Нелишним будет еще раз рассмотреть ключевые женские персонажи христианской религии: Ева, Дева Мария и Мария Магдалина.
Христиане часто утверждают, что в их религии нет дискриминации по половому признаку, приводя в пример Богоматерь, почитаемую как заступницу перед Богом. Однако рассмотрим их типичные ошибки:
1. Богоматерь почитается не как апостол, не как проповедница, а как Мать Христа и Непорочная Дева.
2. Уже в самом почитании вечной девственности (что не доказано из текста Библии, кстати) и материнства одновременно в одном Лице видятся две уважаемые социальные роли женщины с патриархальной точки зрения – либо мать, либо девственница, а идеал есть первое + второе.
3. Девственность Марии служит предметом разных дискуссий: с одной стороны, согласно тексту Септуагинты, мать мессии – парфенос, то есть физиологическая девственница. С другой стороны, у нас нет библейских свидетельств того, что Она оставалась девой всю жизнь, при живом муже, и не имела детей, кроме Иисуса. Однако церковное предание настаивает на такой версии.
4. За образом Марии не видно ее как личности – мы видим лишь две ее социальные роли.
5. В католичестве считается, что ее праведность – следствие того, что она была освобождена от первородного греха при ее зачатии родителями, для того, чтобы быть чистой и принять божественный плод (функция).
Дева Мария – христианский идеал праведности, недостижимый и широко почитаемый как Заступница перед Богом за наши грехи, Мать Спасителя и Непорочная Дева.
Фактически ей отводится значительная роль Заступницы перед Сыном. Возможно, культ ее как Богини-Матери пришел под влиянием анатолийских и других верований, в которых сохранились пережитки матриархата. И хотя формально она не Богиня и образ ее несколько стерт, но фактически ей приписывается могущество, либо в силу ее положения как матери Бога, либо в силу ее необычности, исключительности, как-то: очищения ее от первородного греха, либо в момент зачатия ее, либо в момент зачатия ей Иисуса.
Как считают католики, она была предочищена при ее собственном зачатии (ее родителями Иоакимом и Анной), либо при Благовещении (в православии). Любопытная деталь – получается, католики верят, что она просто не могла грешить, а православные – что теоретически могла, но не грешила. И с той и с другой стороны интерпретация имеет плюсы и минусы. Ведь если мы принимаем первую точку зрения, то выходит, что ее заслуги в ее безгрешности нет. А если вторую – то выходит, что можно не грешить, и не будучи крещенным (тогда как же теология первородного греха, согласно которой, только Крещение его смывает?).
Получается, что раз Бог ее (по-католически) еще до рождения предочистил действием Святого Духа, то это его заслуга, что она не грешила, таким образом, Он ее предназначил для рождения Сына. А если такого не было, то тогда выходит, что она, даже не будучи предочищенной (то есть под действием первородного греха, как и все) все равно не грешила, и за это ее Бог избрал Матерью Спасителя. Тогда как ей удавалось не грешить, будучи под действием первородного греха? Католики вышли из положения введением догмата о Непорочном зачатии Девы Марии (Иоакимом и Анной).
На другом конце полярности – праматерь Ева, падшая жертва искусителя, возгордившаяся в стремлении господствовать над мужем и жестоко обманутая, виновница грехопадения и причина подчинения женщины в падшем мире, принесшая в мир первородный грех, диаметральная противоположность, олицетворяемая с обычными женщинами.
Таким образом, наметился катастрофический разрыв, и пустующую нишу между полярностями заполнила овеянная уже легендами и домыслами фигура Марии Магдалины, женщины-грешницы, в то же время добившейся святости и спасения. Безусловно, быть похожей на Деву было невозможно, а на Еву – не возникало желания, поэтому культ Магдалины, близкой и понятной большинству женщин, прочно утвердился в церковной западной традиции.
Поэтому этот образ заслуживает отдельного внимания. Почитание этого образа – своего рода борьба женщин за свои права и попытка обрести достойную нишу в религии. Я придерживаюсь мнения, что это полезный для верующих женщин образ, который является живой личностью и удовлетворяет потребности в эмоциональной любви, не всегда доступные в культе Девы Марии.
Мария Магдалина – значимый персонаж в гностической философии. В апокрифическом Евангелии от Марии Иисус говорит ей после своего явления: «Блаженна ты, ибо ты не дрогнула при виде Меня. Ибо где ум, там сокровище» и открывает ей некие слова, которые не передавал ученикам.
В гностическом сочинении «Пистис София» Мария выступает как посвященная самого высокого уровня, правильно толкующая слова Учителя, и удостаивается его наивысших похвал.
Глава 17. Когда, вот, Он это сказал своим ученикам, Он сказал им: «Кто имеет уши слышать, да слышит!» 33 И было, когда Мария услышала эти слова, которые сказал Спаситель, она устремила свой взор в воздух на час и сказала: «Господи мой, вели мне говорить открыто!»
Ответил Иисус милостивый, Он сказал Марии: «Мария, блаженна, то, что я исполню во всех тайнах тех, что принадлежат Вышине, скажи открыто, ты, которой сердце более, чем всех твоих братьев напрямлено в Царствие Небес.»
Глава 19. И было, когда Мария кончила говорить эти слова, Он сказал: «Хорошо Мария, ибо блаженна ты перед всеми женами, которые на земле, ибо будешь ты – Полнота всяческой Полноты и совершенство всех совершенств.»
В Новом Завете имя Марии Магдалины упоминается в нескольких эпизодах:
• Она была исцелена Иисусом Христом от одержимости семью бесами (Лк.8:2);
• Затем стала следовать за Христом, служа ему и делясь своим достоянием (Мк.15:40—41, Лк.8:3);
• Потом присутствовала на Голгофе при кончине Господа (Мф.27:56 и др.);
• После чего была свидетельницей его погребения (Мф.27:61 и др.);
• А также стала одной из жен-мироносиц, которым ангел возвестил о Воскресении (Мк.16:1—8);
• Она первая увидела воскресшего Иисуса, сначала приняла его за садовника, но узнав, устремилась к нему дотронуться. Христос не разрешил ей это (Noli me tangere), но зато поручил возвестить апостолам о своем воскрешении (Ин.20:11—18).
Особое внимание Марии Магдалине уделяется в Евангелии от Иоанна.
«При кресте Иисуса стояли матерь его, и сестра матери его Мария Клеопова, и Мария Магдалина» (Ин. 19:25). «Мария Магдалина приходит ко гробу рано, когда было еще темно, и видит, что камень отвален от гроба» (Ин. 20:1—2)
Затем Мария увидит ангелов и самого Христа, не узнав его и приняв за садовника.
«Господин! Если ты вынес Его, скажи мне, где ты положил Его, и я возьму Его». Христос зовет ее по имени, она узнает его и хочет дотронуться до него. Но Христос говорит: «Не прикасайся ко Мне, ибо я еще не восшел к отцу Моему» (Ин. 20:15—16). Эта сцена становится в последующие века источником многочисленных произведений живописи, как и сцена миропомазания.
Мария Магдалина благовествовала в Риме, о чём свидетельствует обращение к ней в послании апостола Павла к римлянам (Рим.16:6).
В католической традиции Магдалина была отождествлена еще с несколькими евангельскими персонажами:
1. Марией, упоминаемой в Евангелии от Иоанна как сестра Марфы и Лазаря, которые принимали Иисуса в своем доме в Вифании (Ин. 12:1—8);
2. не названной по имени женщиной, совершившей помазание головы Иисуса в Вифании в доме Симона прокажённого (Мф. 26:6—7, Мф. 14:3—9);
3. грешницей, омывшей ноги Христа миром в доме Симона Фарисея (Лук. 7:37—38);
4. в ее жизнеописание вплетается житие раскаявшейся грешницы V века по имени Мария Египетская.
В искусстве атрибутами Магдалины становятся алебастровый сосуд, череп и рыжие волосы.
Одной из причин отождествления Магдалины с блудницей становится признание Католической церковью, что она и есть та женщина, что омыла ноги Иисуса миром в доме Симона Фарисея.
И вот, женщина того города, которая была грешница, узнав, что Он возлежит в доме фарисея, принесла алавастовый сосуд с миром и, став позади у ног Его и плача, начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его, и мазала миром. (Лук. 7:37—38).
Отождествление всех женщин, фигурирующих в евангельских рассказах о помазании Иисуса, с Марией Магдалиной окончательно было произведено римским папой св. Григорием Великим (591 год): «Та, которую Лука называет грешной женщиной, которую Иоанн называет Марией (из Вифании), мы считаем, есть та Мария, из которой семь бесов были изгнаны по Марку».
Подкрепление и литературную обработку миф о грешнице и проповеднице Магдалине нашел в красочной «Золотой легенде» Якова Ворагинского, где описана история блудницы из богатого рода, сестры Лазаря и Марфы, в будущем пламенной проповедницы, обращающей людей к Христу.
В протестантизме и православии Магдалина почитается только как святая жена-мироносица, так как в этих религиях не было принято отождествления ее с другими евангельскими персонажами.
Если мы помним, что одним из главных женских «грехов» является неумение развить свой потенциал, то чему учит нас образ Марии Магдалины? Так ли важно, какого мы пола, возраста, положения или социального статуса и образования, чтобы Господь призвал нас? История призвания Симона и Андрея, скупо описанная в Евангелии от Марка, дает нам понять, что главным для Бога является наше желание откликнуться на Его призыв, в то время как наши земные, социальные представления о важности в призвании земных факторов – черт характера, половой принадлежности, степени образованности и подготовленности – не играют роли. Важно то, что Бог призывает нас, но в нашей воле откликнуться и пойти за Ним, и тогда он даст нам дары, о которых мы не догадывались или которых не имели, или «уйти опечаленными», как юноша, у которого было большое имение. Безусловно, многим женщинам и сейчас, и во времена Иисуса проще казалось оставаться на той второстепенной роли, которую предназначал им закон и обычай. Однако женщины, которые стали выше всего этого, повинуясь зову Господа, Магдалина, самаритянка Фотина, с которой Христос говорил у колодца, проявили чудеса духа и служения, показав своим примером, что во Христе действительно нет уже ни женского пола, ни мужского. И сейчас эти подвижницы являются для нас наставлением о том, что никакие социальные предрассудки не могут остановить женщину, если она сама разрешает себе стать выше них и служить по своим способностям. Своевременным и сегодня напутствием являются слова Симоны де Бовуар о Терезе Авильской:
«Удивительную судьбу святой Терезы Авильской можно объяснить примерно так же, как и судьбу святой Екатерины: в своей вере в Бога она черпает незыблемую веру в себя; доводя до совершенства приличествующие ее положению добродетели, она обеспечивает себе поддержку своих духовников и всего христианского мира – это позволяет ей стать выше обычной монахини; она основывает монастыри, управляет ими, путешествует, смело берется за дело и упорствует в своих начинаниях с бесстрашием и мужеством мужчины; общество не чинит ей преград; даже литературный труд не считается дерзостью – духовники обязывают ее писать. Она с блеском свидетельствует о том, что женщина может подняться столь же высоко, как и мужчина, если удивительный случай предоставит ей равные с мужчиной возможности.» [6]