Следующие несколько минут показались Джерому кошмарным сном, от которого он мог и не проснуться. Юноша вцепился побелевшими пальцами в поводья. Лошадь во весь опор летела по ущелью, стремительно и резко уворачиваясь от рытвин и обломков. Мир вокруг проносился бесцветными и туманными полосами. Каким-то чудом конь вынес Джерома на передовую, остановившись рядом с главнокомандующим. Восстановив равновесие, юноша выпрямился в седле. Его вынесло вперед, словно пену на гребень вздымавшейся волны. Алый Меч ярко горел в его руке, будто чувствуя страсть и желание Джерома, проникаясь силой его чувств, насыщаясь ими. Свет Меча разрезал темноту. И тени, укрывшиеся в ущелье, и тучи сомнений, затуманившие его разум, отступили. Джером более не ощущал ничего кроме жаркого сияния.

Перед юношей возникла шипящая, огнедышащая черная стена. Джером закричал, и эхо его клича переросло в оглушительный рев сотен глоток, придавая ему сил и решимости. Туман перед глазами рассеялся, на черной стене сверкнула блестящая чешуя, бесчисленные когти и клыки…

Не успев толком понять, что делает, Джером ворвался в ряды противника. Твари завизжали, и только тогда юноша заметил, что размахивает и рубит Мечом. Языки пламени каждый раз окутывали клинок, когда он проникал сквозь панцирь противника, уничтожая скрывающуюся в нем жизнь. Джером вел солдат далеко вглубь вражеских рядов, и ящеры разбегались и пятились, будто тараканы, напуганные ярким светом. Джером рвался вперед, ослепленный волнением и страстью, которых никогда не знал прежде.

Странная тишина воцарилась в ущелье. Несмотря на визг, крики и грохот битвы, Джером оказался в глухой безмолвной яме, голова звенела от ужасного и тревожного предчувствия. Ощущение это продолжалось лишь мгновение, а затем невидимые титанические силы сдвинулись, словно с треском лопнула плотина.

Драконы обступили Джерома, окружив его высокой монолитной стеной. Чудовища набросились так неожиданно и стремительно, что Джером оцепенел от ужаса и прижался к седлу, не в силах сообразить, что сейчас произойдет.

Конь заржал и встал на дыбы, отбиваясь копытами от черных ящеров. Одной рукой Джером вцепился в поводья, а другая двигалась самостоятельно, словно по собственной воле. Он разрубил напополам одного дракона, потом второго, и сам не понимал, как ему это удалось. Инстинкт или, вероятно, сказались годы тренировок. Врожденная или приобретенная, но реакция спасла Джерома. Конь его развернулся, приготовившись к бегству.

Внезапно Джером понял, что обратный путь отрезан. Коратэль и другие воины остались за чешуйчатой черной стеной. Джером слишком поздно вспомнил, что они должны были увести противника за собой, а он в азарте боя прорвался дальше, чем требовалось, и оказался отрезанным от товарищей. Он остался в одиночестве на крошечном острове, на который надвигалась смертоносная волна.

Инстинкт вновь возобладал над разумом, и Джером, пришпорив коня, ринулся в сторону Килака и остальных, яростно расчищая путь Мечом. Драконы прорывались, но так и не смогли приблизиться к нему. Огнедышащее дыхание наполняло воздух едким серным дымом. Ящеры толпами набрасывались на юношу и погибали мгновенно.

Джером пробился сквозь отрезавшую ему путь стену и тут же увидел удивленное мальчишеское лицо. Не говоря ни единого слова, Килак развернулся, и они погнали коней через ущелье.

Драконы устремились вслед за Мечом, как мухи, учуявшие падаль. Джером на ходу оглянулся на всадников Коратэля. Остатки девятого кавалерийского атаковали с флангов. Бледные лица солдат блестели от пота. Драконы посыпались с холмов, бросив поиски передовых дивизий и обратив весь гнев на обладателя Меча. Джерома все случившееся вполне устраивало — Алый Меч, судя по всему, оказался именно той приманкой, которую они искали. Первое потрясение от встречи с древним оружием прошло, и драконы вновь пустились в погоню, растянувшись по ущелью. План Коратэля сработал.

Доживут ли они до главного сражения, оставалось под вопросом. Джером чувствовал, что конь слабеет под тяжестью седока, слышал, как чудовища нагоняют его. Скорость их броска была невероятной. Ящеры мчались за Джеромом и его товарищами вдвое быстрее, чем за кавалерийским батальоном. Правда, тогда всадники отступали беспорядочно, периодически останавливаясь, чтобы убедиться, следует ли за ними враг.

Сейчас же Джером летел сломя голову, но с каждым мгновением расстояние между ним и ящерами неумолимо сокращалось.

Джером низко пригнулся к конской шее, поднявшись на стременах и наклоняясь вперед. Только бы удалось добраться до выхода из ущелья, тогда он окажется под защитой пятой дивизии. Достаточно времени, чтобы спокойно перестроиться и подготовить…

Мысли о спасении мгновенно улетучились. Конь подвернул ногу в глубокой канаве и рухнул на землю. Джером перелетел через голову и врезался в спину другого всадника. Алый Меч выскользнул из его рук. Юноша бросился за оружием, задыхаясь в туче пыли. Конь заржал от боли и ужаса, но драконы уже настигли несчастное животное и моментально разорвали его на куски. Отвратительное и завораживающее зрелище чуть было не стоило Джерому жизни. Пока он в оцепенении смотрел на кровавое побоище, ящеры бросили обреченного коня и направились к юноше. Джером заметил Меч, но талисман лежал слишком далеко…

Джером ринулся к клинку, понимая, что не успеет, что он обречен. И вдруг рядом появился вездесущий Килак, сжимающий в руках два меча — длинный и короткий. Пока драконы пытались понять, что происходит, грозное оружие впилось в их тела, выпустив струи черной крови.

Однако гибель сородичей лишь раздразнила тех, кто последовал за ними. Джером ясно понимал, что это означало. Килак заслонит его от опасности, даже ценой собственной жизни. Так же, как однажды закрыл его Джером.

Не готовый принять такую жертву, он с криком схватил Меч и через мгновение оказался на ногах. Огонь талисмана устремился по его венам. Стоя плечом к плечу, друзья приготовились вместе встретить гибель.

Внезапно над их головами пронесся ветер, и земля содрогнулась от оглушительного взрыва. Джером отпрянул перед тучей пыли и обломков. В то же мгновение раздался новый взрыв, а за ним следующий. Перед каждым ударом над головою пролетали порывы ветра. Опешившие драконы медлили.

— Бежим! — выкрикнул Килак.

Лицо его оставалось невозмутимым, лишь блеск глаз выдавал волнение. Джером поднял голову к небу, где проносились огромные камни и невероятного размера копья, безжалостно сокрушавшие ряды драконов. В южной части ущелья выросли грозные боевые машины пятой дивизии. Джером живо представил себе довольную улыбку, которая, должно быть, сейчас расплывалась на суровом лице генерала Райнара.

Не успели Джером и Килак пробежать и десяти шагов, как Коратэль с колонной всадников встали стеной между ними и ящерами. Все смешалось и закружилось. Откуда ни возьмись, возникла пара лошадей, потерявших седоков, и друзья вскарабкались в седла. Большинство же солдат присоединились к ожидавшим у входа в ущелье батальонам и приготовились встретить атаку. Джером и Килак подошли к Коратэлю. Главнокомандующий, торжествуя, выкрикнул:

— Теперь посмотрим!

Он взмахнул рукой, и войска пришли в движение. Передовые дивизии, покинув укрытия, устремились в атаку. Артиллерийский удар Райнара послужил сигналом, и солдаты ринулись со склонов четырьмя клиньями, как зубья гигантского медвежьего капкана. К удивлению юноши клинья вели в бой командующие дивизий — Ледрик и Мальтик с запада, Джейзин и Лар с востока. Пятая дивизия расположилась на северном фланге, а четвертая на юге, где и находился Джером.

Коратэль, должно быть, заметил выражение его лица.

— Люди следуют примеру, помнишь?

Джером кивнул, хотя едва расслышал слова главнокомандующего. Мыслил и чувствовал он до сих пор лишь благодаря Мечу, который даже в такую минуту успокаивал и придавал ему сил. Без талисмана Джером скорее всего давно бы поддался минутному порыву и совершил бы роковую ошибку. Было совершенно ясно, от чего зависело его чудесное спасение.

Однако поразмышлять о невероятных событиях Джерому не пришлось. Коратэль уже раздавал команды, пятая дивизия двинулась вперед, батальоны авангарда атаковали с высот. Драконье войско, растянувшееся по узкому ущелью, оказалось в ловушке. Времени на раздумья и на поздравления с отлично проделанной работой не было.

Битва за Крааген Кип началась.

* * *

Грейвлит сперва подумал, что Меч ему померещился. Мечи Азахиля был легендой. Последний из них, как предполагалось, исчез вместе с финлорианскими эльфами более трех тысячелетий назад. Даже во время первого пришествия королевы за тысячу лет до ее нынешнего пробуждения, талисманы считались забытым прошлым, древней историей. Людской род заметно ослаб и поглупел за прошедшие столетия, а ведь именно человеческая сила в свое время заставила королеву отправиться в изгнание. Совершенно невероятным казалось, чтобы представитель вырождающейся расы завладел драгоценной реликвией, а верные слуги Спитахеры не узнали об этом раньше.

Однако мотивы поведения драконов, которые бросились вслед за талисманом, не оставляли сомнений. Даже Грейвлит не сумел справиться с ослепленными врожденной ненавистью чудовищами. Разрывая цепи его мысленных приказов, звери вновь пустились в безрассудную погоню, на подсознательном уровне узнав в Мече свое родовое проклятие. Генералу пришлось приложить все силы к тому, чтобы удержать тех немногих, что остались в городе.

С крепостной стены Грейвлит бесстрастно следил за тем, как разворачивались события. Поначалу казалось, что драконы разорвут на куски обладателя Меча, но тому необъяснимым образом удалось выскользнуть из их могучих лап. И вот капкан сработал. Не успели ящеры сообразить, что произошло, как оказались в окружении под смертоносным градом камней и копий, которым безжалостно осыпали их похожие на громадных чудовищ машины. Напуганные и взбешенные взрывами, змеи метались и ревели. Грейвлит давно подозревал, что отряды людей укрылись на вершинах. Теперь же они покинули укрытия, пещеры и ущелья. Солдаты потоками хлынули в каньон с восточного и западного холмов. Драконы попали в безнадежную ловушку.

Но взгляд Грейвлита был прикован лишь к Мечу. Наконец появилась сила, способная противостоять королеве, а вместе с нею и трофей, которым она непременно захочет обладать. Если Грейвлит принесет ей Меч Азахиля, королева, вероятно, простит своему генералу падение города и потерю пленников. Она, может статься, не посмотрит даже на то, что он позволил людишкам истребить ее драконов.

Действовать необходимо быстро. И все же Грейвлит оставался на месте, наблюдал за битвой и не отдавал новых приказов своему войску. Драконы теперь и сами догадались, куда завело их безрассудство. Единственным путем к спасению была лишь сила, а не тактические маневры. Да и Грейвлита судьба ящеров заботила гораздо меньше, чем личность таинственного обладателя Меча Азахиля. Из увиденного пока демоном можно было предположить, что человек даже отдаленно не сознавал всей мощи божественного талисмана. Будь иначе, от драконова войска давно бы мокрого места не осталось. Как это свойственно людям, он играл с силами, которых не мог постичь своим разумом.

Грейвлит увидел достаточно много. И хотя генерал уже ко всему приготовился, он не намеревался сдавать ни своих армий, ни пленников, ни крепости, тщательно выбранной в качестве нового оплота власти королевы. Он мог доверить дело драконам и лично проследить за его выполнением.

Грейвлит собрался в путь. Отшвырнув в сторону горстку драконов, стоявших на страже, великан направился к ближайшей лестнице. Камень и цемент крошились в песок под его тяжелыми шагами.

* * *

Через несколько минут стало очевидно, что пятая дивизия, несмотря на свою численность и мощь боевых орудий, не сможет долго сдерживать натиск противника. Оправившись от удивления и замешательства, драконы вновь начали ожесточенно сражаться. Урон был вовсе не столь значительным, как поначалу показалось Джерому. Катапульты и баллисты — партианцы называли их «пращами» и «стрелами» — были довольно эффективным оружием. Камни и копья давили и протыкали ящеров, словно жуков. Но драконы, как и насекомые, проявляли удивительную ловкость, разбегаясь при приближении опасности и демонстрируя молниеносную реакцию. Райнар и его батальоны нанесли несколько точных ударов, и шквал огня не стихал с тех пор ни на мгновение. Но Джером ясно начинал понимать, что этого будет недостаточно.

К счастью, пятая дивизия с самого начала должна была действовать в качестве приманки, чтобы отвлекать яростные полчища достаточно долго, пока в бой не вступят остальные отряды, укрывшиеся на склонах. В этом отношении Райнар мастерски исполнил свою роль, полностью завладев вниманием врага. Джером со злорадным предвкушением наблюдал, как под прикрытием артиллерии и лучников на холмах передовые дивизии Западного партианского легиона ворвались в бой. Их сверкающие мечи жаждали драконьей крови.

Каждый дюйм земли на холмах достался солдатам потом и кровью. Кавалерия и пехота одновременно ударили по поредевшему строю противника. Земля дрогнула. Небо разрывалось от оглушительных криков и рева. Джером, захваченный вихрем и стремительным ритмом сражения, едва замечал, что происходило вокруг. Он сидел на коне у самого края смерча, готовый встретиться с опасностью. Казалось, нагнись он чуть ближе, и его засосет в бешеный и безжалостный круговорот.

Не желая рисковать партианскими солдатами, Райнар остановил массированную артиллерийскую атаку и приказал своим людям сосредоточиться на обороне южного фланга. Основной же удар нанесли передовые дивизии. Идея состояла в том, что клинья должны были врезаться острием в строй неприятеля и, двигаясь дальше, разделить его на части. Если зубьям капкана удастся сохранить форму, то к тому моменту, когда сомкнутся западные и восточные дивизии, от врага не останется мокрого места, потому как пути для отступления с севера и юга отрезаны. Тактика была незамысловатая. В бой шли опытные солдаты, отточившие мастерство за годы непрекращающихся войн с Мензо.

Но на этот раз противостояли им не мензойцы.

Поначалу стало казаться, что все действительно идет по плану. Жажда битвы, охватившая сердца воинов несколько дней назад во время выступления из Ливена, не угасла до сих пор и сыграла решающее знамение, изгнав страх и сомнения. Партианцы имели несомненное стратегическое преимущество, как позиционное, так и техническое. Легкие мечи, цепы и кинжалы уступили место пикам, булавам и топорам — оружию достаточно тяжелому, чтобы прорубить чешуйчатую драконью шкуру. Прочные стальные панцири заменили кольчугу и кожаные доспехи, которые не могли спасти от острых когтей. Практически во всех отношениях войска пожертвовали мобильностью ради боевой мощи, и риск, судя по всему, себя оправдывал.

Но первое впечатление было обманчивым. Сперва опешившие от неожиданного удара с обеих сторон, драконы скоро оправились. Все чаще зубья боевых клиньев редели и теряли остроту, наткнувшись на неистовое сопротивление. Те, кто не погиб на месте, вынуждены были остановиться и отступить к более плотному строю позади. В считанные мгновения наступление, которое стоило им таких трудов, захлебнулось в безудержной драконьей ярости.

Джером находился на относительно безопасной позиции командного состава Коратэля. Поглощенные жестокой битвой драконы больше не вспоминали о Мече. Те немногие, кому удалось прорваться вслед за юношей, были разрублены на куски или уничтожены боевыми орудиями Райнара. Находясь далеко от основного места сражения, Джером с его отсутствием боевого опыта с трудом понимал, что происходит. Поэтому он следил за меняющимся выражением лица Коратэля. Еще недавно глаза его горели непреклонной уверенностью. Теперь же главнокомандующий Легиона побледнел, предвидя неизбежное поражение.

Капкан не выдержал. Несмотря на численное преимущество, передовые дивизии несли тяжелые потери. Только отряды Ледрика на северном конце ущелья достигли первоначальной цели, прорвавшись в самое сердце кишащего роя. Но, вынужденные противостоять подкреплению из города, они лишились малейшего шанса. Остальные же клинья были разбиты и задавлены мощными потоками драконов. Считанные мгновения назад партианские дивизии вступили в бой стройными рядами, которыми искусно дирижировали опытные командиры, теперь же они захлебнулись, растворились в бессмысленном хаосе неистовой бойни.

— Генерал! — рявкнул на Райнара Коратэль.

— Сэр!

— Огневое прикрытие только по моей команде. Всем войскам приготовиться к наступлению.

Офицеры немедленно передали распоряжение главнокомандующего по цепочке. Звоном мечей и лязгом доспехов встретили солдаты новый приказ, приготовившись вступить в бой.

— Пора и вашему оружию сказать свое слово, — сказал Коратэль.

Джером проглотил сухой ком в горле, но с удивлением заметил, что совершенно не испытывает страха. Меч защитит юношу, как и раньше. Разве не для битвы освободил он древний талисман из подземной могилы? Ради этого момента Джером пережил все опасности и невзгоды. Судьба уже помогла ему преодолеть столько препятствий и добиться многого. Неужели в решающий час он потерпит неудачу?

Джером наблюдал, как заградительные артиллерийские отряды Райнара расступились, открыв дорогу наступлению Коратэля. Пятый генерал плевался и рассылал во все стороны проклятия. Его боевые орудия прекратили огонь, а пусковые механизмы были сняты с взвода при заряженных стволах. Райнара никак не устраивала роль наблюдателя, он рвался в бой — полная противоположность тому, что чувствовал Джером. Но и для того, и для другого было слишком поздно что-то менять.

В следующее мгновение прозвучала команда, и Джером помчался навстречу битве. На этот раз не осталось ни секунды на замешательство. Юноша получил четкий приказ: ворваться в ряды противника, уничтожить как можно больше неприятелей и сплотить дрогнувшие сердца воинов. Дать им надежду, силу. Принести победу.

Стиснув зубы, Джером беспрекословно ринулся выполнять задание. Он окунулся в бурлящий поток врагов, встретивший его появление в ущелье ревом. Драконы устремились навстречу обладателю Меча. Где-то в отдаленном уголке сознания, где разум укрылся от испепеляющего пламени гнева, Джером надеялся, что это даст войскам Коратэля шанс. Он отвлечет внимание чудищ от передовых дивизий и вызовет огонь на себя, пусть даже и ценой жизни.

Конь почти сразу повалился на землю под ударами безжалостных когтей, но на этот раз Джером крепко держал Меч в руках. Он быстро поднялся на ноги, размахивая оружием и расчищая площадку вокруг себя. Ручьями полилась кровь тварей, которые осмелились подойти слишком близко. Джером неуклонно продвигался вперед, без устали орудуя Мечом, божественный огонь которого звенел в его венах. Лихорадочная спешка не затуманила, однако, его сознания. Он упреждал атаки неприятеля раньше, чем они совершались, реагируя на выпады драконов со скоростью мысли. Молодой Фейзон вновь ощутил, как сам становится орудием Меча, словно талисман чувствовал цель и лучше всех знал, как ее достичь. Джером теперь ясно понимал, что именно силы талисмана, а не годы упражнений, вели его сквозь ряды неприятеля. Он с легкостью наносил точные удары в любом направлении, защищался от самых молниеносных атак. В какой-то момент юноша поскользнулся и упал, но, не задумываясь, перевернулся и насквозь пронзил устремившегося на него дракона. Помимо его собственной воли Меч вел Джерома сквозь тьму чудовищ с точностью и рассудительностью, которых юноша и представить себе не мог.

Неоценимой была и помощь Килака. Вооруженный необычайной ловкостью и смертоносными клинками, неподражаемый боец обратился в ураган, сметавший все на своем пути. Одновременно атакуя троих драконов, он успевал увернуться от когтей и зубов и неизменно поражал цель. Разъяренные, но медлительные драконы наносили десятки неимоверных по силе ударов, которые прикончили бы любого смертного, что превращало танец Килака в тяжелую и опасную работу. И все же, сжимая в руке Меч Азахиля и укрывшись за Килаком как за щитом, Джером без промедления и страха двигался вперед, желая в душе, чтобы враги подошли ближе.

Вслед за Джеромом шел Коратэль и его воины, методично разрушавшие ряды противника. И хотя Коратэль не мог сравниться с Килаком в скорости и ловкости, он ни на миг не прекращал движение. Остановиться и перевести дух означало дать врагу возможность нанести тебе удар сзади. Командующий и его бойцы непрерывно рубили и резали, кололи и били, защищаясь от ударов противника. Собрав в кулак всю мощь своих тел и сердец, они сохраняли собственные жизни и жестоко карали неприятеля.

Бесстрашные воины впервые встретились с врагом, которого нельзя обратить в бегство, только уничтожить. Джером тревожился за своих товарищей. В конце концов, ни один человек не может бесконечно размахивать оружием.

За исключением самого Джерома. Рука его не уставала наносить безжалостные удары. Меч вновь и вновь впивался в чешуйчатые тела с той же неистовой силой, что и в первый раз. Плечи не болели от усилий. Легкие не горели от нехватки воздуха. Джером разделил с талисманом его чудесное могущество, сосредоточившись лишь на мастерстве, обладателем которого вдруг стал, введя в бой магическое оружие и следуя за Мечом, уничтожавшим врага с непостижимой и смертоносной точностью.

Толстая чешуя не защитила драконов от огненных ударов древнего клинка. Ярость Джерома была сравнима лишь с мощью самого Меча. Будто ураган кружился он среди полчищ драконов. Тела падших чудовищ горами росли вокруг него. Лицо и руки Джерома были забрызганы черной кровью, от которой почернела земля. Но алое пламя после каждого удара сжигало остатки плоти и крови на лезвии. Джером надеялся, что его блеск станет для воинов лучом света, пробившимся сквозь свинцовые облака. Сверкающий во мраке древний талисман укрепит их сердца и дух, суля победу над злом.

Утреннее солнце поднялось над небосводом. Призрачные тени ущелья растаяли в ярких лучах света, но в воздухе еще кружились густые облака пыли и дыма. Догорали последние пожары. Огненное дыхание драконов, как узнал Джером, не представляло серьезной опасности. Прежде всего, языки пламени, вырывавшиеся из зловонных пастей, оказались вовсе не так велики, как юноша ожидал, и не причиняли заметного вреда солдатам в доспехах и шлемах с забралами. А во-вторых, когда дракон пятился и набирал воздуху, чтобы полыхнуть огнем, противник, как правило, успевал нанести смертельный удар. Разоренные земли и поселения Джерому уже довелось увидеть, и он ожидал самого худшего. Но, как это обычно и бывает с мародерами, действия их оказывались куда более разрушительными, когда они не встречали сопротивления, а те, кого они преследовали, давно бежали.

Джером не устал, но глаза уже начинало колоть от пота. Под его предводительством батальон прорвался достаточно далеко, встретился с рассеянными силами четвертой дивизии и уже практически добрался до третьей. Джером пока не встретил ни Лара, ни Мальтика и не знал, как обстояли у них дела. Кто выживет из тех, кому его представили перед битвой?

Оставалось только пробиваться вперед. Различая среди воя драконов человеческие крики, можно было догадаться, что отрядам на севере приходилось туго. Джерому хотелось как можно скорее добраться до них, но воины двигались все медленнее. Можно пойти самому, но какой смысл оставлять один отряд ради другого? Джером терпеливо останется с бойцами Коратэля и поведет их на север, пока они не завладеют городом и не истребят драконов, всех до одного.

Но решать обе задачи — оставаться с отрядом Коратэля и вести его вперед — вскоре оказалось невозможным. Чудовища продолжали упорно атаковать обладателя Меча. Джером отражал нападения, но постепенно его начали отрезать от остальных войск. Следуя приказу главнокомандующего, он отступил. Отряд Коратэля старался сохранить строй и не упустить возможности продвинуться вперед.

Силы воинов таяли, вероятность успешного наступления становилась все призрачнее, пока в конце концов продвижение не прекратилось. Спутники Джерома понемногу отставали и в итоге были вынуждены остановиться. И хотя солдаты Западного легиона сражались яростно и неистово, Джером начал понимать, как малы их шансы на выживание, не говоря уже о победе. Враг попросту был значительно сильнее. Они согласились сражаться до последнего, поверив, что несколько подразделений хорошо вооруженных солдат разгромят тысячное войско драконов. Но смерть одного чудовища обходилась десятком человеческих жизней. Если не произойдет кардинальной перемены, они обречены на гибель.

Джером оглядывался вокруг в поисках нового решения, того, что могло бы сдвинуть чашу весов в их пользу. Но повсюду он видел лишь смерть и отчаяние. Враг наступал свирепо и неумолимо, и партианским войскам оставалось сражаться лишь за выживание. Джером видел это в глазах каждого солдата, наступившего на отрубленную голову или изуродованное тело соратника. Бывалые воины в ужасе пятились, когда перед ними дракон хватал за глотку товарища, зубами отрывал ему руки и ноги и с остервенением разбрасывал внутренности. Страх коварно пробрался за неприступные стены их сердец, а мысль о поражении закралась в умы.

* * *

Пятый генерал Райнар со своей позиции у южного входа в ущелье, в стороне от основной битвы ясно видел, что дух войска стремительно падает. Он более не представлял, как сумеют они перегруппироваться и начать новую атаку. Но вместе с тем не мог просто стоять и наблюдать, как его соотечественники гинут в кипящем котле смерти. Он закрыл глаза, до сих пор не веря случившемуся, но повинуясь голосу разума, поднес к губам рог.

* * *

Джером услышал печальный зов рога и мгновенно понял, что день потерян. Необходимо прорываться назад, иного пути не было.

Но Джером мечтал о другом. Сигнал лишь подтвердил то, что юноша и сам ясно видел. Он полностью доверял суждениям Коратэля и его генерал-лейтенантов, но в уме не укладывалось, что после долгих приготовлений, вопреки боевому настрою и желанию сражаться попытка их оказалась безуспешной. День не мог быть так безвозвратно потерян. Они должны победить, доказать свирепым тварям и тому, кто привел их, что не отдадут так просто своей земли. Если они признают поражение сейчас, война закончится, даже не начавшись.

Джером закричал и ринулся вперед, не обращая внимания на призыв рога. И многие последовали его примеру, с новой силой устремившись в бой. Неожиданный и дружный натиск заставил драконов отойти.

На время сражение разгорелось с новой яростью. Партианцы попытались сомкнуть ряды. Меч вспыхнул алым огнем, и спутники Джерома последовали за ним. Но драконы не уступали. Атака партианских войск захлебнулась, сил осталось недостаточно, чтобы поддержать прорыв Джерома.

Они проиграли.

Несмотря на тепло, исходившее от Меча, кровь застыла в жилах Джерома. Горло перехватило, слезы отчаяния затуманили глаза. Он остался в одиночестве. Он мог прорубать дорогу вперед, насколько хватит сил, пока черная смерть не накроет его, и в тот момент собственная судьба Джерома мало заботила. Но юноша знал, что за ним пойдут другие, и не мог хладнокровно вести их к тому же концу. С горечью в сердце Джером решил отступить.

Внезапно грохот конских копыт заглушил шум битвы. Джером остановился, не понимая, в чем дело. Он обернулся на удивленные возгласы тех, кто стоял позади, и увидел, как с юга приближалась еще одна армия. Юноша не знал, кто перед ними. Во всяком случае, войско было настроено враждебно. Изготовив копья, неизвестные всадники устремились с тыла на пятую дивизию. Новый противник отрезал все пути к отступлению.

Джером отказывался верить собственным глазам. Юноша оцепенел и опустил Меч. Он даже не заметил, как его накрыла огромная тень. Сила, равная удару кузнечного молота, отбросила его на землю. Теряя сознание, Джером увидел, как Меч выпал у него из рук и упал в грязь. Алое сияние потускло. В тот же миг целый рой драконов налетел на талисман, будто муравьи на брошенный кусочек пиши. В безнадежной попытке остановить их Джером перевернулся и увидел перед собой огромный камень. Но скала не стояла на месте, а неотвратимо приближалась. Юноша разглядел в камне гигантское существо, будто высеченное из куска черной вулканической породы.

Огромное слюдяное чудище с блестящими зелеными глазами протянуло к нему руку. Гигантское тело его заслоняло небо. Джером беспомощно распростерся на земле, не в силах отразить нападения. Свет перед глазами померк, и он почувствовал, как каменная рука сдавила ему голову.

Джером перестал дышать, и мир исчез перед его глазами.