Хм-м-м-м-м. Я прочитал ее лаконичное, милое, вроде бы не безумное письмо. Затем посмотрел профиль и фото. А фото немного странное. Слегка размытое и даже зернистое. Интересно, почему? Может, снимок сделан близ Ниагарского водопада? Или его нарочно затемнили, чтобы скрыть большой нос? Или гнойник на лице?

Ну, я-то вообще притворяюсь, будто дружу с Миком Джаггером… Хм.

Уставившись в экран, я понимаю, что фото Бонго-Бонго не так уж меня и волнует. Ведь она написала мне сама. Добровольно. Я ей ничего не писал и вообще вижу впервые. Значит, она нашла меня в базе, и что-то в моем профиле ее зацепило. Она сделала первый шаг! Потрясающе.

Сказать по правде, такое случается со мной не каждый день. Да, порой женщины сами идут на контакт, хотя нельзя сказать, чтоб очень уж часто. Обычно такое поведение меня даже пугает, и ничего хорошего из нашего знакомства не выходит. Я всегда думаю, что моя поклонница, должно быть, просто сглупила.

До сих пор не могу забыть один случай. Я тогда учился в университете. Как-то раз мы здорово напились в баре, и ко мне подкатила ну очень сексуальная девчонка, знакомая моего приятеля. Она хотела переночевать у меня, потому что у нее не было денег на такси. С этими словами она положила руку мне на колено. Любой нормальный человек, скажем, девушка, к которой обратился с подобной просьбой парень, в таком случае решила бы, что с ней лихо флиртуют. Но я был молод, сексуально озабочен и к тому же мужского пола. Поэтому не поверил, что мне действительно предлагают заняться сексом. Я посмотрел на эту девушку и отколол следующее: «А почему бы тебе не поехать на автобусе?» Оскорбленная, она смерила меня презрительным взглядом и пошла ловить такси. Только три года спустя, проснувшись среди ночи в холодном поту, я понял, что она просто хотела со мной переспать. Залезть ко мне в штаны. И я послал ее… на автобусную остановку! Как сейчас помню, это был автобус № 97. У него действительно очень удобный маршрут.

Впрочем, я отвлекся. Как вы понимаете, я вовсе не знаменитый актер или футболист, поэтому не привык, чтобы со мной заигрывали женщины. Однако в киберпространстве возможно все, и слабый пол охотно идет на контакт. Блеск!

Прекратив танцевать по комнате, распевая «Просто жиголо», я сажусь за стол и думаю о Бонго-Бонго. О моей восхитительной поклоннице. И ник у нее очень даже ничего, в нем чувствуется что-то дикое, природное, намек на джунгли, легкий животный аромат. И почему-то мне кажется, что у нее большая грудь.

Надо проверить: кликаю на фото. Бесполезно, снимок чересчур размытый, сколько ни увеличивай. И тут я замечаю подпись: «Очередная свадьба». Только послушайте, очередная свадьба! Потягиваю капуччино и несколько минут размышляю об этой говорящей фотографии, о том, что за ней стоит. И представляю себе человека, который на всех свадьбах забивается в угол, смотрит, как летают букеты, и слушает хихиканье невест, а сам нет-нет да и подумает: когда же настанет мой черед?

Но хватит обо мне. Полагаю, с этой женщиной та же история. Я искренне ей сочувствую.

Так, а что она написала в анкете? Рост пять футов девять дюймов. Работает в издательстве. Уровень доходов «средний». Сейчас живет в Вандсворте, любит оперу и поп-музыку. Детей нет, не вегетарианка. Бонго-Бонго — Рак по гороскопу, глаза зеленые, волосы каштановые. Пьет мало.

На последнем утверждении я слегка притормаживаю. Мне не совсем понятно, зачем они поместили в анкету этот вопрос. Неужели есть на свете люди, которые во всеуслышанье заявят, что много пьют? «Привет, я Стрелец, не курю, живу в Лондоне и пью до умопомрачения».

В общем, сколько бы ни пила Бонго-Бонго, она нравится мне все больше. И я по достоинству оценил ее ответ в графе «О себе», то есть там, где девушки обычно распоясываются и начинают злоупотреблять смайликами.

Вот что пишет Бонго-Бонго:

Я: веселая, наглая, стильная, страстная, разносторонняя, верю в чудеса, решительная, чувствительная, вежливая, спонтанная, с широкими взглядами и богатым воображением, честная. Я не: дура, блондинка, хочу быть блондинкой, замкнутая, представляю Англию на соревнованиях по синхронному плаванию; двуличная, ограничена логическим мышлением, скучная, лживая. Подозрительно неравнодушна к: мужчинам в классических рубашках, моему пуховому одеялу, скорости, печенью, туфлям, кошкам, машинам, сыру, танцам, Швеции, солнцу, суси, путешествиям, рекламе, эстетике, приключениям, гигиенической помаде. Меня бесят: грузовики на дорогах, двубортные пиджаки, скверные манеры, кориандр, вруны, реклама в интернете, менеджеры по персоналу, стирка, бессмысленные поступки, тормоза, люди, которые не делают, чего хотят. Меня расстраивают: мюзиклы, трейлеры, необъяснимое отсутствие в моем детстве мяча-попрыгуна, плюющиеся люди, булавки для галстуков, лайм в коктейлях, городские окраины, нарушения правил дорожного движения. Ты: живешь в Лондоне, и тебе не терпится узнать, какие приключения ожидают на… Ах да, ты должен быть выше меня, даже если я на каблуках.

Круто! Вот это описание! В сто раз смешнее и умнее того, что я читал прежде. Главное, я со многим согласен. Мне ужасно не нравятся мюзиклы, и дома на колесах, и двубортные пиджаки, и реклама в интернете, и стирка, и даже булавки на галстуках. Что до городских окраин, то я их просто ненавижу — в основном потому, что сам там вырос.

Наши с Бонго-Бонго пристрастия тоже совпадают. Сыр — моя любовь. Суси я обожаю. В жизни я столько путешествовал и пережил столько приключений, что все и не вспомнить. И еще я уверен, что если бы побывал в Швеции, то тоже остался бы к ней неравнодушен. Единственная ложка дегтя в этой бочке меда — кориандр. Я люблю кориандр. Не то чтобы с ума по нему схожу, но мне нравится карри и все такое. Может ли кориандр встать между нами? Неужели мы позволим какой-то пряности разрушить нашу любовь?

Постойте, что это со мной? Любовь? Ну, размечтался!.. Кофе мой остыл, а на лице сияет широченная тупая улыбка.

Возвращаюсь к реальности. Прочту-ка ее сообщение еще раз. По сравнению с профилем оно очень короткое:

По-моему, ты гораздо симпатичнее Мика Джаггера. Это здорово, тем более что он недоумок. Пиши, если захочешь поболтать. Бонго-Бонго.

И все-таки оно мне нравится. Милое. Короткое. Немного загадочное…

Я отвечаю в том же духе:

Спасибо, Бонго-Бонго. Ты права. Я гораздо круче Мика Джаггера, потому что продаю специи и особенно хорошо разбираюсь в кориандре. Удачи на дорогах, Лайоншел.

Потом я начинаю сомневаться. Какое-то странное у меня письмо получилось. И третье предложение чересчур длинное и нескладное. С другой стороны, это всего лишь первое письмо. Опять же, первое впечатление очень важно. Из такого сообщения можно сделать разные выводы. В том числе, что я полный придурок.

Ладно, не стоит заморачиваться. Подумаешь, письмо, пара строк для девушки на сайте знакомств. Где со мной мечтают встретиться миллионы женщин. Задержав дыхание, я жму «Отправить». Потом смотрю на экран и жду, жду… чего?

Мгновенного ответа, по всей видимости. А почему бы и нет? Я представляю себе, как Бонго-Бонго получает мое сообщение и громко, немного по-детски смеется. В своей шикарной солнечной квартире в Вандсворте. Повсюду стоят книги по искусству. Ее сексуальные подружки склоняются над компьютером, хихикают и приговаривают: «А он ничего!» И еще я вижу, как она думает обо мне воскресным утром, прихлебывая кофе, как обычно это делают хорошие девочки в кино — зажав чашку обеими руками. Потом она переводит задумчивый взгляд на весенние деревья за окном, садится за стол и пишет мне второе умеренно кокетливое послание.

Прошло два часа. Она до сих пор не прочитала мое сообщение.

Немного обиженный, я ухожу из дома.

Через пару дней экран радостно возвещает:

Поздравляем, Лайоншел! Вам письмо!

От Бонго-Бонго. Она пишет:

Оч. смешно! Еще я ненавижу мускатный орех, просто боялась показаться занудой. Расскажи о себе… при встрече? Не выношу, когда эти переписки длятся неделями. Скинь мне сообщение на номер…

Вот это да! А она храбрая! Почти слишком нетерпелива. Может, Бонго-Бонго уже отчаялась найти свою любовь. Несколько минут я размышляю об этом. Вспоминаю, как лихо и остроумно она отвечала на вопросы анкеты. И еще вспоминаю, что все мы немного отчаялись, иначе бы просто не пошли на сайт знакомств. Беру мобильник, пишу сообщение. Ее зовут Сюзанна, мы назначаем встречу на четверг, то есть через два дня.

В течение двух дней меня грызут сомнения. Как она выглядит на самом деле? Вдруг у нее действительно гнойник на лице? Не зря ли я предложил встретиться в баре по соседству? Ну уж нет, она пьет мало, зато бар как нельзя лучше подходит для первого свидания, когда нужно просто убедиться, что у вас обоих на месте руки, ноги и все остальное. Если мы понравимся друг другу, то сможем сходить в театр/ресторан/заняться оральным сексом.

Как бы то ни было, пришло время моего первого свидания с Сюзанной, она же Бонго-Бонго. Что мне надеть? Сперва подумываю облачиться в довольно-таки необычный бархатный костюм, потом останавливаюсь на самом банальном из вариантов: старых добрых джинсах и джемпере. Конечно, туфли будут дорогие, потому что девушки всегда обращают внимание на туфли. По крайней мере, так они говорят. Обуваюсь и иду в бар.

Я пришел раньше на десять минут. Ее нет. Внутри полно студентов и… одна вдрызг пьяная тетка, орущая на игровой автомат. Сбоку немного похожа на Бонго-Бонго. В какой-то миг в мою душу закрадывается подозрение. Тетка поворачивается и громко рыгает мне в лицо.

Боже, неужели это и правда она? Если передо мной Сюзанна, то у нее весьма нетрадиционный подход к первым свиданиям. Тетка злобно смотрит на меня и что-то бормочет. Тут я опомнился. Ей около сорока пяти, она пьяная и почти засыпает. Да, знаю, «Фотошоп» творит чудеса, но не такие же!

Брожу по бару и выискиваю лицо со снимка Бонго-Бонго. Вокруг полно девчонок, в основном студенток — в этом районе Лондона куча университетов. Девочки пьют, смеются и по большей части не обращают на меня никакого внимания. Наконец я вижу свою заочную знакомую: она сидит за угловым столиком.

А что, симпатичная. Весело и дружелюбно улыбается. Глаза у нее хороши. Недурно! Какого черта я напялил этот джемпер?!

— Шон?

— Э, Сюзанна?

Она кивает и улыбается, потом мило смеется. Для начала все идет очень даже здорово. Я спрашиваю, не хочет ли она выпить. Сюзанна склоняет голову набок и отвечает:

— Красного вина… большой бокал! Спасибо.

Два часа спустя мы сидим за укромным столиком в углу и треплемся так, словно знаем друг друга сто лет. Только однажды между нами возникла неловкая пауза, когда я забыл ее настоящее имя. Ничего не могу с собой поделать, Бонго-Бонго просто больше ей идет: такое же соблазнительное, радостное, забавное и откровенное, как она сама. С Сюзанной удивительно приятно общаться. Она спокойно говорит о работе, остроумно язвит, если речь заходит о ее бывших парнях, вдохновенно рассказывает о любимых регбистах. А после трех бокалов вина позволяет себе совершенно сальный анекдот и заметно смущается — может, потому, что я делаю вид, будто потрясен до глубины души. Сюзанна заливается краской. Закатывает глаза и облегченно выдыхает:

— Да ты меня дразнишь! Вот мерзавец!

Потом мы снова болтаем, и я даже признаюсь, что сперва принял за нее вдребезги пьяную женщину у автомата, на что она отвечает:

— О, за десять лет я постараюсь сделать все, чтобы соответствовать твоим представлениям.

Теперь моя очередь смеяться. Потом наша беседа возобновляется. Мы превосходно ладим. Настолько превосходно, что, стоя в туалете перед зеркалом, я готов поздравить себя вслух (этот порыв я успешно сдержал). И все-таки мне о-о-очень здорово. Не знаю уж, в чем дело: в вине, в Сюзанне или в том, что я безнадежный оптимист, когда дело доходит до романтических отношений. В этой девочке определенно есть что-то трогательное и сексуальное. И она так мило смущается. Застенчивость и ямочка на подбородке — обалденное сочетание.

Короче, я решился. Обязательно ее поцелую. Да, это только первое свидание, но она мне нравится, и я ей нравлюсь, поэтому мы должны поцеловаться.

Первый поцелуй — дело тонкое. Не знаю, могут ли девушки оценить наши старания, ведь им ничего не приходится делать — сидят себе и мило улыбаются. Помню, однажды я поцеловал дамочку в ее машине, потому что мне показалось, будто она сама подставила губы. Как выяснилось, она просто полезла в коробку передач и от неожиданности так дернула головой, что расквасила мне нос. Наши отношения на этом закончились.

С тех пор перед первым поцелуем я несколько раз пытался произнести шутливую фразу: «Ты будешь очень-очень против, если я тебя поцелую?» в эдакой наигранной аристократической манере. У этой нелепицы есть два преимущества: во-первых, нам обоим ясно, что я придуриваюсь. И если она не согласна на поцелуй, то я могу запросто сделать вид, будто неудачно пошутил. В таких случаях я ухожу домой, посмеиваясь, а потом всю неделю угрюмо пялюсь в окно.

Ну почему любовь требует стольких усилий? Почему у девушек не предусмотрены большие неоновые вывески на лбу: «Все о’кей, теперь меня можно поцеловать»?!

Наверно, я круглый идиот. Эта красотка тоже думает, что я круглый идиот, и весь вечер просто прикидывается, будто смеется над моими шутками. Может, она даже пыталась сбежать от меня, все это время делая знаки бармену: «Спасите, мистер Джемпер решил, что у него смешные шутки!»

Черт. Меня покидает уверенность. По спине уже ползут мурашки. Надо срочно выпить.

Да уж, алкоголь — не лучший способ набраться храбрости и поцеловать девушку. Но что я могу поделать? Выпивка действительно помогает. По правде говоря, помогает не во всем. На каждом свидании я пытаюсь угадать необходимое количество алкоголя — так, чтобы спокойно болтать, при этом не выглядя хамом.

Думаю, двух бокалов вина будет достаточно. Я иду в бар, а когда возвращаюсь за столик, мы выпиваем и несколько минут говорим о японской кухне. Потом наступает тишина. Вполне предсказуемая тишина. Многозначительная. Сигнал к действию? Или Сюзанна просто пытается не рыгнуть? Как бы то ни было, на меня находит внезапная решительность. Почему-то я представляю себя бравым летчиком на войне. «О’кей, ребята, я готов. Я правда готов ее поцеловать. Пожелайте мне удачи и сделайте ручкой на прощанье».

Склоняюсь к Сюзанне. На какую-то миллисекунду успеваю заметить легкую панику на ее лице и воображаю, что вот сейчас она начнет отбиваться, и пятеро барменов вышвырнут меня за дверь. Однако потом ее плечи опадают. Итак, мы целуемся. Ну и что тут было сложного? Судьба благоприятствует храбрым. И слегка пьяным. А целуется Сюзанна хорошо.

Остаток вечера мы оба уже не так напряжены. Моя храбрость вознаграждена. После первого поцелуя можно и расслабиться.

Час спустя бар закрывается. Мы смотрим друг на друга, счастливо вздыхаем, и она говорит:

— Ну так что, мы…

— Да, и как можно скорее, — отвечаю я.

Смеемся. Нам предстоит второе свидание. Все очень просто. Обожаю интернет-знакомства!!!

Только когда мы встаем из-за столика, я замечаю: она всего на два дюйма ниже меня.

Черт, черт, черт! Она слишком высокая. Как я мог не заметить? Почему не увидел этого раньше? Каким местом читал ее профиль? Там ведь сказано: пять футов девять дюймов! А в конце Бонго-Бонго отмечает, что мужчина должен быть выше ее, даже если она на каблуках.

Проводив Сюзанну до метро, где мы снова целуемся и мне даже удается скрыть свое разочарование, я возвращаюсь домой. Поверженный. Почти взбешенный. Я злюсь на себя. Ну почему мне нравятся только те девушки, которые ниже меня на пять дюймов? Почему во мне так основательно укрепился предрассудок? Ведь она очень милая. И веселая. Какая разница, сколько в ней дюймов?!!

Однако разница есть. Я люблю низеньких. Просто люблю и все. Миниатюрных женственных девочек, которые легко помещаются мне на колени. Их можно защищать, обнимать за плечо, быть с ними настоящим мужчиной. Знаю, многие парни без ума от высоких, элегантных женщин, с породистыми длинными ногами и кошачьей фацией. Но не я. Мне подавай малышек. Физически маленьких. Тех, кому нужна мужская опека. Тех, кто в магазине говорит: «Простите, вы не достанете пачку „Ариэля“ с верхней полки?» Наверное, во мне осталось что-то звериное, или…

В общем, я раздавлен.

Слоняясь по квартире, я пытаюсь все обдумать. Почему мне нравятся такие девушки? Откуда во мне эта прихоть? И если я приобрел ее с опытом, то можно ли от нее избавиться? Можно ли навсегда отделаться от этой глупой тяги и счастливо жить с Бонго-Бонго? Или вообще с кем-нибудь выше пяти футов ростом?

Голова трещит. Я вспоминаю теорию одного моего приятеля. Он считает, что сексуальные пристрастия любого мужчины формируются так же, как у гусят — любовь к родителям. Это называется «отпечатком». Птенцы продирают глаза, и первое живое существо, которое они видят, становится горячо любимым родителем. То же самое с мужчинами. Та женщина, с которой они впервые испытали оргазм, становится их манией на всю жизнь.

Беда в том, что я испытал своей первый оргазм с… уборщицей.

Дело было так. Мне тогда исполнилось двенадцать лет. Вот уже шесть месяцев у меня в паху происходили какие-то странные «шевеления». Однажды я притворился, что заболел, и не пошел в школу. Папа читал лекции в университете, мама, убедившись, что я не при смерти, тоже ушла на работу. И я остался один на один… с уборщицей. Не стану сообщать вам все интимные подробности того дня, но когда она зашла ко мне в комнату, чтобы проверить мое самочувствие, я вроде как уронил пижамные штаны. И предстал перед ней совершенно голым. Она немного смутилась и быстренько ушла пылесосить. Как только за ней закрылась дверь, у меня в паху появилось смешное чувство, как будто там растопили миллион мороженых, а потом вся жидкость брызнула наружу. И я вытер ее носком.

Двадцать пять лет спустя я вспоминаю о том случае и задаюсь вопросом: я что, правда ненормальный? Конечно нет. А разве это нормально — кончить, оголившись перед уборщицей?! Уборщицей!!!

Нет, но… Я уже боюсь своих странностей, честное слово. Начинаю звонить друзьям и среди ночи спрашивать, когда и при каких обстоятельствах они испытали первый оргазм. Один друг сначала смеется, а потом рассказывает, что это произошло в школьном туалете. В четырнадцать лет. Друзья сказали ему, что надо «взять его и крутить, как будто разжигаешь палочкой костер». Битый час он катал свой пенис в ладонях. «А потом решил: да черт с ним, с костром! И начал тереть его сверху вниз. Через десять секунд из меня выстрелил поток спермы, и я подумал, что умираю».

Откровения первого друга мне не помогли. Я позвонил второму. Он рассказал, что кончил, прижавшись к конвейерной ленте, когда они с классом поехали на фабрику. Прежде он никогда не бывал на фабрике, и уж точно не с амурными целями. Третий приятель испытал оргазм в восемь лет. Он катал на качелях соседскую девочку. Качели ударили его по яйцам, но вместо того, чтобы закричать от боли, он эякулировал.

Наконец звоню Джо. Джо — транссексуал и скоро станет Джозефиной. Понимаете, с грудями. Мне, конечно, странно видеть это — мы дружим со студенческих лет, вместе ходили на футбол и играли в бильярд. Но если на свете и есть кто-то, способный пролить свет на сексуальные причуды, то только Джо. Уж он-то в этом хорошо разбирается.

Я рассказываю ему об опросе, который устроил среди друзей. И спрашиваю, как он впервые кончил.

Однако Джо отказывается говорить. Э-э, наверное, нужно снять возникшее напряжение… Делюсь с ним воспоминаниями о своем первом опыте, о мимолетном романе с уборщицей.

В трубке стоит тишина. Долгая тишина. Потом Джо переспрашивает:

— Ты разделся перед уборщицей?!

Я со вздохом подтверждаю сказанное. Джо изумленно присвистывает.

— Господи, это действительно странно.

Киваю. Джо прав. Я странный, какой-то особенный. Безнадежный чудак. Потом мне на ум приходит одна мысль.

— Джо, да ты же сам транссексуал, черт подери!

— Ну и?

— Ты носишь лифчики. И колготки. Когда не играешь в крикет. И ты считаешь меня странным?

К счастью, Джо смеется. Громко и долго. Он уверяет, что мне незачем волноваться, и у каждого свои причуды. Да уж, это точно. Потом он прощается, потому что ему еще надо заказать платье из каталога.

Стало быть, я нисколько не странный. Вернее, не так чтобы слишком. Ладно-ладно, я странный, ну и черт с этим! Мой опрос показал, что теория об отпечатках не выдерживает критики. Я же не повернут на уборщицах. Меня не возбуждает шум пылесоса или запах моющего средства. Я просто люблю низеньких, миниатюрных, сексуальных девушек.

Почему?

Кажется, я знаю, откуда это пошло. Первая девочка, которая мне понравилась и даже ответила сексуальной и эмоциональной взаимностью, была Элизабет. Мы вместе ходили в детский садик.

Знаю, знаю…

Я помню наш поцелуй только потому, что о нем написал. Ну, «написал» не в буквальном смысле, а прочитал эти слова всей семье за обедом. Мама их запомнила, а потом мое детское творчество даже напечатали. Неплохо, да?

Я подхожу к книжному шкафу и достаю оттуда брошюрку. Называется она «Всякая всячина», «сборник детских стихов, составитель Энтони Твейт». Интересно, найду ли я в этом стишке что-то новое о себе и своих сексуальных проблемах? Как так получилось, что мне тридцать семь, а я до сих пор одинок и люблю лишь невысоких фигуристых цыпочек с задорным смехом?

Итак, вот мое творение. Страница вся истрепалась. Перед стихом написано: «Шону было только четыре годика, когда он сочинил эти строки. Конечно, он не знал, что пишет стих, а думал, что просто разговаривает».

Почти правда.

Я немножко его подсократил, в книге было длиннее, но все в том же духе: когда я целую Элизабет, пианино начинает играть само по себе, яблони растут прямо сквозь крышу, лампочки идут в магазин, чтобы купить еще лампочек, и так далее. Потом снова появляется загадочный мистер Герд.

Итак, о чем говорит это грустное стихотворение? Что в возрасте четырех лет я был неисправимым романтиком? Или просто странным ребенком? Не знаю. Зато я до сих пор помню Элизабет Мейсон. Очень миленькая (для четырехлетней). Темноволосая, курносенькая, смешная, невысокая (да-да, я знаю, ей было только четыре). В детстве я нисколько не сомневался, будто нам с Лиззи суждено быть вместе. Увы, жизнь порой дает жестокие уроки. Когда нам обоим стукнуло по восемь, она встретила другого. Девятилетнего. Словом, та еще потаскушка. Зато я навсегда запомнил, чего можно ждать от женщин.

То же самое произошло со мной и в школе. Я учился в самой обыкновенной: куча галдящих мальчишек и столько же высокомерных девчонок. И была среди них одна особенная, по имени Салли Энн Лонг.

О, Салли Энн Лонг!

Она была очень красивой и не по годам прыщавой. Эта кокетка закружила меня в веселом танце на игровой площадке моего детства. Салли всегда говорила, когда надевала белые трусики. Она знала, что я по уши в нее влюблен. И даже обещала поцеловать, но не пришла в назначенное место. Я мечтал о ней долгие месяцы и даже годы — весь третий, четвертый и пятый классы. Чаще всего она с презрением отвергала мои настойчивые просьбы. Хотя в один прекрасный день я все-таки засунул руку ей под юбку и пощупал бедра. Это случилось на уроке географии. Салли только хихикнула и продолжала писать, как ни в чем не бывало, а я еще несколько лет с благоговением вспоминал тот чудесный миг. И вспоминаю его по сей день.

Что любопытно, Салли носила полосатые платья и короткие синие юбки. Полосатые платья и синие юбки возбуждают меня до сих пор. Люблю девушек с голыми ногами. Ах да, и Салли была невысокого роста. Пять футов и два дюйма. Прямо как Элизабет. Ну хорошо, хорошо, Лиззи была двух футов, но ведь тогда мы ходили в садик.

Это я все к тому, что сексуальные предпочтения мужчины закладываются еще в начальной школе и даже раньше. Можете спросить, если не верите. Я лично знаю парней, которые помешаны на чулках, потому что в детстве видели, как девочки встают на руки и при этом обнажают чулки. Другие сходят с ума по женской груди — они часто листали папины взрослые журналы. Вовсе не обязательно при этом испытывать оргазм, связь не настолько прямая, однако в нежном возрасте действительно происходит нечто очень важное.

Или это просто случайность — не знаю. Факт в том, что я пытаюсь с этим бороться. Я в восторге от Сюзанны, и то, что она не соответствует дурацкому лекалу у меня в голове, вернее, в паху, — не причина для разрыва. Подумаешь, все мои пассии были маленького роста! И классно смотрелись в плиссированных синих юбках! Подумаешь, что каждый мой роман с высокой девушкой заканчивался тоской зеленой или катастрофой!

На следующий день назначаю Сюзанне второе свидание. Мы встречаемся в баре. Она настоящая красавица, очень женственная, но… я ее не хочу. Эта жуткая мысль не дает мне покоя весь вечер. Я стараюсь не подать виду — плохо стараюсь, потому что она смеряет меня растерянным взглядом и говорит:

— Что-то не так, да?

Я молчу. Не могу произнести жестокое и грубое «да», но и на «нет» у меня не хватает духу. Поэтому я просто сижу и тереблю бокал, чувствуя себя виноватым и раздавленным. Наконец Сюзанна наклоняется, целует меня в лоб и уходит со словами:

— Спасибо за вино…

Вернувшись домой, я окончательно расстраиваюсь и угрюмо пялюсь в окно. Можно подумать, сама по себе любовь — недостаточно тяжелое испытание, и судьба решила подлить масла в огонь. Поди разберись во всех этих размерах, цифрах и детских плиссированных юбочках.

Может, мне стоило поднапрячься с Бонго-Бонго? Мы отлично ладили. Она смеялась над моими шутками, я смеялся над ее. Но исходя из своего личного опыта (весьма богатого и тяжелого) я знаю, что с флюидами не поспоришь. Пресловутая искра необходима. Если яблони не растут сквозь крышу и пианино не играет, рано или поздно наступит конец.

А потом до меня доносится какой-то шум. Снаружи. Время час ночи. Распахнув окно, я замечаю в тени пиццерии целующуюся парочку. Девушка хихикает, а парень сует руку ей под свитер. Любовь витает в воздухе.

Сперва у меня возникает непреодолимое желание окатить их ледяной водой и вызвать полицию. Черт, да я похож на злобного старпера! А это точно нехорошо. Закрывая окно, я про себя желаю влюбленным удачи и уютного гнездышка. Сажусь за компьютер.

Что дальше? Интернет дарит неисчерпаемые возможности общения. Утром мне сообщают, что некая Лиззи внесла меня в список «избранных».

Я открываю ее профиль.

Рост подходящий — пять футов четыре дюйма.