Тем временем Родион Сергеевский втолковывал Фоксу:

— Типи это одно. Вигвам это другое.

— То есть вы пытаетесь втолковать, что конический шатёр это вовсе не вигвам?

— Да.

— Какие ваши доказательства?

— Вот такие наши доказательства! — Русский нарисовал в воздухе остроугольный равнобедренный треугольник. — Это типи. Теперь слушайте сюда. Типи — типичный дом коренного американца. Типи—чный. Понятно? А с вигвамом таких каламбуров не выйдет. То, что в вигваме содержатся виги, не означает, что все индейцы относятся к Либеральной партии Великобритании. К Либерально-демократической партии Жириновского индейцы тоже не относятся.

— Причём здесь всё это? Стоп-стоп-стоп! Вы ведь не слышали, что сказали по радио? Говорят, что Янукович действительно превратился в бурду из сала и горилки.

Сергеевский-старший тем временем вглядывался в тем самые четыре экрана. Каждый экран соответствовал скрытой видеокамере каждого агента и был подписан. Таким образом, глава Агентства альтернативной истории может видеть то же, что и его подчинённые.

Можно не повторять, что глава агентства видел на этих экранах. Всё уже описано.

— Алло! — ответил Сергеевский-старший в сотовый телефон своего сына. — Кто это?

— Что произошло? — не понял сын.

— Ничего не отвечают.

— Правильно, потому что это эсэмэска.

Учёный миллиардер прочитал:

Делон и Попов телепортир. не в то место, где не знаем. Браун не сыграл никакой роли. Е. П. Шишк.

Сын вытер нос пальцем и как-то нетерпеливо сказал:

— Куда они попали, спрашивают? Мы это видели на экранах. Это Питер.

— Опомнись, сынок. Они не спрашивают. Нам прислали утвердительное предложение, без вопроса.

— Понял, понял. Так я и думал, что я вырос в семье бюрократов.

— Простите, нам надо отправляться к викторианцам, — заметил Фокс.

— Правильно. Правильно. Нужно отправить за ними дублёров. Вместе с кораблём. Только вот я не просто дублёр. Я ваш шеф.

— И Елена Шишкина — наш шеф.

— Я её шеф, а она ваш шеф. Да, и нужно не забыть вернуть корабль. В общем, надо телепортироваться на Альтернативную Землю и выяснить, куда исчезли те двое космонавтов. Проблема в том, что второй космоплан загнулся. Придётся обратиться за помощью к викторианцам.

— Сначала надо не дать нам напасть на них, а потом уже обращаться за помощью. И теперь я знаю, почему для этой операции взяли именно афроамериканца.

— Ну и?

— Как и следовало ожидать, Роберт Браун не сыграл никакой важной роли. И эсэмэска Шишкиной это подтверждает. Теперь вспомните обещание Обамы. Если американская нация сыграет важную роль в победе над пришельцами, войны с Сирией не будет! То есть Браун виноват в продолжении войны. Так что я, как афроамериканец, должен немедленно сыграть важную роль в предотвращении войны с альтернативцами. И Сирия будет спасена. А с ней и многие другие.

— Я всё понял. Хотя нет... Разве другие белые американцы не могут...

— Не могут. Хотя погодите, как же айпад...

— Понятно. Вы скажете, что фирма Apple создала айпад, мы применим трайпад, а значит, американцы тоже сыграли свою роль. И это неверно. Ведь это династия Сергеевских первой создала айпады? Значит американцы останутся не у дел.

— А как же то, что айпады, айподы и прочие начались с создания фирмы Apple? Это же Америка.

— А это уже не имеет никакого значения. Разве без неё русские не создали бы ничего такого же? Русские долго запрягают, да быстро едут.

Учёный передал командиру экипажа сообщение о том, что йотаплана не будет. Электричество кончилось.

А если серьёзно, для телепортации электричества ещё хватало. Хотя нет... Многовато энергии нужно для таких вещей. Переворота всей жизни человечества не получилось.

— Зачем вам шляпа? — спросил Фокс Родиона Моисеевича.

— К очкам. Буду интеллигентом.

— Простите, это обязательно?

Глава агентства улыбнулся и отложил шляпу в сторону.

Учёный и космонавт вошли в космоплан. Он был приделан к ракете-носителю и с нетерпением ждал, когда настанет пора лететь. Теперь спасатели сидели за штурвалом.

Сергеевский поднял руку и бодро крикнул:

— Он сказал «Поехали!», и взмахнул рукой...

Глава агентства нажатием кнопки отправил людей в путь, и это было видно из того, что вокруг космоплана мельтешили черно-белые точки, как в кинескопе старого телевизора без антенны.

Кинескоп закончился, да и межпланетное пространство не бесконечно. Девятнадцатый век взял космоплан в свои объятия.

Ракета-носитель начала свою работу. Теперь космоплан набирал инерцию для дальнейшего полёта.

— Что вы видите, агент Фокс? — спросил учёный.

— Я вижу, что от нашего космоплана со всех ног улепётывает маленький зелёный человечек. Значит, мы попали на другую планету.

Учёный тоже выглянул в окно.

— Вы уверены? Это же наш маячок, который определяет конечный пункт телепортации. Его принёс летающий робот.

Да, что-то здесь не так. Сергеевский взглянул внимательнее.

— Так этот робот ещё не опустил маячок на поверхность планеты? Мы телепортировались на огромную высоту?

— Да, сэр.

— Мы-ы все-е у-умрё-ём!!!

— Погодите, мы не можем все умереть...

— Не можем? Ура! Ура-а!!! Йййессс!!!

— ...потому что нас двое. Поэтому мы оба умрём.

Физик заморгал.

— Мы-ы о-оба-а у-умрё-ём!!! Не может этого быть! Я умру холостяком!

— Зачем умирать холостяком, когда есть Елена Шишкина?

— А что, это мысль.

— Правда, её нет рядом. Сначала нам нужно поскорее выбраться из падающего космоплана. В таком случае вы женитесь на ней после смерти. Разве вы не знаете, что браки заключаются на небесах?

— А вы уверены, что я окажусь именно там?

Стало ясно, что здесь что-то не так.

— Вы ничего странного не замечаете, мистер Фокс?

Странным был сигнал. Он загорелся над кнопкой с надписями:

Крылья—Wings— #i_019.png

Учёный нажал эту кнопку, и по бокам космоплана выдвинулись крылья, как у реактивного самолёта.

— Прикольно.

— Не прикольно, а необходимо, — поправил Фокс. — Японцы — молодцы. Крылья, очевидно, нужны для того, чтобы взлететь с поверхности по пути назад.

— А русские, по-вашему, не делали этот аппарат? Тоже молодцы.

Космоплан-самолёт опустился ниже и полетел уже горизонтально. Ракета-носитель отделилась.

Под космонавтами (хотя вряд ли учёный подходит под это определение, да и агентом он точно не является) были пшеничные поля, среди которых скакали индейцы. Это явная резервация. Потом появился ковбой без коня, вздумавший расстрелять космоплан из револьвера. Их сменил город. В городе за космопланом бежали янки с кольтами, и тоже стреляли в него.

— Мы наблюдаем рудименты Дикого Запада, — понял Фокс.

— Рудименты Дикого Запада? Вы уверены? А по-моему, он не Дикий, а самый что ни на есть Загнивающий!

— Никогда не слышал. А Страна Оз тоже относится к Загнивающему Западу?

— А разве она была в Америке?

— Если в Америке, тогда быстрее сматываемся отсюда! Мне не хочется спуститься с небес и стать Великим и Грозным Обманщиком.

Подумав, Сергеевский добавил:

— Интересно, а ведь, говорят, американцы сняли какой-то там фильм, в котором сюжет Баума перенесли на Марс.

— На Марс? Тогда нам точно нужно сматываться отсюда!

Сергеевский прибавил скорость, и орбитальный самолёт полетел дальше на восток.

— Вы забыли? Это больше не Марс. Это альтернативная история.

Под ним показалось нечто вроде Миссисипи (судя по знакомой космонавтам географии), хотя им было не до этого. Учёный по недосмотру опустил йотаплан ниже.

Теперь он оказался на крыше здания. Перед зданием стоял фонтан, напоминавший любому американцу фонтан позади Белого дома. Вокруг был зелёный газон, по бокам здания росли массивы деревьев с зелёными листьями. Только вот с Нашей Земли это всё кажется равномерно красным.

— Похоже, мы угодили на крышу Белого дома, — понял Фокс.

В это время учёный искал очки, которые свалились с носа при посадке.

Это был Южный портик. Сверху его плохо видно, тем не менее, у него не должно быть никакого балкона Трумэна. Того, который на втором этаже.

Из Южного портика тем временем вышли несколько человек. Несколько из них были одеты как слуги. Ещё двое вышли вперёд и подняли головы к нашим современникам. Видимо, они были недовольны таким вторжением. Слева стоял немолодой мужик с седыми усами и двойным подбородком. Красивая девушка испуганно смотрела то на крышу Белого дома, то на соседа.

Мужчина взял у слуги жестяной рупор и крикнул космонавтам:

— Вы геяне?

— Да, сэр, — ответил ему Фокс. — А вы кто?

— Я президент Соединённых Штатов Америки Гровер Кливленд!

— Простите, мистер президент, я просто вас не узнал.

— А кто эта милая девушка, мистер президент? Это ваша дочь?

Кливленд посмотрел так сердито, что это было видно даже с крыши Белого дома.

— Это моя жена!

— Да? А тогда почему она годится вам в дочери?

— Всё правильно. Это же Френсис Кливленд, самая молодая первая леди США. И одна из самых очаровательных.

Президент продолжал кричать на наших современников.

— Фанни — моя дочь?! Это оскорбление первой леди! Но это сейчас не так важно! Господи, это же сущий кошмар! Сначала эти чёртовы англичане нарушили доктрину Монро! Теперь же доктрина Монро нарушена геянами!

Сергеевский выглянул наружу. Очки он так и не нашёл.

— Откуда они знают про Мэрилин Монро? Она же ещё не родилась!

— Он имеет в виду Джеймса Монро.

— Вы индеец? — крикнул Гровер Кливленд.

— Кто индеец? — не понял Сергеевский.

— Вы индеец!

— Я?

Русский учёный пощупал нестриженые чёрные волосы. Ладно, лицо не совсем красноватое. Всё равно всё ясно. Это надо же, смотреть на русских как на индейцев! Вот до чего американская политкорректность дошла!

— Кто дал вам право переступить порог резервации? — кричал Кливленд.

— Президент!

— Кто?!

— Рузвельт первым начал улучшать положение индейцев!

— Шеф полиции Нью-Йорка Теодор Рузвельт? Если вы говорите правду, я напишу заявление в полицию Нью-Йорка!

— Я имею в виду Франклина Рузвельта! Его вечно путают с Теодором Рузвельтом!

— Франклин Рузвельт?

— Сейчас ему 13 лет!

— 13 лет?! И этот парень в 13 лет уже стал улучшать положение индейцев? Кто его отец?

— Миллионер Джеймс Рузвельт!

— Я прикажу Джеймсу Рузвельту выпороть сына! Ладно, хватит заниматься пустыми разговорами! Что вы делаете рядом с негром, индеец?

— Я русский! С Нашей Земли!

— На Земле есть индейцы?! Во имя всего святого, как они там оказались? Ладно, начинаем действовать быстро и незамедлительно! Вам известно правило «хороший индеец — мёртвый индеец»? Я только что пришёл к выводу, что это ошибка!

— ЙЙЙЙЕЕЕЕЕЕЕСССССССССС! — крикнул Сергеевский.

— Правильно: «хороший землянин — мёртвый землянин»!

Очаровательная Френсис Кливленд, судя по тому, что видели наши современники, начала умолять президента пощадить пришельцев. Те, засмотревшись на неё, слишком поздно поняли, что происходит.

— Похоже, нам крышка, — наконец-то понял афроамериканец только через пять минут.

— Почему?

— Посмотрите, что происходит вокруг.

Действительно, космонавтам пора было уносить ноги (вернее, двигатели), поскольку происходящее напоминало им Гражданскую войну. Понятно, что американскую. К Белому дому подъезжали кавалеристы и тут же нацеливали на них винчестеры. Вслед за кавалерией прибыли пушки и выстроились вокруг местонахождения космонавтов. Рядом с президентом стояла очаровательная первая леди, и остальное было замечено слишком поздно.

— Но их только что не было! — удивился Фокс.

— Вы правы. Нужно сматываться.

— Я всё понял.

— Что?

— Женщины виноваты!

Хорошо ещё, что Елена этого не слышала. Сергеевский и Фокс сели за управление. Орбитальный самолёт оторвался от крыши. Физик выглянул в иллюминатор и увидел, что балкона Трумэна действительно ещё нет. Должно быть, Трумэн сбежал с Крышей. Крыши тоже не было. Вывод один: ракета-носитель долетела до Белого дома и закончила там свой путь.

Родион Моисеевич:

— Нечего было нас ругать. Не разобрался, в чём дело, а сразу ругается. Поэтому Кливленд — типичный агрессивный американец и типичный политик Соединённых Штатов. Попробуйте поговорить таким образом с вашими современными политиками, и вы тоже получите пинка под зад. Или получите бомбой по макушке.

— А вдруг с нашим, земным Белым домом произойдёт то же самое? — улыбнулся Фокс.

— Может и так... а что если показать Обаме эту картину? Стоит Белый дом, фактически здание Рейхстага, крыша обуглена, и на ней российский флаг. И надписи на стенах американского Рейхстага, оставленные мирными российскими гражданами. Обратите внимание: мирными российскими гражданами. И надпись: «Отныне Белый дом — лучший друг человека!».

— Интересная идея. И ещё одна надпись: «Это у вас в Москве собака — друг человека. А у нас президент — друг человека». И пусть президенты станут дзюдоистами, как товарищ Путин. Пусть противостоят друг другу в спорте, а не в политике.

Йотаплан вскоре был над заливом Делавэр. С песком. После прибавления скорости агенты оказались над чисто альтернативным океаном. Парусники и пароходы передвигались по каналам, а вокруг был слой красного песка. Да, каналы были водой среди этого песка.

— Холодрыга, — заметил физик.

В него попал снежок.

Фокс попробовал объяснить:

— А разве сейчас не июль? В Вашингтоне было типичное лето. Хотя было холодновато.

— Может и лето. Может.

— Но сейчас же ещё холоднее.

— Может быть, местные хмыри привыкли к холоду. Кстати, их корабли плывут по каналам. Надо же по чему-то плыть.

Он достал видеокамеру и принялся записывать из окна.

— Лучше бы телепортация была у нас с собой, — заметил физик (наверное, чтобы эти слова тоже записались). — В таком случае мы сразу перенеслись бы, телепортировались бы, джонтировались бы, нуль-транспортировались бы и тому подобное из Вашингтона в Лондон.

— Откуда мы могли знать, что не сразу попадём в альтернативный Лондон? Шишкина, Браун, Попов и Делон тоже считали, что телепортируются сразу в нужное место.

— Сколько сейчас времени?

— В Вашингтоне было около семи-восьми вечера. Тогда по Гринвичу, наверное, полночь.

— Если Альтернативная Земля меньше, значит и часовые пояса у неё уже. Именно так, граждане. Мы успеем до полуночи.

***

В альтернативном Лондоне наступала полночь.

Елена Павловна стояла в Гайд-парке и ждала, когда, наконец, появятся её подчинённые.

Одновременно она думала о высоком. То есть над тем, какие-такие злыдни засыпали Альтернативную Землю песком, и почему на ней красные растения и красная почва. Этого науке ещё неизвестно.

Рядом в Гайд-парке располагались некий склад и полицейские казармы. Или такая деталь: отсутствует макет Древа души из «Аватара». Рано ещё.

В их компании присутствовал Уиллард, тот самый, которого учит Хамфри. Фонограф он приносить не стал.

И ещё в компании Уилларда они обнаружили ту самую Мэри Энн Колби, которую Дулиттл также упомянул. Она чем-то напоминала Шишкину, только средняя шатенка и с длинными ресницами. Ну, ещё глаза другого цвета. Только вот речь шла вовсе не о том, как она выглядит.

Уиллард упёрся рукой в подбородок и рассуждал с особо философским видом.

— То есть судьба распорядилась так, что я познакомился с мисс Колби? А в вашей, как вы говорите, реальной истории, на ней женился мистер Хамфри? И их потомки выдали наш мир за безжизненную планету с ядовитым воздухом? Если так, я не буду учиться у мистера Хамфри. Я открою свою практику. Вы согласны, мисс Колби?

— Д-да, я знаю, какая суть у вашего начальника. Неужели я могла стать его женой?

— Не совсем, — ответила Елена. — Может, в нашей истории это произошло после июля тысяча восемьсот девяносто пятого года. Ну, то есть в данный момент вы ещё не были бы его женой. Во всяком случае, мы повлияли на вашу судьбу. Мы и пришли сюда, чтобы исправлять историю и не давать это делать нашим политикам.

— Что шумит? — вдруг спросил Роберт.

Вот именно. К Гайд-парку летел некий неопознанный летающий объект. Если учитывать многозначность буквальной трактовки термина, это мог быть трёхголовый дракон. Или ковёр-самолёт. А мы-то знаем, что это.

— Вы это видите, дорогая бикса?

— Что?

— Что-то летит. Альтернативный Лилиенталь ещё жив?

— Да. Вы думаете, это…

— А альтернативные братья Райт ещё не взялись за своё. Следовательно, это летит японский йотаплан русского учёного.

Точка сделалась заметнее, и это уже была не точка, а чёрточка с точкой посередине. Вопрос в том, куда он приземлится.

Пролетев над Серпентайном, японский космоплан-выкрутас мягенько приземлился на траву. Теперь он стоял посреди Гайд-парка, рядом с казармами.

Дверца открылась, и оттуда выглянули афроамериканец и шеф шефа.

Когда новые пришельцы проявили себя, Браун крикнул, показывая большим пальцем вверх:

— Я так и думал, что американцы много добьются! Ведь если бы не старания Дугласа Макартура, Япония была бы отсталой страной, и этого космоплана не было бы!

— Тише, у меня от вас голова будет болеть, — сморщила нос его шеф. Да и насчёт одних только японцев не совсем верно. Россия тоже проявила себя. Ещё до йотафонов.

Новые уже стояли на траве. С ними были два пакета, большой и маленький.

Когда их ноги коснулись Гайд-парка, сразу из нескольких ворот набежали рабочие. Подбежав к людям нашего времени, один из них крикнул:

— Мирные народы всех стран, соединяйтесь! Не валяй дурака, Америка!

— Немедленно прекратите! — крикнули наши современники.

Рабочие притихли. Елена взяла инициативу в свои руки.

— Вы не революционеры. Чем вы занимаетесь? У нас в двадцать первом веке рабочие тихие и скромные. Они всё получили. Ну так это рабочие, а правительства по прежнему бузят. Особенно заокеанское. Примерно как в песне: Господь всем на планете завещал любить, уж сколько лет прошло, а во власти ничего не изменилось. Так что пусть Америка не валяет дурака.

Рабочий, похоже, удивился. Хотя вопрос задала Елена:

— А что имели в виду вы, когда сказали про Америку?

— Я американский народ. Этот хмырь Хамфри отправил меня на тот свет, потом мне пришлось драться с Эдисоном, который свёл меня с ума своим конвейером. Сумасшедшие они, эти американцы.

Если Хамфри отправил рабочего на тот свет, а тот жив… то получается, что альтернативцы в своём девятнадцатом веке изобрели ещё и реанимацию? Или земной Хамфри тоже её изобрёл? Или кто-то другой? Надо выяснить.

— Я вам сочувствую, — ответила Елена.

— Правда? — спросил рабочий.

— Мы против завоеваний.

— Вы на стороне американского народа?

— Вы правы.

Из казарм начали вылазить полицейские.

В тогдашнем году на Альтернативной Земле британская полиция ещё не была вооружена огнестрельным оружием, а против деревянных дубинок у космонавтов есть скафандры под костюмами.

— Вы прилетели с Геи? — спросил полисмен.

— Да. Отправьте нас к вашему правительству. Я имею в виду Даунинг-стрит, а не Скотланд-Ярд.

— Мы уже поймали двоих инопланетчиков. Они попали нам в руки вместе с известным преступником. А из Санкт-Петербурга нам привезли ещё двоих.

Вдруг Елена почувствовала, что взлетает в воздух. В чём дело? В её головке успели промелькнуть сразу несколько версий: она переживает клиническую смерть, она наступила на вулкан, а может быть, на Марсе появилась реалистичная сила тяжести... (Правда, за такие слова альтернативцы по головке не погладят.)

Через несколько секунд она упала на землю. Под ней лежал французский космонавт.

— Простите, дорогая! Просто я хотел взять вас на руки. Я не думал, что вы такая тяжёлая...

— Я? Тяжёлая? — Елена грустно посмотрела вниз. — Похоже, это скафандр... Под платьем...

Тогда она решила снять платье с этими непривычными шарообразными рукавами.

Едва Елена встала, Сергеевский внезапно подошёл и поцеловал ей руку.

— Спасибо.

Она улыбнулась, а Арсен выглядел озадаченным.

— Мы многое пережили в этой эпохе, шеф, — добавил Эраст. — Быстрее подавайте нам правительство. Вы знаете, кого мы поймали в альтернативной России? Самого Ленина.

— Где же он теперь?

— Мы хотели объяснить царю, как спасти Россию от революции. Царь заявил, что революции не будет, а за такие речи нас посадили в тюрьму. Туда же посадили Ленина за покушение на царя. Мы пришли к выводу, что в нашем времени что-то такое есть.

— Вы спасли царя?

— Да только нас всё равно посадили. Когда нас отправили в Лондон, Ленин остался в тюрьме. Его обещали отправить в суд.

— Так его же уже посадили в тюрьму, — удивилась командир.

— Его посадили в тюрьму заранее. Месье Делон предлагает отправить Ленина на Нашу Землю, в КНДР.

— А я могу предложить, что делать с Джеком Потрошителем.

— С кем?! — не поверил Сергеевский.

— Вы поймали Джека Потрошителя? — спросил Попов.

— Да. Это оказался американец Хамфри. Хотя чем его методы отличаются от методов Ленина? Одно и то же.

— А чем методы Ленина или Джека Потрошителя отличаются от методов наших современной Америки? Чем методы современной Америки отличаются от методов Ленина и Джека Потрошителя? Одно и тоже.

— Вы правы.

— Я с этим согласен, — добавил рабочий, он же представитель американского народа.

Хотя космонавты требовали Даунинг-стрит, альтернативцы повели их в Букингемский дворец.

— Видите? — спросил Родион Моисеевич.

— Что именно? — уточнила космонавтка.

— Так Букингемский дворец выглядел до двадцатого века. Георгианская архитектура. Георгианская. А в «Шанхайских рыцарях» он современный. Американцам всё равно. Главное — денежки.

Так наши современники попали в альтернативный Букингемский дворец. Интерьер состоял из ляписа синего и розового цветов.

Роберт осмотрел интерьер:

— Ничего не слышно. Сверчки!

— Какие сверчки? — не поняла Елена.

— Тишина на американском жаргоне.

Когда они оказались посреди зала, двери открылись, и в зал въехала королева Виктория в кресле-носилках. Их несли четверо индийских слуг, и ещё трое следовали сзади. Вообще-то, она жила в Виндзоре (или где-то в другом месте), однако это отличие от реальной истории могло быть связано с космической программой альтернативцев.

За её спиной, вероятно, стояли другие члены королевской семьи, но их не было видно за спиной.

Все они были одеты. Видимо, их предупредили, что нужно приготовиться к приёму гостей.

За спинами наших современников послышались шаги, и в зал вошли Роберт Сесил, он же 3-й маркиз Солсбери, и Джозеф Чемберлен. С моноклем и орхидеей в петлице. Родной отец того самого Чемберлена, которому большевики написали ответ.

Сергеевский довольно потёр руки, хихикая.

— Ну-ка, где наши вымышленные персонажи? Где наши жертвы космооперы?

— Извиняюсь, но что вы сказали? — не поверил Джозеф Чемберлен.

— Нет, конечно, я весомо предполагаю, что на Земле Чемберлен, Солсбери и прочие политики были реальными людьми. А вот марсиане это уже выдумки... — учёный взглянул вверх. — Автор, убейся апстену!

Солсбери держал в руке два телеграфных бланка.

— Выслушайте два известия, дамы и господа! Первая телеграмма от сэра Николаса О'Конора из Санкт-Петербурга. Телеграмма из Санкт-Петербурга гласит, что двое геян были извлечены из-под мира и посажены в тюрьму. Когда выяснилось, кто они такие, русские вспомнили о нашей колониальной программе и отправили геян к нам. Но сначала русские приняли их за нечистую силу.

Старший Чемберлен поморщился.

— Русские — всего лишь самый западный из восточных народов. От них можно услышать и не такое.

— Вторая телеграмма пришла из Вашингтона. Мистер Кливленд обеспокоен не только тем, что мы игнорируем доктрину Монро, но и тем, что точно таким же манером поступили геяне. Свою деятельность они увенчали разрушением Президентского дворца. А ещё раньше Тесла разрушил Биг-Бен.

— Понятно, — тихо сказала Елена. — Одни произвели разрушения в Британии, а другие произвели разрушения в Америке. И это как бы намекает. Вот что будет, если современная Британия будет продолжать во всём следовать Америке... Пусть гражданин Кэмерон узнает об этом.

Солсбери показал ладонью на королевскую семью.

— Этих людей я узнаю по одежде, мистер Чемберлен.

«Кто-то говорил, что у него прозопагнозия», — подумала старший агент.

— Но кто эти люди?

— Это геяне.

— Я вынужден признать, что это и есть геяне. Да, меня вызвали сюда потому, что геяне оказались на нашей планете. Это ужасно. Неужели они решили прислать парламентёров, когда колонизация ещё не началась? И какие могут быть парламентёры у отсталых народов? Ладно, учтём, что военные действия ещё не начались, и потому они не парламентёры, а послы. Но какие могут быть дипломаты у отсталых народов? Даже в таком случае они портят собственную репутацию послов. Где фраки, где цилиндры?

— Мы не отсталые, что и собираемся вам доказать, — возразил Браун.

— Англичане знают о том, что пятница — самый тяжелый день. Скоро полночь, заканчивается пятница. Житейская мудрость нас не подвела.

— Слышали мы о ваших викторианских суевериях!

— Суевериях? Мы сами не такие отсталые, как вы думаете. Раньше люди не знали, из-за чего происходят солнечные затмения, и чрезмерно боялись их. Солнечные затмения вызывали суеверный страх. Впоследствии оказалось, что Солнце закрывается одним из спутников планеты, и этот спутник получил название Фобос, что означает «страх».

«А вот этого я не знала. На Нашей Земле, конечно, такого не было. Правда, в викторианской Англии народ суеверно относился к солнечным затмениям. А эти уже не народ. Погодите, а как же их Луна, про которую сказал Дулиттл? Ошибка?».

Вслух она сказала:

— Полночь, говорите? Тогда вам нужно поторопиться, ведь ровно в полночь ваша планета превратится в тыкву!

— Интересное известие. Но известно ли вам, что наша планета названа не только англосаксонским словом, но и именем бога войны Марса?

— Вы делаете из этого далеко идущие выводы? Что мы должны с вами воевать? А нашу планету, значит, назвали именем богини Геи?

— Да, мисс.

— Вы делаете вывод, что раз наша планета носит название Гея, значит на ней живут одни геи? Хотя если учесть победоносное шествие толерантности по всему земному шару, вы правы...

Солсбери пришёл в ступор, так как в девятнадцатом веке такого слова не знали. (Не считая английского прилагательного gay — весёлый.)

— Ладно, не будем отвлекаться от основной темы разговора. Если вы джентльмены, вам следует представиться перед началом разговора. Хотя какие джентльмены у отсталых народов?

Начальница космонавтов представила всех:

— Елена Шишкина, Роберт Ниро Браун, Арсен Делон, Эраст Попов, Родион Сергеевский и Родни Фокс.

— Кто Родни Фокс? — не поверил Солсбери. — Это негр?

— Вы правы.

— Негры летают в космос? Это ни в какой степени невозможно!

Чемберлен:

— Простите, вы сказали, Елена? Вы девица?

— Да. Разве по мне не видно?

Альтернативцы увидели на ней скафандр, пусть даже видоизменённый.

— Женщины-астромены? Это никак не возможно!

Елена снова надела платье.

— В двадцать первом веке всё возможно. Если вы называете астронавтов астроменами, в данном случае больше подходит слово «астровумен».

— Опять вопиющее нарушение политкорректности! — крикнул Браун. — В соответствии с тысячелетней историей политкоректности, правильно не астромен и не астровумен, а астроперсона!

Альтернативцы притихли.

— На вашей планете девятнадцатый век, и поэтому вы думаете, что у вас в девятнадцатом веке всё есть! Даже космическая техника! Зато у вас нет политкорректности! Я требую ввести политкорректность! Отныне вы будете называть землян землеамериканцами!

Альтернативцы отступили. Браун продолжал:

— Нравится вам это или нет, но история на нашей стороне. Мы вас похороним.

Елена вышла вперёд:

— Вы не можете сказать по другому? Как могло бы петься в песне Стинга, мы надеемся, что американцы любят своих детей. Американцы, любите всех, и не причиняйте никому вреда. Пусть миром правит любовь, так было и всегда так будет.

В поле зрения появились новые альтернативцы. Эдисон и Тесла, которых мы уже видели в телевизоре, вышли вперёд.

В то же время снаружи Букингемского дворца был слышен треск двигателя допотопного автомобиля. К альтернативцам присоединился ещё один в странном сочетании: в фраке, цилиндре, с моноклем и в галифе. Его сопровождал второй, более низкого роста и в таком же костюме, только без монокля и галифе. Первый, оказывается, был немецким дипломатом фон Зигфелдом, в последние годы XIX века работавшим немецким послом в Лондоне. Правда, в двадцать первом веке такие личности уже мало кому известны.

Правда, Елена что-то такое слышала. Во всяком случае, она сказала своему начальнику:

— Где-то я слышала (не помню, где), что на самом деле у фон Зигфелда не автомобиль, а конный экипаж с звуковым эффектом мотора.

Немецкий дипломат недовольно взглянул на умницу.

— Это геяне? Как же мы будем конкурировать с Великобританией в освоении космических колоний, если геяне уже высадились на Мире?

Эдисон достал из-за пазухи журнал, свернул и приложил к уху, как слуховую трубу.

— Мистер Эдисон, мистер Тесла, как вы могли? — спросил Родион Моисеевич.

— Я не совсем понимаю, о чём вы спрашиваете, — сказал Тесла.

— Как вы могли стать приспешниками империализма? Ну Эдисон ещё ладно, от него этого можно ожидать, но вы, вы, Тесла?

— С нас потребовали новые изобретения.

— И что?

— Я понял, что смогу развернуть свою деятельность на новой почве! — ответил Эдисон. — В отличие от этого чудака Теслы во мне есть жилка предпринимателя, жилка практичности, умение оценить прибыль изобретения. Британская империя получила возможность получить результаты моей работы, и я не упустил такую возможность!

— А Никола Тесла? Вы-то как принялись за эту работу?

— Я всего лишь понял, как можно применить мои идеи, конкурирующие с идеями Эдисона. Если Эдисон считает, что на Мире переменному току не место, то пусть переменный ток послужит людям в космосе! Применение переменного тока для колонизации других планет было бы отличной рекламой для его преимуществ, если не учитывать, для чего именно он будет использован.

— Это всё?

— Нет. Я понял, как предотвратить войны. Британцы считают, что для этой цели необходимо покорить весь мир, и воевать будет не с кем. Нет! Я создал наипервейшую систему беспроволочной связи, и эта беспроволочная связь объединит всю планету, послужив тем самым делу сплочения народов.

— Так вы хотите этим сказать, что вы выступаете против нашей политики? — спросил Солсбери.

— Я вынужден признаться вам в этом, лорд Солсбери.

— Рано обрадовались, мистер Тесла, — возразила Елена. — Нобель хотел предотвратить войны с помощью идеального оружия. Ленин хотел предотвратить войны с помощью мировой революции. Братья Райт хотели предотвратить войны с помощью авиации. Киплинг хотел предотвратить войны с помощью авиации под эгидой Британской империи. И у них ничего не вышло. Мы поможем вам в этом деле.

— Каким образом?

— Мы тщательно изучим вашу историю и сможем исправить её ошибки. Проблемой могут быть только непредвиденные искажения в результате вашего межпланетного империализма. У нас его не было. Хотя в наше время и без него противно.

Чемберлен вышел вперёд, держа в руке монокль и снова поместив его в глазницу.

— Теперь я хотел бы узнать, зачем вы оказались на нашей планете, геяне. Мы не советуем вам самим колонизировать нас. Мы слишком цивилизованные для такой ситуации. И если вы вздумаете атаковать нашу планету, то тогда… тогда империя наносит ответный удар. Так сказал доктор Хамфри.

— Наши американские политики этого и хотят, — заметила Шишкина. — Всё верно.

— Позвольте один вопрос, — неожиданно сказал альтернативцам Сергеевский. — Вопрос. Вы случайно не яйцекладущие?

Бывшие марсиане, которые ещё не слышали о приключениях Джона Картера, тщётно пытались сохранить невозмутимость, услышав настолько шокирующее для них заявление.

— Вы не могли бы сообщить нам, кто придумал такую галиматью? — спросил Джозеф Чемберлен.

— Эдгар Берроуз, — честно ответил физик.

— В таком случае передайте мистеру Берроузу, что он, извиняюсь за грубое выражение, идиот.

— Сколько сейчас лет альтернативному Берроузу? Около двадцати? Неважно. Неважно! Главное, что он у вас уже есть. Мы отправимся в ваше Чикаго и сообщим Берроузу, что Чемберлен обозвал его идиотом.

Из-за спины королевы на середину вышел человек, в котором наши современники узнали будущего Эдуарда Седьмого. Он вёл с собой Александру Датскую, держа её за талию.

— Господа, у нас есть н-неоспоримый аргумент в пользу того, что мы не яйцекладущие. Как известно, яйцекладущие не могут б-быть одновременно и млекопитающими. — С этими словами принц Эдуард ткнул жене пальцем в грудь. — Для чего это с-создано? Для красоты?

Александра дала ему пощёчину.

— За что?!

— Мы находимся в приличном обществе, Берти! Будьте добры вести себя так, как следует вести себя на людях!

— Правильно, Ваше Высочество! — ответила Шишкина. — Эта женская пощечина — один из первых шагов к феминизму. Пора бороться за права женщин.

— Хотя махать красными флагами и кричать о теории стакана воды ещё рановато, — добавил Эраст.

— Я просто п-пошутил! — ответил Эдуард.

Елена:

— И вообще, Ваше Высочество, у нас тоже много пошловатого юмора. Всякие там «Счастливы вместе», которых критиковали на этом основании, и ещё всякое. Так что вам только в наших ситкомах и сниматься.

Эдуард проигнорировал незнакомое слово.

Учёный вернулся к теме:

— Простите, Ваше Высочество, но вы перебили нас. Нас, а не вас. Мы хотели перейти к основной части того, зачем мы сюда пришли.

— Вы ошиблись, — возразил Чингачгук. — Это вы всех перебили. Ведь это вы задали вопрос о яйцекладущих.

Елена взяла бразды правления.

— Вы не сможете нас захватить, так как наша планета — Большой брат. Понятно? А вот мы можем вас захватить.

Сергеевский тоже воспользовался полномочиями.

— У нас двадцать первый век, и потому мы знаем о вас если не всё, то многое. Да! Мы докажем это несомненный факт путём демонстрации знаний того, что вы сами можете не знать. Начну с вас.

— Разрешаю начинать.

— Вы, лорд Солсбери, интересуетесь электричеством, и до вступления на пост премьер-министра вы проводили опыты с магнетизмом и электричеством в своей лаборатории.

— Это правда, сэр.

— По этой причине ваши гости цеплялись ногами за телефонные провода. Однажды вы едва не взорвали за́мок своими опытами.

— Так и есть, сэр.

— В школе у вас был замкнутый характер.

— Это действительно так.

— Девичья фамилия вашей жены — Олдерсон.

— Ваши знания снова точны.

— Вы страдаете прозопагнозией.

— Чем, простите?

— Расстройством мозга, который не даёт распознавать лица.

— Вот как, оказывается, у вас называют мою болезнь!

Сергеевский задумался.

— Я вижу, вы о чём-то задумались, — заметила Елена.

— Я вспоминаю, нет ли у Солсбери каких-нибудь родинок, которые никто не видел.

Солсбери:

— Ну, это было бы излишне. Я вижу, что вы живёте в двадцать первом веке, раз знаете о нас вещи, которые неизвестны многим из нас.

— Мы ещё не закончили. Теперь перейдём к королеве.

Королева подала знак слуге-индийцу, и тот вручил ей лорнет. Теперь она пристально переводила взгляд с одного нашего современника на другого.

Следующей была Елена.

— Вы, Ваше Величество, написали в дневнике, что не позволите никому диктовать, как вам поступать.

— Но ведь мы проповедуем идеалы конституционной монархии! — возразил Солсбери. — Ваше Величество Королева, вы действительно так написали в своём дневнике?

— Да, лорд Солсбери.

— До восшествия на престол вас звали Александрина Виктория, — продолжила Елена.

— Это правда.

— Когда в возрасте 12 лет вы узнали, что будете королевой, вы сказали: «я буду хорошей».

— Это правда.

— О вас ходят слухи, что вы устраиваете спиритические сеансы, на которых вызываете дух Альберта.

— Это неправда. Я не занимаюсь спиритизмом.

— Но такие слухи всё же существуют, — возразил бобби. — Геяне правы.

— Когда вы и Альберт… простите, я не знаю, как не оскорбить ваш слух. Короче, когда вы с мужем лежали в постели, он использовал кнопку, позволявшую закрыть все двери, не вставая с постели.

Королева взглянула на Елену, пытаясь понять, что та знает такую деталь лишь потому, что то же самое было на Нашей Земле.

— А если обойтись без интимных подробностей, мадемуазель Шишкина?

— Вы написали в дневнике: «Я читаю и подписываю бумаги, а Альберт их промокает». Альберт решал за вас, что вы должны писать в документах, и советовал вам, как позировать перед фотографом.

— Это правда, мадемуазель Шишкина.

— Вы считаете, что у животных есть душа, которая после смерти воссоединяется с душой хозяина.

— Это истинная правда, мадемуазель. У животных есть душа, которая соединяется с душой хозяина в жизни вечной.

— Сразу видно, что вы императрица Индии. Выходит, на вас влияет индуизм.

— Серьёзные возражения! — ответил лорд Солсбери. — Нам принадлежит Египет, но на Её Величество не влияет ислам. Поэтому, вероятнее, дело в слугах индийцах.

— Вы правы. Кроме того, у королевы есть слуги-шотландцы. Может, это с этим не связано, но у неё был знаменитый фаворит-шотландец.

— Браун. Из-за него королеву прозвали «миссис Браун», — добавил Сергеевский. — Я ничего не путаю?

Браун вышел на середину зала.

— Что вы сказали? Кто миссис Браун? Я?

Молчание, знак согласия.

— Я — миссис Браун? Так?

Альтернативцы смотрели на него, как на дебила.

— Если моя жена узнает, что я миссис Браун... то вы не доживёте до двадцатого века. Потому что моя жена надаёт вам пинков сковородой. Я вам это обещаю.

Он помахал пистолетом.

— Что такое?

Елена смеялась. Браун от нечего делать направил браунинг на неё.

— Что смешного?

— Вот это точно смешно. Спасибо. Теперь пора перейти к делу.

— Теперь я хотел бы, чтобы вы п-продемонстрировали знание н-нашей эпохи на мне, — сказал Эдуард.

— Вас, Ваше Высочество, натаскивали в археологии, но вам это было неинтересно. Вы выразились так: «Вы видите перед собой два каких-то несчастных камня, а вас уверяют, что это храм».

— Да, я в-выразился именно так.

— Вы, Ваше Высочество, приезжая в Париж, обязательно ужинали с Сарой Бернар. Она называла вас «принцем Парижским».

— Верно, мадемуазель Шишкина.

— Вы сфотографировались в килте.

— К сожалению, я не могу т-такого припомнить.

— Даже если вы хорошо подготовились к выступлению, вы ошиблись, Елена Павловна, — возразил Сергеевский. — Эдуард сфотографировался в килте в 1904 году. Или нет? В общем, не сейчас.

— Постараюсь з-запомнить и учесть в будущем, — ответил Эдуард.

— В набалдашнике вашей трости находится потайное отделение для фляжки с виски.

— Д-должен признаться, это правда.

— Берти, это правда? — спросила королева.

— Да, chère mère, это истинная правда.

— Берти, ты всё-таки пьёшь виски? И ты не думаешь о том, как я не люблю твой порок?

— Не надо ссориться, — заметил Родион Моисеевич.

— Теперь Эдисон, — продолжил афроамериканец.

— Мистер Эдисон, вы слышите нас? — спросил премьер-министр над ухом Эдисона.

Эдисон снова приложил к уху слуховую трубу из журнала.

— Слушайте нас, — сказал Делон. — Мы хотим с помощью знания вашей эпохи доказать, что у нас уже давно не девятнадцатый век. Мистер Фокс, ваша очередь.

— У вас в детстве была огромная голова, которую врач воспринял как воспаление мозга. Вы плохо учились. На уроке математики вы вместо того, чтобы сказать «Два плюс два равно четыре» вы сказали: «Если слить вместе две чашки воды, получится одна, только в два раза больше, правильно?».

— Это действительно так. И то и другое.

— В детстве вы были любознательным, и однажды предприняли попытку высиживать гусиные яйца.

— Я не вижу здесь ничего смешного! — ответил Эдисон, услышав реакцию альтернативцев.

— В девять лет вы стали проводить химические опыты. Вы собрали много склянок с химикалиями. На каждой из них вы сделали надпись «ЯД», чтобы их никто не трогал.

— Это правда, сэр.

— Вы получили среднее имя Алва в честь капитана.

— О'кей!

— В пять лет вы вместе с родителями побывали в Вене.

— О'кей!

— В детские годы вы решили проверить то, что образование газов подымает предмет вверх. Для этого вы накормили своего лучшего друга порошком для приготовления газированной воды. За это мать выпорола вас.

— Это ужасно, — ответил Тесла вместо Эдисона, явно не хотевшего признаваться.

— Это правда, мистер Фокс? — не поверил Джозеф Чемберлен.

— Честный афроамериканец!

Эдисон ждал продолжения.

— Своих старших детей от первой жены вы дома называли «Точка» и «Тире».

— Это тоже верно.

— Во время работы над лампой накаливания вы обожгли половину лица вспышкой света и заработали нервное расстройство, когда провели неделю без сна.

— О'кей, всё это тоже было!

— Вы приглашаете посетителей в лабораторию и демонстрируете им говорящие механизмы и лампы, окрашивающие темноту в вишнёвый цвет.

— Правильно.

— Вы били подчинённых током через умывальник, чтобы они лучше слушались.

— Это правда? — спросил Эдисона Джозеф Чемберлен.

— Должен признаться, что это правда. Я же американец.

— Когда вы и Мэри Стилвелл, ваша невеста, сидели за общим столом и не могли поговорить наедине, вы взяли монету и стали стучать ею по столу по азбуке Морзе.

— О'кей.

— Вы любите старинную индийскую игру «парчези».

— Верно.

— Из всех творений Вагнера вам нравится только «Песня вечерней звезды». Вы любите Виктора Гюго и Шекспира. Ваша жена приучила вас к Дюма-отцу.

— Верно. Но первая или вторая жена?

— Не знаю, — честно признался Фокс.

— Тогда что же вы рассказываете мне об этом, если сами не знаете точнее? Сначала узнайте, а потом говорите.

— Должен признать, что не все ваши знания о нас точны, — заметил Солсбери.

— Теперь позвольте высказаться мне, — сказал Э. П. Попов.

— Начинайте, — позволил Тесла.

— Вы происходите из старинного сербского рода, который до того как переселился в Хорватию звался не Тесла, а Драгнич.

— Это верно.

— В детстве вы рассказывали младшей сестре о том, как должна выглядеть машина, работающая вместо человека.

— Тоже верно, сударь.

— Вы заразились маниакальным стремлением к чистоте по той причине, что в юности переболели холерой. Во всяком случае, вы считаете это холерой.

— Да, сударь.

— Сначала вы были левшой, а теперь умеете работать обеими руками.

— Так и есть, сударь.

— Едва вы прибыли в Нью-Йорк, вас обокрали.

— Так и есть, сударь.

— Вы селитесь только в тех гостиничных номерах, которые делятся на три. Когда вы жили в Хорватии, у вас был кот Мачак. Ваши любимые авторы — Шекспир, Вольтер, Декарт и Гёте. Во времена учёбы в техническом училище вы играли в карты на деньги и часто проигрывали крупные суммы. Зато после выигрыша вы возвращали деньги проигравшим.

— Всё названное вами соответствует истине.

— При обсуждении боксёрского поединка вы заявили, что победит холостой боксёр, поскольку холостой должен быть лучше женатого.

— Это верно. Но не можете ли вы сказать, кто из боксёров победил? Холостой или женатый?

— Н… н… н… н-н-не знаю…

— Да, я признаю, что ваши знания о нашей эпохе не безупречны.

— Теперь я хотел бы, чтобы вы рассказали обо мне, — попросил Джозеф Чемберлен.

Елена Шишкина заняла место Эраста Попова.

— Вы носите в петлице орхидею.

— Разве по мне этого не видно?

— Я хотела сказать, что вы всегда носите орхидею. Когда вы были министром торговли, вы едва не погибли, вывалившись из хэнсомского кэба.

— Это правда.

— У вас три сына: Невилл Чемберлен, Джозеф Остин Чемберлен и Джейн Остин Чемберлен.

Делон и Попов засмеялись. А вот старший Чемберлен, похоже, воспринял эти слова всерьёз.

— Вы ошиблись. У меня нет сына по имени Джейн Остин Чемберлен.

— А дочь?

— Дочери по имени Джейн Остин Чемберлен у меня тоже нет.

— Вы неверно поняли, — ответил учёный. — Просто Елена Шишкина обладает чувством юмора.

— Теперь перейдём к немецкому послу в Лондоне. Нам есть что сказать о нём, — сказал полу-Ален, полу-Делон.

Немецкий посол вышел к астронавтам. Второй (кто его разберёт, какой у него дипломатический ранг) притащил за ним тяжёлую конторку. Достав фотоаппарат на треножнике, он сфотографировал наших современников. Магниевая вспышка на Нашей Земле выглядела бы явным анахронизмом. Встав за конторку, он приготовился записывать слова Арсена.

— Ваше полное имя Михаэль Гельмут Пауль Густав Граф фон Зигфелд цу Шварценберг. Вы родились в Дюссельдорфе. Перед тем, как стать послом в Лондоне, вы были статс-секретарём по иностранным делам, а до этого были послом в Стамбуле.

— Вы хотите сказать, в Константинополе?

— Да. Вы были знакомы с социалистами. Бисмарк назвал вас «лучшей лошадью в дипломатической конюшне». Вы интересуетесь автомобилями, но считаете, что в Великобритании их никогда не будет. На самом деле они будут там уже в следующем году. Вы участвовали в автомобильных гонках 1894 года Париж—Руан, но победителем стал маркиз де Дион. В Лондоне вы используете конный экипаж, но применяете звукозапись мотора, чтобы вводить в заблуждение. Вы используете псевдоним фон Меркель.

— Поразительно! Всё точно. Это всё, месье Делон?

— Ваш император увлекается рубкой леса. У него недоразвитая левая рука. Кайзер меняет костюмы 12 раз в день. Кайзер назвал свою зубную боль великой. О нём говорят: «он готов быть императором на троне, женихом на свадьбе и покойником на похоронах». Однажды он перерезал подтяжки одному офицеру.

— Этого действительно вам не следовало знать. Тем более французам, — высокомерно ответил фон Зигфелд, но тут же задумался. — Я вижу, геяне действительно пережили всё это, и теперь живёте в эпохе, которая у нас ещё не наступила.

— Вы правы, — радостно сказал Эраст. — Но я понял, в чём наша беда: мы слишком серьёзны! Как сказал барон Мюнхгаузен, умное лицо — это ещё не признак ума. Все глупости на Нашей Земле делаются именно с этим выражением лица. Улыбайтесь, господа! Улыбайтесь!

Елена взглянула на Роберта. Он действительно улыбался.

— Вот-вот, — ответила Елена. — И ихний президент на фотографиях улыбается.

Браун перестал улыбаться и вышел в перёд. 

— Подумаешь, барон Мюнхгаузен! Я сейчас тоже приведу вам классную цитату. — Браун повернулся к викторианцам и выпалил: — Есть сообщение от дядюшки Билла. Не покупайте наркотики. Становитесь поп-звёздами и получайте наркоту даром!

Как и следовало ожидать, альтернативцы не поняли эту фразу. Зато поняла Елена Шишкина.

— Мистер Браун, чему вы их учите?! И вообще, эта фраза не из американского фильма!

— Вы уверены? Я и не знал.

— Погодите, не забывайте, зачем мы сюда пришли.

— Боюсь, вы забыли обо мне, — заметил альтернативец, в котором можно было узнать будущего Георга Пятого (хотя Эраст, наверное, принял его за Николая Второго).

Старший агент:

— Разве вам недостаточно уже сказанного? Ладно, что-нибудь добавлю. Вы женаты на Марии Текской. Её нет среди присутствующих здесь, наверно, потому, что она беременна будущим Георгом Шестым.

— В таком случае назовите личность уже родившегося моего сына.

Георг вызвал няню, которая была одета в белое платье и передник, и не носила чепец. Она несла на руках годовалого младенца.

— Его зовут Эдуард Альберт Кристиан Георг Эндрю Патрик Дэвид?

— Вы правы.

— Узнаёте ли вы его? Это же будущий Эдуард Восьмой!

Последовавший за этим поступок Родиона Моисеевича вызвал удивление викторианцев. Он повернулся к младенцу и погрозил ему кулаком.

— Ваше Высочество, вы понимаете меня? Смотрите не вздумайте отречься от престола в 1936 году! И не только в 1936 году, но и вообще не вздумайте отрекаться от престола!

Браун оттолкнул учёного.

— Ваше Высочество, не слушайте его. Я, как американец, говорю вам, что вы должны отречься от престола и жениться на американке. Эту американку зовут Уоллис Симпсон. Запомнили? Или вам записать?

Сергеевский прервал его.

— Ваше Высочество, не слушайте его. Я, как британский учёный, говорю вам, что вы не должны отрекаться от престола.

— Я, как американец, говорю вам…

— Я, как британский учёный, говорю вам…

— Я, как американец, говорю вам…

Его Высочество хихикал в ответ.

— Вам не стыдно? — спросила королева. — Вы, гражданин Соединённых Штатов, чему вы учите моего долгожданного правнука?

— Я учу его тому, что должно произойти, Ваше Величество.

— А не лучше ли предотвратить отречение от престола Эдуарда Восьмого? — спросила старший агент. — Роберт Браун, очевидно, рассуждает, как док Эммет Браун, который предупреждал: опасно изменять прошлое! А ведь мы не зря основали агентство. Зато в двадцать первом веке тоже что-нибудь изменится. Надо поспешить, пока захватчики не прилетели.

— Не совсем так, — тихо напомнил начальник. — Пока мы не предъявим текст соглашения и пока его не подпишут, захватчики не прилетят.

Полиция ввела в помещение некоего альтернативца в сюртуке. Вроде ничего примечательного: чёрные волосы, чёрные усы, чёрная борода. Тем не менее, наши современники заподозрили, что видели земного двойника этого человека, только помнят его в более старом возрасте, седым и в некоторых случаях в очках.

— Несмотря на то, что дело ещё не дошло до суда, мы можем вынести обвинения этому человеку. Он трижды злоумышленник. Во-первых, он еврей.

— У нас с такими взглядами борются, — ответил Делон.

Эцилопп удивлённо посмотрел на него.

— Во-вторых, он создал абсурдную теорию о том, что вся психика человека зависит от… хм… хм… стыдно такое произносить.

— Мы поняли. Поняли. Продолжайте, — ответил физик.

— В-третьих, и это самое главное, он пробрался в Ламбетский дворец с целью загипнотизировать архиепископа Кентерберийского.

— Вы не дали мне высказаться! — ответил «трижды злоумышленник». — Меня зовут Зигмунд Фрейд, и я австро-венгерский врач. Да, я действительно создал теорию, которую этот господин назвал абсурдной. Но дело не в ней, а в моём методе гипноза, связанном с идеями Жана Мартена Шарко. Об этом методе лечения узнал английский языковед Дулиттл, и он обратился ко мне письмом с просьбой применить этот метод для спасения Геи. Я отозвался на благородную просьбу. Да, я загипнотизировал Гарольда Битона, главу Церкви Англии. Но я так поступил ради спасения Геи от наших захватчиков!

— Мне трудно поверить в такой вздор, — ответил Джозеф Чемберлен.

— Тем не менее, я говорю истинную правду. Конечно, Папа Римский объявил существование геян ересью. Но правительство Британской империи не принадлежит к Католической церкви. С другой стороны, глава Церкви Англии, с коим я имел честь встретиться, является человеком либеральных и прогрессивных взглядов. Дулиттл уговорил меня загипнотизировать главу Церкви Англии для того лишь, чтобы он поддержал главу Католической церкви и тем самым затруднил намерения империалистов захватить Гею.

— А инцидент в ресторане? Это тоже ваших рук дело? Только не говорите, что вы загипнотизировали всех нас, кроме лорда Солсбери и меня.

— К вашему сожалению, мне придётся об этом сказать. Я загипнотизировал в первую очередь Теслу и Эдисона. На самом деле у Эдисона не отваливалась голова.

— И на самом деле Хамфри не опоил нас лауданумом?

— Вы правы, господа. Если бы не визит Артура Бальфура, я мог бы загипнотизировать и членов правительства. Но такой возможности у меня не случилось.

— То есть вы пытались спасти нашу планету? — спросили космонавты и учёный.

— Вы предали нашу планету! — заявили политики.

— Во-первых, геяне должны благодарить, а жители Мирра проклинать не меня, а Дулиттла. Инициатива принадлежит ему. Во-вторых, я предал вашу планету только для того, чтобы спасти другую планету, которая больше этого заслуживает. Но это мы ещё посмотрим... Не всё так однозначно!

— На этот раз вы правы, — ответила Елена, которая уже поняла, в чём всё это дело. — С этим не всё так однозначно. Намерения наших политиков...

— Помимо того, то, что на вашей планете нет жизни — не унижение. Это можно толковать метафорически...

— Вы правы. Ну посмотрите на нашу жизнь! Это жизнь?

Конец фразы сменился аплодисментами.

— Ну конечно же! — подтвердил Сергеевский. — Это не жизнь, а... Ладно, при женщинах говорить не буду.

Снова аплодисменты.

— Сначала надо подписать соглашение, — как-то нетерпеливо встрял Роберт.

— Не знаю, стоит ли выдавать Фрейду и Дулиттлу звание Героя России. Ну или Нобелевскую премию мира. Не похоже, что они спасли нашу планету от агрессоров. Хотя если учесть его гениальный вывод про нашу жизнь...

Дж. Чемберлен осторожно вышел вперёд.

— Один из наших профессоров говорил: «Есть ли жизнь на Земле, нет ли жизни на Земле, это науке неизвестно». Кто бы думал, что он прав. Теперь извольте вопрос. Вы упоминали намерения ваших политиков. Захватить, вы сказали?

— Именно так.

— Прискорбно. Теперь я изволю задать вопрос вашему защитнику. Скажите, герр Фрейд, не вы ли тот самый возмутитель спокойствия, который отвергает мораль, и чьё имя не следует произносить в присутствии дам?

— Да, это я. И моё учение позволяет выявить причины военной агрессии.

— Как ваше учение может выявить её причины?

— Это очень просто. Скажите, вы считаете, что детей нужно пороть?

— Как же иначе? Мы пороли детей, и вон сколько джентльменов выросло.

— Вас часто пороли?

— Столько же, сколько остальных.

— А вас, лорд Солсбери?

— Точно так же. Но какое это имеет отношение к агрессии?

— Слушайте мои выводы. Не напрасно зависимость от порки, она же флагелломания, известна как «чисто английский порок». Не случайно причиной чисто английского порока считают телесные наказания в детстве. Вас часто пороли, и это действие задело некую струнку в вашем либидо. Но, как доказывают мои исследования, либидо требует жертв. Вам требовалось чем-либо сублимировать эту неудовлетворённость. Так вы начали подчинять весь мир, надеясь осуществлять сублимацию посредством колонизации. Ну как? Нравится ли вам моё научное объяснение бессмысленной агрессии?

Браун сказал Елене:

— Ни хрена себе! Я и не знал, что Обаму в детстве много пороли. Надо запомнить на будущее.

Елена улыбнулась гагаринской улыбкой.

— Погодите, при чём здесь Обама? — заметил русский учёный. — Фрейд же сказал про англичан. Скорее Кэмерон...

Браун показал большой палец.

— Вы хотите сказать этим, что... — начал понимать Чемберлен, но Сергеевский его перебил:

— Фрейд прав. Зато персонаж Адриано Челентано в одном фильме сублимировал путём колки дров. Поэтому я хочу вручить этот скромный подарок.

Родион Моисеевич взял у Фокса пакет и достал из него топор. Не успел Браун опомниться, как топор оказался в его руках.

— Зачем вы дарите мне топор? — удивился Роберт.

— Ваша страна неправильно сублимирует.

Чемберлен снова неуверенно вышел вперёд. Его кое-что заинтересовало:

— В первую очередь вам следует объяснить, что означают слова «либидо» и «сублимировать».

Фрейд сделал это за наших современников, нашептав политикам на ухо. Правда, второй термин он ввёл где-то на пять лет позже 1895 года. Хотя, может быть, придумал его раньше.

— Мистер Гленн и мистер Шепард, — доложил дворецкий.

Агенты припомнили, что эти фамилии принадлежали не только первым американским астронавтам, но и тем типам, которые украли вывески с музея. Видимо, и остальное украли они. В зал вошли блондин и шатен, в одинаковых визитках и с английскими усами.

Шатен продекламировал:

— В будущем американец стал ругаться: Donnerwetter! За демократией гоняясь, деньги выбросил на ветер.

Не успел второй их них открыть рот, как шатен продолжил:

— Решил какой-то обормот воевать с геянами весь год. Скажет вам любой дурак, что его зовут Барак.

Не очень-то они похожи на космонавтов. Скорее они похожи на Бандурина и Вашукова. Только откуда они знают, кто такой Барак?

— Нам мистер Хамфри рассказал, — объяснил шатен словно в ответ на этот вопрос.

Чемберлен подошёл к нему и слегка вытянул руку.

— Эти люди будущего, мистер Шепард, уверяют нас, что их Соединённые Штаты намерены победить нас. Если так, извольте пистолеты.

Шепард и Гленн, похоже, были немного удивлены. Как бы то ни было, они достали из-под визитки два револьвера. Да, вроде бы в то время револьвер и пистолет могли обозначать одним словом.

Чемберлен протянул один револьвер Брауну.

— Что это значит?

— Насколько я понимаю, вы представитель вашего президента.

— И что же?

— Мистер Шепард, едва став покорителем космоса, поведал нам о русской рулетке. Этот господин бывал в России. Известно ли вам, что такое русская рулетка?

— Да.

— Психиатр только что подтвердил, что наше и ваше правительства неправильно сублимируют. Верно ли? Кто сублимирует правильно, а кто неправильно, спросите вы? Неизвестно. Потому нас рассудит случай.

После этих слов он приложил револьвер к виску.

— Погодите! — кинулась к нему Елена.

Чемберлен убрал револьвер. А Браун, кстати, и не собирался его прикладывать.

— Что требуется делать в таком случае, мадемуазель? Если смотреть с другой стороны, наше и ваше правительства достойны дуэли. Но это явление мы начинаем запрещать.

— В том то и дело, — ответил Роберт, поняв суть. — Фрейд только что убедительно доказал, что родители Обамы тоже навешали ему нешуточных люлей. При этом Обама не требует сатисфакции у первого встречного.

— Не надо нас отвлекать! — заметила Елена Шишкина. — Фрейд прав. Его объяснение вполне соответствует современной политике. Надо только поглубже покопаться.

— Ещё не всё! — прервал её Браун. — Мы ещё не рассказали вам про участников Уимблдонского чемпионата в 1895 году. Этого мы не можем вам сказать, поскольку мы не подумали про такую возможность. Попросту не готовы. Правда, мы хотели заглянуть в ваш компьютер на Даунинг-стрит...

— Одну минуточку! — крикнул Солсбери. — Вы имеете в виду эдисоновскую машину? Так вы имеете в виду, что вы залезли в её память и таким путём узнали о наших малоизвестных подробностях? Вы знаете всё вами рассказанное лишь благодаря вычислительной машине? В таком случае вы мошенники.

Викторианцы загудели. Конечно, старший агент не блефовала, но как теперь доказать, что дело вовсе не в компьютере. Браун всё испортил. Теперь агентов ждёт тюрьма.

— Стойте! — сказала Елена. — Дайте слово подсудимым.

— Даём вам слово.

— Да, мы видели вашу машину. Тем не менее, мы знаем названные сведения из своего опыта и из своей истории, которая у вас повторялась, а вовсе не из вашего компьютера. Секретарь сказал, что он ввёл в компьютер только сведения из Popular Science и из The Sportsman. И ещё сведения о нынешнем Уимблдонском чемпионате.

— Не совсем. Принц Уэльский ввёл туда портрет прекрасной дамы с глазами-лангтри.

Это кое-что из викторианской Англии. Только агентам были важны немного другие сведения.

— Пусть кто-нибудь докажет, что сведений, которые мы назвали... в общем, их там нет.

— Тогда пусть дворецкий приведёт секретаря.

Тут и пришёл секретарь. Он нёс с собой документ в виде сложенного листа. Скрепки у них ещё не придумали.

— Я боялся, что геянам понадобится список д-документов в памяти машины.

— Подайте, — главный альтернативец прочитал список файлов, и убедился, что сведений об Эдисоне, Виктории, фон Зигфелде и остальных в компьютере нет.

— Вы вам верим. Только скажите вашему мистеру Брауну, чтобы он больше не портил чужие планы.

— Теперь мы перейдём ко второй части нашей миссии в девятнадцатом веке.

— Вы ещё не закончили разрушение наших планов? — спросил лорд Солсбери.

— Разумеется, вы не знаете, что такое айпад, — продолжил Браун слова главы космической четвёрки. — Творение Стива Джобса. Подробности вы узнаете позже. Теперь же у нас есть трёхмерный iPad, он же трайпад. Наденьте очки, пожалуйста.

— Какие очки? — спросила Виктория. Тем временем Сергеевский достал из рюкзака пакет с 3D очками.

— Каждому по очкам.

— Почему они прямоугольные? — спросил Эдуард.

— А какие должны быть?

— Круглые. Почему они прямоугольные?

— Потому что у нас двадцать первый век. А у вас в девятнадцатом веке круглые очки? Интересное дело. В фильме «Матрица» у хороших парней круглые очки, а у плохих парней прямоугольные очки.

— Каждому по очкам. Тот, кто не наденет очки, ничего не поймёт, — добавил Браун.

Невнятная угроза подействовала, и викторианцы вынуждены были надеть 3D очки. Наши современники едва не рассмеялись, когда увидели, как люди в визитках, длинных платьях, с моноклем и прочим подобным надели на себя анахронизмы. Браун включил трайпад. Вскоре над ним возник рабочий стол с фоном «Безмятежность». Браун перешёл к видеопроигрывателю. Над трайпадом (во всяком случае, в представлении тех, кто был в очках) возник крысобел Скрат с жёлудем. Скрат выронил жёлудь, и тот укатился за пределы 3D изображения. Скрат начал носиться над трайпадом и издавать свои нечленораздельные звуки.

— Он произносит звуки? — удивился принц Эдуард.

— Я вижу здесь последствия изобретения кинетоскопа и фонографа, — понял Эдисон.

— Это не то! — крикнул Браун. Он включил следующий образ, и на этот раз возник мультяшный Обама. Обама держал глобус.

— Дорогие бывшие марсиане! Дорогие враги народа! Покупайте наш гениальный продукт — глобус США! На нём нет 200 государств, как на обычном глобусе! Он гораздо экономичнее, так как на нём 50 государств, 50 штатов, из которых состоит наша американская страна! Если США развалится на куски, глобус не изменится! Покупайте за 30 долларов!

Обама чпокнул и исчез.

— Я не ожидала от Сергеевского-старшего такой свиньи, — удивилась Елена. — Причём здесь Обама?

— Это просто шутка юмора, — предположил Родион Моисеевич.

— Идём дальше, — продолжил Браун.

Над трайпадом возник мистер Пропер, в разных странах известный как Don Limpio, Maestro Limpio, Meister Proper, Мr. Clean и под некоторыми другими именами. Впрочем, для Сергеевского-старшего он просто мистер Пропер.

— Кто это?

— Это реклама чистящего средства. Этот господин живо почистит вам мозги. Интересно, кому именно?

— Когда, наконец, будет то, ради чего мы притащили сюда айпад? — спросил Роберт Браун.

На этот раз над айпадом возникла Елена Павловна. В белой рубашке и с микрофоном.

— Мы записали ролик на трайпад, как только эту штуковину привезли, — пояснила она неосведомлённым.

Правда, её не услышали. В 3D Елена говорила:

— Дорогие альтернативцы! Будьте добры выслушать. Перед вами выступает Народный артист России Илья Резник.

В 3D появился Резник. Вот что он читал:

Обама, Ромни и Маккейн Практически накостыляли Своим соседям, но затем Мук совести не испытали. Уже хотели вы весь мир Захватывать без перерыва. Друзья! Отчизне посвятим Души прекрасные порывы! Обама, верь, взойдёт она, Звезда пленительного счастья, Встанет Америка со дна, И на обломках самовластья Напишут наши имена!

Наши современники зааплодировали.

Альтернативцы пока ещё неохотно последовали их примеру. Браун тоже не знал, стоит ли идти поперёк политики. Хорошенько подумав, он засунул в рот пистолет.

Зато Арсен не нашёл ничего лучше, чем обнять Елену и впиться ей в губы. Сергеевский только вздохнул.

На этот раз Браун сделал ещё один правильный выбор. В воздухе возникла надпись «ОБРАЩЕНИЕ ЛИДЕРОВ К АЛЬТЕРНАТИВЦАМ». Поскольку надпись была только в одной плоскости, некоторые оказались в неудобном месте для обзора. Надпись сменилась головами Обамы и Дэвида Кэмерона. Увидев в воздухе такие реалистичные головы, викторианцы снова пришли в замешательство.

— Мы запрещаем вам завоёвывать Нашу Землю, — сказали трёхмерные изображения. — Вот если мы завоюем вас, тогда другое дело. На нашей планете уже начало двадцать первого века, в то время как у вас всего лишь конец девятнадцатого.

Обама и Кэмерон исчезли. На их месте оказался Олланд.

— Где это видано, чтобы в девятнадцатом веке люди летали в космос? — продолжил он. — Здесь вам не роман Жюля Верна и не роман Герберта Уэллса. Здесь вам не стимпанк, в конце концов! Прекратите этот вопиющее логическое несоответствие!

— На Нашей Земле уже информационный век, — продолжили Медведев и Путин. — У нас уже другие поводы для агрессии. Сотни нефти! Если вы добровольно отдадите нефть, на вас не нападут.

— На Нашей Земле действует устав Организации объединённых наций, — продолжила Меркель. — Вроде бы мы не должны применять агрессию против других планет. Да только вот всё равно придётся. Это называется сублимацией. Так и назовём: Организация Объединённых Сублимаций!

Следующая фраза принадлежала пустым кадрам:

— Все инопланетяне равны, но некоторые более равны, чем другие.

На переднем плане снова возникли Обама и Кэмерон.

— Мы говорим вам сейчас, что наш дух сильнее и не может быть сломан, вы не в состоянии нас изжить, и мы вас победим. Так звучит моё высказывание. Если вы не хотите этого, то и не пытайтесь победить нас. И только попробуйте вякнуть! Вякнете — в землю зароем. Не в Марс, а именно в землю.

Меркель:

— Кто с мечом нам придёт, тому мы подарим пистолет-пулемёт.

Путин и Медведев:

— Вы думаете, что землянин альтернативцу — волк. Всё не так. Землянин альтернативцу — друг, товарищ и брат. Правда, мы сами не знаем: то ли собака — друг человека, то ли человек — друг человека. Пусть разбираются философы.

Снова голос из пустых кадров:

— А теперь подведём итог. Как говорится... АМЕРИКАНЦЫ, УЛЕТАЙТЕ ДОМОЙ!

3D ролик закончился. Елена подвела общий итог.

— Правильно. А вы, викторианцы, наоборот, прилетайте. В качестве гостей. Если вы станете нашими гостями, вы увидите йотапланы, компьютеры, ГЛОНАСС и прочие достижения современных людей.

— И ещё один совет немцам, — добавил Делон. — Не пытайтесь сфотографировать этот 3D ролик. Его видно только в 3D очках.

Действительно, фон Зигфелд и второй дипломат приготовили фотокамеру для фотографирования лидеров. Поскольку снимки уже были напрасно сделаны, им пригодился бы цифровой фотоаппарат, чтобы сразу можно было удалять лишние снимки.

План идёт своим чередом. Елена обратилась к викторианскм астронавтам:

— Мистер Гленн, мистер Шепард, мы хотим спросить. Сколько у вас пепелацев... простите, космических кораблей?

Люди, подобные уже упомянутому Стоку Мандевиллю, подошли ближе. Правда, в соответствии со своим этикетом, они сохраняли дистанцию.

— В наших запасниках находятся десять космических снарядов. Благодаря конвейеру Эдисона созданы ещё пять.

— Нам нужно столько, сколько могут вместить шестерых человек. Мы хотели вернуться обратно на своих космопланах, а план взял и провалился.

— Мы выполним ваши требования.

— Погодите, сначала подписать соглашение, — не вытерпел Браун. Это немного подозрительно.

— Я это и предлагаю. Ваша светлость, слушайте. Вам остаётся письменно выразить своё согласие с декларацией Организации Объединённых Наций.

Старший агент достала из сумочки скоросшиватель с этим документом. Она направилась к альтернативцам, и те положили документ на немецкую конторку. Такие важные документы не стоит подписывать на коленях.

Прошло немного времени. Настал важный момент...

— Соглашение подписано, господа геяне! — провозгласил Солсбери.

Жест, который тут же изобразил американский астронавт, подозрительно напоминал римский. Хотя дело не совсем в этом. Роберт Браун обратился ко всем присутствующим:

— Слушайте все сюда! И вы слушайте, и вы, и вы! Альтернативцы только что подписали соглашение с нашими правительствами. Вы не ослышались! Соглашение не с Пан Ги Муном, а с Обамой, Кэмероном, Меркель, Кличко, Яценюком и остальными антироссийскими личностями! С этого момента политика Британской империи и наших современных великих Соединённых Штатов будет единой. Мы присоединим к своим метрополиям чужие планеты. Мы распространим на них истинную демократию. Если современная Америка будет прогрессором для девятнадцатого века, это стремление к распространению американской демократии по всей известной нам Вселенной будет реальным! Вы слышите?

— Извините, мистер Браун, — несколько удивлённо ответил Чемберлен. — В тексте соглашения ничего этого нет.

Американец прищурился.

— Чего? Как это нет?

— Очень просто, — выступил вперёд Фокс. — Только, мистер Браун, сначала объясните нам пожалуйста, почему там всё это должно быть. А?

Белый американец не знал, что ответить. Вместо внятного ответа он подёргал оселедец.

— Ну, мистер Браун? — поторопила его Шишкина. — Вы агент, а я старший агент. Я ваш командир. Отвечайте. Пожалуйста. Это приказ.

— А я для вас ещё выше, — весомо добавил Сергеевский. — Я вообще глава агентства.

Браун сдался. С видом двоечника он признался:

— Ну, я подменил текст соглашения.

— Зачем? — уточнила Шишкина.

— Чтобы Британская империя стала союзником Обамы и остальных.

— Так я и думал, — ответил Фокс. — А теперь я объясню вам, почему викторианцы ничего такого не прочитали. Я сам подменил текст соглашения. Вы видели, что глава агентства запер меня в комнатушке. Эта комната соседствует с комнатой, где лежали инструменты агентов. Эти комнаты тайно соединены. И там же скрытая камера. Я пробрался туда после ухода агента Брауна и исправил его тёмное дело.

— Спасибо, — лаконично ответила Елена.

— А вот мне непонятно, почему в трёхмерном изображении не было соответствующих реплик. Почему трёхмерные Обамы этого не говорили?

Сергеевский показал большой палец.

Остальные удивились. Он тоже внёс свой вклад и предупредил диверсию?

— Очень просто. Это работа меня с отцом. Те фрагменты ролика, в которых нет никаких лиц, это просто монтаж. Я их добавил. А вот...

— Почему президенты говорили не то, что мы хотели? — спросил Браун. Опять не вытерпел.

— Их просто переозвучили. Пародисты. Братья Пономаренко.

Попов нервно помотал головой. Наверное, вспомнил отношение ко всем украинцам поголовно.

Теперь высказаться решил министр колоний.

— Как я понимаю, соглашение между империями разных планет и эпох отменяется. Только вот всегда ли вместе будут наши планеты?

— Хороший вопрос, — ответила Елена. — Я как раз к нему готовилась. Как пелось в классике советского кинематографа, всегда быть рядом не могут люди. Итак, песня посвящается Татьяне Анциферовой, Ларисе Долиной, американскому правительству и завоевателям настоящего и будущего.

Она открыла рюкзак и извлекла сотовый телефон, тот самый, который мы видели в её квартире (ну и в машине тоже). Космонавтка положила его на немецкую конторку и альтернативцы услышали мелодию Зацепина. Сергеевский принялся записывать на камеру.

Теперь внимание! Поскольку вы не слышите пение (видеоролик Сергеевского ещё не был выложен на Ютьюб), а просто читаете текст, вам придётся включить немного воображения. Представьте, музыку из соответствующей песни, и что Шишкина поёт также, как... В общем, вы поняли.

<музыка Зацепина> Всегда-а быть врагами не мо-огут лю-юди, Всегда-а быть врагами не мо-огут лю-юди, Нельзя-я людя-ям... земны-ым людя-ям... воева-а-ать без конца-а-а... Скажи-и, зачем же тогда-а мы-ы гу-убим, Скажи-и, зачем мы-ы друг дру-уга гу-убим Теря-яя люде-й... теря-яя сердца-а? Прише-ельцев всё время мы ждё-ём как чу-уда-а, Бра-атьев по разуму ждё-ём как чу-уда-а, Хотя-я могли-и, США могли-и их скры-ы-ыть без следа-а-а... Скажи-и, узнать мы могли-и отку-уда, Узна-ать при конта-акте могли-и отку-уда, Что мы-ы все-е для них... что они-и для земля-ян... любо-овь и судьба-а-а... <музыкальная пауза Зацепина> Скажи-и, мы до-олго могли-и скита-аться, Среди-и тума-анных миро-ов скита-аться, Зате-ем... чтоб мы-ы... с тобо-ою мы-ы... друг дру-у-уга нашли-и-и? А вдру-уг прика-ажет Бара-ак расста-аться, Вдруг на-ам прика-ажет Бара-ак расста-аться, С прише-ельцами с звё-ёзд... с друзья-ями Земли-и? Не сче-есть плане-ет во вселе-енной э-это-ой, Не сче-есть враго-ов во вселе-енной э-это-ой, Друзей найти-и, друзе-ей найти-и всегда-а-а нелегко-о-о. И всё-ё же иска-али мы ва-ас по све-ету, Опя-ять иска-али мы ва-ас по све-ету, Искали ва-ас... среди чужи-их... простра-а-анств и веко-о-о-ов... <музыкальная пауза Зацепина> Всегда-а быть врага-ами не мо-огут лю-юди, Всегда-а быть врага-ами не мо-огут лю-юди, Нельзя-я людя-ям... земны-ым людя-я-ям... воева-а-ать без конца-а-а-а... Скажи-и, зачем же тогда-а мы гу-убим, Скажи-и, зачем мы друг дру-уга гу-убим, Теря-яя люде-ей... теря-яя сердца-а? Прише-ельцев всё вре-емя мы ждём как чу-уда, Бра-атьев по ра-азуму ждём как чу-уда, Хотя могли-и, США могли-и их скры-ы-ыть без следа-а-а, Скажи-и, мы мо-ожем узна-ать отку-уда-а, Узна-ать о ру-усских могли отку-уда-а, Что вы-ы для ни-их... что они для США... Любо-о-о-овь и судьба-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а...

— Вах-вах-вах, какой оселедец невкусный! — жаловался Браун.