте, придурок! Не суйся! - в отчаяньи крикнул Кастул. Он почувствовал, как вспотели ладони, неимоверная усталость разлилась по всему телу. Слабость и боль сковала руку, и стало невозможно удерживать оружие. Кастул было опустил меч, отдаваясь на волю судьбе. Он смотрел на происходящее вокруг отчужденно, уже не пытаясь сопротивляться. Что ж, это должно было случиться. Ведь никто не живет вечно. И где-то там, на краю сознания мелькнула искоркой мысль «как же Аудакс?». Мелькнула и тот час же погасла, растворяясь в пустоте.

15

Варвар напал снова. Удар, и резкая боль на секунду обожгла руку, держащую меч. А потом все прошло.

Кастул отрешенно взглянул на то, как по предплечью заструилась багровая струя крови.

 Варвар, наконец поняв, что цель достигнута, победоносно взревел и снова перешел в наступление.

- Да завалите вы уже его кто-нибудь! - крикнули позади. - Не дрейфь, бей сильнее!

- Парни, на левом фланге беда! У них прорыв! - ответил кто-то. Но Кастул не мог обернуться, чтобы посмотреть, что происходит.

- Вторую центурию мочат! Их окружили!

- Стоять, недоноски! - прорычал центурион, - Без команды не рыпаться!

-  Вторая центурия? - мелькнуло в голове у Кастула, - там же Аудакс!

Эта мысль словно ободрила его. Собравшись остатки воли, он ловко поднырнул под щит, и из последних сил сдерживая дикаря, нанес стремительный удар снизу вверх.

Кастулу повезло. Он попал точно в цель.

Острие меча вонзилось противнику в пах, пропоров мягкие ткани. Клинок застрял, и Кастулу пришлось вытаскивать его рывком.

Из страшной раны хлынула кровь, растекаясь большой лужей под ногами.

 Глаза варвара закатились, он резко побледнел и завалился на бок, издавая предсмертные стоны.

- Пошел отсюда, - Кастул ловко отшвырнул ногой умирающего. Остальные варвары, увидев, как пал их предводитель в страхе попятились назад, отдавая линию фронта. Пространство перед римлянами увеличилось, и совершать маневры теперь стало легче.

- Что там со второй?!

Кастул повернул голову, и увидел, как неподалеку от них волна дикарей хлынула из города и накрыла своими телами сражающихся римлян. Основной их удар пришелся на вторую центурию, находившуюся в хвосте полумесяца, которым солдаты окружали город.

Каким-то образом дикарям удалось прорвать римский строй, и теперь их мечи собирали кровавую жатву. Хваленый римский боевой порядок был разрушен, и битва напоминала свалку.

Множество людей сражались друг с другом, и невозможно было даже понять где свои, а где чужие. С безумными криками варвары стремились из города, их воинство черными тенями атаковало беззащитных солдат.

Остальные центурии никак не могли помочь своим. У них возникли дела поважнее - например, сдержать как-то сдержать поток варваров.

Кастул видел, как один за одним гибли римские солдаты из второй, его бывшие сослуживцы. Нарастающее чувство паники поселилось где-то в животе и растеклось по всему телу. «Аудакс! Там! Нужно помочь, он погибнет!» - в ужасе подумал он.

- И что ты можешь сделать? - прозвучал в голове ехидный голосок, - пока командир не скажет, ты не рыпнешься. За Аудакса не волнуйся, с ним Крысобой. Этот его в обиду точно не даст, скорее сам сдохнет. А вот ты только зазря шкурой рисковать будешь.

- Нет! Так ведь нельзя! - рьяно возразил Кастул сам себе, - он же все-таки мой друг! Я не хочу, чтобы он умер!

Последнюю фразу он проговорил вслух, чем вызвал недоумение у стоящих рядом с ним солдат. Но ему было наплевать.

- Развернуть строй! - словно в ответ на кастуловы мысли, раздалась команда. Центурион принял свое решение.

- Вперед, парни! Поможем засранцам, не то их без нас положат! Бегом!

И послушная приказу, центурия ринулась вперед собранным строем. «Быстрее! Быстрее же!» только и думал Кастул. Ему ужасно хотелось оставить строй и побежать вперед, но он не мог покинуть шеренгу.

Бойня проходила совсем рядом. Кастул с радостью наблюдал, как сокращается расстояние между ним и врагом. Готовый дать бой любому, он тщетно попытался разглядеть в людской гуще Аудакса.

- Рассредоточиться! Бей! - короткий приказ заставил его вернуться к реальности. Сам того не заметив, он внезапно оказался посреди толпы дикарей. Варвары перли со всех сторон. Их было так много, что Кастул не сразу мог понять, что происходит. Крутясь на месте волчком он отбивался от ударов, сыпавшихся отовсюду. Прикрываясь щитом, контратаковал, но при этом оставался на месте, что было главной его ошибкой.

 В один момент он это понял, когда его окружили сразу пять уродливых, волосатых варваров и попытались одновременно ударить со всех сторон.

Пара скользящих ударов пришлась Кастулу на спину, но доспех выдержал, и они не нанесли ему никакого вреда. Он резко повернулся, и бросился вперед на ближайщего к нему дикаря, выставив щит перед собой. Таким образом надеялся вырваться из окружения.

Противник попался слабый и отлетел назад после первого толчка щитом. Кастул, воспользовавшись преимуществом, вонзил меч врагу в живот. Особо не размышляя, рванул на себя оружие, и тут же развернулся, избегая атаки сзади.

Оставшиеся враги бросились на него, и ему пришлось отступить назад, оставив спину не прикрытой.

- Где же наши?- подумал он, - я что, один в римской армии?

И в этот момент кто-то толкнул его с боку. Кастул заметил знакомый красный скутум и воина в римских доспехах, оказавшегося рядом с ним.

- Привет! - спаситель поднял голову, и Гай с удивлением узнал в нем Аудакса. Тот выглядел так себе. Подбородок его был залит кровью, сочившейся из резаной раны, наискось пересекающей нижнюю половину лица. Кости носа перебиты, и на переносице теперь красуется широкая поперечная полоса.

- У тебя рожа в крови! - только и смог сказать Кастул. Времени было не очень много, для того чтобы обмениваться любезностями и удивляться.

- Знаю, - отмахнулся тот. - Ты держись лучше!

Внезапно лицо Аудакса исказила ярость. Он издал нечеловеческой силы крик, и бросился на варваров. Те от неожиданности даже попятились в стороны, в панике оглядываясь и ища куда бы отступить.

 Не дав им собраться, Аудакс с силой вонзил меч в тело ближайшего к нему варвара и с оттяжкой ударил ему в лицо рантом щита.

Германец взвыл, и упав покатился по скользкой грязи, Аудаксу осталось только добить его.

«Надо действовать, - подумалось Кастулу, - нельзя стоять».

Не смотря на то что силы начали покидать его, он, не теряя ни секунды, врубился в схватку вторым номером. Ринувшись вперед, встал бок о бок с Аудаксом и принял на себя вражескую атаку.

Каждый удар давался ему с трудом. Упершись плотнее ногами в землю, он бил, задерживая дыхание для того, чтобы, как ему казалось, усилить атаку.

- Держать щит! - уже почти совсем отчаявшись, мысленно дал себе команду не сдаваться. - Поднять меч. Удар, связка. Дикарь перед ним упал на колени и закрыл руками окровавленное лицо. Кастул, ни капли не сомневаясь, вонзил меч ему в шею. Юпитер, сколько их еще там?

Он оглянулся, и увидел, как в это время его друг, впав в боевое неистовство, убивал дикарей. На это было страшно смотреть. Вдруг, враги, стоявшие перед ними превратились в израненные, окровавленные трупы. Постепенно пространство перед Аудаксом заполнилось мертвецами. Оптион словно купался в крови.

Варвары, завидев его бежали в панике.

- Аудакс! - вопль Кастула привел его в чувство. Он обернулся, и увидел, как тот стоит рядом с ним, еле сжимая в руке окровавленный меч. Тяжело дыша, он пытался удержать в руках оружие, было видно, что легионер крайне истощен и держится из последних сил.

- Где Крысобой? - вдруг спросил Кастул, - почему ты один?

Неожиданный вопрос звучал вполне к месту. Оптион должен был всегда находиться рядом со своим командиром, а тут выходит, он его покинул ради того, чтобы защитить Кастула.

 Надо же, как повезло что Аудакс сумел разглядеть своего друга в этой свалке. Понять, что тот попал в беду, и помочь.

«А ведь все должно быть наоборот. Это я рвался сюда, чтобы защитить его», - с грустью подумал Кастул.

- Здесь, рядом, - ответил Аудакс. - Я возвращаюсь к нему. Ты со мной?

Кастул поднял голову и наткнулся на напряженный взгляд друга. Всем своим видом он демонстрировал бесстрашие и пылкость. Казалось, он ничуть не устал от этой рубки и готов еще убить столько же дикарей, а теперь нерешительный легионер со своими раздумьями явно мешал двигаться вперед.

Времени на раздумья больше не оставалось, и Кастул коротко кивнул.

- Тогда бежим! - скомандовал Аудакс, и взмахнув мечом резко дернулся куда-то в сторону. Кастулу только и оставалось что из последних сил поспевать за другом.

-Надо завязывать с вином, - пробормотал он себе под нос, стараясь выровнять дыхание. - А то вообще никакой стал.

Мысли в голове путались. Пока бежал, пытался поразмыслить о том, что же творится вокруг, но ничего не получалось. Сосредоточиться он не смог. Впереди маячила спина Аудакса. Он шел на прорыв сквозь черную толпу варваров, расчищая путь мечом и щитом, безошибочно определяя направление. Больше всего Кастул боялся, что однажды он все-таки не успеет и ворота из людской массы закроются перед носом, оставляя его один на один с кучей врагов. Тогда точно придется сдохнуть. Сил сражаться больше не было.

- Поднажми, Кастул! - крикнул Аудакс, и Кастул удвоил темп. Бежать пришлось недолго.

Скоро он увидел перед собой Крысобоя, отчаянно сражавшегося один на один со здоровенным дикарем. Центурион был один. Почему куда-то исчезли его солдаты, Кастул не знал.

Этот был гораздо больше того, которого довелось завалить Кастулу. Двухметрового роста, вонючий, волосатый варвар, одетый в медвежью шкуру от чего казалось будто он сам и есть животное. Лицо, больше походившее на звериную морду, исказила злоба.

Центурион стоящий напротив него казался же олицетворением римской доблести. В блестящих доспехах и шлеме с высоким поперечным гребнем, Крысобой ловко орудовал мечом.

 Он отчаянно сражался, пытаясь достать до дикаря, но тот то и дело с громогласным ревом срывал дистанцию, и наносил размашистые удары по щиту центуриона. Наконец, когда дикарь подошел слишком близко, центуриону удалось сбить его с ног, и прикончить его точным ударом в горло. Хлынула кровь, варвар закричал и стал заваливаться на бок, прямо под ноги Крысобоя.

Все это произошло в считанные доли секунд. Центурион, думая, что победил, слишком расслабился. Уже падая, дикарь успел выхватить кинжал и со всего маху вонзить Крысобою в ногу, по самую рукоять.

Из, казалось, небольшой раны фонтаном полилась кровь. Марк резко побледнел и безмолвно шлепнулся прямо в грязь.

Тут стоявшие рядом варвары завыли и кучей набросились на умирающего центуриона.

- Марк! Держись! - отчаянно закричал Аудакс. Кастул заметил ужас, вперемешку с растерянностью, отразившиеся на его лице. Оптион с мечом наперевес, ни о чем не думая, бросился прямо на ревущую толпу. Двоих варваров смог убить сразу же, как тут подоспели легионеры второй и завязалась крупная схватка.

Кастул же со всех ног кинулся к центуриону. Тот был уже без сознания, лежал на земле лицом вверх. Кожа его уже приобрела землисто-серый оттенок, какой бывает у мертвецов.

Рана на бедре не закрывалась, из нее толчками выходила кровь, а вместе с ней жизнь покидала Крысобоя.

- Командир, очнись, - Кастул попытался растормошить его, потряс за плечи, но центурион никак не отреагировал.

- Да, все очень плохо. Надо что-то делать, - пробормотал легионер. Одним махом оторвал широкую полоску ткани от своей туники и туго замотал ногу центуриона. Это возымело эффект, кровь остановилась почти моментально.

- Марк! Что с тобой?! - рядом оказался Аудакс. Он упал на колени возле центуриона, и моментально оценив ситуацию, попытался поднять его, но ничего не вышло. Центурион был слишком тяжелым.

- Давай быстро его на щит, - скомандовал он Кастулу, - сейчас поможешь мне.

Легионер кивнул, покорно положил свой скутум. Вдвоем они осторожно положили Крысобоя на внутреннюю поверхность щита. Кастул аккуратно укрыл центуриона плащом, чтобы тот не замерз до прибытия.

- Четверо бойцов, ко мне! - заорал Аудакс, - обеспечить прикрытие! Мы отступаем!

По команде легионеры отделились от горстки сражающихся и подняв щиты, заслонили центуриона от возможных атак.

Похоже, Аудакс теперь чувствовал себя полноценным командиром. Кастул с завистью взглянул на него, понимая, что, ему-то точно никогда не стать похожим на своего друга. Шанс потерян, и ничего уже не исправить. Боль раскаленной иглой кольнула сердце. Почему-то вспомнилось как когда-то давно Аудакс вытащил его из плена. Без него бы тогда Кастул умер. И чем в итоге тот ему отплатил?

- Придерживай ему ноги! - скомандовал оптион. Сам он встал спереди, и приподняв щит вместе с Крысобоем, медленно двинулся вперед.

Кастул вдруг явственно услышал, как он, перед тем как подняться, с отчаяньем прошептал центуриону на ухо:

- Живи, мать твою. Не бросай меня.

Спустя неделю, когда все успокоилось, Кастул решил навестить Крысобоя. Тот все это время находился в госпитале. Реализация этого намерения стоила больших усилий. Он все еще почему-то опасался центуриона, и кроме того, его не оставляла мысль что вскоре придется столкнуться с неприятностями.

Мало ли что может случиться? Вот так придешь в палату, а тебе сообщат, что Крысобой умер. И бремя этой информации придется нести ему, Кастулу, как и доносить ее до Аудакса. Все это время они не виделись, и Кастул не мог знать, справлялся ли оптион о здоровье своего командира.

У Аудакса теперь времени мало, приходится брать все командование на себя.

Конечно, думал Кастул, он скорее всего расстроится если Крыса сдохнет. И, вероятно обвинит в этом его, простого легионера. Дескать плохо ногу забинтовал командиру и тот из-за этого помер.

Исход боя, кстати, тогда остался за римлянами. Когорты понесли почти незначительные потери.

Бротомаг был взят, и из него удалось выбить всю ту огромную шайку дикарей. Теперь они не скоро сумеют оправиться, чтобы еще раз сунуть нос в римские владения.

По слухам, состояние центуриона было тяжелым. Хоть хирургам удалось остановить кровь, рана все же нагноилась и теперь его сильно лихорадило. Тут уже два варианта - или умрет, или будет жить.

16

Ржавое солнце, взойдя над лагерем, сквозь приоткрытое окно осторожно бросало лучи на дощатый пол больничной палаты.

 Центурион Крысобой лежал на койке, укрытый шерстяным одеялом.

 Кастул опасливо взглянул на командира, и лишь увидев как мерно вздымается его грудь, решился зайти в палату. Крыса пока дышит, значит все в порядке.

Подойдя ближе, легионер смог получше осмотреть его. Страшные шрамы, полученные в давних схватках белыми полосами рассекали осунувшееся лицо. На приход Кастула Крысобой никак не отрегировал. Центурион мирно спал.

Вдруг где-то снаружи громко хлопнула дверь, и в коридоре раздались тяжелые шаги. Затем кто-то бесцеремонно вломился в палату. Кастул не глядя догадался, кто. Так что его совершенно не удивило, когда он, повернувшись, обнаружил на пороге Аудакса.

 Взглянув на него, увидел, что раны на его лице зажили, и теперь губы и подбородок оптиона наискось пересекал свежий, розовый шрам.

- Ты что здесь делаешь?! - прошипел Аудакс. Оптион выглядел так, как будто он встретил порождение Тартара а не своего друга. Явно не ожидал увидеть здесь Кастула.

Что ж, - с грустью отметил про себя легионер, - значит Крысобой таки не оставлен без внимания. Очень хорошо.

- Да вот, пришел его навестить, - тихо сказал Кастул.

Лицо Аудакса вытянулось, и чуть заметно побледнело. Словно бы какая-то мысль, пришедшая оптиону в голову, его напугала.

Он скривил губы в едва заметной презрительной ухмылке, и ответил, явно копируя интонации своего центуриона:

- Молодец, легионер! Преданность командирам похвальна, а теперь уходи.

От неожиданности Кастул едва не поперхнулся. Даже не сразу понял, что оптион имеет ввиду. Пришлось потратить с десяток секунд на осмысление.

Выходит, он его прогоняет. Что это такое? Неужели ревность?!

- Перестань, Аудакс, - едва слышно ответил Кастул, - Хватит. Я просто хотел узнать, как он. Ты же помнишь, в том сражении мне пришлось...

- Я все помню, - перебил его Аудакс, - и кстати, изволь, обращаясь ко мне добавлять «командир», потому что я - твое начальство. А теперь пошел вон.

- Есть, командир, - с неохотой процедил Кастул, и повернувшись сделал шаг в сторону выхода. На счет начальства Аудакс конечно приврал. Да, безусловно, он исполнял обязанности командира, но Кастула-то во вторую еще не перевели. Это случится завтра.

Он так и не смог понять, что же сейчас произошло. Что будет дальше, когда Аудакс начнет им командовать, даже думать не хотелось.

Кастул ведь ничего плохого не сделал! Просто навестил Крысобоя! За что Аудакс с ним так? Или может он думает, что Крысобой испытает умиление, когда очнется, от того, что Кастул помог ему? Разжалует Аудакса за какую-нибудь мелочь, и сделает своим помощником уже Кастула? Глупость какая!

Ему показалось, что от возмущения волосы на голове зашевелились. Зачем было все это затевать, тартар его раздери?! Перевод этот дурацкий, потом как он кинулся защищать Кастула в том бою.

 Легионер даже по глупости своей подумал, что нужен бывшему другу. От того и поперся с ним к этому несчастному Крысе, и даже его по большому счету спас.

Вообще, за это полагается знак отличия.

Надо бы кстати спросить, причем у Аудакса. Сейчас самое время. В конце-то концов, когда-то же должен Кастул научиться противостоять его воле? Показать, что не слабак.

- Кстати, командир, - набравшись наглости произнес он, - А что на счет моего отличия?

- Какого отличия? - переспросил Аудакс, сделав вид что не понимает, о чем разговор.

Уверенности от этого у Кастула вдруг как-то сразу поубавилось. Может зря сейчас он это затевает? Велик риск нарваться.

- Ну, - нерешительно начал он, словно извиняясь. - За спасение центуриона.

В ответ на это Аудакс расхохотался, едва не разбудив Крысобоя. От шума тот застонал и попытался перевернуться на бок.

- Это ты-то спас командира? - спросил оптион, вытирая проступившие слезы. - Да, наверное, так и было. Но вот только никто этого не видел. Во всяком случае, мне не докладывали.

- Но это видел ты! - воскликнул Кастул. Кажется, от злости он готов был лопнуть. Совсем уже из ума выжил, гребаный оптион. Кастул что, не человек?! Не римлянин?! Даже собак не позволено так унижать!

- Не ори, Крысобоя разбудишь, - грубо осадил его Аудакс. - Я тебе все сказал. Можешь пожаловаться легату, только не сегодня. У него вечером пир, будут чествовать победителей. Я, кстати тоже буду там. А теперь давай, катись отсюда.

- Какая же ты сука! - со злости выпалил Кастул, - Чтоб ты сдох!

Слова слетели с его губ намного раньше, чем он успел их осмыслить. Теперь он испугался, думая что Аудакс вот за это точно его убьет.

Но тот лишь презрительно фыркнул.

- Вали отсюда, ты, кусок дерьма, пока я из себя не вышел.

Это все уже не входило ни в какие ворота. Кастул взглянул на оптиона с нескрываемой ненавистью. Прижав кулак к груди отсалютовал ему, и быстрым шагом поспешил прочь отсюда. Из палаты, из госпиталя... Идеально было бы вообще прочь из лагеря, но день только начался. Еще кучу всего предстоит сделать.

Даже вино в ближайшее время не светит. А ведь он не пил уже целую неделю. Боролся со своей тягой к выпивке, и вроде даже побеждал. Надеялся, что это будет оценено Аудаксом, но теперь-то все бессмысленно.

 Поганая сука этот оптион, шлюхин сын. Если бы Кастул мог, задушил бы его голыми руками. На пир он пойдет, подумать только! На пир к самому легату! Да Кастулу в жизни таких почестей не видать. А ведь он все делает, для того чтобы быть награжденным. Он-то всегда думал, что будет блести доблесть и солдатскую честь, но хрен там! Отличиться не выйдет. Кто угодно, только не он.

Весь день Кастул провел так, словно его ударили по голове пыльным мешком. Стараясь ни с кем не общаться, что-то делал почти на автомате. Внутри него клокотал гнев. Он никак не мог дождаться вечера, когда наконец можно будет напиться.

Но ненависть в его душе постепенно перерождалась в печаль. И к вечеру, когда наконец появилось свободное время, чтобы пойти в таверну, он уже был готов разрыдаться от пережитой обиды.

В обществе людей ему пребывать не хотелось. Он искал одиночества, поэтому, взяв побольше вина, он нашел ближайший закуток возле стен лагеря, где по его мнению, никто не смог бы его найти. Там, усевшись на отсыревшую солому, скрываемый темнотой близлежащих домов, он принялся хлестать выпивку прямо из горла. С тоской поглядел на тлеющий закат - да, наверное, они уже собираются в приемной у легата. Триумфаторы хреновы. Будут пить фалернское, жрать сонь в меду и лапать девок.

- Ты мразь, Аудакс, - бормотал он себе под нос, - За что так со мной?

Воспоминания нахлынули на него с новой силой. Вдруг пришел на ум тот разговор, когда они поругались впервые. Из-за того, что Кастул навыдумывал себе всяких нелепостей и обидел друга. Видимо, он все же не простил. Наверняка пытался, но не получилось. И вот во что это вылилось.

Самое обидно было в том, что этого всего могло не случиться, прояви тогда легионер чуть больше ума. Но нет, какой там. Страх победил. Теперь придется расхлебывать.

Он поймал себя на чувстве, что очень сильно скучает по Аудаксу. Тому, каков тот был раньше.

В глазах вдруг предательски защипало, и Кастул поспешил скорее отхлебнуть еще вина чтобы заглушить подступающие слезы.

Но ничего не вышло. Выпивка только разожгла огонь в его душе, и не в силах сдерживаться, легионер разрыдался.

Слезы катились градом, и по мере того как Кастул пьянел, поток их усиливался. Он пытался понять, что с ним происходит, но все было тщетно.

- Это ведь должно было случиться, - думал он, пытаясь себя успокоить - Аудакс просто так мстит. Все нормально. Тогда почему же я плачу?

- Потому что ты предатель, вот почему, - ответил ему внутренний голос, - Друга ты похерил, и ничего уже не вернуть.

Да, он оступился. Однажды допустил оплошность, но ведь это не значит, что его теперь надо всю жизнь наказывать за этот проступок?

Рыдания накатывали на него с новой силой. Боясь привлечь лишнее внимание, он уткнулся лицом в плащ. Вдруг голова сильно закружилась, и Кастул, захлебываясь слезами, упал на бок, прямо в подтаявшую грязь. Попытался тут же подняться, но вышло не очень. Поскользнувшись в месиве из помоев и земли, снова завалился на тоже место. На сей раз, правда, решив что разумнее было бы больше не пытаться встать. И так неплохо.

Боль жгучими ударами хлыста терзала сердце, то отпуская, то накатывая по-новой.

Здесь, лежа в канаве, пьяный, грязный как свинья, он вспоминал все то, что ему пришлось пережить. Начиная с самой первой их встречи, и заканчивая последними событиями. И больше всего ему хотелось сейчас, чтобы рядом вдруг оказался Аудакс.

Чтобы он успокоил, сказал, что это глупости и все в порядке, что он его давно простил, и этой неприятности в госпитале на самом деле не было. Она просто приснилась, и все это - просто сон.

 Все вокруг растворится в туманном мареве, чтобы потом Кастул смог проснуться обновленным, и избавиться наконец от этого тяжелого чувства вины.

Но конечно, ничего такого не произошло. Солнце уже зашло за горизонт, и на небе просом рассыпались звезды.

 А Кастул просто в очередной раз нажрался как скотина. Истощившись от рыданий, он задремал, лежа на земле. Правда, спать ему пришлось недолго.

В переулке послышались чьи-то тяжелые шаги. Он открыл глаза, и заметил, как меж домов бредет, изрядно шатаясь, рослая тень. Скорее всего, подгулявший легионер ищет дорогу в лагерь. Ничего необычного.

Человек меж тем бестолково бродил по улице. Один раз он наткнулся на стену лбом, и издавая грязную брань, свалился на землю. Однако, тут же встал и побрел дальше.

Расстояние меж ним и Кастулом постепенно сокращалось, легионер видел это, но ничего не пытался предпринять. Во-первых, он не боялся этого придурка, чтобы бежать от него сломя голову; Во-вторых, он все еще был сильно пьян, и вряд ли при всем желании сумел бы проделывать такие трюки с беготней и прочей эквилибристикой.

Последующие события развивались достаточно быстро. Пьянчуга таки добрался до лежбища Кастула, и черной тенью завис прямо над легионером. Постояв так с пару секунд, он неспешно расстегнул пояс, и приподняв края туники, принялся вершить то, что послужило для Кастула верхом унижения за сегодня.

Послышалось журчание, и теплая струя излилась ему на лицо.

- Ты что делаешь, урод?! - изо всех сил возопил Кастул. Легионер попытался вскочить одним рывком, но вместо этого неуклюже дернулся вперед, и потеряв равновесие упал на спину, заодно сбив с ног того неудачника.

- Обоссать меня решил, сука?!

Опираясь на стену, Кастул с большим трудом встал и огляделся. Мир вокруг неспешно проплывал мимо его затуманенного сознания. Все вокруг казалось каким-то незнакомым и странным. Голова страшно кружилась.

В ответ на свой вопрос легионер услышал невнятную брань, переходящую в бормотание. Спустя несколько секунд человек собрался, и четко проговаривая каждое слово, ответил:

- Прости, я не знал, что ты здесь. Думал, мешок какой-то валяется, вот и решил...

Голос говорившего показался Кастулу смутно знакомым.

- Кто ты такой? - спросил он.

- Луций, - ответил ему человек, - а тебя как зовут?

- Луций Секст, третья когорта, вторая центурия? - на всякий случай уточнил он, и получив утвердительный ответ расхохотался. Вот это да! Закон вселенского свинства, как есть. Сперва унизили как последнюю девку, а под конец дня еще и этот придурок обоссал. Просто прекрасно.

- Я Кастул.

- Гай! - радостно, как ни в чем не бывало, воскликнул его приятель, - Надо же, как ты здесь оказался?

- Пил, - ответил легионер, - Потом прилег отдохнуть. Все шло отлично, пока не приперся ты.

Кастул чувствовал, как ему становилось все хуже. Возмущение только что произошедшим сменила тоска и ощущение собственной ненужности.

- Надо возвращаться, - сбивчиво произнес Луций, - а то нас с тобой хватятся и дезертирами объявят.

- Да и хорошо бы, - ответил Кастул, и отвернулся, стараясь спрятать лицо. Так, чтобы Луций случайно не увидел его слезы, вновь выступившие на глазах.

Но тот даже не обратил внимание на этот жест. Дружески приобняв Кастула, он потянул его к выходу из переулка.

Легионер не препятствовал. Вдвоем они шатаясь побрели в сторону лагеря. Идти было трудно, Кастул ощущал, как его конечности превратились в тряпки, и передвигать ими стало очень тяжело. Слишком много вина было выпито, так что хорошо, что сегодня вот так некстати появился Луций, и немного отрезвил его, пусть и таким неприятным способом. По крайней мере, Кастул теперь может стоять на ногах. Иначе бы к утру, провалявшись вот так всю ночь, замерз и сдох.

- Эх, везет твоему другу, - как обычно, Луций опять завел свою пустую болтовню, - на пиру у Фалькса веселится. Здорово. Жаль, нас не пригласили. А там еще Юлия будет. Вот везет-то.

Солдат поглядел на темнеющее небо, и мечтательно вздохнул.

- Юлия?! - непонимающе спросил Кастул. - Кто это?

- Так дочь Фалькса. Красивая, как Венера, - отвтеил Луицй, - она приехала из Рима навестить отца. Говорят, очень уж ей по душе военные, да и сама она свободных нравов.

Луций двусмысленно захихикал.

- А еще Аудакс ей понравился. Ей кто-то рассказал про его подвиги, и теперь она пожелала с ним лично увидеться.

Время для Кастула словно остановилось, когда он услышал слова товарища. Герой, значит. Гордость легиона, триумфатор. Ему готова отдаться даже легатская дочь. Небось, уже хвастал всем как ее поимеет. Неплохо же устроился. Пока Крыса подыхает в госпитале, Аудакс найдет себе протекцию аж в лице самого Фалькса. И тогда карьерный рост обеспечен. Да что там центурион, эдак трибуном стать можно.

Теперь ясно, почему он так взъелся, когда Кастул пришел навестить его дражайшего командира. Есть вероятность, что Крыса все-таки не сдохнет, и в благодарность за чудесное спасение будет просить за Аудакса у того же легата. И возможные конкуренты за покровительство Крысы в лице бывшего друга, оптиону не нужны.

 Проще говоря, этот расчетливый псих хочет угодить и нашим, и вашим. А Кастул конечно со своей дружбой только путается у него под ногами.

От этих, внезапно таких ясных и логичных мыслей, Кастулу стало не по себе. Вновь отчаянно захотелось плакать. И он зарыдал бы, не будь рядом Луция. Тут же разболтает ведь. Позорить себя при эдаком придурке означает позорить себя при всей центурии.

- Эй, друг, ты чего? - видя, что пауза в разговоре затянулась, спросил его компаньон, - Что-то ты загрустил. Уж не завидуешь ли Аудаксу?

- Да пошел ты, - дружелюбно, с улыбкой ответил Кастул, хотя на самом деле чувствоал себя уничтоженным, - Героям не завидуют, на них равняются.

- Это уж точно, - согласился Луций, - везет тебе что ты его друг.

«Да что ты, недоделок, об этом знаешь?!» - со злостью подумал Кастул, но в ответ промолчал. Луцию ведь ничего не объяснишь, даже не нужно пытаться.

Злиться на него тоже не имеет смысла. Дурачок правда считает, что они с Аудаксом лучшие друзья, откуда же ему понять, что происходит между ними на самом деле. И вообще, не его это дело.

Легионер понимал, что все что сейчас с ним происходит только его вина. Кастул сам заварил эту кашу, и, похоже будет расхлебывать всю жизнь. Те оскорбления из уст оптиона - еще цветочки. Зная мстительную натуру Аудакса, можно думать, что он так просто его в покое не оставит.

17

От этой мысли Кастулу стало страшно. Аудакс врал, когда говорил, что прощает его. Тот разговор был началом замысловатого плана по моральному уничтожению бывшего друга. В конечном итоге, это должно привести к кастуловой смерти. Но только оптион убивать его не будет, нет. И Крыса не будет. Это сделает сам Кастул. Они доведут его, и он наложит на себя руки.

Крысобой же, слепо веря в честность и героизм своего оптиона, просто будет идти у того на поводу, жестоко наказывая Кастула за каждую провинность.

- Знаешь, - вдруг сказал Луций, - а ты хороший парень. Мне нравится с тобой болтать. Давай как-нибудь сыграем в дюжину, или вина выпьем?

- Конечно, друг - бесцветным голосом ответил парень. Весь погруженный в свои раздумья, ему было все равно что говорить. Луций же искренне обрадовался его согласию, и всю дорогу до лагеря нес забавную (по его мнению) чепуху. Рассказывал про каких-то девок, про выпивку. Кастул делал вид, что слушает его, а сам думал о том, как бы выйти из неприятной ситуации в которой оказался.

По всему выходило, что никак. Тяжелая волна паники накатывала на него снова и снова, заставляя сердце биться чаще. Ладони стали мокрыми от пота.

«Он убьет меня, - думал легионер. - Точно. Так может облегчить ему жизнь, и уйти прежде, чем этот псих развернет полномасштабную травлю?».

Малодушие Кастула поражало его самого до глубины души. Сколько раз он бывал в битвах, сколько раз ему приходилось рисковать собой. Тогда страшно не было. А вот перед Аудаксом он неизменно пасовал. И мысль о том, чтобы вскоре свести счеты с жизнью показалась ему симпатичной. Как бы лучше это сделать?

Может повеситься? Или вскрыть себе вены, как патриций?

Внезапный порыв прямо сейчас схватить кинжал, и порезать себе горло едва ли не полностью овладел им.

 Он вдруг ярко вообразил, как вспарывает себе шею от уха до уха. Из страшной раны льется кровь, пачкая его одежду, и все вокруг.

 Луций в панике орет, бегает кругами, пытаясь как-то помочь умирающему, но все уже бесполезно. Мир вокруг плывет, подергиваясь черной пеленой и затем гаснет.

Кастул резко встряхнул головой, стараясь отогнать эти навязчивые видения. Вроде бы стало чуть полегче, хотя печаль никуда не делась.

Впереди них замаячил лагерь. Огромные деревянные строения, тонущие в вечернем сумраке вдруг показались ему каким-то уродливыми демонами. Их тени пугали, причудливо изворачиваясь, перетекая одна в другую, охватывали разум.

- Пойдем быстрее, пожалуйста, - сказал Кастул, прервав поток болтовни - что-то я плохо себя чувствую.

Голос приятеля показался Луцию напряженным. Он остановился, и повернул голову, пытаясь в темноте разглядеть его лицо.

И увиденное Луция напугало.

 В бледном свете восходящей луны лицо Кастула выглядело мертвенно-бледным. Со лба градом катился пот. Темные волосы приобрели сальный блеск. Легионера потряхивало. Он, вытаращив глаза, всматривался куда-то во тьму остекленевшим взглядом.

- Да, парень, ты похоже сильно перебрал, - встревоженно проговорил Луций. - Идем скорее, тебе надо поспать. Лишь бы нас сейчас дежурные не остановили. Ты уж постарайся, сделай умное лицо. А с остальным я разберусь.

Поудобнее перехватив руку Кастула, он почти взвалил на себя его легковесное тело и уверенно двинулся к воротам.

- Потерпи, друг, - бормотал он, - скоро все пройдет.

«Да услышат боги твои слова», - уныло подумал Кастул, и отрубился.

В тот вечер для легионеров все закончилось относительно хорошо. Они сумели беспрепятственно вернуться к баракам, не попадаясь на глаза никому из командования.

Добряк Луций притащил безжизненное тело Кастула в подразделение, где благополучно сдал с рук на руки сочувствующим товарищам.

Те, сами не раз бывавши в подпитии, отнеслись к товарищу с пониманием: переодели и трогательно уложили его в койку.

 Благо, ночь прошла спокойно и никакому шальному дежурному не пришла в голову гениальная мысль устроить спонтанную проверку.

Конечно, утром было тяжеловато. Кастул, придя в себя успел пожалеть о том, что сорвался.

На построении пришлось собрать в кулак всю силу воли, чтобы стоять не шатаясь как дерево на ветру.

Да рот закрыть покрепче, а то гаденыш Кезон учует запах перегара и быть беде.

Сам Кастул, только с сегодняшнего утра числящийся во второй центурии, еще толком не успел ни с кем познакомиться, но ребята сразу предупредили его что лучше лишний раз не попадаться помощнику оптиона.

По странному стечению обстоятельств (что не удивительно, после обильных возлияний фалернским!), у Аудакса нашлись какие-то срочные дела, и он доверил провести строевой смотр вонючке тессерарию.

Кезон по натуре своей являлся знатным говнюком, и внешне походил на дохлую мышь (если только на нее предварительно наложить кучу).

 Он был маленького роста, на голову ниже Кастула. Удивительно, как вообще его взяли на службу во вторую? Болезненно худой, бледный. Одежда висела мешком на его дохлом, лишенном мышц тельце. Сальная физиономия в прыщах и язвах, волосы вечно грязные, какого-то мышиного цвета. От него всегда страшно воняло неизвестно чем.

А еще тессерарий любил совать нос во все дела, и при каждом удобном случае докладывать командирам о нарушениях.

Проще говоря, был стукачом. В центурии его терпеть не могли.

Однако, Кезон, будучи ровесником Кастула, и не имея никаких особых отличий, к своим годам имел уже был при должности. Первый после оптиона, как-никак.

Но всем было понятно, что не Крысобой назначил его на должность.

Не в его духе терпеть рядом с собой такого человека, но против приказа трибуна не попрешь. Так что всем пришлось смириться.

В то утро на плацу Кезон с важным видом прогуливался вдоль ровного строя легионеров, вытянувшихся по стойке «смирно».

 Он молча, внимательно оглядывал каждого из них, выискивая к чему бы придраться.

Понимая ответственность момента, старался выложиться чтобы было, о чем доложить оптиону по его прибытию. Но как назло, именно сегодня все солдаты являли собой образец перфекционизма.

Кезон, разочаровавшись, уже было собрался быстренько распределить караульных и да отдать команду «разойдись», как взгляд его упал на Кастула.

Легионер стоял во второй шеренге и на первый взгляд не вызывал никаких подозрений. Но что-то в его виде показалось тессерарию странным. Он сам не понял, что именно. Но ведь его назначили сегодня за место командира, так что Кезон был просто обязан оправдать это назначение.

- Ты! - скомандовал он, указав на солдата пальцем- выйти из строя!

 - О нет, - с тоской подумал Кастул, - неужели этот урод заметил? Ну теперь точно получу.

Смутная тревога вдруг поднялась из глубин его души. Пока еще недостаточно сильная, но уже таящая в себе угрозу полностью завладеть его разумом. Вдохнув побольше воздуха он, изо всех сил стараясь сохранить уверенность походки, ступил вперед и оказался перед шеренгой солдат.

- Гай Кастул, вторая когорта, вторая центурия! - отчеканил он и вытянувшись, вперил взгляд перед собой. Когда назывался, к горлу подкатил почти непреодолимый приступ тошноты.

Блевать тянуло едва не больше, чем дышать. В голове вдруг помутилось, все вокруг стало выглядеть как-то нелепо и смазанно.

Кастул пошатнулся, но нечеловеческим усилием подавив в себе эти чувства, остался стоять на ногах.

Тессерарий окинул его подозрительным взглядом, но промолчал. Это длилось несколько секунд. Кастул уже по своей глупости решил, что все кончилось. Тессарарий посмотрит на него еще немного, и вернет в строй.

 А потом солдаты разойдутся по своим делам, и все как-то наладится.

Потому что терпеть легионер более не мог. Вновь накатила тошнота, теперь уже все было очень серьезно. Он до скрежета сжал зубы, чтобы не дай Юпитер, не случилась неприятность. Про себя молясь всем богам, чтобы Кезон наконец его отпустил.

 Но нет. Тот еще раз молчаливо глянул на легионера, и втянул носом воздух.

- Ты пьян, - наконец глубокомысленно изрек он. - От тебя воняет.

Нервы Кастула не выдержали. Пищевод уже просто распирало от рвоты.

- Не более, чем от тебя - успел сказать он, и его стошнило.

Прямо на тессарария. На его блестящие, начищенные доспехи, его шлем который был велик ему раза в полтора.

Солдат едва по пополам не согнуло от смеха.

- Падла! - завопил Кезон, перекрывая хохот сотни луженых глоток - ублюдок! Я доложу Аудаксу! Тебя отправят в карцер! Ты будешь наказан!

Судорожно пытаясь стряхнуть с лица блевотину, он, оставив строй, побежал куда-то в сторону казарм.

- Да и пожалуйста, - шепнул Кастул, скорее себе, чем ему. Все равно, хуже уже не будет.

Вот ведь, ничего лучше не придумал как опозорить младшего офицера перед строем.

 Что ж, отличное начало службы в новом окружении. Сразу обрести себе врага в лице отпетого доносчика - так может только полный неудачник. То есть он, Гай Кастул.

Но как здорово бежал этот недоделок Кезон. Легионеры хоть порадовались - это ж даже круче, чем поглазеть на представление в театре.

Об этом случае стало известно едва не всему легиону. А уж в центурии каждый солдат считал своим долгом подойти к Кастулу, похлопать его по плечу и высказать свое одобрение.

Удивительно, как с таким отношением тессарария до сих пор никто не убил.

Единственное, что омрачало мысли Кастула, так это то, что Кезон обещал рассказать обо всем оптиону.

Тот и так зол на него, если верить вчерашним событиям. Ревнует к своей замечательной крысе. А еще ненавистный ему Кастул прямо с ходу был замечен в пьянстве, да еще и на помощника наблевал. Чудесно.

Битья палками не миновать.

Днем Кастулу удалось случайно встретиться в столовой с Луцием. Тот уже пообедал, и собирался было уходить, как заметил Кастула.

- Привет! А ты не важно выглядишь, - с ходу объявил бывший сослуживец, - вчерашний вечер плохо на тебе сказался. Хочешь немного выпить?

Он заговорчески подмигнул и налил в чашу вина.

- Нет, я откажусь, - буркнул Кастул, и отвернулся. Настроение было препаршивым. Весь день его угнетало томительное ожидание встречи с Аудаксом, но тот никак не являлся.

- Чего это? - удивился Луций, - никак завязать с пьянством решил? Слышал, ты сегодня на тессарария наблевал. Здоровская выходка!

Легионер хлопнул рукой по столу, и громко рассмеялся.

- Вот умора! Слушай, да его все ненавидят, этого Кезона. Правда, трогать опасается даже ваш центурион. Якобы, у него есть протекция.

Последние слова Луций проговорил шепотом, демонстративно прикрывая рот рукой.

- Да клал я на его протекцию, - вяло отмахнулся Кастул.

 В сущности, ему было уже все равно что произойдет дальше. Ведь еще вчера он едва не молил всех богов о смерти. Задумывался, как проще было бы уйти, предвосхищая травлю.

- Опасный ты парень, - восторженно отозвался компаньон, - только учти кое-что. Оптион ваш сегодня свирепый, как собака. У него, говорят, вчера с Юлией не получилось.

- Да ладно?

А вот это было уже интересно. Кастул на миг задумался, почему бы у Аудакса ничего не вышло с легатской дочкой. Видать, не смог пересилить себя. Несчастный.

- Юпитером клянусь! - клятвенно заверил Луций, состроив серьезную мину. - Он вчера перебрал, давай к ней яйца подкатывать. Но потом что-то пошло не так, он под стол свалился. Валялся там весь вечер, пьяный, еще похуже чем ты. Упустил шанс свой, эх.

Он сделал вид, будто сожалеет о рассказанном.

- Ну ничего, вы же с ним друзья. Уверен, он простит твою шутку с испачканным тессарарием. Ну а теперь мне пора. Оставляю тебе вино, захочешь - выпьешь. Увидимся позже. Не забудь, ты обещал сыграть со мной в дюжину!

Луций встал из-за стола, и ободряюще похлопав приятеля по плечу, направился к выходу, оставляя его наедине со своими мыслями.

Все было намного хуже, чем Кастул предполагал.

Аудакс теперь точно ненавидит его. И скорее всего, убьет. Причем заставит сделать это самостоятельно. Смерть все же неминуема. Она преследует Кастула, и однажды поймает. Нет смысла убегать.

Терзаемый грустью, он вышел из столовой, он направился к плацу чтобы вернуться к работе.

 День прошел незаметно. Кастул до вечера рыл землю, строил тренировочные укрепления вместе с другими легионерами. Ему удалось немного отвлечься за физическим трудом, и к вечеру он чувствовал себя вполне неплохо.

Решив, что сегодня пить не будет, Кастул хотел направиться в барак к своей центурии, чтобы завалиться спать до отбоя.

Но его планам не суждено было сбыться. По пути через лагерные улицы он заметил в сгущающихся сумерках знакомую фигуру.

Аудакс, сжав кулаки, тяжелой походкой направлялся прямо к нему с другого конца улицы. Вид он имел крайне угрожающий. Брови насуплены, пристальный взгляд голубых глаз мечет молнии.

- Ну, наверное, с ходу даст мне в челюсть, - обреченно решил легионер. - И сбежать не получится. Он уже меня заметил.

Оптион подошел к нему в плотную, и остановившись рядом грозно объявил:

- Ты! Быстро за мной!

От этого приказа Кастул по началу слегка растерялся. Потом до наконец дошло что сейчас оптион будет его наказывать. Ничего, может сегодня боги будут милостливы и Кастулу достанется не очень много тумаков.

Легионер промямлил что-то в ответ, и печально опустив голову двинулся вслед за бодро шагающим Аудаксом.

- Давай, пошевеливайся, - на ходу обернувшись, гаркнул оптион, - или мне палкой придать тебе ускорение?!

- Не надо, - ответил Кастул, - Куда мы идем, командир?

Этот вопрос прозвучал скорее как риторический. Очевидно, что встреча с Аудаксом предвещала наказание.

Внезапно идущий впереди оптион резко остановился.

 Кастул не ожидая такого поворота событий со всего маху впечатался ему в спину, и ойкнув, неуклюже шлепнулся на землю. А Аудаксу хоть бы хны - даже не покачнулся.

Солдат засуетился, пытаясь встать, но тут оптион повернулся к нему и едва слышно проговорил:

- В термы.

18

- Что?! - не понял Кастул. Он так и остался сидеть на земле, открыв рот от удивления.

- Ты оглох? Я сказал, мы идем в термы.

Аудакс добродушно рассмеялся, и протянул солдату руку.

- Вставай давай, хорош в грязи ползать. Небось неделю мыться не ходил, - назидательным тоном сказал оптион. - Запомни, мы, римляне отличаемся от дикарей своей цивилизованностью. А цивилизованность начинается с гигиены. Чистое тело - чистый дух.

Кастул, цепляясь за Аудакса, неуверенно поднялся, и принялся молча отряхиваться. То, что он сейчас услышал казалось ему каким-то безумием. Солдат не верил своим ушам. Буквально вчера утром этот человек оскорблял и унижал его как последнюю скотину, а теперь тащит развлекаться. Что вообще происходит?

- Ты случайно головой не бился? - набравшись смелости, спросил Кастул. Он был настолько шокирован, что на секунду даже забыл о чинах и званиях. Кажется, перед ним снова был его друг, тот самый Аудакс.

- Если тебя смущает та история с Кезоном, - ответил оптион, - то все в порядке. Наказывать я тебя не буду. Поганая шваль получила то, что заслуживает. Его давно следовало бы убрать, да увы это ничтожество Феликс прикрывает.

Да, спорить с трибуном - себе дороже. Но не это беспокоило Кастула. Он уже понял, что оптион ненавидит своего тессарария, и на то было множество причин.

Больше легионера волновал другой вопрос. Что же случилось позавчера в госпитале? Правда, задать его он так и не решился.

«Термы» были построены в самом лагере и располагались недалеко от восточной стены. Конечно, по сравнению с настоящими термами, являвшими собой одновременно сложную инженерную конструкцию и произведение искусства, это заведение было простой умывальней. Зато, можно было вдоволь попариться. Рабы ежедневно таскали туда воду, так что проблем особых не было.

Всю дорогу Кастул ощущал непреодолимую тягу обсудить произошедшее. Но вместо этого тупо молчал, опасаясь разозлить оптиона.

 А так за этой пустой болтовней (болтал преимущественно Аудакс) создавалась иллюзия дружбы. И легионер не хотел ее разрушать.

- Как там Крысобой поживает? - все же спросил Кастул, будто бы невзначай.

Услыхав вопрос, Аудакс прервал свою речь и с подозрением взглянул на друга.

- Все хорошо, - медленно, взвешивая каждое слово, проговорил он. - Почти выздоровел. Уже может ходить, и послезавтра вернется в центурию.

Кастул решил, что разумнее будет промолчать в ответ. Уж очень нехорошо глядел на него Аудакс. И вообще, всем своим видом оптион демонстрировал, что не стоит затрагивать эту тему. А то можно получить по башке.

Оказавшись в термах, Кастул попросил налить себе вина. Надо же ведь как-то поправить резко испортившееся настроение? Вдвоем с Аудаксом они сидели на скамье перед входом в купальни, и болтали ни о чем. Вокруг было шумно. То и дело сновали туда-сюда рабы, и другие посетители купален

. Кастул понимал, почему оптион позвал его именно сюда.

- Ему просто скучно, - подумал солдат. - Или он чем-то встревожен. Например, что Крыса почему-то до конца не выздоровеет. Сам по себе я ему не нужен.

От этой мысли вдруг стало противно. Конечно, кого же еще может использовать наш герой Аудакс в качестве куклы для битья? Только своего «друга» Кастула. Кто еще будет слушать всю эту ересь? Кто еще безответно стерпит издевательства и унижения в обмен на иллюзорную привязанность?

Чувствуя, что начинает злиться, Кастул выпил еще. Но это его ни капли не успокоило. Наоборот, выпивка только разгорячила, и уже едва сдерживаясь он решил, что стоит поставить зарвавшегося оптиона на место.

- Скажи-ка, - ехидно произнес он, - а как у тебя делишки с фальксовой дочуркой? Говорят, завалить не получилось?

- Что? -опешил Аудакс. Всем своим видом он пытался показать, что не понимает, о чем речь. - Ты что несешь? До тебя доходит о ком ты только что сказал?

- Конечно, - кивнул солдат. - Я говорю о бабе. Бабы любят военных. Признавайся, ты пытался ее склонить втихаря от легата. Но ничего не вышло. Себя-то не обманешь.

- Ты, шлюхин сын, ничего не попутал?!

Аудакс, белый от гнева вскочил со скамьи и замахнулся кулаком на Кастула.

- Рискни меня ударить, и получишь несколько суток ареста, - ухмыляясь проговорил солдат. - Здесь полно свидетелей, оптион. И да, хочу напомнить, шлюхин сын - это ты.

Кастул осознал, насколько опрометчивыми были все его слова только уже после того, как произнес их. Но путей к отступлению больше не было.

Вопреки ожиданию, Аудакс опустил руку и презрительно взглянул на Кастула.

- Я смотрю, ты кое-чему научился, - сказал он ледяным голосом. - Молодец. Но будь осторожен. Это сейчас, зимой тебе ничего не грозит. Пока мы в лагере. Но скоро зима кончится, и армия двинется дальше. Вот тогда, когда мы будем сражаться с дикарями, как бы тебе не получить случайную рану, которая окажется смертельной.

В ответ солдат лишь рассмеялся.

- Валяй. Мне все равно. Я уже давно мертв.

 Одним глотком он выпил оставшееся вино, отставил в сторону кружку, и встав со своего места двинулся к выходу. Но остановился на пороге, желая взглянуть на друга.

Аудакс выглядел растерянным. Его до крайности удивили слова солдата. Он-то ожидал совсем другой реакции. Гнева или испуга, но наткнулся на болезненное равнодушие.

- Погоди! - крикнул он, разом позабыв свои угрозы, - О чем ты?

- С твоей стороны глупо думать, будто слова не могут уничтожить, - окончательно добил его Кастул.

Уже не обращая ни на что внимание, солдат беспрепятственно двинулся на выход, оставив ошеломленного Аудакса размышлять о случившемся.

Давно прошла третья ночная стража. По сигналу трубы сменились караульные, передав пароль новому посту. Кастул слышал, как снаружи доносятся их голоса.

Он лежал на своей койке в бараке, и никак не мог уснуть. Сомн видимо навсегда покинул его. Вот ведь как вышло, даже хитрое божество издевается над ним. Впрочем, заслуженно.

Сегодня Кастул поступил как последний идиот. Вновь сделал то, за что корил себя все эти годы.

Оскорбил его. Того, с кем мечтал воскресить дружбу. Но, тартар побери, так не может продолжаться вечно! Невозможно всю жизнь терпеть мучения из-за прошлого! И потом, он уже столько раз вел себя как слабак. Настала пора дать отпор. Может, в следующий раз этот хренов командир станет думать, что говорит.

Он понимал, что теперь, скорее всего, ему в центурии жизни не будет. Скоро вернется Крыса.

 Злосчастный центурион явно настроен против Кастула. И Аудакс еще подольет масла в огонь. Но все это ничего. Главное, что Кастул сумел донести до оптиона свою мысль.

В конце концов, под рукой всегда есть кинжал. Его лезвие достаточно острое, чтобы можно было одним движением перерезать себе горло.

Эта мысль немного ободрила солдата. Надо потерпеть, - говорил он себя, - как говорил Луций, скоро все закончится.

Ночь легионер провел так и не сомкнув глаз.

Вопреки ожиданию Кастула, Крысобой вернулся к своему подразделению на следующий день. Центурион выглядел чуть истощенным после длительной болезни. Он шел, прихрамывая на раненную ногу. Было видно, что наступать ему больно, но Крысобой старался явно этого не демонстрировать. Кастул всячески старался избегать общества командира.

Конечно это было невозможно.

Пока все выглядело достаточно мирно. Крысобой особо не придирался, но легионер каждый день ждал подвоха. Это было очевидно, стоило только увидеть, как на него смотрит центурион.

 Каждый день, одно и тоже Тяжелый, ненавидящий взгляд темных глаз преследовал Кастула, не давая покоя.

Каждый раз, когда он зачем-то обращался к Крысобою, командир всем видом показывал, что не желает с ним говорить. Иногда зло высмеивал его, специально так, чтобы это слышали другие солдаты.

Вся ситуация безумно угнетала, и во что она может вылиться, Кастул не знал. Размышлять на эту тему тоже особо не хотелось.

Аудакс больше не подходил, и не заговаривал с ним. Иногда Кастул замечал, как тот вроде бы пытается найти какой-то формальный повод для разговора. Но каждый раз оптион натыкался на сумрачного Крысу, который всегда в эти минуты оказывался рядом, и все попытки к беседам прекращались сами собой.

Кастул может быть и хотел бы поговорить с Аудаксом. После того случая он чувствовал себя крайне одиноко. Все чаще по ночам к нему стали приходить мысли о самоубийстве.

 Теперь оно казалось неотвратным. Если раньше солдат не придавал этому такого сильного значения, то сейчас представления о собственной смерти были все ярче.

Каждый день казался ему серым пятном. Он уже не видел ни в чем смысла. Службу нес из рук вон плохо. Вставал утром по сигналу трубы как на автомате, и так же автоматически вечером возвращался в койку. Вина старался не пить - что толку? Один хрен оно не расслабляет, а наоборот только усиливает душевную боль.

Раз вечером он вспомнил, что должен Луцию игру в дюжину. Даже обрадовался, когда приятель согласился с ним сыграть.

- Что ж, - подумал Кастул, - значит, одним обещанием меньше. Свои дела надо приводить в порядок.

Последняя мысль была как будто бы чужая. Точно что-то изнутри спешило подтолкнуть его к последней черте. В голове противный голос собственного «Я» каждый раз напоминал Кастулу о его ничтожности.

«Ты вырожденец, деградант. Таких как ты не должно быть нигде, особенно в римской армии. Нелепая случайность, что ты сюда попал и прослужил столько лет. Твоя смерть решит кучу проблем, всем станет легче».

- Эй, парень, ты что-то грустный, - сказал Луций, настороженно взглянув на Кастула. - Зачем так расстраиваться? Это же всего лишь два асса.

Кастул выглядел растерянным и отрешенным. За всю игру он не проронил ни слова, а под конец, проиграв партию, все так же молча вынул медяки и положил их на стол.

 Его лицо в тусклом свете масляной лампы показалось Луцию мертвенно-бледным. Черты заострились, и своим видом Кастул напоминал покойника.

- Может, к девкам сходим? Хочешь? - неуверенно предложил парень. Он решил, что Кастул опечален проигрышем, и теперь находился в замешательстве. Ему искренне хотелось помочь своему другу, тем более Кастул ему нравился. Мрачноватый только какой-то.

- Нет, - показал головой Кастул. - Поиграли, и хватит.

Свой долг он отдал.

Легионер медленно встал, и побрел на выход. Сырая, дождливая ночь встретила его у казарм. Промозглый ветер пробирал до костей, но легионер не чувствовал холода. Как, впрочем, и себя самого.

По пути решил заглянуть на склад, где иногда можно было застать их сигнифера.

Децим был очень недоволен, когда увидел Кастула, пришедшего к нему так поздно. Своим требовательным стуком легионер отвлек его от созерцания старой паутины на стене. Пришлось вставать и открывать дверь.

-Ты что, совсем опух? Не мог раньше прийти?! - возмутился было Децим, но тут же осекся, едва ему стоило взглянуть на своего посетителя.

Кастул выглядел странно. Какой-то отрешенный, осунувшийся. Лицо похоже на посмертную маску, взгляд пустой-пустой как будто на тебя не человек смотрит, а кукла своими глазами-стекляшками.

Сигнифер почувствовал себя неуютно.

- Что случилось? - поинтересовался он.

- Ничего, - едва слышно проговорил Кастул, - просто мне нужно поинтересоваться на счет своего жалования. Хочу все деньги домой отправить.

Он опустил голову, и вперился взглядом куда-то в дощатый пол. Децим отметил, что движения легионера были сильно замедленны, как будто передвигался он во сне.

- Так и быть, сейчас гляну, - сказал сигнифер и принялся рассматривать документы. Казначею хотелось поскорее избавиться от присутствия этого странного парня. Его состояние пугало, а вид был неприятен. Как будто что-то очень страшное неминуемо преследует несчастного.

«Вот-вот Плутон заберет, - подумал сигнифер. А в слух сказал:

- Нету у тебя никаких денег за этот месяц. Сам смотри.

Он протянул Кастулу табличку, на которой был выведен приказ о лишении его жалования. Внизу крупными буквами красовалась подпись. «К.А.».

- Ясно, да? Нечего было на тессарария блевать, - Децим хрипло рассмеялся, но встретившись глазами с легионером, осекся.

Тот был как будто в ступоре.

 Коротко кивнув сигниферу, он ни слова не говоря вышел на улицу. Небо над головой заволокло тучами. Падал легкий снежок. Кружась в ночном воздухе маленькими серебряными звездочками, падал на промерзшую лагерную землю, укрывая ее сияющим покрывалом.

Да, было бы обидно умереть в такую красивую ночь. Дождавшись, когда мимо пройдет патруль стражи, Кастул двинулся по направлению к латринам. Только там, в темноте и тишине, возле стены он смог присесть и хорошенько подумать.

Значит, опять наврал Квинт Аудакс. Говорил, что наказывать не станет, а вот оно как вышло. Вполне возможно, что это Кезон на него насел. Хотя, какая теперь разница?

Легионер уселся прямо на землю, и вынул кинжал из ножен. Холодные снежинки падали на отточенную сталь и тая превращались в капли воды. Интересно, а во что превратится Кастул после смерти? Что произойдет?

Станет ли он просто пылью, или наоборот его дух будет жить, обреченный на вечные страдания в царстве мертвых? Не хотелось бы, конечно.

Легионер проверил лезвие на остроту, и приложил поперек горла. Примерился, рассчитывая, как лучше резануть. Но вдруг ему стало страшно. Нет, он не боялся возможной боли. Его пугало то, что может последовать за этим всем.

 Наверное, еще не готов. Хотя что, лучше каждый день претерпевать издевательства? Быть не властным над своей судьбой, панически размышляя на тему того, что еще придет в голову этому психу? Какие унижения придется испытать? Так же ведь нельзя, то Кастул ему друг, то снова чужой. Сегодня он втаптывает в грязь, завтра велит быть рядом...

Поняв, что снова скатывается в свое обычное нытье, после которого приходят слезы, легионер решил больше не думать об Аудаксе.

 Нет, определенно, еще не готов Кастул умереть. В другой раз.

Убрав кинжал в ножны, он встал и двинулся прочь отсюда. Походка его стала чуть бодрее, как и он сам.

19

На следующее утро долбаный вонючка Кезон, как полагается тессерарию, распределял караульных.

- А ты, Кастул, заступаешь сегодня в ночь, - гаденько ухмыляясь, сказал он. - Будешь охранять главные ворота.

Просто отлично. Всю ночь мерзнуть на открытом ветру - то еще удовольствие. Кезон точно знал, что Кастулу урезали жалование из-за той кляузы. Но ему было мало. Хотелось нагадить еще, чтобы сделать жизнь легионера невыносимой.

В ту ночь было ужасно холодно. Жаровня в караулке едва теплилась. Продуваемое со всех сторон, маленькое солдатское помещение не представляло серьезного укрытия от ветра и дождя, хлеставшего снаружи.

Кастул был один.

Вновь он тонул в пучине своих кошмаров, не имея возможности справиться с ними. И спасением была она - пузатая амфора, до краев наполненная кислым пойлом.

Правда, в тот вечер оно казалось ему нектаром Богов. Он замерзал изнутри, и ему нужно было согреться. А что лучше выпивки греет тело и душу?

Поплотнее закутавшись в плащ, он уселся к скудной жаровенке, и взяв амфору, отхлебнул прямо из горла. Конечно, на посту выпивать строго запрещалось. За это наказывали. А если солдат засыпал - вообще казнили.

Но с другой стороны, Кастул был здесь один. Значит, никто ничего не увидит. Амфору всегда можно спрятать, если кто-то придет. А на счет запаха можно сказать, что выпил накануне. Ничего страшного. Ведь Кастул не позволит себе напиться, правда?

Время шло. Амфора пустела, а теплее ему почему-то не становилось. Зато в голове теперь поселился легкий, приятный туман. Отяжелевшие веки непроизвольно смыкались, и перед глазами на фоне темноты замелькали яркие пятна. Нет!

Он не смеет спать. А если проверят? Если его найдет Кезон или Крысобой? Тогда его ждет смерть, а все из-за того, что он чутка перепил.

Все-таки плохой идеей было брать с собой амфору. Кастул уже пожалел об этом, но кажется было поздно. До конца смены оставалось несколько часов.

Вряд ли кто-то притащится сюда, слишком поздно. Ничего же не случится, если он чуточку отдохнет? Совсем немного, просто подремлет. Глаза закроет, а спать не будет.

Он уже не видел, как спустя час в караулку ворвался разъяренный Крысобой. И даже не сразу понял, что произошло, когда центурион схватил его за грудки и грубо встряхнул. Очнулся, только после того как командир влепил такую смачную пощечину, что у Кастула аж голова запрокинулась назад.

- Сука! - от крика центуриона дрожали стены. - Я тебя урою! Закопаю прямо сейчас, мразь ты поганая!

Каждый выкрик сопровождался сильной встряской.

Кастул попытался что-то сказать, но изо рта вместо слов полилось какое-то невнятное мычание. Он уже не владел собой, и ситуацией. Вместо испуга его накрыло чувство некоторой эйфории. «Скоро все закончится, - шепнул в голове кто-то голосом Луция. -Надо потерпеть».

Бах! Снова пощечина. Боль темной водой разливается внутри головы.

 Ему так хочется посмотреть на своего мучителя, что он решает открыть глаза. Перекошенное от злобы лицо центуриона мелькает перед ним в неясном свете тлеющей жаровни.

В караульную, поднявшись по тревоге, влетают солдаты. Их лица встревожены.

- Командир, что такое? Атака на лагерь? - спросил ближайший легионер.

- Сука! - вместо ответа взревел центурион, и швырнул Кастула на пол. - Дрых на посту!

Солдаты молчат, лишь растерянно глядя на то как лютует командир.

Крысобой наклонился, вновь схватил свою жертву за отворот туники, и выволок наружу. Когда они оказались на улице, Крысобой отвесил пьянице щедрого пинка под зад, от чего парень, не удержав равновесие шлепнулся лицом в землю.

- Забрать эту падаль! Бросить в карцер! Пусть подумает там, чем будет платить Харону!

Солдаты тут же подбегают к Кастулу, и подхватив под руки, тащат в сторону темницы. А Крысобой остается стоять подле ворот, тяжело дыша и сжимая в ярости кулаки.

- Мразь! - в последний раз произносит он, и, сплюнув на землю, удаляется прочь.

Старший центурион Тит Флавий Цербер сидел за письменным столом в своем кабинете, и занимался просмотром табличек. Время уже перевалило далеко за полночь, пора бы лечь спать да только бесконечная груда документов, нуждающаяся в подписи центуриона, никуда не исчезнет и на утро все равно придется с ней разбираться.

Можно было бы конечно свалить эту работу на писаря, но Тит считал, что без его вмешательства ничего не должно происходить в когорте. Вплоть до всяких продовольственных мелочей.

Именно за это его прозвали Цербером. Он был для них строгим надсмотрщиком, охранником который всегда соблюдает порядок и дисциплину. Его девизом была фраза «слово чести должно быть твердым». Никогда не допускавший промашек, до боли внимательный к мелочам, он требовал того же от своих подчиненных. За что его многие не любили. Но ему самому конечно было на это глубоко плевать.

Ведь он величина, а все что ниже его по статусу - так, насекомые.

Устав от разглядывания документов, центурион отложил стиль и потянулся. Крикнул адъютанта, чтоб тот принес ему разбавленного вина.

 Спать хотелось ужасно. Если раньше он мог не отдыхать по нескольку дней к ряду, и ему давалось это легко, то сейчас, с возрастом, силы организма заметно иссякли. Дождливая, холодная погода за окном отнюдь не увеличивала его работоспособность.

- Командир, к тебе посетитель, - робко доложил вошедший адъютант.

Цербер от возмущения чуть не поперхнулся. Что за неслыханная наглость?! Явиться к старшему центуриону без спроса да посреди ночи?! Даже любопытно взглянуть на этого безумца.

- Это кого еще Тартар принес?! - недовольно воскликнул он. - Гони его в шею! Совсем страх потеряли!

- Не могу, - растерянно ответил легионер, - это Марк Крысобой.

Услышав имя посетителя, центурион едва не вскочил. Вовремя сдержался - не при мальчишке же показывать свои эмоции?

И все же радости его не было предела. Крыса, собственной персоной! Подумать только! Интересно, что же ему надо? Давно же не приходилось общаться с командиром второй. Все как-то времени не было, а тут раз, и он сам пришел.

Старший центурион помнил Крысобоя еще с тех пор, как тот был едва ли не зеленым мальчишкой. За это время их отношения конечно немного изменились, но не настолько чтобы Цербер забыл старого друга.

- Марк! - воскликнул он, когда Крысобой вошел к нему в кабинет. - Проходи, располагайся! Давно не виделись!

Цербер действительно был рад видеть его. Но вот Крыса похоже был чем-то опечален. Он был растерян и молчалив. Отрешенно поприветствовал старшего центуриона, и уселся напротив него, глядя в пол.

Это выглядело весьма странно. Старший центурион почти никогда не видел его таким печальным, поэтому весьма забеспокоился. Вопреки своей принципиальности, он относился к Марку как... ну, наверное, как к младшему брату. Да что там, Крысобой почти что рос у него на глазах. Как солдат, затем как младший офицер, и в итоге стал сам командиром. Многое довелось пережить вместе, и хоть по долгу службы встречались они очень нечасто, Цербер всегда о нем помнил.

- Секст! - крикнул он своему адъютанту, - неси вино и закуску, быстро!

- А ты, - Цербер кивнул Крысобою, - давай рассказывай, что случилось. Ведь не просто же так ты приперся среди ночи навестить старика.

- Мне нужна твоя помощь, - не без труда ответил центурион.

Цербер наклонился поближе к нему, и приготовился внимательно слушать.

                                                                                         ***

Аудакс стоял возле дома старшего центуриона, пристально вглядываясь в ночную тьму. Малейшее колебание теней вызывало трепет в душе оптиона.

 Он был так взволнован, что не замечал даже вездесущего холода. Казалось, что вот сейчас выйдет Крысобой и объявит, что ничего не получилось. Церебер уперся, и поступит как велит приказ.

Аудакс всей душой жалел о том, что его отослали из лагеря, когда это случилось. Вероятнее всего, ему удалось бы сдержать порыв командира, и Кастула бы не наказали.

А сейчас, когда этот говнюк в темнице, дело так и так дойдет до старшего центуриона.

Ему бы и без Крысобоя утром доложили о происшествии на посту. Но только тогда Кастула точно казнят.

Судьба провинившегося волновала оптиона едва ли не больше своей собственной.

 Кастул конечно идиот, и заслуживает всего того что получил, но Аудакс ни за что не хотел бы чтоб он умер. Как бы то ни было, без Кастула станет намного хуже.

Все зависело от слова Цербера. Ну и конечно о того, как преподаст случившееся Крысобой.

Аудакс справедливо полагал, что тот затеял это все не просто так. Иначе стоило поднимать такой скандал? Крысобой хотел, чтобы Кастула не стало.

А дурачок просто дал ему повод, чем центурион и воспользовался. Но сейчас Крысобой явно сожалеет. Не без помощи оптиона, конечно.

Конечно, Аудакс просил. Валялся на коленях, умоляя представить дело хотя бы как простое пьянство. Поначалу центурион ни в какую не желал идти на встречу, но потом смягчился, узнав почему этот жалкий кусок дерьма так важен для его оптиона. Пришлось рассказать Крысобою все как есть, с самого начала.

Этого оказалось достаточно, чтобы сохранить несчастному Кастулу жизнь.

Прошло уже много времени, а командир все не появлялся. Темнота вокруг дома Цербера оставалось недвижимой. Она мрачной громадиной давила на Аудакса, все больше поднимая тревогу в его душе.

- Они уснули там чтоли? - пробормотал оптион себе под нос, пытаясь унять дрожь в теле. Усилием воли он подавил сильнейший порыв подойти к двери и сунуться к Церберу самому. Это было бы серьезнейшей ошибкой и тогда всему конец.

Внезапно на пороге дома мелькнул свет. Пресловутая дверь открылась и на улицу вышел центурион.

Тревога накрыла Аудакса. Ладони резко похолодели, кровь отхлынула от лица, и по телу прошлась волна дрожи.

Как можно тише, стараясь не привлекать лишнего внимания, он пошел к центуриону. В темноте было невозможно разглядеть его лицо, на Аудаксу показалось, что он улыбается. Новая волна страха обуяла оптиона.

- Ну что там? - пряча дрожь в голосе, спросил он.

- Тридцать ударов витисом, - глухо ответил центурион, и не обращая внимание на Аудакса, двинулся прочь.

Он уже не слышал, как в темноте, едва слышно оптион произнес:

- Спасибо, командир.

 Что было дальше, Кастул помнил урывками. Очнулся только в камере, под утро.

Он был один в тесной, затхлой комнатушке без окон и мебели. Голова болела так, как будто по ней прошлись молотком. Еще не до конца протрезвев, потер ушибленную макушку и обнаружил на ладони кровь. Похоже, ударился, когда падал.

 Да, сильно Крысобой разошелся. Никогда еще не доводилось видеть командира таким. Он ведь был всегда сдержан, даже если кто-то из его солдат провинился. А тут просто убить был готов.

Не удивительно, ведь он же ненавидит Кастула.

Сон на посту - ужасное преступление. Легионер знал, что скорее всего его казнят. И он был к этому готов. Даже отчасти радовался, что судьба все решила за него. Ведь правда, зачем так жить? Об Аудаксе он уже не думал. Какой смысл? Все решено.

Его больше не пугала перспектива вечных мучений в загробной жизни. Да и как-то сомневался он, что эти мучения будут его преследовать.

Скорее наоборот, возможность уснуть навечно и никогда не видеть того, что творится здесь, очень его радовала. Кастул принимал смерть как избавление. Больше не будет этих бесконечных страданий, больше не придется рисковать собой ради мифического светлого «завтра» римской империи, больше не будет унижений, и самое главное, его вина умрет вместе с ним.

 Вот только, римские граждане, честно платившие за содержание Кастула, немного расстроятся. Но это не точно.

 Ну, и вина больше не выпить.

Последняя мысль его огорчила, и он стараясь прогнать ее, как назойливую муху, встряхнул головой.

Прошло несколько часов. Однако, пустое ожидание Кастула не утомляло и не пугало ни капли. За это время он успел вздремнуть и даже чуть прийти в себя. Настолько, что проснувшись удивился почему это он до сих пор не на плацу перед строем, и, собственно, почему еще жив.

Словно в ответ на его мысли, послышался громкий металлический скрежет. Дверь распахнулась, и на пол камеры упал луч света из коридора. А вслед за ним вошел Крысобой.

20

Кастул ждал его прихода, однако не дал себе труда встать, как то полагалось в присутствии командования. Зачем? Все равно ведь помирать скоро, тут уж не до званий. Да и не мог он подняться. Конечности совсем не слушались.

- Сальве, командир - солдат картинно вскинул руку в воинском приветствии. - Можно я буду называть тебя Крысой? Скажи, когда я уже сдохну?

Шутка показалась Кастулу ужасно смешной, и он захихикал. А что? Давно хотел его так назвать, и вот представилась возможность.

В полумраке камеры фигура центуриона казалась неестественно огромной. Командир стоял спиной к источнику света, и потому Кастул не смог разглядеть выражение его лица. Но готов был поклясться, что командира перекосило от злости.

- Вставай, падаль, - приказал Крысобой, и для острастки пнул легионера в бок.

- Да пошел ты, хрен обоссаный, - Кастул истерически заржал. Этот смех звучал настолько уродливо и неестественно здесь, в темной камере для обреченных на казнь, что центуриону вдруг стало не по себе. По коже скользнул противный холодок.

- Вставай, - повторил он свое требование, и подошел почти в плотную к валявшемуся на земле Кастулу. Тот даже не пошевелился. Так и лежал на полу, раскинув руки и безумно хохоча. Крысобой решил, что он тронулся умом за время нахождения в камере.

Наконец, легионер истощился и замолчал, тупо уставившись в потолок.

«Смотри, псина, это твой солдат, - подумал Крысобой про себя, - смотри внимательно. Это ты во всем виноват. Парень похож на кадавра, он уже почти мертв. И это с ним сделал ты!».

Поняв, что Кастул его не слышит (или делает вид, что не слышит), центурион схватил его за отворот туники, и приподнял. Однако, не встретил никакого сопротивления.

Солдат оставался безучастным к происходящему. Лишь сбивчивое дыхание свидетельствовало о том, что он все еще жив.

Вдруг Крысобою стало очень жаль паренька. Избитый, грязный, похожий на безжизненную куклу, Кастул напоминал ему о том, что он сам, бравый командир никогда не знавший страха, теперь не властен над своими чувствами.

И он убил бы этого солдата, если б не вмешался Аудакс.

- Тебя не казнят, - как можно мягче сказал центурион. - Будет просто тридцать ударов палкой. Ты не умрешь.

Крысобой посчитал, что его слова вернут парня к жизни. Нет, какая глупость! Конечно, тот никак не отреагировал.

Центурион, смутившись, аккуратно положил его на землю. Затем крикнул конвойных.

Когда двое солдат вошли в камеру, Крысобой кинул взгляд на Кастула, и взмахнув плащом, отправился во свояси.

Еще бы, не самому же тащить эту полудохлую пьянь к строю.

Настало время свершить казнь.

Серое утро началось с проливного дождя. Песок под ногами размыло потоками воды, и теперь то что вчера было плацем, сейчас больше напоминало сплошное грязевое месиво.

Тяжелые капли косыми лучами падали на лица легионеров, оставляя за собой мокрый след.

Огромная центурия выстроилась в шеренги друг за другом. Солдаты молчали. Вытянувшись по стойке «смирно» глядели перед собой. Своим видом они, с мрачном утреннем мареве напоминали похоронную процессию.

Двое конвойных выволокли безжизненное тело Кастула, и швырнули его лицом в грязь. Прямо к ногам гордо возвышавшегося перед строем центуриона.

Рядом с командиром стоял Аудакс. Он был сильно расстроен предстоящим зрелищем. Настолько, что едва не плакал. Изо всех сил стараясь скрыть эмоции, он принялся усердно разглядывать башню рядом с воротами. Но сосредоточиться не получалось. Все мысли были заняты Кастулом.

Ведь совсем недавно они с ним поругались. Аудакс его унизил, прогнал из госпиталя по своей нелепой прихоти. И вот к чему это привело. Оптион почему-то чувствовал себя виноватым. Ему не хотелось, чтобы все вышло так как есть. Но поди ж ты. Довел.

Хорошо еще, что он успел. Иначе бы парня прикончили, и тогда жить бы Аудаксу с этим грузом всю свою жизнь.

Вдруг где-то слева протяжно завыла труба. Сигнал к началу.

Центурион Крысобой, подняв витис, окинул тяжелым взглядом строй солдат.

- Этот человек, - громко обвинил он, - своим поступком оскорбил всю Римскую Империю и Божественного Императора Августа! Недостойный звания легионера, он совершил то, за что сейчас будет за это наказан! Легионер второй когорты второй центурии Восемнадцатого легиона, Гай Кастул, приговаривается к тридцати ударам! За пьянство на посту!

Солдаты в страхе замерли, глядя на то, как по команде двое конвойных сорвали с несчастного тунику, и развернули его спиной к центуриону. Сам Кастул, вопреки ожиданиям, остался безучастным. Лишь раз он поднял голову и попытался что-то сказать в свое оправдание. Но его бессвязная речь утонула в потоке дождя.

- Да, - решил Аудакс, - он сам себя съел. Зачем было нужно это все? Почему не смог просто взять себя в руки?

«Он мне больше, чем брат. Больше. Чем. Брат.».

Одни и те же слова, по кругу, бились в голове у центуриона. Слова, сказанные Аудаксом, накануне вечером. Рассекая воздух, просвистела палка, и очередной удар обрушился на обнаженную спину солдата. Какого хрена он может называть братом такое ничтожество?! Почему он?!

Вдвоем с Крысобоем они могли бы достичь нереальных высот. Вечной воинской славы, богатства, почестей в конце концов. Но Аудакс выбрал вот эту сволочь, которая только и умеет что позорить себя, своего командира, и легион в целом.

Этого Крысобой понять никак не мог. Как и простить тоже.

Если по прошествии первого десятка ударов Кастул еще как-то вскрикивал, то теперь замолк насовсем. И у Крысобоя было ощущение, что он избивает труп.

«Больше, чем брат. Больше, чем брат....».

- Центурион! - неожиданный окрик прервал его.

К Крысобою подскочил Аудакс, и резко перехватил его руку.

- Тридцать ударов, командир! Тридцать!

Строй солдат не шелохнулся.

Центурион был ошарашен внезапным порывом оптиона. Опомнившись, он догадался что кажется многократно превысил лимит ударов. Спину Кастула пересекали длинные кровавые полосы.

Несчастный солдат распластался на земле и тихо стонал от боли. Но Крысобой даже не заметил этого - настолько был поглощен избиением. Злоба затмила его рассудок.

- Тебе, говно, я забыл отчитаться, сколько раз его бить положено! - сквозь зубы процедил Крысобой, и резким движением толкнул оптиона в сторону.

Аудакс, ждавший чего-то такого, вовремя отпрыгнул, и смог удержаться на ногах. Теперь он стоял встал напротив командира и внимательно смотрел ему в лицо. Крысобою показалось что-то странным в его взгляде. Он уловил нечто такое, чего не сразу смог понять. Помощник смотрел на него исподлобья, и во взгляде его читалось сожаление.

Наконец, оптион склонил голову с трудом выдавив из себя:

- Прости, командир.

Крысобой не стал ничего ему отвечать. Кивнул сопровождающим, приказав унести едва живого парня куда-нибудь подальше отсюда, и сам быстрыми шагами молча удалился с плаца.

- Всем вольно! Разойтись! - скомандовал за него Аудакс.

Солдаты уныло опустив головы поплелись нести тяготы службы. Все были огорчены увиденным. Никому не нравится, когда своих наказывают. Да, такое бывало, что в центурии кого-то периодически избивали палками за провинности. Но такая жестокость за стороны Крысобоя пришлась им в диковинку.

Лишь один человек радовался произошедшему.

Кезон, гадливо ухмыляясь, потирал руки и думал о том, каково сейчас придурку Кастулу. Вероятно, так себе. Скорее всего, даже очень больно. А как он стонал, когда его били - просто песня для ушей тессарария! Слушал бы и слушал этот скулеж целый день. И все же очень жаль, что Крысобой не убил этого пьяницу.

Кезон весьма жалел, что не смог увидеть всю сцену от начала и до конца. Он отсутствовал вместе с Аудаксом и другими бойцами, в тот момент, как Кастула застали на посту, упившимся в тряпки.

Тессарарий тут же был доложил своему другу Феликсу. Конечно, историю следовало бы приукрасить - например рассказать, что Кастул спит. Тогда бы не удалось избежать скандала, и отделаться так легко: всего-то тридцать ударов витисом! Трибун - человек горячий, на разборки скорый. Он бы велел казнить недоделка в ту же секунду.

Потому, что никому не позволено унижать тессарария просто так. Рано или поздно, за этим следует кара.

Весь день Аудакс был занят своими делами. С тех пор, как прошло избиение, и провинившегося убрали с плаца, старался о нем больше не думать.

Правда спустя пару часов, ребята доложили, что Кастул вроде бы очухался. Раны на спине оказались вовсе ссадинами, так что ничего страшного не произошло.

Куда больше оптиона беспокоило, что его бывший друг тронулся умом. Почти все время, пока били, он оставался безучастным. Лишь изредка стонал, и это показалось Аудаксу очень странным. Нормальный человек будет орать в голосину. Этот же просто молчал как бревно. И вряд ли это было проявлением стальной римской дисциплины.

 Но то, что его не казнили - на самом деле повод гордиться собой. Сумел спасти придурка от смерти. Ведь это ж надо быть таким конченным чтобы нажраться на службе и уснуть? М-да, Аудакс всегда предполагал, что у Кастула вместо головы куча дерьма.

Из-за этого оптион чувствовал себя странно. С одной стороны, поделом этому забулдыге, заслуживает наказания.

А с другой, Аудаксу казалось, что это все - его вина. Кастул превратился в такую тряпку из-за того, что тот не смог его простить. Но ведь оптион, даже когда был совсем юным, не смог простить Неро. А ведь тот был единственным его другом. Что уж говорить о Кастуле?

Поздно вечером, когда Аудакс лег отдыхать в своей каморке, ему вдруг пришла на ум та сцена на плацу.

«Точно, парень с ума сошел - решил он. - То ли от пьянки, то ли разум просто не выдержал груза чудесного спасения»

Надо бы его проведать. Взглянуть хотя бы. Мало ли каких еще дел может набедокурить этот остолоп.

Аудакс беспокойно заворочался на постели. За окном было темно. Буцинатор полчаса как протрубил отбой, и уже вроде надо было спать, но что-то не давало Аудаксу спокойно улечься. Неясное чувство тревоги, будто бы из ниоткуда возникшее где-то в груди, все нарастало. А вдруг Кастул умрет этой ночью?

Неожиданная мысль пронзила мозг оптиона, заставляя его вскочить с кровати как ошпаренного.

- Да нет, с чего бы ему, - ответил внутренний голос. - Все же хорошо, расслабься.

- Нет, - возразил Аудакс сам себе, - что-то здесь не так. Только я не знаю, что. Он выглядел, как сумасшедший.

 Как будто хочет умереть!

Неожиданная догадка поразила оптиона. Он вскочил как ошпаренный, и принялся суетливо одеваться.

Как же так?! Почему нельзя было раньше сообразить?! А что, если он уже сейчас того?!

Страшное предположение подстегнуло Аудакса похлеще, чем командирская палка. Быстрее! Еще быстрее! Гребаные калиги, вечно ремни путаются!

- Ну и куда ты пойдешь? - спросил голос, - А если он вообще не в лагере?

- В казарму! Надо сперва проверить там. Если он на месте, то Аудакс просто уйдет. Если же нет, то...

Что делать в этом случае, Аудакс не знал. Полуодетый, он в растерянности уселся на край кровати. И правда, что дальше-то? Наверное, потихоньку обойдет всю территорию

Аккуратно заглянет везде, даже в легатские латрины, но найдет его!

Как и следовало ожидать, Кастула в расположении казармы не было. Заправленная койка оставалась не тронутой, видимо еще с позавчера.

Аудакс своим приходом взбудоражил пару солдат, тихонько игравших в кости. Едва завидев оптиона, ребята повскакивали со своих мест, бросив игру, и вытянулись во стойке смирно.

Конечно, никто из них не смог ответить, где Кастул. Пришлось уйти ни с чем. Подгоняемый тревогой, Аудакс принялся бесцельно бродить по лагерю. На улице уже совсем стемнело, и теперь дорога освещалась светом факелов.

Кажется, опасения были правдивы. Куда же этот придурок мог запропаститься?!

Есть вероятность, что он снова напился, и где-то валяется. Ничему суку жизнь не учит! Оптион пренебрежительно сплюнул.

Зря только на оболтуса силы тратили.

Хорошо бы, если так. Но что-то показалось в этой мысли неправильным. Аудакс чувствовал, что на этот раз Кастул не просто напился.

И он был абсолютно уверен, что если сейчас отправится спать, то к утру Кастула найдут.

Только уже мертвым.

Но поднимать шум конечно нельзя. Да и какой смысл? Снова позориться?

Оптион вдруг замер на месте. Уже едва справляясь с внутренним напряжением, принялся тереть шрам на лице. Иногда это успокаивало, и помогало думать.

Давай, думай голова. Лавровый венок куплю. Куда он мог пойти?! Лагерь - огромная территория. Есть масса мест, где можно спрятаться.

- Вспоминай, - подстегивал он себя, - может какое-то особенное место, которое ему нравилось? Какое из них он бы выбрал, чтобы умереть?

Как ни старался он вспомнить, ничего не получалось. Он понятия не имел, где мог прятаться Кастул. И не ума не мог приложить, откуда стоит начать поиски. До тех пор, пока пресловутый внутренний голос не шепнул ему:

- Сортир. - В голове кто-то хихикнул. - Проверь сортир.

И подстегиваемый ужасом своей догадки, он двинул со всех ног в сторону солдатских латрин.

21

Вопреки ожидаемому, он нашел его не в самом сортире, а снаружи. Кастул сидел, привалившись спиной к стене и беззвучно плакал. Тусклый свет мерцающего факела падал на его лицо, искаженное гримасой боли, походившее на гипсовую маску. На щеках и шее солдата красовались потеки грязи.

 Вокруг него валялось несколько пустых амфор. Из одного сосуда пролились остатки вина, растекшись в небольшую лужицу.

«Да он пьяный! - пронеслось в голове у оптиона, - Гаденыш, совсем уже опух!».

Первой мыслью было дать Кастулу по морде, но затем ему на глаза попалось одна странная штука. Он обратил внимание, что солдат зачем-то поднял правую руку, и прижал к шее.

Аудакс догадался что это, только когда в темноте сверкнуло лезвие.

Не на шутку испугавшись он прыжком преодолел расстояние в пару метров, и оказался рядом с бывшим другом.

- Ты что, мудак, свихнулся?! - зашипел он. - А ну отдай сюда!

Он попытался вырвать кинжал у солдата из рук, но тот не дался. Лишь еще сильнее вцепился в рукоять, взвыл, и попытался резануть себе горло.

Завязалась борьба.

- Сука, все из-за тебя, - рыдал солдат, - даже сдохнуть мне не дашь!

- Отдай, падла! Отдай!

Аудакс отчаянно пытался выкрутить ему руку, но ничего не получалось.

«Твою мать, откуда у него столько сил-то? Еще утром дохлым казался!».

 Вдруг лезвие соскочило, и легонько резануло кожу над бровью его соперника. Из раны темной струей полилась кровь, пачкая все вокруг. На секунду Кастул остановился, соображая, что происходит. Этого оказалось достаточно, чтобы оптион успел отобрать кинжал, и зашвырнуть его подальше.

- Я все равно это сделаю! - беспомощно зарыдал Кастул, - ты меня не остановишь! Не сейчас, так потом!

- Эй, что там у вас происходит?!

Чей-то голос с другой стороны здания внезапно отвлек их. Аудакс очень вовремя успел зажать Кастулу рот, прежде чем на стенах замерцал свет факелов, и послышались чьи-то громкие шаги. Патруль ночной стражи, не иначе. Обход совершают. Что они возле сортиров-то забыли?!

Нужно было срочно что-то предпринять, иначе они увидят Кастула, и тогда жди беды.

- Ничего! - ответил Аудакс, стараясь держать голос как можно ровнее. - Я здесь один! Не ходите сюда, а то в дерьмо вляпаетесь! Здесь воняет! Все очень плохо, дерьмо кругом!

Он услышал, как патрульные замерли неподалеку, возле угла здания. Видать их смутило сказанное.

Секунду говоривший поколебался, видно совещаясь со товарищами и наконец выдал:

- Ты там обосрался, что ли?

- А ты как думал, осел?! Мы же возле латрин!

Еще секунда. Пауза. Снова чей-то встревоженный шепот, короткая ругань, а затем голос выдает:

-Я слышал два голоса. Кто еще с тобой?

Как назло, Кастул зашевелился и попытался промычать что-то невнятное, но оптион придавил его еще сильнее, не дав дернуться.

- Задница моя! - гаркнул Аудакс, - я с ней совещаюсь. Вы мне мешаете, парни. Имейте совесть, отвалите, а?

По спине пробежала холодная струйка пота. Если сейчас эти придурки решат прийти сюда, они увидят окровавленного Кастула и Аудакса рядом с ним. А что уж они там себе надумают - одному Юпитеру известно. На допросе трибуны конечно выудят правдивую информацию у провинившихся. И тогда Кастула уже точно казнят. Даже Цербер не поможет.

 Попытка самоубийства в римской армии была равносильна сну в карауле. Так же каралась смертной казнью.

- Ладно, - неожиданно легко согласился караульный, и потом добавил, чуть менее уверенно: - только давай без глупостей.

- Видишь, куда ты нас чуть не завел?! - зло прошептал Аудакс, когда патруль удалился. - Сейчас бы они увидели тебя такого красивого, и конец!

Он чуть высвободил захват, проверяя не задумает ли Кастул убежать.

 Но тот, вместо того чтобы оказать сопротивление, так и остался сидеть в одной позе, тараща в темноту безумный взгляд. Лицо его приобрело странное выражение боли. Рот искривила страшная, неестественная улыбка, а из носа вдруг хлынула кровь.

- Эй, ты что?! - Аудакс, видя это, всерьез испугался. Кровь отхлынула от лица, и в этот момент он выглядел белее самой луны.

Почему-то ему показалось, что мог случайно удавить Кастула, пока держал. Но потом до него дошло - солдат окончательно сошел с ума. Все, приехали.

От этого стало еще страшнее.

Он попытался растормошить его, слегка двинув в плечо, но легионер никак не ответил.

- Да что с тобой такое ?! - оптион в панике схватил бывшего друга за плечи, и принялся трясти, не обращая внимание на брызги крови. - Очнись, идиот! Очнись!

Но Кастул повис в его руках безвольной куклой. Голова болталась из стороны в сторону при каждой встряске.

 Внезапно, после очередного удара, легионер будто бы пришел в себя. Взгляд его чуть прояснился, он посмотрел Аудаксу в глаза, и завыл раскачиваясь из стороны в сторону.

От этих криков у оптиона волосы встали дыбом. Происходило что-то из рук вон. Срочно надо было что-то решать.

Но в одиночку сделать это сложно.

- Спаси меня, Митра, - пробормотал он, взвалив Кастула на плечи. - Солдатский бог, помоги. Тут одному оптиону нужно твое участие.

Хоть в богов он никогда не верил, и толком не умел молиться им (даже перед битвой), сейчас настал момент.

Только сейчас Аудакс заметил, что руки и одежда у него измазаны кастуловой кровью. Сам Кастул выглядел тоже не очень. Словно искупался в кровавой реке.

Вдвоем, осторожно ступая по мокрому настилу, они двинулись прочь от латрин. Кастул еле переставлял ноги, и большую часть пути Аудаксу приходилось его тащить.

- Крысобой, - напряженно думал оптион, - единственный кто хоть как-то может что-то решить в этой ситуации.

С одной стороны, посещение центуриона таило в себе и опасность. Он мог, узнав о том что Кастул пытался покончить с собой, тут же бросить его снова в тюрьму и в итоге казнить. Но Аудакс знал, что его командир так не поступит.

Он попытался прикинуть, что сейчас чувствует несчастный солдат. Но не смог. Слишком тяжело ему было представить происходящее в голове сумасшедшего.

Вскоре после того, как они постучались, дверь открыл центурион. Не смотря на позднее время, он не спал. Увидев окровавленных подчиненных, Крысобой мгновенно оценил опасность ситуации. Он схватил обоих за грудки и рывком втащил в дом, не забыв захлопнуть дверь за собой.

- Какого хрена тут происходит?! - воскликнул центурион, хватая под руки Кастула, который вот-вот собирался завалиться на пол, - что случилось?!

- Командир, ему плохо, - неуверенно сказал Аудакс.

- Без тебя вижу, - огрызнулся начальник, - Боги на пороге! Да он в кровище весь! Ты что, его резал?!

- Нет, он сам себя. Возле латрин. Я у него зуботычину отобрал, иначе он бы себе горло вскрыл.

Центурион ожег помощника злым взглядом. Но сейчас времени на расспросы не было. Он усадил легионера на пол, прислонив спиной к стене.

- Командир, я не знаю, что с ним, - сбивчиво продолжил Аудакс, - он с ума сошел.

- А с тобой что стряслось?

- Ну как, - попытался соврать оптион, - в его крови испачкался, пока тащил...

Не дослушав Аудакса, центурион схватил кувшин с водой, и от души плеснул содержимым в лицо Кастулу. Легионер ощутимо вздрогнул, и на мгновение пришел в себя. Взгляд темных глаз стал осмысленным, и теперь отражал страх, но выражение лица не изменилось. Оно по-прежнему напоминало маску.

Центурион схватил его за плечи, и сильно встряхнул.

- Говори, солдат! Что с тобой произошло?!

Это не возымело никакого толкового эффекта. Кастул задрожал всем телом, и начал плакать.

«Нет, я так ничего не добьюсь», - подумал Крысобой. Он взял первую попавшуюся тряпку, и аккуратно вытер солдату лицо. Поняв, что ран на нем нет (не считая мелкого пореза над бровью) велел Аудаксу притащить одеяло, и укрыть им Кастула.

После этого уселся напротив солдата, и осторожно положил руку ему на плечо.

- Гай, скажи что-нибудь, - как можно мягче произнес он, заглянув Кастулу в глаза. - Я не смогу тебе помочь, пока ты не расскажешь.

Парень недоверчиво уставился на центуриона, но ничего не ответил. Однако его лицо приобрело уже более спокойное выраежение. Хотя бы плакать перестал. Затравленно оглянувшись, он только плотнее укутался в одеяло.

- Гай! - чуть более требовательно сказал центурион, сопроводив обращение легкой встряской. - Скажи, что с тобой?

- А сам ты, сука, как думаешь? - наконец едва слышно ответил Кастул, - сдохнуть пытался. Да только ты гнида, со своим сраным оптионом мне помешали.

На секунду он замолчал, как будто собираясь с мыслями, оставив меж тем ошарашенного Крысу с удивлением глядеть на него.

А затем, набрав в грудь побольше воздуха, продолжил:

- Зря я тебя тогда при Бротомаге вытащил. Лучше бы ты сдох. Что касается тебя, Аудакс, - солдат злобно поглядел на оптиона, - то ты редкая мразь.

- Что он несет? - не понял Крысобой. Повернувшись, он вопросительно взглянул на своего помощника, но тот отвел взгляд.

- Правду, - превозмогая себя, глухо выдавил Аудакс, - Он тогда ногу тебе перевязал.

Крысобой моментально вспомнил тот эпизод, когда подлый варвар ранил его. Последним, что запечатлела память, было то, как из огромной раны на бедре фонтаном хлещет кровь.

 А затем разум отключился.

Пришел в себя центурион уже в госпитале, где ему сказали, что доблестный оптион Квинт Аудакс рискуя жизнью спасал своего командира. То есть его, Крысобоя. Про Кастула не было ни единого слова.

Он внимательно посмотрел на оптиона, который, скрестив руки, стоял возле двери. В его не читалось ни толики раскаяния, что ужасно взбесило Крысобоя. Скорее наоборот, Аудакс глядел на командира нагло.

Да как этот белобрысый мудак смеет?

Внезапно командир понял, что все это время даже не догадывался о происходящем в его центурии. Чувствуя, как медленно вздымается в сознании волна ярости, он поднялся и вплотную подошел к Аудаксу.

- Почему ты не доложил мне? - чеканя каждый слог, произнес он, глядя оптиону в глаза.

- А я доложил, - упрямо ответил Аудакс, - ты был болен, поэтому мне пришлось докладываться старшему центуриону. Не знаю, почему твоего спасителя не отличили.

- Падла!

Центурион со всего маха впечатал кулаком помощнику под ребро. Тот, придерживая рукой за ушибленный бок, повалился на колени, судорожно хватая ртом воздух.

Крысобой отступил на шаг назад, с ужасом глядя на своих подчиненных.

- Вы, - сказал он, - вы оба просто позор для римской армии! Стоите друг друга! Один пьянь и самоубийца, другой лживая баба!

Внезапно речь центуриона прервал хриплый смех, доносившийся из угла. Крысобой повернулся, и увидел что смеялся Кастул.

- Нет, Крыса, - наконец произнес солдат, - позор римской армии - это ты. Разглядел наконец своего хваленого оптиона? Вы оба - мрази, хотите сгноить меня. Хотите довести до смерти. Мучаете меня, издеваетесь. А когда я сам решился, не даете умереть. Не пойти ли вам в задницу, командиры?!

Последние слова он произнес как-то надтреснуто. Видно, что эта речь давалась ему с большим трудом, и он сорвался. Вновь зарыдал, прикрыв лицо ладонями.

- Я все равно уйду, - плакал Кастул, - не сегодня, так потом. Мне надоело, я больше не хочу жить.

- Тише, Гай, - центурион подошел к нему, и аккуратно приподнял. - Больше ничего не будет. Я не трону тебя, и он - Крысобой кивнул на Аудакса, -  не тронет.

- Я думал, что он - мой друг. Думал, что все как прежде. Что мы друзья, но вместо этого получил только издевательства.

Центуриону было жаль этого несчастного парня. Грязный, рыдающий, униженный - он выглядел настолько измученным, что центуриону не пришла в голову даже мысль как-то его наказать. Да, суицид строго карался, но Крысобой ведь всегда опекал своих солдат. Хотел быть для них как отец. А тут, выходит, сам чуть не съел подчиненного. Нужно было что-то делать. И центурион знал, что.

- Ты, - он повернулся к Аудаксу, который уже сумел немного оправиться после полученного удара.

 - Веди его к себе, и присматривай за ним до утра, - строго приказал Крысобой. - Дальше я сам им займусь. И не дай боги, если вас кто-то заметит.

Он осторожно передал с рук на руки ослабевшего Кастула. Аудакс принял солдата и закинув его руку на плечо, пошел к двери. На пороге он, насколько мог, салютовал командиру, и вдвоем с Кастулом вышел в ночь.

Когда они ушли, Крысобой медленно опустился на кровать и схватился за голову. Мысли путались. Да что же это такое творится вокруг?! Хороший командир, Марк Крысобой заживо ест своих солдат, и не видит дальше собственного носа. Позор римской армии, ничтожная пьянь и дурак вдруг становится затравленной жертвой. И все ради чего?

- Это хорошо еще, что ему в голову пришла идея убить только себя. А не, например, перерезать ночью все подразделение, - подумал центурион.

А ведь все могло быть гораздо хуже. И во что только превратился он, бравый командир Марк Крысобой? Слишком большие надежды возложил на своего помощника, Квинта Аудакса. Настолько большие, что забыл о своем предназначении, и хуже того, чести. Как найти оправдание этим поступкам?

Никак.

22

Следующие несколько дней Кастул провел в госпитале. Крысобой постарался, выбив для него офицерскую палату, так что содержали легионера почти как патриция. Бдительный санитар несколько раз в день приносил ему еду и питье, менял белье и, главное, не задавал лишних вопросов.

Но большую часть времени Кастул все же спал, приходя в себя лишь по самой крайней необходимости. И эти небольшие промежутки выпадения в реальность отнюдь не вызывали у него чувство восторга. Нормальная жизнь казалась ему чуждой, и какой-то неправильной. Идеальнее всего по его мнению было бы остаться в той черной пустоте, где он пребывал большую часть времени, навсегда.

 За все время навещать его никто не приходил. Но это не особенно-то его расстраивало. Не хотелось видеть кого-бы то ни было, тем более какого-нибудь пресловутого Аудакса.

Впрочем, Кастул и не рассчитывал, что оптион придет к нему в гости и принесет цветочки. Он вообще ни на что не рассчитывал.

Он с трудом представлял себе, как вернется на службу. Мрачные мысли никуда не делись. Парень до сих пор жалел, что остался в живых.

По мере того, как приближалась дата возвращения в строй, ему все чаще приходили в голову мысли о завершении начатого. Например, идея повеситься на деревянной балке в палате казалась ему очень симпатичной.

И потом, надо быть последовательным - раз обещал убить себя не смотря ни на что, значит так и нужно.

В одно утро, когда Кастул с особенным усердием обдумывал этот замысел, явился Аудакс.

Оптион, (вопреки своему обыкновению) скромно постучав, едва не на цыпочках вошел к нему в палату и присел на край кровати. В руках он держал плотную кожаную сумку.

Кастулу показалось, что он чем-то озадачен. Оптион выглядел крайне усталым. Лицо его осунулось, и приобрело серый цвет.

- Привет, - тихим голосом сказал Аудакс. - Как дела?

Вопрос удивил легионера. Он что, совсем из ума выжил? Как могут быть дела у человека, который буквально недавно собирался наложить на себя руки. И, надо сказать, до конца не отказался от этой идеи.

- Я тут тебе гуся притащил. Жареного.

Оптион вытащил из сумки увесистую тушку, и положил на прикроватный столик. По палате распространился изумительный аромат свежеприготовленного мяса, и от этого аромата у Кастула невольно потекли слюнки. Он вдруг вспомнил, что несколько дней не ел нормальной пищи. Он тут же почувствовал себя очень голодным, и ему захотелось буквально наброситься на этого гуся. Но что-то его останавливало.

- Сам поймал, - извиняющимся тоном сказал Аудакс, и видя немой вопрос в глазах бывшего друга, добавил: - Хотел тебя порадовать. Ты давай, не стесняйся. Поешь.

- Да брось, - отмахнулся Кастул. Дескать, знаю я твои порадовать. Но все же сдерживаться больше не мог. Наплевав на все, он ловко отделил от гусячей тушки ногу, и впился в нее зубами. Жир потек по подбородку.

Давненько ему не доводилось испытывать удовольствие от вкусной пищи. Мимолетом Кастул подумал, что все же ради таких моментов жить стоит.

- Теперь мне нужно просить прощения, - начал Аудакс, глядя на приятеля в упор - Я не хотел, чтобы все так вышло, сам знаешь.

Кастул слушал его молча, однако, не забывая жевать. Подумать только, хваленый оптион, воин-герой, просит прощения у пьяницы и ничтожества. И куда же вдруг подевалась вся его спесь? Трудно поверить, что он взаправду сожалеет. Легионер про себя усмехнулся. Что ж, стоит послушать о чем говорит этот осел.

- Я жду когда ты выздоровеешь, - продолжил оптион, - чтобы вновь служить с тобой. Как прежде.

От услышанного Кастул едва не поперхнулся. Что?! Неужели?! Аудакс вновь видит в нем друга? Это невозможно.

- А как же Крыса?! - не дожевав воскликнул легионер. - Что, нет? Ты же все время ему зад лизал. Не думаешь ли ты теперь, что он умиление испытает при виде меня, и я стану твоим конкурентом? За твою же драгоценную должность. Ведь из этих соображений ты прогнал меня тогда.

Аудакс моментально вспыхнул. Глаза его гневно сверкнули, он вскочил с кровати и замер на месте. Было видно, как сложно ему сдержаться, чтобы не врезать наглецу.

Оптион сделал глубокий вдох, и пристально взглянул на него.

- Так ты согласен или нет? - наконец произнес он.

- Согласен на что? Быть твоим другом? - вызывающе спросил Кастул. На пару секунд он замолчал, а затем добавил потухшим голосом: - Конечно же согласен. Я всегда этого хотел.

Аудакс в ответ на это молча взглянул на него. Затем коротко кивнул, и вышел из палаты.

Кастул только пожал плечами, и продолжил заниматься поеданием гуся.

Можно считать, что ответ принят. Покончив с едой, легионер сложил на тумбочке обглоданные гусячьи кости и улегся в койку.

Как ни странно, Кастул не чувствовал тревоги в этот момент. Скорее наоборот, впервые за долгое время он ощутил себя живым. И в целом, довольным происходящим. Даже выпить не хотелось. Посмотрим, что будет дальше. На вряд ли Аудакс врал. Хотя ожидать от него можно всего, чего угодно.

Но в конце концов, выход есть всегда.

Укрывшись шерстяным одеялом, Кастул закрыл глаза и заснул. Довольный жизнью, впервые за долгое время.

Прошло уже несколько дней с тех пор, как он вернулся в родной барак. К своим сослуживцам, так и не успевшим пока стать ему братьями. К своей жесткой койке и колючему соломенному матрасу.

Он уже не чувствовал себя убитым и не нужным. Крыса, честь ему и хвала, сумел обставить все так, что ни у кого не возникало вопросов почему отсутствует один из солдат.

Для всех Кастул провалялся в госпитале с лихорадкой. И вот, спустя несколько дней, наступило счастливое выздоровление. Теперь он мог целиком и полностью приступить к несению службы.

Конечно, первым делом его заинтересовал вопрос на счет Аудакса. Он часто видел его, но вот поговорить все не удавалось.

Оптион вечно имел какие-то неотложные дела, без конца носился выполнять поручения Крысобоя да и просто следить за порядком. Крысобой кстати за это время никак не проявил себя. То есть, он не относился к Кастулу как-то особенно. Просто держался в рамках, стараясь, видимо, лишний раз не навредить.

Однако, Кастула кое-что настораживало. Аудакс стал хуже выглядеть. Он очевидно побледнел, пересеченое шрамами лицо осунулось. До того яркие, голубые глаза потускнели, и теперь глядели на происходящее отрешенно. И не было в них той живости и злости, всегда свойственных оптиону.

Казалось даже, будто он сам по себе стал меньше.

«Может он чем-то болен?» - встревоженно подумал Кастул, глядя на то как его друг с деланно важным видом отдает указания тессерарию - У него лицо такое, как будто это не я, а он недавно хотел с собой покончить. Порасспросить бы Крысу, но как-то боязно. Да и он сам скорее всего не знает.

Пришлось отложить эту мысль в долгий ящик. И смириться с тем, что происходит. А то, что вокруг творится нечто из ряда вон, Кастул не сомневался.

Тому подтверждением стало одно событие, которое произошло с ним буквально через день.

Он возвращался из столовой после обеда. Будучи в отличном настроении, шел по улице, насвистывая песенку. Впервые за много дней, выглянуло солнце, и погода уже не казалась такой морозной. Теплые, ласковые лучи падали на снег и отражаясь, создавали иллюзию будто все вокруг усыпано алмазными осколками. На душе у Кастула было радостно. По крайней мере появилось то, ради чего бы стоило жить эту жизнь.

И то ли он слишком увлекся своими мыслями, то ли просто не туда смотрел - сам не понял, как так случилось:

        Когда Кастул проходил мимо складских помещений, из-за угла здания прямо на него вырулил тессерарий. Видимо, Кезон тоже куда-то сильно спешил, раз не заметил парня на голову выше себя.

 Шагнув вперед, они столкнулись плечами. Тессерарий искоса зыркнул на легионера и злобно прошипел:

- Ты что творишь?!

- Прости, Кезон, - растерянно ответил Кастул. - Я не хотел.

В тот миг тессерарий взглянул на него, и солдату показалось что глаза его полыхают злобой. Если б мог, этот вонючий ничтожный человечек спалил бы его прямо на месте.

- Ты думаешь, свинья, что тебе все с рук сойдет? - скривив в ухмылке тонкие губы, спросил Кезон. Он был явно на взводе. Нервно проведя рукой по сальным волосам, принялся теребить воротничок туники.

- О чем ты? - удивился Кастул, - это же просто случайность, я не хотел тебя толкать.

Все это было очень странно. Неужели Кезон до сих пор помнит тот неприятный случай, когда Кастул запачкал ему одежду, и хочет отомстить? Впрочем, ничего удивительного.

 О тессерарии никто не отзывался хорошо. Ходили слухи, будто он должность получил за то, что друга своего сдал. Никто толком не знал, что произошло. Якобы, тот попросил его прикрыть, а Кезон вместо этого дернул к Фальксу и все рассказал. Друга потом казнили.

- Скоро твоего драгоценного оптиона не станет, и никто не сможет тебя защитить. А уж тогда я за тебя возьмусь. Ох как возьмусь, мало не покажется, - Кезон гадливо захихикал, прижав ко рту кулак. - И Крысобой тебе не поможет. Потому что сгинет в Тартар!

- Ты что несешь?! Из ума выжил?! Оздоровись на голову, хрен! - едва сдерживаясь, чтобы не ударить тессерария, воскликнул Кастул.

Но Кезон в ответ лишь рассмеялся.

- Живи пока что - на прощание обронил он, и так же безумно хихикая, удалился, оставив солдата в растерянности стоять посреди дороги.

Кастул едва не кипел от возмущения. Это выглядело уже через чур. Во-первых, эта вонючка, этот паршивый стукач еще смеет угрожать. А во вторых, что он там про Аудакса вякнул? Якобы, оптиона скоро не станет. К чему бы это?

- Чтоб ты провалился, сраный тессерарий, - со злостью процедил солдат, и двинулся дальше.

Он не заметил, как очутился в бараках. Шел по улице на автомате, размышляя над словами Кезона. Определенно, нужно будет сказать Аудаксу. Может, это все просто придумки выжившего из ума вонючки, но ведь мало ли как оно может случиться? Стукач возможно что-то замышляет. Нарыл какую-то информацию, и хочет донести на них. Кто знает?

Весь день он только и размышлял о случившемся. Мало того,что эта гнида собралась копать под начальство центурии, так еще и собирается что-то сделать с Кастулом. Но, видимо, боится или пока не знает, что. Нужно скорее предупредить Аудакса, пока не поздно. Иначе...

- А иначе что? - спросил его голосом невидимый собеседник. - Как будто тебе будет от этого хуже.

- Да конечно будет, ты, гребаный идиот, - выругал Кастул сам себя, - Вспомни все то, что произошло с тобой. Неужели тебя не мучила совесть? А как ты сможешь жить, если он всерьез пострадает?

Парень задумался. А ведь действительно. Не смотря на все то, что ему довелось перенести, Аудакс по-прежнему оставался для него единственным другом. Значит, нужно немедленно что-то предпринять, пока не поздно. Сказать ему о готовящейся опасности. Кстати, вот что.

 Одна деталь того разговора с тессерарием поначалу ускользнула от внимания Кастула. Тессерарий говорил что-то о Крысобое. О том, что и тот скоро сгинет в Тартар. Интересно, каким боком в этой ситуации центурион?

Остаток дня прошел для Кастула неспокойно. Он едва мог сосредоточиться на работе. Днем ему не удалось найти Аудакса в центурии. Как сквозь землю провалился. Интересоваться его местонахождением было бы подозрительно. А подходить к Крысе парень не решился. Кто его знает, чем это могло обернуться?

В последствии конечно же он корил себя за эдакую глупость. Возможно, обратись он тогда к своему командиру напрямую, не было бы тех ужасных последствий, что пришлись на долю буквально всей центурии.

Ближе к вечеру, когда рабочий день был завершен и солдатам предоставлялось несколько часов досуга, Кастул направился искать своего оптиона, который за весь день в центурии так и не показался.

Он обошел ближайшие таверны за пределами лагеря, но и там не смог найти его. Не было оптиона и в пределах лагеря. Уже серьезно обеспокоившись, легионер решил, что подождет друга возле бараков. Ну должен же он хоть когда-нибудь прийти?!

Кастул постарался выбрать себе место так, чтобы оставаться незамеченным для идущих мимо людей. Осуществить это было тяжело, но он справился с задачей, облюбовав небольшой закуток перед входом.

Вечерние сумерки сгущались над его головой, однако Кастул все еще различал во тьме фигуры людей, сновавших туда-сюда. Слышался хохот из столовой, фырканье лошадей в конюшнях. Лагерь жил своей жизнью. Только Аудакс все не появлялся.

Спустя несколько часов томительного ожидания, когда солдат потерял уже всякую надежду, и окончательно замерз, наконец вернулся оптион.

Сперва Кастул заметил в темноте рослую фигуру, уверенно походкой движущуюся к баракам. Понял, что это оптион, лишь когда тот оказался в хорошо просматриваемой зоне, почти возле входа.

Кастул едва удержался, чтобы не выскочить прямо к нему, и не начать орать.

Минимум, Аудакс бы не оценил. Максимум, Кастул получит взбучку ото всех потревожденных солдат.

Поэтому, когда друг подошел почти вплотную к его небольшому схрону, тихонько свистнул, стараясь привлечь внимание.

Аудакс остановился.

- Кто здесь? - глядя по сторонам, и тревожно прислушиваясь, спросил он.

Его поведение сразу показалось Кастулу странным, не смотря на то что оптион не мог его увидеть.

- Это я, Гай, - как можно тише проговорил он, выходя из своего убежища. - Я тут тебя уже несколько часов жду. Разговор есть.

23

- Ну так и говори, - в голосе Аудакса скользнули нотки возмущения, - Зачем в прятки-то играть?

- Не хотел, чтобы кто-то вопросы задавал, - ответил Кастул. - Это по поводу тессерария. Он утром сказал мне нечто, что я хотел бы с тобой обсудить.

Неожиданно оптион замолчал. Затем вдруг вытянулся и сложив руки на груди, в упор взглянул на Кастула. Вся его поза говорила о присутствовавшем сильном напряжении.

- Не здесь, - прошипел Аудакс, - идем ко мне. Там расскажешь.

 Кастулу ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Когда наконец они очутились в комнате, оптион зажег масляную лампу и жестом пригласил Кастула к столу. Сам же уселся напротив, и внимательно глядя на солдата, приказал ему:

- Говори. Я слушаю.

В мерцающем свете лампы лицо оптиона казалось встревоженным. Кастул, внимательно следивший за каждым жестом друга, увидел, как по виску его стекает небольшая капля пота.

Нечто странное происходило с Аудаксом. Да только вот не ясно что именно.

- Утром ко мне подошел вонючка, - сказал Кастул, и взглянул на оптиона.

Он специально выдержал паузу, чтобы увидеть реакцию собеседника. Однако, как только речь зашла о тессерарии, лицо оптиона приобрело нарочито отрешенное выражение. Это насторожило Кастула.

- Ко мне он подходит по десять раз на дню, - делано равнодушно отозвался Аудакс. - Разве по этому поводу стоит беспокоиться?

- Твой помощник сказал, что скоро тебя и Крысобоя не станет. Вы оба отправитесь в Тартар. Я не знаю, о чем он, но посчитал нужным тебя предупредить.

Реакция Аудакса была неожиданной. Вместо того, чтобы что-то сказать, он принялся лихорадочно тереть шрам на лице, пустым взглядом уставившись в огонь. А потом вдруг вскочил, и подойдя к Кастулу, похлопал его по плечу.

- Спасибо тебе, друг, ты мне очень помог, - воскликнул он, широко улыбаясь. - Ну а теперь тебе пора, я обязательно что-нибудь придумаю. Только никому больше не говори об этом, хорошо?

- Хорошо, - коротко кивнул легионер. Но уходить не спешил. Улыбка оптиона выглядела донельзя странной. И от того пугающей.

- Может ему нужна моя помощь? - с тревогой подумал Кастул, но тут же себя одернул. - Не лезь, идиот. У него есть Крыса, который решит все проблемы, ты здесь ни при чем. Или тебе мало было пережитого?!

Все же что-то удерживало его от того, чтобы просто встать и уйти. Не мог он взять и вот так покинуть Аудакса, не расспросив. Ведь что-то явно случилось, иначе почему оптион будто сам не свой? Явно это связано с угрозами тессерария.

- Послушай, - наконец, не выдержав, сказал легионер, - Хватит притворяться, будто все нормально. Я же на твоей стороне. Расскажи правду.

- На моей стороне, говоришь? - подняв бровь, переспросил Аудакс. - Тогда скажи вот что: пока ты меня ждал, тебя кто-нибудь видел?

- Нет, - ответил Кастул, не совсем понимая к чему клонит его друг. - Никто не видел, точно.

- Ясно, - кивнул оптион. - Теперь слушай меня внимательно.

Он вмиг стал серьезным, близко наклонился к лицу солдата и начал говорить.

- Вонючка дезертировал. Завтра лагере будет шумно, когда они поймут, что он пропал. Сюда припрется преторианская гвардия, из охраны легата. Начнут задавать вопросы. И когда они спросят, где ты был в этот вечер, ты скажешь им что мы с тобой напились. Встретились, как только закончился день, и ушли из лагеря. Вернулись ближе к ночи.

- Что?! - воскликнул Кастул. - Ты головой ударился? Куда свалил Кезон?!

Солдат заметил, как моментально окаменело лицо Аудакса после его слов. Потухший взгляд ожил, и теперь голубые глаза пылали нескрываемой ненавистью.

 Ужасная догадка вдруг поразила разум. Кастул понял, что случилось.

- Куда ты его дел? - наконец задал он вопрос.

- В болото. Там теперь отдыхает, - злобно усмехнувшись, ответил оптион.

Кастул ничего не ответил. Он давно знал, каков на самом деле его друг. Прекрасно запомнилась та история с Субурой и мертвым извращенцем.

 Но то, что легионер услышал сейчас, повергало в шок. Самое плохое в этом всем было то, что он дал слово. Сам просил у него правды, и получил ее. Назад пути нет. Особенно зная, насколько может быть опасен сидящий перед ним человек.

- Ну, что скажешь, приятель? - спросил оптион, с улыбкой глядя на Кастула, -. Думаю, не стоит пояснять что случится, если тебе вдруг вздумается с кем-то поболтать об этом.

- Еще бы, - хмыкнул солдат. - Мне ли не знать. За что хоть ты его?

Кастул изо всех сил пытался продемонстрировать равнодушие. Ни в коем случае нельзя показать ему испуг. Иначе он нападет. Аудакс сейчас на взводе, и может подумать все что угодно.

- Эта сумасшедшая мразь решила сделать меня своей девкой, - выпалил оптион. Услышав слова друга он немного пришел в себя, и уселся за стол, подперев рукой подбородок.

- Чего?! - воскликнул Кастул, - Как такое возможно?!

Он сперва не поверил своим ушам. И так удивился, что даже открыл рот. Трудно даже представить себе эту ситуацию. Здоровый, мускулистый Аудакс и рядом хлипкий недоделок Кезон, пытающийся его к чему-то насильственно склонить.

- Ты что, правда думаешь, что я позволил бы ему? - делано-скучающим тоном сказал оптион. - Конечно же нет. Вонючка натурально сошел с ума. Это длится уже очень давно. Он был педиком, и решил, что я подставлю ему зад по первому требованию, стоит лишь ему щелкнуть пальцами.

- Так почему молчал?! - возмутился Кастул, - Мог бы сказать мне или Крысе!

- И что бы ты сделал? - скептически повел бровью Аудакс, - Тессерарий меня шантажировал. Якобы, уж очень здорово мы с командиром дружим. Ты догадываешься, к чему он клонил. И посмей я только рот открыть, как он сразу бы сказал Фальксу. Дальше ты знаешь, что бы было.

Оптион мрачно поглядел на солдата, и отвернулся.

 Кастул кивнул. Он знал.

 Дальше был бы унизительный осмотр, перед строем. Если обнаружат приметы связи, порочащей честь армии и Божественного Императора, будет казнь. И не важно кто ты - боевой командир, или простой солдат. В Римской армии все равны.

А если не обнаружат, каково будет потом тому же Крысе? Он навсегда потеряет уважение своей центурии - слыханое ли дело, командир - и вдруг заподозрен в мужеложестве? Тоже самое относится и к его оптиону.

- Теперь ты понимаешь, почему мне пришлось грохнуть этого идиота, - потерев шрам на переносице, сказал Аудакс. - Все начиналось так невинно. Сперва он просто требовал с меня денег. А потом начал говорить, намекать мне. Рассказывал свои поганые фантазии, - Аудакс скривился и плюнул на пол.

 - И вот вчера поставил ультиматум - мой зад, или жизнь. Ну я и выбрал.

Последние слова он произнес с улыбкой. Весь его вид говорил о крайнем довольстве своим поступком. Но Кастулу было нечего ответить на это. Он не знал, как бы поступил сам в этой ситуации. Скорее всего, тоже убил бы. Кастул понял еще с самого начала, что их тессерарий со странностями, но чтобы дело заходило так серьезно - это было сложно представить. Солдат напряг память, пытаясь вспомнить хоть какой-нибудь эпизод, который мог бы навести на мысль о том, что Кезон немного, хм, отличается от других. Но ничего такого на ум не приходило.

- Больше всего я не хотел, чтобы Крыса пострадал, - наконец, после паузы продолжил Аудакс. - Он мне как брат. Даже больше, как отец. Никогда не забуду, как он взял меня оптионом. Единственный из всех, кто не предал. Кому было не все равно.

Оптион замолк, и печально уставился на мерцающее пламя светильника. Только сейчас Кастул наконец смог разглядеть, насколько изменился его друг. Теперь он напоминал изможденного, дряхлого старика. Словно кто-то выпил из него всю жизнь. Похоже, он все-таки не врал, когда сказал что Кезон его шантажировал.

Чувство вины острой иглой пронзило нутро солдата. Наконец, до него дошло насколько несчастен Аудакс. Едва не более, чем он сам, вместе со своим желанием умереть.

 Оптион искал друга. Того, кто мог бы его понять. Болезненно, неправильно, но он хотел быть нужным. И надеялся, что им станет Кастул но тот лишь посмеялся над ним. А ведь Аудакс еще тогда предупреждал, что связываться с ним опасно.

- Я помогу тебе, - глубоко вдохнув, чтобы подавить в себе нарастающее беспокойство, сказал солдат.

- Еще бы, - ухмыльнувшись ответил Аудакс, - куда ж ты теперь денешься.

Следующее утро началось как обычно с построения. Солдаты, переговариваясь в полголоса, встали перед легатской палаткой, ожидая что будет дальше.

В то утро темой для обсуждений стала пропажа тессерария. Вопреки ожиданиям Аудакса, его отсутствие обнаружили еще глубокой ночью, и уже тогда кто-то поднял тревогу. Весть быстро разнеслась по лагерю, и дошла до ушей трибуна Фалькса. Тот был просто в бешенстве. Рвал и метал, узнав, что его любимый стукачок рискнул куда-то свалить.

Трибун тут же велел прочесать лес, и ближайшее поселение. Обыскать каждый закуток, но найти Кезона во что бы то ни стало.

Руководить поисковой операцией поручили конечно же Крысобою. Он все утро носился туда-сюда раздавая приказы.

Но как ни старались конные патрули, избороздившие лес вдоль и поперек, и даже их пешие сослуживцы, допрашивающие варваров из поселка, ничего не удалось найти.

Тессарария будто след простыл. Ни единого намека даже, что он вообще существовал. Будто в воздухе растворился, несчастный вонючка.

 Как и следовало из этой ситуации, они пришли. Их было восемь. Все как на подбор, рослые, сильные красавцы в блестящих доспехах. Преторианская, мать их, гвардия. Элита римского войска.

Их командир ехал верхом на высоком темно-гнедом жеребце с белой проточиной во лбу.

Командира звали Тит Цеккум. Это был низенький толстый человечек в панцире и золоченом шлеме с поперечным гребнем. Цеккум был лучшим в своем деле. Он мог найти все что угодно, и кого угодно. Именно ему поручалось расследовать самые сложные дела, и он всегда выискивал виновных.

Преторианец, горделиво проезжая мимо строя, свысока поглядывал на солдат. Весь его вид выражал презрение. Рядом с его конем шел один из легионеров. Он вел на цепи здоровенную черную псину.

Псина то и дело рычала и скалила зубы. Гневно сверкая своими черными глазками, поглядывала на строй, и Кастулу казалось, что она ищет именно его.

Его, преступника и лжесвидетеля. Он уже готовился к тому, как после построения его вызовут, и он будет отвечать на вопросы.

Гнуться и потеть под тяжелым взглядом дознавателя.

- Где ты был вчера ночью, легионер? - , поигрывая стилем, спросит его преторианец.

- Пил. Вчера напился как пес, а потом к отбою вернулся в лагерь.

- Подтвердить кто-то может?

И сверкнув глазами, ищейка наклонится близко-близко к кастуловой физиономии. Чтоб ни одна его эмоция не проскочила мимо внимательного взгляда.

- Да, может. Мой оптион, Квинт Аудакс. Мы вчера с ним вместе напились.

И преторианец сделает вид, что ему поверил. А потом, уже уходя, как бы невзначай обернется на пороге, чтоб задать свой последний вопрос.

- В какое время это было?

Ну и тут Кастул штанишки-то и обмочит. Потеряется, и это станет зацепкой. Его начнут пытать, вытягивая все возможные сведения. И кто знает, сумеет ли он проявить римскую стойкость, даже под угрозой смерти не выдав друга.

Солдат нервно сглотнул и поежился. Да, не хотелось бы попасть в их лапы. Тартар побеги этого гребаного оптиона, во что он ввязался?! Неужели нельзя было как-то по-другому решить вопрос с вонючкой.

- Нет, - тут же отозвался внутренний голос, - Нельзя. Сам знаешь. Аудакс поступил правильно.

Когда закончился строевой смотр, и солдаты разошлись, Кастул решил во что бы то ни стало найти оптиона и с ним поговорить. О чем, правда, будет разговор, он не знал. Как, впрочем, не осознавал и смысла этой попытки.

Конечно, Аудакс не смог уделить ему ни минуты. Текущие дела не позволили оптиону отвлечься на докучливые переживания Кастула.

- Уйди, - сказал он, поджав губы, когда солдат к нему подошел. - Ты досаждаешь мне.

И разговора не состоялось. Кастул, понимал почему Аудакс так поступил. Шумиха в лагере поднялась такая, что аж содрогался германский лес. Пропажа вонючки, и начавшееся расследование стали темой дня. Откуда-то пошел слух, что Кезон на самом деле не дезертировал.

Его кто-то убил.

Кастул внутренне содрогнулся, когда услышал это предположение из уст одного служивого, но виду не подал.

Гвардейцы рыскали повсюду. Каждый, кто имел хоть какое-то отношение к несчастному тессерарию (а это, без малого, сотня человек) подвергались допросу. Пока короткому, поверхностному, но от того самому важному.

Толстяк Цеккум лично присутствовал при проводимом расследовании. В допросной камере, коей служила подсобка в бараке, он сидел за столом, наблюдая, как его подчиненный опрашивает легионеров.

Сам командир молчал, лишь изредка сверля темными глазками-буравчиками очередного потенциального виновного.

24

А чуть позже на скамейке подозреваемого оказался Кастул.

Его допросили быстро. Солдат даже не успел испугаться. Вопросы, которые задавал дознаватель, не содержали в себе никакого подвоха, как казалось Кастулу. Где был? Пил с оптионом. Свободен!

Уже выходя из бараков, он понял, насколько близко прошла от него опасность. А приди в голову Цеккуму что-нибудь нехорошее, зацепись он за некую мелочь... Все! Плакала кастулова голова. Ну и Аудакса, за одно. Пока что все обошлось.

Но солдат нутром чувствовал, что этим дело не закончится. Предчувствие сбылось, когда преторианцы вывели ту самую пресловутую черную псину, и она сразу взяла след.

 Тщательно изнюхав землю возле ворот, собака оскалилась и зарычала. А затем ринулась вперед, прочь из лагеря, в сторону леса, увлекая за собой людей.

Кастул, случайно видевший эту сцену, постарался как можно быстрее скрыться подальше с глаз ищеек. Уж очень он боялся, что каким-то образом те по его поведению узнают, кого можно порасспросить о загадочном исчезновении тессерария.

Память тут же услужливо предоставила ему яркие воспоминания о том самом разговоре с Аудаксом.

- Куда ты его дел?

- В болото. Там теперь отдыхает, - со злобной усмешкой ответил оптион.

«Значит, в болото, - кивнул сам себе Кастул. - Пес приведет их к месту гибели вонючки, вот что. А если они достанут тело, станет совсем плохо. Остается только надеяться, что Аудаксу хватило ума затолкать его подальше в топь. А если нет...

Волны паники прокатились по телу, заставляя сердце биться как бешеное. Срочно! Найти Аудакса, сказать ему, предупредить!

Он уже был готов избегать весь лагерь, только бы найти оптиона прямо сейчас. Но ему пришлось использовать всю свою силу воли, чтобы это желание подавить. Вместо глупой беготни он начал рассуждать.

- Во-первых, - думал он, - бессмысленная беготня вызовет подозрение. Во-вторых, Аудакс не настолько идиот, чтобы рисковать своей жизнью. И кроме того, скорее всего они просто ничего не найдут. Трясина навсегда упокоила вонючку в своем черном лоне, где ему и место.

 Эти здравые мысли ненадолго успокоили солдата, и позволили вернуться к своей обычной работе. Он решил не трогать Аудакса лишний раз - тому сейчас явно не до пустословия. К чему разводить нытье на тему «а что? А вдруг?».

Он понял насколько ошибался, когда спустя несколько часов заметил, как в сопровождении ребят из гвардии, к лагерю приближается небольшая повозка, запряженная мулом. От повозки ужасно воняло. Тяжелый, гнилостный запах можно было учуять аж за версту. Кастула как раз распределили охранять ворота, так что ему пришлось встречать прибывших.

На дне повозки он разглядел нечто, сверху донизу укрытое мешковиной.

Как положено, преторианцы остановились перед воротами, и их старший - высокий, худой офицер с угрюмым выражением лица, - назвал пароль. Выглядел гвардеец, как и остальные его ребята, так себе.

 Весь в грязи и тине, мокрый с ног до головы, но явно чем-то обрадованный. Рядом с ним на цепи сидела довольная собой псина.

- Что привезли? - делано будничным голосом спросил Кастул. Он старался придать своему виду как можно больше равнодушия, хотя внутри был просто снедаем чувством страха. Едва сдерживался, чтобы не сорваться с места, и не сбежать отсюда куда подальше. Ибо понял, что именно, точнее кто, вернулся в своей лагерь.

- Сам посмотри, - ткнув пальцем в сторону телеги, сказал преторианец, - авось узнаешь.

Вместо ответа Кастул молча подошел, и откинул покрывало. Из-под мешковины на него белесыми глазами уставился мертвый тессерарий.

Вонючку почти не узнать. Аудакс хорошо постарался.

Все лицо Кезона было опухшим, и представляло сплошное месиво из запекшейся крови. Кожа на щеках и под глазами вздулась, и приобрела зеленовато-багровый оттенок. Кости лица были сломаны, шея повернута на бок под неестественным углом.

- Проезжай, - Кастул, не в силах более наблюдать эту омерзительную сцену, поспешно швырнул назад край мешковины, и махнул рукой преторианцу.

Тот, ничего не сказав, лишь усмехнулся.

К счастью он принял за любопытство выражение лица солдата, когда тот рассматривал мертвого тессерария. Не удивился офицер даже тогда, когда он, откинув покрывало, вдруг побледнел.

Кастул на негнущихся ногах вернулся в караулку, где его уже ждали ребята из смены.  Они тут же кинулись с расспросами, и пришлось от них отмахиваться.

 «Нашли! Нашли! Нашли!»  - единственная мысль билась в его мозгу раненной птицей.

Преторианцы докопаются. Скоро возьмут Аудакса, а затем придет черед Кастула. Как лжесвидетеле. Они очень скоро поймут, что он врал на допросе, покрывая убийцу. И затем их обоих казнят.

Кастул сжал зубы, едва не до скрежета.

Гребаный оптион! Ну почему?! Почему все произошло именно так?!

До конца смены оставалось три часа. Но ему уже не терпелось сорваться, и побежать к оптиону чтобы все рассказать. Но этого делать категорически нельзя. Ни в коем случае, Кастул бы не посмел покинуть пост - он же не хочет навлечь на себя и на своего оптиона еще кучу бед?

Когда наконец время вышло и настал черед меняться, Кастул с небрежной быстротой передал пароли новой смене, и со всех ног рванул к баракам. Время было уже позднее. Солнце давно скрылось, оставляя на небе косые отблески заката.

По пути солдат совершенно неожиданно наткнулся на Аудакса. Тот неподвижно стоял в тени одного из домов, опершись руками на стену. В подступающих сумерках Кастул разглядел его лицо. Оно было странно бледным, и каким-то маскообразным.

- Аудакс! - воскликнул солдат, - Преторианцы привезли тессерария!

В ответ оптион повернулся и как-то странно глянул на Кастула.

- Я знаю, - ответил он. - Цеккум молодец, всегда находит то, что нужно. Уже известно, кто убийца.

- Что?! -  Кастул едва не поперхнулся, услыхав то, что сказал Аудакс. - Как его имя?!

В голове не укладывалось, как такое могло произойти. Ведь он же сам признался, что отправил Кезона на болото за то, что тот ему угрожал. Кто еще мог это сделать? Или может он кого-то покрывает?

- Марк Крысобой, - ответил Аудакс дрожащим голосом, и закрыл лицо руками.

После этого для Кастула настоупило полное безумие??

Ситуация выглядела безумнее, чем мешок набитый кошками. Кастул не понимал решительно ничего. При чем здесь Марк Крысобой? Как он мог вообще знать что-либо, если тессерарий запал только на Аудакса?

После подробного расспроса ему наконец удалось выяснить, что якобы в тот вечер, когда оптион встретился с тессерарием, кто-то видел Крысу, уходящим за пределы лагеря.

Этим кто-то оказался некий старик из поселения. Больше свидетелей не было.

 И этих недопоказаний Цеккуму хватило, чтобы взять Крысобоя. Аудакс его есетственно уже никак защитить не мог, поскольку сказал утром что в тот вечер напился с Кастулом и ничего не помнил.

Да, что не говори, молодец Цеккум. И виновного нашел, и хлебную должность центуриона второй освободил. Элегантно вышло.

А претендентов на это место, надо сказать, было достаточно.

- И что теперь делать? - растерянно спросил Кастул.

Аудакс в ответ лишь едва заметно покачал головой, и промолчал. Весть о крысином заключении его убила. Нужно было срочно что-то предпринять, пока оптион не наделал глупостей. Больше всего Кастул боялся, что он сейчас начнет творить какое-нибудь безумие, и тогда погубит всех.

На всякий случай, Гай огляделся в поисках возможных свидетелей. Не нужно, чтобы этот разговор слышал кто-то лишний.

К счастью, темная улица была пуста.

- Ты откуда это узнал? Ну, на счет Крысы и свидетеля, - аккуратно поинтересовался солдат. Он постарался придать своему лицу как можно более участливое выражение. Подойдя в плотную, заглянул оптиону в глаза, но тот отступил на шаг назад.

- Писарь у них на деньги падкий, - не хотя ответил Аудакс. - А на счет того, что его взяли - так это стало известно всем в первые же минуты. Удивительно, что ты не слышал.

- Так что делать дальше? - повторил свой вопрос Кастул. Определенно, что-то делать нужно было, иначе Крысу к утру казнят. В целом, ему было все равно до того, что произойдет с центурионом. Куда больше его волновало, что Аудакс этого не перенесет. Необходимо было срочно что-то придумать. Но, как назло в голове напрочь отсутствовали мысли. Ну не пойти же и не сдаться вместо него?! Это было бы очень глупо.

Да, Аудакс ему дорог, но не настолько.

- Послушай, - спросил он после долгой паузы, - а неужели никто из центурии не видел его? Наверняка же, есть свидетели которые могут это подтвердить?

- Никто их не спрашивал, - отрезал оптион, - и не будет. Хватит разговоров.

Он неожиданно распрямился, вскинул голову, и Кастул увидел как в темноте сияют злобой его глаза. Это был тот самый, прежний Аудакс. Живой, и решительный. Готовый сломя голову броситься в любую передрягу.

И это обстоятельство пришлось Кастулу не по вкусу. Ну сейчас точно какую-нибудь чушь упорет! Надо его остановить, пока не поздно!

- Я иду туда, - голос оптиона звенел от ярости. Он повернулся, и уверенной походкой зашагал прочь.

- Подожди! Ты что делать собрался?!

Солдат бросился за ним, схватил Аудакса за предплечье и попытался остановить. Но какой там! Гребаный оптион был сильнее раз в сто! Он ни слова не говоря, небрежно освободился от захвата и повернулся лицом к опешившему другу.

- Это не твое дело, Кастул. Иди своей дорогой, я сам разберусь, - глухо проговорил Аудакс. Скрестив руки на груди, он стоял напротив солдата и глядел на него сверху вниз. Весь его вид говорил о том, что никаких возражений оптион не потерпит. В лучшем случае что случится - получишь от него по морде. А в худшем, даже думать не хочется.

Кастулу пришлось отступить. С сожалением он опустил глаза, и принялся рассматривать трещины в деревянном настиле - все, что угодно, лишь бы не встречаться взглядом с оптионом.

- Не бойся, о тебе я ничего не скажу, - извиняющимся голосом сказал Аудакс. - А теперь бывай. Друг.

И оставив солдата в растерянно стоять последи виа претория, шагнул во тьму.

Раз, два, три. Вдох, выдох Держать темп, вдох носом, выдох ртом. И снова, обратный отсчет.

Кастул бежал, не помня себя. Колющая боль за грудиной сковывала дыхание, заставляя чаще биться сердце, и премерзко отдавала в ключицу. М-да, здоровье-то как у старика. Не нужно было столько пьянствовать. Ну, да поздно сожалеть.

Он, стараясь изо всех сил, прибавить ходу вдруг споткнулся о какой-то камень, и кубарем покатился по земле, больно ударившись лицом. Тут же к нему подскочил Секст, и рывком поднял его на ноги.

- Не падай, - сказал легионер.

Впереди темными пятнами маячили фигуры его сослуживцев.

- Спасибо, приятель! - ответил Кастул, и снова побежал.

 Нет времени! Больше ни на что нет времени! Нужно успеть, иначе этот придурок себя погубит!

Кастул и еще пятеро легионеров из крысиной центурии сломя голову бежали к палатке Цеккума, где сейчас Аудакс, вероятно, дает признательные показания.

Секст, Тит, Октавий, Кассиан и Мартин. Чего только стоило Кастулу найти этих пятерых.

 Когда он, тяжело дыша, ворвался в барак, и объявил о том, что их командира собираются незаконно казнить, поднялась вся центурия. Начался почти что настоящий бунт. Солдаты, которые, как выяснилось, ничего об этом не знали, повскакивали со своих мест, и подняли такой шум, что несчастному Кастулу едва удалось их успокоить.

- Да они что там, совсем оборзели?!

- Что он о себе думает, этот Цеккум! Не позволим! Убьем его!

- Крыса! За Крысу!

Послышался звон оружия. Возбужденные легионеры похватались за мечи, и уже на полном серьезе собрались бить преторианцев.

- Заткнитесь, идиоты! Да вас же децимируют! - отчаянно заорал Кастул. Он уже понял, что совершил глупый поступок. Надо было ведь предположить, что поднимутся реально все. Любимый Крыса, как же. Отец - командир. Но это и хорошо, на этом можно сыграть.

Пришлось правда, с размаху влепить по морде самому горластому придурку, который громче всех подстрекал легионеров пойти убивать Цеккума. Иначе бы они не успокоились. Этот поступок дался Кастулу неожиданно легко.

- Значит так, - в наступившей тишине заговорил солдат, - Я сейчас иду туда, и беру с собой пятерых из вас, кто может подтвердить, что Крыса не виновен. Есть риск, и очень большой, что нас казнят. Но за нас не нужно подыхать всем вам!

Его речь была встречена одобрительным гулом. Тут же были выявлены пятеро солдат, готовых поклясться кровью что видели центуриона в тот вечер. И главное, готовы были это подтвердить перед лицом хоть самого Юпитера!

Преданные воины. Кастул даже немножечко завидовал такой солдатской преданности - ведь за него-то самого, случись что, центурия бы точно не заступилась.

Нужно только успеть, пока оптион глупостей не наделал. Ну и желательно не нарваться на патруль виглов, которых вероятно очень смутит мини-отряд легионеров, бегущих куда-то в ночи.

- Поднажми, ребята! - крикнул он, когда до палатки оставалось несколько десятков метров. Что они будут делать дальше, Кастул точно не знал. Наверное, построятся возле входа и начнут требовать Цеккума, как бы глупо это не звучало. Глупо и опасно.

- И куда это вы собрались, придурки?!

25

Голос неизвестного человека прозвучал громко и неожиданного, заставив легионеров резко остановиться. Бежавшие впереди солдаты растерянно огляделись, но не смогли найти источник звука. Первым Кастул увидел отблеск факела на стене, а затем из переулка на встречу отряду вырулили трое.

Впереди этой тройки шествовал высокий седовласый человек в плаще. Лицо его было суровым. Стоило ему лишь окинуть тяжелым взглядом толпу солдат, заставляя их замереть на месте.

Тит Флавий Цербер, первое копье, собственной персоной. Рядом с ним стоял адъютант, державший факел.

А замыкающим в этой тройке был никто иной, как Квинт Аудакс. Он стоял чуть в стороне, мрачно озираясь и всем видом показывая недоумение от происходящего. Немой вопрос «какого хрена?!» читался у него на лице.

- Повторяю, - строго начал Цербер, - куда это вы собрались? И кто привел вас сюда?

- Я привел, командир! - не дав солдатам раскрыть рта, выпалил Кастул. Он вышел вперед и встал перед примипилом по стойке «смирно», уверенно глядя перед собой. Тут же назвал свое имя и центурию, после чего продолжил: - Мы идем давать показания в пользу нашего центуриона Марка Крысобоя!

- Это похвально, - сказал примипил, - преданность командиру заслуживает уважения. А не боишься ли ты, солдат, что за самоуправство лишишься головы?

- Никак нет, командир! Для меня честь умереть, спасая своего центуриона! - отчеканил Кастул. Конечно, он врал. Крысобой ему был в целом до задницы. Куда важнее было вытащить придурка Аудакса. Но ведь Церберу этого не расскажешь, вот и приходилось лгать и изворачиваться. Вряд ли конечно примипил растрогается, и поверит, но что-то же сказать надо.

- Достойно, - кажется, ответ показался Церберу исчерпывающим, и он удовлетворенно кивнул.- Значит, вы к Цеккуму собрались. Что ж, хорошо. Сейчас вы можете быть свободны. А утром приготовьтесь рассказать преторианцам все то, что вы знаете.

Примипил махнул рукой, командуя солдатам разойтись. И те, как-то сразу потеряв былой запал, уныло понурив головы, молча повернули вспять.

- А ты, - Примипил взглянул на Кастула с некоторым интересом, - Останься-ка.

- Командир, позволь мне поговорить с моим солдатом? - тут же встрял доселе молчавший Аудакс.  Дождавшись едва заметного кивка, он, подойдя вплотную, схватил Кастула за рукав и зло прошипел ему на ухо:

- Какого рожна ты творишь?

- Тебя спасаю! - шепотом воскликнул солдат, - Я думал, что ты пошел к Цеккуму сдаваться...

- Дурень! - оптион едва сдержался, чтобы не влепить ему подзатыльник. - Замолчи, олух, пока они, - он кивнул на примипила и адъютанта, - не услышали!

- Прости.

Кастул, сразу же попытался изобразить невинную физиономию, дескать, «а я что? Я ничего». Однако, Аудакса это не впечатлило.

- Ты своей выходкой чуть было все не испортил! Думаешь, я просто так решил посреди ночи пройтись по лагерю в компании Цербера?

Удивительно, но Кастул доселе не обращал внимание на эту странность. А ведь и правда, любопытная компания: какой-то оптион и аж сам Первое Копье. И еще как-то неожиданно вспомнилось, что Крысобой раньше был другом примипила.

Интересная догадка тут же пришла солдату на ум. Настолько интересная, что он успел поразиться своему идиотизму. Вот ведь придурок, неужели нельзя было рассчитать заранее? Конечно, Аудакс ни за что в жизни не пойдет сдавать себя. Это было бы очень глупо. Гораздо проще ему попытаться убедить примипила потолковать с командующим преторианцев. Глядишь, чего и выйдет. Тем более, у них на Крысу ничего нет, кроме показаний того старикана.

- Похоже, у Цеккума сегодня вечеринка? - как бы невзначай, задал вопрос Кастул.

- Да, - отрезал Аудакс. - И ты на нее не приглашен.

Но, смягчившись он добавил:

- Все-таки ты молодец. Я ,наверное, ожидал от тебя чего-то такого. Спасибо тебе.

Оптион с улыбкой похлопал Кастула по плечу.

- Завтра твоих друзей расспросят. Их показания учтут, и я думаю что все будет хорошо. Крысобоя отпустят, а там посмотрим.

- Я могу идти? - спросил солдат. Сейчас он находился в некотором потрясении от услышанного. Вроде как чуть глупость не натворил, а вроде как и молодец, пользу принес. Получив отмашку от Цербера он двинулся прочь в казарму.

В бараках он встретил тех пятерых своих спутников, ранее шедших на самоотверженное спасение Крысобоя. Легионеры не спали, ожидая его возвращения. А вместе с ними ждала вся центурия.

Солдаты (что не удивительно) пребывали в сильнейшем возбуждении, и первым делом кинулись наперебой расспрашивать о разговоре с примипилом.

Кастул вяло попытался отмахнуться от их расспросов, но не тут-то было.

- Ты молодец, друг! - вдруг объявил Секст, тот самый парень, поднявший Кастула, когда тот упал. - Здорово все вопросы порешал!

- Да! - подхватил Тит, - теперь-то уж точно этой срани преторианской не отмазаться! Как бы самого его не казнили.

Остальные тут же подхватили его пламенную речь, и в бараке поднялся гул. Каждый считал своим долгом подойти и похлопать Кастула по плечу, высказывая свое одобрение.

Несчастный легионер даже немного смутился от такого внимания. Пожалуй, это был первый, за время службы, момент когда его хвалили.

Ну, не считая того случая с облеванным тессерарием.

Да не сожрет Плутон его смердящую тушку.

Кастул был очень доволен собой. Укладываясь спать, он поймал себя на мысли что наконец-то стал полезным. И в объятия Сомна провалился с улыбкой на лице.

Следующее утро выдалось на редкость холодным. Дул промозглый ветер, грязь под ногами, еще вчера густая и вязкая, превратилась в твердые остовы. Их гребни, припорошенные снегом, напоминали кости каких-то диковинных животных.

Сегодня легионеры провожали незабвенного тессерария домой, в Галлию, откуда тот был родом. По такому случаю командование отрядило аж целую повозку, запряженную исхудалым на вид осликом.

Сопровождать тягостный груз направили двоих легионеров, и почему-то того рослого офицера преторианской гвардии, который выудил Кезона из болота.

Офицер, чье и без того унылое лицо теперь казалось еще скучнее, встал чуть в стороне. И пока легионеры грузили на повозку деревянный ящик, с отрешенным видом разглядывал носки своих калиг.

Кастул, который случайно забрел к воротам, имел возможность наблюдать эту трогательную сцену прощания с трессерарием. Солдаты видимо торопились быстрее погрузить его в повозку, от чего едва не уронили.

- Ну что вы там копошитесь?! - прикрикнул офицер на нерадивых бойцов, - Закидывайте тело, и поехали.

Преторианец явно мерз. Он стоял, перетаптываясь с ноги на ногу и отчаянно пытался согреть ладони дыханием.

- Ну еще бы, - подумал Кастул, - худой такой. Был бы толще, может было бы теплее.

Ему было отчего-то жаль этого офицера. Не смотря на то, что он не знал его имени, и знакомиться не горел желанием, все равно сочувствовал его доле. Тащиться по немилосердным морозам, сквозь ветры и дожди, по чужой земле, невесть куда. Пусть и Галлия была уже давно покорна римлянам, все же никто не даст гарантии что весь путь траурной процессии выдастся спокойным.

А вслух Кастул сказал сочувственным тоном:

- Не повезло тебе, командир, такую ношу-то нести.

- Еще бы, - офицер злобно сплюнул и выпрямился во весь рост. - Ты-то в тепле будешь сидеть, а мне зад морозить в этой долбаной Галлии. Еще хрен доберешься туда. Эй вы там, а ну шевелитесь!

Легионеры, услышав оклик, засуетились. Один из них, тот что держал ящик за ножной конец, отвлекся, начав вертеть головой.

И тут случилось то, что должно было случиться. Ящик выскользнул у него из рук, и с грохотом упав, раскололся. Крышка отлетела в сторону, и мертвый тессерарий вывалился из ящика на землю. В воздухе повис сладковатый запах трупной гнили.

До селе дремавший ослик вдруг очнулся, и, напуганный грохотом, рванул куда-то в сторону, истово вереща.

- Кретины! Недоделки! - взбешенный преторианец тут же подскочил к солдатам, и отвесил обоим хорошего пенделя. - Вы что натворили?! Да вас убить мало!

Не успели они и рта раскрыть, как тут же получили снова отборную порцию тумаков. Один из них тут же кинулся ловить сбежавшего осла, а второй суетливо начал приводить в порядок покойника. Все это под отборную офицерскую брань.

Кастул, молча наблюдавший всю эту сцену, получил возможность вновь полюбоваться на дело рук Аудакса.

Мертвый тессерарий выглядел еще хуже, чем живой. И воняло от него еще сильнее. Кастул, почувствовав внезапно подступивший рвотный позыв, скорее закрыл лицо рукой и отвернулся. А то неприятно будет, если его еще раз стошнит на Кезона.

Теперь уже это даже как-то нечестно. Если будучи живым, тот еще как-то мог дать отпор, то теперь с мертвого-то какой спрос?

На следующе утро Крысу отпустили. Все произошло по-тихому, никто его освобождению не прпепятствовал. Всем тем, кто успел узнать о том досадном инциденте с обвинением, было велено держать язык за зубами.

А это, без малого, всей центурии.

Понятное дело, люпу не скрыть за столой матроны, и потому произошедшее стало поводом для сплетен и обсуждений в казарме. Легионеры болтали, что у Цеккума теперь проблем будет по самое не хочу. Причем от самого легата.

Еще бы, арестовал центуриона, не имея никаких доказательств кроме слов какого-то унылого деда. Странненький какой-то.

Кастул подозревал, что все это имеет под собой некую почву. Видать, тому же Феликсу сильно не нравится Крыса. Но с другой стороны, попытаться выкинуть Крысобоя таким образом было крайне глупо.

Хотя в прочем, не кастулова ума это дело. Разборки командиров есть разборки командиров, и нечего туда соваться простому солдату. Совалка не доросла.

Он пробовал пообщаться с Аудаксом, но тот ходил все время мрачный, будто дерьма наелся. И при виде Кастула только всячески демонстрировал нежелание о чем-либо говорить. Оно и понятно, ведь он знал какие темы солдат попытается обсудить с ним

Про сдохшего тессерария все позабыли уже через пару дней. А ведь его смерть и являлась началом всей этой шумихи в римском лагере.

Конечно, убийцу так и не нашли. Трибун по слухам был просто в бешенстве, едва ли не носился по лагерю, извергая пламя из заднего прохода. В еще большем угаре оказался Цеккум. Труп-то найти он нашел, а вот кто убил не нашел. И даже не смог выяснить за что собственно вонючку грохнули.

- Как любопытно получается, - размышлял Кастул, жуя в столовой обеденный хлеб, - тессерарий вдруг оказывается сумасшедшим, и шантажирует оптиона.

Как он ни старался, все никак не мог припомнить ни одного эпизода, который говорил бы о кезоновом помрачении разума. Скорее наоборот, тот вел себя логично, в рамках всеми презираемого, вонючего ничтожества и стукача. Картина не складывалась.

Кастул взял еще хлеба и принялся поглощать новую порцию, запивая водой. Вина последнее время он не пил совсем. И это не осталось незамеченным для его сослуживцев, иногда потешавшихся над ним из-за этого, и называвших его весталкой. Очень смешно.

Да, такой себе легион получается. Чего только не встретишь за деревянными стенами каструма. Лично Кастул во время призыва никак не мог подумать, что попадет в такую круговерть событий. Максимум он полагал, что помрет в какой-нибудь битве. А тут попробуй в относительно спокойный период выживи.

- Сальве, приятель, - отвлек его от размышлений знакомый голос. Кастул оторвал взгляд от пищи, и увидал как рядом за стол уселся Аудакс.

Он выглядел весьма довольным. На покрытом шрамами лице его сияла улыбка.

- Чего это ты тут делаешь? - задал вопрос оптион, и добавил, кивнув на тарелку с едой, - жрешь что ли?

- А как будто не видишь.

Кастул поспешно отодвинул столовые приборы, и внимательно посмотрел по сторонам. Время обеда уже почти закончилось, и к его радости в столовой вместе с ними присутствовало лишь несколько человек.

- Я собственно что хотел сказать, - неуверенно начал Аудакс, - во-первых спасибо тебе. Лично от меня и от Крысобоя. Ты действительно молодец. Во-вторых, Крыса, узнав о твоем поступке умилился, и перевел тебя на повышенное довольствие.

- Да ну? - изумился Кастул, - с чего бы это вдруг? За бунт в казарме что ли? Как-то это не в крысином духе.

- За проявленное чувство долга и справедливости, олух.

- Передавай ему привет от меня, - фыркнул легионер. - Чмокни в щечку.

 Он всеми силами старался показать, что готов подтереться благодарностью Крысобоя. И если б не Аудакс, ни за что бы не стал ничего делать. И опять же, этот поступок Крысы показывает, что в центурии творится полнейший произвол.

- Вот ведь идиот, - сокрушенно проговорил Аудакс, хлопнув ладонью по столу, - наказали меня Боги тобой, наказали.

- Ну так и нашел бы себе другую куклу для битья, - не подумав брякнул Кастул первое, что пришло в голову, и тут же пожалел о сказанном. Сейчас Аудакс зацепится за это, начнется конфликт который разрушит вообще все.

- Послушай, тебе не на что обижаться, - вопреки ожидаемому, Аудкс не стал кричать. Его голос звучал ровно и вполне миролюбиво. - Ты не знаешь, какой шум поднялся. Цеккума сейчас действительно плотно взяли за задницу, и ему в ближайшее время придется немного не по себе. И твоя инициатива в этот раз действительно пришлась к месту. Показания солдат сыграли важную роль, знаешь ли.

- Охотно верю, - Кастул состроил серьезную физиономию, будто и впрямь поверил. Вся эта ситуация на самом деле казалась ему чепухой и бредом умалишенного. Он не испытывал к Кезону никаких благостных чувств, однако сомневался, чтобы тот был настолько туп что пробовал шантажировать Аудакса. Тем более, еще таким способом.

- Я видел тело, -  наклонившись вплотную к оптиону и понизив голос, сказал солдат. - Ты хорошо постарался.

26

- Не очень-то сложно это было, - фыркнул Аудакс. В его глазах тут же сверкнули нехорошие огоньки.

Кастул внимательно посмотрел на него, и по его лицу понял, что оптион в кой-то веке действительно не врал. У него была веская причина чтобы грохнуть вонючку.

- Ты что, думаешь будто я его покрываю? - уловив взгляд Кастула, спросил Аудакс. В своем вопросе оно особенно выделил слово «его», при этом махнув рукой куда-то в сторону. И Кастулу стало ясно, что его друг говорит о Крысе.

- Не знаю, - честно ответил солдат. - И знать не хочу.

- Идиот, - тяжело вздохнув, Аудакс откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Выражение лица его в этот момент резко сделалось грустным. Злобные огоньки в глазах потухли, и взгляд оптиона теперь рассеянно блуждал по сторонам.

- Ты повторяешься, - заметил Кастул, - второй раз за день называешь меня тупым.

На самом деле было трудно поверить в то, что недавние события действительно правда. Но другого выхода нет. До сего момента ему казалось, что его друг и впрямь стал жертвой каких-то нелепых игр Крысы. Какова же была бы правда - центурион спит с тессерарием, затем убивает его по неким причинам, а его дурачок-оптион берет вину за убийство на себя и заодно тянет в это болото преданного друга. А Кастул без лишней скромности мог назвать себя преданным.

- Ладно, - примирительно начал солдат, - Я не хотел ничего такого. Давай просто больше не будем заводить разговор об этом. Мою позицию относительно тебя, ты знаешь.

Оптион внимательно посмотрел на друга, и затем коротко кивнул в знак согласия. Ответ был вполне исчерпывающим.

 - Это я и хотел услышать, - проговорил Аудакс, встав из-за стола. - Больше не будем.

И попрощавшись, он вышел из столовой.

Оставшиеся несколько дней прошли неспокойно. Цеккума конечно слили, он исчез. Но это совершенно не удовлетворяло трибуна. По слухам, тот собирался по-новой вести дело, даже хотел пригнать ищеек аж из императорского двора (что было само по себе странно: такая высокая инспекция расследует дело о каком-то вонючем тессерарии).

Но после краткого разговора с Фальксом быстро успокоился. Видимо, тот сказал ему нечто такое, что трибуна расстроило. Во всяком случае, по словам солдат, выходил он из легатской палатки будучи сильно грустным.

Да конечно. Из-за того, что какой-то несчастный говнюк был любимчиком Феликса, надо весь Рим на дыбы поднять. Скандал устроить, показать какая клоака весь этот ваш хваленый восемнадцатый. И вот за это граждане налоги платят?! А ведь еще есть семнадцатый и девятнадцатый легионы на левом берегу Рейна. Там-то у них что творится? Жуть наверное.

Конечно же Фалькс, как умный человек, на это не пошел бы. Тем более, что в нынешнее время легионерам скоро будет чем заняться.

Разумеется, Кастул не мог наверняка знать, чего там замыслило командование. Однако, благодаря тем же слухам он узнал, что дикари за стеной каструма похоже не хотят дожидаться весны.

Не то, чтобы что-то случилось такое особенное, но вот сегодня Луций, (который вчера говорил с Титом, который вчера услышал это от одного болтливого трибунчика латиклавия) сказал, будто там, далеко-далеко на германской земле некие племена опять друг друга вырезали.

Это случалось регулярно, и Рим негодовал, если пострадали его союзники. Как было тогда при Бротомаге. Сейчас же диспозиция немного поменялась. До селе мирно жившее на восточной части Германии племя адуатуков внезапно было уничтожено их сородичами маркоманнами, пришедшими тоже с востока.

 Видать, вожди варваров что-то меж собой не поделили.

 Мало ли что? Может быть овец? Кастулу было трудно вникать в разборки аборигенов, пусть этим отцы-командиры занимаются.

Ну и в итоге маркоманны благополучно перерезали своих сородичей, после чего прогнали остатки выживших, и заняли их земли вместе с поселениями. Нехорошо получилось.

Трудность заключалась в том, что их вонючий царек Маробод имел слегка неоднозначное отношение к Риму. Точнее, легат был не в курсе его планов. Во всяком случае, так Кастулу сказал Луций. А тот за что купил, как говорится, за то и продал.

Помимо всего прочего, некоторым дикарям на западе не очень нравилось присутствие Рима на их землях. И по слухам, тамошний самопровозглашенный вождь Дивитиак намеревался, собрав под своими знаменами несколько племен, пресловутых римлян из Германии выбить.

В случае неприятностей с Мабородом, замес получится не маленький.

Но пока что, кроме сплетен, все было тихо. Кастул конечно, из чувства природного любопытства, несколько раз приходил с расспросами к Аудаксу, но тот неизменно отправлял его куда подальше.

- Я сам толком ничего не знаю, дружище, - говорил он с улыбкой, - куда нас пошлют, туда и будем воевать.

- А если Крысу спросить? - настаивал Кастул. Ему казалось теперь, что Крысобой будет более душевно к нему расположен.

- Попробуй, - хмыкнул оптион, - и получишь витисом промеж ушей. Любопытный какой выискался.

На этом обычно разговор заканчивался.

А потом, через пару дней, их, точнее Крысу и Аудакса в составе прочего начальства, вызвали на разговор к Фальксу. Что там говорил легат своим офицерам, осталось тайной.

Кастул узнал только, что через неделю сюда из Галлии надолго прибудет сам пропретор Друз.

Все, хана спокойной жизни. Друз-то почти как Божественный, просто так, в носу поковыряться, не придет.

А ведь с другой стороны, на что еще можно рассчитывать? Двадцать пять лет провести спокойненько в каструме и дуть винишко, потрахивая люп? Так не получится. Ведь, говоря без лишнего пафоса, Кастул нужен здесь за тем, чтобы воевать. Обеспечить Римский триумф, и принести цивилизацию отсталым дикарям.

Это все сильно удручало Кастула. Если б мог, он бы сейчас напился. Но увы, даже вино было теперь под запретом - он дал себе слово, что не станет пьянствовать, а если и выпьет, то только сильно разбавленное.

Аудакс как всегда, был чем-то занят, и поговорить с ним никак не удавалось. Да и бессмысленно это было. Все равно ведь не поймет.

- Хуже всего то, что мне некому принести свои досады, - подумал Кастул в один из серых, морозных дней. Небо тогда было свинцовым и изрыгало на землю снег. Холод стоял собачий, даже нос из бараков высосывать не хотелось. Но как назло, его, несчастного Кастула, распределили нести службу на стене лагеря.

Он уныло бродил туда-сюда по деревянному настилу, укутавшись в плащ и считал свои шаги. Раз, два, три четыре, десять, двадцать. Заканчивать свой отсчет ему приходилось всякий раз, когда он натыкался на укрепления башни возвышавшейся над стеной. Тогда Кастул поворачивал назад, и снова считал шаги, теперь уже в обратном порядке.

- Вот псы караульные, - с завистью думал он, поглядывая на башню, - небось хорошо там устроились. Возле жаровенки зады свои греют. Не то, что я тут.

Едкий, колкий мороз впивался в лицо, покрыв щеки румянцем и заставляя дрожать посиневшие губы. Это придавало Кастулу тот еще вид. Наверное, такой грим больше подошел бы люпе или театральному актеру, но никак не римскому солдату.

От скуки он принялся рассматривать пространство за стеной. Здесь, с высоты открывался чудесный вид. Пожалуй, это было единственным преимуществом в открытом патруле.

Прямо под стеной, тесно прижавшись к римским укреплениям, находилось небольшое поселение с тавернами и даже лупанарием. Впереди, насколько хватало взгляда, тянулся лес. Сейчас от былой его зелени не осталось и следа, верхушки деревьев были покрыты снегом. За ними тянулись величественные горы, поросшие лесом. По своей форме порой они напоминали каких-то диковинных чудовищ из сказки. Богатое воображение Кастула тут же подсказало ему, что вон та скала похожа на гигантского тигра. Забавное наблюдение, - решил про себя солдат. Он бы и дальше разглядывал пейзажи, но погода как-то не располагала. Да и времени не было.

Кастул уже намеревался продолжить свое увлекательное занятие по отсчету шагов, как вдруг заметил некую жирную черную точку, на дороге, шедшей из леса к лагерю.

Черная точка была достаточно далеко, и скозь марево падавшего снега угадать ее очертания никак было нельзя.

Как ни щурился солдат, разглядеть что там происходит он не мог. Зато совершенно точно ему увиделось, что эта точка движется по направлению к лагерю! Странно, распоряжений от дежурного никаких не поступало. Очень странно.

Неясная тревога поселилась в кастуловых мозгах.

- Псст, Феррат! - осторожно позвал он своего напарника. Тот находился шагах в десяти от него, и обернулся, услышав зов.

- Чего тебе? - недовольно спросил он.

- Погляди вон туда, - Кастул ткнул пальцем в сторону черной точки, - мы что, кого-то ждем?

Легионер встал рядом с ним и взглянул в указываемую сторону. Снегопад усилился, превратившись едва ли не в настоящую метель, и видимость упала почти до нуля. Черная точка быстро приближалась к стенам лагеря. Теперь она стала гораздо больше, и солдатам удалось разглядеть в ней большую повозку. На козлах сидел мужчина, закутанный в меховые шкуры. А по обеим сторонам от бортов, скакали две пары вооруженных всадников, одетые сходно с возницей.

- Хрен его знает, может торговцы какие, - пожал плечами Феррат.

- Ты, что дурак?! Какие торговцы, мать твою, в полдень да в такую метель?! - воскликнул Кастул, поражаясь его глупости, - Да еще и с вооруженные! Надо тревогу поднимать!

Мельком взглянув на башню, он увидел, как внутри нее замаячили тени. Остальные патрульные тоже заметили эту странную штуковину, и засуетились.

- Сбегай вниз, доложи центуриону, а я пока здесь побуду, - бросил Феррат, не отрываясь от разглядывания черной точки.

- Ты часом, головой не бился? - участливо поинтересовался Кастул. Тон сослуживца вызвал в нем бурю возмущения. - Я тебе что, пес? Давай-ка сам сбегай, пока пинка под зад не получил!

Тоже мне, распорядитель.

Феррат хотел было что-то ответить, но увидев решительное лицо сослуживца, понял, что этого делать не стоит.

- Да что ты начинаешь? - он поднял руки в знак капитуляции, - Нормально же попросил.

- Вали давай, - Кастул кивком головы указал вниз, на будку дежурного центуриона, и Феррат молча пошел спускаться.

Кастул остался доволен тем, что солдат подчинился. Но больше конечно, он довольствовался собой - молодец, не дал спуску какому-то недоделку, вздумавшему помыкать им. Эдак скоро человеком станет.

Конечно, он мог слегка преувеличить опасность непрошенных гостей. Но бдительность, особенно когда ты находишься в эпицентре завоевательной компании, никому не мешает.

В этот самый момент повозка, недавно бывшая черной точкой, остаовилась у ворот. Всадники натянули поводья, и замерли рядом с ней. Теперь отсюда Кастул наконец смог толком разглядеть их. Нет сомнений, что в лагерь пожаловали варвары.

Все пятеро, включая возницу, были длинноволосые, носили штаны и ножные обмотки. Грязные овечьи шкуры, в которые они были одеты, на груди скреплялись крупными металлическими фибулами. Бородатые лица всадников были покрыты татуировками. Это свидетельствовало о том, что всадники были воинами.

Было еще кое-что, что Кастул сперва не заметил. Точнее, кое-кто. В самой повозке, вольготно расположившись на куче сена полусидел молодой варвар. Одет он был также в шкуры, но разительно отличался от своих спутников тем, что внешне выглядел значительно моложе, а лоб его венчал золотой обод с крупным камнем посредине. Лицо мужчины было бритым, без татуировок, и стрижку он носил короткую, на римский манер. Что было весьма необычно для дикаря.

Видать, какая-то варварская шишка к начальству пожаловала - решил про себя Кастул. - Только с чего бы вдруг? Уж не свазяно ли это как-то с Марободом и прочими дикарями?

На душе было тревожно. Эта кавалькада вероятно была послами из какого-то племени. А значит, то, до чего они там договорятся с легатом могло повлиять на дальнейший ход событий. А могло и не повлиять.

Но опять же, напомнил себе солдат, не получится двадцать лет сидеть за стенами каструма и расслабляться.

Юнец приподнялся на локте, и что-то недовольно сказал вознице. Тот явно занервничал, завертелся на своих козлах. Крикнул солдатам, но те не спешили открывать ворота. Отсюда, со стены не было слышно, что они там говорили.

В это время к воротам вышел дежурный центурион в споровождении Феррата. Коротким взглядом оглядев пришельцев, он приказал своим солдатам забрать оружие у охраны. И после того, как всадники не без ропота сдали мечи, велел пропустить повозку.

- Это кто такие были-то? - не сумев удержать свое любопытство, спросил Кастул у Феррата, когда тот поднялся на стену.

- Посольство адуатуков к нам прибыло, - не хотя ответил легионер. - Так дежурный сказал, больше я ничего не знаю.

Соственно, догадка оказалась верной. Интересно, чего им надо? Помощи что ли пришли просить, или о чем еще потолковать?

Кастул напряженно глянул в след удаляющейся повозке, и решил, что не стоит забивать себе голову по пустякам. Лучше подробнее расспросить Аудакса вечером.

До конца смены оставалось четыре часа.

- Все идет просто чудесно, - радостно проговорил Аудакс, глядя на огонек лампы туманным взглядом. - Скоро будет драка наших с варварами!

Они сидели в кой-то веке вместе, в его оптионской каморке. Кастул с унылым видом хлебал воду, так как помнил о своем обещании. Поэтому ему приходилось только наблюдать за тем, как постепенно напивается Аудакс. Но он ничуть по этому поводу не возражал.

Наконец-то, за долгое время, у оптиона нашлось время на поговорить с ним, и даже почти как с равным. Солдат даже, что удивительно, не чувствовал себя куском дерьма, и решился даже затеять разговор о том, что видел утром.

- Так что это за хрен сегодня приехал, а? - как бы невзначай поворил свой вопрос Кастул. Он задавал его уже раз, наверное, третий, но Аудакс все никак не мог на него ответить, отвлекаясь то на вино, то на свет лампы, то на паутину в углу, то еще боги знают на что.

 - Посол какой? За каким он нужен здесь?

- Я же тебе сказал, - запинаясь ответил Аудакс, - это не больше не меньше, командир адуатуков. Иккий.

27

- А что ему надо-то?

- Он хочет, чтобы мы с тобой его защитили. Вот тупица, - оптион хлопнул рукой по столу и ни с того ни с сего пьяно заржал.

- Ну то есть не мы с тобой лично, а римская армия в целом. Маробод его там, по слухам, совсем сгноил. Ссытся он его.

Последняя фраза так развеселила Аудакса, что он едва не свалился на пол.

Удивительно, Кастул впервые за долгое время видел друга смеющимся. И этот факт безмерно его радовал. К оптиону вновь вернулась былая живость и агрессия. Нормальное для него состояние.

- Ты только не болтай особо, - отсмеявшись, сказал Аудакс, - а то сам знаешь. Тебе я доверяю, но предупредить обязан.

Его лицо в момент стало серьзным, и он продолжил уже совершенно спокойным голосом:

- Фалькс не знает, что с этим всем делать. С Мабородом. Вроде наши говорили, будто он настроен склонить голову перед Римом. А сегодя этот хренов Иккий объявил, что там восстание, и Мабород заодно с кучей дикарей, готовых перерезать каждого римлянина. Типа, Иккий нас просто предупреждает, а заодно склоняется пред мощью римского орла и вверяет себя во власть Божественного Августа.

- Чудесно, - покачал головой Кастул. - И когда драка?

- Да погоди ты драться-то, - отмахнулся Аудакс, - сперва Фалькс должен это все проверить. Он отослал Друзу письмо, и пока есть время хочет кого-то послать к маркоманнам.

- Высокая дипломатия, - криво ухмыльнулся солдат, - Ну да, не Фалькс же решает кого атаковать. Тогда уж, если начнется большая пьянка, наши должны будут встать к семнадцатому и девятнадцатому. А эти по левому борту, так что кто-то должен будет перейти Рейн.

- Соображаешь, - похвалил его Аудакс. Расчувствовашись, он даже хлопнул друга по плечу, - я всегда знал, что голова у тебя на месте.

- А кто пойдет к Марободу? - осторожно поинтересовался Кастул. Конечно, похвала оптиона пробудила в его душе самые лучшие чувства. Он даже не думал, что когда-нибудь сможет быть почти что равным своему другу. А уж услышать из его уст похвалу - это нечто сверх.

Но любопытнее всего для него конечно была дальнейшая судьба военной кампании. Ему казалось, что он вообще чуть ли не единственный рядовой, которого посвещают в этот вопрос. Соладты конечно многое болтают, но вот иметь доверие своего командира - это особенно ценно.

- Кто идет, я тебе не скажу. Рано. А вот кто охранять посла будет - запросто, - Аудакс заговорщицки подмигнул солдату, и потер шрам на переносице.

-И кто же? - Кастул уже заранее знал ответ, но спросить был просто обязан.

- Ну конечно, в числе прочих буду я и Крыса, - Аудакс многозначительно замолк, глязя Кастулу в глаза. - И ты.

- Я?!- от удивления солдат чуть не скатился под стол. - С чего бы вдруг я-то?!

- Потому, что ты мне нужен, - отрезал Аудакс, - и точка.

- Кроме того, - продолжил он, - мой бедный, несчастный помощник погиб трагической смертью.

Он состроил скорбную физиономию, и отвел взгляд, уперев кулак себе в лоб.

- Центурия осиротела, некому больше передавать таблички. Но это вопрос времени. Скоро еще один достойный солдат займет это место. Угадай кто это будет?

Аудакс вдруг перестал изображать боль утраты, и с лукавой улыбкой уставился прямо на Кастула. По его взгляду было ясно, кого он подразумевает в роли своего помощника. Отлично. Друг оптиона, и его же тессерарий. Только интересно, с чего вдруг такая милость?

- А не много ли ты на себя берешь? - мрачно поинтересовался солдат. - Ты так говоришь, как будто лично занимаешься распределением должнстей в легионе. Плевать тебе на всех, и на префекта, и на легата... И даже на твоего Крысу любимого плевать.

- Думаю, Крыса будет только рад, - Аудакс приподнял бровь, - и потом, не все сразу. Это вопрос времени. Сперва ты должен себя показать. Я просто даю тебе возможность.

Кастулу было нечего ответить. Его слегка настораживали такие разкие смены настроения у Аудакса, но понять толком чем это все закончится он не мог.

- Твое здоровье, - сказал солдат, приподняв чашу. И одним глотком выпил ее содержимое.

- Ты, друг, остаешься здесь, - оптион указал на телегу, стоящую во дворе за сараями.

- Очень интересно - буркнул себе под нос Кастул, и отвернулся. - Меня ожидает чудное времяпровождение.

- Сторожи римское имущество, - нарочито громко сказал Аудакс, так чтобы его услышали находящиеся рядом варвары, а затем добавил едва слышным шепотом: - и не спускай глаз с дикарей. Если что-то пойдет не так, предупреди.

Стоявший рядом Крыса с серьезным видом кивнул.

Ничего не оставалось, кроме как согласиться. Ведь оптион лучше знает, ему видней. Солдат с тоской взглянул на удаляющиеся фигуры товарищей, плотным кольцом окруживших драгоценного трибуна Гнея Фалькса, который важно шествовал чуть впереди.

Конечно, Кастул предупредит. Если успеет. Вон как недобро глядят на него эти здоровенные патлатые дикари. Да у них на мордах написана готовность сожрать живьем любого римлянина. А уж тем более, того кто каким-то нелепым образом оказался на территории их поселения.

События последних дней слились в его разуме в единый, неясный конгломерат. И то, что происходило сейчас было прямым следствием этих событий. Ведь раньше он и подумать не мог, что кажется в качестве гостя варваров.

Погода стояла омерзительная. Собачий холод и метель сменились дождем, дорогу размыло, правтив в грязевое месиво. Телега, груженая подарками для колеблющегося вождя постоянно застревала, и приходилось ее выталкивать. А трибун Феликс, выбранный для посольской миссии (удивительно, как только Фалькс ему доверился? Неужели этот придурок способен хоть что-то не испортить?) в такие минуты то и делал что гарцевал на своем коне, и раздавал бесполезные указания. Что особенно бесило. К тому же, за два дня пути Кастул успел простудиться.

И вот уже час как отборный отряд из шести римских воинов успел въехать на территорию Камулодумна, где правил приснопамятный вождь Маробод.

 И тут же римляне стали объектом пристального и недоброго внимания. Не смотря на поздний вечер и дождь, едва ли не все население города вышло на улицу чтоб поглазеть на эдакую диковину.

 Мирных жителей в Камулодумне не было в принципе. В поселении волшебным образом вдруг не осталось женщин, стариков и детей. Город просто кишмя кишил вооруженным до зубов, грязными дикарями. Они были везде: на улицах, внутри маленьких домкиов населенных когда-то крестьянами и торговцами.

Шедший впереди Крыса, заметив это, повернулся к Аудаксу, и что-то тихо сказал ему на ухо. Тот едва заметно кивнул. Дескать, принято. И в свою очередь дал знак остальным бойцам.

 То есть Кастулу и бравой троице из другой когорты.

Они были Кастулу не знакомы. За время пути он успел узнать только их имена: Ленат, Назон, и Руф. Вся троица красавчиков были иммунами. То бишь, теми, кто особенно отличился в каких-то навыках. Например, эти были инструкторами, обучавшими солдат владению оружием. И конечно, сами при том были отменными бойцами. Кажется, всю дорогу ребята с неудомением поглядывали на Кастула -дескать, а это-то как здесь оказался? Правда, в слух ничего не говорили. Не то, чтобы это задевало его, но неприятное чувство оставалось.

Как только повозка прибыла ко дворцу германского вождя, легионеры выгрущили сундук с подарками для Маробода. И сразу же трибун Фалькс проследовал, сопровождаемый охраной и проводником из местных, во дворец.

Конечно, в прямом смысле слова это строение нельзя было назвать «дворцом», скорее это выглядело как дом какого-нибудь шамана.  Довольно большое здание округлой формы. Каркас его был выполнен из дерева, но стены были вылеплены из глины. А над сводчатым входом красовался выбеленнный олений череп с разлапистыми рогами.

 Дождавшись, когда оптион с Крысобоем и остальными уйдут, сопровождаемые кем-то из варваров, Кастул залез на дно повозки, где попытался согреться, укрывшись соломой. Он был не один. Ему сосатвил компанию возница, угрюмый парень по имени Абузус. Но толку от этого было мало.  Отдав распоряжения конюхам (трибунова скакуна не расседлывать, лошадь в повозке не трогать), возница уселся на козлы, закутался в плащ и уснул.

Кастулу спать не хотелось. Кроме того, Аудакс же велел сторожить телегу, значит так нужно. Неизвестно ведь насколько они там задержатся - все зависит от того, как поведет себя Маробод и каков будет итог этой встречи. То, что бузус велел не расседлываться, Кастул считал правильным. Все же есть вероятность, что придется от сюда удирать сломя голову. И лошади в этом случае станут шансом на спасение.

Кастул не строил иилюзий по поводу того, что им удастся сразиться против всех варваров. Сколько их тут? Тысяча? Две? Против семерки римлян. Отличные позиции. Шанс примерно один к тысячи, это при том что вдруг дикарей постигнет кара их богов, которые сожгут проклятый Камулодумн к такой -то матери.

Маробод не дурак. Вряд ли он станет убивать трибуна. А вот солдат - запросто. Потом даст повеселиться своим варварам, разрешив отрезать головы римлян и понатыкать их на колья.

Странно, но все эти размышления Кастула не пугали. Он почему-то был готов к такому раскладу. На всякий случай проверил вооружение, и спокойно продолжал сидеть в телеге, наблюдая за тем как на город опускается ночь. Как небо за частоколом становится все темнее, и зажигаются первые звезды. Резко похолодало, и оставаться в повозке (пусть даже среди соломы) было невозможно.

Вопреки приказу оптиона, нужно искать ночлег. Кто знает, надолго ли там, в зале приемов задержится трибун с охраной? Никто ведь не дал себе труда разместить несчастного солдата и возницу. Кстати, как он там?

Кастул кряхтя поднялся с повозки, размял затекшие конечности, и толкнул Абузуса в плечо.

- Эй, ты как?

Ответом ему было невнятное бормотание, явственно перемежающееся бранными словами. М-да. Похоже, и возница чувствует себя неплохо. Но долго так продолжаться не может - к утру и он замерзнет. За лошадей Кастул не беспокоился - те, судя по виду, холод переносили неплохо. Правда, варвары не удосужились покормить и напоить животин - вот это было гораздо хуже..

- Ладно, - буркнул Кастул, - пойду поищу что-нибудь.

Он осторожно спыргнул на землю, и тихонько побрел в сторону сараев. Может хоть там найдется закуток, пригодный для ночлега? А может заодно кто-нибудь и пищу раздает?

Но вопреки его ожиданию, вокруг было пусто. Одноэтажные приземистые здания стояли друг напротив друга почти вплотную. В их плотных, глиняных телесах имелось по паре прямоугольных вырезов, считавшихся окнами. Двери располагались с другой стороны, и чтобы попасть внутрь Кастулу бы пришлось обходить все здание. Делать это ему конечно было лень, и он решил заглянуть в одно из окон.

Внутри царила кромешная тьма, но это Кастула не остановило. Подумав, что ничего не теряет, он перелез через окошко, и оказался внутри.

Но не успел он оглядеться, как произошло нечто, что очень его насторожило.

Снаружи замелькал свет факелов. Послышался топот и лошадиное ржание. А потом Кастул явственно услышал голос Абузуса.

- Что вам надо?! Вы кто такие?!

 Голос оборвался на полуслове, прерванный коротким воплем, переходящим в хрипы и булькание. Затем послышался звук падающего тела.

Кастул было дернулся туда, но затем услышал, как кто-то заговорил.

- Где второй? - спросил кто-то низким, грубым голосом.

- Я не знаю, - ответил ему собеседник.

- Так ищи.

Оба человека говорили на германском. За время долгой службы Кастул научился как-то различать этот язык. Так что набора слов хватило, чтобы понять, что речь идет о нем самом. Это не могло быть ошибкой. Они напали на возницу. Теперь ищут его спутника, чтобы убить, не иначе. М-да, видать, трибун с Марободом все же не договорился.

Варвары двинулись вперед, прямо к сараю в котором прятался солдат. Видеть он их конечно не мог, однако понял, что они приближаются, когда на противоположной стене замелькал свет факелов.

Стараясь не шуметь, он метнулся в сторону и обнаружил здоровенный стог сена, поставленный прямо напротив окна.

Немедля ни секунды, он присел подле него на корточки, и приготовился ждать. Про себя Кастул отметил, что ни капли не боится. Страх куда-то испарился, заменив место холодной решимости. Впрочем, его и не было.

Кастул напряженно замер, приготовившись атаковать. Как раз в тот момент, когда в окне показались те двое. Один из них, тот что помоложе, нес факел, а в другой руке держал окровавленный меч.

Второй же варвар, кажется был безоружным.

- А вот и шанс отличиться, - мелькнуло в голове. - Главное, успеть предупредить своих. Если они, конечно еще живы.

Рывком поднявшись с места, он прыгнул вперед преодолевая расстояние до варваров и что было силы вонзил клинок прямо в шею том, кто был ближе. Этим оказался молодой вооруженный варвар.

Получив смертельный удар он взвыл, и упал на колени, выронив факел и меч. Двумя ладонями несчастный вцепился себе в горло, пытаясь закрыть огромную кровоточащую рану. Короткая судорога прошла по его телу, и он завалился на бок испустив дух.

 Второй варвар, поняв, что спутнику уже не помочь, ломанулся назад вопя что было силы и размахивая руками. Но не успел он пробежать и пары метров, как метко пущенный булыжник срубил его ударом в голову.

Кастул тяжело дыша и пытаясь преодолеть волнение, стоял над мертвым варваром, и наблюдал, как под тем растекается багряная лужа крови. Упавший факел как нельзя кстати зацепил ворох соломы возле сарая, и теперь яркие огоньки пламени весело прыгали по сухой траве, постепенно становясь все больше и перекидываясь на деревянное здание. Едкий запах дыма ударил в нос.

Нужно спешить. Скоро они поймут, что начался пожар, и кинутся тушить свои дома. В это время можно попытаться сбежать. Если конечно, наши еще живы.

Уже не скрываясь, он рванул вперед с мечом на перевес. На его счастье, варваров в переулке больше не оказалось. Вернувшись назад он увидел телегу, все так же запряженную, и рядом с ней привязанного к коновязи жеребца.

Лошади почуяв запах дыма и крови, испуганно ржали и перетаптывались с ноги на ногу. Рядом с ними, под телегой, Кастул обнаружил обезглавленный труп Абузуса.

- Твари поганые, - пронеслось в голове, - голову небось утащил один из тех скотов, что я убил. Бедняга Аубузус. Спаси тебя Митра.

28

Но времени терять было нельзя. Бросив все Кастул вернулся назад. Сняв с одного из мертвецов, накинул на себя (не без брезгливости конечно), затем подобрал с земли горящий факел и прошелся им по соломенным крышам ближайших сараев и складских помещений.

Глядя на то, как занимается пламя, он ужасно сожалел потом, что оставил товарища вот так, на дороге. А ведь иначе, упусти он тогда пару минут, другим его сослуживцам пришлось бы гораздо хуже. В его голове родился один безумный план, который, если повезет, сумеет спасти их всех.

Но это не точно.

Когда их привели в освещенный факелами Зал приемов, Аудакс почувствовал что-то неладное. Римлян не попросили сдать оружие, но все же это не умалило тревогу оптиона.

Вооруженные маркоманны стояли полукругом вдоль стен и внимательно разглядывали прибывших.

Аудакс, едва зайдя, успел пересчитать количество варваров. Их насчитывалось десять штук.

Оптион коротко переглянулся с Крысой и всем остальными. Те тоже успели оценить обстановку. Кроме трибуна. Тот был спокоен, и вел себя даже немного развязно.

- Отлично живет ваш вождь, как я погляжу -улыбаясь громко произес он, обведя рукой зал, чем привлек к себе внимание буквально всех варваров. Острые взгляды тут же впились в римлян, и стало понятно, что этим дикарям только дай команду - растерзают, и мокрого места не оставят от посольской миссии.

- Трибун, подожди, - мягко осадил его Крысобой. - Не стоит пока ничего говорить.

Но Феликс в ответ только разухарился.

- Да чтоб меня риторике учил какой-то вонючий центурион! Эй вы! А ну подать мне вина!

Идиот. Какой же идиот. Митра, зачем ты позволил Фальксу послать сюда именно этого недоноска?! - отчаянно думал Аудакс, потирая шрам на переносице. - Он ведь сейчас нас всех погубит.

 В центре зала на небольшом каменном помосте со ступенями возвышался солидный трон, выполненный из темного дерева. Трон был украшен диковиной резьбой и драгоценными камнями. Прямо напротив трона от входа тнулся деревянный стол. Но сейчас он был пуст.

- Придется твоя немного жди здесь, - произнес на ломаной латыни варвар-проводник, указав римлянам на скамейки возле стола. - Конунг сейчас выходи.

И тот час скрылся где-то во внутренних помещениях.

- Конунг?! - тревожным шепотом спросил Аудакс у Крысобоя, - они зовут его Конунг?!

Он увидел, как ребята иммуны тоже резко насторожились.

Титул конунга у варваров мог носить верховный король. То есть человек, объединивший под своим началом несколько племен. А это значит, что Иккий скорее всего говорил правду. Это восстание. Значит, живьем их отсюда не выпустят. Интересно, а Кастула уже грохнули или еще нет? - с грустью подумал Аудакс.

-Сядь, - грубо процедил Крыса, то и дело поглядывая по сторонам, - и сиди спокойно. Будем действовать, когда придет время.

Он тоже понял, что никаких переговоров не будет. Перевес сил почти вдвое больше. Римлян просто перебьют. Не то, чтобы его это пугало. Просто центурион всегда стремился к смерти героической, а не вот так, чтоб стать игрушкой для дикарей.

Внезапно откуда-то из дальнего угла зала завыла тибия. Сперва одна, затем ей вторила другая. Наигрывая примитивную мелодию, к столу выбежали музыканты, приветствуя выход своего вождя. Он появился в сопровождении свиты из троих слуг. Это был седовласый бородатый старец, одетый в богато украшенный кафтан, отороченный мехом лисицы. В руках вождь держал витой деревяный посох, увенчанный драгоценным камнем. Не смотря на годы, в этом человеке чувствовалось присутсвие недюженной силы. И Властности.

Конунг сел на трон и махнул рукой. Музыка тот час оборвалась, а музыканты скрылись.

 Какое-то время Маробод и его воины рассеянным взглядом глядели на римлян. А затем вождь начал говорить:

- Как хорошо, что ты пришел сюда, римлянин - сказал Маробод, указав посохом на трибуна.

- Да, самому нравится, - ответит Феликс, - я привез тебе дары. Немного фалернского, для закладки цивилизации.

Вождь одобрительно покачал головой, и огладил бороду.

-  Мы, римляне, хотим мира для всей Германии, - трибун поднялся со своего места, и патетично поднял руку, так словно находился на форуме. Видать, долго готовил эту речь.

Солдаты настороженно огляделись, почуяв неладное, но варвары стояли так же не шелохнувшись.

- Поддержка друг друга так важна в это тяжелое время, не тебе ли, царь, это известно более всего, когда вражеские племена...

- Смешно, - вдруг перебил его Маробод. Трибун, запнувшись на полуслове так и замер на месте с открытым ртом.

Аудакс напрягся, и назаметно положил руку на меч, точно такое же движение потворил Крыса. Напряжение в воздухе нарастало, солдаты и варвары косились друг на друга с видимой злобой. Как будто наятнутая струна вот сейчас лопнет с тонким звоном, и тартар разверзнется на земле.

- Рим никогда не нес процветния ни одной провинции. Я не знаю, зачем тебя послал ко мне твой командир, но живыми отсюда вы не уйдете. Убить их.

С этими словами он махнул рукой, после чего все двери захлопнулись и варвары повынув мечи, стремительно бросаясь на римлян. Сам Маробород тот час скрылся, как только началась схватка.

- Прикрой трибуна, - заорал Крысобой, кидаясь к на первого дикаря. Тот со звериным рычанием бросился на него, замахиваясь сверху мечом. Но Крыса сработал на опережение, вонзив гладиус ему в брюхо по самую рукоять. Не успел он вынуть меч, как сзади ему на спину кинулся здоровенный дикарь, повалив его на пол. Звязалась борьба.

- Марк! - в испуге крикнул Аудакс, увидев, как его командир катится по полу в объятиях дикаря. Среди этой мешанины рук и тел тружно было понять, кто свой а кто чужой.

- Центурион, держись!

Аудакс сдерживал натиск сразу от троих варваров, держа перепек перед собой длинную скамью, и размахивая ей в разные стороны. Таким образом, не подпуская близко к себе врага. Шансов подойти и вытащить Крысу почти не было.

Позади него трибун ловко орудовал мечом, пытаясь спасти свою жизнь.

- Да помогите вы ему кто-нибудь! -воскликнул Аудакс. Но конечно это было невозможно. Одним из первых пал иммун по имени Назон. Варварский меч проткнул его насквозь. К мертвому римлянину тут же подлетел дикарь, и вынув кинжал принялся отделять голову трупа.

- Что за погань! - Аудакс сорвал дистанцию, и от всей души вломил острым краем скамьи по голове врагу. Голова в буквальном смысле раскололась на две части. Во все стороны бырзнула кровь.

- А ну занять позиции! - чей-то крик вернул его в действительность.

Он поднял голову, и увидел, как с пола поднялся центурион. Лицо его было испачкано кровью, как и одежда. Но к радости Аудакса, ран не отмечалось.

- Всем держаться! Защищаем трибуна! - прорычал он.

Этот крик придал воодушевления. Перехватив скамью поудобнее Аудакс что есть швырнул ее вперед прямо на троицу нападавших, и вонзил меч в лицо одному из нападавших. Тот взвыл, закрутился волчком, мешая своим же.

Краем глаза оптион заметил, как оставшиеся двое иммунов распределяются по залу, отвлекая внимание противника на себя. Кто-то из варваров, самый неловкий, падая угодил в камин, разбросав горящие угли. Посыпались искры, и комната тут же наполнилась яким пламенем. Пока небольшим, но постопенно разгорающимся.

- Надо спасать Феликса, - сказал Крыса, - без него нам не уйти.

- Да нам и так не уйти! Двери закрыты - воскликнул Аудакс, -А снаружи их целое поселение! Мы все здесь погибнем!

- Тогда мы будем сражаться за Рим! - отрезал командир, - а там посмотрим. Вперед!

Не помня себя он кинулся на ближайшего варвара. У иммунов дела были совсем плохи. Раненный Ленат еще как-то пытался сражаться в дальнем конце зала, окруженный двумя дикарями, но помочь ему было уже невозможно. Рискни сейчас оптион прорваться к нему, трибун останется один, и тогда всему точно конец. Он увидел, как туда со всех ног стремится Крыса, раскидывая варваров одного за другим. Те повисли на нем, точно собаки.

Пламя уже вовс властвовало в пиршественном зале, объяв собой добрую половину помещения. Едкий дым застил глаза, дышать становилось все тяжелее. Оптион чувствовал, как с каждым вздохом силы его покидают. Впереди него маячило ревушие пламя, и черный силуэт Крысы, сломя голову кидающегося на помощь своему солдату.

Бросив все, Аудакс рванул туда, ударом ноги сшибив одного из варваров, но и сам тот час оказался в окружении. Двое подошли к нему с обеих сторон, поэтому приходилось вертеться чтобы не попасть под удары.

Это тебе не приятный уютный строй, где под боком товарищ, а в левой руке у тебя башенный щит, который защитит твое тело от пяток до макушки!

Но как ты ни вертись, все равно они попадли. Чаще это были просто царапины.

Все равно дого это продолжаться не могло. Аудакс поморщился от жгучей боли, обездвиживщей его левую руку. В районе локтя и предплечия теперь красовался длинный кровоточщий порез. И в это время горящая рядом с ним стена с грохотом обвалилась, погребя под собой нападавших. Пламя взвыло, метнулось вверх, отовсюду посыпались искры и черный пепел. Аудакса отшвырнуло куда-то в сторону, и он больно ударился головой о камень. На миг перед глазами все потемнело, а затем сознание вернулось. Он увидел как на фоне синего ночного неба чернела прямо перед ним фигура варвара, а вокруг бушевало пламя.

- Руку! - крикнула фигура чьим-то до боли знакомым голосом, - дай мне руку!

Варвар шагнул вперед, и когда тьма в глазах расступилась, Аудакс смог узнать в нем Кастула! Надо же! Как ему удалось выжить?!

- Я им снаружи все поджег к такой-то матери! - гордо объявил солдат, помогая оптиону встать, - Где Крыса?! Надо быстрее спасаться, пока они забыли про ворота! Где остальные?

.- Мертвы, - с трудом выдавил Аудакс, - никак иначе.

Они просто не могли выжить. Крысу и трибуна окружили, и перерезали.

- Ты что, дурак?! Вон же они! - солдат указал рукой куда-то влево, и Аудакс проследив за его жестом увидел неподалеку темную фигуры Крысы, волочащего за собой тело трибуна. Центурион выглядел так себе. Мягко говоря, в крови он был весь. С ног до головы.

Позади слышались ужасные крики. Варвары выпрыгивали из горящего здания точно блохи с мокрой собаки.

- Давайте, валим быстрее, - приободрил римлян Кастул, - Пока они про нас не вспомнили. К лошадям

- Что ты сделал? - кое-как задал вопрос Крыса. Он выглядел обессиленным, и едва переставлял ноги.

- Пожар им устроил, у них склады горят, им не до нас. Прошу, - взмолился он, - идемте быстрее, пока они не спохватились и не закрыли ворота! У нас пара минут!

Снаружи творился хаос. Горело все. По улицам туда-сюда носились вопящие люди. Кто-то пытался потушить пожар, заливая огонь водой из колодца. Смешно. Пламя с воем рвалось вверх, поглощая зал приемов и уже доедая то, что было складами.

Аудакс с Крысой тащили на плечах тяжело раненного трибуна, который был без сознания. Бранясь сквозь зубы они шли вперед, туда куда вел их Кастул.

Наконец они достигли конюшен. Несчастные лошади просто сходили с ума при виде пламени. Жеребец Феликса бился и вставал на дыбы, силясь порвать чумбур; упряжная лошадка же едва не переворачивала телегу, но так же не могла поикнуть место своей предполагаемой гибели.

- Аудакс, хватай кобылу, - скомандовал центурион, - иначе она тут все переломает.

Сам же он одним движением закинул на дно телеги бездыханного трибуна, и отправил туда же Кастула.

- Быстро! - скомандовал он, - Аудакс, прыгай на козлы, и хватай упряжь. Сегодня ты у нас возница!

- Да я же не умею! - в ужасе воскликнул оптион.

- Будешь!

Все произошло в считанные секунды. Центурион схватил Аудакса за воротник и одним движениме швырнул его на сиденье. Не дав солдатам очухаться, сам заскочил на спину темно-гнедового жеребца, и от всей души рубанул мечом по коновязи.

И тут Кастулу стало страшно. Лошади с места рванули вперед, и все вокруг вдруг резко засвисело, зажужало, и слилось в единый грохочущий рев. Телега неслись во весь опор, ею кое-как, пытался править Аудакс который сам с трудом удерживал равновесие. Впереди на трибуновом жеребце скакал центурион. Кастул успел заметить даже, что командир вполне неплохо держится в седле.

Центурион задал направление, ловко повернув коня в нужную сторону. Впереди них преградой была горящая улица, в конце которой нужно было повернуть налево и далее ворота к спасительной свободе.

Послашылись крики. Кто-то из германцев узнал в беглецах римлян, и часть дикарей тут же кинулась в атаку. Сбоку что-то громыхнуло, и в борта телеги с глухим стуком ударили стрелы. Солдал обернулся и увидел, как со всех сторон за несущейся повозкой стекаются варвары. Он повернул голову и заметил, как слева наперерез повозке мчится варварский конный десяток. Расстояние между ними стремително сокращалось. Настолько, что Кастул смог разглядеть на искаженных лицах варваров плотоядные улыбки.

- Вперед! Быстрее! Они слева! - в отчаянье заверещал солдат, изо всех сил стараясь удержать трибуна, и не выввалиться из несущейся телеги самому.

- Я и так стараюсь! - крикнул ему Аудакс, нахлестывая кобылу. - Марк, только не отставай!

Центурион с размаху хлестнул плашмя мечом по крупу лошади. Конь взвился на дыбы и махом вылетел из-под всадника, но центурион успел вовремя перехватить поводья и направить лошадь.

Сейчас его жеребец несся впреди телеги на полкорпуса.

Впереди них замаячил высокий деревянный частокол, и ворота, укрепленные деревянными башнями. Возле створок толпилась куча дикарей. Метущиеся тени сливались воедино на фоне багрового марева. И со стремительной быстротой варвары толкали створки, отрезая римлянам путь к спасению.

- Не сметь останавливаться! - рявкнул Крысобой. Он вырвался вперед прибавленным галопом, на ходу вынув меч, и с наскока ударил в толпу дикарей у ворот, таким образом остановив попытку их закрыть. Завязался бой. Жеребец поднялся на дыбы ударив передними копытами в ближайшего дикаря, раскроив ему череп. Центурион повернулся в седле и наотмашь ударил подошедшего вплотную врага. А затем сразу несколько теней прыгнули на спину римскому всаднику. Все это произошло в считанные секунды. Кастул видел, как десяток варваров окружили центуриона, но помочь ему уже никак было нельзя. Тьма поглотила

его вместе с лошадью со всех сторон.

- Марк! - завыл кто-то голосом полным отчаянья и боли. Кастул понял, что этим кем-то был Аудакс.

Телега с грохотом пронеслась мимо, оставляя позади центуриона и окруживших его дикарей. Кастул жутко испугался. Чувство паники окатило его с ног до головы. Внутри у него все сжалось. Он видел, как отчаянно бился Крысобой. Видел, как закрываются ворота, и как сквозь оставшуюся щель, буквально успев в последний момент, врывается центурион на коне.

29

Успел! Успел! Хвала всем богам! - пронеслось в голове.

Бешеная скачка продолжалась. С башни в них посыпались снаряды. Пара из них угодила в телегу, разбив правый борт. Во все стороны посыпались щепки, оси качнуло, и Кастул с трудом удерживая трибуна, едва успел зацепиться за деревянный выступ, чтобы не вывалиться на землю.

- Гони! Вперед! Не оставай!

За ними из ворот Камулодумна с воплями и гиканьем вырвалась толпа конных воинов. Десяток варваров на быстроногих скакунах летел за телегой с копьями наперевес.

Позади них Марк отчаянно пытался не отстать, изо всех сил нахлестывая жеребца.

Впереди темной грядой маячил лес.

- Только бы успеть! - молил про себя Кастул всех богов. - Пожалуйста! Конница там завязнет. Появится хоть какаой-то шанс на спасение. До лагеря отсюда два дня пути. Главное, сейчас ототрваться от погоди, а там если повезет нарвемся на римский патруль, который поможет добраться домой. Лишь бы успеть!

И тут произошло неожиданное. Лошадь несущегося впереди варвара внезапно оступилась, и кубарем перелетела через голову, сбросив седока на землю, и подмяв его под себя. Скакавший вслед за ними всадник не успев среагировать дернул поводья на себя от чего его лошадь на прибавленном голопе встала на свечку и упала на спину, заодно зацепив остальных.

- Вот это да! - обрадованно воскликнул Кастул! - они сами себя! Здорово!

- Держи трибуна! - отозвался Аудакс, - отвечаешь за него!

- Есть!

- Не сбавлять темпа! - громогласно взревел центурион, державшийся позади.

Темный лес впереди приближался. До него оставалось буквально четверть мили. Не сбавляя скорости римляне влетели под спасительную тьму деревеьев, и продолжили гнать. Быстрее и быстрее, дальше от проклятого Камулодумна, чуть не погубившего их всех.

К утру над лесом стал куриться сырой, липкий туман. Он плотным серым маревом окутывал деревья и дорогу, так что видимость была практически нулевой.

- Трибун мертв, - объявил Аудакс, когда они наконец, спустя час, остановились. Убедившись, что за ними нет погони. Лошади устали настолько, что более не могли везти своих всадников. Тяжело дыша и едва переставляя ноги. Дальнейшая скачка стала бы для животных смертельной.

- Как это мертв?! - переспросил центурион, словно не поняв.

- А вот так, - упрямо ответил Аудакс, - сам посмотри.

Бледное тело Феликса лежало на дне телеги. На правом боку его зияла страшенная кровавая рана, обнажающая внутренние органы. Не было сомнений, что это ранение стало для трибуна смертельным. Видать, он умер, когда римляне удирали из Камулодумна. Просто в спешке этой гонки никто толком не смог заметить ухода Феликса на тот свет.

- И что теперь делать? - развел руками Кастул. Он чувствовал себя преотвратно, ведь это ему поручили присматривать за трибуном. А он не смог вовремя оказать ему помощь. Да и толку-то было бы от этого.

Он радовался, что они сами смогли спастись. И еще немного тому, что Крыса таки успел тогда. Ну и больше всего конечно, что Аудакс жив. Правда, тот был слегка ранен - на левой руке его красовался внушительный кровоточащий порез. Края раны воспалились и набухли, образуя валик что грозило некими серьзными последствиями.

- Ничего, - ответил Крысобой. - Везти его в лагерь. Похоронить как воина. Доложить обо всем случившемся легату, если он конечно еще не знает.

- Он и не знал, - заметил Аудакс, - иначе бы его, - оптион кивнул на труп, - сюда с нами не отправил. Хренова посольская миссия, вот что из этого вышло!

Оптион сплюнул на землю, и отвернулся.

- Ты еще мне тут приказы легата пообсуждай, - строго одернул его Крыса. - Не сообрази Кастул вовремя что к чему, мы бы и сами сейчас были мертвы.

- Это уж точно. Спасибо тебе, друг, - скзал Аудакс, повернувшись в опешившему Кастулу. - Ты молодец.

- Нет, это не так, - ответил солдат, - пришел бы раньше, те парни тоже были бы живы.

Говоря о них, солдат имел ввиду погибших иммунов. Их ему было жаль больше всего. Погибнуть вот так просто, ни за что. Какая глупость.

- Мы на войне, парень, - строго сказал Крыса, - а война подразумевает смерть. Это нормально. В этот раз кампания начнется чуть раньше, чем должна была. Но раз того хотят боги, то так тому и быть.

 Центурион подошел и огладил по шее своего спасителя: высокого темно-гнедого жеребца с густой, черной гривой и белыми «носочками» на задних ногах. Животное подняло голову и взглянуло на центуриона своими бархатистыми темными глазами, в которых светился ум и спокойствие.

- Уж не собрался ли ты, Марк, декурионом сделаться, - хохотнул Аудакс, глядя на эту трогательную сцену. Кастул про себя отметил что впервые тот назвал командира по имени. В лицо. Это было очень странно. Наверное, все из-за нервов - подумал солдат.

- Тебя дурачка спросить забыл, - добродушно отозвался Крысобой. - Хватит болтать. Собирайтесь.

Над лесом воцарилось утро. Теплые солнечные лучи просачивались сквозь деревья, прогревая воздух и землю. От этой небольшой благодати на душе у Кастула стало чуть светлее, и он уже не так переживал по поводу произошедшего. В конце концов благодаря ему выжили те, кто ему дорог.

Спустя несколько часов пути по лесу они почти приблизились к лагерю, и им встретился пеший патруль. Ребята узнали Крысобоя, и без лишних препон сопроводили в лагерь, где их уже ждали.

О смерти трибуна узнали сразу же. Это вызвало негодование среди солдат. Неодование и ненависть к проклятым варварам.

Естетственно, первым делом Фалькс вызвал к себе Крысобоя.

 Аудакс с Кастулом остались ждать снаружи.

 В легатскую палатку их не пригласили, да в прочем они туда и не стремились. Крыса и без них сумеет рассказать, как все было.

- Ну что, быть тебе моим тессерарием, друг, - сказал Аудакс.

- С чего ты так решил? - удивился Кастул. Вот же странный человек этот оптион. Тут грядет большое месиво, а он думает о том, кто какую должность займет. Глупо как-то.

- Да потому, что я уже говорил тебе, вот почему, - загадочно улыбнулася Аудакс, - ты молодец. Я ведь никогда не сомневался, что из тебя получится дельный солдат.

- Даже когда бил меня по роже, и называл тупицей? - с сомнением повел бровью Кастул. - Вот уж неожиданность.

- Даже тогда, - уверенно ответил оптион. - Пойдем-ка ты мне руку перевяжешь? - он указал пригласительным жестом в сторону бараков. - А то ведь болит зараза, сил нет. Если понадобимся, нас позовут.

Кастул кивнул в знак согласия, и они с оптионом двинулись во свояси.

На следующее утро лагерь гудел, как разоренное улье. Разом случилось столько событий, что Кастул даже не знал как так их все обдумать. Во-первых по слухам таки пришло известие от Друза с приказом о выступлении. Так что легион в скорейшем времени должен был сняться со своего насиженного места и двинуться туда, в темные леса Германии для встречи с воисками Маробода. А уж где и как произойдет эта встреча, Кастул естетсвенно не знал.

В стан противника были направлены шпионы из местных дабы выяснить сколько племен участвует в восстании. Сведения Крысы о Камулодумне и численности варваров конечно пригодились, но в итоге оказались не самимы полными и масштабными. Дикарей, как и следовало ожидать, было гораздо больше.

По мнению того же Кастула, легат сделал большую глупость, направив туда трибуна в качестве посла. Как будто не знал, что их там скорее всего перебьют. Следовало послушать того же Иккия, тем более то что он говорил оказалось правдой. Но кто будет слушать простого легионера? Ведь это никому не нужно. Так что впереди их ждало новое сражение.

Как-то шагая по виа Претория Кастул встретил своего давнего приятеля Луция. Тот выглядел превосходно, и едва не сиял от радости.

- Наконец-то скоро будет драка, - радостно объявил он Кастулу, - а ты чего? Когда уже в должность вступишь-то?

- Какую должность? Что ты мелешь? - удивился солдат. Честно говоря, он намеревался в данный момент посетить латрины, и долгая болтовня с Луцием в его планы не входила. Он хоть и был рад видеть приятеля (коротого еще совсем недавно терпеть не мог), но все же природа своего требовала.

- Какую- какую? - делано изумился Луций, - тессерария конечно. Об этом все болтают, причем в твоей же центурии, а ты и не слышишь.

- Мне об этом никто не говорил, - как можно сдержанней ответил Кастул, чувствуя, как напрягся мочевой пузырь.

- Да брось ты - лукаво ухмыльнулся Луций, - все чего-то хитришь, и таишь. А вот я бы за тебя выпил. Классный ты парень.

-Послушай, - вскрадчиво произнес Кастул, едва сдерживаясь чтобы не обделаться прямо на месте ( вот смешно-то будет! Луций поди тоже обоссытся вместе с ним. От смеха). - У меня дела. Мне пора.

- Куда? - приятель состроил недоуменную физиономию, - Сейчас же обед, какие у тебя могут быть..

- Важные! - не выдержав, оборвал его Кастул. - Важные у меня дела! Отстань уже!

- А, я понял, - подмигнул Луций, - секретное задание, вот оно что!

- Да! Тысячу раз да! - Кастул чувствовал, что вот-вот лопнет. Терпеть больше было нельзя. Поэтому он, более не обращая внимание на недотепу, рванул со всех ног к латринам.

- Ишь, хрен какой, - Луций почесал затылок с завистью глядя на стремительно убегающего Кастула, и подумал про себя:  - важная птица, ты погляди. Может и мне своему оптиону начать зад лизать, чтоб тоже повышения добиться? Хотя не, этот Аурелий полное дерьмо. С ним и раговаривать-то лишний раз не хочется. Не то что Аудакс. Все-таки повезло Кастулу. Ну да он этого заслуживает. Отличный парень.

С каждым днем тревожная обстановка в лагере нарастала. Всюду царила суета. Вскоре к восемнадцатому присоединились семнадцатый и девятнадцатый легионы. Им пришлось форсировать реку, для того, чтобы объединиться с восемнадцатым, и в составе трех легионов вступить в бой против объединенных войск Маробода и Дивиатака. Теперь эта огромная воинская масса кишмя кишела в том месте, где раньше находился один восемнадцатый.

По слухам, в каструм прибыл сам Друз, и привел с собой еще два легиона, набранных в Галлии, так что народу стало еще больше.

 Это были какие-то пехотинцы-ауксиларии, набранные скорее всего для охраны обоза. Кастул не уточнял. Да и не хотелось как-то. Более того, он даже в глаза не видел этих новобранцев, а уж самого Друза тем более. Хотя и был непрочь взглянуть на главнокомандующего. Собственно, того человека, что ведет всю кампанию по покорению этой дикой страны с ее дурацкими аборигенами-дикарями.

Как было обещано Аудаксом, вскоре Кастул стал его помощником. Солдата без лишнего шума произвели в должность тессерария, вручили посох и значок, и теперь его непосредственной обязанностью стало держаться рядом с Аудаксом.

Правда, подразделения под командование Кастулу пока не дали. Да и наплевать. Текущее положение дел его более чем устраивало.

Аудакс кажется сам радовался такому помощнику.

- Ну что, друг, - хлопнул он его по плечу, - теперь ты почти как я. Молодец. И Кастул с рвением кинулся исполнять свои обязанности, хотя все так же не был в курсе дел. В смысле, тактики командования. Совершено не понимая, зачем армия выступает именно сейчас, и не проще ли дождаться момента, когда варвары придут к ним сами чтобы дать бой возле Рейна.

К ночи накануне выступления римской армии все было готово. Проверена каждая транспортная и боевая единица. Все необходимые вещи, и снаряжение, документация легиона, были сгружены на телеги, запряженные вьючными животными. Их длинные ряды тянулись за крепостными стенами, и составляли легионный обоз.

Среди солдат чувствовалось изрядное напряжение. Более опытные бойцы подгоняли снаряжение. По докладу разведчиков, оба варварских вождя снялись со своих насиженных мест, покидая города и направились вглубь страны, куда стянули все свои силы. Именно там должно было произойти грандиозное сражение. Путь предстоял неблизкий.

На рассвете из церемниального зала, где находился главный алтарь восемнадцатого, был вынесен штандарт легиона. Золотой орел горделиво плыл над виа претория, отражая солнечные лучи своими крыльями. И все, присутствовавшие при этой церемонии солдаты и офицеры испытали не малое облегчение. Каждый из них с восторгом глядел на то, как над их головами распростер крылья орел легиона.

- Вот это да, посмотри на них, - шепнул Кастул оптиону, кивнув на благоговейные лица солдат. - Они как будто изменились.

- Еще бы, - хмыкнул Аудакс, - орел - это тебе не просто железка. Орел - это Рим.

Следуя за орлом, вышел легат. Он остановился перед входом в храм и вскинул руку. Послушные этому жесту, все присутствующие вытянулись по стойке смирно, и вмиг прекратились все разговоры. Над лагерем повисла мертвая тишина. Рядом с легатом замер уже знакомый Кастулу, Первое копье.

Церебер смотрелся особенно торжественно: на нем красовался позолоченный шлем с поперечным гребнем и позолоченный же панцирь, подпоясанный пурпурной лентой.

- Восемнадцатый легион! - взревел примипил, когда легат махнул рукой, - Шагом марш!

И колонны солдат единой длинной цепью потянулись прочь из стен лагеря. Они направлялись туда, в предрассветную тьму. За ними цепью пристроились обозные подводы, груженые легионным имуществом.

От ворот лагеря тянулась абсолютно прямая, ровная дорога, ведущая прямо в лесную чащу. Кастул уныло наблюдал за тем, как шедшие впереди него колоны солдат скрывались в темноте леса, вместе с шедшими по флангам семнадцатым и девятнадцатым.

Не смотря на мягкий солнечный свет, пробивавшийся сквозь деревья, лес был угрюм. В нем царила странная, тяжелая тишина. Темные деревья подступали со всех сторон, и Кастулу внезапно вспомнилось как он испугался тогда, когда они шли в Бротомаг. Сейчас конечно такого страха не было. Просто неприятное чувство враждебности, и какого-то тягостного предчувствия беды.

Легионерам предстояло несколько суток пешего перехода, и кто знает, чем мог закончиться этот поход.

- Кстати, - как бы невзначай толкнул он оптиона, как раз занимавшегося выравниванием строя солдат, - а ты Друза-то видел?

Он попытался завязать с другом разговор, чтобы немного снять гнетущее напряжение.

- Да что тебе надо? - спросил Аудакс, явно недовольный тем, что его отвлекли. - Тебе что. Заняться нечем? Так помогай мне!

- Прости, -

Кастул про себя выругался. Ведет себя как придурок, надо же. Хуже чем Луций, которому только болтать. Надо сосредоточиться. Он изо всех сил постарался взять себя в руки, и не по крайней мере не досаждать Аудаксу.

30

Когда ближе к ночи они наконец добрались до открытой местности, где располагались ближайшие земели дикарей, им открылся странный вид. Города, ранее принадлежавшие германским племенам, теперь были пусты. Колонны римских легионеров проходили по обезлюдившим улицам, мимо осиротевших домиков из глины, и пустых плетней.

Ни одного живого существа встречено не было. Все словно бы вымерли.

- Это не удивительно, - произнес Аудакс, видя в глазах своего тессерария немой вопрос. - Они ушли, забрав поклажу, женщин и детей. Немощь свою где-то спрятали, а нам готовят хорошенькую встречу. Так что жди, скоро подеремся.

- Я не понимаю, почему мы не могли подождать их прихода у себя дома, - недоумевал Кастул, - зачем нам переться куда-то, куда нас заманивают?

- Ну так поди и скажи легату об этом, - пожал плечами Аудакс. - А лучше самому Друзу. Думаю, он оценит твои идеи и скажет тебе все, что думает. Ведь куда там какому-то Геманику до нашего Великого и Ужасного Тессерария!

На последней фразе он добродушно рассмеялся, и похлопал Кастула по плечу.

- Не будь дурачком. Сказано тебе воевать, вот и воюй.

На ночь командование дало указ разбить лагерь в одном из городов. Солдаты устали, и всем был необходим отдых перед битвой.

Кастул видел, как легионеры наскоро строят укрепления и валы, попутно разжигая походные костры. Выставляя на ночь караульные посты. Ему тоже пришлось заняться делами, снарядив патруль из десятка ночной стражи. И после того, как его солдаты направились охранять лагерь, Кастул посчитал что может найти немного времени для себя, и поесть. Только сейчас он всопмил, что за весь день во рту не было ни песчинки. Есть хотелось ужасно.

Уютно расположившись прямо на земле, он достал из вещмешка ячменный хлеб и вяленную говядину и жадно принялся есть, запивая трапезу водой. Аудакс к этому моменту куда-то свалил (видать пошел к Крысе, за целый день же не виделись), так что новоиспеченный тессерарий был предоставлен сам себе. Поев, он не знал, чем себя занять. Даже думал со скуки сыграть в дюжину сам с собой, но это было бы глупо. Эх, как жаль что Луция нет. Он где-то там в своей центурии. Хоть бы повеселил дурачок.

Кастул понимал, что обстановка отнюдь не праздная, и это его угнетало. Сейчас он чувствовал тревогу куда больше чем обычно. Это нельзя было назвать чувством страха. Скорее, гнетущая неясность собственного будущего. Почему-то он задумался об этом именно сейчас, хотя время конечно выбрал не самое лучшее. После еды чувство тревоги немного отпустило его. Он решил, что не стоит задумываться о будущем именно сейчас. Будь что будет.

И укрывшись плащом, благополучно завалился спать.

Спустя час он поднялся по тревоге. Рядом с ним толпились его солдаты из патруля. Лица и в свете догорающего костра выглядели зловеще и тревожно. Где-то в далеке ночную тьму разрывал истошный рев буцины.

- Командир, - обратился к тессерарию один из солдат из его патруля, - на лагерь напали.

Этого следовало ожидать. Кастул моментально вскочил с земли, лихорадочно оглядываясь вокруг. Он по началу даже не понял, что это они к нему обращаются. Командир в его адрес звучало странно.

Мысли лихорадочно заплясали в голове. Он обернулся, и увидел, как среди костров мелькают тени воинов. В воздухе со свистом пролетела стрела, и ударилась в деревянный столб.

Поняв масштабы бедствия, Кастул судорожно принялся вооружаться.

- Не стойте, придурки, - рявкнул он на легионеров, сам не ожидая от себя такой прыти, - построиться! Сомкнуть щиты! Где оптион?!

- С нашими. Он и велел тебя найти.

- Проклятье! - выругался Кастул - бегом! Валим туда!

Подняв щит, он ринулся вслед за легионерами, чувствуя, как в скром времени ему прилетит от Аудакса.

По пути, пока бежали, тессарий с солдатами успели встретить нескольких варваров. С десяток длинноволосых рычаших теней вырвались из сумрака, и бросились на легионеров. Завязался бой. Один из них, самый крупный, навалился на тессерария, намереваясь достать мечом ему до горла, но был встречен рантом щита в челюсть и напоролся животом на гладий. Судорожно размахива руками раненый варвар выл, и падая вперед на щит, попытался зацепить римлянина. Под весом дикаря Кастул дрогнул и свалился на колени, рискуя быть раздавленным огромной тушей. Но ему повезло. Он сумел добраться до врага прежде, чем тот успел вонзить меч ему в голову.

Скинув с себя мертвого варвара, Кастул рывком поднялся на ноги, и кинулся к своим солдатам. Но к счастью бой уже завершился. Дикари были мертвы. Потерь среди солдат не выявлялось.

- Ты где был, придурок?! - гаркнул Аудакс, как только увидел Кастула.

Вторая центурия, поднятая по тревоге, заняла боевой порядок. Стоящий в первом ряду Крысобой громовым голосом отдавал солдатам приказы. В свете костров лица солдат выглядели сосредоточенно. Земля под ногами была усыпана трупами.

- Прости, - виновато проговорил тессерарий, - я спал.

- Спал он! Подумать только! - закатил глаза оптион. - Пока ты изволил валяться, все кончилось!

- А что случилось-то?

- Внезапные Сатурналии, идиот. - С издевкой ответил оптион. - Нападение на нас произошло, вот что случилось!

- Ну прости, - Кастул виновато склонил голову, - я ведь патруль выставил, все сделал как нужно.. Вон, солдаты - тессерарий кивнул на легионеров, - подвтердят что в карауле были.

- Ладно, оставь, - махнул рукой Аудакс. - А вы, - он обратился к легионерам, - возвращайтесь на своей пост.

Солдаты, кивнув головой, отсалютовали оптиону, и растворились в ночной тьме.

- Да ничего не произошло на самом деле, - сказал Аудакс, - они нас раздергивают. Какая-то сотня придурков выбежала из леса, а вместе с ними конные. Эти недоделки вздумали напасть аж на три легиона сразу. Полная глупость. Конечно, их сразу перерезали. Всадники-то ускакали, да за ними Друз нашу конницу выслал. Дикарей перережут, и вернутся.

- Так это что, провокация? - удивился Кастул.

- А то, конечно. Говорю же, раздергивают. Думают, что мы за ними все посреди ночи погонимся. Идиоты.

Аудакс с презрением сплюнул на землю.

- Ну а что касается тебя, мой друг, - он взглянул на тессеария, и взгляд его вдруг стал строгим. - То ты все время должен быть рядом со мной. Понятно? Конечно, ничего плохого ты сегодня не сделал. Но помни, что в следующий раз это может стать ошибкой.

- Есть, командир- тессерарий вытянулся по стойке смирно, и отсалютовал другу.

Аудаксу явно пришелся по душе этот жест. Он молча оглядел Кастула, и добавил, подмигнув:

- Ошибки часто бывают смертельны. Ты помнишь, что случилось с твоим предшественником.

- Еще бы, - фыркнул Кастул, - но ты тоже помни, что другого такого придурка как я, на мое место ты не найдешь.

Угроза оптион был воспринята им не более чем шутка. Конечно Аудакс не станет его убивать.

В ответ Аудакс рассмеялся.

- Ладно, вольно. Иди, - сказал он, хлопнув Кастула по плечу, - только Крысе не показывайся, а то он не в духе.

Оставшаясь ночь прошла спокойно. Хоть солдаты теперь были в состоянии повышенной тревоги, никто больше не смел напасть на лагерь. С рассветом легат дал команду к наступлению, и вчерашний походный лагерь был вмиг собран. Колонны солдат вновь выстроились на дороге, готовые к дальнейшему наступлению туда, в темные германские земли. Но прежде чем они двинулись вперед, от разведчиков пришли неутешительные вести.

Неподалеку отсюда, примерно в двух милях обосновалось часть воинства Дивиатака. Около десяти тысяч солдат заняли укрепление в бывшем городе адуатуков. Город стоял на холме, укрепеленный рекой Аквилеей, и взять его с наскока было нельзя.

Все эти печальные сведения Кастул выслушал от Аудакса.

- Германские псы пытаются замедлить продвижение армии, - резюмировал оптион. - А кстати мы остаемся здесь.

- Как это - здесь? - изумился тессерарий, - что, вот прям тут?

Он обвел рукой пространство вокруг, бывшее их ночной стоянкой.

- Да, - кивнул оптион, - восемнадцатый в резерве, вместе с ауксиллариями. Нам приказано строить укрепления. Так что поднимай бойцов, и за работу.

Кастул решил не спорить. Все равно бесполезно. Раз Германик решил, что вместо них сегодня дерутся семнадцаты и девятнадцаты, значит так тому и быть.

Принявшись за строительство лагерных укреплений вместе с другими бойцами, он наблюдал за тем как в лучах утренней зари на дороге растянулась длинная цепочка легионеров. Их форменные плащи алели в предрассветном мареве, колыхаясь на ветру.

Колонна шествовала в долину, к холму, за которым тянулась редкая полоса леса. А за ней отсюда было видно, как с земли поднимается дым. Германцы ждали прибытия римлян, и скоро это должно было случиться.

К вечеру было приказано ускорить темп работы. Хотя и так по большей части укрепления были возвредены, и даже вырыт ров под стенами.

Римляне готовились отражать нападение германцев.

- Только почему мы-то в резерве? -напряженно думал Кастул, подгоняя своих солдат. На глаза ему попался придурок Феррат, который давеча пытался гонять его за дежурным, как псину. Кастула показалось, что он сейчас работает слишком медленно: уж чресчур ленивы были его движения, когда тот рыл землю, чтобы забивать туда колья. Феррат не видел Кастула, поскольку тот стоял к нему спиной.

«Эх, задать бы ему сейчас трепку, - мстительно улыбнулся тессерарий. - Чтоб впредь лучше работал.

- Эй ты, давай быстрее, - Кастул несильно ткнул пяткой шеста в бок солдату, от чего тот зашипел и развернулся, встретившись взглядом со своим обидчиком. Глаза Феррата злобно засверкали, когда он узнал Кастула. Он хотел было высказать ему все, что думает, но вовремя одумался решив, что разумнее держать язык за зубами.

- Прости, командир, - с трудом выдавил из себя солдат, измеряя Кастула презрительным взглядом. Затем осалютовал ему, и замер, ожидая дальнейших указаний. Остальные легионеры даже не обратили внимания на этот инцендент.

«Все что ты можешь, хрен, - ехидно подумал Кастул. - То-то же, я теперь офицер, а ты дерьмо». А вслух сказал:

- Возвращайся к работе.

Эта маленькая месть слегка согрела его душу. Ведь некоторые в центурии до сих пор считали его недоделком, и полагали что должность свою он не заслужил. Что ж, пусть теперь лучше об этом думают.

Хоть перед большой дракой можно будет насладиться своим превосходством. Кастул был очень сильно неуверен, что на этот раз все пройдет хорошо. Какое-то предчувствие терзало его с момента выхода из стен каструма, и до сих пор не отпускало. Ему казалось, что с ним что-то случится. Или хуже, с Аудаксом. Может быть с Крысой. Но последнее, впрочем, было не так важно.

За час до отбоя Кастул успел сформировать, как положено, три смены ночной стражи и передать им пароли. То, чем раньше занимался Кезон, теперь входило в его обязанности.

Он странно чувствовал себя в новой роли. Как будто эту должность он получил зря. И явно не за свои заслуги. Не будь рядом Аудакса, никогда бы Кастулу не стать офицером.

- Ну что, как идут дела? - спросил вечером оптион, когда они встретились после отбоя.

Походный лагерь жил своей жизнью. Всюду горели костры, солдаты были заняты своими делами. Вьючных животных распрягли, давая им отдых, и теперь они мирно жевали сено подле подвод, груженых легионным скарбом.

- Я обеспокоен, - честно призался Кастул своему другу, когда они проходили вдоль палаток легионеров. - Меня сильно напрягает то, что происходит.

- И правильно, - подмигнул Аудакс, - потому что только что Крыса сообщил мне, что нас сдергивают. Завтра мы идем к основной армии, а ауксиларии остаются в резерве. Так что готовься, скоро будем драться в арьергарде. Не желаешь по этому поводу выпить?

- Я не пью, - отрезал тессерарий. - Да и повод так себе.

Украдкой Кастул взглянул на своего друга. В ярком свете костра на фоне ночного неба высокая фигура оптиона выглядела особенно внушительно. Светловолосый, широкоплечий, сильный, явно гораздо сильнее самого Кастула. На изрезанном шрамами лице горят злыми огоньками голубые глаза. Оптион улыбался, глядя свеху вниз на своего друга и помощника.

Странно, только сейчас тессерарию пришел на ум один вопрос, который волновал его еще с тех пор когда они с Аудксом познакомились. Все как-то времени не было задать его, да и Кастул не видел необходимости. А вот сейчас ему подумалось, что спросить можно.

- Ты сам случайно не варвар? - неожиданно для себя выпалил он. Слова слетели с его губ прежде, чем он успел их осознать. В последний момент он понял, что сейчас может внезапно стать больно - Аудакс просто даст ему по роже и на этом дружбе конец. Вот ведь неудачник-то, - выругал он сам себя.

Но вместо этого оптион дружелюбно рассмеялся, и хлопнул его по плечу.

- Да откуда я знаю, парень, - сказал он, отсмеявшись. - Может быть и варвар, да и что с того?

- Действительно, -кивнул Кастул. - Ничего. Просто заметил.

- Похож на кельта, - продолжил Аудакс, - или на германца, да? А может я их шпион? Тогда очень хитро было с их стороны засунуть меня на Субуру.

Он сам так обрадовался своей шутке, что вновь захохотал.

- Ладно, - сказал он, - пойдем лучше на ауксилариев поглядим, пока есть время. Узнаем хоть, кто наш обоз-то сторожить будет.

Тессерарию ничего не оставалось кроме как кивнуть, и последовать за своим командиром.

Сами ауксиларии на Кастула впечатления не произвели. Аборигены как аборигены. Такие же дикари, как германцы, только на службе Рима. С кем-то он успел познакомиться, с кем-то нет. А вот Аудакс был душой компании. Развлекался и веселился как мог, отстегивал шутки, с кем-то оживленно болтал. Такое его поведение показалось странным Кастулу. Уж слишком оживленно тот себя вел. Наверняка ему тоже тревожно, просто он так пытается это скрыть. И вот что еще показалось Кастулу необычным - за этот вечер Аудакс ни разу не навестил Крысу.

31

Это уже почти нонсенс. Значит точно, что-то идет не как нужно. Есть повод задуматься.

Кастул потер руки, пытаясь погасить нарастающую тревогу. В конце концов, чего бояться-то? Предстоящая схватка не первая, и не последняя. Ну а вдруг оптион знает что-то такое, чего не нужно знать, допустим, тому же Кастулу? Это же они с Крысой общаются с командованием напрямую. Тартар их разберет.

Тессерарий поежился. Кое-как попрощавшись с оптионом и со своими новыми знакомыми, он двинулся к себе в палатку. Но прежде чем отправиться спать, на всякий случай проверил своих караульных. Лишь удовлетворившись осмотром, он улегся на постель из сена, и укрывшись плащом, заснул.

Утром восемнадцатый легион отправится на передовую.

Погода стояла отвратительная. Кастул зябко поеживался, маршируя в составе колонны и глядел в предрассветное небо. Тяжелые серые тучи не предвещали ничего хорошо. Холод усилился, и от это тоже отнюдь не прибавляло настроения.

Кастул маршировал, как ему полагалось, позади своей центурии. Аудакса рядом не было. Он шел вместе с Крысой в первых рядах. Отсутствие оптиона рядом немного озадачивало Кастула. Не то, чтобы ему было тяжело удерживать походный порядок одному, но все же с Аудаксом было бы как-то спокойнее. Последнее время он понял, что довольно сильно привязан к своему другу. Не смотря на все те проблемы, что довелось пережить. В конце концов Аудакс дал ему все.

Дорогя тянулась впереди между голыми холмами. Слева виднелась голая возвышенность с редкими кустами, пересеченная змеевидными тропинками. Справа высокий холм, сплошь поросший вечнозелеными елями. Настолько густыми, что меж ними не видать просвета. Отсюда дорога круто забирала влево и ползла в гору, делая поворот. До ставки легионов оставалось идти приблизительно несколько миль. Восемнадцатый прошел уже четверть пути, и за то время пока они шли, тревога в душе Кастула все нарастала.

Он попытался придумать себе какое-то занятие. Например, проверить строй марширующих, но очень быстро отмел от себя эту мысль. Не стоило выбиваться, и делать что-то по своей инициативе. Пока еще он только вступил в длжность, и лучше вести себя потише.

Может быть сбегать к Аудаксу? Да только вряд ли тот будет рад его видеть. Кастул, не сбивая темпа шага, закрыл глаза, и сосчитал до десяти. Но это не помогло. Чувство тревоги, как было, так и осталось. Тессерарий уже физически ощущал его, как нарастающий ком в горле.

Солдаты центурии маршировали четко в ногу. Разговоров в строю не было. Шли молча, только изредка кто-то переговаривался друг с другом шепотом. Это еще больше напрягло Кастула. Обычно же легионеры болтают друг с другом на марше, а сейчас напряжение чувствовалось даже среди них.

Он почти неимоверным усилием воли заставил себя оставаться на месте, и не побежать к Аудаксу с докладом. Ну что бы он ему сказал? Ребята психуют? Впереди опасность? Что?

Конечно, вперед марша легиона были посланы конные разведчики. И само собой, они давно вернулись к центурионам, доложив, что дорога впереди чистая.

И все же он не удержался. Махнув на все рукой, дернулся из строя вперед, к первому ряду.

- И что ты здесь забыл? - скептически спросил его Аудакс. Оптион недовольно глядел на тессерария из-под шлема. - Разве я тебя звал?

- Никак нет, - робко ответил Кастул, просто я...

Он осекся, и отвел взгляд.

- Гай, - оптион наклонился к нему и заглянул в глаза. - Тебя же не вчера призвали. Постарайся взять себя в руки. Делай вид будто все хорошо, и ты удивишься насколько проще тебе станет жить.

Неожиданно Крыса, шедший впереди, поднял руку и велел остановиться. Солдаты недоуменно переглядывались, пытаясь понять, что же происходит. Впереди на дороге расстилался густой пепельно-серый туман.

- Что там такое? - тревожно спросил Кастул, - почему мы остановились?

- Не знаю, - пожал плечами Аудакс.

Вглядевшись вперед, Кастул заметил, как из стены тумана выступили очертания подводы. Перевернутая телега лежала на обочине. Ее темные борта и торчащие вверх оглобли напоминали скелет какого-то диковинного животного. На первый взгляд казалось, что рядом никого не было. Но вдруг он заметил какое-то шевеление.

- Тит, Секст, - Крысобой кивнул легионерам, - проверьте что там.

Двое солдат отделились от строя и по команде бодрой рысцой двинулись в сторону подводы, обнажив мечи.

«Это засада, - напряженно подумал Кастул, - иначе бы откуда?».

- Эй вы там? - донесся недовольны ропот сзади - почему мы остановились?

- А ну заткнулись, недоделки! - гаркнул на них оптион. В наступившей тишине Кастул наблюдал за происходящим. Внезапно туман расступился, и из серой мути появилась человеческая фигура. Пред ними предстал германец. Это был седой бородатый старец, видимо из местного германского племени. Тех, кто был изгнан с насиженных мест, когда воинствующие племена затеяли войну. Старец был одет в грязные лохмотья, едва прикрывающие исхудалое тело. Он выбежал столь внезапно, что-то крича на своем языке и размахивая руками кинулся на ближайшего к нему легионера. Со стороны это выглядело так, будто старик вздумал напасть на вооруженного солдата. Второй легионер по имени Секст успел отскочить, а вот его сослуживец Тит от неожиданности разко повернулся, и, видно не разглядев кто перед ним, от всей души саданул старику умбоном в висок, и разбил ему голову. Варвар рухнул, как подкошенный. Во все стороны брызнула кровь.

Легионер по имени Тит замер на месте, глядя как несчастный дед упал ему под ноги и забился в судорогах.

- Ты что сделал, тупица?! - заорал Аудакс. Он рванул с места, подскочив к солдату и с размаха влепил ему кулаком в скулу. Тут же подбежал Крысобой, и склонился над раненным.

- Я не видел, я не видел, - запричитал солдат, - он так резко выпрыгнул.

- Угу, конечно, - кивнул центурион, - дед на него резко выпрыгнул. Что ты несешь, мудак?! Хоть понимаешь, что натворил?

Старец хрипел, и закатил глаза. Из рта у него пошла пена. Рана на виске напоминала кровавую вмятину. Осколки кости точали наружу, обнажая пульсирующий мозг.

- Его бы в госпиталь... - глубокомысленно произнес Аудакс, потирая шрам на переносице. Хотя все вокруг понимали, что старик уже не жилец.

Вместо ответа Крысобой мрачно взглянул на своего помощника, а затем выхватив кинжал, одним движением перерезал старику горло. Кровь брызнула фонтаном во все стороны, попав на командира и на ближайших солдат.

Центурия замерла на месте, ожидая что будет дальше. А Крысобой подойдя к мертвецу, хорошенько пнул его в бк, отбросив тело с дороги. К тому времени к месту происшествия уже прибежали офицеры других центурий, чтобы узнать причину задержки. Вместе с ними подъехали и конные.

Кастул с ужасом наблюдал за тем, как воины под руки уводят с дороги провинившегося легионера, который был словно в ступоре. Он был бледен, и еле шагал еле переставляя ноги, все повторяя как заведеный «я не видел его, не видел его...»

- Этого, - Крысобой кивнул на Тита, - взять под стражу. - И отправить в каструм. Разберемся с ним позже.

Тессерарий был настолько поражен случившемся, что напрочь забыл о своей тревоге. Теперь его мысли занимал вопрос, что же будет с солдатом. Вообще, за убийство мирного жителя полагался трибунал, но вот как расценить то, что произошло сейчас? Очень затруднительно.

- Идиот, - резюмировал Аудакс, когда колонна вновь двинулась маршем по дороге.- Зачем было гражданского валить? Тем более старика.

- Вот и я думаю, - ответил Кастул, - может этот старик нужен был, чтобы нас остановить? Ну, замедлить в смысле, а впереди нас подождут его друзья на дороге.

- Дельная мысль, - кивнул оптион. - Мне она в голову не пришла. Доложу Крысе, а ты возврщайся-ка на свое место.

Кастул на секунду замешкался, но оптион хлопнул его по плечу.

- Ну, пошел! - гаркнул Аудакс. Кастулу ничего не оставалось делать, как побежать назад к строю. Обернувшись на бегу он заметил, как оптион приблизился к Крысе, и начал что-то говорить.

Действительно, как выяснилось, впереди их уже ждали. Варвары готовили засаду на дороге, в небольшой лшине меж двух холмов, поросших лесом. Большой отряд, из сотни конных, стоял на дороге, а на гребне холмов с обеих сторон скрывалось еще полсотни лучников. Варвары ждали прихода целого легиона. Римский конный патруль, разумно решив не вступать с ними в схватку, вернулся и доложил об этом командирам. После чего вперед направили третью центурию, для распарвы над дикарями.

Остальным было приказано остановиться, и сложить покалжу на землю. Кастул наблюдал за тем, как в сером тумане скрываются его товарищи, тревожно думая о том, что боги никак не хотят, чтобы восемнадцатый дошел-таки на помощь остльному войску. Его ужасало все просиходящее. Он даже немного переживал за своего придурочного друга Луция, который был в составе третьей центурии. Тессерарий правда больше не решался докучать Аудаксу, разумно думая, что будет ему мешать. Поэтому других вариантов не было, кроме как дождаться возвращения третьей. И вообще, нужно было спешить. А вдруг там впереди, у основного места битвы, германцы уже успели перебить два легиона? И теперь восемнадцатый идет в ловушку?

Похолодев от ужаса, он закусил губу, и замер на месте.

Нет, быть такого не может. Крыса же не дурак, и легат тоже. Наверняка командование учло такой вариант, и все будет в порядке.

Кое-как успокоив себя, он стал ждать прибытия сослуживцев. Те вскоре вернулись в целости и сохранности, даже умудрившись избежать потерь, что вызвало чувство облегчения у Кастула. Он готов был встретить Луция как родного, однако решил, что делать этого не стоит.

И по команде «Поднять поклажу! Вторая! Шагом марш!» принялся маршировать вместе со всеми. Спустя два часа доблестый Восемнадцатый наконец прибыл на место сражения.

Дождь шел вперемешку со снегом. Тучи закрывали солнце, и мрачное утро казалось от того еще мрачнее и тоскливее. Земля под ногами превратилиась в жидкую грязь. После дневного перехода солдаты устали, замерзли и насквозь промокли. Марк Крысобой стоял на гребне холма, окидывая взглядом построенную в боевой порядок вторую центурию. Солдаты, вытянулись по стойке смирно, и тихо переговаривались друг с другом. Холодный ветер дул прямо в лицо Крысобою.

- Аудакс, - тихо позвал он, вытерев рукой мокрое лицо.

- Да, командир, - на зов тут же явился оптион.

- У тебя все готово?

- Так точно, командир! - Аудакс вытяулся по стойке смирно и отсалютовал Крысобою. -Разрешишь идти?

- Вольно, - отмахнулся центурион, - возьми тессерария, проверь как там наши ребята на задних рядах поживают.

- М-да, не то, чтобы наши дела слишком уж хороши, - сказал оптион, когда они с тессерарием отошли на приличное расстояние от центуриона. Аудакс произнес свои слова так, чтобы это было слышно только Кастулу.

Тессерарий напряженно огляделся. Их вторая центурия в составе легиона выстроилсь в боевой порядок на гребне холма, с высоты которого можно было разглядеть то что творилось в стане противника. У подножия холма текла небольшая речушка, примерно трех футов глубиной. А с другой стороны напротив римской ставки возвышался точно такой же холм, поросший подлеском, в котором укрылся враг. Кастул видел, как среди деревьев мелькают тени воинов, слышал их крики. Варвары были готовы атаковать в любую минуту, но почему-то не делали этого. Словно бы ждали чего-то.

В задачу восемнадцатого входило удержать левый фланг. Центр удерживал семнадцатый, а на левом фланге расположились воины девятнадцатого.

Внизу, на открытой местности виднелись вражеские коные посты. Они курсировали вдоль берга реки, провоцируя к атаке.

Дикарей в лесу было много. Очень много. Их численность была куда больше, чем три легиона, и это очень нервировало Кастула. Он не знал, что там себе думает командование на этот счет, да и ,впрочем, как-то не волновало. Самым главным его опасением была высокая вероятность в этой битве сдохнуть.

Конечно, оставалсь некоторая надежда на резерв, благодатно оставленный Друзом в лагере за две мили отсюда. Но вот успеют ли ребята подойти, когда здесь станет по-настоящему горячо?

Пока что ничего не происходило. Командиры с обеих сторон вывели своих солдат, и как будто бы чего-то ожидали.

Пользуясь случаем, Кастул отпросился у Аудакса сбегать к третьей центурии. Ему вдруг захотелось проведать своего старого приятеля Луция. Очевидно, что его шуточка могла бы приободрить тессерария. Потому что на душе у того было весьма тревожно.

- Ну как ты там? - поприветствовал его Луций. - Нравится тебе твоя новая тессерарская штуковина?

Солдат ткнул плаьцем в длиный шест с набалдашником в руках Кастула - отличительный знак опомщника оптиона, и подернул плечами. Затем замер на месте и потер руки. В его глазах блестели тревожные огоньки.

- Думаю, мы сегодня славно подеремся, - попытался начать разговор Кастул. Хотя он и сам невничал. По спине бежали мурашки, ладони вспотели, и стоять на одном месте было трудно.

- Подохнем, если не успеют ауксиларии, - озвучил его мысль Луций, потерев об подбородок застежку шлема. - На кой мы вообще сюда приперлись? Сидели бы в каструме.

- Молчи, придурок - шикнул на него стоявший рядом легионер, - а то все решат, что ты потенциальный дезертир.

Кастул хмыкнул про себя. Шутки не получилось. Все очень плохо, если даже у Луция поганое настроение. Тессерарий поднял голову, и заметил на другом краю оврага какое-то шевеление. Там, далеко среди деревьев закачались тени, и конные внизу поскакали вдоль берега реки.

Тут же он услышал хлесткие приказные крики центурионов из первой линии.

- Кажется, началось, - махнул он Луцию, - ты давай держись, удачи тебе.

Не услыхав ответ друга, тессерарий кинулся к своим, и тут же наткнулся на оптиона. Тот посмотрел на него грозным взгядом, но ничего не сказал. Все внимание воинов было приковано к происходящему на высоте противоположного холма. Среди римлян чувствовалось нарастающее напяржение.

- Всем стоять на местах! Не двигаться! Ждем команды! - рявкнул Крысобой. Центурион держался, как и следовало ему, возле первой шеренги солдат, отдавая приказы.

Где-то далеко справа запела труба. И Кастул увидел в ту же секунду как из центра лавиной вниз спускается коный отряд семнадцатого. Всадники неслись бешеным галопом, и едва достигнув противоположного берега с наскока врубились в битву с вражескими патрулями. Завязалась ожесточенная схватка. Кастул, замер от ужаса, глядя на то как вода в реке становится красной от крови. Но хуже всего было то, что варвары, стоявшие в лесу, увидели римскую конницу и это стало сигналом к настоящему наступлению.

С бешеным ревом волна германцев покатилась из леса, сметая на своем пути все.

- Их же убьют! Сделайте что-нибудь! - послышался чей-то крик. Но было поздно. Геманцы показали себя во всей красе, одним махом сшибив конных, и намереваясь тут же взобраться на холм.

И тут наконец прозвучал сигнал к общему наступлению. Центурионы и другие линейные офицеры рвали глотки, выкрикивая приказы, посылая солдат навстречу врагу.

- Вторая центурия! Первая шеренга! Копья бросай! - позвучала команда, когда германцы успели подойти достаточно близко, на расстояние выстрела.

32

Кастул привычным жестом закинул на плечо пилум, и изо всех сил метнул его в приближающегося врага. Особо не целился. Варваров было так много, что ему казалось будто они бегут снизу сплошной темной стеной и вот-вот настигнут вершины холма. И тогда будет очень-очень плохо.

Рой копий градом обрушился на приближающихся варваров, лишь ненадолго остановив их продвижение. Кастул краем глаза заметил, как стоящий рядом Аудакс с ревом выхватил меч, однако отступил на шаг в сторону, давая стоящему за ним солдату метнуть копье.

- Третья шеренга! Копья бросай! - скомандовал центурион.

Первая линия германцев, полегла, наткнувшись на острия пилумов. Вслед за ними оставшиеся дикари, видя как пали их собратья, с криками бросились бежать обратно к реке.

- Они отходят! Отходят! - тут же крикнул кто-то справа, и его крик подхватили остальные солдаты.

-Бейте их! Не дайте им уйти!

И когда позвучала команда атаковать, легион бросился вниз в догонку убегающим варварам.

Вокруг все засвистело, зажужало, воздух наполнился истошными вполями многотысячной толпы.

Римляне рванули вперед, настигая бежавших дикарей. Бой начался у самой кромки воды. Многие воины, что с то, что с другой стороны полегли буквально сразу же.

- Ты только держись рядом, не оставай! - крикнул тессерарию Аудакс. Как водится, он одним из первых врубился в схватку, пронзив мечом настигнутого варвара. Германец упал на колени, хватая ртом воздух, и в ту же секунду завалился на бок. Но в этот момент Аудаксу пришлось защищаться. Справа на него кинулись сразу двое дикарей, и он принялся отбиваться от них азмахивая щитом. Кастулу тоже пришлось туго. Бежавший впереди него атребат вдруг развернулся, и кинулся на него. Бам! Круговой удар пришелся по щиту. Он был настолько сильным, что чувствовался даже сквозь дерево. Преодолевая боль в предплечье, Кастул поднял щит как раз в тот момент, когда варвар собирался рубануть его мечом сверху по голове, и нанес противнику колющий удар в пах. Тессерарий вложил корпус и предплечье в удар, от чего тот получился даже чрезрно сильным. Меч застрял в теле противника, и Кастул балансируя на одной ноге, упер другую варвару в живот, чтобы вырвать свое оружие. Но он не смог удержать равновесие, и завалился на спину, одновременно откатившись в сторону из-под падающего на него тела. Долго валяться было нельзя, и Кастул рывком вскочил на ноги. В ту же секунду один из легионеров рядом с ним упал замертво, пораженный ударом в горло. Убивший его варвар завис над Кастулом, готовясь нанести удар. Кастул растерялся. Не удержав равовесие на скользкой грязи, он неуклюже плюхнулся на бок прямо варвару под ноги. Понимая, что это конец, попытался со всей возможной быстротой, выставить щит, но тут раздался чей-то крик:

- Иди отлей, сука!

Удар, и варвар груздным мешком падает замертво на землю, а над ним возвышается разгневанный Аудакс. Оптион, весь в крови с ног до головы. На лице его яростное выражение. Голубые глаза горят злобой, широкая грудь вздымается под тяжелой лорикой.

- Вставай! - приказал он, протянув Кастулу руку.

- Где Крыса? - взволнованно проговорил тессерарий. Вдруг он вспомнил, что давненько не видел центуриона. Он обернулся, и увидел, как на холм из центра взбирается новая волна варваров. Только бежали они уже теперь не просто напролом, а направлялись в брешь, образованную на правом фланге.

- Справа! - гракнул Аудакс, указав на высокую фигуру центуриона, сражавшегося неподалеку.

 - Командир! - крикнул он, в тот момент, когда последний враг пал под ударом крысобоева меча. -  Погляди назад!

- Надо помочь нашим!

Центурион обернулся, и глядя туда, куда показал Аудакс, мигом оценил что происходит. И затем молча кивнул оптиону.

- Бойцы! Отступаем! - взревел он, размахивая мечом, - Отставить преследование! Все наверх!

В тот же миг легионеры развернулись, оставив преследование убегающих варваров, и по команде бросились вперед, на гребень холма.

Римлян теснили, воспользовавшись преимуществом, и теперь единая линия фронта напоминала скорее прерывистую змейку. Двум центральным когортам было приказано во чтобы то ни стало отттеснить варваров назад, к подножию холма, чтобы лишить их возможности окончательно разорвать римскикй строй. Завязалось самое настоящее месиво. Римские солдаты падали одни за другим, теснимые вопящей волной дикарей. На левом фланге манипулы сбились в кучу, и, что самое ужасное, их знамя теперь оказалось в руках германцев. Римляне отбивались изо всех сил. А снизу все напирала и напирала черная толпа. Теперь уже они шли с обоих флангов. Еле-еле смог удерживать свои позиции центр.

Кастул старался не отступать от бегущего впереди Аудакса, хоть и давалось ему это тяжело. Оптион был быстрее, и куда проворнее. Несколькими рывками он всбежал наверх, и врубился в схватку с теснившем римлян врагом. Тессерарий видел, как дикари падали под его смертоносными ударами. Где-то впереди сражался Крыса.

Перед глазами Кастула все смешалось в едином непонятном круговороте. Отточенными движениями он бил врага, защищаясь щитом, и не давая себя ранить. Действовать в одиночку было сложно. Строй был прерван, и теперь солдаты отбивались от варваров, сбившись в кучу.

- Только бы продержаться, только бы не упасть, - судорожно думал тессерарий, отражая очередную атаку. Неожиданно выросший пере ним варвар рубанул мечом по горизонтали, делая замах из-за спины. Старшны по силе удар был отражен рантом щита, и тут же Кастул перешел в контратаку. Рука сама по себе выскользнула вперед, на опережение и клинок с противным хрустом вонзился в левый бок противника. Тессерарий дернул меч, и побежал вперед, чувствуя, как ноги у него стали ватными, а рука, устав держать клинок опустилась сама собой.

- Держать меч! Не сметь опускать оружие! - дал он команду сам себе, и волевым усилием поднял руку. Кастул прекрасно знал, что как только он потеряет меч, все - считай, ты умер. Тессерарий устал. Смертельно устал. Дышать было трудно, тяжелые пластины лорики сковывали дыхание. В шлеме было тяжко удерживать голову. На секунду тессерарий замер на месте, выискивая Аудакса, но того поблизости не оказалось. Оптион исчез, затерялся в пылу битвы.

Краем глаза Кастул заметил, как левый фланг практически пал под натиском варваров, ревущей толпой подымающихся со склона холма. Римские солдаты из задних рядов потеряли всякое желание сражаться, видя неуминуемое поражение. Некоторые из них разворачивались, и убегали с поля боя, буквально бросая оружие.

Ситуация сложилась очень опасная. Было очевидно, что если вскоре не подключится резерв, то это конец.

- Что ж, - решил про себя тессерарий, - по крайней мере умру как воин.

Он плотнее сжал в руке меч и поднял щит.

- Сражаться до конца. За Рим!

И с криком он ринулся в перед, в гущу сражения. Глядя на то, как падают под удараями дикарей его товарищи, Кастул думал о том, что все-таки слукавил себе в послений момент. Он сражался не за Рим. А за своего оптиона. За своего друга. Кстати, где он?

В пылу сражения он не заметил, как потерял Аудакса из виду. Но долго стоять на месте было нельзя, в любую минуту его могли атаковать с любой стороны. Поэтому Кастул просто побежал вперед, продираясь сквозь толпу, и очень скоро заметил Аудакса. Тот был один, в окружении сразу пятерых дикарей. Оптион крутился как волчок, неистово сражаясь и не подпуская к себе варваров на близкую дистанцию. Быстрый разворот, укол, снова возврат в прямую позицию, вновь разворот, и так до бесконечности. Именно быстрота его движений не давала германцам сорвать дистанцию и навалиться на него всем скопом. Но постепенно движения оптиона замедлялись. Было видно, что он устает, и варвары вот-вот набросятся на него, чтобы растерзать.

- Странно, почему он дал себя зажать? - только и успел подумать Кастул, прежде чем ворвался в сражение. Дальше, все пошло как-то само собой. То есть тессерарий не думал, что делает. Ударом ноги сшибив одного из дикарей, он вонзил меч в горло другому. Хлынула кровь. Кастул, не обращая внимание на умирающего противника, со всех ног рванул к оптиону, и на бегу схватил того за руку, вырвав из окружения.

- Не зависай! - крикнул Кастул, и тут же развернулся, чтобы вступить в схватку со вновь подступившим противником.

Откуда-то сбоку послышался вой буцины. Командир дал команду семнадцатом развернуться, сокнуть щиты и атаковать. Но Кастул этого не видел. Для него втот момент было важно лишь одно - утоять на ногах. Силы кончались, а врагов не убывало. Рядом с ним один за другим падали римские солдаты. Кто-то был ранен, кто-то убит. Но это все не имело значения.

Легионы проигрывали битву, и это грозило полным уничтожением римской армии.

Солдаты дердались из последних сил. Грязь под ногами стала красной от пролитой крови. В кипящем шуме битвы Кастул не услышал, как вновь позвучала труба, и из лагеря на поле боя вывинулись два легиона резерева. Те амые ауксиларии, появления которых так ждали.

Все это время Аудакс был рядом с ним, держась спина к спине. Но тот кажется тоже начал выдыхаться и уставать. Тессерари увидел, как стали замедляться его движения, и как пропал былой пыл. Он был весь в крови, изранен, но казалось, что эти раны его не беспокоят.

- Аудакс, держись! -крикнул Кастул, но тот кажется его не слышал.

Оптион глядел в сторону, и размахивая мечом что-то кричал. Кастул сперва не понял, что именно. Затем до него долетели обрывки фраз. Аудакс кричал надо бежать, скорее.

- Там наших бьют!

Кастул проследил за тем, куда указывал Аудакс, и заметил, как рядом с ними пятерка римлян оказалась зажатой в окружении толпы дикарей.

Среди сражающихся он узнал легионеров своей центурии. Те держались из последних сил. Вот оди из них упал, раненный в плечо под ноги своим же товарищам, и никто не кинулся ему на помощь.

- Быстро, туда! - скомандовал Аудакс.

Внезапно резкий удар в спину свалил Кастула на землю, прямо лицом в грязь. Тессерарий даже не успел понять, что же случилось. Боль была настолько сильной, что Кастулу показалось будто его проткнули насквозь. Тело больше его не слушалось.

- Гай! - отчаянно воскликнул оптион. Когда он обернулся, было уже поздно. Кастул лежал на земле лицом вниз, а над ним занес меч огромный дикарь. Аудакс тут же со всей силой ударил германца, успев попасть на опережение, и тот свалился замертво. Но было уже слишком поздно.

 «Я жив! Я жив!» - хотел сказать Кастул, но вместо слов из горла вырвался лишь хрип. От боли у него перехватило дыхание, и он судорожно хватал ртом воздух. Сознание расплывалось. Мир перед глазами превратился в странный туман. Из последних Кастул завел руку назад, ощупывая рану. А когда поднял ладонь, то увидел, что она вся залита кровью.

«Что ж, как воин, с мечом в руке», - обреченно подумал он понимая, что это конец.

Неожиданно воздух вокруг стал теплым и мягким. В ушах зазвенело, и время словно бы замедлилось. Веки наполнились приятной тяжестью, и очень захотелось спать.

В том бою римляне одержали полную и безоговорочную победу, благодаря подоспевшим силам резерва. Мятежные племена были практически стерты и полностью уничтожены.

Только Кастулу этого увидеть уже не довелось. Последнее, что он успел запомнить перед тем как отключиться, была фигура Аудакса, спешащего на помощь тем воинам из их центурии. Тем, у кого еще был шанс выжить.

Фигура перед глазами становилась все меньше и меньше, пока не превратилась в кроваво-красную точку посреди огромного белесого марева. А затем сознание Кастула отключилось, и мир вокруг погрузился во тьму.