Пока Алексей раздумывает, удобно ли постучаться в дверь к профессору и спросить его, не пойдет ли он купаться, на пляже появляется Варя. Заметив ее из своей лоджии, Русин торопливо берет полотенце и тоже спешит на пляж.

— А где же Леонид Александрович? — спрашивает он.

— Уехал куда-то,- беспечно отвечает Варя.

— Как — уехал?

— Вернее, уплыл. За ним зашли и увезли куда-то на моторной лодке.

— Не на прогулку же?

— Нет, не на прогулку,- смеется Варя.- На прогулку он взял бы и меня. Видно, у него там дела. Дядя сказал, что повезут его на батискаф. Будут, наверно, опускаться на дно морское.

— А что, собственно, нужно там, на дне Черного моря, профессору Кречетову? — удивляется Омегин.

— Я, право, не знаю,- смущенно пожимает плечами Варя.- Не интересовалась как-то…

— Ну, а ты, всезнающий фантаст,- обращается к Русину Омегин,- тоже ничего нам не объяснишь?

— Я могу только догадываться. Мне известно, что профессор Кречетов связан с какими-то работами по программе Международного геофизического года. А геофизиков интересует сейчас верхняя мантия.

— Разве и мы тоже решили добираться до этой мантии со дна моря? — спрашивает подошедший к ним Фрегатов.

— Не думаю,- покачивает головой Алексей.

— Ну, а если не бурение скважин, то на дне Черного моря вообще нечего больше делать,- убежденно заявляет Семенов.- Да и не для физиков эта задача. Профессора Кречетова, как я понял из разговора с ним в поезде, интересует не верхняя мантия вовсе, а ядро нашей планеты.

— Но ведь это черт знает на какой глубине! — восклицает Омегин.- Кажется, тысячи три километров?

— Две девятьсот,- уточняет Русин.- Но мне думается, интересует его даже не это, а внутреннее ядро, которое еще глубже. До него пять тысяч километров.

— Да, пожалуй,- соглашается Фрегатов.- В нем, скорее всего, совершенно неизвестное нам вещество, находящееся в сверхплотном состоянии. Вот это-то вещество и собирается, конечно, зондировать нейтринными импульсами профессор Кречетов.

— Но ведь это явно бредовая затея — уловить нейтрино, пропустив его лишь сквозь ядро нашей маленькой планетки! — шумно восклицает Омегин.- Удалось разве кому-нибудь в земных условиях «притормозить» хоть одну такую частицу?

— Ай-яй-яй, научный фантаст Омегин! — смеется Фрегатов.- О таком ученом, как Бруно Максимович Понтекорво, слышал ли ты хоть что-нибудь?

— Ну ладно, хватит меня разыгрывать, я ведь серьезно!…- сердится Омегин.

— Ия тоже. А тебе надо бы знать мнение Понтекорво по поводу неуловимости нейтрино. Тем более, что в чем-то с тобой согласен…

— В самом деле, Фрегатов, зачем вы превращаете все это в шутку? — хмурится Семенов.

Русин понимающе улыбается — он знает манеру Фрегатова разговаривать с такими людьми, как Омегин.

— Почему же в шутку? — удивляется Фрегатов.- Понтекорво тоже ведь считает, что пропускать одно нейтрино сквозь астрономическую толщину вещества для того, чтобы оно с достаточной вероятностью с ним прореагировало, нереально. Или, как остроумно выразился наш коллега, бредово. И он предложил, обратное — пропустить астрономическое число нейтрино через разумную, скажем, метровую толщину жидкого или твердого вещества. Такой эксперимент и был осуществлен в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году.

— И если мне не изменяет память,- замечает Алексей Русин,- это было не нейтрино, а антинейтрино.

— Да, память вам не изменяет,- снисходительно улыбается Фрегатов.- Я умышленно не уточнял эти подробности, чтобы нашему коллеге… Ну хорошо, хорошо, Сидор! Зачем же обижаться? Никто, кроме тебя, не осуждает ведь меня за столь популярное изложение не такой уж простой проблемы макроскопического проявления слабых взаимодействий. Да, вы правы, коллега Русин, в этом эксперименте именно антинейтрино взаимодействовало с ядрами водорода, что и было зарегистрировано сцинтилляционным счетчиком. Что такое сцинтилляция, я не стану объяснять, чтобы не обидеть кое-кого из наших коллег.

— К чему эта ирония, Фрегатов? — качает головой Семенов.- Все и так знают вашу образованность…

— Господи, какая там к черту образованность! — смеется Фрегатов.- Жалкий дилетантизм…

А Алексей уже не прислушивается к разговору своих коллег. Все время украдкой наблюдая за Варей, он теперь не сводит с нее тревожного взгляда. Не проявляя никакого интереса к спору фантастов, она явно скучала. И вдруг будто озарилась вся. Кто ж это привлек ее внимание? На кого устремлен ее взор?

Алексей поворачивает голову в сторону моря и видит здоровенного детину в полосатых трусиках. Да ведь это Вадим Маврин!

У Алексея начинает вдруг ныть сердце. А Варя вскакивает и бежит навстречу Вадиму.