Здесь был Джеф Слоун, рекламный агент; бледный и изнуренный, он безучастно тыкал вилкой в еду. Потом еще Берни Эдмондс, рано поседевший и неестественно моложавый, который выглядел элегантно и вполне привлекательно даже в пижаме и больничном халате. Несколько лет назад Берни получил Пулицеровскую премию за свои международные репортажи. Не так давно он был главным редактором крупной нью-йоркской газеты и автором двух бестселлеров по международным проблемам. Теперь же он работал репортером в одной из газет Лос-Анджелеса, и все шло к тому, что его попросят и оттуда.

Справа от Берни сидели близнецы Холком, Джон и Джеральд. Лысоватые, полноватые и староватые братья Холком владели одним из самых процветающих литературных агентств в Голливуде — слишком уж процветающим, как считал доктор Мэрфи, ибо это их и сгубило. Они заняли ведущее положение в своем бизнесе еще на заре кинематографа и задолго до того, как алкоголизм вывел их из строя, переложили управление агентством на своих служащих, о высокой зарплате и столь же высоком профессиональном уровне которых ходили легенды. В настоящее время компания «Д. & Д. Холком, инкорпорейтед (литературная собственность)» имела филиалы во всех крупных городах мира, а Джон и Джеральд Холкомы, имеющие доход, обозначаемый шестизначной цифрой, и массу свободного времени, прочно обосновались в клинике «Эль Хелсо».

В начале недели их отправили домой после десяти дней лечения. Прошлой ночью, проведя на воле сорок восемь часов, они вернулись. Безнадежно и беспробудно пьяные. Накачавшиеся до бровей.

Естественно было предположить, что наутро у них вряд ли хватит сил подняться с постели. Жестокое похмелье и дрожь в конечностях должны были лишить их возможности покинуть комнату. И тем не менее они были здесь, выглядели молодцами и даже сумели проглотить значительную часть завтрака.

По мнению доктора Мэрфи, причина этому могла быть только одна. Чуть повернув голову, он окликнул Руфуса.

— Да, сэр?

— Наши друзья, — кивнул док в сторону Холкомов, — очевидно, припрятали виски у себя в комнате. Постарайся его найти.

— Хорошо, сэр.

— Ты слышишь, брат, что говорит этот человек? Виски у нас в комнате! С чего он это взял? — послышался голос Джона Холкома.

— Действительно, с чего? — отозвался Джеральд Холком. — По-моему, он склонен к поспешным выводам. Не обращай на него внимания, брат.

— Здесь что-то такое есть в атмосфере, — вступил в разговор Берни Эдмондс. — Даже самым крепким из нас становится не по себе. Знаете, я заметил, каждый раз, когда сюда приезжаю, начинаю нервничать и психовать...

Они с братьями Холком с серьезным видом принялись обсуждать это явление, а Джеф Слоун время от времени невозмутимо вставлял какую-нибудь шуточку.

Вдруг доктор Мэрфи резко отодвинул от себя тарелку.

— Зачем вы это делаете? — спросил он. — Вот чего я никак не могу понять — какого дьявола вам это нужно! Вы приезжаете сюда, чтобы бросить пить, потому что уже допились до чертиков. И лезете вон из кожи, чтобы достать выпивку. Зачем? Никак не возьму в толк, провалиться мне на этом месте!

Берни Эдмондс задумчиво покачал седой головой.

— Я и сам никогда не мог этого уразуметь, — произнес он тоном, который ясно давал понять, что проблема эта его не слишком волнует.

— Очень интересный вопрос, — сказал Джеральд Холком тем же тоном. — Мы с братом как раз обсуждали его пару дней назад. Помнишь, брат?

— Разумеется, — кивнул Джон Холком. — Мы тогда решили, что надо спросить нашего друга доктора. Но раз он и сам находится в неведении... Мистер Слоун! А вы что думаете?

Джеф Слоун пожал плечами:

— Единственно о чем я сейчас думаю, так это о том, что сойду с катушек, если не пропущу стаканчик. Как насчет этого, док, раз уж пошел такой разговор?

— Но вы же уже один пропустили, — коротко возразил доктор Мэрфи, а про себя подумал: «Черт, это они здесь все ненормальные иди, может быть, я? Ведут себя как...»

— Только один, док. Я же выпил не больше унции. Что такое унция виски для человека, который весь трясется?

— Вполне достаточно. Больше вам и не нужно.

— Конечно, — вежливо заметил Берни Эдмондс, — каждый конкретный случай имеет свои особенности, но мой личный опыт подсказывает, что малое количество виски подобно недостатку знаний — очень опасно, знаете ли. Не столько лечит, сколько... э... обостряет. Обостряет, Холком. По-моему, очень точное слово.

— Очень может быть, — согласился Джон. — Во всяком случае, Берни, я полностью разделяю ваши чувства.

— Есть одна старая истина, — включился в разговор Джеральд. — Образно выражаясь, это звучит так: человек не может лететь на одном крыле. Думаю, мы все сойдемся в одном мнении, доктор. Мистеру Слоуну требуется выпить, и надо дать ему эту возможность.

— Ну, вот вы и дайте, — огрызнулся доктор. — Мне, черт возьми, известно... Ты что-нибудь нашел, Руфус?

— Нет, сэр. В этой комнате уж точно нету виски, — сообщил Руфус.

— Но... ну ладно, — буркнул доктор Мэрфи.

— Ну как, док, — опять заговорил Слоун, — дадите в этот раз побольше?

Док Мэрфи посмотрел на него. Он дал Слоуну таблетку антитокса, и, если чуть переборщить с виски, все может закончиться очень печально.

— Хорошо, — наконец согласился доктор. — Руфус, принеси мистеру Слоуну полторы унции бурбона.

Он протянул ключи. Руфус взял их и через минуту принес виски, после чего доктор снова спрятал ключи в карман.

— Предупреждаю вас, Слоун. Вам не следует этопить. Постарайтесь себя пересилить, вам же только польза.

Джеф Слоун кивнул.

— Ничуть в этом не сомневаюсь, доктор, — сказал он и залпом выпил виски.

Доктор Мэрфи рывком отодвинул стул и встал из-за стола. Большими шагами пересек столовую и вышел за дверь.

Берни восхищенно поклонился Слоуну:

— Очень мило. Неплохо придумано. Док в полной уверенности, что вы вот-вот забьетесь в агонии.

— И он от этого в восторге, — усмехнулся Слоун. — Придется еще похлопать глазами и попотеть ради его удовольствия. Если верно сыграть — изобразить нужную толику мучений, — возможно, мне удастся выбить из него еще три-четыре порции.

— Вы уверены, что не пили антитокс? — спросил Джон Холком. — Достаточно немного перебрать и...

— Вы мне будете говорить, — перебил его Слоун. — Я уже пил эту дрянь. Не мог потом ни сесть, ни лечь, ни вздохнуть, а сердце прямо трепыхалось и останавливалось. Но меня, знаете ли, совсем не тошнило. Просто чувствовал себя так паскудно, что хотелось загнуться.

— Но ведь доктор за вами наблюдал?

— Ну, в рот-то я ее положил. А потом выплюнул в руку, когда опрокидывал стакан.

Он стал показывать свой трюк, а Холкомы и Берни с восхищением за ним наблюдали.

Потом Джеральд многозначительно посмотрел на Джона, оба они взглянули на Берни, после чего все трое встали.

— Простите, мистер Слоун...

— Да-да, конечно, — небрежно ответил Джеф. — Идите, ребята. Сейчас мне уже легче.

Братья тихо выразили свою признательность за проявленный Джефом такт и понимание. Берни Эдмондс счел себя обязанным объяснить ситуацию.

— У нас, то есть у Холкомов, осталось меньше кварты. Раз уж вы научились вымарщивать у дока, продолжайте в том же духе.

— О чем разговор, — ответил Слоун. — Я обойдусь. А как насчет этого старика генерала? Утром я наткнулся на него на террасе. Он бы точно не отказался от глотка.

— Так-то оно так, — заметил Берни, — но не знаю, как ему дать. Он высосет всю бутылку, и док... не хочу даже думать о том, что сделает док. Нехорошо, конечно, но...

— Понял, — кивнул Слоун. — Хорошо, джентльмены, увидимся позже.

Чувствуя приятную теплоту в теле, он поднялся со стула и неспешно двинулся к выходу. Потом вышел через стеклянную дверь на вымощенную плитами террасу, выходившую в сад, разбитый перед домом.

«Недешево стоит содержать такое заведение, — лениво подумал Слоун. — Но за тридцать баксов в день с каждого, да еще кое-что сверху, доктор Мэрфи вполне может себе это позволить. За такие деньги мог бы предложить что-нибудь и получше, — продолжал критически рассуждать он. — Конечно, клиника заполнена не на все сто, да это и ни к чему. Предположим, в ней всего семь пациентов, как сейчас. Умножаем тридцать на семь, получаем двести десять, плюс еще кое-что перепадает, ну ладно, пусть будет двести десять. Двести десять помножить на триста шестьдесят пять... хм... Набегает около восьмидесяти тысчонок в год! И разрази меня гром, если половина не идет в чистую прибыль».

Глаза его вдруг презрительно сощурились — он увидел доктора, показавшегося из кустов в дальнем конце лужайки. Выползя на четвереньках — это доктор-то! — тот поднялся на ноги, держа в руках бутылку. Посмотрел на нее на свет, встряхнул и поспешно унес под деревья.

Потом, опустив голову, он зашагал по гравию в сторону террасы.

Слоун сошел с мощеной площадки и двинулся ему навстречу.

— А, доктор Мэрфи. Мне бы хотелось поговорить с вами насчет...

— Ах! — испуганно вздрогнул доктор и, не останавливаясь, прошел мимо рекламного агента. — Потом. Сейчас нет времени с вами разговаривать.

— Только на минуточку, — начал было Слоун. — Это...

— Я же сказал, что мне некогда, Слоун!

— Но это очень важно. Это...

— Это подождет, — бросил доктор через плечо и исчез за стеклянными дверьми.

Джеф в негодовании последовал было за ним, но, сделав пару шагов, покраснел и, угрюмо расшвыривая гравий, двинулся вокруг дома к задней террасе.

Приятное состояние духа, острота ощущений, которыми он наслаждался всего лишь мгновение назад, стали потихоньку исчезать. Теперь он испытывал стыд, неловкость и, более того, чувство незаслуженной обиды.

Он ведь не напился, так? Вел себя очень вежливо и по-деловому, так? Хорошо. Тогда почему же этот дятел пронесся мимо него, будто он какой-то бродяга со Спринг-стрит?

Сев на террасе, он зажег сигарету и уныло уставился в океан. Да, он выпросил себе виски утром; надул Мэрфи и получил двойную порцию. Но Мэрфи же не догадался, что его обвели вокруг пальца, он и сам не прочь втереть очки своим пациентам и... и... ну, в общем-то утром любому хочется промочить горло, и, вообще, этот парень с самого начала вел себя чертовски грубо. Если бы он не давил так на всех, ему, Слоуну, возможно, и вовсе не захотелось бы выпить.

Разглагольствуя таким образом и отметая неприятные факты, которые пыталось предъявить ему подсознание, Джеф постепенно восстановил душевное равновесие и уверился в своей правоте. Он еще покажет этому Мэрфи. Пускай другим лапшу на уши вешает (и почему они все это терпят? Такие крутые ребята, по крайней мере некоторые),а Джеф Слоун ему еще покажет.

Покажет ему, что к чему.

Он что-нибудь придумает... но сначала надо выпросить стаканчик-другой.

Он вошел в дом, размышляя, каким образом преподнести все это дело Холкомам, чтобы звучало вежливо и в то же время убедительно. Они оба, кажется, изрядные задаваки. Да и Берни Эдмондс тоже, несмотря на всю свою показную сердечность. Они старые друзья, по крайней мере, давно знакомы, а он чужак и... но вряд ли они ему откажут. Ведь они обещали не забывать о нем. Возможно, они предложили, надеясь, что он откажется, — что он и сделал, — но все же предложили, и если он объяснит, почему не может сейчас обратиться к доктору...

Услышав голос доктора, доносившийся из открытой двери, он замедлил шаг.

— ...все в порядке, генерал. Еще часок здесь полежите... а ты сиди смирно, Руфус. Пятнадцать минут не двигайся вообще...

— Хорошо, сэр.

— Влей в себя все это молоко. Мисс Бейкер, вы добавили туда кукурузного сиропа?

— Да, доктор.

— Отлично, отлично...

Джеф Слоун подошел к двери и заглянул в комнату.

Старина генерал лежал на кровати, закрыв глаза, а доктор Мэрфи бинтовал его правую руку. Руфус, голый по пояс, сидел на стуле и, наклонившись, пил из стакана, который держала перед ним сестра Бейкер.

Юбка у нее слегка задралась, и Слоун увидел кусочек нежно-розового тела. Доктор повернул голову, и в глазах у него отразилась целая гамма чувств, среди которых преобладало смирение.

— Ну что, Слоун? Опять хотите выпить?

— Дело в том... — холодно начал Джеф. Разве он сказал, что хочет выпить? Разве он не затем пришел, чтобы обсудить чисто деловое предложение?

—Так в чем же дело?

— Дело в том, — Джеф с трудом сглотнул, — что да.

Доктор нахмурился:

— Мне непонятно, как вы... Ну ладно. У вас ключи с собой, мисс Бейкер?

— Да, шэр.

— Тогда дайте мистеру Слоуну выпить. Налейте ему ну, скажем, две унции и посмотрите, как он среагирует. Очень внимательно посмотрите, понятно?

— Да; шэр.

— И зайдите ко мне в кабинет, как только освободитесь.

— Д-да, шэр.

Джеф Слоун последовал за ней в холл, теряясь в догадках, почему ему так долго удается дурачить доктора. Неплохо было бы назначить ей свидание, когда он вернется в строй. Но как ни соблазнительна была эта идея, она не могла вытеснить из его сознания заботы иного рода. Он подумает над этим позже, после того, как...

После того, как он кое-что покажет доку Мэрфи.

Он суетливо наблюдал, как медсестра отпирает кладовку и наливает пару унций в стакан. Ему так не терпелось выпить, что он чуть было не забыл изобразить обязательные для этого случая симптомы.

Выпив залпом содержимое стакана, он с облегчением вздохнул и довольно передернул плечами. Потом, вдруг вспомнив, что медсестра за ним наблюдает, пошатнулся и провел рукой по лбу.

Мисс Бейкер поддержала его. Пощупала пульс. Посмотрела в лицо, быстро отвернулась и отпустила его руку. Потом стала запирать кладовку.

— Вы шебя нормально чувштвуете, миштер Шлоун?

— Ну, не совсем нормально,но...

— Вам лучше немного полежать.

— Да, наверно, я так и сделаю.

С легким беспокойством он следил, как медсестра идет через холл и спускается по лестнице. Она догадалась; он мог поклясться, что она хотела что-то сказать. И в этот момент — понятное дело, у Мэрфи не вышло его охмурить, — но вдруг он почувствовал...