За несколько кварталов от мигалок полицейских машин Мортон увидел фургон, припаркованный там, где он и должен был быть — возле здания, в котором размещался оздоровительный клуб «Держим-в-Форме» на Дюпон Серкл. Оградительная лента перекрывала все дороги на подъезде к перекрестку, легавые заворачивали поток машин с Массачусетсского шоссе. Из полицейской рации под приборным щитком правительственной машины без опознавательных знаков доносились непрекращающиеся переговоры, подтверждавшие, что угроза взрыва бомбы, о которой он запрашивал полицию, уже создала здесь хаос.

— Если это когда-нибудь всплывет, я потеряю больше, чем пенсию, — прорычал Гейтс, показав свое удостоверение очередному дорожному полицейскому. — Хорошо, если вообще не засадят за решетку.

Мортон выдавил любезную улыбку. У Билла прорезалась тяга к сильным выражениям со времени их последней встречи.

— Это был единственный способ, чтобы все выглядело естественно. Никакое другое чрезвычайное происшествие не дало бы нам подходящего повода. Никто не поверит, что ЦРУ интересуется пожаром или прорывом водопровода. А так наше участие выглядит абсолютно нормальным.

Гейтс что-то проворчал себе под нос.

— Кто-нибудь задавал лишние вопросы?

— Кое-кто, — пожал плечами Гейтс. — Ты же знаешь, как это бывает.

Мортон знал. В оперативных делах всегда есть кто-то, кому надо знать больше, чем полагается.

— Похоже, они неплохо провернули все это с фургоном.

— Еще бы. Это недешево стоит, — ответил Гейтс тоном, дающим понять, что на самом деле его не очень волнует, сколько это стоит.

Они продолжали наблюдать за тем, что происходило за оцеплением.

Команда технической службы Управления сняла с фургона все до последней детали, что могло выдать его принадлежность, и установила фальшивые калифорнийские номера. Тридцать минут назад один из агентов Гейтса пригнал фургон на Дюпон и припарковал его. Еще через пятнадцать минут другой оперативник позвонил из платного телефона-автомата в главном зале вокзала в полицейский участок. Он разговаривал с настоящим ирландским акцентом и назвал правильный пароль.

Результат не заставил себя долго ждать: полицейские и пожарные заполонили все вокруг. Команда снайперского спецподразделения расположилась на крышах и просматривала всю улицу. На краю площади стояли два белых фургона с надписями по бокам: «БОМБОВОЕ ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ». Какие-то типы в серых костюмах болтались внутри оцепления с выражением на лицах «вышли-перекусить» — явные фэбээровцы. Да, все было очень достоверно.

— В прежние денечки мы воспользовались бы грабителями, — вздохнул Гейтс, паркуя машину между полицейскими патрульными автомобилями.

— И посмотри, к чему это привело — к Уотергейту.

Гейтс неожиданно ухмыльнулся.

— Но это были не наши грабители. Совсем другой отдел.

Команда из Бомбового подразделения в белых халатах вытаскивала из фургона ползунка — радиоуправляемого робота. Его специально оборудованная механическая рука будет использована, чтобы произвести управляемый взрыв. Другой человек в халате приник к видоискателю инфракрасного сенсора в поисках взрывателей. Его коллега делал то же самое с другой стороны фургона. Мортон видел их напряженные лица, когда они тихо говорили в свои микрофончики возле самых губ. Он почувствовал что-то вроде угрызений совести и быстро провел тыльной стороной ладони по подбородку.

— Давай посидим еще чуть-чуть, Билл, — пробормотал он, когда Гейтс собрался распахнуть дверцу машины.

Билл резко откинулся на спинку сиденья. Последние двадцать четыре часа они с Мортоном проработали в соседних кабинетах в Лэнгли. Он не знал никого, кто успел бы сделать так много в столь короткий срок. Сначала Дэвид установил радиосвязь с «Конкордом», стоявшим в уголке международного аэропорта Даллес. Таким образом, центр управления полетами был связан со штабом службы Хаммер и исправно передавал и получал информацию. С помощью этой связи Мортон организовывал совещания, отдавал потоки приказов и получал доклады, вызывавшие все новые и новые приказы.

Наблюдая, Мортон продолжал мысленно перелистывать свой список. В Женеве Дэнни, Шанталь, Лестер и Проф все вместе очень напряженно работали. Томми вылетел во Флориду, чтобы отследить все мыслимые передвижения Стампа во время его отпуска. Анна была в Лондоне — изучала все ступени карьеры ученого. Программисты Лестера просеивали имена. Вскрытие доктора Стернуэя не выявило ничего нового, представляющего какую-то ценность, и тело Стампа было положено в гроб и отправлено в Англию для захоронения.

Гейтс нетерпеливо взглянул на часы.

— Нам лучше двигаться: парни из технической службы установили кратковременный запал на своей шутихе на тот случай, если кому-нибудь вздумается подойти слишком близко.

Мортон продолжал наблюдать за командой Бомбового подразделения.

— А как насчет этих сенсоров?

— Все, что они определят, это ее размер. А на большом расстоянии она выглядит совершенно обычно, они с такими знакомы.

Мортон потянулся на заднее сиденье за металлическим никелированным чемоданом, который он велел привезти с «Конкорда».

— Они засекли источник, — тихо произнес Гейтс.

Оперативник у дальней стороны фургона что-то торопливо говорил в рацию. Его коллега передвинулся чуть в сторону и направил свой сенсор на «пикап».

— Техническая служба установила ее под карданом, в аккурат там, куда ее засунул бы какой-нибудь пэдди. — пробормотал Гейтс.

Мортон заметил, что их приезд вызвал неожиданный всплеск интереса у агентов ФБР.

— У нас есть десять минут, — сказал Гейтс.

Подхватив чемодан, Мортон вылез вслед за Гейтсом из машины, и тут же один из агентов ФБР вынырнул из-за оцепления. Мортон прикрыл наплечную кобуру, висевшую высоко под левой мышкой.

— Харрис. Ответственный агент, — с этими словами агент ткнул свое удостоверение Гейтсу под нос. — Почему в Лэнгли заинтересовались этим?

Гейтс не обратил никакого внимания на удостоверение и пожал плечами.

— Потому же, почему и вы, я полагаю. Или вы полностью застолбили все связанное с терроризмом?

Харрис сунул удостоверение в карман пиджака и глянул на Мортона.

— Кто вы такой? — спросил он все тем же напряженным тоном.

— Он со мной, Харрис, — спокойно произнес Гейтс. — Единственное, что вам еще следует знать, — по чину он выше нас обоих. Запомните это, а не то снова займетесь мексиканскими таблетками.

Мортон продолжал наблюдать за агентом. Изо рта у Харриса несло чесноком и водкой. Его имя вполне подходило ему, если судить по нетерпеливости. Однажды он совершил ошибку, пристрелив связного от DEA. Харрису тогда дали всего час, чтобы убраться из Мехико.

— Я слышал, они там очень злопамятны, — любезно произнес Мортон, покачивая головой, словно для него тут крылась какая-то загадка.

Харрис поиграл желваками, потом развернулся и снова нырнул за линию оцепления.

— Кое-кому не мешает порой прополоскать рот, — достаточно громко, чтобы Харрис услышал, сказал Гейтс.

Мортон наблюдал за так хорошо ему знакомыми действиями полицейских: подъезжали одна за другой полицейские машины, фургоны и кареты «скорой помощи». Двое из Бомбового подразделения настраивали ползунка. Люди с сенсорами убрались от фургона.

— Напоминает Белфаст, — буркнул Гейтс.

— За исключением солнца. И здесь никто не убит. — Мортон всегда небрежно выкладывал свои лучшие карты.

— Насчет солнца ты прав. Как-то я провел целый месяц в Армахе. Каждый день шел дождь. Начинаешь удивляться: и чего британцы забыли в таком месте?

Если Мортон и знал, то ничего не ответил.

Высокий широкогрудый полицейский в форме капитана приказал в мегафон людям, столпившимся возле оцепления, отойти назад. Кто из них работал в «Держим-в-Форме»? Вдвоем с Гейтсом одинаково точными и скупыми движениями они нырнули за оцепление и подошли к Бомбовому подразделению. Мортон обратил внимание на их руки: пальцы длинные, почти женские, они нужны, чтобы отыскать на ощупь контактные проволочки. Сам он научился этому в Армахе.

Гейтс показал свое удостоверение командиру подразделения.

— Нам нужно попасть в здание, шеф. Тот, кто оставил это, мог оставить и какой-то ключ внутри. Дайте нам полновесных десять минут.

— Без проблем. Но я не могу ручаться за то, что лежит в фургоне. Оно может взорваться в любую минуту. Или установлено так, чтобы грохнуть в вечерние часы пик. Тут никак не угадаешь. — Тон шефа был серьезным и сдержанным, а манеры чем-то напоминали иммигранта в первом поколении. Поляк, венгр — точно не определишь. Только вежливость явно среднеевропейская.

— Понятно, — сказал Мортон. Он не любил морочить голову хорошим людям.

Кинув еще один взгляд на «пикап», стоявший на другой стороне улицы, он пропустил Гейтса первым в здание.

Клуб «Держим-в-Форме» располагался на втором этаже. На вертящихся дверях из непрозрачного стекла было выведено название клуба и его фирменный знак: Аполлон в гирлянде из листьев. Чуть ниже красовался написанный такой же золотой вязью лозунг: «Мы Обязуемся Держать Вас в Форме».

Маленькая приемная с плюшевой мебелью. Мягкий красный ковер вел к антикварному столу, на котором стоял телефон и лежал журнал с графиком посетителей в кожаном переплете в стиле рококо. Чернильница и ручка довершали впечатление элегантности и богатства.

Мортон поднял крышку чернильницы — пустая. Он потер пальцем ручку — позолоченная.

— Одна показуха, ничего стоящего, — буркнул Гейтс, указывая на дипломы, развешенные на стене. — Как из кампусов в колледжах, там обыкновенной физзарядке всегда дают разные дурацкие названия.

Мортон пролистал журнал. Клуб был забит до отказа семь дней в неделю, с раннего утра и до позднего вечера. Многие посещали его регулярно. Он взглянул на ценник, укромно примостившийся в рамке на стене, за золоченым креслом приемщицы. При таких ценах клиенты «Держим-в-Форме» явно вообще когда-либо беспокоились о деньгах.

— Узнаешь кого-нибудь, Билл? — спросил он, подталкивая журнал к Гейтсу.

Гейтс провел пальцем по списку имен и покачал головой.

Слева от стола была стеклянная непрозрачная дверь с надписью золотыми буквами: «Центр подготовки». Справа — точно такая же дверь, таким же золотом оповещавшая: «Медицинский отдел и администрация».

— Пойду взгляну. — Гейтс кивнул на дверь слева. — Может, угляжу что-нибудь подходящее для нового оздоровительного комплекса — наш уважаемый Директор решил установить у нас такой: маловато практики, видите ли, по подготовке ныряний в матушку Россию и обратно.

Мортон знал, что настрой «можешь — делай» в Управлении сошел почти на нет после окончания миссии противостоять коммунизму. Люди вроде Билла были последними великими бродягами в Лэнгли, всегда готовыми встретить лицом к лицу события, в результате которых они смогут очутиться на самом гребне бурного потока, да еще и без весел. Билла не заботило, чем он занимался, пока работа продвигалась.

Гейтс пошел в «Центр подготовки», а Мортон распахнул другую дверь, которая вела в коротенький коридор с несколькими дверями без табличек. За первой оказался великолепно оснащенный смотровой кабинет. На полу рядом с парой мужских туфель лежал рабочий халат; пиджак и галстук все еще висели на вешалке. Мортон подошел к столу у одной из стен. Медсестра — или кто-то еще — работала над медицинской картой клиента, когда прозвучал сигнал тревоги. Он заглянул в бумаги.

Судя по записи, Джозеф Баттерфилд был уроженцем Сиднея и работал третьим секретарем посольства Австралии в Вашингтоне. Семейное положение — холост. В следующий день рождения ему должно исполниться двадцать девять.

Баттерфилду задавали вопросы такого рода, на какие обычно отвечаешь при заполнении страхового листа. Дипломат, похоже, находился в прекрасной физической форме, как и подобает некурящему, умеренно пьющему и утверждающему, что каждое утро он пробегает милю рысцой. В графе, названной «Причина посещения», было сказано: «Клиент недавно прибыл в город, а в прошлом открыл для себя, что оздоровительный клуб предлагает хорошие возможности социального общения».

Мортон перевернул бланк. На обратной стороне был изображен контур мужского тела и квадратики, под каждым из них были отпечатаны названия того или иного внутреннего органа. Все квадратики были пусты. Положив медицинскую карту точно на то место, где она лежала, он вышел из кабинета.

Следующее помещение оказалось секретарской подсобкой с полками, уставленными канцелярскими принадлежностями. Мортон распахнул другую дверь. Склад. Воздух тут был пропитан запахом технического спирта и разных мазей. На полу стояли какие-то рулоны, вдоль стен — стойки с полотенцами и выстиранными халатами. В конце коридора обнаружилась дверь с табличкой «Директор». Он открыл ее.

Занавески были задернуты, чтобы дневной свет не резал глаза. В углу кабинета — вешалка-стойка для верхней одежды. Остальное пространство в основном занимал огромный стол, на котором стоял монитор от блока визуальной индикации с мерцающим пустым экраном, и бар у стены. За столом стояло дорогое кожаное кресло с высокой спинкой — мягкое. Судя по вмятинам, его владелец был довольно тучной персоной. Стены кабинета отделаны панелями светлого дерева без всяких украшений. На низеньком столике шипела кофеварка на электрической подставке. Бразильская. Самой лучшей марки.

Возле стола стоял стеллаж с распахнутыми дверцами, словно кто-то или доставал, или хотел положить на место стопку компьютерных дискет, когда угроза взрыва бомбы прервала его занятия.

Мортон поставил свой чемодан возле монитора. Из кармана он вытащил металлический прут и вставил его в одно из двух отверстий, расположенных с каждой стороны ручки. Два раза повернул прут вправо, после каждого поворота дожидаясь металлического щелчка, а потом три раза влево. То же самое он повторил со вторым отверстием. Из чемодана послышался слабый шипящий звук — это отключился пневматический замок. Он поднял крышку.

В чемодане находился диск-передатчик, разработанный исследовательским отделом службы Хаммер. Дюжина специалистов по электронике весь прошлый год занималась исключительно этим. И, конечно, прибор влетел в копеечку.

Мортон вытащил короткую антенну из черной бакелитовой крышки, потом набрал несколько цифр на клавиатуре передатчика, следя за тем, как они появляются на приставном экране. Через мгновение на экране высветилось подтверждение того, что передатчик теперь напрямую связан с приемником на «Конкорде». Техник на борту должен был автоматически установить такую же связь с компьютерным залом Лестера в Женеве.

Мортон взял первую дискету и вставил ее в прорезь на терминале. На экране высветилась надпись с указанием, что он должен сделать, чтобы продолжать. Он выполнил инструкции, и на экране стали появляться имена и адреса модных пригородных районов Вашингтона. Наверняка клиенты.

Вытащив дискету, Мортон положил ее на диск, похожий на обычный домашний проигрыватель для компакт-дисков, опустил металлическую крышку и нажал кнопку. Пятнадцать секунд спустя экран передатчика подтвердил, что передача закончена.

Мортон вставил в прорезь вторую дискету. Еще один список. Клиенты? Сотрудники? Или адреса? Понять невозможно. Просто набор букв, как на багажных талонах в самолетах. Ни одного знакомого сочетания.

Он проверил еще две дискеты, в обеих содержались другие наборы букв, тоже для него ничего не значившие. Он передал содержание дискет на «Конкорд». Дешифровальщикам Лестера, похоже, будет чем сегодня заняться.

Зачем оздоровительному клубу прибегать к таким сложностям, по существу скрывать информацию? Обыкновенная осторожность — еще куда ни шло: люди могут стесняться необходимости сбрасывать лишние фунты веса. Но секретность с применением такой высокой технологии обычно ассоциировалась с корпорациями, работающими в засекреченных сферах, вроде оборонки или космических исследований. Зачем какому-то дурацкому оздоровительному клубу вести себя так, словно он субподрядчик НАСА?

Он сунул в прорезь последнюю дискету. На экране появилось слово: «Пароль?» Он напечатал команду: «Показать пароль». Компьютер игнорировал эту инструкцию. Он ввел приказ обойти требование пароля. На экране вновь засветилось: «Пароль?» Он перепробовал все компьютерные трюки, какие знал. Каждый раз, стоило его пальцам оторваться от клавиатуры, злосчастное слово возвращалось.

Мортон взглянул на часы. С того момента, как он вошел в здание, прошло семь минут. Времени на то, чтобы воевать с этим компьютером, больше не было. Он вытащил дискету и положил ее на диск, чтобы ее содержимое могло начать свое электронное путешествие в Женеву.

Потом Мортон подошел к стеллажу и стал просматривать полки с папками. Счета клиентов и оплаченные накладные; «Держим-в-Форме» — просто мечта бухгалтера о рае: все в полном порядке и разложено по полочкам. Еще какие-то имена и даты, как те, что были на дискетах, написанные шариковой ручкой. Члены клуба? Желающие записаться? Перестань гадать. Бери сейчас — обдумаешь потом.

Он закончил с первой полкой и перешел ко второй. И к третьей. Все то же самое. Он методично клал бумаги на те места, где они лежали, и двигался дальше. На всех копиях выходящей корреспонденции значилось одно и то же имя и титул: Карл-Вольф Транг, Директор. В последней олимпийской сборной Восточной Германии был один Карл-Вольф Транг. Штангист. Его отослали домой за употребление запрещенного стимулятора. После этого Транг, кажется, уехал в Центральную Америку. По слухам, он стал кем-то вроде личного тренера при одном из баронов наркобизнеса.

На самой нижней полке Мортон наконец нашел.

У задней стенки лежала папка, набитая рисунками человеческих тел. Квадратики для сердец, печенок, почек и глаз. Каждый отмечен аккуратным крестиком. Он перевернул бланки — все личные данные на обратной стороне каждого листка замазаны белой корректорской краской. Зачем было замазывать их, но сохранять бланки? Почему просто не выкинуть? Может, это и собирались сделать, когда поднялась тревога?

Из коридора послышались шаги, в кабинет вошел Гейтс.

— Это нечто, — с ноткой восхищения произнес он. — Похоже, оборудование обошлось им не меньше чем в миллион. У них есть машины для разработки мышц там, где ты и знать не знал, что они могут быть. Плюс ароматерапия, плюс диатермия и все-все-все для того, чтоб ты отлично выглядел и великолепно себя чувствовал. — Он помолчал, сощурившись на папку. — Что это? Манна небесная?

— Взгляни. — Мортон протянул ему картонку.

Гейтс пролистал папку и еще больше нахмурился.

— Ничего не понятно, — наконец сказал он.

— Если только это не доноры по принуждению, — тихо произнес Мортон.

Гейтс глубоко вдохнул, медленно выдохнул и вымученно усмехнулся.

— Ничего себе прыжок, Дэвид! Тут, должно быть, сорок, а то и пятьдесят бланков. В этом городе никак не наберется столько убитых из-за внутренних органов.

Ответ Мортона прозвучал так, словно он еще раз попытался взять высокий барьер:

— Может быть, их убили где-то еще. Или они реципиенты. Мы сможем узнать больше, если мои люди снимут слой этой корректорской дряни и посмотрят, что под ней написано.

Гейтс покачал головой.

— Нам это никогда не удавалось. Каждый раз растворитель смывал текст. Технические службы пытались…

Что бы там ни пытались сделать технические службы, это потонуло в грохоте взрыва.

— А, чтоб тебя! — рявкнул Гейтс. — Давай убираться отсюда, пока дым не рассеялся.

Мортон сунул папку в чемодан и запер его, повторив в обратном порядке весь процесс открывания передатчика. Задержавшись лишь чтобы удостовериться, что компьютерные дискеты оставлены в точно таком же положении, в каком он их нашел, он поспешил вслед за Гейтсом.

Техники заложили славную петарду, какие запускают на Четвертое Июля — зрелище внушительное, но в итоге останется лишь обгоревшая царапина на боку «пикапа», которую фэбээровцы будут изучать много дней без всякого результата.

Но сколько времени понадобится Трангу, чтобы обнаружить пропажу папки?