На катке дела у Толика шли блестяще. По правилам, ему еще не разрешалось играть за взрослых и даже за юношей. Толик играл за детскую команду. Но это была не игра, а избиение младенцев. Ребята, прозанимавшиеся уже два-три года, казались грудными детьми по сравнению с Толиком. Он один мог обыграть любую детскую команду.
А тренировался Толик со взрослыми. Это тоже не разрешалось, но тренер сделал для Толика исключение. Во взрослой команде Толик тоже играл лучше всех. Мастера спорта разводили руками и говорили, что такого чуда они не видели никогда в жизни. Они-то знали, что прежде чем стать хорошим хоккеистом, нужно не один год тренироваться, учиться водить шайбу, тысячи раз повторять броски по воротам и специальные упражнения. Звания мастеров они завоевали тяжелым трудом. Они никак не могли понять, откуда у мальчишки такое великолепное умение. Но мастера не завидовали Толику. Они видели, что он играет лучше всех, и старались у него чему-нибудь научиться. Они приняли Толика как равного и вместе с тренером сокрушались, что он еще слишком мал, чтобы играть за сборную СССР.
Слава Толика разнеслась среди всех спортсменов города. На него приезжали смотреть даже из других городов. И все, кто видел игру Толика, в первый раз удивлялись ужасно и качали головами, но не могли не верить своим глазам.
Мишка тоже приходил на каток. Тренировался он, конечно, отдельно от Толика, вместе с остальными ребятами. Поиграть им давали редко, они все больше занимались физической подготовкой. И очень часто Толик замечал, что Мишка с завистью поглядывает на него, когда он мчится на коньках, умело ведя шайбу. Мишку тренер тоже иногда похваливал. Но не за хорошую игру, а за смелость. Мишка не боялся лезть в самую жестокую свалку. Его часто сбивали с ног, и он грохался на лед, но поднимался и, не обращая внимания на синяки, снова бросался в атаку. Если, конечно, это можно было назвать атакой. Играл Мишка еще неважно. И хотя тренер говорил, что со временем из него может получиться неплохой игрок, никакого сравнения с Толиком даже и быть не могло.
На каток ребята приходили вместе. Но до конца занятий они уже не встречались. Мишка отправлялся в спортзал заниматься физической подготовкой, а Толик надевал хоккейную форму и носился по льду, показывая чудеса. И получалась странная вещь. Чем больше разрасталась слава Толика, тем меньше становилась его дружба с Мишкой. Мишка как будто и не особенно завидовал. Наоборот, он смотрел на Толика с уважением. Но уважения было, пожалуй, слишком много. Уж очень знаменитым становился Толик, чтобы с ним можно было разговаривать запросто.
Толику хотелось, чтобы Мишка восхищался им, как и все остальные. А Мишка держался немного в сторонке, будто ему было неловко заговаривать с таким знаменитым человеком.
Однажды Толик совсем было решил истратить одну спичку и сделать так, чтобы и Мишка играл не хуже его. Но тут же он подумал, что тогда славу тоже придется делить поровну. Это было уже совершенно не обязательно. И Толик не стал тратить спичку.
Наконец во время тренировки тренер Алтынов вызвал Толика с поля, повел его в медицинский кабинет.
- Я хлопотал, чтобы тебе разрешили играть за взрослых, - сказал он. - Приехала специальная комиссия. Они хотят тебя осмотреть. Ты там держись как следует, понятно?
- Чего тут не понять? - ответил Толик. - Пускай они лучше посмотрят, как я играю.
- Они уже смотрели. Только ты их не видел, они потихоньку смотрели.
За столом в медицинском кабинете сидели четыре человека. Один из них был врач стадиона. Остальных Толик не знал, но было сразу видно, что это профессора или даже еще почище, потому что все были в очках.
Когда Толик вошел, он увидел, что профессора смотрят на него с нескрываемым удивлением.
- Здравствуйте, - сказал Толик.
Профессора закивали головами.
- Разрешите мне? - спросил один из профессоров, у которого были очки с двойными стеклами. Он показался Толику самым главным.
- Пожалуйста, коллега, - ответил профессор, у которого были очки с простыми стеклами.
- Прежде всего, молодой человек, - сказал главный профессор, - ответь мне: где ты научился так хорошо играть?
- Я во дворе играл, - ответил Толик.
- Ты хочешь сказать, что, играя во дворе с мальчиками твоего возраста, ты научился играть в силу мастера спорта?
- Еще и получше, - сказал Толик. - Я лучше всех в мире играю.
- Гм, - сказал главный профессор. - Отсутствием скромности молодой спортсмен не страдает. Теперь слушай меня внимательно. Я буду говорить тебе разные слова, а ты отвечай первое слово, которое придет тебе в голову. Это игра такая. Понял?
- Чего тут не понять? - сказал Толик.
- Я начинаю. Слушай внимательно. Груша!
- Яблоко.
- Петух!
- Курица.
- Ложка!
- Вилка!
- Кошка!
- Собака.
- Коробок!
- Волшебный!
- Как ты сказал? - удивился главный профессор. - Почему волшебный? Что значит волшебный?
Толик испугался. Он понял, что нечаянно проговорился. Он подумал: сейчас профессор отнимет у него волшебный коробок и выгонит вон. И тогда все поймут, что Толик не такой уж замечательный человек, каким кажется с первого взгляда.
Толик попятился к двери, прижимая руку к карману, в котором лежал коробок.
- Ты меня боишься? - спросил профессор.
- Нет, - сказал Толик. - Я просто так… Мне уже в школу пора.
Профессор наклонился к остальным профессорам, и они зашептались. Толик тоскливо поглядывал на дверь, соображая, как бы получше удрать. Он думал, что неплохо было бы всех профессоров превратить в червяков, чтобы они не задавали неудобных вопросов.
- В общем, психика в норме, - сказал наконец главный профессор. - Хотя и не понимаю, при чем тут волшебный коробок. Пойдем дальше.
Теперь Толик перешел в распоряжение профессора с простыми стеклами. Ему послушали сердце и легкие. Заставили подуть в резиновый шланг, чтобы узнать, какой у него объем легких. Затем ему здорово намяли живот, так, что больно стало. Проверили слух и зрение. Засунули в рот ложку и заставили сказать «а-а-а». Толик чуть не подавился этой ложкой. Но он видел, что профессора одобрительно покачивают головами, и терпел, хотя мог превратить их в червяков вместе с ложкой.
- Ну что ж, - сказал главный профессор. - Все прекрасно. Нормально развитый мальчик.
- Спасибо, доктор, - обрадовался тренер Алтынов. - Теперь мы включаем его в тренировочный состав сборной СССР.
- К сожалению, это невозможно, - покачал головой профессор. - Я сказал: «Нормально развитый мальчик». Это вовсе не значит, что ему можно играть со взрослыми. Он не выдержит напряжения. Для взрослых команд он недостаточно физически развит.
- Он играет лучше любого взрослого! - сказал тренер.
- Да, - отозвался профессор, - это, конечно, чудо. Это просто необъяснимо. И все же придется несколько лет обождать. Я не имею права. Мне самому очень жалко, но ничего не поделаешь.
- Что такое «недостаточно физически развит»? - спросил Толик, когда они вместе с тренером вышли из кабинета.
- Это значит, у тебя силы мало, - сказал тренер и вздохнул. - Не разрешают тебе играть за взрослых.
- А чего мне с малышами делать?!
- Это верно, - согласился тренер Алтынов. - Но раз комиссия решила… Вот если бы у тебя силенки побольше было…
- Я, может быть, сильнее всех в мире! - рассердился Толик.
- Не хвастайся. Побольше скромности.
- А чего мне скромность, - сказал Толик, - я вот им сейчас докажу.
И Толик побежал назад к лестнице. У двери кабинета он на минуточку задержался. Что он там делал, тренер не видел. Но вот отворилась дверь и на лестницу вышла комиссия.
Впереди важно шел главный профессор. За ним гуськом шли остальные профессора. Толик остановился у них на пути.
- Дяденька, - сказал он главному профессору, - вы не верите, что я очень сильный?
- Верю, верю, - улыбнулся профессор. - Разреши пройти, мальчик.
И тут тренер Алтынов увидел, что его ученик легко поднял одной рукой главного профессора, а другой рукой поднял профессора с простыми стеклами и понес их вниз по лестнице. От удивления профессора даже не сопротивлялись. Лишь в самом низу лестницы главный профессор опомнился и лягнул Толика ногой. Но Толик даже не почувствовал удара. А у профессора на пятке появился синяк.
Внизу Толик поставил их на землю. Затем он взял железную балку, которую привезли для починки трибуны, размахнулся и швырнул ее вверх. Со свистом, как ракета, балка взвилась в синее небо и исчезла. Она упала далеко за городом, но этого никто не видел. Зато профессора видели, как Толик поднял кирпич, сжал его в кулаке и раскрошил на кусочки. Потом он взял трехметровую статую хоккеиста, стоявшую у входа на лестницу, покидал ее с ладошки на ладошку и аккуратно поставил обратно. В завершение всего Толик выбрал из кучи бревен одно, самое толстое, и без усилия, словно щепку, переломил его об колено. Затем он подошел к профессорам и спросил:
- Видали, какой я сильный?
Главный профессор растерянно смотрел то на сломанное бревно, то на тяжеленную статую, которая мирно стояла на своем месте.
- Вы что-нибудь видели, коллега? - спросил он.
- А вы что-нибудь видели, коллега? - ответил профессор с простыми стеклами.
- Мне что-то показалось.
- И мне что-то показалось.
- Возможно, нам только показалось? - неуверенно сказал главный профессор.
- Да, это нам только показалось, - вздохнул профессор с простыми стеклами. - Ведь этого не может быть.
- Не может, - согласился главный профессор.
Профессора, испуганно поглядывая на Толика, сели в свою машину и уехали, так и не разрешив Толику играть за взрослых. Толик вздохнул и побрел в раздевалку переодеваться.
- Рыжков! - окликнули его сзади.
Толик остановился. Вытирая вспотевший лоб, к нему быстро подходил тренер.
- Что это значит, Рыжков? - спросил тренер, кивая на сломанное бревно.
- Я нечаянно, - скромно ответил Толик.
- Нечаянно?! - закричал тренер Алтынов. - Ты говоришь «нечаянно»?! Хотел бы я видеть человека, который может сделать это нарочно!
- Я же не виноват, что я такой сильный родился.
- Слушай, Рыжков, - тихо спросил тренер. - Объясни мне, пожалуйста, кто ты. Ты человек? Или ты бог? Или ты сумасшедший? Я слово даю - никому не скажу. Как ты это сделал?
- Это очень просто, - усмехаясь сказал Толик. Он взял еще бревно и так же легко переломил его о другое колено. - Нужно только нажать посильнее - и все.
- Иди домой, Рыжков, - устало сказал тренер. - Я ничего не понимаю. Приходи послезавтра. Мы с тобой поговорим. А сегодня я очень устал.
Схватившись за голову, тренер побрел обратно в медицинский кабинет, чтобы спросить у доктора, нет ли каких-нибудь порошков от сумасшествия. Тренер думал, что у него начинаются галлюцинации. Хорошо еще, что он не видел, как Толик, рассерженный тем, что ему все-таки не разрешили играть за взрослых, подошел к груде бревен, пнул ее, и она рассыпалась, как будто была из спичек.
Тренер не знал, что он только что разговаривал с самым сильным человеком в мире.
