— Так что мы выплыли за буйки и спасатель заставил нас выйти из воды на весь день. Это было нечестно, потому что старшие дети могли свободно плавать на другую сторону бухты, а я могу плавать гораздо лучше них. — Маленький мальчик на экране компьютера Вероники возмущенно нахмурился. — Некоторые из них могут только по-собачьи. А я могу плавать кролем!

Вероника сидела на диване в своей квартире, ноутбук стоял на кофейном столике. Она ушла с работы во второй половине дня, чтобы поговорить с Хантером, ее сводным братом, по «Скайпу».

— Но кроме этого в лагере было весело? — спросила она.

— Думаю да, — даже в семь лет у Хантера была мрачная, обдуманная бесстрастность. Вероника думала, что это было побочным эффектом взросления в доме, где было слишком много секретов. Она по опыту знала, что тихий ребенок, который может подслушивать и молчать об этом, может узнать больше, чем любопытный. — Мне не понравилось плавание на каноэ. Но я был лучшим скаутом в Захвате флага. И я научился играть на гитаре.

— О да? Ты мне что-нибудь сыграешь?

— У меня пока нет гитары. Мама сказала, что может на Рождество. Они дорогие.

Лиэнн и Хантер вернулись в Тусон в апреле, после того как все улеглось после аферы Таннера и Авроры. Таннер сейчас отбывал двухлетний срок в тюрьме Айронвуд за вымогательство и препятствование правосудию. Между тем, Аврора вышла по УДО, но ее обязали к терапии. Лиэнн получила опеку, хотя Вероника не была уверена, зачем ей это. В нежном возрасте шестнадцати лет Аврора не только согласилась подделать свое собственное похищение, чтобы украсть выкуп, но также обманула отца, чтобы исчезнуть с деньгами и повесить все на него. Лиэнн поместила ее в лечебное заведение с проживанием для подростков с «антисоциальным поведением», что для Вероники казалось верным, она ударила Веронику током из ее же шокера прежде чем обсудить достоинства ее убийства и вышвыривания ее тела в пустыне.

С тех пор как они уехали, у Вероники только раз получить съездить в Тусон, но она старалась общаться с Хантером по «Скайпу» по крайней мере раз в две недели. Потом в июле он уехал в лагерь на две недели, опыт, за который она тихо помогла заплатить. Лиэнн едва сводила концы с концами. И после долгов, вызванных юридическими услугами для Таннера и Авроры и ценой за терапию Авроры, для Хантера не особо много оставалось.

Вероника мысленно отметила, что нужно обсудить гитары с матерью. Она может найти не новую и отправить ее им, может, оплатит учителя. Даже спустя все это время, Вероника не собиралась выписывать чек Лиэнн.

— Что ж, ты хочешь знать чем я занималась последние пару недель? — спросила она.

— Чем?

Она подняла Пони с ее собачей кроватки, в которой она спала, и поднесла к камере. Щенок заспанно моргал.

— Пыталась убедить моего нового соседа перестать писать на ковер!

Глаза Хантера округлились.

— У тебя собака?

— У нас собака, — подтвердила Вероника.

Он отвернулся от камеры.

— Мам! Мам, иди сюда, у них собака!

Даже сейчас Вероника инстинктивно напряглась, когда Лиэнн появилась на экране. Старые привычки тяжело уходят. Лиэнн, которая преследовала ее в юности, исчезла. Женщина, которая осушила фонд на обучение Вероники одиннадцать лет назад, теперь была другой. Она улыбнулась Веронике почти застенчиво.

— Привет, дор… Вероника. — Лиэнн поправила себя. — О боже, кто это?

— Это, — сказала Вероника, — моя Пони. И я подумала… может, когда закончится это дело, над которым я работаю, я возьму пару дней, приехать к вам. Я могу взять с собой щенка. Может, Логан сможет тоже приехать. Я бы хотела познакомить тебя с ним, Хантер. Мне кажется, он тебе понравится.

Хантер посмотрел на мать.

— Можно, мама?

— Конечно, дорогой. В любое время, — мягко сказала Лиэнн.

Это было странно, видеть Лиэнн и Хантера рядом. Они были похожи, как и Вероника с матерью. У них всех были светлые волосы, тонкие черты лица. Она всегда была ближе к отцу, даже в детстве, но существование Хантера как-то напомнило, что она была дочерью Лиэнн в той же мере, что и Кита, неважно какие напряженные были у них отношения.

Ее телефон неожиданно запиликал на диване рядом с ней. Она подалась вперед, чтобы посмотреть кто это.

Лаборатория Нептуна.

Она опустила Пони на пол.

— Мам, Хантер, мне жаль так быстро прерываться, но мне нужно ответить. Это по работе.

— Не проблема, — сказала Лиэнн. — Может мы сможем поговорить в следующие выходные.

— Привези с собой собаку! — прокричал Хантер, махая.

— Пока! — она улыбалась в камеру пока соединение не сбросилось. Потом она схватила телефон.

— Здравствуйте, мисс Марс. Это Фил Кертис из лаборатории. Мы только что получили результаты по образцам, которые вы нам прислали на этой неделе.

— И?

Последовала недолгая пауза, а затем:

— Совпадение.

* * *

Вероника мчалась по шоссе в Сан-Диего, окна были опущены и радио выключено, чтобы она могла подумать. Ее пальцы сжались вокруг руля. Он попался. Никакие из нематериальных, косвенных улик — сумка, автобус, машина — не имели значения. ДНК не врет.

Было почти три, когда она приехала в штаб полиции Сан-Диего. Детектив Лео Д'Амато стоял и ждал ее перед входом. Он держал две чашки кофе.

Она взяла протянутую чашку.

— Ты его взял?

— Да, он в третей комнате для допросов. Сейчас он разговаривает со своим адвокатом.

Она знала Лео со школы. Тогда он был миленьким новым помощником шерифа в департаменте шерифа, с улыбкой, которая была наполовину шаловливой, наполовину робкой и уж точно очаровательной. Они беззастенчиво флиртовали и даже недолго встречались. Но жизнь Вероники была слишком сложной для такого милого парня как Лео. Немалой частью ее проблем было неожиданное и растущее влечение к парню ее мертвой лучшей подруги — Логану Эклзу.

Но они остались дружны. Она позвонила ему, как только получила результаты из лаборатории. Даже если преступления Беллами подпадали под юрисдикцию Нептуна, она не доверяла департаменту Лэмба в этом разбираться.

Лео открыл для нее дверь и провел ее через шумный холл к лифтам.

— У меня было время просмотреть файл. Есть что-то еще, что мне нужно знать, прежде чем разговаривать с ним?

Вероника рассказала ему про ее сомнения относительно сумки, пока поднимался лифт.

— Но у жертвы была тяжелая травма головы, так что у нее потеря памяти. Вероятно, она не сможет его опознать.

— Да, не удивительно. — Он скривился. — Я видел фото.

Лифт открылся в шумной открытой комнате, разделенной на закутки. Детективы в штатском работали за компьютерами и говорили по телефонам. Пробковые доски и белые доски висели на стенах, на них были графики и списки имен. Низкая, коренастая женщина заметила Лео и подошла к ним.

— Они готовы, Д'Амато, — она подала ему папку. Он открыл ее и заглянул внутрь. Потом он ее закрыл.

— Хорошо, Марс. Давай это сделаем, — сказал он, открывая дверь.

Было похоже, что Беллами привезли прямо с тренировки. На нем была футболка «Найк», и на шее все еще висел свисток. Его лицо было темно-красным, но кроме этого он выглядел неожиданно собранным. Рядом с ним сидел его адвокат, Марти Кэмбелл — изнеженный низкий мужчина в модном, очевидно сшитом на заказ костюме. Каждая его часть, которую можно было наманикюрить, была наманикюрена, от его аккуратной бороды до чистых и постриженных ногтей. Оба мужчины подняли взгляд, когда Лео и Вероника зашли в комнату для допроса.

— Тренер Беллами… Мистер Кэмбелл. — Лео закрыл дверь. — Я детектив Лео Д'Амато. Это Вероника Марс, которая консультирует нас по этому делу.

Взгляд Беллами встретился с ее, его челюсть почти незаметно напряглась. Она не отвела взгляд, когда села напротив него за стол.

— Мы встречались, — сказала она, кладя руки на стол перед собой.

Губы Кэмбелла сложились в пренебрежительную улыбку.

— Детектив Д'Амато, это смешно. Вы взяли моего клиента по очень неубедительным доказательствам. Давайте закончим это до того как это станет большим позором для вашего департамента.

Тяжелые брови Лео приподнялись. Он открыл папку и вытащил фото тела Грейс Мэннинг, кладя ее на стол. Ее лицо было размыто — даже с ДНК, они были осторожны с личность выживших — но жесткость ее травм была ясной и шокирующей. Вероника внимательно наблюдала за лицом Беллами. Его выражение лица не изменилось, но его зрачки расширились.

— На девятнадцатилетнюю девушку напали в Нептуне утром 7 марта, — сказал Лео. — У нас есть доказательства ДНК — которые ваш клиент предоставил по своей воле — привязывающие его к нападению. Адвокаты обычно не находят такого рода доказательства неосновательными.

— Во-первых, я с трудом могу назвать способ, которым ваш… помощник взял образцы ДНК «своей волей», — ровно сказал Кэмбелл. — Она проникла в его кабинет и когда попалась, обвинила его в сексуальном нападении перед его начальником. Он отдал образец под давлением. Во-вторых, есть рациональное объяснение наличия его ДНК на месте преступления.

— Я внимательно слушаю, — сказал Лео.

Потом заговорил Беллами. Его глаза все еще были прикованы к той фотографии, его лицо и шея покраснели. Но его голос был тихим и осторожным, его слова были почти слишком продуманными.

— У меня был секс с этой девушкой, — сказал он. — Но я ее не насиловал.

Вероника не смогла сдержать насмешку.

— Так сломать девушке половину ребер и душить ее, пока она не потеряет сознание, — это прелюдия? Да ладно, тренер, даже если вы практикуете жесткий секс никто не поверит, что невиновный человек выбросит тело девушки в шестнадцати километрах от того места, где их последний раз видели вместе.

— Но я не выбрасывал, — его бледно-голубые глаза наконец оторвались от фото. — Когда она вышла из моего номера, с ней все было хорошо. Я не знаю кто это с ней сделал, но это произошло после того как мы разошлись.

— Почему вы не упомянули этот якобы секс по согласию, когда я брала у вас образец? — спросила Вероника — Вы знали, что я ищу. Почему вы не открылись, когда у вас был шанс, неделю назад?

Фиолетовые пятна появились на его лице, цвет который извращенно напоминал пестрые синяки на фото перед ним.

— Что ж, мисс Марс, дело в том, что мне было стыдно.

Вероника подалась вперед.

— Чего? Секса?

Беллами скрестил руки.

— Нет. Секса с проституткой.