С благодарностью проглотив порцию бурбона с содовой, которую протянул ему Келли Винс, шеф полиции посмотрел на Джека Эдера и спросил:

— Скажите, был ли когда-нибудь Вояка солдатом?

— На двух войнах, — ответил Эдер, отворачиваясь от окна в комнате Винса. — И Вояка, как ни странно, его подлинное имя.

— Не может быть.

— Несколько лет назад я видел его свидетельство о рождении. Это было в начале пятидесятых, когда некий мистер Шипли в государственном департаменте с подозрением относился почти к любому, кто просил выдать ему заграничный паспорт, но с особой подозрительностью — к тем, кто служил в батальоне Линкольна в Испании, а потом в УСС, Управлении стратегических служб, почему Вояка и обратился ко мне.

Форк даже не попытался скрыть свое удивление и недоверие.

— Что он, черт возьми, делал в Испании?

— По чистой случайности Вояке поручили перегнать девять машин скорой помощи «Додж» из Детройта до Мексики, а оттуда в Испанию. Они были закуплены для лоялистов некоторыми гражданами, которые несколько позже непродуманно объявили себя антифашистами, — улыбнулся Эдер. — Вояка всегда говорил, что помог распорядиться этими деньгами его старый приятель Хемингуэй.

— Сколько было Вояке тогда лет?

— Когда он направился в Испанию? Не больше двадцати. Он родился шестого апреля семнадцатого года, и я запомнил эту дату, потому что в этот день мы объявили войну Германии. — Эдер снова улыбнулся, на этот раз мягко и растроганно, и добавил: — Первую мировую войну.

Нетерпеливый кивок Сида Форка дал понять, что он осведомлен о ходе первой мировой войны.

— Поэтому родители и назвали парня Воякой.

Эдер кивнул.

— Его полное имя Вояка П. Слоан. «П» значит Першинг. Генерал… времен первой мировой.

— И доставив машины скорой помощи, он вступил в армию?

— Так он утверждал. Во всяком случае, он приобрел там некоторый опыт, который позволил ему получить звание второго лейтенанта в УСС сразу же после начала войны. — Эдер снова едва ли не с извинением улыбнулся Форку. — Второй мировой.

— И что он там делал… или утверждал, что делал?

— В УСС? Занимался всякими тайными делами — по крайней мере, в той степени, в которой они не мешали его операциям на черном рынке. — На этот раз улыбка Эдера была более всезнающей, чем извиняющейся. — Похоже, черный рынок и война всегда идут рука об руку.

Форк вежливо прервал все дискуссии на тему черного рынка своим вопросом:

— Почему в пятидесятых годах ему потребовался паспорт?

— Долги.

— Наверно, хотел улизнуть от них.

— Что-то вроде. Но я припомнил, что один из конгрессменов-республиканцев у меня в долгу, и Вояка получил свой паспорт. Когда через четыре года, в пятьдесят пятом, он вернулся из Европы, ему было тридцать восемь лет и неожиданно он оказался в звании отставного лейтенанта-полковника. С тех пор он еще дважды повышал себя в звании, производя впечатление на бесконечную серию податливых, но обеспеченных вдов, которые снабжали его нарядами, машинами, наличностью и остатками того обаяния, которые они еще могли пускать в ход.

— Я лично как бы унаследовал Вояку от Джека, — продолжил Келли Винс, осторожно ставя свой стакан на кофейный столик; наклонившись вперед, он посмотрел на Форка: — А где вы столкнулись с ним, шеф?

— Он был нашим первым клиентом, которому потребовалось убежище, — сказал Форк. — А потом он прислал нам треть остальных, включая и вас двоих. Он как бы взял попечительство над нами тремя — Б.Д., мною и Дикси — и любил возить нас на воскресные обеды. Ну, мне с Б.Д. они быстро надоели, а Дикси всегда любила их, пока не вышла замуж за Мансура. Она говорила, что ей нравились манеры Вояки. — Он холодно посмотрел на Винса. — Устраивает такое объяснение?

Когда Винс отреагировал лишь пожатием плеч, Форк спросил:

— Так что мы с ним будем делать после вскрытия — похороним его, кремируем, передадим тело кому-нибудь? У него есть какие-нибудь дети, бывшие жены, братья, сестры… кто-нибудь?

Эдер вздохнул.

— У него были тысячи знакомых, не говоря уж о Келли и обо мне. Но из ваших слов вытекает, что у него были и вы, мэр и Дикси. Так что я предполагаю, мы и должны похоронить его, водрузить надгробный камень и поставить на этом точку.

— «Вояка П. Слоан…», — сказал Винс. — «1917–1988 гг.» И подвести черту.

— Подобрать эпитафию мы предоставим тебе, Келли, — затем Эдер повернулся к Форку: — Сколько это будет стоить: могила, памятник, дешевый гроб, несколько слов со стороны не самого благочестивого священника?

— Вояка был католиком?

— Боюсь, он выпал из их рядов.

— В таком случае, я знаю священника. Что же до стоимости, у него в бумажнике было примерно пятьсот пятьдесят долларов, но это не покроет всех расходов, о которых идет речь. — Почувствовав на себе жесткий взгляд Келли Винса, он заторопился: — У него еще была в часовом кармашке тысячедолларовая купюра, но я не уверен, удастся ли пустить ее в ход.

— Совершенно законное платежное средство, — сказал Эдер. — И поскольку вы являетесь шефом полиции, банк не будет задавать никаких вопросов.

— В том же кармашке у Вояки было кое-что еще, — добавил Форк. Он выудил из нагрудного кармана сложенную страничку дневника и протянул ее Винсу: — Разве что оно не имеет никакого смысла.

Винс развернул страничку и уставился на буквы и цифры, сделав вид, словно видит их в первый раз.

— Никогда не умел разгадывать ребусы, — пробормотал он, — но вот эта строчка, «КВ 431» и «ДЭ 433» совершенно очевидна. Номера комнат Джека и моей. — Он протянул бумажку Эдеру. — Все остальное полная чушь.

Эдер молча пробежал глазами набор букв и вслух зачитал их: «П Д Э О В С Д Э». Затем поднялся и подошел к окну, словно падавший из него свет мог помочь ему разобраться в головоломке, еще раз про себя прочитал буквы, несколько секунд разглядывал океан и, наконец, повернулся к Винсу:

— Может, разгадка гораздо проще, чем кажется.

— А не старый ли это код из УСС? — предположил Форк.

— Скорее всего, это корявый набросок старика, который уже не доверяет своей памяти, — сказал Эдер. — «П ДЭ» может означать «поговорить с Джеком Эдером». Следующее — то ли ноль, что ли заглавное О. Если ноль то текст читается, как «Поговорить с Джеком Эдером ноль», что не имеет смысла, если только не перевести ноль как «в одиночку». «ВС», скорее всего, смахивает на «в связи». Последние две буквы похожи на инициалы, а единственный человек с такими инициалами — это моя дочь и жена Келли Винса, Даниель Винс.

— То есть, — уточнил Винс, — это читается как «поговорить с Джеком Эдером в одиночку относительно Даниелы Винс»?

— Может быть. А может быть, и нет. Но я предпочел бы сам повидаться с Данни.

Сид покачал головой.

— Глупая идея, судья.

— Почему?

— Вы собираетесь поехать туда на машине?

Эдер кивнул.

— Куда конкретно?

— В Агуру, куда же еще? — ответил Эдер, глядя на Винса, который тоже кивнул.

— И кто-то нагонит вас на трассе и разрядит вам в окно оба ствола дробовика, после чего Джека Эдера больше не будет.

— С тем успехом кто-то может войти через эту дверь и сделать то же самое.

Повернувшись, Форк бросил взгляд на дверь гостиницы и принял прежнее положение.

— Поэтому через полчаса я и перевезу вас в другое место.

— В какое?

— Которое находится под самой надежной охраной в городе.

— Спасибо, камеры мне не надо, — отказался Эдер.

— Я говорю не о камере, — успокоил его Форк. — Я говорю о прекрасных чистых комнатах, ванной на двоих, гарантированном уединении, с телефоном, кроватями и завтраками — и всего за тысячу в неделю. С каждого.

— Должно быть, это будет тот еще завтрак, — сказал Винс. — Она в самом деле нуждается в деньгах?

— Да, сэр, Она нуждается.

— Кто она? — спросил Эдер.

— Вдова покойного Норма Триса, хозяина «Синего Орла», — объяснил Винс. — Она живет в том огромном старом доме в викторианском стиле, который, насколько я успел убедиться, в самом деле находится под надежной охраной. — Взмахом руки Винс показал на гостиничный номер. — Во всяком случае, лучше, чем здесь.

Эдер посмотрел на Форка.

— Значит, вы рекомендуете?

— Вне всяких сомнений.

— И все же я хотел бы поехать повидаться со своей дочерью.

— И все же это глупая идея.

— Он может долететь, — предложил Винс.

— Откуда?

— Вы говорили, что когда-то тут была взлетная полоса.

— А также говорил, что федеральные власти закрыли ее.

— Кое-каких пилотов это не остановит.

— Кого вы имеете в виду?

— Того парня, которому принадлежит «Кузина Мэри», — сказал Винс. — Мерримена Дорра. Он сообщил мне, что у него есть «Цессна» и он может перебросить нас в любое место — если, конечно, мэр даст ему «добро».

Несколько секунд Форк, нахмурившись, размышлял, после чего неохотно согласился.

— Во всяком случае, в таком подходе больше смысла, чем в поездке на автомобиле.

Встав, Винс подошел к Форку и остановился, глядя на него сверху вниз.

— Я не совсем понимаю, чего ради вы столь внезапно решили побеспокоиться о нашей безопасности, шеф.

— Отнюдь не внезапно, — возразил Форк. — Она стала меня беспокоить сразу же после убийства Норма Триса и появления этих фотографий. Не меньше обеспокоило меня и убийство Вояки Слоана. Но по-настоящему я заволновался, когда мы с мэром обменялись мнениями.

Форк посмотрел на Винса и Эдера и снова перевел взгляд на Винса, дабы убедиться, что полностью завладел их вниманием.

— Помните, вы рассказывали всем в «Кузине Мэри» о швейцаре, который описал вам невысокого толстенького священника с поросячьим рыльцем, который засунул две коробки из-под обуви, набитые деньгами, в туалет к судье?

Винс кивнул — да, он помнит.

— И если Б.Д. правильно передала ваши слова, то описание этого священника, полученное от швейцара, полностью совпадает с описанием, полученным мною от свидетеля, который утверждал, что видел точно такого же человека, который вошел в «Синий Орел» и вышел из него в тот вечер, когда застрелили бедного старого Норма Триса.

— Тоже священник? — спросил Винс.

— Во всяком случае, в его наряде. Далее — то же самое описание, если не считать отсутствия сутаны, соответствует рассказу одного из моих лучших детективов, общавшегося с водопроводчиком, который, похоже, убил Вояку Слоана. Вы оба слушали Айви. И вот что все это означает: я чертовски уверен, что тип с двумя коробками из-под обуви с деньгами и тот, кто убил Норма Триса и Вояку Слоана — одно и то же лицо.

— Вы хотите дать нам понять, что знаете, кто он такой, — сказал Винс, стараясь скрыть возбуждение, скользнувшее в его голосе.

— Знаю. Это Тедди Смит — или Тедди Джонс — в зависимости, кем он себя считает в данный день. Мэр, Дикси и я знакомы с этой кучкой дерьма двадцать лет, когда я выгнал его из города, потому что он… впрочем, теперь это не важно.

— Значит, Смит, — сказал Эдер, глядя на Винса. — Не с этим ли человеком Пол должен был встретиться в Тихуане, как он тебе рассказывал, с тем, который…

Три коротких резких удара в дверь гостиницы прервали Эдера, который, сохраняя на лице то же задумчивое выражение, двинулся открыть ее. Не обращая внимания на Келли Винса, мэр кивнула ему, когда он снялся с места, и пересекла комнату, приблизившись к шефу полиции. Она остановилась над ним, уперев кулачки в бедра, и Эдер почувствовав, что, даже не произнося ни слова, она доминирует в комнате.

Продолжая глядеть на шефа полиции сверху вниз, она сказала:

— Все аннулировать, Сид.

— Что аннулировать?

Она сделала короткое яростное движение сжатым кулачком, словно бы вычеркивая Эдера и Винса.

— Их, — сказала она. — И все остальное. Все кончено.

— Черт побери, Б.Д., ты не можешь этого сделать.

— Вот увидишь.