Уже второй день велось наблюдение за домом Пенчо Вереша, однако ничего подозрительного пока не было замечено. Наведенные о Вереше справки тоже ничего не дали.

Майор Киреев нервничал. «Не слишком ли поздно установили мы наблюдение за этим Верешем?» — тревожно думал он.

Чтобы рассеять эти сомнения, Киреев связался с авиационной частью местного гарнизона и с пограничниками. Оказалось, что случаев нарушения границы за последние дни замечено не было. Пришлось набраться терпения и продолжать наблюдения за Верешем.

Майор устроился в одном из домиков поселка и с чердака, с помощью бинокля, тщательно изучил жилище, в котором проживал Вереш. Внешне в нем все казалось обычным, не внушающим подозрений. Сам Вереш был человеком немолодым, нигде не работал и жил на пенсию за сына да на кое-какие доходы от огородничества. Огород его находился тут же, при доме, и выходил в поле. Пенчо почти весь день копался в нем, пропалывая и поливая грядки.

На третий день наблюдения за Верешем Киреев предпринял первую попытку проникнуть в его жилище. Для начала он направил к нему лейтенанта Шагина.

Поздно вечером лейтенант подъехал к дому Вереша на легкой повозке и, спрыгнув с нее, не спеша подошел к дверям. Вереш, обычно ложившийся спать в десять часов, в этот вечер что-то очень уж засиделся — сквозь щели ставней в его окнах виднелся свет.

Шагин постучал негромко, но энергично. Дверь открылась ровно через столько времени, сколько понадобилось бы для того, чтобы пройти через одну из комнат (ту, в которой горел свет) до дверей дома. Вереш открыл Шагину, не спросив даже, кто стучится к нему в такое позднее время.

— Что же вы не спрашиваете, кто к вам пожаловал? — весело спросил лейтенант. — Могут ведь и грабители ворваться.

— А у мэнэ нэма чого грабуваты, — спокойно ответил Пенчо, приглашая Шагина в комнату.

Лейтенант, переодетый в гражданский костюм, снял кепку и перешагнул через порог.

— Я к вам, папаша, вот по какому делу, — с деланным смущением проговорил он. — Лошадь мне нужно напоить, нельзя ли ведро раздобыть?

— Чого ж не можно?

С этими словами Вереш не спеша направился через заднюю дверь в коридор, выходивший, очевидно, во двор. Вскоре оттуда раздался грохот железных ведер.

Оставшись в комнате один, лейтенант окинул ее быстрым взглядом. Все тут было очень просто и как бы на виду: стол посередине комнаты, деревянный диванчик у окон, старинный комод, овальное зеркало на столе, несколько стульев вдоль стен.

Свет во вторую комнату падал так, что можно было разглядеть кровать, вероятно, там находилась спальня Вереша.

Едва Шагин успел осмотреться по сторонам, как Пенчо уже вошел в комнату с ведром воды в жилистой руке.

— Ось, возьмите, — проговорил он, ставя ведро на пол.

— Да чего ж вы сами-то тащили его, папаша! — сокрушенно покачал головой Шагин. — Сказали бы где взять, я бы мигом. Нехорошо получилось, честное слово!

Вереш небрежно махнул рукой:

— Чого там!

Лейтенант торопливо схватил ведро и выбежал из дома. Конь его, действительно томившийся жаждой, опустил морду в ведро и, отфыркиваясь, стал жадно пить. Напоив коня, Шагин еще раз поблагодарил Вереша и, прыгнув в повозку, тронул вожжи.

Спустя несколько минут лейтенант докладывал майору Кирееву:

— Этот Пенчо — форменный артист! До того у него все натурально, что просто сомнение берет, тот ли это человек. Прямо как по нотам разыгрывает добропорядочного старикашку…

Рассказав Кирееву подробности своего визита к Пенчо, Шагин с любопытством заглянул ему в глаза, ожидая, к какому решению придет майор.

— А вы что же, полагали, что, как только к нему войдете, так сразу же и застанете его за передачей секретных сведений по рации? — усмехнулся Киреев. Или, может быть, он в это время взрывчатку для диверсионного акта должен был приготовлять? Нет, дорогой! Не так все это просто, к сожалению. Но уж и то хорошо, что мы расположение его комнат теперь знаем и обстановку в них.

— Надо полагать, что сегодняшняя ночь пройдет спокойно? — не то спросил, не то заключил лейтенант.

— Как сказать… — пожал плечами Киреев. — Кто у нас сегодня в дозоре?

— Ефрейтор Марченко, товарищ майор.

— Ну хорошо, идите отдыхать.

Было около двенадцати ночи, но спать Кирееву не хотелось. Он потушил свет, открыл окно и закурил папиросу. Ночь была темная, душная. Остро пахло цветами, росшими под окном. Кругом было тихо, только где-то вдалеке трещали кузнечики…

И вдруг раздался резкий звук телефонного звонка, показавшийся майору необычно громким. Киреев вздрогнул от неожиданности. Вскочив с подоконника, он почти бегом бросился к телефонному аппарату:

— У телефона майор Киреев.

— Говорит дежурный хозяйства Пчелова, товарищ майор. (Пчелов был командиром авиационной части.) Сообщаю, что, кажется, появилась долгожданная птица. Курс, во всяком случае, совпадает. Вы поняли, товарищ Киреев?

— Понял.

— Тогда действуйте. Птицу засекли пять минут назад-значит, минут через пятнадцать будет у вас. На обратном курсе мы ее приземлим, конечно.

«Как же это получается, — подумал Киреев. — Пенчо Вереш сидит себе дома, а самолет, которому он должен подавать сигналы, уже почти в районе выброски парашютистов. Да тот ли это Вереш? Нет ли тут еще какого-нибудь другого Вереша?..»

Майор торопливо зажег свет и, посмотрев на часы, стремительно бросился в комнату, в которой спал лейтенант.

— Шагин, — крикнул он, — поднимайтесь скорее!

Лейтенант вскочил с кровати и, еще не сообразив со сна, что случилось, схватил брюки и надел их с необычайной ловкостью, выработанной долгой тренировкой в военном училище. Еще несколько секунд-и он уже натягивал на свои широкие плечи гимнастерку.

А майор Киреев тем временем звонил дежурному местного гарнизона.

Из отрывистых слов его лейтенант понял, что майор просит поднять по тревоге дежурное подразделение для поимки парашютиста.

— Наших тоже поднимайте по тревоге! — кончив разговор с дежурным, повернулся Киреев к Шагину. — И живо за мной в дом Вереша!

Пока Шагин бежал будить солдат, Киреев поспешил к домику Пенчо. В зарослях кустарника его тихо окликнул ефрейтор Марченко.

— Ну, как тут у вас? — еле переводя дух, спросил его Киреев.

— Все в порядке, товарищ майор!

— Разве Вереш не выходил?.. — удивился Киреев.

— Никак нет! Спит, как сурок.

«Что же делать, черт возьми! — Лоб майора сразу сделался мокрым. — Неужели ошиблись? Как он может спать, когда самолет вот-вот будет над Лужковом?»

Киреев прислушался, пытаясь уловить шум авиационного мотора, но вместо этого услышал лишь тяжелое дыхание подоспевшего к нему Шагина и приглушенный топот бегущих солдат.

— Шагин, — приказал Киреев, — стучите к Верешу!

— А если это не тот?

— Стучите, вам говорят! — почти крикнул майор. Лейтенант бросился к окну дома Вереша, а ефрейтор Марченко побежал во двор ко второму выходу. Шагин стучал вначале тихо, потом все громче и громче, но никто не отзывался.

— Ломайте двери! — приказал майор, выхватывая пистолет из кобуры.

Лейтенант и два дюжих солдата навалились на легкую дверь, и она с грохотом слетела с петель. Киреев зажег фонарь и первым вбежал в дом, освещая одну за другой обе комнаты. За ним следовал Шагин и Марченко. Лейтенант заглянул под кровать, ефрейтор распахнул гардероб. Вереша нигде не было.

— Прошляпили, Марченко!.. — раздраженно проговорил Киреев. — Джека живо!

— Есть Джек! — доложил младший сержант, отпуская накрученный на руку поводок рвущейся вперед овчарки.

— Дайте Джеку понюхать что-нибудь и пусть возьмет след! — приказал майор.

Выбежав во двор, он торопливо посмотрел на небо. Самолета все еще не было слышно.

Киреев снял фуражку и ребром ладони смахнул со лба пот.

— Черт бы его побрал, гада! — услышал он приглушенный шепот ефрейтора Марченко. — Через трубу он выскочил, что ли? Я ведь глаз не сводил с его дверей…

— Прекратить разговоры! — недовольно проговорил Киреев.

— Джек взял след, товарищ майор, — доложил Шагин.

Киреев увидел высокую фигуру младшего сержанта, пробиравшегося через огородные грядки вслед за Джеком.

Майор приказал лейтенанту силами дежурного подразделения гарнизона оцепить лужайку, на которую, всего вероятнее, мог быть сброшен парашютист, а ефрейтору Марченко и автоматчикам скомандовал следовать за собой.

Миновав огород, Джек рвался вперед все быстрее и быстрее. Теперь за ним приходилось почти бежать, а Кирееву все еще казалось, что они идут слишком медленно.

— Шумит вроде… — задрав вверх голову, неуверенно проговорил широко шагавший рядом с майором ефрейтор Марченко.

Киреев остановился и прислушался. Да, теперь и он различил далекий, но уже отчетливый шум авиационного мотора.

А Джек все тянул и тянул вперед, устремляясь через широкий луг к опушке леса. Поселок остался далеко позади, когда самолет стал делать широкий разворот. И почти тотчас же, метрах в трехстах от группы майора Киреева, на опушке леса часто замигал красный глазок сигнального фонаря.

— Вперед! — негромко прошептал майор, выхватывая пистолет и несколькими сильными прыжками обгоняя Джека.

Впереди всё еще сигналили. Свет вспыхивал то с короткими, то с длинными промежутками. Похоже было, что сигнальщик передает что-то с помощью азбуки Морзе. Но вот фонарик вспыхнул в последний раз и больше не зажигался.

В двух шагах от майора теперь начинался лес, и Пенчо Вереш был, видимо, где-то совсем рядом. Киреев остановился, чтобы по звуку его шагов определить, куда направился Пенчо, почуяв опасность. В том, что он обнаружил преследователей, не было теперь сомнения. Однако все вокруг было тихо.

Киреев подал автоматчикам сигнал, чтобы они разошлись в стороны и взяли Вереша в кольцо.

Но тут Джек, уверенно шедший по следу Пенчо, неожиданно остановился и, отыскав в траве какой-то предмет, с приглушенным рычанием стал трясти его. Младший сержант — проводник Джека — нагнулся и нащупал руками кепку.

Не могло быть сомнений, что кепка принадлежала Пенчо Верешу. Но почему он обронил ее здесь? Майор нагнулся и, осветив карманным фонариком собаку, увидел, что Джек стоит на задних лапах у дерева, ожесточенно царапая кору ствола.

— А ну, кто-нибудь ко мне! — позвал Киреев. Откуда-то из темноты вынырнули ефрейтор Марченко и еще несколько автоматчиков.

— Тряхните-ка, хлопцы, это деревце! — приказал майор.

Они крепко схватились за довольно тонкий ствол дерева и принялись его раскачивать. К ним присоединились еще несколько человек, и вскоре наверху кто-то испуганно вскрикнул.

— Вот и хорошо! — обрадованно проговорил Киреев. — Подал наконец свой голос Пенчо Вереш. Пожалуйте вниз, Вереш, а то ведь так и свалиться недолго.

Солдаты приглушенно засмеялись, а с дерева раздался хрипловатый от страха голос:

— Добре, слизу. Тильки забэрить гэть вашу собаку! Спустя несколько секунд, тяжело дыша и сердито шмыгая носом, с дерева медленно спустился Вереш.

— Кому это вы фонариком сигналы подавали? — спокойным, почти веселым тоном спросил Киреев: теперь, когда предатель был у него в руках, к нему вернулось его хорошее настроение.

— Яким фонариком? — слезливым голосом переспросил Вереш. — Нэма у мэнэ ниякого фонарика. Чого причипились до старика?

— Хватит тебе придуриваться, Вереш! — начиная злиться, прикрикнул на него майор. — Говори, где парашютиста должен встретить?

Вереш молчал. Слышно было только его сердитое сопение.

— Не тяни время, Вереш! — грозно продолжал Киреев. — Во вред себе волынку тянешь. Мы ведь и без тебя его выловим, а за то, что помочь нам не хотел, тебе же зачтется.

Вереш все еще колебался.

— Ты что думаешь, мы не знаем, кого ты принять должен? Зенона Туреницу поручено тебе принять. Так ведь?

— Ладно, пошли, — угрюмо проговорил Пенчо Вереш и нахлобучил на голову протянутую Киреевым кепку.