Гидеон расстегнул свои брюки из кожи угря, подставляя свой готовый взорваться член ночному ветру. Он не раз брал его таким способом, поглаживая потоками прохладного воздуха возбуждённый, горячий член и плотный мешочек. Он почти видел сущность ветра, как на картинах художников, рисовавших старые карты, в виде приятных дев, привлеченных из легенд, их щеки, сдувая, разбрасывали нарисованные суда на нарисованные океаны. Так или иначе, посылая соблазнительную картинку, чтобы не было так одиноко в суровой реальности, и сексуальных играх с разреженным воздухом. Но никакого облегчения это не приносило, поскольку его Рианнон не было рядом, и он взлетел еще выше.

Представлял Рианнон, пока не достиг кульминации. В этом ему помог приближающийся шторм и сильный ветер, который нагонял тяжелые тучи, затемняя луну. Этот шторм, спас от ударов молний от наблюдателей, когда он взлетал. Его только немного царапнуло, вместо прямого попадания.

Теплая ночь и холодный ветер сейчас ласкали его, успокаивая лихорадку его горячей, воспаленной плоти, охлаждая вздутые вены и бегущую по ним кровь, которая прилила к головке его члена. Он благодарил ветер и память о нежных пальчиках Рианнон, прикосновение ее бедер, обхватывающих его талию. Закрыв глаза, он представил ее длинные волосы, хлещущие его слово кнут, когда они резко упали на землю и оба кончили. Ее легкий цветочный аромат, смешавшийся с горячим мускусным запахом тела, ударил ему в нос. Как он двигался между ее нежными сгибами, стремясь, чтобы она осушила его до конца. Сейчас был просто ветер, который сделал это вместо неё, и он застонал, снова кончая.

В тумане показался дом заклинательницы рун. А ведь наблюдатели не связывались с Лавилией. Они никогда не трогали его, когда он был здесь на острове, но все изменилось, и ему надо быть осторожным. Сегодня эти гнусные гаприи напали на него, а ведь прежде, они это делали, если он был с женщиной. Что случалось не раз, и он сносил их удары молниями.

Он приземлился на берег и сквозь туман пошел вперед. Лавилия была рядом. Он чувствовал ее присутствие. Интересно кем она представится в этот раз? Он должен был только попросить

— Покажи себя, Лавилия, — произнес он. — У меня мало времени.

— И как всегда у тебя есть на это причина, да темный? — ответила она из глубины густого тумана.

Капельки тумана украсили крылья Гидеона, отсвечивая в лунном свете.

— Ты знаешь, что мне нужно, — ответил он. Он не хотел впустую тратить оставшиеся подарки. Если он мог обмануть ее и получить ответ,…ведь можно попытаться.

— Ответ, который тебе так нужен все это время был у тебя под носом, но ты слишком порывист и ослеплен любовью, чтобы увидеть его.

— Мне не нравиться разговаривать с туманом, — ответил Гидеон. — Покажи себя, выйди! Разговоры с тенью утомляют.

— В свое время, — смеясь, ответила она. — Я не доверяю твоему настроению, темный. Отчаянные часто делают … глупости. И предпочитаю держаться подальше от твоей ярости.

— Ты еще не видела мою «ярость», но если ты хочешь обмануть меня старая.

— Разве я не помогала тебе в прошлом?

— Да, — ответил Гидеон. — И ты знаешь, чего я желаю.

— О, да, я знаю! — быстро перебила она его и добавила: — Если это последний вопрос, который ты хочешь задать или твое последнее перо? То на твоем месте, я бы их не тратила.

— Этот важный для меня вопрос, я задал еще в прошлый раз, — сказал он. — Но ответ был неясен.

— В смысле?

— Ты сказала, что Рианнон и я можем быть вместе, но не так как я думаю, или это было сказано для пущего эффекта.

— Ты спросил, можешь ли быть вместе со своей девушкой, и я ответила тебе да, но не так как ты хочешь. Этого должно было быть достаточно, чтобы понять остальное, но ты потерял голову от любви, готова даже поспорить на это.

— Почему ты всегда говоришь загадками? — резко спросил Гидеон. — Неужели нельзя ответить прямо?

— Предсказатель всегда состоит из загадок. Оракул, которого я вызываю с рунами, ни чем не отличается от некроманта, вызывающего духов или ловкого колдуна.

— Почему? — спросил Гидеон. Ему на самом деле стало интересно.

— Поскольку, правда иногда бывает ужасной, чтобы сказать о ней прямо… как сейчас, — ответила Лавилия. — Ты хочешь, чтобы я уточнила, ответ на твой вопрос. Это будет моей ошибкой, ты слеп, чтобы увидеть ответ, или хочешь, чтобы я сказала это тебе в лицо? Не думаю, темный. У тебя еще есть время. Но пока твое око слепо. Любовь завладела твоим телом.

— У меня никогда не было «ока». Именно поэтому я прихожу к тебе.

— Ты приходишь ко мне, потому что у тебя нет другой альтернативы, — смеясь, ответила она. — Ты сделал огромную кучу дерьма, и постоянно в нее наступаешь.

— Тогда просветите меня! — рявкнул Гидеон, так что его голос неоднократно отозвался эхом в тумане. — Выходи! Покажись и позволь мне посмотреть в твои глаза.

Туман начал рассеиваться и из клубов мистического тумана показалась Лавилия, ее длинные седые волосы закрывали ее обвисшую грудь.

— Не волнуйся, — сказала она, подходя ближе. — В это раз я не хочу тебя; мне хватило прошлого твоего визита. Но я могу и передумать.

— Она с Мэриусом. Действительно ли она в безопасности на Лесном Острове, пока я здесь?

— Это твой последний вопрос? — спросила Лавилия. — Подумай хорошенько, у тебя он только один.

Гидеон уже знал, что он и Рианнон могли быть вместе, только не так как он хотел. Поскольку с вопросом он ее обманул, то значит, этот вопрос он уже не потратит впустую. Как тогда, когда этот кошмар только начинался. Он не мог позволить себе потратить и этот.

— Да, — наконец сказал он. — В безопасности ли она там, где я оставил ее?

— Ненадолго, — ответила старая карга. — Ты разозлил Повелителя Внешней Тьмы, и ни никто на Лесном Острове не скроется от его гнева.

Гидеон вздрогнул.

— Почему ты тогда отправила нас туда?

— Я никуда не отправляла тебя, темный, — защищаясь, ответила Лавилия. — Я вытащила тебя из ада, чтобы твоей судьбой больше не играли. То, что должно случиться на Лесном Острове, не имеет ко мне отношения. Я не управляю судьбой, только показываю ее. Ты сам делаешь выбор, не слышишь, что тебе говорят, как предотвратить все это, порывист. Не перекладывай вину на меня за свои ошибки!

— Я трижды просил тебя рассказать мне остальную часть предсказания. Ты должна мне!

— Я? Не забывайся, темный. Ты можешь сейчас разозлить меня. Я ничего не должна тебе говорить, когда ты не слишком- то хочешь слушать. Кто-то это сделает еще за меня. Но кое-что я могу сказать и так… Ты не найдешь безопасное место на островах Аркуса, и даже за его границами. Не трать время впустую здесь или где-нибудь еще, потому что наблюдатели найдут тебя. Они не отступятся.

— Мне нечего больше терять, — сквозь зубы ответил Гидеон.

— Кроме Рианнон, — напомнила ему Лавилия. — И твоей души.

Гидеон молча, думал о потраченном времени и одном оставшемся пере. Ему надо убедиться. И он, было, начал, но Лавилия опередила его.

— Я не могу сказать тебе больше, — произнесла она. — Оставь себе последнее перо. Это был последний бесплатный совет. Я не обманываю тебя темный, но я связана с оракулом, которого могу вызвать, что бы обсудить твое предложение и цену, но если ты ошибешься…

— Я понимаю.

— Интересно, что ты сделаешь, — сказала она и вздохнула. — Хотя это не важно. Все равно это случится. А теперь подойди! И обними меня…

— Но я думал, ты, же сама сказала…

— Я не прошу, чтобы ты взял меня, на это нет времени. Я прошу о том, что ты можешь дать мне мысленно. Когда я касаюсь этого тела, оно становится живой памятью темный, видение, отпечатывается в моей голове, которое я могла бы вызывать всякий раз, когда мне захочется представить тебя, как будто ты во мне. Позволь мне иметь свои игрушки. Это не причинит тебе боль, но успокоит усталого и старого суккуба темными и одинокими зимними ночами.

Гидеону было жаль ее, пока она ходила рядом с ним, а затем обняла его лицо морщинистыми руками.

— Я буду скучать по тебе, — сказала она, двигая изувеченными пальцами вниз к шее. Словно она была слепая и могла видеть только наощупь.

Гидеон пригляделся к ней, и у него перехватило дыхание. Она была слепой. Почему она никогда не показывала этого ему?

— Ты не можешь видеть! — воскликнул он. — Но все эти годы, я этого не замечал.

— Я — иллюзия, темный, помнишь? Ты видел то, что я хотела, чтобы ты видел. Мне не нужны глаза для того чтобы видеть, боги наградили меня этим. Это случилось несколько веков назад, из-за моего ясновидения. Третий глаз видит намного больше, чем те два глазных яблока, в которые ты вглядываешься, темный. Я вижу твою сущность этими старыми пальцами, и твое изображение навсегда останется в моих глазах.

Она продолжала исследовать пальцами его плечи, затем широкую грудную клетку, и брюки из кожи угря. Расстегнув их, она сжала руками его яички, словно два драгоценных камня, из его груды вырвался стон. Когда она ласкала его член, он стиснул зубы. Она не упустила ничего. Он снова был возбуждён, как и после полета. Она сжала его яички, от чего бедра дернулись вперед и член удлинился, вены надулись, а кожа натянулась.

Гидеон застонал и закрыл свои глаза. Вообще- то он был против этого с момента приземления, и убеждал себя, что это сродни тому, что делали Древние духи в лесу Мэриуса. Ему необходима была разрядка, с тех пор как молния наблюдателей задела его. Ветра было не достаточно, чтобы уменьшить желание пробужденное молнией, это было похоже на то, чем всегда занимались нимфы, когда они были рядом. Эта боль терзала его. Покорный, он открыл свои глаза и наклонился вперед. Лавилия была неземным и красивым существом и это его последний визит.

— Ты должна будешь закончить то, что ты начала, — произнес он хриплым голосом. — Это все удар молнии.

— Это моя цель, темный, — ответила Лавилия. — Но ты не должен быть во власти этого прекрасного ствола, который держу сейчас в руках. Я сохраню в памяти и легендах об островах Аркуса навсегда. Да, больше ты сюда не придешь, Гидеон, Повелитель Тьмы, но легенды о тебе буду жить, даже спустя время. Я прослежу.

Холодный озноб промчался по спине Гидеона.

— Ты говоришь так, словно я собираюсь умереть, — произнес он.

— Бессмертный не может умереть, и не важно, где он будет жить, ты знаешь это. Так же, как член Саймона был когда-то сохранен на пике своего величия, чтобы сохранить его в истории, так и твой будет в момент семяизвержения. Поскольку так делается для всех Повелителей Аркуса, прежде чем я умру. Это — мой подарок будущему потомству архипелага, чтобы любой, кто придет на эти острова, знали какое величие когда-то правило здесь.

Гидеон хмыкнул. Он видел фаллос Саймона и как тот отправил его на дно, создав волну на Острове Туманов, и Мегалин, так его и не увидела.

— Так это ты слепила тот фаллос Саймона? — проговорился он.

Она кивнула.

— Моим третьим глазом, так же, как я леплю твой сейчас. Он будет самым большим, темный. Постой! Я чувствую, как течет кровь по вздутым венам, как наливается головка, кожа становится мягкой и шелковистой, и твердеет плоть. Ни один мрамор, откуда бы он не был добыт, не сможет отразить всей красоты. Без моей магии этого не сделать.

— Коснись моих крыльев, — произнес Гидеон, пытаясь ускорить процесс. Его желание было таким сильным, что он больше не мог выносить эту боль.

— Нет … еще … пока рано… — ответила она, водя рукой по всей длине его члена, не прикасаясь к гладкой головке, из которой начала просачиваться жидкость. Его член налился кровью, что в жутком свете казался фиолетовым, и он смотрел, как ее ловкие пальцы скользили по плоти.

— Зубы слюды! — охваченный злостью выкрикнул он. — Сделай это! Мои крылья! Погладь мои крылья и освободи меня от этой пытки …, Хватит!

Ее сильные и дразнящие круговые движения, заставляли его дрожать от каждого толчка ее руки. Как любой страстный художник она остановилась, пока не сделала, так как ей надо. Он больше уже не мог этого вынести. Был готов позволить ей самой решать, что делать с его членом, когда она погладила его крылья, одновременно совершая быстрые рывки, застонав, Гидеон кончил, семя извергалось из него бурным потоком, пока все не прекратилось.

Гидеон прикрыл глаза, оргазм ослабил его. А когда открыл их вновь, Лавилия растаяла в тумане.

— Подожди! Не уходи! — крикнул он. — Мы еще не закончили наш разговор!

— О, да, это нечто, темный, — ответила она. — Твой фаллос будет главной данью времени среди нас. Ты — живая легенда, темный. Весь Аркус услышит рассказ о тебе. Поэты и певцы будут слагать песни и стихи. Никто из нас не забудет Повелителя Тьмы. Я вижу это.

— Меня это не волнует. Я только хочу жить в мире вместе с Рианнон.

— Тогда воспользуйся своим последним пером мудро.

— Почему ты не можешь сделать это и переместить нас туда, куда нам надо, Лавилия?

— Потому что ты еще не знаешь, где хочешь быть, даже если бы я знала, как это сделать. Спроси себя, ты смог бы оставить лучшего друга в беде, причем по твоей вине. Вечное счастье не может быть куплено предательством. Ты должен пережить те испытания, что уготованы, только так ты станешь свободным. Знай…, ничего бы этого не было, если бы не твоя импульсивность. Здесь ты не найдешь покой.

Она говорила о Мэриусе, и конечно была права. Он не мог оставить своего друга, Древних, и всех беззащитных существ Лесного Острова на милость Рэвелла.

— Я должен вернуться, — он знал, и бросился к берегу.

— Подожди! — крикнула она. — Что я только что сказала тебе об импульсивности? Или не слышал, что я только что сказала? Сделаешь еще шаг, и я отменю договор, и ты сам будешь все разгребать, и тогда ты и твоя Рианнон останетесь ни с чем.

— Только будь краткой, — вспылил он. — Ты сама сказала, что Рианнон в опасности, если оставить ее надолго.

— Рианнон — твоя пара, Гидеон, — сказала она. — Девушка, с которой несколько веков назад этот кошмар начался, не была ей. Если бы тебя не изгнали, она, конечно, полюбила бы кого-то и прожила так всю жизнь, не зная, что есть вторая половинка, с которой она единое целое. Только со своей парой можно прожить вечность. Со всеми другими это только романтические отношения, включая Древних. Они — духи, часть твоей души, что-то вроде твоей ауры. Прихлебатели, ослепленные твоим светом. Эти отношения могут длиться вечно, как и твое проклятие, но никто не спасет от этого — только Рианнон, твоя истинная пара. Вспомни… Ты это понял в ту минуту как встретил ее, не так ли? Ты знал, что она другая.

— Да, но как это может быть? Я — …, я был ангелом, созданным, чтобы служить богам Аркуса. Как у меня может быть душа?

— Ох, ты получил этот подарок богов вместе с проклятием. Боги ожидали, что ты прислушаешься к духовному началу внутри тебя. Вместо этого ты идешь на зов плоти, вот почему боги преследуют тебя неуклонно. И дело даже было не в той женщине, ты предал их доверие. Этого они не прощают. Они прокляли тебя и послали наблюдателей, чтобы превратить твою жизнь в наказание. Напоследок, я дам еще один бесплатный совет. Это — кое-что, что ты уже знаешь, но не обращал на это внимания, это не помеха, но ты никак не хочешь заглянуть глубоко в сердце…, у тебя не будет покоя, нигде, пока ты не избавишься от наблюдателей. Они также бессмертны, но они — более низкая форма. И в отличие от тебя, у них нет ни души, ни совести, что делает их очень опасными.

Гидеон начал понимать, что задал не тот вопрос. Она была права. Большую часть из этого он и так знал, но до этого никогда не задумывался. Словно, это было ее прощальным подарком. В нем была глубокая мудрость, которую он мог бы увидеть, если бы захотел. Странно, но стало как-то спокойно от ее слов, хотя он не понимал их до конца.

— Здравствуй и прощай, старая подруга, — сказал Гидеон. — Если это все, что ты хотела сказать, то мне надо вернуться на Лесной Остров. Я ушел без разрешения Рианнон, чтобы не ругаться. Если там начнется осада, она испугается, да и Мэриусу я нужен.

— Тогда ступай, темный. Мы больше не встретимся. Отзови свое перо, когда вы будете вместе, и мы в расчете.