Уф... Что-то мы слишком растянули описание злоключений неумелых подчинённых. Скоро вы узнаете, какие моральные выводы они сделали. А пока нам пора вернуться к командиру экипажа, она же старший агент.

Засланцы заметили, что им стало не так холодно. Наверно, холодно им было с непривычки. Зато теперь всё налаживается.

Старший агент отправила своему шефу сообщение. Теперь оставалось войти в компанию Дулиттла.

— Будьте добры, идите за мной, — сказал агентам языковед, выведя их из размышлений.

Елена положила термометр обратно в сумочку. Не носить же его всё время в руках.

Так они и пошли. В процессе ходьбы наши современники обогнали Дулиттла. Пришлось ждать, когда он нагонит их. Елена не обратила на это внимания, поскольку интересовало её другое.

— У меня к вам один вопрос.

— Слушаю.

— Почему наши астрономы девяносто лет назад и аппарат, который на вашу планету забросили тридцать лет назад, зафиксировали низкое давление и углекислый газ?

— Ваши астрономы мне неизвестны, но об аппаратах я слышал. О каком именно идёт речь? Их было много, и все не запомнишь. Простите, как вы сказали? Побывал в месте, где низкое давление и углекислый газ?

— Да. Вы уже вспомнили? И что за место?

— Да, очевидно речь идёт о самоходном аппарате, обнаруженном у подножия Фудзиямы.

— Как, у вас есть Фудзияма?

Тут-то и стало ясно, в чём было дело. Женская соображалка всё поняла.

— Наверное, дело в следующем. Японский марсоход оказался… интересное совпадение, что он японский… оказался на альтернативной Фудзияме. Получается, ваша Фудзияма извергает углекислый газ?

— Вы правы.

— И много?

— В самом начале века извержение углекислого газа было особенно сильным. Говорят, он затмил половину неба. Физик Фраунгофер при помощи своего изобретения — спектрографа смог оценить эту величину.

— Значит, наши астрономы Адамс и Койпер обнаружили именно разрежённый углекислый газ, и решили, что из него состоит вся атмосфера. Поэтому и учёный марсоход подтвердил такие данные. Низкое давление объясняется высотой, к тому же марсианские горы выше наших. А потом марсоход потерял равновесие и покатился под уклон. Там его и настигли самурайские мечи… И это был вовсе не фильм Куросавы… Хотя постойте! Неужели ваша Фудзияма могла ввести в заблуждение наших учёных?

Не успела она поразмышлять над этим вопросом, как ей пришла эсэмэска. Когда Шишкина прочитала сообщение, картина прояснилась. Она шла дальше и одновременно рассказывала.

— Представляете, мой папочка-журналист выяснил, что один старинный американец пытался исказить астрономические наблюдения Марса. Он вздумал сфальсифицировать результаты. Вот мы и думали, что на Марсе нет жизни. Для этого он создал целую тайную организацию. Люди чёрном. Ещё, выходит, этот тип скрыл наличие воды и озонового слоя.

— Американец?

— Да. Он хотел, чтобы в будущем Америке было легче напасть на Красную планету. Чтобы никто не мешал. По некоторым сведениям, его дед ещё раньше сфальсифицировал наклон оси и силу тяжести. И даже карту планеты сфальсифицировал. А этот продолжил и передал потомкам. Мой папа передал, что этот тип врач и предшественник современной американской политики. И ещё что у него был какой-то ученик Уиллард. И жена Мэри Энн. Ещё говорят, что этот тип видал Марс не только в гробу, но и во сне.

— Мистер Хамфри называет себя отцом американской демократии! — крикнул Дулиттл откуда-то сзади. — Помимо того, он учит мистера Уилларда! А по ещё одним сведениям, его дед участвовал в составлении карты Геи. Также мистер Хамфри утверждает, что он видел геян во сне.

— Что вы сказали? — переспросила Елена, не поворачивая головы. — А, всё понятно! Это тот Джек Хамфри, который Потрошитель, ещё и скрыл от нас пригодность Марса для жизни.

— Правда? — не сразу поверил Роберт. — В смысле, это он скрыл? Это он и  есть?

— Да. Точнее, это начал его дед, а потом ему помог сын. А внук тоже продолжил это дело. Целая династия скрывателей, вот что. Люди в чёрном. Это чтобы Америке было легче напасть на соседнюю планету. Когда конкурентов нету. Правда, Обама опоздал... Хотя нет, мы ещё не сделали своё дело. Надо поторопиться.

— Как же эти люди в чёрном смогли засекретить целую планету?

— А средства массовой информации на что?

В этом месте она обнаружила, что у альтернативцев пока не всё в порядке.

— Где вы, профессор?

Пока она она вела разговор, несостоявшийся собеседник остался позади. Осталось обратиться к Брауну.

— Вы ничего странного не замечаете?

— Ещё как! Профессор Дулиттл ведёт себя почище Капитана Улитки. Мы его опять обгоняем.

Дулиттл этого не понял.

— Простите мою настойчивость, но с каким Капитаном Улиткой вы сравниваете меня?

— Так называют одного из наших современников, которые всей компанией испытывают автомобили.

— В нашей стране ещё нет автомобилей. Зато немецкий посол граф фон Меркель умело блефует, заставляя лондонцев верить в то, что он автоист.

— Кто-кто? — не понял Роберт.

— Этим словом я предлагаю именовать кучеров автомобилей.

— Его зовут фон Меркель?

Елена решила объяснить всё сама.

— Надеюсь, мы его встретим. Вот тогда я всё объясню.

К ней подошёл Дулиттл, покачивая зонтом. Он ещё не всё рассказал.

— Приношу извинения, вы упоминали некую Мэри Энн. Вероятно, вы имели в виду мисс Колби. Говорят, у неё большое приданое. И ещё она имеет обыкновение ездить в кэбе. Если дома нечего делать.

— Мы отвлеклись. Почему мы так быстро движемся? То есть почему мы движемся относительно Дулиттла так быстро? Хотя понятно, что всё в мире относительно...

— Ничё се проблема… Дулиттлу, если судить по его видку, около сорока лет. А мы лет на десять младше. У вас, дорогая чувиха, вообще биологический возраст около двадцати одного. Дело в возрасте.

— Мне кажется иначе. Профессор Дулиттл, вы не могли бы помочь нам в небольшом эксперименте?

— Что я должен сделать?

— Жалко, что у меня нет шагомера… Вам надо будет идти вперёд, скажем, десять секунд. Только сначала встаньте со мной на одну прямую.

— Мы и так стоим на ней. Каждые два предмета всегда расположены на одной прямой.

Конечно, его конёк не геометрия, а языкознание. Время не ждёт, и Дулиттл всё-таки встал на старт.

— Идите в течение десяти секунд.

Интересное дело. Исследовательница бывших марсиан продвинулась в полтора раза дальше.

— Теперь вы, Браун.

С Брауном вышел тот же результат. Дулиттл двигался в полтора раза медленнее.

— Мне становится понятнее.

— И что же?

— На Альтернативной Земле в основном то же, что и у нас. С поправкой на отставание на сто двадцать лет. Это сейчас не важно. Здесь есть Лондон и всё остальное, а Альтернативная Земля меньше, значит, меньше и линейные расстояния.

— Выходит, на Альтернативной Земле совершить кругосветное путешествие за 80 дней может не только Филеас Фогг?

— Вовсе нет. Вы же видели, что Дулиттл медленнее. Вот в чём дело. Скорость равна расстоянию, делённому на время. Временные отрезки здесь те же, что и у нас, если действительно у них та же история. Линейные расстояния в полтора  раза меньше, и если время альтернативцы тратят то же самое, двигаются они медленнее наших людей. Видимо, это относится и к их транспортным средствам.

— Вы просто гений. Погодите, разве эта планета меньше нашей в полтора раза? По-моему, в два раза.

— А это вы у людей в чёрном спрашивайте.

— Понятно. Кстати, какое сейчас время года, мистер Дулиттл?

— Осень.

— А дата?

— Июль 1895 года.

Браун:

— Очуметь! Июль — осенью? Мы вроде не в Австралии.

— Очень просто, дорогой мистер Браун. Наш календарный год в два раза меньше периода обращения Мира вокруг Солнца.

— Интересный у вас календарь.

Елена перешла к другой теме.

— Посмотрите, какая красота!

Они находились у входа на Блэкфрайерский мост. По обеим сторонам была Темза, непохожая на ту, которая знакома нашим землянам. Даже если они никогда не были в Нашем Лондоне, они всё равно не ожидают увидеть слой песка. Хотя, похоже, вода там тоже есть. Только внизу.

Браун схватился за голову.

— И где здесь красота? Если бы Гудзон был таким, я бы застрелился.

— Я вынужден вас разочаровать, — спокойно ответил Дулиттл. — Гудзон выглядит именно так.

Браун взял пистолет и засунул его в рот.

— Пожалуйста, не надо паясничать, — покачала головой его начальница.

— М-м-м-м… м-м-м…

Ну? Как он будет говорить с М1911 во рту? Профессор подошёл к американцу и положил палец на курок.

— Что вы делаете, козлина?! — крикнул Роберт и в испуге вытащил пистолет.

— А вы что делаете?

Елена:

— Ладно, хватит. Куда вы нас привели, мистер Дулиттл?

— Здесь мой дом. Хотите попасть внутрь?

— Что там особенного?

— Я привёл вас сюда, чтобы снабдить одеждой. Дело в том, что вы одеты не подобающе для вашего класса.

— А что здесь такого? — спросил Браун, осмотрев свой костюм. — Крылатка, котелок, перчатки...

— Первый пункт. Именно первый. Инвернесс не предназначен для того, чтобы ходить в нём по городу.

— Я же видел. У вас в нём ходят.

Он не стал говорить, что видел это в кино.

— Вы допустили ошибку, сударь. В городе ходят хотя бы в честерфилде. Ещё на ваших брюках странные складки спереди.

— Это стрелки. Что, в девятнадцатом веке на брюках не было стрелок?

Дулиттл не отвечал. Браун оказался прав, в отличие от Сергеевского, который отвечает за камуфляж своих агентов. Так что нам для таких целей надо учиться и учиться.

Дулиттл перешёл к следующему собеседнику.

— Теперь я хотел бы знать, милая барышня, почему на вас пиджак.

Шишкина не ожидала такого поворота.

— Ну, у нас женщины тоже могут носить пиджаки.

— С этим делом у вас не в порядке. Моя супруга несколько независима, но даже она не потакает феминизму. И что за кепи на вашей голове, мисс?

— Коппола. Сицилийская кепка.

— Это лишнее. Во всяком случае, в наше время сицилийцы не носят такие кепки.

— Ещё не носят. Понятно. А ваши аристократы?

— Вы не аристократка. И ещё, мисс. Как я слышал, за моим домом следят шпионы. Наверное, это они и есть.

Действительно, в темноте иногда мелькали подозрительные тени.

Вряд ли в доме кто-нибудь спал. Из дверей донеслось пение. Мужским голосом, похожим на Леонида Утёсова. Если хорошо выучиться работе с текстовыми документами, его можно передать так (если вы не знаете голос этого певца, представьте голос Утёсова):

Если вооружиться мозгами, перевод (а может, кавер-версия) будет таким:

— Вы слышите? Доктор Хамфри заставляет моего старшего сына петь. Даже не просто петь, а имитировать голос певца Кобурна. Своего же Уилларда он заставляет записывать на фонограф. Так меня и выставили из дома. Я им мешаю. Но и этого им недостаточно. Мой сын вынужден не просто имитировать голос певца, но и переодеться этим певцом и имитировать его до мельчайших деталей. Певец получился просто один в один. Из этого может вырасти целое шоу перевоплощений!

Языковед тем временем постучал дверным молотком. Его впустили, и агенты остались одни. Шишкина задумалась.

— Один в один? Шоу перевоплощений? Что-то в этом есть.

Вскоре языковед вернулся. Агенты дождались аутентичной одежды.

— Нравится песенка? Её пели в мюзик-холлах, и кто бы мог подумать, что в ней такой мощный смысл!

— Что за песенка? О чём она?

— Молодёжь гуляла по одному из районов Лондона, и там рассказчик встретил знакомого с молодой особой. Когда рассказчик стал хвалить консерваторов, тот парень рассердился и выдал ему пару прекрасных чёрных очей. Двое прекрасных чёрных очей: нет ничего удивительней, чем таким способом сказать человеку, что тот неправ — поётся в припеве. Дальше выясняется, что тот парень всё-таки тори. Конец вы слышали. Ясен ли вам смысл?

— Согласна, — ответила Елена. — Посмотрите, Браун, какое заметное соответствие между Британской империей и современностью! Политикам не надо кричать и ругаться. Не надо! Либералы и консерваторы это те же Россия и Америка, которые всё ещё исподтишка шипят друг на друга. Политикам не надо кричать, просто нужны прекрасные чёрные очи. Красота спасёт мир!

Дулиттл прищурился.

— Не себя ли вы имеете в виду? Нет, хотя вы по-своему очаровательны, хотя вы обладаете греческим носом и миловидными чертами, ваше лицо не обладает той молочной бледностью, какая полагается. Хотя ваши блестящие серые глаза... вы нюхаете кокаин?

— Зачем?

— Для блеска глаз.

Молодец этот Дулиттл. Нашёл кого рассматривать. У него, между прочим, жена есть. Или у него старший сын есть, а жены нет?

— Хватит дурачиться, — процедил Роберт. — Нам нет никакого дела до блестящих глаз. Что там с одеждой?

— Я заимствовал одежду у миссис Дулиттл и у себя. Следует заметить, что можно брать одежду напрокат. Но в таком случае мне придётся дать вам деньги, чтобы вы могли оставить залог.

— У нас прокат одежды не практикуется.

— Прошу вас, берите, пока я не уронил.

Браун взял длинное пальто с чёрным воротником. Такое же было у Хамфри. Дулиттл объяснил:

— Это пальто называется честерфилдом. Название дано в честь лорда, дававшего рекомендации по этикету.

— Что это за рукава? — спросила Елена, когда увидела новое платье. — Какие-то круглые, пышные.

— Такая мода. Рукава этой формы начали носить в девяностые годы. А вот это шляпка. Прошу вас, надевайте.

Агенты переоделись, и вот теперь их точно трудно было отличить от местных жителей. Дулиттл немного смутился, когда Елена сняла платье, и он увидел скафандр.

— Извините, но эта сумочка не совсем из нашей эпохи.

Елена осмотрела свою сумочку, на которую её начальник даже не обратил внимания.

— Ничего страшного нет. Можно оставить.

Дулиттл поправил цилиндр и тут же принял важный вид.

— Теперь вы настоящие представители мелкой буржуазии. Я готов пожать вам руку.

Браун согласился выполнить чужое намерение. Результат был неожиданным. Когда Дулиттл снял перчатку, астронавт обменялся с ним рукопожатием и ловко отскочил в сторону.

— Почему у вас такие холоднющие лапы?

— У меня не лапы, а руки.

— Ну, руки.

Елена потрогала руку профессора. Действительно, на ощупь он выглядел холоднокровным.

— Женская интуиция догадывается, в чём дело. Марсианам нужно было приспособиться к холоду. Поэтому они такие холодные.

— А горячие финские парни? Они у них тоже холодные?

— Не уверена, хотя можно предположить, что у марсиан вместо крови антифриз.

Викторианец не стал спрашивать, что такое антифриз.

— Кстати, что это за бутылка? — поинтересовался Браун, показав бутылку, которую оставил Хамфри.

— Дайте понюхать, — попросил Дулиттл.

Он откупорил бутылку и осторожно вдохнул.

— Обычная газированная вода. Без запаха. Американцы употребляют газированную воду в бутылках, а не в газогенах, как цивилизованные люди.

— В газогенах? Это сифон такой?

Браун забрал бутылку и тоже понюхал. И тут же пожалел об этом. Похоже, владелец бутылки забыл поставить её в холодильник ещё в сталинские времена. И всё это время она стояла открытой. А может, её из болота вытащили...

— Фу! И вы говорите, без запаха!

Елена тоже понюхала.

— Вы правы. Теперь скажите, какой вывод вы из неё делаете?

— Что альтернативцы пьют тухлую газированную воду. Что же ещё?

— Перед вами хорошая вода, — возразил Дулиттл.

— Кажется, я поняла, в чём дело. В их воде содержатся вещества, которые не позволяют ей замерзать при отрицательной температуре. А сами альтернативцы не замечают эти вещества. Иначе они не смогли бы жить. Похоже, если мы решим здесь обосноваться, нам придётся взять воду с Нашей Земли.

— Обосноваться? Я не стану здесь жить. Холодно.

Дулиттл дождался конца диалога.

— Вы не возражаете, если я выражу желание ознакомиться с вашим искусством?

Браун:

— Вам интересно наше искусство? Джаз, рок-н-ролл, буги-вуги?

Елена:

— Причём здесь буги-вуги?

Дулиттл:

— Хотелось бы узнать, как обстоят дела с вашими песнями. Я уже анализировал песни геян.

— Так это альтернативцы украли кассеты? Моя мать уже это заметила. У кого-то исчезла кассета с пением Хиля. Как Михалков шагает по Москве.

Браун почесал котелок.

— Ладно, споём, если эти типы так настаивают. Вы знаете, Дулиттл, что у нас есть кино? Так называются движущиеся картинки со звуком. Песни в этих движущихся картинках — отдельная тема. Ну, дорогая чувиха, споём?

— Что именно? Из фильма?

— Да.

— Мы с разных сторон Атлантики. Поэтому выберем песню из фильма, созданного в США, и чтобы действие происходило в России.

— Это какого же? В котором Джеймс Бонд разъезжает на танке и крушит Петербург? И я догадываюсь, зачем. Он мстил Петру Первому за то, что тот построил Петербург в труднодоступном месте. Только там нет песен. Что мы будем петь?

— Тогда мы выберем фильм, который наоборот снят в России, а действие происходит в США.

— Это какой же?

— Сериал «Ниро Вульф и Арчи Гудвин».

— А, слышал! Слышал я, как Никита Михалков сыграл Ниро Вульфа.

— Разве это был Михалков?

— Конечно! Там же Ниро Вульф седой и с усами.

— Ну и что? Фандорин носит усы, но наш актёр Меньшиков в этом не виноват.

— В каком это фильме?

— Я живу на Западе, и поэтому смотрела его в Интернете.

— Опять! Вы уже смотрели в Интернете Штирлица-Фигирлица и ещё какую-то советскую чешую.

— Я выросла в Лондонграде, но я тем не менее лучше вас отношусь к России. В Интернете есть ролик, в котором российский цирковой артист Юрий Куклачёв выступает с кошками. Комментарий к этому видео гласит: «Русские не коммунисты. Коммунизма нет с 1991 года». Понятно?

— И в том же году Хелен Шарман вместе с советскими космонавтами впервые за всю историю Британии полетела в космос. Вот потому и распался СССР...

Браун подвигал глазами, пока не сообразил, что рядом с ним стоит викторианец.

— Э-это, а он нас случайно не услышал? Зачем ему знать про коммунистические страны, интернеты…

Он захлопнул рот руками.

Дулиттл извинился:

— Я мало что понял из вашего разговора, но может это и к лучшему.

— Теперь, пожалуйста, объясните, почему вы не можете обойтись без колониализма, — попросил Браун. — Я спрашиваю не вас лично, а правительство.

— Государство, не осуществляющее экспансию ради расширения своего влияния, рискует быть покрытым гражданской войной. Весь Мир поделён между великими державами и странами Востока, и если Восток может подождать, нам остаётся лишь выйти за пределы Мира. Мир — кипящий котёл с закрытой крышкой. Так вещает мистер Джозеф Чемберлен.

— Неужели вы не можете найти более оригинальное объяснение?

— Если вам нужно более оригинальное объяснение, оно к вашим услугам. Как называются океаны на вашей планете?

— Океаны.

— У нас они покрыты песком. Как и Темза, которую вы увидели.

— Теперь понятно, почему про обитаемую Альтернативную Землю не узнали даже астрономы с телескопами. Из-за песков на воде они видят её красной. Только с облаками не понятно.

— Так же, как мы видим вашу планету зелёной. Вы спросите, откуда мы имеем эти пески. В восемнадцатом столетии произошло неведомое загадочное событие, по вине которого наша планета покрылась песками.

— Вы так и не выяснили?

— К сожалению, нет. Говорят, что раньше температура нашей планеты была выше. Почти как у вашей Геи, если судить по приблизительным оценкам. Тем не менее, в восемнадцатом веке мы пережили резкое похолодание, после чего планета осталась холодной, а наши организмы окончательно приспособились к новой температуре. Даже вода понизила свою температуру замерзания. Моря покрылись песком.

— Кажется, я всё поняла, — окончательно поняла Елена. — Скажите пожалуйста, почему в нашем девятнадцатом веке земляне не пытались взлететь в космос, чтобы колонизировать Марс, хотя уже тогда верили в существование марсиан? Ведь ситуация та же самая. Оказывается, Альтернативная Земля пережила незнамо что! Понятненько.

— А как же нефть и кровавые режимы? — вспомнил Браун.

— Что-то в этом есть.

Дулиттл продолжил свою мысль:

— Есть весомая версия, что в нашем неведении о причинах такой метаморфозы планеты виновата Великая французская революция. То есть французские революционеры в рамках борьбы с религией скрыли причину метаморфозы, которой народ считал Божью кару. А что касается научного, рационального объяснения, то революционеры сами сказали, что их республика не нуждается в учёных!

Ситуация начала прояснятся ещё больше, хотя и появилась новая загадка. Ещё непонятно, почему невооружённым глазом Марс виден красной звездой. Ведь невооружённый глаз существует с самого начала человечества! Только нашим агентам думать об этом было некогда.

— Ещё говорят, что у нас раньше была своя собственная Селена. Только мы называли её Луной. Но перейдём к нынешним проблемам. Ответьте, люди будущего, вы пришли сюда, чтобы предотвратить завоевание?

— Да. Вы думаете, что…

— Но, но благодаря какому научному достижению вы смогли добраться до нас без космических снарядов?! Я не мог этого предвидеть! Я просто не понял, это ваша красота спасёт мир, вы были правы! Вот в чём причина вашего прибытия! Старания были напрасны!

Языковед произнеся такие неожиданные слова. После этого он схватился руками за цилиндр и сбежал.

— Вы забыли зонт! — крикнула Елена, увидев, что тот уронил зонт, скатанный до состояния трости.

Дулиттл вернулся за зонтом, и тут же снова сбежал.

— Что бы это значило? Он говорил о чьих-то стараниях. Надеюсь, скоро мы всё узнаем. Пошли в гости к Солсбери.

Так они добрались до 10, Даунинг-стрит.

Перед космонавтами возвышалась резиденция британского премьер-министра, какой она была в конце XIX века. Ну то есть ничем особенным она от современной не отличалась, если рассматривать снаружи. Как обычно: чёрная чугунная ограда (разве что в девятнадцатом веке она была более распространена), почтовый ящик, дверной молоток в форме головы льва (Интересно, зачем в двадцать первом веке дверной молоток). Только вот дверь всё ещё сделана из чёрного дуба. До атаки ИРА дело ещё не дошло.

— Нас туда впустят? — поинтересовался Роберт.

— Конечно нет. Что будем делать? И кто будет решать? Конечно, я старший агент. Я и должна решать.

— Я знаю, что делать. У нас есть лёд в дыре.

— То есть туз в рукаве? По-американски?

— Да.

— И что он собой представляет?

— Мы применим женские чары. Ваши, конечно.

— Мои? Я прибыла сюда не для того, чтобы кого-нибудь очаровывать. С меня достаточно женихатого космонавта и нашего начальника.

— Жаль. А то, видите ли, профессор говорил, что красота спасёт мир...

— Конечно, спасибо за комплимент, и всё таки...

Дубовая дверь открылась, и космонавты увидели дворецкого. Дворецкий встал как столб.

— Вы убийца? — спросил Браун.

— Боже упаси! Где вы видели убийцу, сэр?

— Разве вы не знаете, что убийца — дворецкий?

— Я ничего не слышал об убийстве, сэр. Вы переодетый полицейский?

— Хватит дурить мужику голову, — отрезала Елена Павловна. — Мы хотим узнать, дома ли премьер-министр.

— Давайте скорее, — вставил Браун.

— Он отправился к леди Солсбери, сэр. Мистер Чемберлен также отсутствует. В резиденции только секретарь, сэр. Ну, ещё слуги. А премьер-министра здесь нет.

Да уж. Хвалёная эрудиция дала сбой. До начала двадцатого века премьер-министр не жил на Даунинг-стрит. Он там только работал. Только вот где жил этот ваш 3-й маркиз Солсбери?

— Скоро ли он вернётся?

— Проблема в том, мадам, что леди Солсбери сбежала с секретарём. Лорд Солсбери был прав, когда подозревал, что у секретаря неважное зрение.

— Так вы не впустите нас?

— Только если дадите чаевые, мадам.

— Где мы возьмём чаевые? Точно, всё сходится.

Действительно, всё сходится. Недавно Елена читала книгу Кэтрин Коути. Кроме вампирских книг та написала книгу, в которой рассматривала викторианскую Англию с акцентом на хоррор. Оттуда-то наша русская девушка и узнала о том, что в рассматриваемый период английские слуги просто обожали чаевые.

— У меня есть идея.

Она достала из сумочки два плаката, которые висели в её квартире. Помните? Сплошная меметика: на одном сова и O RLY?, которые можно ожидать от британскоподданной, на другом медведь и ПРЕВЕД — спасибо национальности.

— Сова или Винни-Пух?

— Причём здесь Винни-Пух? Это просто русский медведь.

— Это не совсем русский медведь. Его рисовал Джон Лури.

— Очуметь! Даже медведь, и тот краденный! Плагиат?

— Это не плагиат. Это аллюзия. Ну, как штабс-капитан Рыбников и рассказчик-дворецкий у Акунина. А то заладили — плагиат, плагиат...

Дворецкий продолжал ждать.

— Берёте? Это чаевые.

— А это? Это вы берёте?

Последние слова произнёс Браун с пистолетом.

Дворецкий поднял руки. Елена схватила руку Брауна с пистолетом.

— Ради всего святого, Браун, прекратите свои агрессорские замашки! Я предложила использовать мирный, бескровный способ. Чем он хуже?

— А вы что предлагаете?

В ответ старший агент достала из сумочки маленький пистолет.

— Это такой полицейский пистолет с резиновыми пулями. Мне его дал инспектор Дерюгин. Тоже эмигрант.

— С резиновыми пулями?

— Ну да. Мы не должны никого убивать. Мы агенты, а не ассасины.

— По-моему, вы правы.

— Да. Но вот всё-таки лучше было бы получить пропуск в обмен на наши современные художества.

И она торжественно вручила дворецкому сову и медведя.

— Покорно благодарю, мисс. Я буду демонстрировать эти картины, и тем самым честно зарабатывать чаевые.

Дворецкий пропустил космонавтов в резиденцию.

Вроде ничего устаревшего они там не встретили. За дубовой дверью был шахматный пол. Лестница ведёт наверх. Здесь ничего не изменилось.

Они вошли в Государственную гостиную с колоннами. Заранее известно только то, что там есть ионические пилястры и камин. Остальное в нашем времени уже не наблюдается. Камин ещё старый, без изображений четырёх национальных цветков, символизирующих части Великобритании. Портрета Елизаветы над ним тоже нет. Нет и Тони Блэра, который когда-то угощал шампанским английских регбистов.

А вот остального они не могли в точности предвидеть. Елена слегка вздрогнула, увидев у стены космонавта. Но нет, это был викторианский космический скафандр на постаменте. К нему был присоединён зонт с деревянной ручкой и спицами под тканью. И правильно, ведь солнечные лучи в космосе намного жарче, чем на планетах с атмосферой.

— Интересно было бы узнать, чем он отличается от наших.

Обследование показало, что скафандр этот также должен предохранять от радиации. Все вещества, защищающие от радиации, присутствовали. Только вот следует заметить, что в 1895 году радиация ещё не была открыта. Вероятно, альтернативцы открыли её годом раньше именно из-за межпланетных отношений. Стекло в шлеме не было триплексом, всё-таки в XIX веке триплекса ещё не было. Зато вместо молнии, которая также ещё не изобретена, обнаружилась шнуровка.

Рядом со скафандром стоял искусственный спутник. Занятно, что он выглядит именно как первый советский, а не американский спутник. Наверно, это говорит о превосходстве менталитета россиян. Только здесь надо быть осторожными, ведь так можно дойти до утверждения, что все языки произошли от русского.

Возле спутника стоял телевизор. Его устройство было видно из того, что из бока торчала рукоятка, как у старого киноаппарата или патефона. Механический телевизор: что может быть страннее?

А это балерина Дега. Понятно, кто её украл.

Всё это не так привлекало к себе внимание, как более грандиозное сооружение. На стене висел киноэкран, перед которым стояло что-то вроде кинопроектора. Кинопроектор имел сразу несколько слоёв плёнки. Спереди присоединена печатная машинка, возможно, ундервуд (который кое-кто путал с вундеркиндом).

С боковых сторон торчали рукоятки, перфокарты и остальные сепульки. Елена Павловна уже была близка к разгадке тайны сепулек, так вдруг заметила огромный красный дубовый ящик, смахивающий на системный блок с отверстиями для дисков. Ясно, это оказался стимпанковский компьютер. Гибсон и Стерлинг с их «Разностной машиной» в чём-то были правы. А вот этот образчик фантастики куда круче. Другими словами, размер как у мейнфрейма.

За машиной сидел парень в круглых очках и набирал текст. Перед ним лежал раскрытый журнал.

Каждое нажатие клавиши отдавалось громким звуком механизма. Он был устроен как матричный принтер. После каждого ввода буквы каретка (или печатающая головка) переползала по накрашенной ленте. Текст с моноширинным шрифтом проецировался на экран.

Командир экипажа разглядела такое начало текста:

ПСИХОЛОГИЯ ЖЕНЩИНЫ

Проф. Дж. Т. У. Патрик

АЙОВСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

КАЖДЫЙ внимательно соблюдающий и п о п у л я р н о е, и научное движение, может заметить частую нехватку гармонии или сотрудничества между ними. Такая нехватка сотрудничества, если не гармонии, иллюстрируется женским вопросом.

Парень успел набрать эти строки, когда он услышал:

— Хотела бы я знать, влияет ли этот компьютер на зрение.

Шеф произнесла эти слова вслух, и парень явно заподозрил дворецкого в нечестной игре. Он испуганно захлопнул допотопный журнал с заголовком The Popular Science Monthly (судя по дате на обложке, за июнь 1895 года). Именно допотопный, так как PopSci в двадцать первом веке давно уже цветной и продвинутый.

Она успокоила его:

— Если вы не поддерживаете ваше правительство, мы ничем не навредим вам. Если вы поддерживаете ваше правительство, то мы не такие люди, чтобы навредить.

— Я не настолько привержен политике, чтобы всерьёз думать о межпланетных завоеваниях. Я простой секретарь.

— Судя по вашим очкам, вы сбежали с леди Солсбери.

— Как я мог сбежать, мисс, если я здесь? Это были слухи. Благодаря им я могу полностью отдаться работе с вычислительной машиной.

Шеф женским чутьём почувствовала, что что-то здесь не так. Она внимательнее оглядела помещение, и вскоре стало ясно, что картины из музея украдены членами партии жуликов и воров.

На столе лежали документы. А в них было написано, что астромены, то есть астронавты, экспроприировали три сумасшедшие картины.

— Вот где собака порылась, — поняла носительница русского языка.

— Это вы стырили картины Дали? — строго спросил Роберт.

— Я не понял…

— Это вы украли картины? Так вам понятнее?

— Они заимствованы астроменами.

— Астронавтами? Это и так ясно. Мы спрашиваем, это сделали ваши люди?

— Наши. Разве не понятно?

— Зачем вы это сделали?

— Гленн и Шепард проводили сеанс разведки в тылу врага.

— Теперь вы знаете, что мы не должны быть вашими врагами. Верните картины на место. К вывескам музея это тоже относится.

Она решила узнать, что находится в Комнате Кабинета. Ничего особенного там не оказалось, кроме того, что у стола не было овальной вершины, добавленной в середине двадцатого века.

Из гостиной послышался голос Брауна. Тот спрашивал про процессор. Интересно, каким может быть процессор у викторианского компьютера. Наверное, он устроен как-то по особому.

Затем раздался звук пишущей машинки и стрёкот механизма. Нам уже ясно, что так звучит работа такого архаичного компьютера, и это секретарь вернулся к работе.

Поскольку ничего захватывающего не нашлось, пришлось вернуться.

В дверях она столкнулась с секретарём. Пишущая машинка продолжала звучать. Непорядок. Она бросилась в гостиную. Оказалось, что Браун уселся за компьютером и теперь пулемётчик энергично строчит.

— Что вы пишете?

Текст, набранный стимпанковским компьютером, выглядел так:

К вам обращается астромен с Нашей Земли Роберт Браун. Я от имени президента Обамы, премьер-министра Кэмерона, госсекретаря Джона Керри и остальных великих американцев предлагаю вам заключить соглашение для разгрома Сирии, Белоруссии и Украины. Только две планеты смогут победить эти две страны. Только настоящие герои вроде Роберта Брауна и Капитана Америка смогут победить неиллюзорных чучмеков.

Елена только головой покачала, читая такой шедевр.

— Если я правильно понимаю, вы решили воспользоваться амбициями альтернативцев для сиюминутных целей. Что мне делать с американцами?

— Целоваться с ними.

— А вот этого вы от меня не дождётесь. Я где-то читала, какая гадость передаётся, если целоваться с американцами. 20 грамм сальмонелл, 30 грамм стафилококков, а также 40 грамм стрептококков империализма.

— А как же бациллы капитализма?

— Русские не коммунисты, чтобы так говорить.

Секретарь подошёл сзади.

— Что вы написали, сударь?

— Прокламацию о разгроме непокорных стран.

— Осмелюсь доложить, сударь, что вас впустили сюда не для самоуправства.

— А зачем?

— Вам должно быть известно.

— Действительно.

Командир экипажа снова заинтересовалась компьютером. Правда, нужно учитывать, что если человек о чём-то спрашивает, или вообще ищет информацию, то это вовсе не обязательно свидетельствует о его интересах. Может, это нужно для работы. Но тише, дайте послушать разговор.

— Какие сведения вы сюда поместили?

— Также я помещаю в машину сведения из The Sportsman.

Стоит заметить, что на Нашей Земле эта газета давным-давно перестала выходить. Ещё в двадцатые годы.

— Насколько я знаю, у наших англичан сравнительно недавно была газета с таким же названием. Правда, она просуществовала всего несколько месяцев.

— У нас другой The Sportsman. В настоящее время в Уимблдоне проходит чемпионат. Среди прочего я вношу в память машины спортивные сведения об этом мероприятии.

— Хорошая идея. Кстати, Браун, если вы помните наш план, Уимблдон может войти в него. Надо вспомнить, какие теннисисты выигрывали в нём. И сообщить альтернативцам. Идёт?

— Идёт. А разве вы помните эти сведения?

— Конечно, не помню. Такой поворот событий мы не предусмотрели.

— Хреново. Как бы нам узнать, какие-такие спортсмены выигрывали на Уимблдоне в 1895 году? Стойте, а как же компьютер? У секретаря есть компьютер! Он сам сказал, что туда записаны эти самые сведения.

— Электрическая вычислительная машина — собственность лорда Солсбери, а не меня. В случае недееспособности он намеревается передать её своему племяннику мистеру Бальфуру.

Елена хотела сказать, что Бальфур сам станет премьер-министром, но передумала.

— Плевать, — продолжал Браун. — Мы отыщем в компьютере эти сведения и дело с концом.

— Тогда в чём смысл? Мы должны знать всё сами. В этом и смысл. А вы предлагаете подтасовать карты. Вы хотите, чтобы нас выгнали, как шарлатанов?

— Да? Если альтернативцы увидят нас, астронавтов, они поймут, что мы круче. Во всяком случае, они поймут, что у нас не XVII век, а наоборот. Надо только снят эту старинную одежду.

Секретарь принял виноватый вид.

— Простите мою недостойную осведомлённость, но я слышал о том, каким образом правительство объяснило присутствие у геян космической техники. По этой гипотезе, геяне применяют колдовство.

— Никакого колдовства у нас нет. Это всё глупости. Кстати, Браун, этот архаичный компьютер навёл меня на мысль, что у девятнадцатого века есть сходство с Грецией. В нём всё есть.

— В девятнадцатом веке всё было?

— Да.

— А как же трёхмерное кино? Разве оно было?

— Было. Театр.

— А вечный двигатель?

— Был. Крепостные.

— А Барак Обама? Тоже был?

— Был. Его изображение нашли в египетской пирамиде. В девятнадцатом веке это изображение было? Было.

В этот момент в сумочке зазвонил телефон.

Это был не звонок, а сообщение о SMS. Командир экипажа прочитала SMS и обратила глаза кверху.

— Господи помилуй, что же происходит в этом мире? Видимо, нам в судьбе написано остаться на этой промёрзлой планете. Нет, я не знаю, существует ли судьба, или человек волен в этой области, но дело не в таких эзотерических вещах.

— Что такое?

— Сергеевский сообщил, что один из космопланов загнулся. Вместе с ракетой-носителем. А второй не может вместить столько людей. Каким способом мы переместимся обратно домой, я не знаю.

— Не знаете?

— Вот это я не знаю. Видно, Бог наказал нас.

— За что? За то, что вы без особых симпатий относитесь к власти?

— Нет. За то, что мы не почтили память Гагарина.

Браун скептически хмыкнул. Елена строго взглянула на него.

— Что же делать?

Вот такие пироги. Летели, спасали мир, и тут такие жертвы. Если не учитывать версию, которую высказала Елена, у поломки японского космоплана может быть ещё одна причина: он сделан в Китае. Говорят, что японцы и китайцы на одно лицо. И вот результат. Правда, космоплан не чисто японский, а японско-российский. Так что не всё так однозначно.

— Что же делать?

— Будем искать возможный выход.

***

— Здесь применяется одиночное закьлючение, а потому, когда освободится один из казематов, вы будете пребывать здесь в одиночестве, — сказал тюремный надзиратель, вводя Делона в камеру, где уже сидел Эраст.

Агенты оказались в каземате Трубецкого бастиона Петропавловской крепости.

— Сюда подходит одно из высказываний Черномырдина. Хотели как лучше, а получилось как всегда, — заключил Попов.

— Это точно.

— Да. Вот другое высказывание: «мы прошли все пункты от А до Б». Сейчас мы преподнесли царю все пункты от А до Б, и вот результат. Не смогли толком рассказать про Хохляндию.

— Зато нас можно назвать очень подходящим термином.

— Каким?

— Узники совести.

— И при этом сюда подходит ещё одно высказывание. Жизнь — как коробка конфет: никогда не знаешь, что попадётся. А теперь послушайте. Сегодня я многое понял.

— И что же вы поняли?

— А вот что. Просто есть люди, которые до сих пор считают инопланетян выдумкой обезбоженного общества.

— Интересная тема.

— Разве существование Бога и инопланетян несовместимо? Вон, люди считали гелиоцентрическую систему выдумкой обезбоженного общества. А что оказалось? Да и Америка вдруг обнаружилась. Кстати, царь сказал, что марсианский Джордано Бруно признавал существование землян. Казалось бы, ересь. Но мы же существуем!

— Конечно.

— Да и то, что жители других галактик до сих пор не прислали нам ответ, ещё не аргумент. Может, у них нет радио. Представьте себе: космонавты прилетают на какую-нибудь Тау Кита, а инопланетяне сжигают космонавтов на костре. Потому как у инопланетян мрачное средневековье. Стереотипы рушатся.

— И кто виноват? Вы говорите, дело в отрицании существования инопланетян. Неужели вы скажете, что виновата РПЦ?

— Почему сразу так? Может, Путин виноват.

Эраст в испуге заткнул рот.

— Тише! ФСБ не дремлет!

Арсен посмотрел на дверь и отпрянул. Из маленького окошка на него смотрели умные, проницательные и немного усталые глаза майора Пронина.

Эраст посмотрел туда же и вздрогнул.

— Это ещё кто? Майор Пронин?

В окошке уже никого не было.

— Показалось...

— Вот так получается в двадцать первом веке. Отовсюду за нами следят.

У дверей послышался топот. Когда дверь открылась, там стояло двое тюремщиков. Они втолкнули в каземат третьего, который оказался Лениным.

— Искьренне надеюсь, что вскоре освободятся сразу два каземата, и троим арестантам ненадобно будет пребывать в одном каземате! Это никак не арестантская! — сказал один из них.

Когда дверь закрылась, Ленин застучал кулаками. Поскольку эти попытки ни к чему не привели, Ленин сел на пол.

— Почему мне пrиходится находиться в тюrьме, в котоrой сидел мой бrат?! Я не хочу повтоrить его участь!

— Придётся, — ответил Делон.

— Вы поняли, в чём дело? — спросил Попов Ленина.

— Меня посадили сюда из-за вас!

— А если объективнее?

— Газумеется. Я нахожусь лишь в начале пути к великим свеrшениям, но сейчас лишь пrепятствие на моём пути. За что посадили вас?

— За то, что мы пытались открыть глаза царю на положение вещей в России.

— Если я пrавильно понимаю вас, вы объясняли ему пrичины rеволюционного пути?

— Не совсем верно. Мы не революционеры, — ответил россиянин.

— Вы оппоrтунисты?!

— Мы хотим сказать вам, что есть и другие пути, кроме революции. Вы отвергли реформизм, Владимир Ильич.

— Гефоrьмизм ни к чему стоящему не пьrиведёт! Эти мелкобуrжуазные сволочи думают, что буrжуи согласятся уступить власть! Они заблуждаются! Только маrксизм пьrиведёт к сьветлому будущему!

— Просто вы не знаете историю двадцатого века. Да, в России установится власть коммунистов. Её будут ненавидеть не только капиталисты, но и сами жители России.

— Пrавильно, ведь они мrакобесы и пьrивыкли к стаrому rежиму!

— Нет. Граждане будут отрицательно относиться к вашей власти потому, что она не такая, какая нужна. Хотя в нынешней России... Что за страна такая? Сначала реабилитировали Романовых, а потом восстановили звание Героя труда. На кого смотрим, на тех или на этих? Вот если бы американцы восстановили звание Героя труда, было бы куда логичнее. Если бы американцы переименовали полицию в милицию, было бы куда понятнее.

— И что вы хотите сказать?

— Успокойтесь. В России ещё остаётся коммунистическая партия.

— Тогда почему ваша коммунисьтическая паrтия сидит без дела?! — взорвался Ленин, едва не забрызгав стены.

— Потому что в России буржуазная республика. И на Украине тоже. Недавно оказалось, что они хотят к вам присоединиться...

— Молодцы! Немедьленно освободите меня, и я пrиму их в свои rяды!

— ...Хотя мало кто говорит, что Россию нужно спасти. Спасать нужно весь мир. От нарушения прав человека.

— Вы говоrите о наrушениях пrав человека. Чьих пrав конкrетно? Имена, явки, фамилии.

— М-да. Опять Владимир Владимирович. А то, что Россия может встать с колен и как следует огреть, словно с вас списано.

Услышав это, Ленин занервничал.

— А Украина?

— То же самое.

Попов уверено продолжал:

— Если вы будете хорошо себя вести, французский космонавт споёт вам Марсельезу, а я спою вам гимн Советского союза. Но поскольку нам заведомо известно, что вы будете плохо себя вести, мы споём вам «Боже, царя храни».

— Не хочу!

— Хотите анекдот про Владимира Ильича?

Ленин нахмурился.

— «Вовочка говорит учительнице: „Вот я вырасту, Марьиванна, и  стану важным начальником. Вы узнаете об этом, и вам будет стыдно“. Учительница ответила: „Хватит паясничать, Путин“».

Арсен пожал плечами.

— Причём здесь Путин? Вы же обещали... А, понял, понял!

Ленин показал пальцем на Эраста.

— За такие слова вы получите по физиономии!

— Ну если буржуазный мир так бесит вас, тогда выслушайте песню о Соединённых Штатах Америки.

— О Севеrо-Амеrиканських Соединённых Штатах? Согласен.

— Итак... песня... «Остров... американского... невезения»!

Космонавт начал изображать Гешу Козодоева (растопыренные пальцы прилагаются), после чего, так же копируя, запел:

Россиянин в точности повторил звук, который произнёс Козодоев, после чего принялся отплясывать, повторяя героя Андрея Миронова.

Если бы Шишкина увидела эту сцену, она ответила бы... Интересно, что? Догадайтесь. Правильно. Она сказала бы, что из всех четверых она одна нормальная. Возглавляет команду из трёх психов...

Конечно. Одно дело песня, а другое дело плясать. Делон смеялся, глядя на это чудачество, а Ленин испуганно лежал на полу, вытаращив глаза в потолок.

Долго это продолжаться не могло. Эраст встал как вкопанный, увидев, что его отплясывания видят альтернативцы. Дверь была открыта, и частный пристав и тюремщик, ничего не понимая, стояли на пороге. Частный пристав держал гранёный стакан досоветского образца. Только он не был виден на фоне вытаращенных физиономий.

— Во имя всего святого, что происходит в этом бедламе?! — спросил частный пристав, подняв глаза вверх.

— Я подозьреваю белую горячку, — ответил тюремщик.

— Разве на вашей планете есть алкотестеры? — удивился Арсен.

Частный пристав ответил на этот вопрос, протянув Эрасту гранёный стакан.

— Что это, ваше благородие?

— Дыхьните!

Космонавт дыхнул в стакан. Частный пристав поднёс стакан к носу и понюхал.

— Пахьнет водкой.

— Ничего особенного, ваше благородие, — возразил тюремщик. — Вы только что пили водку из этого стакана.

— Чем занят этот арестант?

Ленин лежал на полу каземата в луже собственного пота. Вид был такой, что можно было положить Ленина в Мавзолей и написать:

Два Ленина. Живой и мёртвый. Один точно зомби, другой в коме. Упёртым коммунякам не смотреть! И Жириновскому тоже, а то окажется, что он не либерал.

А потом добавить:

От Владимира Ильича до Владимира Владимировича без инфаркта и паралича.

Ленин осторожно приподнял голову.

— Что это было?

— Я спел вам песню.

— Как вы смеете петь мьне песьни пrо тупых амеrиканцев!

Интересно. Про Задорнова он не слышал.

— Молчать! — рявкнул тюремщик.

— Назовите ваше имя, — обратился частный пристав к Ленину.

— Душители свободы! Сначала вы помесьтили меня в тюrьму, и только потом спrашиваете, как меня зовут!

— Я повторяю вопрос.

— Я Владимиr Ульянов!

— Поскольку каземат согласно строгому опьределению есть место одиночного закьлючения, вы останетесь в каземате один. Теперь нам подобает рассмотьреть ваш вопрос. — Это было сказано уже нашим современникам. — Силы Британской имьперии направьлены против социализма, но в то же вьремя они направьлены против Америки, на которую они, как и на наше самодержавие, злобно шипят. А посему мировоззрение англичан парадоксально пересекается с вашим апломбом, и посему единстьвенно в Британии вам самое подходящее место. Это решение принято великобританским послом сэром Николасом О'Конором. Вы, нечисьть с Геи, будете представьлены правительству Британии, будучи посажены в пломбированный вагон и отвезены в Лондон.

— Он останется здесь? — спросил Эраст.

— Ульянов, коего вы называете Лениным, обьвиняется в покушении на жизьнь государя императора.

— Это вроде бы правильно. Ну так мы же спасли царя! Разве вы не знаете, что мы закрыли его от молоткастых, серпастых ударов этого маньяка?

— Может, вы и спасли жизнь государя императора, но это обстоятельство ничего не меняет в вашей учасьти. Вы встали под одни знамёна с Европой и с её самой наглой державой. Англичане непоколебимо уверены в том, что на Гее живут люди, и мы по совету английского посла отправим вас к ним.

Тюремщик вдруг переполошился.

— Ваше благородие, к нам недавно пришло важное изьвесьтие! Дмитрий Менделеев оказал помощь британцам с их космическими летунами. Теперь у них есть ценное топливо. Тем не менее, он не знал о теориях касательно жизьней на другой планете, и всего лишь хотел помочь расширению цивилизации. Менделеев даже хотел обратиться к господину Витте...

— Тогда мы тем более должны предоставить этих геян британцам.

У французского и российского космонавтов не было выбора, и вскоре они сидели в пломбированном вагоне, который ехал не из Швейцарии в Россию, как в случае с Лениным, а из России в Великобританию.

— Кто виноват? — спросил Арсен.

— А?

— Сначала вы стали платить за помидоры, не думая о собственной безопасности! А теперь? Зачем вы пели эту песню? Остров невезения, говорите? Хорошо ещё, что нас везут не в Сибирь!

— Что вы хотели? Загадочная русская душа.

— Русская?

— Да! Украинцам такое и не снилось.

— Украинцам такое не снилось? А что же они тогда бунтуют?

— Кто их знает. Марсомайдан, говорите? Зато у нас повысится вероятность контакта с альтернативным Солсбери.

— Возможно, вы правы.

— Не представляю, как они поступят с Лениным, — сказал Эраст. — Он покушался на царя, а царь остался жив.

— Зато я знаю, как нужно будет поступить с Лениным, если Елена Павловна предотвратит нашествие захватчиков друг на друга. Ленина нужно будет отправить на Нашу Землю.

— На Нашу Землю? — удивился Попов. — Что ему делать у нас, в двадцать первом веке?

— Я не закончил. Мы отправим Ленина на Кубу, к Раулю Кастро. Ленин, вероятно, положительно оценит «остров свободы».

— Тогда необходимо учесть, что Рауль Кастро может применить Ленина для торжества первобытного коммунизма во всё мире. То же произойдёт, если отправить его в Китай. Следовательно, надо отправить Ленина в страну, из которой его не выпустят.

— В Северную Корею?

— Да. Чучхе там есть, а Интернета нет. Связь с внешним миром ограничена. Ленин увидит свой политический идеал. И натворить свои дела он не сможет.

— А что там с Менделеевым?

— Так я понял, альтернативный Менделеев нам не враг. Он просто решил помочь распространить цивилизацию. Он не знал, что мы существуем.

— Тогда нам остаётся только доказать альтернативцам, что у нас двадцать первый век. Желательно не нападая на них. Остальное на потом.