Стефани открыла входную дверь. Первое, что она увидела, были красивые зеленые глаза Мигеля, обрамленные длинными черными ресницами, которые медленно оглядели ее с головы до пят.
— Buenos tardes, señorita, — как и тогда, сказал он, обнажив безупречно белые зубы.
Физическая реакция оказалась прежней: у нее опять участился пульс, только на этот раз в сумятице чувств явственно преобладала любовь.
— Perdóneme?
— No hablo español, — отозвалась она, испытывая дежа вю и радость от новой встречи.
— А я говорю по-английски. Мы спасены.
Стефани улыбнулась и продолжила по прежнему сценарию:
— Если вы к Ричарду Мэдисону, то, пожалуйста, проходите. — Она отступила назад, давая ему дорогу.
За Мигелем тянулся все тот же удивительный аромат, неизменно волновавший Стефани.
На нем были черные брюки и белая шелковая рубашка с закатанными рукавами. На одном запястье посверкивал золотой браслет, на другом блестели часы. Волосы стали длиннее — теперь они касались воротника, на темных прядях не было и следа геля. Кожу матадора покрывал ровный красивый загар.
— Вообще-то я ищу его сестру, — сказал он с сильным кастильским акцентом. — Вы не видели ее, сеньорита?
Она провела рукой по волосам, едва сдерживая порыв броситься в его объятия.
— Вы могли бы ее описать?
— Э… — Он опустился на диван. — Дайте подумать. Si. Она очень красива, но сама так не считает и от этого кажется еще прекрасней. Когда она улыбается — к сожалению, это бывает не очень часто, — у нее на щеках проступают ямочки.
Стефани подошла ближе, с облегчением отметив, что он на нее не сердится. Несмотря на все недоразумения, Мигель явно пребывал в хорошем расположении духа.
— Вы можете сказать о ней что-нибудь еще?
Он хлопнул ладонью по груди.
— Она разбила сердце великого Эль Пелигро! А все думали, что оно у него каменное. — Он встал с дивана.
Не выдержав, Стефани шагнула к Мигелю и протянула руку. Ей надо было убедиться, что это не сон и не галлюцинация.
Коснувшись его груди, она на мгновение зажмурилась, с наслаждением ощущая прохладный шелк рубашки и сильное жаркое тело. Открыв глаза, она увидела прямо перед собой пульсирующую жилку на шее матадора и медленно подняла к нему лицо.
— А я на нее хоть немного похожа? — прошептала она, облизнув губы.
Тихо звучала испанская песня, с залива донесся резкий сигнал парома.
— Querida, — произнес Мигель, не сводя глаз с ее губ, — ты очень на нее похожа. Нет, ты еще красивее!
Стефани впорхнула в его объятия и долго плыла по волнам невыразимого счастья. Его длинные тонкие пальцы зарылись в ее волосы, потом скользнули по шее и приподняли подбородок. Их губы слились в нежнейшем поцелуе.
— Почему ты никогда меня не слушаешь? Я же просил тебя дождаться конца корриды, а ты убежала!
Его темно-зеленые глаза напомнили ей густую листву мадридских парков. Она откинула волосы со лба Мигеля, дотронулась до его шрама и провела пальцем по нижней губе. Они стояли, прижавшись бедрами, и она чувствовала, как он возбужден.
— Я больше не могла выносить это зрелище… да и все остальное тоже. Ох, Мигель… — Она опустила голову ему на грудь, слушая, как бьется его сердце, и мечтая превратить это мгновение в вечность.
Он погладил ее по волосам.
— Я знал, что коррида никогда не станет для тебя пышным спектаклем. Ты видела во мне убийцу быков. Но… я уже не убиваю животных. Теперь ты можешь меня полюбить?
Охваченная легкой грустью, Стефани высвободилась из его объятий.
— Я слышала, что ты ушел с арены. Но, Мигель, я любила тебя и тогда, когда ты был матадором.
Он вскинул темную бровь.
— Правда?
Стефани глубоко вздохнула, прошлась по комнате и слегка приглушила звук стереоприемника. Она не была готова к этому разговору. Вернувшись к Мигелю, она слегка задела его руку своей: ей был необходим физический контакт.
— Когда ты вышел на арену, ты был похож на короля. Я еще никогда в жизни не видела такого прекрасного зрелища: на тебе — блестящий костюм, а сзади — пестрая свита… Не представляю, как ты мог все это бросить. Ты действительно захотел уйти? Доминго, наверное, обвиняет меня.
Мигель погладил руку Стефани, потом повернулся к ней и, обхватив ладонями ее лицо, заставил смотреть ему в глаза.
— Доминго ни в чем тебя не обвиняет. Я тоже. Я сам решил уйти с арены. Мне надоела такая жизнь, и я хочу успеть насладиться своими миллионами, заработанными нелегким трудом.
Стефани вырвалась из его рук и только сейчас увидела свое отражение в зеркальной стене столовой. В джинсах, без косметики, она терялась на фоне Мигеля, одетого в хлопок и шелк и божественно благоухающего. Она взглянула на лестницу. Хорошо бы немного побыть одной — собраться с мыслями, привести себя в порядок и восстановить душевное равновесие. К тому же ей пора проведать Джастина.
— Пойду посмотрю, как там малыш. У Эйдрии есть специальный монитор, который реагирует на крики младенца. Я принесу его на первый этаж, чтобы знать, когда он проснется.
Мигель отпустил ее с явной неохотой. Выходя из комнаты, Стефани чувствовала на себе его взгляд.
Поднявшись на второй этаж, она села на кровать Эйдрии, пытаясь распутать клубок мыслей и чувств, а заодно отделить реальные факты от фантазий. Факт: Мигель к ней неравнодушен, иначе он не стал бы каждый день звонить Ричарду и не появился бы здесь сегодня вечером. Но есть и другой факт: при всех своих достоинствах Мигель жутко самолюбив. Его сильно задело то, что она ушла с корриды.
Стефани боялась на что-то надеяться. Их разделяло слишком много препятствий: страны, культуры, религии, семьи. А может, он пришел мириться только затем, чтобы сохранить деловые отношения с ее братом?
Мигель был, как всегда, неотразим. Он даже похорошел — словно стал на несколько лет моложе. Когда она открыла дверь и увидела его на пороге, все ее тело охватила знакомая дрожь.
Нет, она не хочет больше расставаться с этим мужчиной!
«Леди и джентльмены, говорит ваш капитан. Похоже, мы только что благополучно вернулись в земную атмосферу и теперь летим домой. Пожалуйста, не курите и вовремя пристегните ремни. Благодарю вас за то, что вы выбрали самолет нашей авиакомпании».
Порывшись в шкафу своей невестки, Стефани нашла сексуальное черное платье и черные туфли на шпильке. Она быстро накрасилась и уложила волосы. Руки ее дрожали от радостного волнения. В глубине души она чувствовала, что этот вечер закончится любовной близостью с Мигелем.
На туалетном столике Эйдрии громоздилась целая батарея флаконов с духами. Стефани нашла свой аромат и слегка побрызгалась. Сегодня ночью в ход пойдут все средства обольщения! Он будет принадлежать ей! Конечно, это случится не здесь, а возможно, в его гостиничном номере.
Она зашла в детскую и взглянула на спящий сверточек, который мерно причмокивал губами. Маленькому Джастину не было никакого дела до того, что творится в доме.
Мигель стоял на балконе, облокотившись о перила, курил сигарету и цедил вино из бокала. Услышав, как цокают по деревянному полу ее каблучки, он обернулся.
— Отлично выглядишь, — заметил он, внимательно оглядев ее фигурку. — Но в джинсах тоже было неплохо. От тебя приятно пахнет.
Поставив монитор, Стефани взяла предназначенный ей бокал мерло. Вкусно! Она не пила вина с тех пор, как уехала из Испании. Интересно, где Мигель нашел вино и бокалы? Не иначе Эйдрия приложила руку к этому свиданию!
— Спасибо за вино. — Встав рядом с ним у перил, Стефани взглянула на огни Бальбоа. От берега отходил паром, следующий дожидался своей очереди у причала. — Летом в заливе большое движение. Мне здесь больше нравится зимой.
Паром выгрузил доставленный транспорт. К переправе подъехали еще четыре машины. На воде мерцало отражение огней моторных лодок.
— Я причинила тебе много беспокойства, прости, — после паузы сказала она, обернувшись к Мигелю.
Разумеется, он пришел сюда не для того, чтобы поболтать о туризме на острове. Ветерок трепал ее волосы. Одна прядь приклеилась к ее накрашенным губам. Она подняла руку и отвела волосы назад.
Мигель покрутил свой бокал, потом с улыбкой посмотрел на Стефани. Его волосы тоже были взъерошены ветром. Сигаретный дым окутывал их голубоватой пеленой и уносился вдаль.
— Не надо извиняться, querida.
— Если бы не я, твой последний бой не был бы таким противоречивым. У тебя и так хватало неприятностей. Я не знаю, зачем ты привез меня в Испанию, но чувствую себя виноватой.
Его взгляд стал задумчивым.
— Если бы не ты, Аменаса проткнул бы меня рогом. У него была точно такая же отметина — розочка, которую я видел во сне. А в финале он мне подмигнул — клянусь! Я обернулся к трибунам, чтобы посвятить тебе этого быка, увидел на тебе огромную белую шляпу и понял, что спасен. — Мигель в последний раз затянулся сигаретой и затушил ее о перила. — Эль Пелигро всегда был противоречивым. Именно поэтому он и стал великим. — Он положил окурок в обнаруженную им на балконе пепельницу.
— Я думала, мы больше не увидимся. Ведь я оскорбила твое достоинство. Ты не звонил…
— Ты тоже не звонила, querida. — В его тоне не было осуждения.
Стефани опять посмотрела на воду.
— Мне казалось, что я поступила правильно, уехав и положив конец нашим отношениям. До встречи с тобой я вела обычную жизнь и была вполне довольна. Когда-нибудь я расскажу тебе про своих родителей… Но шли дни, я каждый вечер смотрела на снимки Рея и наконец поняла, что хочу изменить свою жизнь, что мне нужен ты — любой ценой! — Она сделала глубокий вдох, чтобы не заплакать у него на глазах. — Я хотела позвонить тебе сегодня вечером из дома — попросить прощения и сказать, что я сваляла дурака. И тут появляешься ты.
— Судьба тебе улыбается.
Мигель продолжал шутить, но она видела в его красивых глазах затаенную боль.
— Я обидела тебя, да?
— Querida, ты сильно уязвила мою гордость. — Он достал пачку сигарет, подержал ее в руке и убрал обратно в карман. — Все говорили, что ты меня бросила. Из-за тебя я попал в неловкое положение перед родными и друзьями. Надо признать, что я всего лишь испанский мачо с непомерно раздутым самолюбием!
— Почему же ты приехал?
Мигель улыбнулся. Глаза его сияли.
— Ты, наверное, думаешь, что у Доминго неромантичное сердце, но это он велел мне отставить бутылку с текилой и лететь в Америку.
Стефани взглянула на него с сомнением.
— Он сказал — я цитирую: «Матадор, я говорил, что она тебя погубит, но ты меня не слушал. А теперь ты сам губишь себя! Пока еще не поздно, найди эту женщину и докажи ей, что ты настоящий мужчина».
Стефани засмеялась:
— Благослови его Господь!
— Но я боялся, что ты опять мне откажешь, поэтому названивал твоему брату и выпытывал у него сведения о тебе. Я хотел знать, что ты так же несчастна, как и я. — Мигель усмехнулся. — Скажи спасибо Доминго… и Ричарду: он терпел мои ежедневные звонки и, вместо того чтобы обсуждать дела, рассказывал о сестре.
— Представляю, какое будет лицо у Доминго, когда я скажу ему спасибо!
Стефани понимала, что Мигелю непросто говорить такие вещи. В его стране мужчины не бегают за женщинами, которые их унизили.
— Querida, я хочу, чтобы ты знала. — Он допил свой бокал, подошел к столу и налил себе еще вина. — Эль Пелигро — не подлец.
Она покачала головой:
— Не надо больше ничего объяснять.
— Пожалуйста, выслушай, — произнес он мягко, но настойчиво. — Между нами больше не должно быть никаких недоразумений. Я знал, что Пакоте шантажировал Франкосиса. Пакоте на всех собирает компромат. Я знал, что Франкосис любит Палому: в Мадриде есть люди, которые держат Эль Пелигро в курсе всех городских новостей. Но я не собирался использовать эту информацию, потому что не хотел никого обижать. Я уговорил Доминго не объявлять о моей помолвке с Паломой, пригрозив, что иначе лишу его заработка.
— Мне очень жаль, Мигель, что я не подходила к телефону, когда ты звонил. Но я была совершенно растеряна. И потом, мое самолюбие тоже было задето. Я думала, что после того скандала в ночном клубе ты изменил мне с Паломой или с этой стервой Дженной Старр.
— Стервой? — Он с усмешкой почесал нос.
Стефани невольно покраснела.
— Она так и липла к тебе, а ты ей позволял. Ладно, забудь!
Но когда Стефани вспоминала руку Мигеля, скользящую по бедрам кинозвезды, ее сердце болезненно ныло.
— Я же сказал, что люблю тебя, и никакие силы не разрушат мою любовь. Если бы ты мне поверила, то не волновалась бы из-за Дженны Старр или каждой пары трусиков, которые летят ко мне на арену или приходят по почте.
— Почему ты не объяснил мне этого до отъезда в Испанию?
— Я думал: если ты меня любишь, то будешь поступать, как я хочу. Так рассуждают все испанские мужчины.
— Когда мы сидели ночью перед моим камином, я сказала тебе, что я журналистка. Эта информация была нужна мне для статьи… и для душевного равновесия.
— А я просил тебя быть просто женщиной, но ты меня не послушала. Я хотел, чтобы ты поехала в Испанию в качестве моей возлюбленной, и только. А потом я сделал бы тебя своей женой.
Его взгляд был полон тоски.
— А кто я сейчас, Мигель? Женщина, которая должна тебе подчиняться? — В ее вопросе прозвучали нотки досады.
— Нет. Такая женщина мне не нужна. Мне нужна ты. — Он коснулся ее щеки, очертил пальцем контур ее лица и приподнял подбородок. — Любовь моя! Dios mio, как же я тебя люблю!
Стефани прильнула к Мигелю и долго стояла в его объятиях, вбирая в себя тепло, по которому томилась столько недель. Она нежно гладила его шрам, брови, веки, густые жесткие волосы.
— Ох, Мигель! Я думала, что, уехав, сделаю тебе лучше и когда-нибудь ты поблагодаришь меня за такой разумный поступок. Я думала, ты будешь и дальше драться с быками, а я не смогу быть женой матадора — жить в гостиницах, каждое воскресенье с тревогой ждать твоего возвращения и мириться с тем, что женщины забрасывают тебя не только розами.
Он улыбнулся и снова поцеловал ее в губы.
— Ты должна мне доверять.
— Тебе я доверяю. Я не доверяю себе. И потом, впереди у нас столько проблем… Где мы будем жить? И как быть с твоей религией? И с твоей семьей?
— С моей религией? — Мигель смущенно взглянул на Стефани, как будто это был единственный вопрос, о котором он не подумал.
— Я вижу, как важна для тебя твоя вера. Ты наверняка захочешь обратить в нее своих детей… наших детей.
Лицо Мигеля стало серьезным.
— Si. Я захочу обратить наших детей в свою веру.
— Меня тоже? И вообще, сможем ли мы венчаться в твоей церкви?
— Ты взрослый человек и можешь сама решить, какой веры тебе придерживаться. Что касается наших детей — наверное, мы сможем прийти к взаимному согласию в этом вопросе. А обвенчаемся мы там, где захотим.
Стефани задумалась над его словами, не найдя с ходу, что возразить.
— А где мы будем жить?
— Ты очень беспокойная натура. Как тебе спится по ночам? — Он взмахнул рукой. — Я купил дом на этой улице. Мы можем какое-то время пожить там. Три комнаты, вид на океан — очень дорогое жилье. Твой брат сорит моими деньгами!
«Мигель купил дом на этом острове?»
— Я думала, ты захочешь жить в «Ла Либра».
— У меня есть дома повсюду. — Он почесал в затылке и облокотился о перила, не сводя с нее своих зеленых глаз. — В «Ла Либра» будет жить Доминго. У него уже есть ученик — он нашел его на мадридских улицах, — очень способный, но немного похожий на Франкосиса. Нынешняя молодежь по-другому смотрит на корриду. Так что Доминго опять при деле и скоро забудет Эль Пелигро.
— Тебя нельзя забыть.
Мигель кивнул в знак согласия.
— Ренальдо тоже живет в «Ла Либра». Он сирота. Я узнал об этом, когда пригласил его на частную корриду. Около моего ранчо крутилось еще пятеро бездомных мальчишек. Я поговорил с местным священником и хорошо ему заплатил, чтобы он их пристроил.
На сердце у Стефани потеплело. Какой же он щедрый!
— Замечательно, — похвалила она и улыбнулась, вспомнив шустрого паренька с грязными пятками.
Мигель пожал плечами:
— Мне жаль этих ребят. Когда-то я тоже был голодным и от меня воняло рыбой. Порой нужда толкает мальчишек на самые отчаянные поступки. Ты бы видела, как раздувался Ренальдо от гордости, сделавшись сыном Эль Пелигро! Но он слишком увлечен корридой. В его возрасте надо думать об образовании. Он смышленый парнишка, весь в отца. — Мигель подмигнул. — А ты готова стать его мамой?
— Готова… И вообще я хочу детей. Я даже пыталась… — Стефани осеклась, покраснев от этого неожиданного признания.
— Знаю, querida. — Он опять привлек ее к себе. — Ты причиняешь Эль Пелигро много хлопот, но я не жалуюсь. — Он с улыбкой заглянул ей в глаза.
— Твои родные никогда меня не примут.
Мигель чмокнул ее в щеку.
— Они тебя уже приняли. Иначе я просто выгнал бы их из моих владений. Уезжая из Испании, я предупредил всех, что вернусь с женой.
Его поцелуй оставил у нее во рту привкус вина, табака и лавровых листьев.
— Я еще в «Ла Либра» сказал, что женюсь на тебе. А я всегда выполняю свои обещания. Советую брать с меня пример!
— Послушай… — Она попыталась возразить, но он ее перебил.
— Я говорил, что буду любить тебя всегда — несмотря ни на какие обиды. Неужели ты думала, что твой побег что-то изменит? Тебе никуда от меня не деться! Я же сказал, что мы в одной галактике… и я не могу без тебя жить. Но ты все равно растоптала мое сердце.
Он опять ее поцеловал. У Стефани кружилась голова. Она с трудом понимала, о чем говорит Мигель.
— Тебе нужна жена-испанка, которая чтит ваши традиции, понимает корриду и говорит на твоем языке.
— Querida, ты испанка не по крови, а по темпераменту. Я знаю, что ты никогда не поймешь корриды, и не жду от тебя понимания. Да, я ушел с арены, но мои интересы всегда будут связаны с моей бывшей профессией. Надеюсь, ты не будешь возражать. Ночью я напомню тебе, почему ты полюбила Эль Пелигро.
— Но…
Мигель закрыл ей рот поцелуем, потом нежно отстранил и вгляделся в ее лицо.
— Выходи за меня замуж! Возьми несколько уроков испанского, если это так для тебя важно. Мы поживем здесь, потом уедем в Испанию, а затем, возможно, в Париж — у меня и там есть квартира. У нас будут дети, если ты захочешь… как минимум двое. Если родится сын, мы отвезем его в «Ла Либра», и Доминго будет его учить.
— Даже если у нас родятся одни девочки, одна из них обязательно станет великим матадором. Времена меняются.
Мигель от души расхохотался.
Вдруг послышался какой-то шум.
— Ой, ребенок! — спохватилась Стефани, только сейчас вспомнив, зачем она сюда пришла.
— Ребенок спит. Это Ричард с Эйдрией.
Стефани и Мигель вошли в комнату. В самом деле хозяева вернулись и… принесли бутылки с холодным шампанским.
— А как же ваш деловой ужин?
Эйдрия подбежала к Стефани и крепко обняла подругу.
— Это был всего лишь предлог, чтобы оставить вас вдвоем. Давайте выпьем за вас! А потом вы быстренько уберетесь отсюда в новый дом Мигеля. Вот увидишь, Стеф, как там красиво! Мы вложили столько сил и выдумки в оформление интерьера!
— Оказывается, моими деньгами сорит не только Ричард! — Мигель весело присвистнул.
— Даже не знаю, как мне благодарить тебя за то, что ты устроила нам эту встречу! — воскликнула Стефани.
— Дорогая золовка, я знаю, что такое настоящая любовь! — Эйдрия подошла к Ричарду и обняла его. — Когда-то ты познакомила меня с этим парнем, без которого я не смогла бы жить. Или ты забыла?
— Но как ты догадалась, что Мигель завоюет меня в течение одного часа?
Мигель прижал ее к себе и поцеловал в висок.
— Стефани очень волнуется из-за времени. Наверное, у нее есть книга, в которой написано, сколько должно длиться каждое событие.
Стефани засмеялась. Теперь она не будет волноваться… до тех пор, пока ее сын не выйдет на бой с быками.
Их первенец обязательно станет матадором — таким же великим, как и его отец. Стефани вряд ли полюбит корриду, но каждое воскресенье она будет махать платочком из ложи и подбадривать сына криками. А на голове у нее будет огромная белая шляпа.