Саперы полковника Азарова трудились весь день до позднего вечера. На рассвете снова возобновили работу.

А в полдень Азаров докладывал секретарю горкома партии и председателю горисполкома, что на Козьем пустыре обнаружен не просто склад боеприпасов, пролежавших в земле более четверти века, а, скорее всего, склад-сюрприз огромной разрушительной силы.

— Как же это понимать, товарищ полковник? — озабоченно спросил Азарова секретарь городского комитета партии. — Боеприпасы, значит, не брошены тут второпях, а специально оставлены?

— Думаю, что так, — подтвердил Азаров. — Обстановка в то время была для немцев сложной. Вывезти оставшиеся у них снаряды они не имели возможности. В таких случаях боеприпасы обычно взрывают, а они их закопали и очень тщательно замаскировали.

— А не могли немцы оставить тут еще и мину замедленного действия?

— На такой срок? — удивился Азаров. — Мин со столь длительным сроком замедления тогда не существовало. У немцев был хорошо известный нам часовой взрыватель замедленного действия, рассчитанный на двадцать одни сутки. Химические их взрыватели имели несколько больший срок замедления, но не на годы же. А ведь с тех пор прошло более двадцати пяти лет. Не исключено, правда, что заминирован вход в подземный склад боеприпасов. Но не миной замедленного действия, а с помощью какого-нибудь механического взрывателя или замыкателя.

— А вам известно, что на Козьем пустыре милиция заметила какого-то подозрительного типа? — спросил председатель горисполкома.

— Ну, во-первых, не милиция, а местный комсомолец, сообщивший об этом в милицию, — уточнил секретарь горкома. — А во-вторых, все это не очень достоверно…

— Однако это вполне вероятно, — заметил Азаров. — Не исключено, что кто-то из тех, кто оставил тут этот склад-сюрприз, решил теперь поинтересоваться его судьбой. А скорее всего, послан сюда западногерманской разведкой. Поставлен ли в известность об этом представитель госбезопасности?

— Да, он в курсе дела.

— Даже если опасения наши преувеличены, — продолжал развивать свою мысль полковник Азаров, — обстановка все равно чрезвычайная. Боеприпасы пролежали в земле так долго, что многие из них подверглись, конечно, разрушению и теперь очень чувствительны к легчайшему удару. Вне всяких сомнений, на поверхности их выступили пикраты — соли пикриновой кислоты, или, попросту, мелинита, а это чертовски опасно.

— В том, что обстановка чрезвычайная, не может быть никаких сомнений, — согласился с Азаровым секретарь горкома. — Вы человек военный и многоопытный, подскажите, что нужно делать.

— Срочно создать комиссию из военных специалистов, представителей городского комитета партии и горисполкома. Я сегодня же поставлю в известность об этом командование военного округа.

— А до этого?… — встревоженно спросил председатель горисполкома.

— До этого, кроме оцепления Козьего пустыря, я не имею права ничего предпринимать. Пусть примет меры по охране этой территории и милиция. Не лишним было бы также переселить в другой район жителей ближайшего к Козьему пустырю квартала.

— А что еще у нас там поблизости? — обратился к председателю горисполкома секретарь городского комитета партии.

— Фабрика имени Пятидесятилетия Октября и лаборатория химзавода. А чуть подальше химзавод. Я уже не говорю об учреждениях…

— Особенно опасна близость склада боеприпасов для химзавода, — заметил Азаров. — Надо бы предупредить их об этом на всякий случай.

— Неподалеку от Козьего пустыря проходит ведь еще и центральная магистраль газопровода, — вспомнил председатель горисполкома, вытирая платком вспотевший лоб. — Ну и ситуация!..