Возвращаясь домой из школы, Славик готовился к бою. Он не знал, о чем Майя Владимировна говорила с его родителями, но, конечно, ничего хорошего она не сказала. Теперь к домашним провинностям прибавятся еще и школьные. Дома разразится настоящая буря. Снова будет рычать папа. Снова мама размеренным и спокойным голосом будет вбивать в голову Славика правила поведения. На этот раз придется потруднее. Но он выдержит все и не отступит. Героями не рождаются. Ими становятся в борьбе.

Так думал Славик.

Но ничего этого не случилось.

— Пришел? — сказала мама. — Вот и хорошо, мы тебя давно уже ждем.

«Сейчас начнется», — подумал Славик и взглянул на папу, потому что тот всегда начинал рычать первым. Но вид у папы был не серьезный, а скорее озабоченный.

— Давай поторапливаться, — сказал папа маме.

— Мы уезжаем, — сказал папа Славику, — дней на десять. Как ты на это смотришь?

Славик никак не смотрел. Еще вчера ни о каком отъезде не было и речи.

— Просто так. Прогуляться. Проветриться. Отдохнуть от забот. Надоело работать, — сообщил папа, заметив недоуменный взгляд Славика.

— Разве у тебя отпуск? — спросил Славик.

— Какой там отпуск! — воскликнул папа. — У нас с мамой отпуск летом. Мы уезжаем потому, что нам так захотелось. Разве не могут люди поступать так, как им хочется?

Только сейчас Славик заметил два чемодана, стоящие на полу в передней.

Папа подхватил чемоданы и, кивнув Славику, вышел на лестницу.

— Поторопись, пожалуйста, — крикнул он маме. — У нас еще столько дел до отъезда.

Мама позвала Славика на кухню.

— Вот тебе деньги, — сказала она, раскладывая на столе рублевки. — Можешь ходить в столовую в нашем доме, а можешь в любую другую, — как хочешь. Можешь купить на все деньги мороженого, можешь папирос — твое дело...

— А я никогда не курю, — мрачно сказал Славик.

— Это тоже твое дело. Поступай, как знаешь. До свиданья, — сказала мама и ушла.

Все произошло так быстро, что Славик так и не понял, куда они уезжают, зачем уезжают и что вообще все это значит. С одной стороны, иметь деньги и полную свободу не так уж и плохо. С другой — родители не имеют права бросать своих детей и уезжать так внезапно. Деньги — это одно дело, а живой человек — совсем другое.

Размышления Славика прервал телефонный звонок. Спрашивали маму.

— Она уехала, — ответил Славик.

— Как уехала? У нее сегодня родительское собрание.

— Она уехала, — повторил Славик. — На десять дней.

— Куда?

— Не знаю.

— Простите, с кем я говорю?

— Это ее сын.

— Как же ты не знаешь, куда уехала твоя мама! Может быть, ты вовсе не сын, а посторонний?

— Я не посторонний, — обиделся Славик.

— Тогда ты должен знать, почему твоя мама уехала.

— Ей так захотелось, — сказал Славик, вспомнив папины наставления.

— Что значит захотелось?! У нее же уроки!

— Я ничего не знаю, — сказал Славик.

— Да, это чувствуется, — сказали на другом конце провода и повесили трубку.

Не успел Славик отойти, как телефон зазвонил снова.

— Слава, это ты? — услышал Славик папин голос. — Понимаешь, в чем дело, мы забыли билеты...

— Тут маме звонили, — сказал Славик. — У нее сегодня родительское собрание.

— Это неважно, — отмахнулся папа. — Маме давно уже надоели эти собрания, она не хочет на них ходить. Ты лучше поищи билеты, я обожду у телефона.

Славик положил трубку на стол и направился в кухню. Деньги лежали на прежнем месте, билетов не было. Не оказалось их и в комнате на письменном столе и в другой комнате — на обеденном. Славик вернулся к телефону.

— Нигде нет.

— Посмотри как следует.

Славик осмотрел подоконники, буфет, залез под кровать, под тахту, обшарил ванную.

— Не нашел.

— Посмотри в моем коричневом костюме.

Славик достал из пиджака два картонных прямоугольничка.

— Нашел, — сказал он в трубку. — Что же ты сразу не сказал?

— Я и сам забыл, — ответил папа. — Забегался. Ты понимаешь, у нас еще столько дел... Мы не успеем заехать домой. Привези билеты в телецентр, я сейчас там. Доезжай на метро до площади, дальше — на автобусе. Да ты знаешь. Только поторопись.

Папа повесил трубку.

Телецентр находился в другом конце города. Славик добрался туда только через час. Он думал, что папа будет ждать его на улице, но перед зданием телецентра никого не было.

С трудом Славик открыл тяжелую дверь. Он протиснулся в щель; дверь поддала его сзади, и Славик очутился перед столом вахтера.

— Ты к кому, мальчик? — спросил вахтер.

— Я к папе.

— Пропуск есть?

— Нету.

— Без пропуска не разрешается.

— Но мне очень нужно. Папа забыл билеты на поезд, он просил привезти.

— Это не мое дело, кто что забыл, — строго сказал вахтер. — Без пропуска нельзя.

— Да вы, наверное, знаете моего папу. Он здесь работает, он диктор.

— Фамилия?

— Барышев.

— Товарища Барышева я знаю. А тебя не знаю и не пущу.

— Он же опоздает на поезд.

— А мне какое дело, — сказал вахтер и отвернулся.

Славик, насупившись, смотрел на вахтера. В эту минуту Славик проклинал его и удивлялся тому, как такие бессовестные люди могут жить на земле. Неужели непонятно, что из-за этого глупого упрямства пропадут билеты и папа с мамой никуда не смогут уехать!

Но вахтеру, кажется, было ничего не понятно. Он стоял отвернувшись, не желая ничего ни слушать, ни отвечать, ни вникать в чужие заботы.

— Тогда вы передайте ему, пожалуйста, билеты, — попросил Славик, стараясь говорить самым вежливым голосом, на который был способен.

— Ничего я передавать не буду.

— Разве вам трудно передать? — спросил Славик, растрачивая последние крупицы вежливости.

— Не трудно, — равнодушно сказал вахтер. — Просто не хочу.

Терпение Славика кончилось. Мгновенным и точным движением он выхватил из кобуры вахтера пистолет и крикнул:

— Руки вверх!

Вахтер побледнел и медленно поднял руки, с ужасом тараща глаза на Славика.

— В угол! — приказал Славик.

Вахтер попятился и забился в дальний угол.

— С места не сходить! — сказал Славик и бросился наверх по широкой лестнице. За спиной он услышал крик вахтера и еще какие-то крики. Славик бежал по длинному коридору, а из боковых дверей выскакивали люди, пытаясь преградить ему дорогу. Славик направлял на них пистолет, и люди исчезали мгновенно, словно куклы за ширмой.

В конце коридора Славик увидел папу. Славик отдал ему билеты, развернулся, проделал тот же путь и, швырнув пистолет вахтеру, выскочил на улицу.

Но это все было мысленно. А на самом деле Славик потоптался на месте, повернулся и протиснулся в дверь, которая тут же захлопнулась.

В растерянности стоял Славик на широкой площадке перед дверью, зажав в кулаке билеты. Поведение вахтера было непонятно и мерзко. Вахтер был враг, и с ним следовало поступить как с врагом, но Славик понимал, что это ему не по силам, и ему было горько от своей беспомощности.

В эту минуту распахнулась дверь, и враг появился на площадке.

— А вообще-то Барышев уже уехал, — сказал он. — Был и уехал. Велел тебе записку передать, если придешь.

На бумажке, которую враг протянул Славику, было написано:

«Славик, мы с мамой не могли тебя дождаться, времени мало, а нам еще надо заехать к дядя Мише. Привези билеты к дяде Мише. Папа».

— Чего же вы сразу не сказали?!

— А не хотел, — равнодушно ответил вахтер. — Хочу — говорю, не хочу — не говорю. Ясно?

Славику ясно было только одно: времени терять нельзя.

Он бросился вниз по ступеням. Всю дорогу до автобусной остановки Славик бежал и на бегу придумывал, как он пожалуется на вахтера папе, а тот выгонит вахтера с работы.

Между тем, как только Славик повернулся к вахтеру спиной, лицо того утратило равнодушное выражение. На губах его появилась не улыбка, нет — вахтеры никогда не улыбаются на работе, — но нечто вроде одной десятой улыбки скользнуло по его губам, а для вахтеров это равносильно безудержному хохоту. Он покачал головой, сказал: «Беда с ними, с теперешними детьми», — и скрылся за дверью.

Дядя Миша жил довольно далеко от телецентра. Два автобуса, метро и трамвай — вот сколько было до дяди Миши. Славик не знал, когда уходит поезд, потому торопился изо всех сил.

После звонка дверь долго не открывалась. Кто-то копошился за ней, кашлял, гремел замками. Наконец дверь отворилась, и дядя Миша возник на пороге.

— Папа у вас? — отдуваясь, спросил Славик.

— Здравствуй, Слава, — сказал дядя Миша, давая тем самым понять, что люди сначала здороваются, а уж потом задают вопросы.

— Здравствуйте. Папа мой здесь? — повторил Славик, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.

— Да ты заходи, заходи, — пригласил дядя Миша. — Раздевайся, поговорим.

— Мне некогда. Папа у вас?

— А зачем тебе папа?

— Он забыл билеты.

— Какие билеты?

— На поезд.

— На какой поезд?

Славик протянул дяде Мише билеты.

— Действительно, билеты... — задумчиво сказал дядя Миша, разглядывая картонные прямоугольники. — И действительно, на поезд...

— Так папа у вас? — в четвертый раз спросил Славик, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.

— У кого, у меня? — переспросил дядя Миша.

— Ну да, у вас? — нервничая все больше, сказал Славик.

— Да как сказать... — задумчиво протянул дядя Миша. — Он здесь был, но ушел.

— Тогда зачем вы меня все время спрашиваете! — разозлился Славик. — Сказали бы сразу!

— Такой уж у меня характер, — вздохнул дядя Миша. — Привык жить не торопясь. Врачам, Слава, торопиться нельзя. А я врач, и тебе это известно...

Да, Славику известно, что дядя Миша врач. Сейчас Славику нужно было узнать совсем другое.

— Куда они поехали?

— Кто?

— Папа и мама.

— Ах так, значит, мама еще с папой? — удивился дядя Миша.

— С папой... — сквозь зубы сказал Славик.

— С чьим папой?

— С моим, — ответил Славик, схватил дядю Мишу за ноги и выбросил его сквозь окно прямо на асфальтовую мостовую.

Но, упав с четвертого этажа, дядя Миша не получил даже маленькой царапины. Он по-прежнему стоял перед Славиком и улыбался ему вполне добродушно, как старому знакомому.

— Да, они в самом деле были вместе, — сообщил дядя Миша. — Очень жалко, что ты их не застал. Что же теперь делать?

— Вы знаете, куда они поехали?

— Я? — спросил дядя Миша.

После этого вопроса Славику снова захотелось выбросить дядю Мишу в окно. Он никак не мог понять, почему тот упрямится и не хочет прямо и ясно ответить, куда уехали папа с мамой. Ведь время идет. Поезд ждать не будет.

— Куда они поехали? — повторил Славик.

— Куда поехали... — раздумывая, повторил дядя Миша. — Так... Значит, они просили тебе передать, что поехали к Майе Владимировне... Значит... Они поехали к Майе Владимировне! — радостно сообщил дядя Миша. — Мне, конечно, нужно было бы тебе сказать об этом сразу, но я не люблю торопиться. Так мне больше нравится. А я привык жить так, как мне нравится.

— А теперь они из-за вас опоздают!

— Ну, это уже не важно. Важно то, что я поступаю, как мне нравится.

Выйдя от дяди Миши, Славик остановился возле парадной, раздумывая, как ему теперь добираться до Майи Владимировны. Вся эта история с билетами начинала казаться ему подозрительной. Зачем родителям ехать к Майе Владимировне, если она только сегодня была у них? Почему маме и папе понадобилось срочно уехать? Нет, все это неспроста. Меньше всего Славику хотелось видеть сейчас Майю Владимировну. Может быть, он и не поехал бы к ней, если бы не билеты. Но к билетам Славик, как и все остальные люди, относился с большим почтением. Эти маленькие кусочки картона имеют над людьми непонятную и великую власть. Люди уважают их и боятся. «А мы не забыли билеты?» — это дома. «А ты не оставил билеты?» — это на вокзале. «Граждане провожающие, проверьте, не остались ли у вас билеты отъезжающих!» — это голос из репродуктора на перроне. Билеты... Билеты! БИЛЕТЫ!!! Можно потерять чемодан, шляпу или даже пальто... Билеты терять нельзя! Это же БИЛЕТЫ! И глубоко ошибаются те, кто думает, что билеты служат людям. Нет, все как раз наоборот. Билет и без пассажира — билет, но пассажир без билета уже не пассажир. Он неведомо что. Потому-то и относятся к билетам так бережно и почтительно. Потому и хранят их, как Кощееву смерть, за семью замками: кладут билеты в паспорт, а паспорт — во внутренний карман, а карман застегивают на пуговицу и зашпиливают булавкой. Ведь это же БИЛЕТ!

А билеты были у Славика.

И Славик направился к Майе Владимировне.

— А-а, Барышев, — сказала Майя Владимировна, открывая дверь, — я догадываюсь, зачем ты пришел. Ты ищешь родителей?

Славик вздохнул с облегчением. Наконец-то встретился человек, который понял все сразу и не стал задавать ненужных вопросов. Майя Владимировна оказалась лучше, чем думал о ней Славик

— Ага, — ответил Славик, — они забыли билеты. Они у вас?

— Нет. Они только что были и ушли.

— Опять ушли! — возмутился Славик. — Что они — нарочно? Не буду я их больше искать.

— Это твое дело, — сказала Майя Владимировна. — Ты ведь теперь поступаешь только так, как тебе хочется.

Только сейчас почувствовал Славик, как он устал. Устал не от того, что много ходил и ездил, а от бесполезности всех его стараний. Ему хотелось бросить все и уйти. Но билеты... Билеты шевелились в его кармане, они требовали, они просто кричали о том, что их ждут сейчас на каком-то вокзале. Славик не боялся ни отца, ни матери, не боялся даже Майи Владимировны, но билеты оказались сильнее его.

— А вы не знаете, куда они поехали? — спросил Славик.

— Знаю.

— Скажите, пожалуйста.

— Не скажу.

Славик даже попятился от удивления. Что это еще за фокусы? Если бы так ответила какая-нибудь девчонка, тогда понятно: девчонки любят иногда покапризничать. Особенно если от них зависишь. Но какие капризы могут быть у учителей? Учителя должны быть выдержанными. Они как раз и созданы для того, чтобы спокойно переносить чужие капризы. Они не имеют права злиться, обижаться, кричать на детей. Их дело — железная выдержка и справедливость. За это им дано право ставить двойки и выгонять из класса. Хватит с них и этого. А слова «не скажу», «не могу», «не хочу» — слова совсем не учительские. Майя Владимировна не имеет права на такие слова.

— Да, да, не скажу, — повторила Майя Владимировна, заметив удивление Славика. — Ты уж меня лучше не спрашивай.

И снова — в четвертый раз за сегодняшний день — Славик почувствовал, что не может простить такого к себе отношения. Он вынул из кармана небольшую мину и положил ее на столик, стоявший в передней. Майя Владимировна побледнела. Ноги ее подкосились, и она села на пол. Дрожащим голосом она стала лепетать какие-то извинения, но Славик ее не слушал. Мина должна была взорваться через десять секунд. У Славика только-только хватило времени, чтобы выйти из квартиры.

И он вышел. И Майя Владимировна закрыла за ним дверь, сказав ему вслед «до свиданья». Тем самым она давала понять, что люди сначала прощаются, а потом уже уходят. Несмотря на мину, Славик не хотел ссориться до конца, потому что с Майей Владимировной ему придется встретиться еще не один раз. Он тоже сказал «до свидания».

Снова Славик стоял у парадной, снова думал, что же он еще может сделать, но на этот раз ничто не могло помочь, потому что след родителей оборвался в квартире Майи Владимировны.

Славик перешел на другую сторону улицы и побрел к дому.

Прежде чем зайти в парадную, он посмотрел на окна своей квартиры.

Там горел свет.

— Вот он! — зарычал папа, открывая дверь. — Из-за него мы не смогли уехать. Ты где пропадал?

Папины слова были по крайней мере несправедливы. Не для того Славик носился по городу как угорелый и выслушивал всякие глупости, чтобы его еще за это ругали. Славик старался честно. Он не виноват, что ему все время мешали.

— Они все с ума, наверное, сошли, а я виноват? Всегда я виноват, да? Не знаешь ничего, а кричишь, — сказал Славик.

— Кто с ума сошел?

— Вахтер, которому ты записку оставил.

— По-моему, он вполне нормальный, я давно его знаю.

— Ничего ты не знаешь, — сказал Славик. — Он мне даже не сказал сразу, что вы уехали. И записку отдал, может, через полчаса.

— Чепуха какая-то! — папа пожал плечами. — Почему же он сразу не сказал?

— Он говорит: не хотел — и все.

— А-а-а... — протянул папа. — Тогда понятно. Раз не хотел, тогда ничего не поделаешь. Он у нас такой: хочет — сделает, не хочет — нет. По-моему, это нормально, как ты считаешь? — папа повернулся к маме.

— Совершенно справедливо, — подтвердила мама. — Как раз тебе, Вячеслав, это должно быть понятно.

— Но ты все же прочитал записку? — спросил папа.

— Прочитал.

— Почему же ты не приехал к дядя Мише?

— Я приехал, а вы уже уехали.

— Мы уехали потому, что не могли тебя дождаться. А нам еще надо было повидать Майю Владимировну. Почему ты сразу же не поехал за нами?

— Он меня все время спрашивал: чей папа? чья мама? А сам не говорил, куда вы уехали.

— Да, дядя Миша тоже любит поступать по-своему. Это вполне могло случиться.

То, о чем Славик начал догадываться после разговора с дядей Мишей, стало теперь для него совершенно ясно: никуда родители уезжать не собирались. Все это было придумано для воспитания. Все отвечали Славику так, как отвечал он папе и маме.

— Ты думаешь, я не понимаю? — сказал Славик. — Я понимаю — вы все нарочно придумали. Вы просто договорились. Я знаю, раньше Майя Владимировна мне бы никогда так отвечать не стала.

— Когда «раньше», Слава? — спросила мама.

— Ну, раньше...

— Раньше чего?

— Ты сама знаешь.

— Гм, — сказал папа. — У нашего сына есть, по крайней мере, одно положительное качество: он не дурак. Это обнадеживает.

— И где билеты, ты специально не говорил! — торжествуя, сказал Славик.

— Гм, — опять сказал папа, — тебе, кажется, понравилась эта игра? Не беспокойся, теперь мы каждый день будем играть в такие игры. Посмотрим, кому раньше надоест. Если уж хочешь знать до конца, то знай, что билеты эти никуда не годятся. Они старые. Но это еще цветочки. Ягодки будут дальше. Мы с мамой еще не такие штуки начнем выкидывать.

— А я теперь билеты не повезу, — сказал Славик.

— При чем тут билеты! — воскликнул папа. — Можно придумать что-нибудь поинтереснее.

— По-моему, с него на сегодня достаточно, — сказала мама. — Иди спать, Вячеслав.

Славик собирался было по привычке сказать «не пойду», но спать ему так хотелось, что сопротивляться было глупо. Он добрел до кровати, разделся, залез под одеяло, и сразу комната затуманилась и начала плавно кружиться перед его глазами.

Последнее, что еще успел расслышать Славик, были слова, донесшиеся из коридора.

— Кажется, мы чего-то не додумали, — сказал папа.

— Можешь меня не примешивать, — ответила мама. — Это все твои выдумки.

— Ничего, я еще кое-что придумал, — сказал папа. — Пойдем на кухню.

Славик сонно подумал, что надо бы встать и подслушать, о чем они будут разговаривать на кухне, но он был не в силах не только встать, но даже пошевелиться. В следующую секунду перед его глазами почему-то возник трамвай, который бесшумно катился по рельсам прямо на него. Славик пытался бежать, но ноги его скользили по земле, не находя опоры, а водитель, похожий на дядю Мишу, кричал: «Не хочу!» — и направлял трамвай прямо на Славика.