Они прошли в комнату Багза. Форд уселся на легкий стул, раскурил одну из своих тонких черных сигар и выпустил ароматное облако дыма. Разгоняя облачко рукой, он смотрел на Багза с отрешенной задумчивостью. Тот тоже не отводил твердого взгляда.
Сегодня помощник шерифа выглядел как-то иначе, не как всегда, но что именно это было, Багз понять не мог. И лишь когда Форд снова заговорил, он смекнул, что именно это было.
Теперь речь Форда звучала уже не нараспев, из нее улетучились все ошибки и гротескные звуки. Сейчас он говорил так, как говорил бы любой образованный человек.
— Итак, Багз, я сказал, что у тебя неприятности. Возможно, это звучит излишне сурово, и правильнее было бы сказать, что ты на грани неприятностей, которых вполне можно избежать. И я готов помочь тебе в этом.
— Понятно.
— Надеюсь, что понятно, хотя и сомневаюсь в этом. Ну да ладно, на время оставим в стороне эту маленькую ложь и вернемся к самому началу. К тому самому дню, когда я вытащил тебя из тюрьмы и устроил на эту работу. — Он выпустил очередное облачко дыма и стряхнул пепел в корзину для мусора. — Судя по всему, тебе здесь понравилось, и ты был бы не прочь остаться здесь постоянно.
— Это точно.
— Мне этого тоже хотелось бы.
Багз пожал плечами и продолжал молча слушать. Глаза Форда слегка поблескивали, в них затаился намек на раздражение, который в любой момент мог превратиться во что-то еще, однако голос его по-прежнему звучал ровно.
— Итак, я сказал, что нам лучше всего вернуться к самому началу, хотя лично мне этого не хотелось бы. Не люблю делать людям добро, а потом попрекать их этим. Да и просто давать понять, что я делаю им добро. Но в данном конкретном случае... Багз, ты ведь пришел сюда ни с чем, разве что имел массу приводов в полицию. Я вытащил тебя из тюрьмы, поддержал тебя, помог устроиться на эту работу. Я познакомил тебя с...
— На этом лучше сделать паузу. Оставь ее в покое.
— Хорошо. Не будем больше говорить о других вещах, которые я для тебя сделал. Ты был зол на весь мир, раздражен как тысяча чертей, поэтому я постарался сделать так, чтобы ты не чувствовал, что тебе оказывается какая-то услуга. Всему, что я делал, я пытался придать приемлемую для тебя форму, чтобы, возможно, именно у тебя возникло ощущение, будто это ты оказываешь мне услугу. Я сказал тебе, что этому заведению требуется крепкий гостиничный охранник, и если бы ты согласился занять это место, то тем самым существенно облегчил бы работу и мне, и моим ребятам.
Он сделал паузу и снова пыхнул сигарой. Багз зевнул, не особо стараясь скрыть это от Форда.
— Может, будет лучше, если ты сразу перейдешь к делу? — сказал он. — Ты дал мне весь мир, к которому было приделано маленькое колечко, и теперь хочешь дернуть за него, хочешь чего-то взамен. Ну что ж, на бесплатные подарки я никогда и не рассчитывал. Так чего же ты хочешь?
— Сущий пустяк в сравнении с тем, что я тебе дал, Багз. Сущий пустяк. Устраивая тебя сюда, я в известной степени рисковал, и моя репутация могла бы пострадать, если бы я в тебе ошибся. Судя по твоему послужному списку, я вполне мог ошибиться. Но я поверил тебе. И теперь я хотел бы, чтобы ты вернул мне частицу этого доверия.
— Это по-прежнему ни о чем мне не говорит. Я все так же...
— Ни о чем тебе не говорит! Черт побери... — начал было Форд, но тут же осекся. Впрочем, через несколько секунд начал снова. В его речи опять зазвучали напевные нотки, и он постепенно возвращался к своей привычной манере говорить. — Давай вернемся к той самой проблеме, о которой мы говорили. Отбросим в сторону всякую шелуху и заглянем в самую ее суть. По какой-то причине ты заходил в комнату Дадли. У вас возникла потасовка, и он вылетел из окна. Так...
— Не-а. У меня есть алиби на момент его смерти.
— Вот как? И во сколько же она наступила?
— Ну... э... я хотел сказать, — начал Багз, — что у меня все расписано по минутам. Из своей комнаты я прошел прямо к лифту и после этого не поднимался наверх вплоть до тех пор, пока...
— Да, из своей комнаты ты прошел прямо к лифту. И ты с огромным трудом сделал все возможное, чтобы доказать это. Но как ты докажешь, что не покидал свою комнату до этого? Или, — бровь Форда изогнулась, — все же выходил? Докажи мне это, если сможешь, конечно, и я немедленно уйду отсюда.
— Я не обязан это доказывать.
— На твоем месте я бы не стал особо напирать на это. Уверяю тебя, парень, не стал бы.
— Послушай, — упрямо проговорил Багз. — Чего ты суешь мне в нос эту мелочь? Тот факт, что в комнате Дадли был какой-то мужчина — хотя это далеко не факт, — вовсе не означает, что им был именно я. У тебя нет никаких...
— Давай поговорим о том, что из этого определенно следует. Итак, парень этот не вломился в номер и не пробрался в него тайком, скажем, с какой-то отмычкой. Это бы легко открылось. И с Дадли он тоже не стал бы ссориться, поскольку...
— Почему же, если бы Дадли застал его?
— Дадли было там чем развлечься, — подмигнул Форд. — Даже более того. Парень этот не имел никакого права находиться у него в номере, и вне зависимости от того, какая там у него недостача, он вполне мог поднять шум, закричать, позвать на помощь. А мы знаем, что он этого не сделал. Так, теперь эта девица в ванной — а мы ведь оба знаем, что она там была. И если дело обстояло именно так, как мы себе это представляем, то ей суждено было прожить ненамного дольше, чем самому Дадли. Потому что парень этот был профессионалом и не оставил бы после себя ничего такого, что могло бы заговорить или ткнуть в него пальцем. Следовательно, он проверил бы ванную — в этом не приходится сомневаться, как и в том, что Господь сотворил Землю. И это должен был бы быть конец для девицы.
Форд откинулся на спинку стула и закинул обутую в сапог ногу на ногу. Багз беспомощно смотрел на него, мечтая лишь об одном — как бы врезать кулаком по этой вкрадчивой и одновременно угрюмой физиономии.
— Не так уж трудно до всего этого дойти, правда ведь? Да любой четырехлетний пацан шутя придет к таким же выводам. Нет, Дадли определенно впустил этого парня к себе в номер, поскольку тот олицетворял собой некую власть. У кого же могла быть такая власть, чтобы заставить человека посреди ночи открыть ему дверь? Лично я могу представить себе только двоих. Первый, это Вестбрук...
— Оставь его, — коротко бросил Багз. — Вестбрук не мог иметь ко всему этому никакого отношения.
Форд кивнул. Тон его стал менее резким.
— Рад это слышать, Багз. Человек, не предающий друга даже в ущерб себе, безусловно, заслуживает уважения. Но в данном случае ты, несомненно, прав. Первое, что я сделал, это проверил Вестбрука, и узнал, что Дадли он не стал бы закладывать.
Ведь у него были связаны руки. Сам же настаивал, что с Дадли полный порядок, а потому он не мог... Впрочем, сейчас незачем вдаваться во все эти подробности. Равно как и в обстоятельства нашей встречи в Вестексе.
— А в самом деле, какой смысл в них вдаваться?
— Но все же, Багз, что произошло? Это Вестбрук попросил тебя помочь ему разобраться с Дадли? Попытаться забрать у него деньги?
— Нет! Хотя, впрочем, он действительно меня об этом попросил, но я отказался.
— Ну да, конечно. Не захотел нарываться на неприятности. — Форд затянулся сигарой и выпустил тонкую струйку дыма. — Но потом ты передумал, и та самая неприятность, которой ты так опасался, все же случилась.
Багз пожал плечами. Форд мог хоть до посинения говорить и строить свои теории, но доказать он ничего не мог.
Помощник шерифа, прищурившись, смотрел на Багза и словно читал его мысли.
— Пока нет, — сказал он. — Хотя я пока особо и не старался, не особенно задумывался над всем этим. Все еще не решил, хочу ли я искать какие-то доказательства. Но если захочу...
— Тогда ты должен что-то сделать, чтобы найти доказательства, уличающие кого-то другого. Например, ту женщину, которая подсунула Дадли хлорал.
— Зачем?
— Что зачем? — Багз нахмурился. — Затем, что должен! Ты не можешь... не мог...
— Но почему нет-то? Что меня остановит? — Форд раскинул руки. — Может, с хлоралом вышла ошибка. Может, эта девица просто видела, как ты выходишь из комнаты Дадли, тогда как самой ее там вовсе и не было.
— Но... но она была там! Ты же сам говорил это дюжину раз!
— Возможно, я и ошибался. И в тринадцатый раз мог бы ошибиться. Так уж ли это невероятно? Даже если бы она встала под присягой, якобы пожелав исполнить свой долг — как каждый честный гражданин, — с какой стати кто-то обязан был думать, что она говорит правду? Да, сэр, ничто бы не позволило никому усомниться в ее словах, даже если самому ему они пришлись бы не по вкусу.
— Ну да, и это притом, что сам он мог бы повернуть свои заявления то так, то эдак.
— Вот и ты начал ухватывать суть идеи, — просиял Форд. — Прямо на глазах умнеешь. Если дело так дальше пойдет, то скоро сам сможешь без подсказки вытряхнуть песок из своих башмаков.
Форд заразительно рассмеялся — он был явно доволен своим юмором, и даже потер челюсть кончиком тонкого пальца.
— А теперь послушай меня. Я столько времени уже этим занимаюсь, что меня то и дело сносит в привычную колею, даже подумать не успеешь. Но у нас ведь у всех есть свои маленькие странности, и, как мне представляется, на то имеются вполне веские причины. И до тех пор, пока один человек не обвиняет другого в том, что...
— Послушай, — вмешался Багз, — если у тебя есть что сказать...
— Ну да, я понимаю. Ты устал, да и я определенно не самые приятный на земле человек, с которым можно поболтать. Так что не будем тянуть резину. Лично я не вижу оснований притягивать тебя к делу Дадли — ни из-за денег, ни из-за чего другого. Более того — и это, возможно, покажется тебе довольно необычным взглядом на подобные вещи, — я не считаю, что мы много потеряли с его смертью. Просто избавили правосудие от той работы, которой ему рано или поздно все равно пришлось бы заняться с этим типом. Поэтому просто скажи мне, что это был несчастный случай, и я поверю тебе. И больше не будем ни говорить, ни что-то делать по этому поводу.
— Вот как? Не дождешься, не скажу!
— Ну что ж... — Форд заколебался, задумчиво вытянув губы. — И все же оставим этот вопрос. Я с самого начала серьезно в тебя поверил, а теперь верю еще больше. А сейчас, Багз... — он понизил голос и наклонился вперед, — мне хотелось бы получить кое-какой дивиденд с моего доверия. Ты знаешь, какие вещи здесь творятся. Знаешь, почему миссис Хэнлон с такой готовностью помогла тебе получить эту работу. Во всяком случае, к этому времени должен был бы уже узнать. Ну, и что ты на это скажешь?
Он снова откинулся на спинку стула. Багз раздраженно прищурился, чувствуя, что вот-вот взорвется. Ну что же ему такое сказать, чтобы покончить со всем этим?
— Послушай, — начал он. — Что... Я хочу... Какого черта ты...
— Этого я тебе сказать не могу. А если бы и сказал, все равно это бы ничего не значило. Я бы все равно не узнал, совпадает это с тем, что было у тебя в мозгу, или нет. И если нет, то тогда я оказался бы в крайне заднем положении. Такую ляпу сделал бы, каких лучше не делать.
— Но, черт...
— Багз, у меня над головой уже и так тучи сгустились. Я слишком далеко зашел, гораздо дальше, чем может допустить самое искреннее доверие к человеку. Я оседлал для тебя лошадь, подсадил в седло, и все, что мне осталось теперь, это стоять и держать узду. Вот я и стою, кончиками пальцев удерживая эту уздечку в ожидании того, куда ты поскачешь.
— И если окажется, что это не та дорога, которая нужна тебе, я крепко шмякнусь о землю?
— Если тупой, то да. Я вообще чертовски чувствительный к человеческой тупости. Она для меня хуже, чем кактус под чепраком.
— Но что...
Впрочем, не было никакого смысла спрашивать о том же. В сущности, Форд оказался примерно в том же положении, в котором находился сам Багз.
Хотел ли он, чтобы Майка Хэнлона убили и чтобы Багз был соучастником убийства старика? Возможно. Более того, очень даже вероятно. Но Форд никогда бы не заикнулся об этом, заранее не выяснив, что думает по этому поводу сам Багз.
А может, ему хотелось как раз противоположного? Обвинить Джойс Хэнлон в организации заговора с целью убийства? Этого также нельзя было исключать. Но и здесь Форд тоже ничего ему не скажет, не узнав настроений Багза. Правда, он мог бы предупредить Джойс, однако в таком случае ее планы так и остались бы неопределенными и над Майком Хэнлоном продолжала бы постоянно нависать опасность.
— Итак? — проговорил Форд. — Итак, Багз?
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал Багз. — Не понимаю, не знаю, и не хочу знать.
Форд вынул сигару изо рта, отсутствующим взглядом осмотрел ее кончик, немного покатал между пальцами и уронил в мусорное ведро.
— Значит, не знаешь. Не имеешь ни малейшего представления о том, что я здесь говорил. Следует признать, что это тот ответ, который меня не особо радует.
— Послушай, Форд. Клянусь Богом, но скажи, тебе не кажется, что ты задаешь слишком много вопросов?
— Ну что ж, пожалуй, — рассудительно кивнул Форд. — Возможно, сэр, так оно и есть. Взрослому мужчине так, наверное, не показалось бы, но когда имеешь дело с мужиком, у которого на плечах голова младенца...
— Продолжай, — буркнул Багз. — Ты знаешь, что я должен это выслушать.
— А разве это не так? Да, сэр, все так и есть, самая что ни на есть голая правда...
Форд продолжал говорить. На протяжении целых пяти минут в уши Багза вливалась горькая, ранящая, безжалостная напевная речь Форда, по завершении которой он чувствовал себя разъяренным, но одновременно и испуганным. Но хотя бы теперь всему этому настал конец, и помощник шерифа встал.
— Давно хотел тебе все это сказать, — ровным голосом проговорил он. — Исключительно с целью оказания услуги, поскольку прямого отношения к той проблеме, которую мы здесь обсуждали, все это не имеет. Что же до нее — ну, по поводу твоего ответа о том, что у тебя нет ответа, — то, как говорится, поживем — увидим. Или правильнее было бы сказать: я поживу и увижу. Я буду ждать и смотреть, а ты сможешь тем временем хорошенько попрыгать.