Тема женского священства в Православной Церкви поднимается в книгах православного богослова французского происхождения Элизабет Бер-Сижель «Рукоположение женщин в православной Церкви» и «Служение женщин в церкви».

В Католической Церкви дебаты на тему женского священства были официально запрещены, так как официальная позиция Ватикана признает только мужское священство, но дискуссии на эту тему продолжаются.

«… К настоящему времени в большинстве протестантских деноминаций давно уже остались позади бурные дебаты на эту тему и во многих церквах и общинах женщины допускаются до священнического служения. В католической Церкви вопрос этот также поднимался весьма настойчиво, однако Конгрегация вероучения запретила дальнейшее его обсуждение (после чего католики, как и следовало ожидать, стали дискутировать на эту тему с еще пущей страстью).» [24]

Либеральное лютеранство – конфессия, большинство деноминаций которой рукополагает женщин в священники. Сторонники женского священства прибегают к тексту Священного писания:

Гал.3:28 «Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе»

Либералы трактуют это как возможность женского священства, лютеране-консерваторы, православные и католики – как возможность спасения и для мужчин и для женщин.

При этом речь идет не об обязанности, а лишь о возможности ординации женщин, о том, что Библия не отвергает такую возможность, что либералы и претворяют в жизнь, повинуясь «знамению времени».

С одной стороны, любая позиция христианина опирается на Писание и заставляет искать именно там доказательства того или иного аргумента, а с другой стороны, Писание рассматривается, во-первых, как историчное, а, во-вторых, как надысторичное (то есть одни вещи относятся лишь к своему времени и своей эпохе, другие – ко всем временам). На этом основании лютеране и другие протестанты стали относить запрет на женскую ординацию к древним временам, видя в современной значительной роли женщин в мире знамение времени, в отличие от православных и католиков, придерживающихся позиции, что главенство мужчины установлено Богом от начала веков и до скончания. В настоящее время из 22 лютеранских церквей, насчитывающих более полумиллиона членов, лишь 3 не рукополагают женщин в пасторы. В России церкви, не рукополагающие женщин, представлены ЕЛЦИР, СЕЛЦ, церковью «Согласие».

Пастор ЕЛЦ (церкви, признающей рукоположение женщин) Дмитрий Зенченко в своей статье «Пресвитерское служение женщин: почему это важно» отмечает:

«Наше призвание должно подвергнуться испытанию. Непросто описать, каким образом мы осознаем свое призвание к служению. Это не только чувство: каждый из нас может испытывать сомнения в своем призвании. Определенные духовные качества, дар проповеди, здоровье, интеллектуальные способности, волевой характер необходимы для пастора, но все это не обязательно является знаками, указывающими на призвание Желание служить в качестве пастора ради духовного блага людей и славы Божией должно быть распознано телом Христовым – церковью. Рукоположение – это не награда за некие заслуги, но признание действительности божественного призвания.

Итак, если мужчина или женщина призваны Богом к самоотверженному пасторскому служению, они не просто могут, но обязаны следовать своему призванию. Церковь же должна распознать истинность этого призвания – ради блага и самой церкви, и мира.

Поставление женщин – больше, чем вопрос равных прав и обязанностей, возможностей, распределения ролей, стремления к власти, церковной дисциплины или слепого следования человеческим обычаям, «преданиям старцев». В первую очередь это вопрос божественного призвания, и препятствование такому призванию является сопротивлением воле Божией.» [10]

Факт, что Христос – биологический мужчина, не может быть гарантией, что у него нет фемининности в психотипе. Иисус – смешанный тип, у него много фемининных черт. Он Образ Бога и Бог, а Бог биологического пола не имеет.

К примеру, как отмечает Бер-Сижель в книге «Служение женщины в церкви», Иисусу присущи качества, которые в культуре принято относить к женским:

– кротость, смирение (Мф 11:29);

– прощение обид, ненасилие (см. Мф 5);

– способность не скрывать слез (Ин 11:34—35).

В отношении Иисуса к женщинам богослов отмечает следующее:

– Иисус не обращает к женщине специальных предписаний, как-то: повиноваться мужу или спасаться родами, молчать в церкви, покрывать голову, таковые появляются уже у Павла;

– Иисус не побуждает женщин отказаться от образа жизни, принятого в культуре, но не препятствует женщинам сопровождать его на большие расстояния (Мария из Магдалы и другие);

– не выделяет женское целомудрие, не презирает блудниц, взамен подчеркивая, что все люди могут быть грешны (Ин 8:7);

– беседует с женщинами, позволяет задавать ему вопросы, хвалит Марию из Вифании за то, что предпочла слушать его, а не заниматься женским делом – приготовлением обеда;

– не оценивает женщину как сексуальный объект, с использованием биполярности «целомудренная – блудница»;

– после Воскресения является сначала женщинам-ученицам. [4]

Женщины преданны Иисусу, сопровождают его к месту распятия, стоят у Креста, и ни одна из них не отрекается от него во время судебного процесса, когда все ученики отрекаются от страха – факт, признанный всеми конфессиями.

Таким образом, мы видим, что если Иисуса и нельзя назвать идейным борцом за права женщин, его нельзя обвинить и в стремлении господствовать над женщиной. Для Него женщина – личность, способная воспринимать Его проповедь и проповедовать сама (разговор у колодца с самаритянкой).

С установкой, что мужское доминирование установлено Богом, трудно бороться, потому что она дарует много привилегий, но не самонадеянно ли приписывать свои установки Иисусу? В переводе на более простой язык эта наивная иллюзия выглядит так: Он же мужчина, значит он против равноправия мужчины и женщины. Я же мужчина, я против, почему тогда Он должен был думать иначе? То есть факт принадлежности к мужскому полу – доказательство далеко идущее, причем исключительно в удобном для себя ключе. Идея, что кто-то может читать мысли Бога и знать его позицию по всем вопросам, включая гендерное равенство, сама по себе ничтожна. Честнее было бы признать, что мы не знаем точную позицию Христа по женскому вопросу.

Помимо специального священнического служения, есть и просто проповедь о вере, которая не может быть запрещена женщинам. Она лишь не облечена в специальную форму, но здесь и кроется противоречие – неофициально можно, официально нет. Запрет, возможно, многим женщинам помешал реализовать свое предназначение в той мере, в какой они были призваны Богом.

Для любого человека, посвятившего себя служению Богу, неизбежны сомнения и терзания, но есть разница, если бы человек решил сам, что не подходит из-за плохого характера, лени и слабого здоровья, если бы не подходил по причине отсутствия способностей (как это может случиться с любым, кто выбирает такое служение), а другое дело, если причиной является набор хромосом, и на этом основании церковь не признает, что Бог может дать женщине такое призвание, оставляя его прерогативой мужского пола. Будто бы мы, в самом деле, можем давать Богу указания, кому он должен дать дар нести свое служение. Это не сильно отличается от убеждения, что женщина не может быть адвокатом или программистом, ученым или художником. По сути, это и есть одно и то же убеждение.

Я предпочитаю говорить не о женских или мужских чертах, а о маскулинности и фемининности. Это специфические черты, приписываемые мужчинам и женщинам как социальным группам. Как правило, они достаточно похожи даже в разных культурах. Например, маскулинность отождествляется с агрессией, творчеством, активностью, уравновешенностью, логикой и т. д. Фемининность – с чувственностью, мягкостью, пассивностью, природностью и т. д. Обычно мало встречается ярко выраженных типажей, больше промежуточных, вне зависимости от биологического пола. К тому же, эти представления во многом чисто культурные, обусловленные представлениями о том, каким должен быть мужчина (должна быть женщина).

Что же касается силы (жестокости, агрессии), то это принцип построения общества (все общества, начиная с древнейших и заканчивая современностью, строятся на силовом принципе и иерархии, то есть подчинения слабого сильному). Это не исключение и в женских сообществах, особенно в местах лишения свободы.

Необходимо рассмотреть проблему также с позиции концепции первородного греха, который обычно рассматривают как причину подчинения женщины мужчине.

Бог сказал Еве: «умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, И ОН БУДЕТ ГОСПОДСТВОВАТЬ НАД ТОБОЮ». (Бытие 3:16)

Отсюда видно, что это следствие первородного греха, зависимость человека от которого Христос искупил (!). Исходя из того, что подчинение женщины сохранилось и после Христа, можно было сделать вывод, что оно установлено навечно. Однако эту же фразу Бога можно понимать и так, что это как раз отклонение от его первоначального замысла, и более того – констатация факта, что теперь в голом первобытном мире женщине будет тяжелее, чем физически более выносливому мужчине, чем и обусловлено ее подчинение. Но факт искупления Христом первородного греха – это повод поставить под сомнение законность господства над женщиной после его Воскресения. Здесь мы явно имеем место с субъективной трактовкой по факту, поскольку автоматически патриархат никуда не пропал, а проповедь Павла снова вернула женщин «на место». Таким же образом, по факту, мы можем, видя, что женщины добились равенства перед законом с мужчинами, поставить вопрос о том, что все-таки правда восторжествовала, и искупление первородного греха предполагало и искупление женщин от господства над ними, но освобождение затянулось по причинам господствовавших предрассудков и было замедлено деятельностью Павла и церкви на протяжении веков. Таким образом, мы приходим к выводу, что борьба женщин за свои права – ничуть не искажение Божьей воли, а напротив, исполнение ее.

Если рассматривать опыт Католической Церкви, то можно увидеть, что беспрекословного запрета на учительство женщине не было, тому примеры – Екатерина Сиенская, Тереза Авильская и другие. Женщина могла осуществлять духовное руководство, но при этом не могла совершать Мессу (то есть быть священником). То, что Терезу причислили к учителям Церкви (более того, она выступала как реформатор) и сохранили ее труды – это показательно. В Православной Церкви сложнее найти такие примеры. Видимо, восточный менталитет в отношении женщины изначально отличается от западного, и потому поучения женщин-монахинь не входили в копилку религиозной традиции, или причина в «маскулинности» монашеской культуры Православия. Хотя в наше время монахини так же пишут и издают книги, как и монахи.

Мэри Дейли, женщина-богослов и католическая феминистка, автор книги Church and the Second Sex («Церковь и второй пол»), пришла к выводу, что мизогиния в христианстве неустранима изнутри. То есть, находясь внутри современного христианства и принимая сложившийся патриархатный дискурс, женщины, желающие перемен, находятся на заведомо проигрышной позиции.

Что касается лютеран и англикан, то они применили «вмешательство снаружи» (поступили вопреки традиции, посчитав женское пасторство «знамением времени»), чем обязали менять дискурс внутри. К тому же, церквям Реформации не в диковинку менять традицию, у них и понимание священства несколько иное. У них уже был опыт, что перемены в традиции не означают обрушение неба на землю.

Католикам же и православным страшно что-то существенно менять. Их (точнее, их духовных лидеров – потому что среди простой паствы мнения могут быть очень разными) устраивает патриархат, и им мало интересно, что кто-то от этого чувствует себя плохо или не реализует свое предназначение. Но это не значит, что все бесполезно.

Как следует из христианской традиции, священство является особым даром, особым служением, сакральным, которое было получено от апостолов Христа – первых священников, совершивших обряд рукоположения (хиротонии), передав таким образом Духа Святого своим преемникам, а те, в свою очередь, своим преемникам, и так было вплоть до настоящих времен. Поэтому, если женщины не рукополагались, то, стало быть, рассуждает церковь, Бог не дарует им священства. Только священнику даровано совершать таинства. Однако Таинство Крещения может совершить любой человек, в том числе и женщина. Здесь уже противоречие, ведь в акте Крещения тот, кто крестит, выполняет роль священника. Но все остальные Таинства, особенно такое важное, как Причастие, миряне не совершают. Имплицитно это может предполагать некий культ священников, такую привилегированную касту с особыми дарами.

У наших братьев-лютеран истинная церковь понимается как сообщество верующих. Пасторы выполняют роль наставников, но не обладают функциями посредника между Богом и верующим. Таким образом, проще разрешается и проблема с рукоположением женщин у большинства лютеран, ведь там, где минимум иерархии, женщинам проще внедриться в систему. Если этот вопрос пересматривать в нашей церкви, возможно, придется создавать новую церковь. В церковной идеологии все слишком взаимосвязано, убрав один кирпичик, можно разрушить все здание. Лютер начал с реформ, а в итоге старое пришлось отвергнуть и делать новое. По мнению этой конфессии, истинная церковь – сообщество верующих. А организация не имеет никакого духа, это просто каркас. У нас же организация есть истинный дух, и служители – носители духа.

Также заслуживает внимания мысль пастора Дмитрия Зенченко о Причастии. В Причастии священник как бы рождает ребенка. В его руках хлеб и вино делаются младенцем. Таким образом, в Таинстве он исполняет роль женщины.

Интересно, что запрет на священническое служение женщин хронологически связан с извращением понимания Евхаристии (Таинства Св. Причастия). Священник «рождает» Христа в Евхаристических Дарах. Он исполняет роль, которой недостает мужчинам, чтобы ощущать себя совершенно полноценно; ведь таким образом можно становиться женщиной, оставаясь в то же самое время мужчиной. Поэтому отстранение женщин от священства связано с защитой этой, быть может единственной для них и важной для многих, «ниши». [9]

И священник уподобляется Деве Марии, то есть он может родить ребенка без греха, в отличие от женщины. И Мария – единственная женщина, которая родила без греха. Таким образом, почитая Деву, он как бы отвергает всех других женщин – ведь они родили в грехе. Однако он этого требует от женщины. Требует выполнить ее предназначение – родить, чтобы продолжить род человеческий. (Конечно, справедливости ради надо сказать, что мужчины не всегда осознают подобные мотивы). Культ Девы Марии не разрешает этой проблемы. Ведь почитают ее, потому что видят в ней особую женщину, то есть не-женщину, сверх-женщину, подобную им, которой священники могут уподобиться в сакральном желании родить – безгрешным образом.

Одна лютеранка возразила мне, что возможно гендерное равенство и без того, чтобы искать в третьей Ипостаси Бога женскую сущность. Она заметила – Бог не имеет пола, зачем же Его стараться «впихнуть» в наши полоролевые стереотипы?

Абсолютно верно, отвечаю я. Потому и возник вопрос – а зачем деятели церкви и теоретики древнего культа «впихнули» Бога (сначала единого, затем троичного) в свои полоролевые стереотипы, сделали его мужчиной и исключили женщин из служения, а заодно и очернили их несмываемыми грехами? [6]

Подождите, мы же ничего не придумываем. Ведь слово Дух на иврите – женского рода. В иудаизме вообще не только слово, а даже буква порой играет роль. Так откуда такая вольность? Где богословское осмысление? Пол в вульгарном, житейском смысле Богу невозможно приписать, но речь идет о метафизическом аспекте. Женский, фемининный аспект Бога – что это? Я вижу, что есть в изначальном тексте о нем свидетельство, а богословского христианского осмысления нет.

Мне нравится герменевтика подозрительности, предложенная феминистской теологией и теологией освобождения. Здесь имеет место принцип истолкования, который заключается в том, что под подозрение ставится не только интерпретации Библии, но и сама Библия. А критерием подозрительности является фактор угнетения, что также предполагает понимание угнетения как чего-то, чуждого Божественному замыслу, соответственно, привнесенного людьми.

Я захожу с другого конца: обобщенный опыт культурно-социального угнетения конкретной группы (рабы, женщины) берется в данном случае в качестве критерия интерпретации библейского текста. В рамках культуры, основанной на угнетении определенной социальной группы, данное угнетение (дискриминация) не может рассматриваться в качестве такового, будучи осмысляемо как естественная разница между людьми (свободные – рабы, мужчины – женщины, богатые – бедные и т. д.), что отражено и в Библии. Данная группа, являясь Великим Немым, находится в другой плоскости существования, невидимой для смертных. Но дело в том, что Великие Немые рано или поздно перестают ими быть и начинают осмысливать и озвучивать свой опыт. В данном случае, проблема женского священства и связанных с ней богословских проблем растет из общекультурного опыта женщин, когда женщины критически осознали, что доминирование мужчин является во всех отношениях нежелательным для их (женщин) развития. Исходя из этого, применительно к религиозной сфере, и возникла потребность в женском священстве и, как следствие, в новых принципах истолкования Библии.