Подполковник Лазарев вызывает к себе Грунину во второй половине дня. До этого она побывала на заводе и встретилась там с Рудаковым и Ямщиковым. Рассказ их о событиях минувшей ночи не очень ее удивил, так как она уже знала от своих помощников, что Ямщиков пробыл у Грачевых более двух часов. Было так же известно, что около одиннадцати ночи возле дома Грачевых появились и Рудаков с Десницыным.

Не очень удивил ее и рассказ Ямщикова о предложении, сделанном ему Грачевым.

— Да, и вот еще что, — вспомнил вдруг Олег. — Марина тайком от брата, выходившего в это время на кухню, сообщила Анатолию, что соседку их Бурляеву снова забрали в психиатрическую больницу, а в комнате ее поселился какой-то подозрительный тип. Марина считает даже, что это, скорее всего, кто-нибудь из сообщников Туза.

— Все может быть, — согласилась с ним Татьяна, с трудом сдерживая улыбку, так как ей известно, что «подозрительный тип» на самом деле — лейтенант милиции, временно вселившийся в комнату Бурляевой под видом дальнего родственника ее мужа.

Теперь, сидя в кабинете Лазарева, Татьяна перебирает в памяти все события первой половины сегодняшнего дня, собираясь доложить Евгению Николаевичу то, что ему еще неизвестно. А неизвестно подполковнику лишь содержание письма, полученного этим утром Вадимом Мавриным. По содержанию его нетрудно было догадаться, что написано оно Тузом.

«Привет, Вадим!

Хотелось бы с тобой встретиться. Нужно посоветоваться. Походи немного по перрону станции метро «Маяковская» в шесть вечера. Я к тебе сам подойду.

Твой старый кореш Т.».

Как только Лазарев кончает телефонный разговор, Татьяна протягивает ему это письмо. Евгений Николаевич внимательно читает его, потом с помощью лупы рассматривает штемпеля на конверте.

— Отправлено вчера. Значит, еще до беседы Грачева с Ямщиковым. Может быть, теперь встреча с Мавриным и не понадобится, — задумчиво произносит Лазарев. — Нужно, однако, чтобы Маврин на это рандеву пошел. Сможете вы подготовить его к этому?

— Варя мне заявила, что она Вадима никуда одного не пустит. Только с нею вместе…

— Постарайтесь убедить ее, Татьяна Петровна, что это необходимо. И успокойте тем, что Вадим будет на этой встрече не один. Что мы придем к нему на помощь, если в этом возникнет необходимость.

— Я понимаю вас, Евгений Николаевич.

— А теперь забирайте это письмо и вообще все, что у вас есть по делу Грачева и Каюрова, — через полчаса мы должны быть в Управлении внутренних дел у комиссара Невского.

…Комиссар милиции, занятый более срочными делами, принимает их лишь спустя четверть часа. Выслушав подполковника Лазарева, он без особого интереса, как кажется Груниной, знакомится с письмом, адресованным Маврину.

— Мало вероятно, чтобы эта встреча произошла, — замечает он, возвращая письмо подполковнику. — Скорее всего, Маврина просто хотят проверить — придет он или не придет.

— И не приведет ли за собой «хвоста»?

— Да, и это, конечно, тоже! — соглашается с Лазаревым комиссар. — Но главное сейчас, по всей вероятности, не встреча Маврина с Каюровым, а Ямщикова с Каюровым. Готов ли он к этому?

— В каком смысле, товарищ комиссар? — спрашивает Грунина.

— Хватит ли у него выдержки? Знает ли, что нужно будет делать в критической ситуации?

— Мы его подготовим, товарищ комиссар. У нас для этого есть еще время…

— А я боюсь, что такого времени может не оказаться, — перебивает Грунину комиссар. — Не исключено ведь, что Каюров может привлечь его к осуществлению своего замысла завтра. Сможет ли Ямщиков справиться с возложенной на него задачей при таком повороте событий?

— По-моему, Ямщиков заслуживает всяческого доверия, — взвешивая каждое слово, говорит Татьяна. — Он один из лучших инструментальщиков на своем заводе, слесарь-лекальщик самой высокой квалификации. Именно такой человек, как я себе представляю, и нужен Каюрову…

— А вам известно, что конкретно делает Ямщиков на заводе? Какого характера работу?

— Бригадир Ямщикова, член штаба оперативного отряда заводской дружины Олег Рудаков считает его универсалом. Думаю, что он может делать все. Что еще можно о нем сказать? Хороший комсомолец, готовится вступать в партию. Очень начитан, сведущ во многих вопросах…

— Ну, а как в смысле смелости?

— Пожалуй, даже отчаянно смел…

— Вот это уже хуже.

— А я не уверена, что хуже, товарищ комиссар. Такие люди, как он, способны на подвиг.

Татьяна говорит так уверенно о Ямщикове потому, что Олег передал ей слова Анатолия: «Не надеюсь я, что они доверят мне встречу с Тузом. Побоятся, как бы со мной чего-нибудь не случилось, чтобы потом за меня не отвечать…»

Он, правда, добавил еще: «Татьяна твоя первой, наверное, начнет перестраховываться», но Олег не стал ей рассказывать это…

— Нам, Татьяна Петровна, важна не столько его храбрость, сколько выдержка, хладнокровие и находчивость. Есть ли у него все это?

— Как ни удивительно, но в Ямщикове сочетаются все эти качества, — убежденно говорит Татьяна.

— И все-таки присматривайтесь теперь к нему повнимательнее. А если только возникнет хоть малейшее сомнение — не разрешайте ему никаких контактов с Каюровым. И имейте в виду, что Каюров может назначить встречу с ним в любой день.

— Я лично не очень в этом уверен, — неожиданно произносит молчавший до сих пор Лазарев. — Неизвестно пока, что же Каюрова больше всего интересует. Может быть, денежные сейфы святых отцов в Благовской семинарии, раз он Десницына не оставляет без внимания.

— Но Десницын порвал ведь все отношения и с господом богом и с семинарией! — восклицает Татьяна. — Ему туда, если бы он даже и захотел, дорога закрыта.

— Зато дед его, почтенный доктор богословия Дионисий Десницын, снова у них в чести, — замечает Лазарев. — А семинарией не впервые ведь интересуются темные личности.

— Вы имеете в виду авантюру бывшего преподавателя Благовской семинарии Травицкого? — спрашивает Грунина. — В деле этом хоть и был замешан один уголовник, оно, однако, не уголовное. А самой темной личностью оказался тогда магистр богословия Травицкий.

— Я ничего пока не утверждаю, — уточняет свою точку зрения Лазарев. — Возможно ведь, что Каюрова интересует не столько Десницын, сколько Маврин. Женившись на Варваре Кречетовой, он породнился таким образом с профессором Кречетовым. В свое время, как нам известно, Маврин уже пытался похитить кое-что у этого профессора.

— Да ни за что он теперь на это не пойдет!… — восклицает Грунина.

— Так можете думать вы лично, — прерывает ее Лазарев. — А Каюров не верит, конечно, ни в какое перевоспитание ни Маврина, ни тем более Грачева, на которого в своих замыслах, вне всяких сомнений, возлагает самые большие надежды.

— Конечно, это ваше дело решать… — упавшим голосом произносит Татьяна.

— Окончательно решать мы пока ничего не будем, — завершает разговор комиссар. — Но высказанные товарищем Лазаревым предположения нужно иметь в виду. В связи с этим все три варианта вероятных действий Каюрова следует сегодня же продумать во всех деталях.