О вреде отказа от вредной привычки. — И вновь вопрос: сколько же лет старику Хилтону? — Психоз американских парней, связанный с бессонницей. — Даяна — лучший слушатель Дэйла Купера. — Молитвы Одри Хорн своему элегантному богу. — Поползновение Джерри Хорна на собственность старшего брата. — Записка под дверью специального агента ФБР. — Эротические фантазии Одри Хорн. — Очередные загадки ночного гостя. — Третий свидетель. — Бред Ронни Пуласки.
Специальный агент ФБР Дэйл Купер лежал в своем номере в постели. Раны все еще продолжали болеть. Поэтому он старался не делать резких движений, не крутить головой. Он лежал, как бы приходя в себя, пытаясь восстановить силы, пытаясь вспомнить все дневные разговоры, проанализировать свои переживания.
Дэйл смотрел в белый потолок, пытаясь сосредоточиться на какой-нибудь одной мысли. Но от усталости голова кружилась и сосредоточиться было очень непросто. И тогда Дэйл Купер понял, что нужно обратиться к неизменному собеседнику, который всегда его выслушает.
Он, превозмогая боль, потянулся к тумбочке и взял свой черный диктофон. Несколько минут он вертел его руках, думая, с чего начать разговор с Даяной. Ведь сказать у него было, в сущности, нечего, потому что едва его переживания и впечатления начинали приобретать словесную форму, как они тут же казались ему недостоверными, фальшивыми. И он уже принялся рассуждать о том как плохо, что двенадцать лет назад он бросил курить.
Сейчас ему страшно хотелось взять хорошую сигарету, щелкнуть зажигалкой и поднести голубоватый огонек к сигарете, затянуться… И может быть тогда мысли приобретут стройность, станут логичными и многие вещи он сможет понять, сделать из них правильные выводы.
Но сигарет у него не было, а спуститься вниз, в бар, он был не в состоянии.
Дэйл понимал, что никакие сигареты не помогут ему сосредоточиться, что это — самообман, самовнушение. Он попытался отогнать навязчивые мысли, которые уже начинали зацикливаться и вертеться вокруг голубоватого табачного облака.
И вот это ему удалось.
За годы работы в ФБР он научился отбрасывать ненужные мысли, которые мешали работать. Он научился подавлять в себе желания, которые могли помешать выполнению поставленной задачи.
Наконец, Дэйл Купер понял, что самое главное и самое тяжелое — это нажать на маленькую черную клавишу. Кассета начнет вертеться, и его речь станет осмысленной и ясной.
Это он и сделал.
Клавиша послушно опустилась под его пальцем. Дэйл поднес микрофон ко рту, прикрыл глаза и принялся диктовать:
«Даяна, ты меня слышишь? Сейчас без пяти двенадцать ночи. Я не мог ни на чем сосредоточиться и поэтому решил поговорить с тобой. Даяна, слушай меня внимательно. Прошло уже более девятнадцати часов, как в меня стреляли.
Как пошутил уже небезызвестный тебе Эд Малкастер по прозвищу Большой Эд, я своим телом остановил три пули, вернее, три пули остановились во мне.
Я их останавливать, скажу по правде, не хотел.
Короче, Даяна, я, специальный агент ФБР, чуть было не отправился к праотцам.
Я почти не спал уже три ночи, а человек, как тебе известно, может обходиться без сна не очень долго. И это очень ярко подтверждают эксперименты, произведенные на солдатах американской армии во время войны в Южной Корее. Ведь ты, я надеюсь, знакома с этими материалами.
Долгое отсутствие сна приводит человека к временному психозу. Этот психоз наблюдался у наших очень крепких парней, у наших «зеленых беретов».
Думаю, этот психоз начался и у меня.
Вчера ночью, когда я лежал на полу в своем номере, мне показалось, что я видел в своей комнате стоящего прямо надо мной человека. Он был гигантского роста и очень странного вида.
Если бы ты, Даяна могла встречаться или быть знакомой со стариком Хилтоном, этой достопримечательностью Твин Пикса, то ты без труда узнала бы в том видении, которое приходило ко мне, того же старика, только лет на восемьдесят моложе.
Честно говоря, я по сегодняшний день не знаю, сколько же лет старику Хилтону.
Но мне кажется, что он более стар, чем весь Твин Пикс, что он даже старше этих огромный елей Дугласа, которые растут вокруг.
Я бы мог тебе рассказать о старике Хилтоне очень много. Так же много я бы мог рассказать о том странном видении, которое посетило меня прошлой ночью, когда я истекал кровью на полу своего номера.
Но эту историю я приберегу до другого раза, потому что я по сегодняшний день не могу в нее окончательно поверить, не могу ее до конца проанализировать и сделать соответствующие выводы.
Поэтому, Даяна, ты меня извини. Рассказывать о молодом старике Хилтоне я на этот раз тебе не буду. Всего доброго, спокойной ночи.
Сейчас я попытаюсь заснуть».
Дэйл Купер щелкнул клавишей диктофона, приподнялся, превозмогая боль, положил его на тумбочку и, морщась, выключил торшер.
Он откинулся на подушку, положив на грудь руки. Он не любил спать на спине. Но сейчас выбирать не приходилось.
Грудь стягивала тугая повязка, наложенная доктором Хайвером. Болели сломанные ребра и хрящ, который был поврежден выстрелом.
Пообщавшись с Даяной, Дэйл Купер мгновенно уснул.
После разговора с Черной Розой Одри Хорн было не так легко выбраться из заведения под названием «Одноглазый валет». Она понимала, что за ней пристально следят. Единственным убежищем, оставшимся для Одри, был ее номер, которые все служащие «Одноглазого валета» назвали «старой цветочной комнатой».
Одри немного успокаивал ключ, торчащий в двери. Ее почему-то успокаивало именно то, что ключ повернут на два оборота. Одри конечно понимала, что она в любой момент может открыться и сказать, что она дочь Бенжамина Хорна, и тогда никто не посмеет к ней и пальцем прикоснуться.
Но открывшись, Одри не смогла бы ничем больше помочь специальному агенту Дэйлу Куперу. А единственное, ради чего Одри находилась в этом гнусном заведении, было желание помочь расследованию убийства Лоры Палмер.
Хотя «помочь расследованию» звучало слишком гордо, скорее всего, она просто хотела помочь специальному агенту в его расследовании, а ведь это не совсем одно и тоже.
Одри хотелось, чтобы Дэйл Купер заметил и оценил ее. Ведь ей было очень важно, чтобы Дэйл относился к ней не как к одной из школьниц Твин Пикса, а как к другу, незаменимому помощнику, тем более, добровольному.
Одри лежала в своем номере на широкой кровати. На девушке был черный шелковый пеньюар. Одри с ненавистью смотрела на все, как ей теперь казалось, пошлые атрибуты разгульной жизни. Ее раздражали шелк, кружева, маски. Ее раздражало все: даже запах, прочно укоренившийся в этой комнате, запах духов, смешанный с запахом пота и табака.
Она словила себя на мысли, что радуется тому, что Дэйл Купер не курит.
Одри лежала на кровати и с омерзением представляла себе, что творилось на этой постели до того, как она легла на нее. Ей представлялись самые ужасные сцены.
«Боже, сделай так, -думала девушка, -чтобы ничего подобного тут не случилось со мной. Боже, сделай так, чтобы я осталась цела и невредима, чтобы я смогла помочь Дэйлу».
Она молитвенно складывала руки и все шептала:— Боже, боже.
Но постепенно слово «бог» в ее устах сменилось словом «Дэйл». Она молилась ему как богу:— Специальный агент, специальный агент, — повторяла девушка.
Вдруг в коридоре послышался веселый смех, потом крики. Послышался топот ног. В соседней комнате громко застонала девушка. Ей вторил мужской голос. — Боже, неужели им это не надоест? — сама себе сказала Одри.
Но оргия в соседней комнате все разгоралась. — Милашка, милашка, давай теперь вот так! — слышала Одри, — а теперь так. Ну, повернись же ты, не будь такой холодной. Вот так, хорошо. — Нет-нет, так я не хочу, — слышался женский голос. — Не хочешь? Да я заплатил за тебя. Давай будем так! — Нет, нет. — Ты что, хочешь, чтобы тебя отсюда выставили? Так тебя выставят. Я за тебя заплатил. — Хорошо, хорошо. Только не так. Только не это, только не это, — девушка начала громко кричать, но никто не приходил ей на помощь, и крики постепенно стихли.
«Куда я попала?» — подумала Одри.
Но она прекрасно понимала, куда она попала и зачем она здесь. Одри вновь молитвенно сложила перед собой руки, прикрыла глаза.
Если бы она могла сделать так, чтобы звуки не проникали в ее комнату. Она пробовала закрыть уши ладонями. Но так же явственно слышались мужские голоса, так же явственно слышалось скрипение пружин матраца сверху, стоны справа и ругань слева. И Одри уже не знала, кому ей сейчас молиться: богу или специальному агенту.
Она вновь и вновь начинала повторять:— Ну, сделайте же кто-нибудь так, чтобы меня здесь не было. Сделайте кто-нибудь!
Вдруг в коридоре послышались шаги. Но это были не торопливые шаги обыкновенных посетителей, которые спешили поразвлечься.
Ручка двери номера Одри дернулась и девушка замерла. За дверью послышался немного развязный самоуверенный голос:— Блэкки, мне нужно знать, кого ты прячешь от меня в старой цветочной комнате, — ручка настойчиво дернулась.
Вслед за мужским голосом раздался голос Черной Розы:— Нет, Джерри, тебе сюда нельзя. — Как это нельзя? — настаивал дядя Одри. — Я хочу именно сюда, ведь я знаю, ты прячешь здесь что-то лакомое. — Нет, Джерри, — рассмеялась Черная Роза, — тебе сюда нельзя. — С каких это пор ты научилась пререкаться со мной? Вот посмотришь. Еще одно слово, и героина ты от меня не получишь. Давай, скорей открывай двери! — Ты что-то больно смелый, Джерри. — Открывай сейчас же! — Конечно, я могу открыть и впустить тебя сюда, и посмотрим, что на это скажет Бенжамин. — А что Бенжамин? — внезапно насторожился Джери.. — В том-то и дело, что Бенжамин запретил сюда впускать кого-либо. Эту красотку он оставил для себя. — Но я думаю, он не обидется, — сказал Джерри, — если узнает, что его брат помог ему. — Не знаю, не знаю, — сказала Черная Роза. — Я думаю, — голос Джерри стал заискивающим, — Бенжамин даже ничего не узнает. — Конечно он не узнает, если я скажу ему, — проговорила Черная Роза. — Ну так давай, открывай скорее дверь. — За себя я могу ручаться, а вот за девушку — вряд ли. — Как это, не можешь ручаться за своих девушек? Кто им, в конце концов, платит? — Эта девушка особая, — сказала Черная Роза. — Ты бы видел лицо Бенжамина, когда он выскочил от нее. — Ладно, черт с ней, — проговорил Джерри, — еще не хватало ругаться из-за женщин со старшим братом. В конце концов, меня ждут дела. — Ну вот, все и устроилось, — сказала Черная Роза. Когда сделаешь дела, я могу тебе прислать кого угодно, кроме этой девушки.
Одри облегченно вздохнула. Шаги стихли в конце коридора.
«Боже, боже, ты услышал меня, ты сделал так, что они ушли. Как я ненавижу их: Джерри, моего отца. Я уже начинаю бояться, что мой отец причастен к смерти Лоры».
Одри сделалось страшно одиноко. Ей нужно было к кому-нибудь обратиться, и она вновь обратилась к специальному агенту ФБР Дэйлу Куперу:— Специальный агент, специальный агент, — шептала Одри, — где вы сейчас?
Девушка как можно плотнее прикрыла веки и старалась представить себе Дэйла в гостиничном номере.
Она представляла себе широкую кровать, слишком широкую для одного Дэйла.
Она вспомнила, как сидела на этой кровати, прикрывшись простыней, и как Дэйл смотрел на нее, не скрывая своей улыбки.
Одри сейчас стало мучительно стыдно за ту выходку. Ведь она хотела поразить специального агента ФБР своей раскрепощенностью, а все получилось ужасно глупо. Он обошелся с ней, как со школьницей, а не как со взрослой женщиной. — Специальный агент, специальный агент, где вы? — шептала Одри.
Она уже очень явственно представила себе Дэйла, лежащего на широкой кровати. — Услышьте меня, специальный агент. Я верю, вы слышите меня в эту минуту. Ведь я оставила вам очень важную записку. Вы не могли не найти ее. Я же подсунула ее под дверь.
И Одри принялась представлять себе Дэйла, входящего в номер отеля. То, как он открывает дверь ключом и останавливается, увидев прямоугольник бумаги, лежащий на полу.
Представляла то, как Дэйл Купер нагибается, поднимает записку и читает ее. Представляла, как изменяется лицо Дэйла, лишь только он начинает понимать, в чем дело, и как он бросается спасать ее, Одри. Как он врывается в этот вертеп, разбрасывая громил Черной Розы в разные стороны, как он выхватывает свой пистолет, как все жмутся в углы, едва завидев вороненую сталь, и как Дэйл гордо шествует сквозь строй онемевших служащих казино к дверям цветочной комнаты. И как Одри бросается ему на шею, благодарно целует в губы.
Одри открыла глаза. Вновь над ней был этот ненавистный бархатный полог. Вновь пахло духами, табачным дымом, алкоголем и потом. Вновь на ней был этот ненавистный черный шелковый пеньюар. — Специальный агент, — зашептала Одри, — я знаю, вы слышите меня. Ведь не может же быть так, чтобы мне было плохо, а вы не слышали моей мольбы. Мне очень плохо, специальный агент. Я сейчас в «Одноглазом Джеке», и мне кажется, что я немного переоценила свои возможности. Не то, чтобы я сама не смогла справиться с трудностями, но я же решилась помочь вам в расследовании, помочь в работе. Я понимаю, что, решив помочь вам, я буду оказываться в очень сложных ситуациях, и, возможно, в более опасных, чем сейчас. Но я же сама пошла на это, правда, со мной в жизни такое происходит впервые, — на глаза Одри наворачивались слезы. — И мне просто необходима поддержка, мне необходимо, чтобы кто-нибудь был рядом, и лучше всего, чтобы это были вы, специальный агент.
Уже полностью поверив в то, что специальный агент ФБР Дэил Купер слышит ее мольбы, Одри продолжала:— Я хочу, чтобы вы знали, существует связь между универмагом Хорна и «Одноглазым Джеком». Ведь и универмаг, и это заведение принадлежат моему отцу, а гнусный мистер Беттис вербует девушек в парфюмерном отделе для работы, если это можно назвать работой, в публичном доме, которым заправляет Черная Роза. Завтра я обязательно попытаюсь узнать, работали ли в этом заведении Лора Палмер и Ронни Пуласки.
Одри сказала это и тут же задумалась.
«А в самом деле, как я смогу узнать, бывали ли здесь Лора и Ронни? Ведь меня, кажется, никто не собирается выпускать из цветочной комнаты. Тут меня держат как пленницу, и наверняка какой-нибудь громила дежурит возле двери. Не мешало бы это выяснить».
Одри поднялась, подбежала к двери и припала к ней ухом: тишина.
Немного поразмыслив, Одри, наконец, решилась и, стараясь не шуметь, повернула ключ на два оборота. Она приоткрыла дверь и выглянула в коридор.
Коридор был пуст.
Почти что обрадованная Одри заспешила по нему. Но за поворотом тут же нос к носу столкнулась с вышибалой, который раньше держал ее за руки в кабинете Черной Розы. — А ну, назад! — спокойно, даже почти не грозно, проговорил громила.
Но Одри поняла, что это спокойствие обманчиво, и спорить не стала. Она нехотя вернулась в свою комнату, закрыла дверь на ключ и опять бросилась на кровать. — Специальный агент, специальный агент, — зашептала Одри, — я надеюсь, вы не станете думать обо мне хуже, потому что я решила помочь вам. Не осуждайте меня, ведь я все делаю из самых лучших побуждений. Специальный агент, если вы меня слышите, помогите мне, придите сюда. Слышите? Вы же должны меня слышать, вы же прочитали мою записку. Ну почему, почему вас еще до сих пор нет?
А в это время в номере Дэйла Купера происходило следующее.
Дэйл, конечно, не слышал мольбы, адресованной ему Одри. Он провалился в сон.
В его номере вновь появился гость. Это был тот же великан, тот же старик Хилтон в молодости.
Дэйл Купер почувствовал, как теплая волна прокатилась по его телу и ударила в голову. Он вздрогнул и поднял руку, которой прикрывал глаза.
Перед ним был вчерашний ночной гость. Его голова едва не касалась высокого потолка. Взгляд был устремлен прямо на специального агента.
Купер с удивлением отметил, что не чувствует страха, что боль куда-то ушла, исчезла.
Он вновь почувствовал себя легким и невесомым. Ему даже показалось, что он воспарил над кроватью. — Извини, что я разбудил тебя, — скрипучим голосом проговорил ночной гость. — По-моему, я не сплю, — засомневался Купер и ущипнул себя за руку: он в самом деле не спал, гость был реален. — Я забыл тебе сказать что-то важное, очень важное, — проговорил великан. — Спасибо, ты сказал мне правду об улыбающемся мешке, — проговорил Дэйл Купер.
Только сейчас специальный агент ФБР заметил, что на его госте не та бабочка, которая была вчера: сегодня она была ярко-красной. — Все что я говорю тебе — истинная правда, — продолжал ночной гость.
Дэйл Купер хотел задать вопрос и уже приподнялся на локтях, но великан остановил его жестом:— У меня не так много времени. Ты должен слушать. — Я слушаю тебя. — Не ищи все ответы сразу.
Купер согласно кивнул головой. — Когда строят дорогу, камни укладывают один за другим, один к одному, по порядку. — Но я еще не разгадал все твои загадки, — сказал Купер. — Ты ищешь третьего человека, — уклончиво сказал великан, — так вот, этого третьего видели трое. — Кто? — изумился Купер. — Точнее, его видел один человек в телесном обличии, другим было только видение. И только один человек из тех, кого ты знаешь, готов сейчас заговорить, — великан наставительно поднял указательный палец и коснулся им рожка светильника. — Но что, что мне делать? — спросил Купер. — И еще, — ответил великан, — ты кое о чем забыл… — О чем? О чем? — спрашивал Купер.
Но великан молчал. Он поднял руку и вытянул ладонь перед собой. Перед его пальцами возник яркий светящийся шар. Слепящие лучи расходились от него в стороны.
Шар все разрастался и разрастался и, наконец, Дэйл услышал легкое потрескивание, исходящее от этого сгустка энергии. Лучи зашевелились, и шар поплыл прямо к специальному агенту.
Дэйл хотел заслониться от него рукой. Но шар, подплыв к нему, замер на мгновение, и вспыхнул еще ярче. Дэйл прищурил глаза от слепящего света, и вдруг из шара словно брызнуло несколько коротких молний. Одна из них опрокинула Дэйла Купера на подушку.
Когда он вновь открыл глаза, в номере никого не было. Все так же шумел за окном водопад, стучал по карнизу мелкий дождь. Но в номере стоял странный запах, словно после грозы — запах озона. — Что это было? — спрашивал себя Дэйл и не находил ответа. — Или же я начинаю сходить с ума, или же начинаю бредить. Может, это последствие лекарства, которые вводил мне доктор Хайвер? А может, это все правда? Ведь в самом деле, видел же я улыбающийся мешок. И где мое кольцо? — Купер вновь ощупал мизинец левой руки, -его же нет! Но в конце концов, кольцо можно было потерять, ведь я столько времени был без сознания и не знаю, что со мной происходило в эти минуты или часы…
Дэйлу Куперу предстояло совместить несовместимое. Его рациональный ум противился происходящему. Но загадки ночного гостя сбывались. Они ложились в ход расследования, помогали приблизиться к истине, найти разгадку. И Дэйл Купер не мог отмести их как вздор. Он должен был принимать их в расчет. Но тогда он должен был поверить и в существование ночного гостя — великана, поверить в сверхъестественное.
В больнице Твин Пикса в это время ночи стояла глубокая тишина. Во всех коридорах горел дежурный свет. Медсестры у телефонных аппаратов и пультов дремали. Кое-кто из них читал журналы.
Дежурный хирург со своим ассистентом сидели с чашками кофе в руках и рассуждали о дрянной погоде, о погоде, при которой так хочется спать.
В палате Ронни Пуласки горел неяркий свет. На экранах датчиков бежали извилистые зеленоватые линии.
Девушка казалась неподвижной. Сознание к ней еще не вернулось. Дежурная сестра ушла в коридор поговорить по телефону.
Вдруг Ронни вздрогнула. Ее тонкие девичьи руки шевельнулись, пальцы начали сгибаться и дрожать. Она открыла глаза и уставилась в потолок. Потом резко дернулась.
Капельница едва не сорвалась со своего штатива. Но девушка этого не видела. Она смотрела невидящим взглядом куда-то вдаль, на занавешенное окно. Она слышала шум дождя. И вдруг ее лицо исказила гримаса боли и ужаса.
Девушка закричала.
Ей казалось, что она кричит очень громко, но с ее губ слетал только слабый, едва слышный шепот. — Лора, Лора, спасайся! Лора, спасайся, -шептала девушка и вздрагивала.
И вновь из пространства, куда она смотрела, на нее бежал блондин со страшным оскалом. В его руках был огромный топор. Ронни зажмурилась, закрыла глаза, но видение не исчезало, а становилось все более явственным.
И вот уже проступили звуки.
Ронни слышала жуткий смех мужчины, топот его тяжелых башмаков. Она даже слышала запах, исходивший от этого мужчины. Она видела его вытаращенные, налитые кровью глаза, видела слипшиеся от пота белесые волосы. Она слышала хруст разрубаемого тела.
И вновь продолжала шептать:— Лора, Лора, спасайся, спасайся…
Она так резко дернулась, что капельница опрокинулась, жидкость растеклась по полу.
Сиделка, услышав страшный грохот в палате Ронни, бросила телефонную трубку, оставив неоконченным разговор, и поспешила в палату.
Когда она отворила дверь, казалось, все оставалось неизменным. Только прозрачный раствор медленно растекался по полу, а больная лежала в прежней позе с закрытыми глазами.
Сиделка присмотрелась к ней и увидела, как мелко вздрагивают кончики ее пальцев и как кривятся губы. Сиделка тут же бросилась отсоединять иглу капельницы с трубкой, по которой уже начинала течь кровь девушки. Вытащив иглу капельницы, сиделка бросилась к переговорному устройству.