К одиннадцати они добираются до «Трэвелоджа». Всю дорогу от станции техобслуживания Люк читал свою книжку. Видел фотографии – слонов, которые живут дольше семидесяти лет, красивых птиц, летающих причудливыми стаями, и кошек без хвостов.

– Мы на месте, – говорит ему Джули.

Она останавливает фургон и задним ходом загоняет его на стоянку.

Люк откладывает книжку и выглядывает в окно через плечо Джули. Вытягивает шею, чтобы разглядеть получше. Стоянка сплошь усажена деревцами. До вчерашнего дня Люк не видел деревьев. Теперь перед ним настоящие заросли. Все такое зеленое и красивое и сияет в туманной дымке. За стоянкой и деревцами маячит большое здание – уж точно больше, чем Люков дом. Оно выглядит словно дворец. Вокруг удивительные огни – вот почему листья сияют. Это место прекрасно.

– Вэй здесь? – спрашивает Люк у Джули.

– Да, – отвечает она. – Если это правильное место. – Она вроде как усмехается.

Люк паникует.

– Но это ведь правильное место? – говорит он. – Это оно. Должно быть оно.

– Да, это оно, – кивает Шарлотта. – Джул, это то место, про которое говорил Вэй. Оно было на карте.

– Да, знаю, – говорит Джули. – Я просто подумала, что мы могли заблудиться.

– Нет. Это определенно то самое место.

– Господи! – возбужденно восклицает Люк. – Он здесь. Вэй здесь.

– О'кей, – рассудительно произносит Шарлотта. – Как мы это сделаем?

– Сделаем что? – спрашивает Люк.

– Доставим тебя в гостиницу, зарегистрируемся…

– Давайте просто возьмем и сделаем, – говорит Люк. – Я нормально себя чувствую. Это место как будто магическое. Я знаю, что у меня все будет в порядке.

Джули одаряет его странным взглядом, но ничего не говорит.

– Как нам быть, когда мы окажемся внутри? – спрашивает Шарлотта.

– О черт, – говорит Джули, глядя на нее. – Портье. Люк одет как космонавт.

– Они что, не впустят меня? – возмущается Люк. – Они обязаны меня впустить. Мы проделали весь этот путь…

– Успокойся, – говорит Джули. – Все будет хорошо.

– Мы скажем, что играем в фанты, – предлагает Шарлотта. – Или что Люк сбежал со своего мальчишника, или еще что-нибудь.

– У меня опять фольга отпала, – говорит Люк.

Шарлотта и Джули помогают ему продеть новые полосы фольги сквозь петли, сшитые Лиэнной. Люк не может оторвать взгляда от этого завораживающего места и огромной белой башни, в которую ему предстоит войти.

К конторке портье ведет безбрежный зеленый ковер. Он усеян искрящимися крапинками, похожими на драгоценные камни. Повсюду растения. Внутри гостиницы все почти так же, как снаружи. Все зеленое. Все искрится. Это место – магическое, никаких сомнений.

Джули и Шарлотта подходят к конторке, за которой стоит недоуменно улыбающийся портье. Люк рассматривает одно из растений. Крупные листья, с виду жесткие, как пластик. Люк хочет их потрогать, но он в перчатках. Он складывает руки за спиной и смотрит в пол.

– Ну и откуда вы такие? – спрашивает парень за стойкой. – С бала-маскарада, что ли?

– Да, – быстро говорит Шарлотта. – Мы переоделись обратно. А он не захотел.

– Ему нравится быть космонавтом, – добавляет Джули.

Портье смеется.

– О'кей. Чем могу быть полезен?

– Есть свободный номер для курящих, на одну ночь? – спрашивает Шарлотта.

Портье стучит по клавишам компьютера.

– Да, – говорит он. – Думаю, это мы вам обеспечим. – Стучит еще. – Один номер. – Тук-тук-тук. – На одну ночь. Для курящих. – Он нажимает еще пару клавиш, включается принтер. – Вы все вместе?

– Да, – говорит Джули. – Это разрешено?

– Нет проблем. Максимум трое взрослых, так что, если где-нибудь тут не прячется еще парочка космонавтов… – Он смеется. – Ладно. В общем, есть один семейный номер для курящих, с ванной. Максимум трое взрослых и один ребенок не старше двенадцати. Двуспальная кровать, софа и выдвижной диван. Вас это устраивает? О'кей, вот ваш счет. Пожалуйста, заплатите сейчас.

Джули берет распечатку.

– Это все? – удивляется она. – Господи.

– Что, дешево? – спрашивает Шарлотта.

– Мы не говорим «у нас дешево», – встревает портье. – Мы говорим «у нас разумные цены».

Джули протягивает свою кредитку.

– Вы кормите? – спрашивает она.

– Нет. Но у нас есть «Хааген-Даз» – вон там, видите? – а также газетный киоск, который откроется утром. Либо мы можем заказать пиццу в местной пиццерии, и ее доставят сюда, ко мне на конторку. Но если хотите пиццу, лучше скажите сейчас, потому что в полночь они закрываются.

Шарлотта смотрит на Джули.

– Закажем пиццу? – спрашивает она.

Джули пожимает плечами:

– Да, о'кей.

Насколько известно Люку, она не ела пиццу уже несколько лет.

– Люк? – спрашивает Шарлотта.

Он кивает. Ему хочется потрогать это растение, хочется поговорить с портье и общаться с другими людьми, как все остальные. Чем дольше он находится во внешнем мире, тем меньше чувствует себя телевизионным персонажем. Если бы эту сцену показывали по телевизору, его бы в ней, скорее всего, не было. Ну, с чего бы он в ней был? У него даже реплик нет. Монтажер просто вырезал бы дурацкого космонавта и оставил только Джули с Шарлоттой. Но, с другой стороны, будь это телешоу, оно было бы про него и он бы в нем обязательно присутствовал. Тогда почему он не отпускает шуточки и не валяет дурака, как все в телевизоре?

– Думаю, мне лучше отвести его в номер, – говорит Джули. – Можешь остаться здесь и организовать нам пиццу?

– Конечно, детка. А какую вы хотите?

– Я буду простую. Думаю, с сыром и помидорами, «Маргариту», или как она здесь называется… А Люк всегда ел «Гавайскую», из «Края», с ветчиной и ананасом, закажи ему такую.

Люк качает головой.

– Ой, нет, погоди, – говорит она. – Он же недавно стал вегетарианцем. Закажи ему любой местный эквивалент «Вегетарианского пира». И купи у них бутылку «кока-колы» или «пепси», если они их продают, это выйдет дешевле, чем пользоваться автоматом в гостинице.

– Разве в пиццерии продают напитки?

– Да, – говорит Джули. – Мы в «Крае» продавали обед на вынос – две средних размеров пиццы, чесночный хлеб с сыром и литровая бутылка «пепси», за все 9 фунтов 99 пенсов. Все пиццерии так делают, а значит, продают «пепси» или «кока-колу». Вот деньги, держи.

Джули отдает Шарлотте последние деньги из своего кошелька.

– Можно одолжить твой телефон? – спрашивает Шарлотта. – Пока я жду, мне нужно кое-куда позвонить.

Люк входит в лифт. Для него это все равно что войти в какую-нибудь машину времени или космическую шлюпку. Конечно, он неоднократно видел лифты по ящику, но никогда не думал, что в один из них войдет. Он даже не был уверен, существуют ли они на самом деле или их просто выдумали сценаристы телекомпаний, как будто во всех драмах и комедиях, которые он смотрел, речь шла об отдаленном будущем, полном всяких невероятных изобретений, существующих только в стране телевидения, потому что в реальном мире до них еще никто не додумался.

– Ты как, в порядке? – спрашивает Джули.

Люк кивает:

– Вполне. Это на самом деле лифт?

– Да. Мы можем подняться по лестнице, если хочешь, – говорит Джули вроде как с надеждой в голосе.

Люк думает о лестницах Эшера, и они ему кажутся не более странными, чем лифт.

– А какая разница? – спрашивает он.

– Ну, подниматься по лестнице – это гораздо дольше, и мы можем на ней с кем-нибудь встретиться, и там будет пыль и все такое. Лифт поднимет нас за минуту. Но я ничего не имею против лестницы. И вообще, я не так уж обожаю лифты.

– Лифт – нормально. Если только…

– Что?

– Если ты боишься…

– Пытаюсь не бояться. Давай.

Люк входит в лифт вместе с Джули и ждет. Это и вправду похоже на космическое путешествие. Джули нажимает кнопку на панели, двери закрываются. Люк сам не знает, чего ждать – может, чего-то похожего на движение фургона, – но когда лифт начинает подниматься, он чувствует головокружение, потом тошноту, потом ужас.

– О боже. Останови его, – говорит он Джули.

– Люк? Что не так?

– Пусть он перестанет… О господи…

Лифт останавливается, двери открываются. Джули выходит. Люк хочет выйти за ней, но ноги почему-то не слушаются. Когда она оборачивается – вероятно, чтобы посмотреть, куда он пропал, – двери закрываются снова.

– Помоги мне! – кричит он ей изнутри.

– Нажми кнопку, отрывающую двери, – говорит она.

У него нет ни малейшего понятия, о чем это она. Он смотрит на панель, недоумевая, что означают все эти цифры, и тут лифт срывается с места и будто падает вниз. Люк чувствует, что его тело тоже движется вниз, но все внутренности движутся вверх; ничего хуже с ним никогда не случалось. Он пропал, он заперт в этом летящем кубе, и он понятия не имеет, как снова найти Джули. Судорожно глотая воздух, Люк смотрит на цифры. Теперь ощущение падения ужасает его не так сильно, но все равно он пропал. Он нажимает «1», думая, что вернется туда, откуда начал это страшное путешествие вверх и вниз, но, когда лифт останавливается и двери открываются, он видит точно такой же коридор, в каком стояла Джули, только ее там нет. Люк тычет наугад в другие цифры, надеясь, что одна из них окажется ключом к счастливой призовой двери, за которой его будет ждать Джули, но всякий раз перед ним открывается тот же самый пустой коридор. Ослабев от разочарования, Люк прекращает попытки. Очевидно, цифры – не ключ. При следующей остановке лифта он вываливается наружу, едва способный дышать. Неужели у него аллергическая реакция? О господи. Он должен двигаться.

На стене табличка с надписью «Лестница». Люк помнит, как Джули сказала, что туда, куда они хотели попасть, можно добраться по лестнице. Рядом с открытой дверью нарисована стрелка. Люк вспоминает, как вдалбливал себе в голову, что означают стрелки, и гордо идет в направлении, которое указывает заостренный, а не тупой конец. Итак, вот лестница. Даже две – одна вверх, другая вниз. Это ужасно. Куда идти? В панике Люк бросается вниз и несколько секунд наслаждается движением: раньше столько места, чтоб побегать, у него не было. Но тут снова наваливается ужас: это как та видеоигра, в которой он однажды заблудился; он хочет лишь вернуться в исходную точку. В отчаянии он кричит: «Джули?!» – его голос отдается странным эхом, и никто не отзывается.

Спустившись на пару пролетов, он обнаруживает табличку «Лифты». Джули стояла около лифта, так что Люк вновь идет по стрелке, по-прежнему довольный тем, что знает, как это делается. И оказывается у лифта, из которого только что вышел. Как это может быть? Наверное, гостиница закольцована или типа того. Джули тут нет, но ее тут не было и пять минут назад, так что это вполне логично. Единственное, что изменилось – это номер на стене. Раньше он был «3». Теперь «2». Может, он меняется в зависимости от того, сколько раз Люк сюда приходит, по убывающей. Обернувшись, он видит табличку «Лестница» с точно такой же стрелкой, как раньше, и идет по ней. На этот раз он решает подняться. Проследовав за очередным указателем «Лифты», он опять оказывается там, откуда начал, вот только теперь на стене написана цифра «3».

О'кей, Люк, думай. Он думает. Наверное, к этому надо как-то приноровиться. Он решает идти только вверх. Может, лучше проявить упорство и не менять направления. У следующей таблички «Лифты», усомнившись в своей стратегии, он едва не поворачивает назад, так как знает, что вновь окажется в том же самом жутком тупике. Но вместо этого он идет по стрелке, и вот она Джули, стоит, улыбается.

– Ты куда утопал? – спрашивает она.

Он подбегает к ней и заключает в объятия.

– О господи, – говорит он. – Это было ужасно.

Пока Джули ведет его к номеру, Люк способен вымолвить только слова лабиринт, потерялся, кольцо и Эшер. Вряд ли она понимает, что с ним произошло, но может быть, она просто никогда не делала подобной ошибки, никогда не терялась в таких странных сооружениях. На карточке-ключе, который она держит в руке, написан номер – очевидно, его Люк и должен был набрать в лифте. Если бы у него была карточка-ключ, он бы догадался.

В номере Джули задергивает шторы и завешивает окна одеялом.

– Может, снимешь шлем? – предлагает она.

Пока Люк его снимает, она возится с разными предметами в комнате и раскладывает нечто, что сперва не похоже на кровать, а потом вдруг в нее превращается. Должно быть, это и есть «выдвижной диван». Люк ложится на него, сняв скафандр. Джули стаскивает кроссовки и садится, скрестив ноги, на большую двуспальную кровать.

– Бедняжка ты, бедняжка, – говорит она. – А что, собственно, произошло?

Люк рассказывает.

– О боже, прости, пожалуйста, – смеется Джули. – Я знаю, что это не смешно.

После чего объясняет ему, как устроены гостиницы, и почему все этажи одинаковые, и что Люк каждый раз оказывался в другом месте, пусть ему и казалось, что это не так.

– Если опять заблудишься, я всегда буду ждать тебя на нулевом этаже. О'кей?

– О'кей.

– Это будет наш план на экстренный случай.

– О'кей. – Люк все равно беспокоится.

– Больше такого не случится, Люк, честно.

– Я чувствую себя идиотом, – говорит он. – Я чуть не помер со страху.

– Я бы тоже напугалась, – кивает Джули, – если бы не знала, как устроены гостиницы.

Люк смотрит в пол.

– Я хочу поправиться. Я так хочу поправиться.

Он знает, что голос его дрожит, будто он сейчас расплачется, но ему наплевать.

– Я знаю, – хмурится Джули. – О! – вдруг улыбается она. – Только что вспомнила: когда я была маленькая, мама впервые взяла меня с собой в универмаг, и я потерялась. В таких местах это запросто. Мама рассматривала какие-то юбки, и это было скучно, я решила поискать игрушки и отошла. Я видела только огромные юбки и штаны, они окружали меня, как лес, и не успела я добраться до игрушек, как поняла, что потерялась и мне нужно вернуться обратно, но, куда бы я ни направилась, мамы не было. Я думала, что иду в одну сторону, но каждый раз выяснялось, что на самом деле я шла в другую. Помню, что успела проехаться по двум эскалаторам, прежде чем одна из теток, работавших там, спросила, не потерялась ли я, и я заплакала и сказала, что да. Тогда они дали мне леденец на палочке и сделали объявление для моей мамы, чтобы она пришла и забрала меня.

– А почему юбки были такими большими? – спрашивает Люк.

– Не были они большими, дурачок. Просто в то время я сама была очень маленькая.

– О, – говорит Люк. – Точно.

Хотя ему трудно это представить.

– Ты просто учишься, как ориентироваться в разных местах, как толковать условные обозначения. В этом ты тоже разберешься, когда поправишься.

– Ты думаешь, я поправлюсь?

– Конечно, поправишься. Ну, я надеюсь. – Голос у нее не шибко уверенный. Может, она просто не хочет, чтобы он слишком обнадеживался.

– Джул?

Она смотрит на него.

– Да?

– Как ты думаешь, что сделает Вэй?

Люк уже какое-то время об этом размышляет. Он видит комнату, залитую белым светом, и белый сверкающий хирургический стол с нависающей лампой. Он видит самого себя, лежащего на столе и утыканного электродами, и мужчину в защитных очках, который смотрит на него и, возможно, что-то регулирует на мониторе компьютера; низко гудят какие-то специальные приборы. В двери – стеклянное окошко. Медсестра в марлевой повязке входит и шепчет что-то на ухо доктору, пока Люка лечат электродами.

– Не знаю, – говорит Джули. – Но думаю, мы это скоро выясним.

В номере есть телевизор, и хотя Люк до боли соскучился по телевизору, он не просит его включить. У него странное предчувствие, что он расстроится, если телевидение здесь окажется таким же, как дома, и не меньше расстроится, если оно окажется другим. И вообще, какой теперь толк от телевидения? Может, для Люка оно вообще утратило смысл?

Он вытягивается на диване и закрывает глаза. Минут через пять кто-то стучится в дверь, и он подпрыгивает от неожиданности. Это Шарлотта с пиццей.

– У меня новости, – говорит она.