Однажды, когда желания ещё сбывались, Алиссайнией правили любимый всеми король и его прелестная жена.

Родители Авроры смотрели со страниц. На картинах борода отца была слишком густая, мать слишком высока, но они стояли там, мысли были вписаны на страницы книги, и никто не мог коснуться их. Она провела пальцем по картине, ощущая кожей толстый слой краски.

Аврора отыскала книгу на книжной полке. Сказка о Спящей Красавице. Углы были испорчены, листы истёрты, словно посетители замка читали её снова и снова на протяжении многих лет. Каждая страница сопровождалась иллюстрацией, копией гобелена, что она видела несколько часов назад на стенах башни. И слова… Аврора глотала их лихорадочно, пробегала взглядом взад и вперёд по предложениям, словно они пропали бы, оставшись незамеченными.

Королевство процветало, но короля и королеву постигло большое горе. Они отчаянно жаждали ребёнка. Они надеялись, хотели, мечтали, но становились старше и оставались одни. Затем, в один прекрасный день, когда они почти перестали надеяться, у них появилась красивая девочка. И они назвали её Авророй.

Все в королевстве радовались три дня и три ночи, а король и королева закатили пир в честь малышки, пригласили всех принцев, друзей, даже простой народ, чтобы те отпраздновали с ними. Тем не менее, была одна женщина, которую никто не пригласил, ведьма Селестина, холодная и расчётливая женщина, что жила в башне глубоко в лесу и была единственным, чего боялся народ Алиссайнии.

Книга с историей Авроры рассказывала о могущественных ведьмах, существовавших на протяжении веков, но никто не был столь страшен, как Селестина. Когда она думала, что она ущемлена, когда она считала себя обманутой или просто решала, что королевская радость слишком велика, ведьма атаковала. Она уничтожила посевы и наслала чуму, убившую людей без причины и шанса на выздоровление. Она околдовала людей, и те совершали ужасные поступки, обманывали иностранных союзников, оскорбляли, как никогда прежде. Некоторые даже считали, что она уничтожала магию Алиссайнии, чтобы никто кроме неё не мог наслаждаться властью. Но наивные и отчаянные всё ещё шли к её башне и просили решить их проблемы. Она предлагала им всё, а после смеялась, когда их мечты превращались в кошмары — то, что они просили, преобразовывалось так, как они не могли себе представить.

Селестина видела себя королевой. И то, что её не пригласили праздновать день рождения Авроры — было страшным преступлением.

Полная ярости, проигнорированная всеми ведьма появилась посреди банкета и, прежде чем её смогли остановить, схватила Аврору на руки. Иглой она кольнула крошечный пальчик Авроры и наложила на неё проклятие. Незадолго до восемнадцатого дня рождении принцессы, та уколет свой палец и впадёт в страшный сон.

— Но я не бессердечна! — сказала Селестина, — и грешно позволить такой красоте пропадать. Мой подарок этому ребёнку — настоящая любовь. Она будет спать, пока её поцелуем не разбудит возлюбленный, и она проснётся столь же свежа и красива, как и прежде.

Все годы, что проклятие мучило её, Аврора не слышала, чтобы говорили об истинной любви как лекарстве. Это звучало, словно дикая фантазия, романтическая мелочь, выдуманная за десятилетия, когда реальное проклятие угасло.

Конечно, людям хотелось верить.

Король и королева сожгли все прялки в королевстве и принялись искать Селестину, но ведьмы нигде не было. И вот, принцесса Аврора росла, проводя свои дни в башне в замке, прячась от мира, запертая от тех, кто хотел причинить ей вред. Но проклятье так просто не разрушить. В ночь перед её восемнадцатилетием Аврора была очарована Селестиной. Она уколола палец забытой прялкой и впала в глубокий сон.

Король и королева испробовали всё, чтобы разбудить дочь. Каждое заклинание на земле было испытано на ней. Каждый человек охотился на ведьму. Каждый принц из каждого королевства приходил, чтобы попытаться разбудить её поцелуем, но Спящая Красавица всё ещё спала.

Аврора смотрела на них, на бесчисленных незнакомцев на картинах, что входили в башню и целовали её, пока она спала. Принцы и дворяне, люди, которых она прежде не видела, теперь старые или мёртвые, все преклонялись перед нею, прижимались губами к её губам, ждали, что она ахнет от восторга и откроет глаза.

По коже поползли мурашки, словно что-то чуждое и нежелательное жило в ней.

Прошли годы, царство Алиссайния превратилось в руины. Когда добрый король и королева умерли, линия, что велась от великого короля Эдуарда, оборвалась. Лорды и королевства боролись за трон. Война прошла по земле впервые за долгие века. Народ страдал, магия в королевстве пропала, кроме одной комнаты, где мирно спала красавица.

И в один прекрасный день, не так далеко от сегодняшнего, прекрасный принц, избранный лидер нашего народа, поцелует принцессу, разбудит её и всю магию, что забыта миром. Они с принцессой поженятся и вернут на землю мир и процветание.

И все мы будем жить долго и счастливо.

Аврора уставилась на свой портрет, красивая, неприкасаемая, радостная на свадьбе с прекрасным принцем. Стены слишком близко. Она не может вдохнуть.

Но это всего лишь история.

Она провела годы в башне взаперти, не в состоянии увидеть мир, ничего, кроме клочка леса за окном, но история упустила это. Новые и старые книги, драмы, истории и фантастические приключения, рассказы об обычной жизни, о драконах и демонах, убийствах и загадках… Сотни миров, что нравились ей больше собственного, были привлекательнее жизни, этих стен и деревьев, и она ждала, когда замок рассыплется, а она освободится.

Истории не причиняли ей боль.

— Принцесса? Всё в порядке?

Бетси проскользнула в комнату, несколько платьев висело на её руке.

Аврора закрыла книгу, убирая пророчество с глаз.

— Да, — сказала она, поднялась на ноги, не обращая внимания на то, как было больно.

— Я принесла вам кое-какую одежду, — затараторила Бетси. — Она не совершенна, но красивая. Старомодно, но… королева сказала, что это пока что нормально, — она продемонстрировала глянцево-зелёное платье с рукавами до локтя и юбками в пол. Это отличалось от любого платья, что Аврора видела. Не похожее на то, что она носила прежде, но так же отличающееся от элегантных платьев, что носили теперь дамы. Платье, что должно было подчеркнуть её отличие. — Принц Родрик будет в восторге от вашего наряда. Зелёный подчеркнёт глаза. Или розовый…

— Зелёный, хорошо, — цвет напомнил ей лес после дождя, свет, отражающийся от листьев. — Я имею в виду — прекрасно! Спасибо.

Бетси помогла ей одеться, постоянно что-то рассказывая. Аврора пропускала все слова. Юбки скользили вокруг неё, словно вода, но талия была стянута слишком туго, не позволяя дышать, тогда как шея была слишком открыта.

— Я исправлю это, — шепнула Бетси с очередным реверансом, а после принялась подшивать и тараторить, постоянно тараторить о захватывающем, удивительном, прекрасном, сказочном чуде, что случилось сегодня.

— Это такая честь, принцесса, когда они сказали мне помочь вам! Я не ожидала… Но также я не ожидала, что вы будете стоять тут… если вы не против разговоров… Не то чтобы я не думала, что Родрик может оказаться вашей истинной любовью, ведь он, конечно, замечательный, но я так мечтала увидеть это.

Это удивительно, удивительно, вы увидите! Все вас любят! А как жеиначе?

Аврора вспомнила слова в конце рассказала, обещание читателю долгой и счастливой жизни. Её истинная любовь целовала её, она просыпалась, проклятье заканчивалось. Но Селестина не делает ничего хорошего. Её проклятье не может принести счастье всем вокруг.

— Что случилось с Селестиной? — спросила она. — С ведьмой, что сделала это со мной? — слова казались тяжёлыми во рту и ещё тяжелее в воздухе, но Бетси не останавливалась.

— Никто не знает, — голос звучал неразборчиво, ведь у неё был полный рот булавок. — Она заколдовала вас и пропала. Её искали и в королевстве, и за границей, но не нашли. Я думаю, — добавила она заговорщицким шёпотом, когда вновь пробежалась иголкой, — что она потеряла магию, когда прокляла вас. Пуф! Пропала. И она слишком стыдилась своей слабости, потому и сбежала.

— Ох, — Аврора смотрела на своё отражение. «Селестина умерла» — твердила она себе. Прошло сто лет. Даже Селестины не стало. И всё же она не могла избавиться от ощущения, что кто-то незаметно наблюдал за нею.

Родрик ждал её в банкетном зале. Длинный стол тянулся через середину комнаты, украшенной гобеленами и картинами. Некоторые из них казались знакомыми, но большинство — новые, с иностранными вензелями и сценами из истории, о которых она ничего не слышала.

Она была запечатлена на некоторых из них, ведь когда была маленькой, отец доверял присутствующим достаточно, чтобы позволять ей присутствовать, и это было весёлое, полное возможностей время. Это было то место, где она могла поговорить с незнакомцами, слушать музыку и смех, жить так, будто была нормальной. Только принц ждал внутри, в комнате заброшенной и холодной, слишком большой и строгой.

Родрик вскочил, когда увидел, что она вошла.

— Принцесса Аврора, — сказал он и поспешил к ней, немного спотыкаясь. — Ты так красива… — он застенчиво улыбнулся. — Ты всегда красива!.. но особенно прекрасна сегодня. Вот, что я имею в виду.

Аврора улыбнулась.

— Спасибо.

— Ты… ты голодна? — Родрик почесал затылок. Лёгкий румянец лёг на его щёки. Она подошла к нему, и земля, казалось, пошатнулась под ногами, заставляя голову закружиться. Вряд ли это было похоже на то, о чем написано в сборнике рассказов. Но она всё равно взяла его под руку, чтобы дойти до конца большого стола.

Слуга, одетый в странную красную одежду, принёс каждому из них по тарелке супа. Аврора не говорила. Родрик не говорил. Ложки царапали чаши, звеня в пустом зале.

— Ты пропустила снег, — наконец-то сказал Родрик. — Намело несколько дюймов пару недель назад, но… Кажется, скоро весна.

Аврора кивнула, глядя в миску.

— Моя сестра, Изабель… Она так рада встрече, — продолжал Родрик. — Она тиха, но очень жива. Она просто боится посторонних.

Ну, что же, Аврора была с нею согласна. Она вновь кивнула.

— Это правда, — сказал Родрик, когда закончил есть, — предсказание, — он замер и вновь покраснел. — Прости. Ты не хочешь об этом говорить, как и прежде…

Аврора крепко сжала ложку. Они должны о чём-то поговорить.

— О чём ты хочешь меня спросить?

— В некоторых книгах говорится, что тебя развлекали магией на пирах, — он впервые улыбнулся открыто. — Не фокусники, а маги. Настоящие маги!

— Нет, — сказала Аврора. Эта мысль заставила её содрогнуться. — Нет, это не так.

— Ох, — Родрик уткнулся в свою тарелку, но Авроре казалось, что он пристально наблюдает за нею уголком глаза. — Люди надеялись… Я надеялся… — он умолк. — Просто магия так часто бывает полезной…

— Надеялся? — Аврора закрыла глаза. Откуда столько наивности? — Без неё куда лучше.

— И твоя семья не…

— Нет, — резко ответила она. — Зачем моей семье пользоваться магией? Они не дураки! — но они использовали магию, как она думала. Если верить книге. Они вливали её в неё, чтобы разрушить проклятье и вытащить её отсюда.

Родрик вновь посмотрел в свою пустую миску супа.

— Я сожалею, принцесса, не хочу противоречить тебе, но магия не может быть глупа. Она привела тебя сюда.

— Проклятье привело меня сюда.

— Но все равно… Мы жили без магии столько лет, принцесса, и ничего хорошего не случилось с тех пор, как ты уснула. Теперь всё будет лучше. Всё ведь будет хорошо?

Она покачала головой.

— Я не могу представить магию, как что-то хорошее. Может, когда-нибудь она и станет такой, но при моей жизни этого не было. Даже тогда было только несколько колдунов. — мужчины, получавшие за это богатство, женщины, что сотворяли яд вместо помощи. И Селестина — ведьма, проклявшая её. — Даже тогда они не были хорошими людьми.

Её отец терпел некоторых колдунов, прежде чем она родилась. Это давало надежду вылечить болезни и защитить королевство от угроз. Но после проклятия Селестины он признал, что магия изменилась, и все, кто ею владеют, опасны для остальных. Магия каралась изгнанием. Проклятья — смертью.

— Мой отец, — вмешался Родрик, словно уверен в том, что должен говорить. — Мой отец говорит, что у некоторых людей сейчас есть магия. Немного. Он говорит, что они украли её себе, и если мы будем бороться с ними, она вернётся.

— Ты не можешь украсть магию.

— Почему нет?

Она открыла рот, готовая дать твёрдый ответ, но слов не было. Магия пришла извне, и она знала это. Она из воздуха. Одни говорили, что надо быть нечестивцем, чтобы получить её, что вся хорошая магия использована, а осталось лишь чувство обиды и неприязни. Но правды Аврора не знала. Она прочла много книг, но правда магии таилась от неё, словно сама идея могла привести её к смерти.

Родрик немного помолчал.

— Она вернётся, — твёрдо сказал он. — Теперь, когда ты тут. И она будет сотворять только хорошее, как я говорил. Я имею в виду… Иначе, почему ты ещё здесь?

Её руки дрожали. Ложка стучала о тарелку, словно барабанная дробь, и ком потери подкатил к горлу, сжал грудь, чтобы она не могла дышать. Нет дома. Нет семьи. Только пустые обещания истинной любви и идеи, что она восстановит что-то, чего никогда не существовало.

Она встала. Стул со стуком свалился на землю.

— Мне надо идти, — сказала она. — Я не голодна.

Каждый шаг приносил боль в ногах, и она побежала вон из банкетного зала, каблучки стучали по полу. Она открыла окно и прижала руки к каменной раме, позволяя прохладному ветерку овеять лицо. Она глотала свежий воздух, закрыв глаза.

— Принцесса?

Родрик. Она всё ещё стояла с закрытыми глазами, лицо обдувал ветер. Он хороший. Немного незадачлив, неуверен, но приятен. Но он чужой, странный, неуклюжий мальчишка, считавший её своей собственностью, и она не знала, что делать. У неё не было ничего другого, никого другого, и угроза одиночества разрывала её, мысль заставляла терять сознание. Она не могла уйти. Но и не могла остаться тут, так близко к его глазам, неуклюже искавшим спасения в своей собственности.

— Я сожалею, — сказала она. — Но мне надо побыть одной.

— Принцесса, мне так жаль, что я расстроил тебя.

— Я не расстроена, — она заставила себя сделать ещё один вдох и открыть глаза. — Это место мне чужое. Я тут чужая.

— Я знаю. Но мы ведь здесь, принцесса. Здесь твоя судьба.

Она вздрогнула. Судьба.

— Почему ты продолжаешь называть меня принцессой? Это не моё имя.

— Знаю, но все так долго называли тебя так. Принцесса. Или Спящая Красавица, — он застенчиво улыбнулся. — И это правда, ты прекрасна.

— Меня зовут Аврора.

Молчание. Он кивнул, слегка склонил голову, и щёки его покраснели.

— Я действительно хочу побыть одна.

— Конечно, — сказал он, предлагая руку, — позволь проводить тебя обратно в твою комнату.

Она сухо улыбнулась дрожащей, сломленной улыбой.

— Не волнуйся, — сказала она. — Я знаю дорогу.

Она не спала этой ночью.

Когда она пыталась закрыть глаза, дыхание перехватывало, становилось трудно дышать. Сердце мчалось, и руки чесались. Она была человеком, которого загнали в совершенно чужой мир.

Она ходила взад и вперёд, ноги отбивали ритм на гладком каменном полу. Она ускорялась с каждым кругом, стены были ближе и ближе с каждым вдохом. Если бы она замерла на мгновение, она бы растаяла, пропала, как всё остальное. Она ходила по комнате, смотрела на стены и руки, и пыталась обдумать всё то, что случилось.

Каждый раз снова и снова что-то било её, вполне реально. Всей её семьи, всей её жизни не было. Она остановилась, колени подогнулись, желудок сжался и дыхание пропало. Неуверенность скользила в эти моменты, слишком сильная, чтобы понять её. Хотелось вновь впасть в вечный сон, но она продолжала ходить и думать о том, что завтра её отец придёт… И это калечило её раз за разом.

Так она провела ночь.