Со скачками у Иоланты никогда не было проблем – перескакивала ли она сама, или вместе с кем-то. Однако на сей раз она словно застряла меж двумя давящими булыжниками. Иола зажмурилась и подавила крик боли.

Оказавшись на месте назначения, она пошатнулась, и принц ее подхватил:

– Извини. Я знал, что от скачка тебе, вероятно, станет плохо, но надо было как можно скорее перенестись в безопасное место.

Ему не стоило извиняться. Если они в безопасности, остальное неважно.

Они попали в какой-то вестибюль, где, кроме зеркала, пристенного столика и двух дверей, не было ничего. Принц указал палочкой на дверь, и та бесшумно открылась. За ней находилась комната с темно-красными обоями, бледно-желтыми креслами и большим пустым камином, перед которым стояла перегородка из кованного железа с вьющимися лозами и гроздьями винограда.

Принц снова взял Иоланту на руки и отнес в низкое кресло.

– У меня, кажется, найдется для тебя лекарство, – устроив ее, сообщил он. Затем подошел к двери напротив: – Aut viam inveniam aut faciam.

«Либо найду дорогу, либо проложу сам».

Дверь распахнулась. Иоланта заметила, что ее спаситель вошел в комнату с комодами и стеллажами, заполненными книгами, пузырьками, баночками и бутылками, а также известными и экзотическими инструментами. На длинном столе в центре помещения стояла клетка с канарейкой, а также два чемодана: один коричневого, другой – тускло-красного цвета.

Принц ненадолго исчез из вида. Иоланта слышала, как он открывает и закрывает ящики. Вернувшись, он сел рядом и устроил ее голову на сгибе своего локтя. Шерстяная куртка пропиталась горьким запахом тумана.

– А туман настоящий? – невнятно спросила Иола.

Такой густой, что хоть ножом режь, ужасного желтого оттенка и противный, как свиные помои.

– Его вызвала не магия, но и естественным его не назовешь – последствие британской индустриализации. Вот, это поможет прийти в себя после скачка.

В руках принц держал пузырек с мелким иссиня-черным порошком. Взяв Иоланту за подбородок теплыми сильными пальцами, он высыпал порошок ей в рот. На вкус лекарство напоминало морскую воду.

– Против удушья нет средства, однако это должно придать тебе сил.

Принц достал второй пузырек с лекарством для тонуса: серебристо-серые гранулы неожиданно имели вкус апельсинов.

– Благодарю, ваше высочество, – прошептала Иоланта.

Он уже уходил обратно в помещение, заполненное стеллажами.

– Что это за комната, сир?

– Моя лаборатория, – ответил принц, открывая ящик.

– А можно поинтересоваться, что вы там делаете?

– То, что делают в лабораториях: зелья, дистилляции, эликсиры, все в таком духе.

Иоланта вела лабораторные в сельской школе для учителя Хейвуда: такие занятия в той или иной форме были обязательными для учеников до четырнадцати лет. Но обычно маги не готовили свои зелья в домашних условиях: перегонные фабрики и изготовители зелий вполне удовлетворяли все их потребности. На самом деле во многих домах не было даже необходимого оборудования для тех рецептов, которым учила Иоланта.

Интересно, эта оснащенная лаборатория – лишь прихоть принца, или дело в другом?

Принц вернулся, закрыв за собой дверь. Он был высоким и стройным – не худым, но жилистым. Когда они впервые увиделись в разрушенном доме, на властителе Державы красовалась простая синяя туника и черные брюки, заправленные в сапоги до колен. Обычная одежда для сельской местности, ничего похожего на искусно сшитые парадные одежды, в которых его изображали на официальных портретах.

Теперь он был одет в черный пиджак с темно-зеленым жилетом, черные штаны и тщательно отполированные сапоги из черной кожи. Пиджак облегал тело лучше, чем принятые в Державе туники, а штаны оказались чуть посвободнее.

Иоланта посмотрела принцу в лицо. Официальные портреты известны тем, что не отражают действительности, но на сей раз картины не солгали – принц был красив: темные волосы, бездонные глаза и высокие скулы.

На портретах он всегда презрительно усмехался. Иоланта как-то сказала другой ученице, что принц похож на злобного мальчишку, который не только обзовет девушку деревенщиной, а еще и намеренно выльет на нее содержимое своего стакана. В реальности он оказался не таким циничным, в его лице была свежесть, мальчишеская привлекательность и, насколько могла судить Иола, никакого злого умысла.

Они встретились взглядами, и она почувствовала трепет в животе.

Ни слова не говоря, принц снова открыл дверь, но вместо лаборатории вошел в нечто похожее на ванную комнату.

– Сир, а что случилось с лабораторией?

Послышался шум воды.

– Лаборатория – изгиб в пространстве, а не часть этого гостиничного номера.

– Так мы в гостинице?

Почему-то Иоланта полагала, что они перенеслись в одно из его небольших владений, вроде охотничьей хижины или летнего домика.

Напор воды усилился.

– Мы едва ли в трех верстах от дома, где ты выбралась из сундука.

– Мы все еще в Лондоне?

– Так точно.

После его пояснений, Иоланта заметила, что в канделябрах за матированным стеклом на стене полыхает настоящее пламя, а не эликсир света. Не будь она так поглощена заботами, заметила бы это раньше.

Принц вышел из ванной с полотенцем и, склонившись, приложил влажную ткань к виску Иолы.

– Ой!

– Прости, кровь уже запеклась, но нужно лишь промыть рану.

Она вытерпела боль.

– Ваше высочество, не будете ли вы так любезны рассказать мне, что происходит?

«Зачем я здесь? Зачем вы здесь? Почему сегодня все пошло наперекосяк?»

– Позже. Я бы прослыл невнимательным хозяином, если бы не предложил тебе сначала принять ванну.

Иоланта позабыла, какая она грязная и избитая.

– Ванна сейчас набирается. Сама справишься?

Резонно, ведь ему в последнее время пришлось много таскать ее на себе. Но все равно… ну и вопрос!

– А если не справлюсь, сир?

Иоланта сразу же пожалела, что спросила. Верх нахальства. Да еще перед своим же правителем. Пусть в последнее время ей не хватало родительских советов, но она предпочитала считать себя воспитанной барышней.

Принц постучал пальцами по подлокотнику кресла:

– Значит, придется за тобой присмотреть.

Его тон был ровным, а выражение лица – бесстрастным, однако в воздухе появилось напряжение. Иоланта покраснела.

– Ну что, с тобой все будет в порядке… или нет? – спросил принц.

Иола впервые осознала, что у него сине-серые глаза цвета далеких холмов.

Теперь не оставалось ничего, кроме как храбриться.

– Уверена, что справлюсь, но если вы мне понадобитесь, сир, прошу, не мешкайте.

Он окинул ее быстрым взглядом. Иоланта уже видела подобный интерес в глазах мальчишек, но этот был таким мимолетным, что ей могло и показаться.

Принц склонил голову – напыщенно и церемонно:

– Я к вашим услугам, сударыня.

* * *

Наконец увидев себя в зеркале, Иоланта поморщилась. Она выглядела ужасно даже без запекшейся крови: грязное исцарапанное лицо, волосы, покрытые пылью и кусочками штукатурки, а когда-то белая блузка теперь напоминала цветом старую тряпку.

По крайней мере, она в безопасности. При мысли об учителе Хейвуде сердце сжалось. Интуиция не обманула: все его неприятности были из-за Иолы.

Она поспешно вымылась, а после надела сменную одежду, выданную принцем: тапочки, белье, голубую фланелевую рубашку и пару такого же цвета брюк – вещи подошли бы для мальчишки на полголовы выше и полпуда тяжелее.

Сжимая в руках порванную одежду, Иоланта вышла из ванной и увидела в гостиной поднос с едой и разожженный камин. Значит, это правда: камины в немагическом мире строили не просто для красоты.

Принц окинул Иолу странным взглядом, словно впервые увидел:

– Мы уже встречались? Ты кажешься… знакомой.

Каждый год с ним встречались избранные дети, но Иоланта ни разу не попала в их число.

– Нет, сир, я бы запомнила.

– Я мог бы поклясться…

– Вы, вероятно, с кем-то меня спутали, сир. Вот ваш кулон. – Она протянула руку.

– Благодарю.

Принц покачал головой, словно проясняя мысли, и указал на одежду Иоланты:

– Если не возражаешь, нам надо уничтожить вещи. Я бы предпочел оставить как можно меньше свидетельств твоего магического происхождения. То же касается содержимого твоей сумки. Хочешь что-то оставить?

Напоминание, что она не в такой безопасности, как хотелось бы. Иоланта не знала, как принц сохраняет свое хладнокровие, но была рада его уверенности, подавляющей ее страх.

Принц знаком попросил ее сесть и протянул сумку. Иоланта отложила письмо учителя Хейвуда. Порывшись в одежде, нашла мешочек с монетами, который нащупала раньше – настоящее китайское золото, действительное в любом магическом мире, – и тут наткнулась на нечто цилиндрическое.

– Мне кажется, тут что-то под подкладкой.

Принц произнес заклинание, аккуратно снявшее двойное дно, и показалась спрятанная трубка.

Он ошеломил Иоланту не столько чарами – хотя заклинание принц исполнил великолепно, – сколько своим поведением. Будь он сиротой, вынужденным заботиться о себе с младых ногтей, его зрелость и смекалка, возможно, никого бы не удивили. Но принц должен был получить наиболее привилегированное воспитание во всей Державе, однако вот он – всегда думает на шаг вперед, угадывает потребности гостьи.

– Благодарю, сир, – сказала Иоланта.

Услышал ли принц восхищение в ее голосе? Она смутилась и поспешно взяла трубку, в которой лежала натальная карта – на самом верху свитка виднелось искусно нарисовано ночное небо.

Иола положила письмо, мешочек с монетами и натальную карту обратно в сумку, а принц подхватил все остальное.

– А зачем ты сегодня вызвала молнию?

«Надо было сохранить работу опекуна и крышу над нашими головами».

– Я пыталась исправить порцию эликсира света и нашла в «Энциклопедии зелий» примечание, что разряд молнии может исправить любой эликсир света, как бы плохо он ни был изготовлен.

С вещами в руках принц подошел к камину.

– Кто написал это примечание?

– Не знаю, сир.

Он бросил ненужные пожитки в огонь:

– Extinguamini. Tollamini.

Вещи Иоланты обратились в прах, пыль поднялась столбом по дымоходу. Принц облокотился о каминную полку и ждал, пока все признаки уничтоженного добра исчезнут. Как он элегантно выглядит, весь...

Иоланта поняла, что пялится на него, как ни на кого прежде, и поспешно опустила взгляд.

– Странно, что кто-то оставил такой совет. Молния никак не влияет на приготовление зелий. Какого года та энциклопедия?

– Не знаю, сир, книга всегда хранилась у моего опекуна.

Принц повернулся к двери в лабораторию, повторил пароль и вошел.

– У меня есть первое издание, опубликованное в державное тысячелетие.

Державное тысячелетие знаменовало тысячу лет правления дома Элберона, к которому принадлежал принц Тит. Сейчас на дворе стоял державный год тысяча тридцать первый, значит, копии энциклопедии в Малых Заботах было не больше тридцати одного года. А Иоле казалось, что книга гораздо древнее.

– Сир, а нам следует выяснить, кто написал это примечание?

«Нам». Она еще больше смутилась из-за того, что сболтнула, предположив, будто у них с принцем общая цель.

– Сомневаюсь, что нам удастся, даже если попробовать. Хочешь чего-нибудь поесть?

– Кажется, да. – Желудок успокоился, и Иола почувствовала лютый голод, ведь она не притронулась к обеду, принесенному миссис Нидлз.

Принц налил ей чашку чая.

– Как тебя зовут?

От изумления, что он этого еще не знал, Иоланта аж забыла поблагодарить принца за чай.

– Сибурн, сир, Иоланта Сибурн.

– Приятно познакомиться, мисс Сибурн.

– Да продлит Фортуна дни страны под вашим флагом, сир.

Так положено приветствовать правителя Державы. Вероятно, Иоланте следовало еще и преклонить колени. И почти наверняка – присесть в реверансе.

Как будто читая ее мысли, принц ответил:

– Не переживай о приличиях, не стоит называть меня «сир», мы не в Державе, и тут некому нас ругать за несоблюдение придворного этикета.

«Значит… он еще и любезен».

Довольно. Неизвестно, что стало с учителем Хейвудом, а она тут едва ли не поклоняется малознакомому принцу.

– Благодарю вас, сир… то есть, благодарю. И не соблаговолит ли ваше высочество рассказать, что стало с моим опекуном, когда я исчезла?

– Сейчас он в заключении у инквизитора. – Принц присел напротив Иоланты.

Даже удовольствие от его присутствия не уменьшило ее тревогу.

– Значит, инквизитор все-таки появилась?

– Даже полминуты не прошло, как ты перенеслась, а она уже тут как тут.

Иола сжала руки, шокированная тем, что ей грозила настоящая опасность.

– Ты не выпила чаю. Добавить сливок или сахара?

Обычно ей нравился чай с щедрой порцией сахара и сливок, но такой приторный напиток больше не импонировал. Иоланта глотнула черного чаю, а принц толкнул к ней тарелку с сэндвичами.

– Ешь, скрываться от инквизитора непросто, тебе понадобятся силы.

Иоланта откусила сэндвич с неожиданно пряным вкусом.

– Значит, я нужна инквизитору.

– Точнее, ты нужна Лиходею.

Иоланта отшатнулась. Она не помнила, когда и где впервые услышала о Лиходее, официально носившем титул Верховного главнокомандующего великого мира Новой Атлантиды. В отличие от инквизитора, которую обсуждали, пусть и шепотом, о главнокомандующем все подчеркнуто молчали.

– А зачем я сдалась Лиходею?

– Из-за твоих способностей, – ответил принц.

Такой нелепости Иоле еще никто не говорил.

– Но Лиходей и так уже самый могущественный маг на свете!

– И он желает таким и остаться, что возможно лишь с тобой. Кстати, ты крошишь сэндвич.

Иоланта с трудом разжала пальцы.

– Как? Каким образом я могу помочь Лиходею сохранить власть?

– Знаешь, сколько ему лет?

Она покачала головой и поднесла чашку к губам. Нужно было чем-то запить еду, вдруг превратившуюся в клейковину, которую невозможно проглотить.

– Почти двести, а то и больше.

Иоланта уставилась на принца, забыв о чае:

– Как кто-то способен столько прожить?

– Не естественным путем. Агенты Атлантиды рыскают по всем доступным мирам в поисках необычно сильных магов стихий. А как только находят, он или она тайно переправляется в Атлантиду и пропадает навсегда. Не знаю, как Лиходей использует таких стихийников, но что использует – это точно.

«Если сожмешь чашку еще крепче, ручка сломается». Иоланта поставила чай на стол.

– А кого можно считать необычно сильным магом стихий? Я не имею власти над воздухом.

Принц подался вперед в кресле:

– Уверена? Когда ты в последний раз пыталась им повелевать?

Иоланта нахмурилась – она не помнила.

– Меня пытались убить, выкачав воздух из точки назначения портала. Будь я способна им управлять, я бы это остановила. Верно?

На этот раз нахмурился принц:

– Разве ты родилась не тринадцатого или четырнадцатого ноября тысяча восемьсот шестьдесят шестого… то есть в державном тысяча четырнадцатом году?

– Нет, я родилась раньше, в сентябре.

На день позже принца, если точнее. Так приятно было в детстве притворяться, что праздник, посвященный ему, касался и Иоланты.

– Покажи мне свою натальную карту.

В последние годы кое-где стало модно вопреки традиции пренебрегать натальной картой; в Деламере ее могли забросить подальше и забыть о ней. Но не в Малых Заботах. Когда Иоланта прошлой осенью вызвалась устроить огненные барьеры для ежегодных гонок с препятствиями, у нее, как и у всех участников, запросили карту, чтобы вычислить наиболее благоприятный день для соревнований.

Только вытащив цилиндрический контейнер, Иола вдруг поняла, что карта, использованная всего несколько месяцев назад, никак не могла лежать в сумке, которую никто не трогал более десяти лет.

Раньше, проверяя, что это такое, Иоланта развернула лишь верхние пару дюймов свитка. В полном развороте на почти метровой схеме не было имени в центре, только время рождения: пять минут третьего ночи, четырнадцатого ноября тысяча четырнадцатого державного года.

У Иоланты зазвенело в ушах.

– Но я родилась в сентябре, я уже видела свою карту и не раз. Это не она!

– Однако именно эту сюда сложили на случай, если правда выйдет наружу и тебе придется уйти, – заметил принц.

– Так вы утверждаете, будто мой опекун сделал фальшивую натальную карту? Зачем?

– В ту ночь произошел метеоритный ливень: звезды падали, как капли. Провидцы всех миров на земле предсказали рождение великого мага стихий. Будь я твоим опекуном, то уж точно никому бы не сказал, что ты родилась в ту ночь.

Иоланта читала о той ночи, когда неба не было видно за золотыми полосами падающих звезд.

– Вы считаете, что я тот самый великий маг стихий? – спросила она едва слышно.

Не может быть. Ей совсем этого не хотелось.

– До тебя не было никого, кто бы мог призвать молнию.

– Но молния бесполезна. Я едва себя не убила, когда ее вызвала.

– Лиходей уж придумает, что сделать с такой силой.

Иоланта понятия не имела, почему от этих слов испугалась еще сильнее, но что есть, то есть.

– День у тебя выдался утомительным, отдохни, – предложил принц. – Мне сейчас надо уйти, но через несколько часов я вернусь тебя проведать.

Уйти? Он оставит ее совсем одну?

– Возвращаетесь в Державу? – спросила Иоланта слабым и испуганным голосом.

– Отправляюсь в школу.

– Я думала, вас учат в замке. – Точнее в монашеской обители в Лабиринтных горах, где обучали юных принца или принцессу. Так говорили в школе Иоланты.

– Нет, я хожу в английскую школу неподалеку от Лондона.

Она не верила своим ушам.

– Вы шутите!

– Нет, я серьезно. Лиходей так пожелал.

– Но вы же наш принц и должны быть одним из лучших магов. А в такой школе вас не научат всему необходимому!

– Ты правильно поняла намерения Лиходея, – тихо заметил принц.

Иоланта пришла в ужас:

– Не могу поверить, что ни регент, ни премьер-министр не возражали.

– Ты переоцениваешь смелость тех, кто у власти: они часто более заинтересованы в том, чтобы удержаться на посту, чем сделать что-то полезное.

В голосе принца не было горечи, лишь сухая констатация. Как он справлялся с таким вопиющим оскорблением? Ведь на бумаге он равен Лиходею по власти и привилегиям, а на деле последний навязывает правителю Державы свою волю!

– А… что мне делать, пока вы в школе?

– Я надеялся взять тебя с собой, но это школа для мальчиков. – Он пожал плечами: – Мы придумаем что-то новое.

Принц говорил подчеркнуто любезно, но Иоланта чувствовала: он не рад тому, что не все идет по плану и надо что-то придумывать.

– Я могу пойти с вами. Я какое-то время ходила в школу для девочек и каждый семестр играла главную мужскую роль в школьном спектакле. У меня низкий голос, и я прекрасно подражаю мальчишеской ходьбе и говору. – Она так отлично справлялась, что некоторые родители ее одноклассниц даже считали, будто на роль пригласили мальчика. – Не говоря уже о том, что я умею драться.

В отличие от большинства магов, которых с детства учили воздерживаться от насилия, юные стихийники не чурались сходиться в рукопашной: лучше уж пусть бьются на кулаках, чем подожгут противника.

– Уверен, что ты можешь раскидывать мальчишек направо и налево, и не сомневаюсь в твоем сценическом таланте. Но притворяться парнем несколько часов каждый семестр совсем не то же самое, что круглые сутки день за днем носить личину на виду у агентов.

– Прошу прощения?

– В школе есть агенты Атлантиды. За мной следят.

Иоланта сжала подлокотники кресла:

– Вы живете под надзором Атлантиды?

Почему-то она считала, что принц от этого избавлен.

– В школе лучше, чем дома: в замке не продохнуть от шпионов инквизитора, но сейчас нам это не поможет.

Иоланта не могла представить, что за жизнь он вел.

– Здесь ты в безопасности, – продолжал принц. – У служащих гостиницы есть доступ в вестибюль, куда мы перескочили, но остальной номер защищен чарами от вторжения.

Такие чары не гарантировали безопасности: в доме Иоланты в Малых Заботах их тоже хватало.

– Никто тебя здесь не знает, – все убеждал ее принц. – Атлантида, несмотря на свое величие, не в силах найти тебя так легко в городе, где живут миллионы. И если что-то тебя встревожит, иди в лабораторию и жди. Ты уже знаешь пароль; подписью служит первый абзац на десятой странице книги на столе в форме полумесяца.

«Лучше бы он бросил школу и охранял меня». Если принц ошибся, а Атлантида окажется быстрее и умнее, чем он полагает, Иоланта станет легкой добычей. Он должен остаться с ней. Надо его вразумить, а если придется, то и умолять. Закрыть собой выход.

Иоланта открыла рот и выпалила:

– Ладно.

«На кону твоя жизнь, а ты тут похваляешься своей храбростью перед этим парнем!»

– Спасибо, – поблагодарил принц и коснулся ее руки.

Иола его впечатлила. Внутри зажглась чистая радость, едва не рассеяв страх от ухода принца.

Он пропал на мгновение в лаборатории и вернулся со шляпой-котелком и коричневым чемоданом, который Иоланта уже видела.

– Я вернусь после отбоя в школе. Тем временем перекуси и отдохни. Тебя непросто было найти, так что я не собираюсь терять тебя в ближайшее время.

Он ее искал? Иоланте хотелось узнать больше, но придется подождать его возвращения.

– Да не покинет вас Фортуна, ваше высочество.

Она едва присела в реверансе.

Принц покачал головой:

– Не нужно реверансов. И да пребудет с тобой Фортуна, Иоланта Сибурн.

Он надел шляпу и пошел к двери.

Если бы Иола не следила за ним внимательно, то не заметила бы маленький плоский диск на его рукаве. Она засомневалась: а вдруг в Англии модно так украшать пиджаки?

Но что там говорил учитель Хейвуд? «Осторожность не бывает излишней».

– Минуточку, ваше высочество, тут у вас что-то на левом рукаве.

Принц тут же посерьезнел и осмотрел себя:

– Где?

Иоланта повернула свою руку, чтобы показать. Эту штуку приделали чуть выше локтя, где он сам вряд ли бы заметил – да и кто-то другой тоже, если только не смотрел прямо на принца, когда тот поднимал руку.

Он нащупал, сорвал диск и мрачно на него уставился.

Затем стиснул кулаки и выпалил:

– У нас неприятности.

Удивительно, что Новая Атлантида стала средоточием магической власти. Да, остров большой – почти в два раза превышающий размеры Державы, – но он не годится для полномасштабного развития цивилизации. Создавшее его извержение вулкана произошло не так давно, а внутренний ландшафт слишком крутой и неровный. По почти повсеместному базальтовому покрытию трудно ходить, на нем невозможно ничего вырастить. Когда маги впервые ступили на этот остров, морских обитателей хватало, но за восьмисотлетнюю историю несколько раз они подходили опасно близко к полному исчезновению некоторых видов.

И из этих восьмиста двести лет вошли в историю как голодные века. Изоляция острова, относительно примитивные транспортные средства передвижения той поры и широко распространенная коррупция среди членов королевского клана лишили эффективности вспомогательные кампании, организованные другими магическими мирами. Под конец голодных веков население острова уменьшилось по меньшей мере на семьдесят процентов.

Считается, что Лиходей родился в последние десять лет голодных веков в среде беззакония и отчаяния. Можно только догадываться, стал бы он самым влиятельным на земле магом, если бы родился в более благополучном мире. Но, вне всякого сомнения, хаос и лишения его юности повлияли на стремление Лиходея к порядку и на его желание всем управлять.

Из книги «Империя. Возрождение Новой Атлантиды»

Безусловно, особенно сложно родителям и воспитателям совладать с юными магами стихий. Большинство детей иногда подвержены резким перепадам настроения. Но маленький стихийник в раздражении способен, не желая того, пошатнуть фундамент дома и выкачать воздух из легких товарища по играм. И даже взрослея, такие дети все равно невольно теряют контроль над своими способностями.

В этой главе мы хотим представить полный список практических техник для разрывания прямой связи между гневом маленького мага и его или ее инстинктивным желанием воспользоваться силой стихий. Не раз уже повторялось, что насилие – не лучшая замена, но пока мы не научились в совершенстве управлять эмоциями детей, лучше пусть они используют свои кулачки, чем чаще всего непропорционально большие силы.

Из книги «Воспитание и питание юного мага стихий»

Немного о подписях, прежде чем мы перейдем к нашему первому разделу заклинаний. Чары в этом и многих других учебниках не имеют подписей. Но никто еще не становился архимагом, используя лишь заклинания из публичных библиотек. Сильнейшие из чар, и передаваемые по наследству, и новейшие, обычно требуют как заклинания, сказанного вслух – которое могут и услышать, – так и непроизносимой подписи, позволяющей сохранить секрет.

По той же причине вторая подпись иногда используется с паролями, чтобы усилить их эффективность и надежность.

Из учебника «Искусство и наука волшебства для начинающих»