— Не бойтесь, мадемуазель, я ничего вам не сделаю.

Одышка у Мориса постепенно проходила.

— Я пришел к вам как друг.

— Я не знаю, — упавшим голосом проговорила она, — я ничего не знаю.

— Не бойтесь, я друг Даниэля.

Он постарался не делать торопливых движений и понизил голос, словно перед ним был пугливый зверек, которого нужно было приручить.

— Мое имя — Морис Латель.

Его слова произвели желанное действие. Расширенные от страха глаза начали принимать обычный вид, искаженное лицо успокоилось.

— Извините, что я так глупо себя вела.

Она пригласила Мориса войти. Квартира была точно такая, какой описал ее Даниэль. Валери тоже соответствовала описанию и даже казалась более привлекательной. Она была очаровательна и элегантна, и, если смотреть в ее глаза, начинало казаться, что смотришь в глубокое озеро. Мориса взволновал ее серьезный взгляд.

— Я впервые узнала об этом по газетным заголовкам, — тихим голосом произнесла она.

Морис был рад, что она не плачет.

— Для меня это было таким ударом, что я чуть не упала в обморок. Я поскорее зашла в кафе и выпила коньяку… И потом… потом я купила газету. Но я немного узнала из нее.

— К сожалению, полиции тоже мало что известно.

Валери села на кушетку, а Морис в неудобной позе присел на пуф.

— Вы видели его? — спросила она.

— Да, он не был обезображен. Полиция — в полной растерянности.

Морис почувствовал комок в горле и, чтобы не расплакаться, резко спросил:

— Почему вы так испугались, когда меня увидели? Приняли меня за Оноре Дюпона?

Он напряженно ждал ее ответа. Валери вздрогнула.

— Разве Даниэль рассказывал вам о нем?

— Да.

Она нагнулась к нему, и Морис заметил страх в ее глазах.

— Это сумасшедший, не правда ли?

— Разве Даниэль был такого мнения?

— Мне кажется, да. Но он не был уверен вполне.

— Расскажите мне, пожалуйста, что он говорил об этом позавчера вечером в «Попугае».

Когда Морис назвал ресторан, она вся съежилась.

— Разве вы его видели после этого? — спросила она. — Где? Когда?

Морис предпочел не отвечать на ее вопросы. Сначала он хотел услышать из ее уст о том, что перед этим прочел, и получить доказательства того, что события происходили в действительности, а не были просто плодом писательской фантазии Даниэля.

— Расскажите мне, пожалуйста, прежде всего об этом вечере, — попросил он.

— Если вы непременно хотите…

— Прежде всего меня интересует ваш разговор во время ужина. Если я правильно информирован, Даниэль впервые произнес имя Дюпон за десертом, не так ли?

— Да. Сначала я подумала, что он ревнует, но это оказалось не так. И потом… Сейчас мне, конечно, очень жаль, но тогда я посмеялась над его опасениями.

Как только Валери начала рассказывать, фразы стали складываться сами собой. Ее устное описание во всех пунктах совпало с описанием Даниэля.

— После ужина он зашел ко мне.

Она говорила об их связи без похвальбы и ложного стыда.

— Мы познакомились около года назад на одном коктейле, который организовало рекламное агентство, в котором я работаю.

Вытянув ноги вперед на своем низком сидении, Морис казался вдвое длиннее, чем был. Он вдруг поймал себя на мысли, что представляет себе Валери совсем не в таком виде, в каком она сейчас находится. Он представил себе, что она раздевается, собираясь лечь в кровать, на которой сейчас сидит. Кровь прихлынула к его лицу, и он смущенно отвел глаза в сторону. Смущение, досада и стыд были реакцией на разыгравшееся эротическое воображение. Сила этого вскипавшего чувства испугала его. Он встал и начал ходить по комнате.

— Вы любили его? — спросил он с агрессивностью, которая ему самому была непонятна.

— Я очень хотела владеть им, — ответила Валери.

«Это значит, что она его не любила», — подумал он. Он с радостью выслушал ее ответ, а затем подумал, что по этому пункту обе версии — ее и Даниэля — совпадают. Даниэль написал, что они были скорее хорошими товарищами, чем страстными любовниками.

— Итак, подведем итоги, — сказал Морис, желая выделить отдельные детали дела. — Позавчера к Даниэлю явился Дюпон, в тот же день Даниэль ужинал с вами и затем провел здесь ночь. Вчера он позвонил мне из вашей квартиры. Сегодня ко мне прибыл фрагмент рукописи, и уборщица нашла труп Даниэля. И вот сегодня я у вас. — Он пожал плечами и добавил: — И вы знаете не больше моего, а полиция — даже меньше.

— Почему же полиция знает меньше нашего? — спросила она.

— Я не сообщил им вашего имени… так как не знал, понравится ли это вам.

Она поблагодарила его улыбкой и открыла чемоданчик, лежавший около нее на кушетке. Под желтым альбомом эскизов лежало много всякой всячины. Она вытащила оттуда пачку сигарет.

— Я так или иначе завтра пойду в полицию, — заявила она. — Но сначала я должна кое-что вспомнить. Сегодня вечером мне не хотелось идти, так как…

Она нервным жестом взяла зажигалку, отделанную крокодиловой кожей, и прикурила.

— …так как я боюсь.

— Вы опасаетесь Дюпона?

— Нет, но все случившееся нагнало на меня страх. Если этот тип сумасшедший, то он может найти себе еще одну жертву. Даниэль советовал мне, на всякий случай, быть осторожной.

Она стряхнула пепел сигареты в хрустальную пепельницу. При этом она, видимо, вспомнила, что не предложила гостю закурить и торопливо протянула ему пачку.

— Нет, благодарю вас.

Морис не переносил виргинский табак.

— Что же вам предложить? Портвейн? Виски? — спросила она.

— Ничего, спасибо, я ничего не хочу.

Хотя Валери пыталась выполнить обязанности хозяйки, она явно была не в своей тарелке. На смену возбуждению пришла депрессия. По ее лицу было видно, что она обессилена.

— Пойду выпью стакан воды, — сказала она, встав с места и направляясь в кухню.

Морис кивнул. Он не рассчитывал, что она оставит его одного. Как только она вышла, он схватил желтый альбом и стал быстро его перелистывать. Там находились одни только рисунки, некоторые из них были просто эскизами, другие же были выполнены до малейших деталей.

— Вот! — это прозвучало как триумф.

Мужская голова с характерной лысиной, вне всякого сомнения, изображала Оноре Дюпона.