ГЛАВА IV
На следующий день Харлик Вост возвратился с документами графа Радо. Он прибыл в том же экипаже, с теми же охранниками, в той же одежде. Шип, не выспавшись, приняла субпрелата в общем зале таверны. Она налила горячую воду в чашку с чайной корой. Привередливый Вост поджал губы, когда Шип вылила напиток, не заботясь о том, что в нем плавают крошки коры.
— Как я и ожидал, разрешение на въезд графа Радо не встретило возражений, — сказал Вост, выкладывая документы на стол перед Шип.
— Некоторые проблемы возникли в связи с вами.
— Со мной? — переспросила Шип.
— Да. Мы обычно не рассматриваем дела лиц с неопределенным происхождением и вассальной зависимостью. Благосостояние Миести привлекает много жулья.
Шип подняла бровь. Вост поспешно добавил:
— Однако, учитывая вашу близость к графу Радо, мы разрешили ваш въезд.
— Рад слышать!
Радо, картинно прислонившись к поручням лестницы, одетый в капюшон и при мече, выступал вперед с преувеличенной важностью:
— Я не смог бы прожить без моего верного слуги. Прошу передать мою благодарность Коллегии Мира.
— К вашим услугам, милорд. — Вост встал и вручил графу медальон Факта. — Кроме того, я хотел бы дать некоторые разъяснения, граф.
Радо принял цепочку и металлическую эмблему:
— Какие?
— В пределах Миести вам надлежит носить это все время.
— А если милорд не пожелает? — спросила Шип.
— Он будет арестован и выслан, — сказал Вост. — А вы, господин Шип, не имея такой эмблемы, должны постоянно находиться в обществе графа. Охранники очень строги на этот счет, и я не рекомендую испытывать их.
— Не опасайтесь, господин Вост. Я, конечно, всегда буду носить эту эмблему. — Радо с беспокойством взглянул на Шип. — Что-нибудь еще субпрелат?
— В Миести действуют законы, имеющие целью поддержание общественного порядка. Постепенно вы узнаете их, но три из них особенно важны. Вы подпадаете под их юрисдикцию немедленно.
— Такие, как?…
— Во-первых, комендантский час. Никто не должен появляться на улицах после восьми ударов колокола и до пяти утра. Во-вторых, женщинам закрыт вход в общественные места…
— Скучное постановление, — сказал Радо.
— Почему? — спросила Шип.
— Мы, Братья, научены Фактом, что место женщины дома, в семейном хозяйстве и с детьми. Если им разрешить появление в общественных местах, театрах и тому подобном, это отвлечет их от их обязанностей.
— Очень здраво, по моему мнению, но тем не менее обещает скуку, — сказал граф.
Вост откашлялся:
— В-третьих, что бы вы в Миести не увидели, вы не должны вмешиваться. Я знаю, что это звучит расплывчато, но добродетельность Факта проявляется в сити каждый день. Если вы не последуете этому правилу, вы столкнетесь с серьезными последствиями.
— Мне и в голову не придет вмешиваться, как и Шипу. — Радо повесил медальон на шею. Он был сделан из какого-то дешевого металла, может быть, олова, и покрашен красной и золотой краской. Эмблема субпрелата была массивнее и была отделана перегородчатой эмалью.
— Итак, когда мы пойдем? — спросил Радо.
— Вы можете вступить в сити через любые ворота Портового города между восемью и десятью ударами колокола, — сказал Вост. Он застегнул свою официальную сумку и выпрямился. — Он поклонился. — До свидания, господин Шип.
Когда Вост ушел, Шип сказала:
— Несносный педант.
— Согласен, — сказал граф, — Но тебе следует притворяться безразличной, выслушивая откровения людей Факта, в противном случае ты навлечешь на себя подозрения.
Восьмой удар только что пробил, и они решили идти к ближайшим воротам немедля. Шип разбудила Баккера. Граф дал ему пять медяков, чтобы он помог Шип вытащить багаж на улицу. Пока вещи перетаскивали, графу удалось договориться с возницей полупустой повозки о доставке их с багажом до ворот.
Баккер поднял вещи на повозку, а Шип разместила их на повозке и уселась на куче мягких вещей. Они тронулись, оставляя уродливого хозяина таверны на улице. Скоро повозка скрылась за пригорком. Баккер вытер руки о грязный фартук и вошел в таверну.
* * *
Волею случая или капризом богов граф Радо и Шип оказались у тех же ворот, что использовал Оратор Факта Варлан Черт для препровождения в сити новообращенных. У ворот была очередь из желающих пройти. Возчик остановился за телегой, нагруженной овощами.
— Проклятье! Никакого терпенья не хватит! — воскликнул граф. — Нельзя ли попробовать другие ворота?
— Быть может, да, быть может, нет, — сказал кучер. — У ворот всегда очереди.
Граф выходил из себя в связи с ожиданием:
— Шип, сходи к охране, скажи, чтобы пропустили немедленно.
Она с сомнением посмотрела на него:
— Как этого добиться?
— Скажи им, кто я, — важно заявил Радо.
Не убежденная этим, Шип все же спрыгнула с повозки и пошла в голову очереди. Охранник, с которым она говорила, отмахнулся от нее, высказав кучу неприятных вещей.
Шип подошла к графу, закрываясь от солнца рукой:
— Он сказал, что все равны, а граф Хапмарк не более равен, чем все остальные.
— Наглец, мерзавец. Он действительно сказал так?
— Он высказал это покрепче. Дословно он сказал следующее…
— Это неважно.
Они достигли ворот лишь после девяти ударов колокола. Охранник узнал Шипа и постарался придраться к документам графа, но в конце концов вынужден был пропустить их.
— Вот мы и прошли, — сказал Радо.
Их проход через ворота не был отмечен никаким волшебным светом и никакими божественными голосами. Проем в стене для прохода был очень глубоким: в два раза больше, чем высота повозки. В стенах не видно было швов — они выглядели как отлитые из жидкой массы.
Сразу за воротами был мощеный круг. Возница направил повозку на круг и встал, заявив:
— Здесь я должен оставить вас, милорд.
— Почему?
— У меня нет пропуска, но даже если бы он и был, я все равно не смог бы везти вас.
Он указал на щит из дерева, прикрепленный к столбу напротив ворот. На щите черными буквами отечественного алфавита было написано: «Живая тяга за пределами этого круга запрещена Коллегией здравоохранения».
— Это просто смешно! Как можно передвигаться по городу без лошадей? Они ждут, что Шип потащит мои вещи на спине?
— Надеюсь, это не так, — ответила она.
Повозку разгрузили, возчику уплатили. Шип и граф остались с дюжиной других пришельцев, у некоторых из них были огромные тюки багажа, предназначенного на продажу. Когда удалились последние повозки, ведомые лошадьми, раздался десятый перезвон колоколов. Все ворота в сити закрылись.
— Не теряй зря времени. Нам нужен транспорт. Иди и найди что-нибудь.
Шип достала свернутую фетровую шляпу из кармана и надела ее. Она присоединилась к группе, бредущей с теми же целями вдоль короткой и широкой улицы.
За первым рядом домов параллельно городским стенам тянулась широкая улица. Дома на ней не были похожи на продутые всеми ветрами деревянные и терракотовые дома Портового города. Насколько хватало глаз, везде были видны белые кварталы жилых домов, выстроенных как по линейке. Преобладали дома в три, четыре и пять этажей, все крытые шифером, со стеклами в окнах. За этими домами на холмах были здания с куполами и шпилями, с колоннами выше, чем мачты корабля. Для Шип многое было необычным. Она сошла на проезжую часть, новички вокруг нее также были поражены увиденным.
Пронзительный крик вернул ее на землю. Шип увидела повозку, несущуюся прямо на них.
— Назад! — закричала она. — Сорвалась неуправляемая повозка!
Она изготовилась к прыжку, готовая вскочить на повозку и помочь перепуганному вознице затормозить. Однако повозка объехала ее, и она увидела водителя, который управлял безлошадным экипажем при помощи изогнутого рычага… как лодкой. При этом он считал сложившиеся обстоятельства вполне нормальными и помчался дальше. Шип, раскрыв рот, видела, как он скрылся за углом.
— Что это было? — спросил кто-то позади нее.
Пришельцы, прибывшие одновременно с ней, были поражены и напуганы. Кое-кто упал на колени, моля богов о защите. Едва Шип успела переварить полученные впечатления, как показалась другая незапряженная тележка, на этот раз на трех колесах.
Она замахала обеими руками человеку в повозке, которая замедлила ход и остановилась. На водителе был шлем, похожий на старинный рыцарский. Он приподнял козырек и спросил:
— Что случилось? Кто-нибудь ранен?
Ему пришлось повторить свой вопрос дважды, прежде чем Шип смогла ответить.
— Что это такое? — спросила она, указывая на самодвижущуюся повозку.
— Это? Коляска. — Он посмотрел на сгрудившихся иностранцев, затем на ворота. — А, я понял. Вы здесь новички. Никогда не видели коляску? — Шип замотала головой. — Привыкнете. В Миести их много. — Он нажал педаль. Повозка тронулась. — Всего хорошего, брат! — сказал он.
Шип побежала к графу Радо. Сбивчиво она рассказала, что она видела. Он откашлялся:
— Заколдованный экипаж? За кого ты меня принимаешь? Чушь!
— Посмотри сам!
Оставив ее с багажом, Радо пошел посмотреть. На перекрестке улицы, ведшей от ворот и большой улицы, он увидел большую повозку, которой необходимо шесть лошадей, но которая ехала сама по себе. На ней возили ткани и другие материалы. На стенке вагончика было написано: «Форг Минясик. Торговля тканями и кожей».
Радо спросил у одного из грузчиков, каким образом в сити перевозят вещи.
— Полагаю, что надо нанять коляску, — прохрипел тот в ответ. С другим грузчиком тот погрузил последний тюк в повозку. — Все! — сказал он, — толкайте!
Шестеро грузчиков уперлись ногами в мостовую и приналегли на повозку. Колеса застонали. Водитель, сидевший высоко наверху, заработал рычагами. Где-то внизу повозки заскрипел металл о металл. Повозка тронулась, грузчики побежали за ней, вскакивая на ходу в нее.
— Извиняюсь, — сказал Радо, возвратившись к Шип. — Ты говорила чистую правду.
— Вы не заметили, что я всегда говорю чистую правду.
Солнце перевалило за жемчужно-серые стены. Пришлые люди по двое и по трое пошли пешком или были подобраны коммерческим транспортом, предназначенным для грузов из Портового города. Места еще для двоих ни у кого не нашлось, и к одиннадцати часам Шип и Радо остались одни.
— Пора идти, — сказал граф.
— А что с багажом?
— Тебе надо справиться с ним.
В конце концов Радо согласился нести два места багажа. Шип осталось остальное. У нее не хватало рук, и она связала ремешком вещи. Они с трудом тащились по улице, не зная, собственно, куда. Коляски проносились мимо, не обращая внимания на предлагаемое графом золото.
Стояла жара. Куртка Шип пропиталась потом. Она сняла ее, но Радо щелкнул языком:
— Лучше надень ее. Трудовая роса разоблачает то, что ты не мужчина.
К сожалению, это была правда. Насквозь промокшая рубашка обнажала то, что Шип следовало скрывать. Она вновь надела куртку.
Они опустились в низину, затем начался подъем. Шип бросила вещи:
— Хватит! С меня довольно. Я не могу нести твой гардероб дальше!
— Хорошенький разговор для слуги, — ответил он. — Ты забыла наш пакт? Жрица наказывала тебе услуживать мне во всем, пока я выполняю ее поручение. Ты забыл это, мой юноша?
— Нет, черт побери! — она подняла лицо к его лицу. — Мало того что вы использовали мое тело для удовлетворения своей похоти. Мало мне было ваших претензий на благородное происхождение. Мало мне терпеть ваши насмешки надо мной. Теперь еще мне работать как какому-нибудь рабу.
Он раздражающе улыбался:
— Пусть никто не говорит, что Радо Хапмарк проявлял негибкость. Если ты хочешь расторгнуть наш пакт, я готов сделать это немедленно. Что ты на это скажешь?
Шип почувствовала снова бремя ответственности.
— Вы знаете, что я не могу пойти на это. Только жрица может снять с меня это бремя. — Она взяла на плечо ремешок багажа. — Но, когда задание будет выполнено, я заставлю тебя заплатить за это, Радо.
— Граф Радо.
Улица казалась бесконечной. В полдень они встретили стражника. Он был одет так же, как охранники у ворот, только был в шляпе, а не в каске.
— Вы не поможете нам? — спросил Радо. Шип почти распласталась перед ним.
— Ради святого Факта, что с вами?
— Мы — иностранцы в Миести, у нас нет лошади с повозкой. И мы с трудом добираемся своими силами от самых ворот. Мой бедняга слуга совсем выдохся.
Стражник спросил у графа его документы. Бегло просмотрев их, он ознакомился также с медальоном.
— Тысяча извинений, милорд. Разве Братья у ворот не сказали вам, что они могут организовать для вас общественную коляску, чтобы довезти вас, куда вам нужно в Миести?
— Охранник у ворот был чрезвычайно груб. Будь это в моей власти, я наказал бы его.
Стражник достал дощечку:
— Дайте мне час вашего прохода и скажите, через какие ворота вы шли, и это будет сделано, милорд.
Радо расплылся в улыбке. Он сообщил информацию об охраннике.
Стражник сказал:
— Пожалуйста, отдохните здесь, я вызову для вас экипаж.
Он подошел к ближайшему столбу. Как и все в Миести, столб был больше обычного. Он был в два человеческих роста и толщиной с человеческую талию. На уровне лица в столб была вставлена воронка раструбом наружу. Рядом с воронкой была рукоятка как на кофейной мельнице. Стражник проделал странные действия. Он покрутил рукоятку, а затем начал говорить в воронку.
— Говорит Брат Мира Смерт с дороги Принца Тема. У меня здесь благородный иностранец, некий граф Радо и его слуга. Им срочно нужна коляска. Пожалуйста, пришлите сюда немедленно одну. — Он обернулся к графу: — Если вы останетесь здесь, сюда подъедет коляска за вами.
Он повернулся, чтобы пойти.
— Погодите, — сказал граф. — Вы что, хотите сказать, что кто-то слышал вашу просьбу? Как это возможно?
— Это все Факт, милорд. Факт сделал возможным многие вещи для верующих. Ну, мне пора продолжить мой обход. Всего хорошего.
Шип приподнялась и села.
— Это самый безумный город, который я видела. Повозки без лошадей, разговоры через фонарные столбы! Похоже, нам здесь ждать до темноты.
— Не думаю, — возразил Радо. — коляска уже подъезжает.
Перед ними развернулась четырехколесная коляска. Ее боковые планки и рама были окрашены в белый цвет. Флаг Факта на древке был вставлен в старомодное гнездо. Улыбающийся усатый парень с большой эмблемой Факта на шее отпустил рычаг, и повозка встала.
— Добрый день. Вы — граф Хапмарк и его слуга? — спросил он.
— Да.
Парень поклонился:
— Сувин Хайнарк к вашим услугам. Сожалею, что не смог прибыть раньше.
— Как вы нашли нас? — спросила Шип.
— Стражник сообщил. Поехали! Давайте погрузим багаж в машину.
Радо положил свою ручную кладь в повозку и уселся рядом с водительским местом. Шип не грузила багаж, а только села сама. Веселый Хайнарк закинул вещи одну за другой в повозку. Последним был сундучок, который пытался открыть Ференгассо. Сначала Хайнарк не смог его поднять. Он поплевал на руки и предпринял вторую попытку. Вены вздулись у него на шее, когда он оторвал сундучок от земли.
— Что в нем? — спросил он.
— Золото, — ответил граф. — Так я храню деньги.
— У вас, должно быть, княжеский пансион!
Радо рассеянно перебирал пальцами по эфесу:
— Можно сказать.
Хайнарк сел за рычаги:
— Куда поедем?
Радо признался, что он совсем не знаком с Миести.
— Быть может, в таверну или постоялый двор? — предложил Хайнарк.
— Да, конечно.
— Я знаю гостиницу, которая подошла бы для принца, — сказал Хайнарк. Он надавил на педаль, и коляска тронулась. Шип вцепилась в планку.
— Готовы? Поехали!
Хайнарк манипулировал рычагами и педалями. Коляска рванула вперед как олень. Радо держался с достоинством. Хайнарк улыбался, как счастливое дитя. Он повернул рукоятку влево, передние колеса повернулись, повернулась и вся коляска. Они завернули за угол. Хайнарк надавил на педаль, и скорость увеличилась.
— Замечательный аппарат, — сказал граф, стараясь перекричать свист ветра. — Чем он двигается?
— Это знают только Братья, — сказал Хайнарк. — За последние годы прелаты Коллегии Мира дали нам многие чудеса. У меня была повозка и две лошади, но после того как Коллегия Здравоохранения запретила животных в сити, я научился водить коляску.
— Почему они это сделали? — спросила Шип.
— Навоз, — ответил Хайнарк через плечо.
— Не понял?! — воскликнул граф.
Житель Миести засмеялся:
— Я не хотел вас оскорбить, милорд. Прелаты запретили лошадей, мулов и волов на улицах сити, чтобы не было навоза под ногами. С тех пор Миести выглядит и пахнет лучше других городов мира.
Он повернул рычаг вправо, и коляска сделала поворот. Мимо пронеслась трехколесная коляска, водитель которой прокричал нечто вульгарное. Хайнарк спокойно продолжал свой путь.
— Вы слышали, что он прокричал? — спросила Шип.
— Это не имеет значения, — ответил Хайнарк. — Это был неверующий. Ему можно только пожелать, чтобы он когда-нибудь пришел бы к Факту.
— А много неверующих в Миести? — невинно спросил Радо.
— Немного. Здесь активно поработали Ораторы.
— А сколько, как вы думаете?
Хайнарк прикрыл один глаз, задумавшись. Коляска вильнула и едва не наехала на фонарный столб. Шип резко вздохнула, но ничего не сказала.
— Наверное, каждый седьмой или восьмой. Я с цифрами не в ладах, — сказа Хайнарк.
— Это пропорция относится и к женщинам?
— Этого я не могу сказать, милорд. Поскольку женщины не слышат голоса Факта, трудно оценить степень их вовлечения.
Радо посмотрел на Шип. Никто из них не видел и не слышал, чтобы женщины носили эмблему Факта или обруч.
Хайнарк отпустил рычаг, и коляска встала как вкопанная, так что Радо чуть не вывалился из нее.
— Вот мы и приехали… Гостиница «Красная лягушка».
Воистину красная лягушка! Радо и Шип смотрели на кристально чистое стекло. В доме было не менее восьми этажей. Над двойными бронзовыми дверями была изображена сама красная лягушка, как и положено гостиничной вывеске, только ее контур был сделан из красных трубок, которые светились даже днем. Стена гостиницы была выполнена из белого отшлифованного камня.
Багровое лицо Хайнарка, казалось, лопнет от улыбки.
— Это не лучшая гостиница в Миести, но я надеюсь, что граф одобрит ее, — сказал он.
Радо подавленно кивнул головой. Он вышел из коляски и обошел ее. Тем временем Шип сгружала багаж. Хайнарк помогал ей. Граф дал Хайнарку дукат, а тот немедленно дал сдачу в четыре звездные монеты. Волшебная коляска уехала, стуча окованными железом колесами по мостовой.
— Куда мы попали? — проворчал Радо. — Такие здания в городе для приезжих… Каковы же их официальные издания?
— Из одного камня — пусть самого прекрасного — не построишь веры, — возразила Шип. — А самые хитроумные трюки не составят истинной религии.
Она схватила ремешок и потянула связку вещей ко входу. Когда до дверей оставалось пять шагов, они внезапно раскрылись сами собой.
— Еще трюки, — сказала Шип с презрением. — И нет им конца?
Они вошли в общую приемную с восьмиугольной стойкой в центре зала. В центре стойки находился человек в кремовой ливрее с золотым шитьем. В его эмблеме Факта переливались драгоценные камни. Еще одна эмблема был вытатуирована у нега на лбу.
— Добро пожаловать, достопочтенные гости. Меня зовут Кларен Сарстик, я — управляющий гостиницей «Красная лягушка». Чем я могу помочь вам?
Радо сказал вызывающе:
— Для начала помогите с багажом. Или вы ожидаете, что мой бедный слуга перетащит все?
Кларен Сарстик улыбнулся и склонился над стойкой. Он сказал несколько слов в раструб воронки на стойке. Появилась пара крепких парней с небольшой тележкой. Сарстик указал им на багаж графа Радо.
— Так-то лучше. Могу я получить номер с камином и ванной и с прилегающим помещением для слуги?
Сарстик перелистал огромную книгу.
— Да, апартаменты Дельфина свободны. Пятнадцать звездных монет за ночь, или пять дукатов и пять звездных монет за неделю.
Радо щелкнул пальцами. Шип взгромоздила сундучок с деньгами на прилавок, небрежно бросив его на полированную поверхность. Радо достал ключ из связки на шее и отпер сундучок. Он достал из железной коробки шесть дукатов. Полученную сдачу он презрительно бросил в сундучок и захлопнул его.
— А теперь разрешите ваши документы, — спросил Сарстик.
— Для какой цели?
— Законы сити требуют, чтобы иностранные гости хранили свои документы у управляющего гостиницы, пока они живут в ней. — Граф, поколебавшись, протянул свои документы. — Пока у вас есть эмблема гостя, вы можете свободно ходить по городу-сити, — объяснил Сарстик. — Если вы пожелаете покинуть гостиницу или сити вообще, мы вам, разумеется, вернем ваши документы.
— Как любезно, — недовольно пробурчал Радо.
— Граф Радо Хапмарк, — прочитал Сарстик. — Надеюсь, вам удобно будет в «Красной лягушке».
Радо фыркнул:
— Гм, мне не нравится эта затея с документами.
— Сожалею, милорд. Таков закон.
Грузчики двинули скрипучую тележку от восьмиугольника. Шип огляделась вокруг светлой, но почти пустой приемной:
— А где лестница?
— Между колонн, но есть более быстрый путь. Следуйте за нами.
Носильщики везли тележку, тщательно избегая мест, покрытых клетчатым ковром. Они остановились перед дверью, нажали на рычажок в стене. Раздвижная металлическая дверь открылась в небольшую комнатку.
— Следуйте за нами, — повторил носильщик.
Когда тележка с багажом была внутри, графа и Шип пригласили войти. Дверь за ними закрылась.
Комнатка завибрировала, и Радо отчетливо почувствовал, как подошвы его ног вдавливаются в пол. Колокольчик звякнул один раз, два, три, четыре раза. На пятом звонке комнатка остановилась, и дверь раскрылась. Они увидели коридор, устланный ковром и освещенный такими же немигающими яркими лампами, как в приемной.
— Все, выходим!
Шип выскочила первой и прижалась к стене. Носильщики выкатили тележку и покатили ее дальше. За ними пошел Радо. В нем эта обстановка пробуждала отнюдь не лучшие чувства!
Носильщик отпер дверь апартаментов Дельфина — на синей эмали двери была выложена мозаика, представляющая играющего дельфина, — и вручил ключ графу. Носильщик разгрузили тележки и с улыбками удалились. Шип захлопнула дверь за ними и объявила:
— Я схожу с ума!
— Воистину, мой мальчик, я думал, что вас обучают более спокойно воспринимать превратности судьбы.
Шип хмуро посмотрела, выставив вперед нижнюю губу по-мальчишечьи.
— Дайте мне хитрого вора, и я буду спокойна. Столкните меня с пьяным кузнецом, у которого изнасилование на уме, и я буду спокойнейшей из женщин. Пошлите на меня рассвирепевшего быка в тупиковой улице, и я справлюсь… но это! Что это за место, где повозки и комнаты двигаются сами по себе, а гостиницы строят из мрамора и бронзы?
— Очень богатое место, я сказал бы! — воскликнул Радо. Он быстро обошел апартаменты — четыре комнаты: главная спальня, малая спальня, комната-шкаф и комната, в которой не было ничего, кроме фарфорового ночного горшка и большой ванной. — Очень богатое место. Отель «Алмаз» в Пазойе не имеет ничего подобного.
Шип села в плюшевое кресло.
— Это как раз и угнетает меня. Если такое богатство растрачивается просто на гостиницы, то чем же располагают Братья сверх того? Никогда не представляла Миести таким. Не думаю, что Указующая Власть представляет Миести таким местом.
Высказав это вслух, она впервые задумалась над тем, осуществима ли их миссия вообще.
— Бодрее смотри на вещи, Шип-мне-в-бок, — сказал Радо. — Если наши усилия потерпят крах, подумай, какими украшениями обзаведется темница в Миести. — Он расстегнул камзол и бросил его на стул. — Я собираюсь вздремнуть. Разбуди меня в четвертом часу.
Он разлегся на широкой кровати, оцарапав ботинками спинку ложа.
«Свинья, — подумала Шип. — Никогда не думает о других…»
Она осторожно поднялась на ноги. Вздремнуть не мешало бы и ей, но у нее были неотложные дела. Из самого маленького чемодана она извлекла тонкую кожаную папку. Она удалилась в малую спальню и раскрыла на полу книгу. Для случайного взгляда написанное в книге было бы загадкой. Вместо скорописи отечественного письма в книге Шип были печатные знаки древнего пиктографического письма, знакомого лишь посвященным в храме. Она разобралась по страницам, которые ей отметила жрица для данного этапа. Когда она вникла в значение инструкции, она села, склонив голову.
Почему все так сложно? Неужели ее конечная цель — исполнить предначертания древних орденов, изложенные в Книге Тысячелетий? Шип посвятила свою жизнь Матери Богине и обязалась повиноваться жрице храма. Она не могла отказаться, даже если ей это дорого стоило.
Однако впервые в жизни она рассматривала возможность непослушания.
ГЛАВА V
Шип стояла над спящим Радо. Он лежал, завернутый в мягкие покрывала. Она наклонилась и ущипнула его. Граф вскрикнул и вскочил.
— Что это значит? — Его волосы были растрепаны, рубашка сбилась вокруг шеи. — Как ты смеешь? — сказал он, потирая бок.
— Четвертый час, — ответила Шип. — Милорд пожелал встать в это время.
— Ты не должна щипать меня. Достаточно было потрясти за плечо. Ты с твоими выходками… — Тут он заметил нарядный пакет в ее руке: — Что это?
— Это пришло, пока вы спали. — Она протянула ему послание. Восковая печать содержала знаки благородного оружия, неведомые ему. Радо сломал печать и вскрыл пакет. Внутри был листок пергамента, сложенный вдвое. Радо прочитал элегантный почерк.
Дом Востига, 16-й день месяца Вороны, 4-го года Княжеского Прелата Рома.С братским приветом
Благородному Радо,Сверна, принцесса Востига
графу Хапмарку.
Приветствие.
Получив весточку о визите Вашей милости в наш сити, беру на себя смелость направить Вам это приглашение на обед сегодня вечером в доме Востига. Гости из великих благородных домов Отечества редки у нас, и мы предвкушаем, что Вы почтите нас своим присутствием. Приходите в шестом часу на Корморскую дорогу, дом Востига — третий по ходу солнца вокруг Площади Принцессы. Вы узнаете дом по знаку Чертополоха.
— Что будем делать? — спросил Радо.
— Это добрый знак, — ответила Шип. — Принцесса Сверна — одна из наших.
— Одна из наших благородных или одна из ваших?
— И то и другое, — сказала Шип. — Я сделаю милорду ванну и выберу костюм для вечера.
— Я полагаю, что надо идти.
Приглашение предвещало скуку.
Шип зашла в ванную комнату. Оттуда послышалось шипение пара и воды.
— Ты удивляешь меня, Шип. Ты так устала и тем не менее возишься с ведрами для моей ванны.
— Ничего подобного, милорд.
— Как так?
Шип подвела Радо к ванне, повернула декоративную ручку на стене, и вода потекла бурным потоком в ванну.
— Никаких усилий не требуется.
Радо обрадовался как ребенок. Он расстегнулся, снял рубашку и начал стягивать штаны. Шип опустила глаза и собралась выйти.
— Останься здесь, ты мне поможешь.
— Какого рода помощь требуется?
— Ты думаешь, что я сам могу тереть себе спину?
Он спустил штаны и протянул Шип сапог, чтобы она сняла его. Она взялась за подошвы и стянула один сапог за другим. Радо сбросил штаны из бархата. Он опустил руку в ванну. Она была приятно горяча. Он опустил ноги в ванну. Шип стояла у входа в ванную комнату, отвернувшись.
Радо опустился в воду.
— Подойди сюда, — сказал он. Шип приближалась к нему с закрытыми глазами, скользя ногами по плиткам пола. — Держи, — протянул он ей губку. Он нагнулся: — Ну, чего же ты ждешь? Три спину, юноша.
Шип встала на колени. Она смочила губку и подняла ее. Вода полилась на бледную спину Радо.
— Сверна — одна из тех, с кем ты ожидала контакта? — спросил он.
— Я поддерживала контакт с сестрами с момента нашего вступления в Портовый город, — ответила Шип. Она старательно действовала руками, периодически опуская губку в воду.
— Как много ваших в Миести?
— Этого вам лучше не знать.
— Боишься, что расскажу Братьям? Им не сломать меня.
— Если бы так. Я подозреваю, что вы заговорите, если вам подставят подходящую девочку и побольше вина.
Он схватил ее за руку:
— Почему ты так плохо думаешь обо мне? Если я такой бесполезный мерзавец, то почему жрица выбрала меня на это задание?
— Я сужу по моим впечатлениям. Что касается выбора, то вы в долгу перед нами, а долги надо платить. Так или иначе.
Граф встал и заставил Шип подняться. Он держал ее за запястья, прижав их к своей груди, и смотрел в бесстрастное лицо.
— Посмотри на меня! Проклятье! Открой свои дурацкие глаза и посмотри на меня!
Она не обращала на него никакого внимания. Радо ударил Шип. Она отступила к стене, но так и не открыла глаз.
— Я дала клятву, поэтому я не могу ответить ударом, — сказала она. — Моя вера не позволяет мне смотреть на твое голое тело. До того часа, когда ты исполнишь то, что тебе положено, я твоя рабыня. — Она попятилась к двери. — Но я размышляю над тем, какой смертью тебе умереть, Радо. Каждым твоим оскорблением ты делаешь свою смерть все более неотвратимой и ужасной.
Шип выскользнула из ванной комнаты. Радо оцепенел, но не от того, что он стоял голышом.
* * *
Кларен Сарстик организовал коляску, чтобы доставить графа Радо и его слугу в Дом Востига. Улицы Миести оживлены до наступления темноты. Когда солнце скрылось за высокими зданиями, зажглись яркие шары на больших металлических столбах. Они вышли из «Красной Лягушки» в половине пятого. Радо выглядел блестяще в своей черной визитке и ярко-красных лосинах под стать темным волосам и красной ленте, вплетенной в косичку. Его кожаная накидка была отделана красной шерстью Отечества, а шляпа с загнутыми полями завершала одеяние. Пока они ехали, Радо разместил свою шпагу между колен. В складках его одежды скрывался кортик. Шип была одета очень просто, в серо-коричневых тонах. Единственной уступкой мужской моде был белый шелковый воротник. Она так уложила волосы, что еще больше походила на восемнадцатилетнего юношу.
Корморская дорога оканчивалась площадью в пяти выстрелах стрелы. В центре площади доминировала сложная скульптурная группа из бронзы. На площадь выходили самые роскошные виллы из всех виденных Радо. Всего их было восемь — по две с каждой стороны площади.
Дом Востига был темным. Вначале Радо подумал, что в приглашении была ошибка и никого нет дома. Затем он обратил внимание, что в отличие от других особняков Дом Востига не освещался яркими лампами. В окнах виднелся бледный мерцающий свет, явно свидетельствовавший о том, что дом освещался свечами и масляными лампами. Шип также заметила это и выразила свое удовлетворение.
У дверей их встретил привратник. Он взял у Радо шляпу, накидку, шпагу, а у Шип — ее пелерину. В сравнении с гостиницей дом принцессы Востига был старым и темным. Внутренние стены в доме были отделаны деревянными панелями и металлом, хранившим следы многолетнего ухода.
— Сюда, пожалуйста, — сказал привратник.
Радо важно шествовал, расправив грудь, как актер, готовящийся произнести монолог. Раздвинулся занавес входных дверей в салон, где находилась принцесса Востига, хозяйка дома.
Сверна была женщиной приятной наружности старше Радо по крайней мере на десять лет. Ее полная фигура была завернута в отливавшую жемчугом сатиновую ткань, ее седеющие волосы были собраны в высокую прическу. Лицо принцессы носило следы благородства, жизни в церемониях и протоколе.
Радо поклонился:
— Ваше высочество.
Старый слуга встал впереди него и объявил его имя своей госпоже. Сверна протянула руку;
— Граф Радо, рада вас видеть.
— Это большая честь для меня, ваше высочество, — он выпрямился. — Разрешите мне представить вам моего верного слугу Шипа.
Шип не стала кланяться, а проделала быстрое движение рукой к лицу, затем к сердцу. С принцессы слетел ее аристократический глянец. Ее голубые глаза расширились, она поднесла сжатый кулак ко рту.
— Господин Шип, — произнесла она с трудом, — я рада, что граф взял вас с собой.
Резким движением руки она показала старому дворецкому на дверь. Когда они остались одни, Сверна бросилась к Шип и преклонила колени.
— О Страж! Я знала, что настанет день и вы придете! Я к вашим услугам! — на глазах ошеломленного Радо Шип спокойно попросила Сверну встать.
— Хорошо снова побыть вместе с сестрой, — сказала Шип. — Чтобы прибыть сюда, я прошла долгий и извилистый путь.
— У меня есть много, что рассказать, только вот… — Сверна огляделась. Они были совершенно одни.
Радо спросил:
— В чем дело, ваше высочество?
— В Миести невозможно что-либо сказать без того, чтобы тебя не услышали Братья. Даже в моем доме у них есть уши, — прошептала она еле слышно.
— У Братьев есть шпионы в вашем доме? — спросила Шип.
— Нет, подслушивают отнюдь не ушами смертных…
— Если у вас есть новости, рассказывайте, — сказала Шип. Властность ее голоса поразила Радо.
Сверна сказала:
— Я расскажу, Страж. Вслушайтесь в то, что я не скажу. — Она потянула шнурок звонка, и появился старый дворецкий. — Мы будем обедать сейчас, Латц.
— Очень хорошо, ваше высочество.
Принцесса провела их из салона по длинному коридору в маленькую обеденную залу. В большом доме вроде этого должна быть большая столовая. Вероятно, эта небольшая комната была предназначена для более интимных встреч или для обедов лишь с участием принца и принцессы.
Верх стола из черного дерева был зеркальным. Радо подождал, пока дворецкий подставит Сверне стул, потом сел сам. Блюда и весь сервиз были отделаны чистым золотом. Подле каждого блюда стоял серебряный кубок, по обе стороны блюда стояли серебряные чаши для омовения пальцев. Радо обратил внимание, что стол накрыт для двоих — для него и для принцессы, ведь о Шип думали как о слуге.
Латц удалился, чтобы подать первое блюдо. Сверна сказала:
— Прошу прощения за обслуживание. Если вы, о Страж, пожелаете, я прикажу накрыть и для вас.
— Нет, — сказала Шип. — Я должна играть заданную мне роль.
— Прошу извинить меня, ваше высочество, но почему вы придаете такое значение этой персоне? — спросил Радо.
Лицо Сверны стало холодно начальственным.
— Разве вы не знаете? Она — Страж Первого Потока. Среди поклоняющихся Матери она пользуется большим уважением.
— У графа мало уважения к женщинам, независимо от их положения, — сказала Шип.
Латц вернулся с тремя слугами. Они налили вино, заполнили чаши для омовения сиреневой эссенцией и подали густую ароматную похлебку в золотых чашках.
После сервировки слуги встали вдоль стен. Болтая ложкой в супе, граф сказал:
— Ваше высочество, я не мог не заметить, что вы не пользуетесь волшебными лампами, которые так распространены в Миести.
— Я никогда не позволю их в доме Востига.
— Умоляю. Скажите, почему. Они так хороши.
— Яркие лампы являются одним из пустячков, которыми Братья Факта совращают народ Миести, — сказала Сверна. — Их прелестные игрушки отвращают народ от старых богов. Братья не успокоятся до тех пор, пока весь мир не будет поклоняться их богу.
— Это действительно будет ужасно? — спросил Радо. — Мир будет намного спокойнее, если все будут поклоняться одному божеству.
Обе женщины посмотрели на него так, как если бы у него отросла вторая голова.
— Вы совершенно не правы, милорд, — сказала Шип. — Если мы отвернемся от небес, мы навлечем на себя гнев богов, и никакие волшебные лампы или коляски не спасут нас.
«Да и что случится со всеми жрецами и храмами? — подумал Радо. — Придется им подыскивать настоящую работу». Оставив эти мысли при себе, он спросил:
— Высочество, вы противодействуете Братьям, а они остаются доминирующей силой. Похоже на то, что они полностью контролируют Миести?
— Да, граф, это так. Укрепление их власти сломило жизнь моего дорогого супруга, покойного принца. — Она отвернулась, погруженная в воспоминания. — Чтобы понять настоящее, надо знать прошлое. Вы знаете, как управлялось Миести в прошлом?
— Нет.
— Власть делили восемь семей — восемь потомков капитанов первых восьми колонизаторских кораблей, основавших Миести. По мужу мы из рода Галло ти Востиг. Они вместе с другими капитанами установили систему, при которой каждые три года проходили выборы. Принц одного из восьми домов избирался Первым Принцем Миести, который правил с помощью Тайного Совета Семи. Это были бурные времена! Кандидаты соперничали друг с другом за популярность среди граждан…
— Неужели народ голосовал за правителей? Странно, — сказал Радо.
— Дела ладились, голосовать могли и мужчины и женщины, лишь бы они предъявили доказательства владения собственностью, — сказала принцесса. — Ростки сегодняшнего отчаянного положения проявились пятьдесят лет назад. Это было во время четвертого правления принца Сивена из дома Латоркса. Прелат Факта, некий Убарт обратил Первого Принца в веру Факта. Сивен дал Братьям остров Прайос для их святилища.
— А где находился Факт до этого? — спросила Шип.
— Говорят, что его возили в большом фургоне, — ответила Сверна. — Убарт доставил Факт на берег к стенам сити. Была построена огромная баржа, и Факт переправился на Прайос.
— Кто-нибудь видел его? Как он выглядит?
Принцесса поглядела на слуг.
— Подавайте второе блюдо, — сказала она.
Латц вывел слуг. Сверна понизила голос:
— Мой отец заплатил охраннику десять крон, чтобы увидеть Факт. Он был хорошо укрыт, но отец прополз под покрывалами и увидел его. — Она сделала эффектную паузу. — Он говорил, что он в два раза больше быка и золотой.
Радо разочарованно протянул:
— И это все?
Сверна добавила:
— У него было мало времени, а кругом были охранники.
— После этого Факт отправлен на Прайос, где он остается по сей день? — спросила Шип, пытаясь удержать разговор в заданных рамках.
— Да, о Страж. На восточном побережье острова был старый замок, построенный сотню лет назад курукскими корсарами. Братья заняли его и сильно расширили. Они говорят…
Тут вернулся Латц с холодной морковью и горошком, приправленными маслом и уксусом. Овощное блюдо было съедено быстро. Такая же участь постигла и мясное блюдо — кролик с пряностями и медом. Принцесса почувствовала беспокойство, когда дворецкий вошел с фруктами и сыром. Он прислуживал с ледяным спокойствием.
— Латц! Для десерта здесь слишком тепло. Подай три ликера на веранду. Мы будем там.
— Три? — переспросил Латц. Шип не принимала участия в обеде.
— Да, три. Граф Радо ощущает жажду.
Латц побледнел и, кланяясь, удалился.
Сверна прижала пальцы к губам и глубоко вздохнула:
— Идемте в сад.
Веранда больше походила на балкон. Она располагалась на колоннах, и с нее открывался вид на парк. Принцесса разъяснила, что парк являет собой остатки старого леса, в котором семейства принцев охотились с соколами и собаками.
— Это зеленое пространство обречено, — сказала Сверна печально. — Братья учат нас, что охота — варварское времяпрепровождение.
Подул свежий бриз, принеся запахи моря. Сверна села в складное кожаное кресло. Радо занял место напротив нее. Столик между ними представлял собой короткий цилиндр из мрамора с голубыми прожилками. Шип подошла к железным поручням, вглядываясь в деревья.
— Отрицать Мать и Охотника, — сказала она. — Что останется от ритма жизни, если Братьям удастся свергнуть Великую Богиню и ее супруга?
Латц поставил тяжелый поднос на мраморный стол. Три хрустальных кубка, наполненных золотистым ликером, образовали равнобедренный треугольник. Сверна отпустила Латца и взяла ближайший к ней кубок.
— Здесь мы можем говорить свободнее. Под открытым небом на виду нашей Матери Факт бессилен слышать нас. — Радо поднял свой бокал. — Отведайте медового напитка с нами, о Страж!
Шип повернулась спиной к лесу. Она взяла третий кубок.
— Да здравствует Богиня, Мать щедрого дара! — сказала принцесса. Радо пробурчал нечто подобное.
Шип только подняла свой бокал и сказала:
— Смерть Факту! Смерть монотеистам! — и вылила содержимое на землю под верандой.
* * *
Принцесса Сверна весь вечер разворачивала историю подрывной деятельности Братьев и их захвата Миести под свой контроль. История эта, мягко говоря, не сходилась с официальной версией.
— Вначале люди Факта ограничивали свою деятельность своим островом. Они посещали Портовый город для закупок продуктов, приходили, чтобы получить заморские товары в гавани. Странные это были товары — слитки меди, свинца и олова, селитра, купорос и кальцинированная сода. Братья наполняли баржи песком с побережий к северу и югу от Миести и везли это в Прайос. В ночном небе виднелись вспышки молний, а Факт тем временем строил крепость из камня и стекла. Люди удивлялись, многие были напуганы.
Два года спустя после прибытия Факта однажды ночью прекратились вспышки молний на горизонте, на следующее утро в Портовый город пришло судно, с которого сошли десять Ораторов Факта. Это были первые Ораторы, потом прибывали еще. Все они проповедовали нового бога. Среди них был их теперешний лидер — Прелатор Ром.
За их успехами было трудно следить. Ораторов приветствовали и их освистывали. Там, где боги моря и неба были сильнее, Ораторы получали кинжал в спину.
Сверна отогнала неприятное воспоминание, пришедшее ей на ум.
— Но сити был открыт в те дни. Это много позднее они получили доступ в хорошие дома, где они обращали в свою веру богатых и благородных.
Первым сдался дом Латоркса. Принц Сивен сам появился на совете в обруче от Братьев. Был обращен ростовщик Гурдасик, а общество рабочих-металлистов примкнуло целиком. Новости о вновь обращенных поступали каждую неделю. Власть имущие и чернь, бедные и богатые слышали слова Факта и уверовали. И, насколько мне известно, никто не выходил оттуда.
— Вы забыли важную деталь, — сказала Шип. — Все эти обращенные были мужчинами, не правда ли?
— Да, о Страж. Ораторы на улицах заявляли, что женщины не могут услышать слов Факта, но тем не менее верующие есть и среди женщин. По правде говоря, репутация Факта такова, что есть верующие и среди тех, кто не носит обруча.
— Куда бык поведет, пойдет все стадо, — откликнулся Радо.
Шип проигнорировала его. Она спросила:
— Когда их набралось достаточно, они захватили власть?
— О нет. Все было сделано законным образом. Верующие граждане голосовали за Братьев как за кандидатов. Скоро единственным способом одержать верх была вера в Факт. В настоящее время я — единственная из семей принцев осталась необращенной. В Тайном Совете я бессильна. Старые древние законы о частной собственности не действуют. Голосовать могут лишь мужчины — граждане Миести, живущие в сити. Женщины и жители Портового города лишились своих голосов. — Сверна сложила пальцы в белый мягкий кулачок. — Они расстались со своей властью, просто отдали свои права!
Сверчки затянули свою извечную песню. Издалека с башен сити донесся восьмой перезвон колоколов.
— Мы должны зайти в дом, — сказала принцесса, — комендантский час.
— Не могут же стражники иметь возражения против того, что мы сидим на веранде вашего собственного дома? — сказал граф.
— Милорд, после восьми ударов колокола все должны находиться под крышами своих домов!
Сверна неловко пошевелилась в своем кресле. Ее изысканная прическа была готова распасться. Темные пятна пота выступили на тонкой ткани ее платья.
— Чего вы боитесь? — спросила Шип.
— О Страж, мне стыдно быть боязливой в вашем присутствии, но… — Сверна взглянула на небо. — Братьям слышны и видны вещи, которых ни один смертный не может обнаружить. На прошлой неделе, например, Коллегия Мира арестовала сестру храма и ее мужа. Он вернулся два дня спустя, а Аджилла не подает никаких признаков жизни.
Все трое ушли с веранды. Верный Латц появился в коридоре с канделябрами.
— Ваше высочество, я позволил себе постелить его сиятельству и господину Шипу, — сказал дворецкий.
— Очень хорошо, Латц. Можешь идти.
Тот передал Шипу свечи и вышел.
Принцесса Сверна стояла позади пламени свечей. Она прошептала:
— Силы верных Богини почти на исходе. Никто не смеет действовать наперекор Факту. Повсюду стражники Коллегии Мира, и нам остается только молиться и взывать к Матери, прося божественного вмешательства.
— Держись, ваше высочество, — ответила Шип. — Граф Радо и я и есть вмешательство Матери.
— Что можете сделать вы двое?
— У нас есть средства. В нашем распоряжении имеется оружие такой силы, о котором смертные не могли и мечтать. Оно подготовлено в недрах Храма в соответствии с инструкциями тысячелетней давности. С его помощью мы прикончим Факт и разрушим власть узурпаторов навеки.
Сверна посмотрела на Шип, потом перевела взгляд на Радо и снова на Шип. В отношении Стража Первого Потока она могла поверить практически во все, но при чем здесь этот циничный граф, сосредоточенный на своих интересах. Какова его роль в этом деле?
ГЛАВА VI
«Радо с руками за спиной был поставлен на колени. Обширный холл, освещенный факелами, размещенными на коротких колоннах из красного песчаника. С трех сторон от него стояли жрицы. Два Стража Храма, безжалостно эскортировавшие его, стояли вплотную за ним.
Огни полыхали. Между языками пламени появилась Указующая Власть, сама Верховная Жрица. На ней была маска палача. Возникнув из пламени, она метнула дымящийся цеп на пол перед ним. Радо поднял голову. Черная маска помрачнела. В ее бойницах не было видно глаз живущего существа.
— Гнусный человек, я бросаю оружие наказания. Взять ли мне его в руки снова или ты сделаешь то, что я прошу?
— Что я должен сделать? — хрипло спросил Радо.
— Убить фальшивого бога.
— Как я могу убить бога?
— Возьми оружие Богини в святилище Фальши и помести его в сердце врага. Ты исполнишь это?
«А у меня есть выбор?» — горько подумал Радо. Он знал, что в случае его отказа продолжится пытка. Дав согласие, он, по крайней мере, выиграет время…
— Леди, я сделаю это, — сказал он.
Верховная жрица подняла руку. Из-под сени ее руки возникла стройная фигурка, одетая в полированные латы и кожаную юбку. Еще один страж, одетый более изысканно, чем другие. Ее глаза были устремлены исключительно на Верховную жрицу.
— Страж Эрида, — сказала жрица. — Я поручаю вам этого злодея. Вашей святой обязанностью будет сопровождать его, защищать его, подчиняясь ему в той степени, которая касается вашей миссии. Если он попытается бежать, если он будет уклоняться от заданной мною цели, если он каким-либо образом изменит моему заданию, вы нанесете ему удар и скормите его тело птицам. Вы клянетесь?
Эрида приставила свой стилет к сердцу и поклонилась. Верховная жрица сняла маску. Ее лицо и лицо Шип были абсолютно одинаковы.
— Нет!!! — закричал Радо».
В комнате было темно и спокойно.
Шип сказала:
— Это был сон.
— Скорее, кошмар. Что ты собираешься сделать?
— Я выхожу.
Он привстал:
— Братья заберут тебя.
— Пусть попробуют.
Радо услышал щелчок стилета.
— Зачем ты выходишь? Что ты надеешься сделать?
— Я должна посетить местный храм и обсудить кое-что с сестрами.
Радо ничего не видел. Комната, предоставленная принцессой Сверной, была без окон. Он услышал, как Шип прошлась по комнате и сказал:
— А что мне делать, если ты не вернешься?
— Выполнять задание одному, — сказала она.
— Одному?
Послышался щелчок двери. Он посмотрел в направлении двери и увидел Шип на фоне света позади нее.
— Ты ничего не предпримешь, — сказала она. — Я знаю. Но запомни, милорд, что я не единственный Страж в мире. Мои сестры имеются повсюду, даже в Миести.
Ее профиль исчез в дверном проеме, оставив Радо с невеселыми мыслями.
* * *
Вышла она не парадных входом, а через окно второго этажа, привязав шелковую веревку к поручням балкона. Большой дом напротив образовывал широкую аллею с домом Востига. Аллея была темна и пуста, как заброшенная шахта. Спали даже сверчки.
Она шла, придерживаясь тени домов Корморской дороги. Улица была пустынна тоже. Яркие лампы были выключены.
Принцесса объяснила ей дорогу к последнему храму Матери Богини в Миести: пройти четыре перекрестка вниз по Корморской дороге, затем направо. Еще два перекрестка, поворот налево, затем найти низенький домик с лепной штукатуркой. В аллее за домом будут ступеньки в подвал, где находится храм.
Прекрасно, ухмылялась Шип, Создателю вселенной поклоняются в подвале.
Шип стала на цыпочки, готовая бежать в любом направлении. На втором перекрестке показалась коляска, ехавшая без огней. Она бросилась на землю. В абсолютной тишине она слышала все звуки, производимые машиной: скрежет окованных железом колес о мостовую, скрип осей и кое-что еще, не замеченное ею раньше. Из-под низа задней части раздавался постоянный гул. Шип поняла, что это звук пойманного духа, движущего коляску.
Коляска свернула в сторону. Шип привстала и прислушалась.
Яркий луч света сверкнул по Корморской дороге, по тому месту, куда попала бы она, если бы двинулась сразу. Из коляски вышел стражник и ярким лучом света обшарил улицу. Шип осталась в тени. Стражник погасил фонарь и вернулся к своим товарищам в коляске.
Опасность придавала Шип новые силы. Она была в своей стихии, сражаясь с врагами Богини. Месяцы тренировок с этим никчемным Радо изнурили ее. Но теперь! Она снова была Стражем Храма.
Она повернула у четвертого перекрестка, у дощечки с надписью «Улица Прелатора Джота». Даже улицы не миновали обращения в иную веру. У второго перекрестка, где ей надлежало совершить поворот налево, еще одна — или, может быть, та же самая — коляска двигалась по той улице, по которой ей надо было идти. Она вжалась в стену.
Зажглась яркая лампа. В ее свете она увидела стражника Факта в шлеме. На плече у него был арбалет. Он продвигался по улице Прелатора Джота, поочередно освещая обе стороны улицы. Коляска медленно удалялась. Слишком медленно. Стражник несомненно выследит ее. Она должна его обезвредить, однако ей было неизвестно, сколько человек было в коляске.
Он осветил улицу напротив Шип. Она вынула стилет. Человек осветил место, где она стояла до этого. Она была на полпути к нему.
Он выпустил лампу из рук, и она повисла на шнурке у пояса. Лампа представляла собой металлический цилиндр, закрытый с одного конца. Человек снял с плеча арбалет и попятился. Стальные латы закрывали его до бедер. Шип бросилась на человека, вонзил стилет ему в шею. Она надавила на стилет, чтобы тот вошел глубже. Медленно она опустила убитого на землю.
Появился второй фонарь. Коляска развернулась, она приближалась. Шип расстегнула ремешок в крови, сняла шлем с мертвеца и надела его на себя. В шлеме, с лампой и арбалетом она пошла навстречу коляске.
Свет ударил ей в глаза. Она направила свой фонарь на светившего, и тот не смог рассмотреть ее.
— Шолли, — последовал оклик, — что-нибудь не так?
— Ничего, — ответила Шип, — погаси фонарь.
Это была ошибка. Свет пропал. Она выключила свой фонарь, и люди в коляске увидели в ней чужого. Раздались крики. Шип различила три разных голоса. Она приложила арбалет к плечу и нажала спусковой крючок.
Гулкий рев, сопровождающий вспышку, оглушил ее. Она упала. Придя в себя, она увидела, что коляска пылает. Человек в капюшоне, объятом пламенем, упал из машины. Она подбежала к нему и увидела, что он мертв. Сгорел и второй. Третий, водитель, напоролся на рычаг машины.
Вдали были слышны крики. Шип быстро сообразила. Она подтащила тело убитого и втолкнула его в пламя, туда же полетели шлем и фонарь. Она подошла к коляске со стороны, которая пока не была затронута огнем, и перевернула коляску набок.
Затем она легко, на цыпочках, бежала с места содеянного, так, как учил инструктор. Мало кто мог выследить ее по следам одних пальцев ног, касавшихся земли. Когда она остановилась перед низеньким оштукатуренным домом, ее сердце громко стучало в груди. Арбалет был в ее руках.
Шип постучала в дверь подвала. Открылось окошечко. Из него послышался женский голос:
— Кто стучится так поздно?
— Посланник от Матери, — ответила Шип.
— Что вы принесли?
— Ее благословение и ее силу.
Формулировка удовлетворила вопрошавшую, дверь отперли. Шип протиснулась в нее, стараясь не выпустить на улицу полоску света.
В подвальчике были две женщины. Молодая, которая открывала дверь, напряженно стояла у столба, поддерживавшего потолок. В ее руках была булава. Женщина постарше была в форменной робе и вуали, она сидела за простым столиком в нескольких шагах от первой. Пламя лизало края светильника в центре стола. Казалось, что огонь видоизменяет черты старой жрицы.
— Доброго здоровья вам, сестра, — сказала Шип. Она скрестила руки и согнулась в пояснице.
— Каптис благословенна языком грез, — сказала молодая женщина. — Я переведу, если она заговорит. — Она положила булаву в угол. Шип поцеловала ее в обе щеки. — Ориат, Страж Шестого Потока. Мы ждали вас, начиная с полуночи. Опасались, как бы вас не поймали.
Шип представилась как Шип и рассказала о битве на улице.
— Я не знаю, почему загорелась коляска, — сказала она.
Ориат взяла арбалет:
— Можно мне?
Шип разрешила.
— Леди, вы видите этот паз в стволе? Ориат нажала на гладкую металлическую пластинку. Показалась синяя головка стрелы арбалета. Ориат достала стрелу и показала ее Шип. Она была металлической и составляла половину длины обычной стрелы. Она положила ее на руку Шип.
— Тяжелая, — сказала Шип.
— В головке находится скрытый дух, который при сильном ударе воспламеняется и уничтожает все на пути. Стражники называют это «ударом молнии». Их разрешают носить только ночным патрулям. — Ориат вставила стрелу на место. — Еще один дар Факта, — криво усмехнулась она.
— Рота, вооруженная этим, может уничтожить все на своем пути.
Ориат кивнула:
— Говорят, что пара суденышек Братьев одержала победу над целым отрядом корсаров, имевших неосторожность напасть на них.
Старая жрица за столом что-то пробормотала. Ориат поспешила к ней. Она встала на колени и приложила одно ухо к благословенной Каптис.
— Она говорит, что вы из Первого Потока. Она говорит, что мы должны отдать вам все, что потребуется, даже наши жизни. Она говорит, что у вас имеется страшное оружие, невиданное со времен, когда боги были молодыми, а мир был окутан туманом Хаоса.
Ориат посмотрела на Шип:
— Это правда? Все, что она сказала?
Каптис произнесла длинную цепь невнятных слов. Ориат перевела:
— «Прочитайте синие строки, песнь 74, строчки 36–39». Вам это понятно?
Тяжелый кулак обрушился на дверь:
— Откройте! Мы — стражники Мира!
— Они следовали за вами, — прошептала Ориат.
— Это невозможно! Никто не мог…
— Никто не мог, а Факт смог.
— Откройте! Таков приказ субпрелата Ферстратиса!
Шип огляделась:
— Имеется ли другой выход?
— Дверь на лестницу… там. — Ориат показала в дальний угол подвала. — Это ход в систему городского стока.
Шип подбежала туда, ища признаки дверцы. Она оказалась крышкой люка. Она потянула за кольцо и с трудом открыла люк. В нос ударила вонь стока.
— Идем быстрее, — сказала она. — Захвати старшую сестру.
Стражники уже взламывали дверь.
— Нет, — сказала Ориат. Она отставила булаву и взялась за арбалет.
— Я приказываю.
— Нет, сестра. Спастись должны только вы. Я останусь и задержу врага. Они свалят на меня вину за происшедшее на улице. Захватив нас, они прекратят дальнейшие поиски вас.
— Они убьют вас, Ориат.
Планка в середине двери подалась. Ориат направила арбалет на дверь и выстрелила.
Произведенный эффект был сильнее, чем на улице. От двери ничего не осталось. Спускаясь в отверстие люка, Шип почувствовала жар на щеке. Крышка люка с шумом захлопнулась.
Ориат, должно быть, пережила первый выстрел или нападающие применили свое оружие, но только раздалось еще два взрыва, потрясших дом до основания. В скользком туннеле Шип сделала неверный шаг и упала. Сверху доносились крики. Ориат дорого отдала свою жизнь и жизнь Каптис.
Шип поднялась на ноги и пошла вниз. Труба туннеля была в диаметре чуть ниже роста Шип, и в ней было черно, как в сердце ростовщика. Будучи новичком Шип много миль покрыла по лесам с повязкой на глазах. Это, однако, трудно было сравнить с системой стока, и она не знала, где она окажется.
Много раз она слышала наверху тарахтение колясок, выискивающих противников Факта. В одном месте трубы расходились по четырем направлениям. Шип пошла по туннелю, который вел назад к площади Принцессы.
После долгих переходов он нашла люк наверх. Она выглянула и увидела широкую короткую улицу. Когда она вылезла, ее напугал бой городских часов. Пять ударов колокола. Приближался рассвет.
Шип побежала к далекому дому Востига. Дыхание начало причинять боль. Она опустила руки на пояс и произнесла слова клятвы: «Моя сила — ваша сила, мой долг — ваша воля». Это придало ей силы.
На Площади Принцессы она появилась с запада. Не обращая внимания на то, что ее можно увидеть из любого окна, она пересекла площадь прямо к дому Востига. Черная веревка по-прежнему висела на том месте, где она ее оставила. Она поднялась по ней, перевалила через перила, втянула веревку и упала без сил.
Пара лучей с неба в поисках ее обшаривала сити. Шип увидела силуэты, длинные тени, двигающиеся против ветра.
Она приплелась в комнату Радо. В кровати его не было. Одетый в темно-красный халат он стоял у холодного камина, бесцельно двигая кочергу. На камине стояли зажженные свечи.
— Шип, — сказал он, — как ты выглядишь! — Он потянул носом воздух: — И как пахнешь!
И в самом деле: рукава ее синей куртки были темными от крови. С головы до ног она была отмечена следами огня, дыма, пота и ила.
— Я нашла путь, — сказала она.
— Какой путь? Куда? — спросил Радо, но Шип не могла сказать более ничего. Ее колени подогнулись, и она рухнула на пол.
Радо медленно обошел кровать, поднял обессилевшую женщину и положил ее на элегантную кровать, предоставленную Сверной для гостей. Она выглядела безжизненной.
Он положил руку ей на горло и слегка нажал. Лицо Шип покраснело. Она закашлялась, и Радо убрал руку.
— Еще не время, — сказал он, — пока твои глаза открыты.
ГЛАВА VII
Молодая Эрида неловко чувствовала себя на жесткой скамье. Чем ждать в канцелярии, она предпочла бы собирать яблоки в саду храма или вычесывать колючки из шерсти коз. Она рассердилась на другую девочку — подкидыша Луалу и ударила ее в глаз за то, что Луала взяла себе пудинг Эриды за обедом накануне. Теперь ее накажут. Сестрам этого не понять. Что же ей, позволять этой жадной Луале съедать все ее пудинги? Та крадет не впервые.
В канцелярии было пыльно и тихо. У стен на полках стояли массивные тома книг в кожаных переплетах серого, коричневого и черного цветов. Эрида провела пальцем по неровным корешкам книг. Поблекшие золотые буквы говорили о том, что содержится в этих книгах, но Эрида не умела читать.
— Что мне делать с тобой? — Девочка повернулась и увидела одну из жриц, стоявшую в дверях. — Ведь ты поставила синяк под глазом Луале.
— Она съела мой пудинг, — сказала Эрида еле слышно, но упрямо.
— Семья Луалы происходит из Вендролло. На ее глазах они все умерли от голода. Она по-прежнему не понимает, что здесь ей не нужно красть еду, чтобы остаться живой. Что мне с тобой делать?
Рука девочки лежала на корешке книг.
— Научите меня читать, — сказала она.
— А что, такая непоседа, как ты, захочет читать?
Эрида стащила с полки огромный том. Она могла держать книгу, только обняв ее обеими ручонками.
— Хочу читать это, — заявила она.
— Книга Тысячелетий. Да, это подходящее средство от жестокости. Садись.
И так Эрида научилась читать. Всю остальную свою жизнь она не читала других книг, кроме этой первой книги. Книга Тысячелетий состояла из наставлений Богини своим смертным дочерям. Текст состоял из двух колонок, каждая на своем языке, двух разных цветов. Левая колонка была написана на секретном языке Внутреннего храма. Правая колонка синего цвета была написана на обычном языке Отечества. Ему-то Эрида и научилась сначала.
* * *
Граф Радо завтракал в одиночестве. Было уже за девять, а принцесса вставала рано. Латц накрыл ему в большой обеденной зале за дубовым столом, за которыми уместилась бы сотня гостей.
Облачка скрывали утреннее солнце. Радо пил чай и считал птиц, осаждавших высокие окна восточной стены залы. Шел десятый час, а Шип все не появлялась. Граф позвал старого дворецкого.
— Милорд? — спросил Латц.
— Вы можете сделать ванну?
— Да, конечно.
— Сделайте горячую ванну для моего человека.
— Мы сделаем ванну на кухне.
— Нет, сделайте в моей комнате, — быстро сказал Радо. — Бедняга Шип стесняется своих изъянов.
Латц понимающе кивнул головой и удалился.
Радо подождал, пока последний из вереницы слуг с ведрами не пройдет вниз, и открыл дверь в спальню.
— Я знала, что вы придете, — сказала Шип. Она сидела в деревянной ванне спиной к двери.
— Ты знала? — ухмыльнулся он.
— Вам присуще вторгаться… Закройте дверь, милорд.
В камине горел огонь. Радо пошевелил кочергой и обнаружил горевшую одежду. Шип сжигала свидетельства своих ночных похождений.
— Сколько человек ты убила? — спросил Радо.
— Какое это имеет значение? Они предстали перед богами теперь. Важна информация, сообщенная мне Каптис.
Он не спросил ее об информации. Она закрыла глаза и продекламировала:
— Факт на острове Прайос в сердце крепости. Мы должны попасть туда на корабле, — сказала Шип.
— Туда допускаются только корабли Братьев, — заметил Радо.
Она глубже погрузилась в воду.
— Это точно.
— Ты представляешь: мы заходим на их корабль и говорим: «Послушайте, нам срочно нужно к Факту», — сказал он.
Шип ничего не ответила. Она пошевелила плечами в воде, а Радо видел, как от нее расходятся волны.
После долгого молчания Шип спросила:
— Вы боитесь умереть, Радо?
— Я об этом не думаю, — ответил он. — Я знаю, что когда-нибудь я умру, и мне жалко будет потерять то, чем я наслаждался в жизни. С другой стороны, выбор времени и места смерти польстил бы моему самолюбию.
— Стихи, которые я продекламировала, взяты из священной книги, известной только жрицам храма. Стих ставит передо мной проблемы. Он не только указывает, как достичь Факта, в нем говорится, что смертельный удар нанесет мужчина. Понимаете? Вы присягнули Указующей Власти выполнить ее приказ, равно как я присягнула служить вам и защищать вас при исполнении приказа. Однако, сознавая ваше значение для выполнения миссии, я не вижу того, что движет вами. Стоит вам отказаться, и все пойдет прахом.
— И если я выйду из игры, ты убьешь меня.
— Да.
— В тебе достаточно ненависти ко мне, чтобы убить меня сейчас.
Она не оспорила этого.
— Ты не включила в свои расчеты того, что я пожелаю выполнить задание.
Она взялась за края ванны и села:
— Почему?
— Прожив в Миести один день и одну ночь, я получил представление о том, что Братья предлагают миру. Это полный набор — благополучие, порядок, магия. Но я должен признаться тебе, Шип-мне-в-бок, эти люди меня пугают. Да, пугают! Представь себе их образ жизни. Никаких таверн, никаких азартных игр, никакого женского общества… никаких лошадей! Проклятье! Благочестие — черта, достойная священников и стариков, но не такое всепоглощающее, как здесь! Ты можешь вообразить, что весь мир будет таким, как Миести? Какие радости останутся мужчине?
— Вы предпочитаете мир образца Портового города?
— Да, черт побери! Если на то пошло, мужчины и женщины должны жить и любить по своему выбору — гнить в мусоре или обедать на золоте! Сражаться за деньги или сражаться за честь! Навоз воняет, но на нем произрастают лучшие цветы — не чета мрамору.
Шип взяла полотенце со стула около ванной и завернулась в него.
— Радо Хапмарк, вы — безнадежный негодяй, но я верю вам. Ко мне вернулась надежда.
Он почесал щеку и спросил:
— Что мы предпримем теперь?
— Нам надо вернуться в «Красную лягушку». После событий последней ночи наше присутствие здесь опасно для принцессы Сверны. Если мы не попадемся в лапы Коллегии мира, мы придумаем, как нам напасть на Прайос.
Радо пошел к двери:
— Я попрощаюсь с принцессой.
Он взялся за дверную ручку.
— А ты весьма примечательная личность, — сказал он быстро. Прежде чем Шип успела среагировать, взволнованный Радо вышел из комнаты.
* * *
Сверна попрощалась с ними. Она щедро предложила Радо золото, чтобы облегчить ему бремя расходов. Граф вежливо отказался.
— Расходы этой экспедиции уже гарантированы великим Пазойским храмом, — сказал он.
Возвращение в «Красную лягушку» прошло без приключений. Те же улицы, те же пешеходы и снующие взад и вперед коляски. Жизнь кипела. Но появился беспокоящий элемент: на каждом углу стояли стражники Факта. Днем раньше они видели от силы пять стражников всего за весь день. Кроме того, в отличие от вчерашнего дня, стражники были вооружены. И не просто дубинками: из каждой пары у одного была алебарда, а у другого — арбалет. «Неужели все они стреляют ударами молний?» — подумала Шип.
В «Красную лягушку» они прибыли как раз в полдень. Кларен Сарстик вздрогнул, когда Радо стукнул кулаком по столу.
— Граф Радо, это вы? — сказал он подчеркнуто громко. Краешком глаза Шип заметила, что при этих словах с дивана поднялся человек и приблизился к ним. Шип протянула руку к стилету…
— Граф Радо Хапмарк? — спросил человек вежливо.
— Я.
— Милорд, меня зовут Госс. Я из Коллегии Мира. Можно мне вас на пару слов.
— Это так необходимо? Я после полного завтрака хотел бы пропустить кружку эля.
— Милорд, это займет одно мгновение.
— Очень хорошо, — кисло ответил Радо. Он сунул свою шляпу Шип.
— Подержи, да смотри не сомни, юноша.
Граф с незнакомцем отошли от стола.
— Милорд, сегодня ночью недалеко отсюда произошло разбойное нападение, — сказал Госс спокойно.
— О? Что из того? Городские улицы ночью нередко являются свидетелями разбоя.
— Не в Миести, милорд. Коллегия озабочена вашей безопасностью. Богатый иностранец, не знакомый с городом, может легко заблудиться и нарваться на неприятности.
— О чем вы говорите?
— Я повторяю, милорд, мы позаботимся о вас. Управляющий гостиницей сказал нам, что вы ночевали не дома.
— Да это так. Я возвращаюсь из гостеприимного дома Востига, где я провел приятный вечер в обществе принцессы Сверны. Очаровательная хозяйка, немного своенравная, признаюсь, но в целом обворожительная. Как все вдовы. Она — моя родственница. Вы знали это?
— Нет, не знал, — Госс смотрел вниз. — Боюсь быть навязчивым, но я исхожу из того, что граф всю ночь провел в доме Востига.
— От заката до восхода. Я бы уехал раньше, но этот комендантский час очень неудобен. — Он подмигнул. — Но вопреки ограничениям в передвижениях это было неплохо.
— Вот как? — Госс перебирал воротник своей туники. — Могу я просить о последнем одолжении с вашей стороны?
— О чем?
— Разрешите мне посмотреть на ваши руки?
— Мои?… — Широко раскрыв глаза, Радо вытянул вперед руки. Его слегка загорелая кожа была гладкой и чистой.
— Премного благодарен, милорд. Всего хорошего. — Госс быстро пошел, не удостоив поклонами ни Шип, ни Сарстика. Радо наклонился над стойкой.
— Господин Сарстик, — сказал он, — нельзя ли достать план Миести?
— План, милорд?
— Да, план с названиями улиц и указанием главных зданий, если это возможно. Вчера ночью произошло неприятное событие, и господин Госс советовал мне избегать повода быть втянутым в неприятности. Если бы у меня был план, я мог бы заранее планировать мои выходы. Здесь так много интересного, я не хотел бы лишать себя удовольствия посмотреть все.
— Такой план должен быть у гравера, — сказал Сарстик. Он был сбит с толку этими требовательными иностранцами и вторжением чиновников сити в его гостиницу. — Послать мальчика?
— Немедленно, будьте добры. — А на Шип он зарычал: — Чего ты стоишь? Вызови движущуюся комнатку для меня.
В номере Шип сказала:
— Вы разумно поступили, попросил план сити у Сарстика. Мы сможем узнать, где находится верфь Братьев и доки.
— Заткнись! — Радо отцепил шпагу и бросил ее на кровать. — Он знал, черт побери! Этот Госс знал о моих связях с твоими кровавыми выступлениями прошлой ночью. Он думал, что виновник их — я! — Граф рассказал о странном желании Госса посмотреть на его руки: — Он хотел увидеть следы боя!
— Вы заметили, что на нем не было эмблемы Факта? — спросила Шип.
— У него была… нет. Погоди, у него не было… Самозванец?
— Нет, это истинный Брат, я уверена. Он не назвал своего ранга?
— Я полагаю, по меньшей мере субпрелат.
Шип подошла к окну. Первые капли дождя упали на оконное стекло. От ее дыхания стекло засеребрилось. Она рассеянно потерла пальцем запотевшее стекло.
— Допустим, он был не субпрелат, а имел выше ранг. Предпочтя не афишировать свое значение, он снял эмблему, перед тем как подойти. Сарстик был сбит с толку явно. — Ее палец почувствовал на стекле бриллиант. — Сверна была права, — сказала Шип.
— Что ты лепечешь?
— Братья знали о нашей деятельности всегда — здесь и в Портовом городе. За нами наблюдали с тех пор, как мы высадились в Миести и стражники прочитали наши документы. Этот шпион Ференгассо, человек, который чуть не поймал меня прошлой ночью… Принцесса права. Факт так или иначе наблюдает за нами.
— Чепуха, — прорычал Радо. — Если им известно так много, почему они не арестуют нас.
— Они не знают наших целей. Они не могут вообразить нашей конечной цели. Согласно тому, что они знают о нас, мы можем быть шпионами главнокомандующего Отечества или даже куруков.
— Итак, к чему мы пришли?
Шип пошевелилась, в ее руке оказался стилет. Она высвободила боковые зубцы стилета и опустила его в центр тяжести, поставив его на подоконник. Она убрала руку. Стилет продолжал стоять.
— Баланс, — произнесла она. — Очень тонкое равновесие.
* * *
Тепловатый дождь ручьями сбегал по сторонам стеклянной пирамиды. Под ее стеклянным небом собрались десять субпрелатов Коллегии Мира. Коллегию возглавлял Вивон Форгани. Рядом с ним сидел человек, называвший себя Госсом.
— Таково, братья мои, положение дел с графом Радо Хапмарком, — сказал субпрелат Вост. Он открыл пергаментную папку перед собой и посмотрел на старшего.
Форгани сказал:
— Графу и его человеку намекнули о нашем интересе?
Госс прочистил горло:
— Я очень ясно дал понять. Каковы бы ни были его задачи, он должен будет либо отказаться от них, либо поспешить с выполнением.
— Мне это не нравится, — сказал Вост тихо.
— Ты что-то сказал, брат? — подал голос Форгани.
— Мне это не нравится, — громче повторил Вост. — Этого человека надо держать в руках, а не позволять ему хозяйничать на свободе. Он опасен — сколько стражников загубил за ночь!
Младший субпрелат порылся в пергаментной пачке и прочитал запись: «Шесть убитых, три тяжело ранены, выдавлен глаз, искалечена нога…»
— Да, Брикс, достаточно. Вост, вы слышали аргумент Госса. Вы не желаете опровергнуть его?
— Я хочу заявить следующее: прелат стражников делает очень высокие ставки в игре. Чего он надеется добиться тем, что Хапмарку будет позволено действовать на свободе?
Госс склонился над столом, опершись на руки:
— А помнит субпрелат быль о фермере и лисице?
— Вы будете рассказывать нам сказки для детей? — спросил Вост.
— Так вы помните?
— Нет.
— От разбоя лисицы фермер терял каждую ночь по цыпленку. Фермер спрятался в курятнике, чтобы поймать зверя. Лисица появилась и задушила двух кур, которых она утащила с собой.
Вост заморгал:
— Почему он не совладал с лисицей до того, как она взялась за кур?
— Фермер понял, что одной лисице не сесть столько мяса. Он позволил ей унести кур. По кровавому следу он нашел нору лисицы. Он разорил нору, найдя там двух лисят. Убив всех лис, он покончил с проблемой раз и навсегда.
В комнате воцарилась тишина. Секретарь Брикс приготовил гусиное перо для записи Воста.
— Я понимаю это, — сказал Вост, — но настаиваю на том, что мы подвергаемся большому риску. Ведь дело идет не о цыплятах.
— Я передал вам сказанное мне, — сказал Госс. — У меня, братья мои, было общение, и Факт сказал, что надо делать. Граф Радо будет свободен до последнего момента. Затем мы схватим его.
Совещание закончилось. Субпрелаты разошлись по своим делам. В комнате остались Форгани и Госс.
— Кто он такой, этот Радо Хапмарк? Каков он? — спросил Форгани.
— Авантюрист и вольнодумец невысокого полета. Он не верит, и не только в Факт. Подобные люди ни во что не верят. Он прибыл сюда за славой или за золотом, и это все. Мы имеем о нем представление. Не бойтесь.
— А слуга?
— Слуга как слуга. Ференгассо отмечал устрашающую боевитость его в драке в таверне, но Хапмарк не разрешает ему носить меч.
— Хотелось бы услышать новости от шпиона. Что-то давно не было.
— Шпионы по своей природе не заслуживают доверия. — Госс зевнул. — Мне кажется, Коллегия Мира закоснела. Страхи и подозрительность субпрелатов порождают серьезную угрозу там, где речь идет лишь об одном ловкаче. Вашим людям следует почаще отправляться на Прайос для общения с Фактом. Это положит конец их страхам.
— Это официальное мнение прелата стражников Факта? — спросил Форгани.
— Я высказываюсь только официально, — Госс поднялся, чтобы идти. — Есть только один Бог…
— …и он дал нам Факт, — завершил Форгани слова молитвы. — Вы собираетесь вернуться на Прайос вечером?
— Да, позже. Коллегия Света просит передать по подводному кабелю больше духа. Граждане все больше пользуются магическими лампами, и потребность в духе растет ежедневно. Я поеду в святилище после установления их потребностей. За мной послан «Промикон», он скоро прибудет.
Форгани обнял его. Госс сказал:
— Пусть Факт руководит вами, брат.
— Того же и вам пожелаю, великолепный Госс.
Дождь усилился. Тучи сгустились до того, что Форгани показалось, что они сломают бриллиантовые стекла пирамиды.