На следующий день Аврору вызвали в покои королевы. Солнечный свет лился сквозь большие, высокие окна, и от этого комната казалась весёлой и воздушной. Королева сидела за круглым столом, глядя в документы, которые положили перед нею. Желудок Авроры сжался при виде её. Три пожилые дамы стояли за королевой, их волосы были аккуратно собраны в пучки.

— Ах, Аврора, — королева тонко улыбнулась, словно они не разговаривали той ночью. — Как приятно тебя видеть! Мы просто посмотрим на платье. Взгляни.

Платье было набросано углём на большом листе пергамента, потом — карандашом, а после его навели тонкими цветными чернилами. Это была эфирная вещь, слои паутины скользили по плотному лифу и отражали все цвета света. Старомодное, фантастическое и невозможное.

— Это прекрасно, — прошептала Аврора. Она провела пальцем по странице, прослеживая каждый порыв карандаша и всплеск цвета.

— Рада, что вам нравится, принцесса, — сказала одна из женщин. Она кланялась так же, как и говорила, — резко.

— Они, — сказала королева, быстро вставая, — лучшие мастерицы Алиссайнии. Они пришли сюда специально для тебя, и будут снимать мерки.

Женщины ещё раз поклонились, и одна из них пробормотала:

— Её Величество слишком добра…

Они обернули лентами каждый дюйм тела Авроры, снимая мерки и сжимая так туго в области талии, что она вынуждена была задерживать дыхание. После того, как они записали каждую цифру на длинном куске пергамента, то принялись суетиться с её волосами, укладывая их на верхней части головы, накручивая. Королева следила за их работой.

— Мы оставим её волосы распущенными, — сказала королева. — Для чистоты. Но, может, немного украшений…

— Цветы, — предположила самая высокая женщина. Она провела пальцем от середины лба Авроры до мочки уха. — Вот.

— Нет-нет, — сурово ответила, казалось, главная. — Одна лилия, заправленная за правое ухо. Красота, чистота, благодать.

Королева кивнула. Аврора заставила себя стоять неподвижно, выражение лица было пустым. Никто её не спрашивал. Наконец-то толкания и тыканья закончились. Швеи собрали груды бумаг, покрытые измерениями, заметками и мелкими эскизами, поблагодарили королеву за её покровительство и горячо пообещали, что немедленно начнут работу и встретятся с королевой, чтобы обсудить дальнейшие подробности завтра. Королева отпустила их с деликатной улыбкой. Они оставили их одних, но только после нескольких поклонов и реверансов.

— Ну вот, всё прошло хорошо, — улыбка королевы была шире обычного, словно она почувствовала облегчение. — Эти дамы делали платье для моей коронации десять лет назад, и они стали только талантливее с возрастом. У тебя будет платье, которое запомнит весь мир.

— Да, — кивнула Аврора. — Спасибо, Ваше Величество.

— Я просила называть меня Айрис, — промолвила королева. — Скоро мы, в конце концов, станем семьёй. Теперь пойдём, — она протянула руку. — Посиди со мной минутку, моя дорогая. Я хочу поговорить с тобой наедине, — Аврора осторожно опустилась в высокое кресло с деревянной спинкой. — Я думала о нашем разговоре, — сказала королева, — и надеюсь, что ты приняла мои слова близко к сердцу.

Аврора кивнула. Её волосы щекотали шею, хотелось её почесать, но она не смела двигаться, ведь привлекла бы внимание королевы. Если она останется сидеть неподвижно и помолчит, может, разговор закончится быстро, и она сможет сбежать от пристального взгляда королевы.

— Хорошо, — королева присела в кресло напротив Авроры. — Я не собираюсь причинять тебе вред, Аврора. Надеюсь, ты понимаешь. Это единственный путь.

— Я знаю.

— Я рада. Но есть проблема… Которую лучше решить сейчас, прежде чем она станет слишком хлопотной. Поэтому, скажи, пожалуйста, моя дорогая, как всё было?

Аврора долго смотрела на неё. Она не могла себе представить, что королева пожелает честный ответ, или намерена помочь, если его получит.

— Трудно спать, — сказала наконец-то она.

— Представляю себе, насколько, — кивнула королева, — когда ты даже не пробовала.

— Я пытаюсь, — несправедливость будила в Авроре неповиновение. — Но это трудно! Я ведь всё потеряла!

— Что ты потеряла, моя дорогая? — выражение лица королевы оставалось нейтральным, но во время разговора она почти незаметно подняла брови. — У тебя есть дом и королевство. Есть настоящая любовь, — её тон ясно дал понять, что она не желает слышать никакие аргументы по этому вопросу.

— Я потеряла свою семью, — возразила Аврора.

— Каждый человек теряет свою семью однажды. В самом деле, дорогая, разве они были так хороши для тебя прежде?

Конечно, Авроре хотелось кивнуть. Но она не смогла промолвить ни слова.

— Но это уже не актуально, — промолвила Айрис. — Мы не можем менять прошлое, не можем разрушить твой сон. Мы не хотим, чтобы ты была слишком измождённой во время помолвки.

«Нет, — подумалось Авроре, — они не хотят». Никто не хочет видеть её настоящую, запутанную и истощённую, скорбящую по прежней жизни. Как ужасно бы это выглядело!

Айрис встала.

— Я принесу книги для тебя, предполагаю, мой сын увеличит время ваших общих прогулок, — это звучало как одолжение. Аврора тоже встала, заставляя себя высоко держать подбородок.

— Спасибо, Айрис.

Королева улыбнулась.

— Не беспокойся, Аврора. Мы будем утомлять тебя настолько, что ты только и будешь желать спать до самой свадьбы. Ты сможешь отдохнуть.

Аврора опустилась в реверансе. Рисунок её свадебного платья лежал развёрнутым на столе, пергамент скрутился на концах. Такой тонкий, такой совершенный, как захваченный страницей сон. В её воображении стены вновь содрогнулись.

Она почти покинула комнату, когда королева промолвила:

— Помни, Аврора, стража не дремлет.

Когда Аврора проделывала свой путь по коридорам, видя стражу в тени по обе стороны, гнев стучал в её груди.

Кто-то ринулся в коридор, на уровне груди мелькнули шелка, и Аврора была настолько углублена в свои мысли, что едва не врезалась в тонкую фигурку. Изабель отпрыгнула от неё.

— Извини! — пискнула она.

— Нет, не извиняйся. Я виновата.

Изабель всё ещё отходила прочь, путаясь в своих же ногах. Она смотрела на Аврору, а после внезапно покраснела.

— Что случилось? — спросила она.

— Я в порядке, — голос Авроры был спокойный, но всё же менее уверенный, чем ей хотелось бы. — Спасибо.

Изабель нахмурилась.

— Ты выглядишь не очень хорошо, — она осмотрела Аврору, словно пытаясь отыскать любые признаки её страхов. — Как если бы ты разговаривала с моей мамой… — Аврора кивнула, — Иногда, — Изабель говорила довольно спокойно, — я тоже грустна после разговора с нею.

Контраст между словами Изабель и её практическим тоном заставили Аврору умолкнуть.

— Почему она заставляла тебя грустить? — спросила она.

Изабель посмотрела на свои ноги. Они просто торчали из-под юбки. Платье было слишком длинным специально, как подумала Аврора. Она помнила этот трюк. Ты идёшь медленно, крошечными шагами, как хорошо воспитанная молодая леди должна ходить. Но когда никто не смотрит — подхватываешь юбки и бежишь.

— Ты не должна говорить мне. Я тоже никогда не ладила с мамой, — сказала Аврора.

Изабель посмотрела на неё снизу вверх.

— Почему нет?

Она пыталась. Правда. Но её мать наблюдала за нею с осторожностью, ища каждую маленькую складку в платье или недостаток в стойке. Она не бывала холодна, не совсем, но была далеко, словно боялась приблизиться. Её мать говорила точно, одевалась точно, жила точно, хотя Аврора и чувствовала её боль, что сжимала её изнутри — но мать никогда не одобряла её. Она всегда была на шаг впереди.

— Она хотела, чтобы я была больше принцессой, чем обычной девушкой. — сказала Аврора.

— И что ты сделала?

— Я стала больше принцессой.

Изабель закусила губу и кивнула, словно Аврора передала какой-то глубокий жизненный урок, который нужно поглотить. Как ужасно — говорить ей, как подумала Аврора. Она должна улыбаться и приседать, делать вид. Это правда — Аврора так жила.

— Я пытаюсь, — сказала Изабель. — Мне казалось, это работает. В конце. Потому что у тебя теперь есть Родрик.

— Да, — сказала Аврора, — у меня есть Родрик. Но не потому, — не потому, что она делала это.

— Мама говорит, чтобы я вела себя лучше, ведь Финнеган тут, — это казалось странным дополнением, пока Изабель не продолжила. — Она хочет, чтобы я вышла за него замуж.

— Вышла за него замуж?!

— Когда вырасту. Она говорит, это лучшее для Алиссайнии и это было бы моим самым-самым большим достижением, — она тщательно подбирала слова, — если я получу его поддержку.

Аврора не могла представить себе эту милую девочку замужем за высокомерным, коварным человеком. Даже если Изабель вырастет, это не та партия, о которой хотелось думать. Опять же, есть такое понятие, как совместимость и симпатия, но они не имеют значения, ведь королева считает, что так будет лучше для королевства.

— Ты можешь достичь куда большего, — сказала Аврора, — с Финнеганом или без него.

Она не была уверена, что это правда, но казалось правильным так сказать. Может, если Изабель поверит, это станет правдой.

— Изабель! — маленькая принцесса подпрыгнула. — Что ты тут делаешь?! — в дверях появилась женщина, упирающая руки в бёдра. Она казалась запыхавшейся. — Убежала от меня! Ты не должна беспокоить принцессу.

— Она меня не беспокоит, — сказала Аврора, но женщина проигнорировала её. Она сделала шаг вперёд и схватила Изабель за локоть.

— Сейчас же вернись.

— До свидания, — тихо сказала Аврора. Женщина поспешила увести Изабель, и в коридоре вновь стало тихо. Аврора посмотрела на закрытую дверь. Это было похоже на её прошлое — оно само приходило из неопределённости и надежды делать всё правильно. Она узнавала себя в Изабель. Почему-то эта мысль приносила грусть, и она отвернулась.

«Может, её мать была такой, как Айрис», — подумалось Авроре, когда она вернулась в комнату. Аврора была разочарована в них обеих.

Память пузырилась, долго игнорируемая и нежелательная. Её мать, королева, проводила по волосам Авроры, когда та стояла у окна, достаточно высокая, чтобы видеть над уступом. Аврора болтала о чём-то, о книгах и приключениях, о мечтах.

— Я собираюсь путешествовать! — сказала она, — Как ты, мама. Всюду!

— Нет, дорогая, — ответила мать. — Это опасно.

Аврора вытянула шею, освобождаясь от тяжести и потягиваясь.

— Не сейчас, — сказала она, — потом.

Но всегда было «до» и «после» в её голове. Проклятье и свобода.

— Даже тогда, — ответила мать. — Зачем сбегать далеко, если можно быть близко и любимой нами?

Аврора промолчала, но всё еще продолжала мечтать. Планировала, желала, читала карты и книги до восемнадцатилетия, когда проколола палец и всё закончилось. Она должна сделать желания реальностью. Это её история. Но не такая, как она представляла. Тем не менее, весь мир оказался запертым.