С утра падал снег — легкий, чистый. В белые береты оделись фонари. На пиках чугунных решеток выросли белые наконечники. Снег падал на мостовые, на тротуары. Дворники, воюя с зимой, безжалостно сгребали его в люки, и это было даже обидно, потому что от снега город становился светлее и лучше, а прохожие — добрее.

Только крылатые львы на мосту через канал стали еще угрюмее. Им было холодно под снежными попонами. Но они не смели пошевельнуться, они сжимали зубами цепи, на которых держался мост.

У конца моста Бориса догнала Вика.

—  Ты почему ушел? — спросила она.

—  Я не ушел.

—  А кто же ушел? — засмеялась Вика.

—  Да я просто так. Я и сам антенну сделаю. Не хотите — и не надо.

—  Вот и как раз все хотели, — сказала Вика. — А твой Костя… Я его ненавижу! Лучше бы его совсем не было.

—  Ничего он не мой.

—  Нет, твой.

Вика нахмурилась, вспоминая только что пережитую обиду. Борька взглянул ей в лицо и тоже нахмурился. Он не слишком сердился на Костю. Он вообще не любил сердиться.

—  Что ты, Костю не знаешь? — сказал он. — Он всегда такой.

—  А я не хочу, — сказала Вика.

—  Чего? — спросил Борька.

—  Ничего.

Они замолчали. Вика сняла варежку и стала постукивать ею по перилам, сбивая снег. И Борька тоже сбивал снег, только голой рукой, и старался придумать что-нибудь такое, отчего им обоим стало бы вдруг весело.

—  Очень много уроков задали, — сказал наконец Борька.

—  Ага, — отозвалась Вика.

Еще несколько хлопьев упали в воду.

—  А давай пойдем вместе уроки делать? — вдруг сказала Вика. — Пойдешь к нам?

Борька провел рукой по перилам и сгрёб снег метра на полтора.

—  Пойду, — решительно сказал он и торопливо добавил: — А может, пойти к нам? Хочешь?

—  Сегодня у меня, завтра у тебя, — весело подхватила Вика. — Ладно?

—  Ладно, завтра — у меня, — храбро сказал Борька.

—  А твоя мама не будет беспокоиться?

—  Обо мне вообще никогда не беспокоятся, — отрубил Борька.

И они ушли. На перилах остались следы их рук. Но ни один следопыт не узнает по ним, что произошло сегодня на этом мосту. Тем более что снег все идет и идет, и прежде чем зажгут фонари, все опять станет как было.