Аркубаллис наклонил голову к прозрачной воде и стал пить. Неподалеку от дерева-хижины, где жили Анайя и Макели, из-под земли бил ключ, образуя большой, спокойный водоем. Вода переливалась через край пруда и каскадом стекала по созданным природой гранитным ступеням.

С тех пор как Кит-Канан благополучно доставил всех домой, прошло два дня. Он ежедневно приходил к колодцу промыть рану на руке, та оказалась чистой и быстро заживала.

Несмотря на свою собственную рану, Анайя не позволила Кит-Канану нести себя к воде на руках. Вместо того она велела Макели добыть ей какие-то корни и листья, из которых изготовила припарку. Наблюдая, как Анайя пережевывает лечебные листья, принц в четвертый раз выслушивал рассказ Макели о его пленении.

– А потом Вольторно сказал лесорубам, что в лесу нет никаких злых духов, и они ему поверили, но скоро прибежали обратно по тропе, вопя и тыча в землю своими волосатыми лицами.

– Как ты думаешь, можем мы отдать его обратно? – устало перебила его Анайя.

– Думаю, что можем, – предположил Кит-Канан. – Корабль, наверное, еще не отчалил.

Макели, открыв рот, посмотрел на них.

– Отдать обратно? – с ужасом повторил он. Затем на лице его появилась улыбка. – Да вы надо мной издеваетесь?

– Я – нет, – отрезала Анайя и, морщась от боли, приложила к ране массу, изготовленную из жеваных листьев и корней.

Макели приуныл, но Кит-Канан подмигнул ему и предложил:

– Пойдем, прогуляемся со мной к ручью. Сейчас лучше было оставить Анайю одну. Болезнь сделала ее раздражительной.

Кит-Канан вел Аркубаллиса по лесу на поводу.

Макели шел рядом.

– Мне только одно непонятно, – помолчав, заметил Кит-Канан. – Неужели это Вольторно заколдовал меня в ту первую ночь в лесу, когда похитил у меня Аркубаллиса?

– Наверное, он, – размышлял Макели. – Его люди умирали с голоду, хотели мяса, и Вольторно приказал всем животным вокруг подчиниться ему. Олени, кролики, кабаны и другие звери давно оттуда сбежали, вороны предупредили их, что приближаются люди. Все, что он смог раздобыть, – это твой грифон, но он знал, что это животное редкостное и ценное.

Аркубаллис напился, а эльфийский принц и мальчик Каганести уселись на голубоватый валун и прислушались к журчанию воды в маленьком водопадике.

– Как хорошо, что ты ладишь с Най, – заметил Макели. – С ней нелегко ужиться.

– Я это знаю.

Маленький эльф бросил в воду веточку и принялся следить, как поток увлекает ее прочь.

– Макели, ты что-нибудь помнишь о своих родителях? Твои мать и отец – кем они были?

Макели в глубокой задумчивости нахмурил лоб:

– Не знаю. Наверное, я был совсем маленьким, когда они оставили меня.

– Оставили? Ты хочешь сказать, они умерли?

– Нет. Най всегда говорила, что наши родители ушли, чтобы в один прекрасный день вернуться, – ответил он.

Макели совершенно не походил на сестру, и Кит-Канан с трудом мог поверить, что они кровные родственники.

– А знаешь, Кит, я видел, как ты сражался с Вольторно. Это было что-то! Как ты прыгал, размахивал мечом – вжик! – Макели махнул рукой в воздухе, орудуя воображаемым клинком. – Вот бы мне уметь так драться.

– Я могу тебя научить, – предложил Кит-Канан. – Если Анайя не будет против.

Макели наморщил нос, будто почуяв неприятный запах.

– Знаю, что она ответит: «Убирайся из дома! Ты воняешь железками!»

– А может, она не заметит.

Принц с мальчиком обменялись взглядами, и одновременно покачали головами.

– Она заметит, – вздохнул Кит-Канан. – Лучше спросить разрешения.

Они вернулись на поляну. Анайя, хромая – рана, несомненно, причиняла ей боль, – выбралась из дома и устроилась на солнце. Больное место покрывало безобразное грязно-зеленое пятно.

– Най, э, Кит хочет у тебя кое-что спросить, – быстро пробормотал Макели.

Она открыла глаза:

– В чем дело?

Кит-Канан привязал Аркубаллиса к дереву в тени, подошел к больной и сел рядом на корточки.

– Макели хочет, чтобы я научил его обращению с оружием, и я могу помочь ему. Ты не возражаешь?

– Ты хочешь взять в руки железо? – резко обратилась она к мальчику и неловко приподнялась. Макели кивнул. – Давным-давно я заключила договор с лесными духами. В обмен на дар общаться с деревьями и животными я обещала охранять их от чужаков, а те, кто причиняет вред деревьям, – мои враги. И лес сказал мне, что наихудшие из этих врагов вооружены железом, безмолвным и мертвым, добытым глубоко из-под земли, обожженным в огне и годным только для убийства и разрушения. Вскоре сам запах металла стал для меня невыносим.

– Но ты же позволяешь мне носить кинжал и меч, – заметил Кит-Канан.

– Хозяин Леса выбрал тебя для важного дела, и я не могу оспаривать его решения. Ты изгнал врагов, спас моего брата и лес. – Она взглянула на Макели. – Выбор за тобой, но имей в виду: если ты возьмешь в руки оружие, то звери больше не будут с тобой разговаривать. И наверное, мне придется отослать тебя прочь.

Макели был потрясен.

– Отослать меня? – прошептал он и оглянулся вокруг. Дерево, тенистая поляна и Анайя были для него домом и семьей. – И другого пути нет?

– Нет, – просто ответила она, и на глазах Макели появились слезы.

Кит-Канан не мог понять упрямства эльфийской женщины.

– Не отчаивайся, Макели, – утешал он мальчика. – Я могу научить тебя биться на мечах с помощью деревянных палок, вместо стальных клинков.

И, взглянув на Анайю, спросил с издевкой в голосе:

– А это ты позволишь?

Она махнула рукой.

Кит-Канан положил руку на плечо Макели.

– Ну что скажешь, все еще хочешь учиться? – спросил он.

Макели вытер слезы рукавом и, сопя, ответил:

– Да.

Лето умирало, словно усталое животное, и на смену ему приближалась осень. Макели и Кит-Канан сражались на поляне на деревянных мечах. Это была не совсем безопасная забава, и случалось, что тот или другой, не сумев увернуться от ударов, получали синяки. Но никто не сердился на противника, и это, в конце концов, превратилось в нечто большее, нежели просто уроки фехтования. Между мальчиком и принцем возникла дружба. Лишившись дома и семьи, не имея никаких реальных планов на будущее, Кит-Канан был рад найти хоть что-то, что наполнило бы его дни.

С самого начала Анайя наблюдала, как они пританцовывают, уворачиваясь друг от друга и со смехом принимая удары деревянных «мечей». Ее рана заживала со скоростью, казавшейся Кит-Канану сверхъестественной, и спустя немного времени она возвратилась в лес. Анайя приходила и уходила когда вздумается, часто возвращаясь с освежеванной тушей оленя или связкой кроликов. Кит-Канану казалось, что она наконец-то смирилась с его присутствием в своем доме, но ей было не так легко разделить дружбу, которая возникла у ее брата с принцем.

В один из дней, когда на деревьях начали золотиться первые листья, Кит-Канан спустился к ручью. Макели ушел собирать орехи, которыми был богат осенний лес, а Анайи не было дома уже несколько дней. Проходя мимо Аркубаллиса, Кит-Канан похлопал его по боку и нырнул в прохладную тень деревьев, окаймлявших тропу к пруду.

На полпути к источнику его обострившийся в последнее время слух уловил плеск воды. Охваченный любопытством, Кит-Канан скользнул в кусты и беззвучно пополз вперед – теперь он мог передвигаться и дышать почти незаметно, – пока не добрался до обрыва над прудом.

В воде он увидел темноволосую эльфийскую женщину. Распущенные волосы, черные как вороново крыло, плыли вокруг нее, словно облако темного дыма. Кит-Канан не сразу понял, что перед ним Анайя. Длинная коса была распущена, вся краска смыта с тела; он едва смог узнать ее черты.

Улыбаясь, он присел на покрытый лишайником ствол дуба и стал наблюдать, как она плавает.

Несмотря на ловкость передвижений на земле, Анайя не была искусной пловчихой. Она плавала взад-вперед, гребя примитивными движениями. Рыбаки с реки Тон-Талас могли бы кое-чему научить ее, подумал Кит-Канан.

Когда Анайя выбралась из воды на гранитный уступ, Кит-Канан увидел, что на ней нет одежды. Хотя он привык к столь ценимой среди горожанок белизне кожи, все же он нашел ее загорелое тело странно привлекательным. Женщина была гибкой, крепко сложенной, с сильными ногами, и в ее движениях чувствовалась неосознанная, естественная грация. Она походила на лесного духа, дикого и свободного. И когда Анайя, перебирая волосы, начала что-то мурлыкать себе под нос, Кит-Канан почувствовал, что сердце его дрогнуло, – а он думал, что оно умерло после побега из Сильваноста.

Анайя улеглась на каменный берег, подложив руку под голову, и, закрыв глаза, по-видимому, погрузилась в сон. Кит-Канан выпрямился и хотел обогнуть водоем, чтобы незаметно подкрасться к ней, но поскользнулся на крутом склоне и запутался ногами в виноградной лозе. И то, что Кит-Канан смотрел на Анайю, а не под ноги, еще ухудшило дело. Пройдя пару шагов, он упал и съехал ногами вперед прямо в воду.

Кит-Канан вынырнул на поверхность, задыхаясь и отплевываясь. Анайя, не двинувшись с места, произнесла:

– Столько усилий лишь для того, чтобы посмотреть, как я купаюсь.

– Я… – принц отчаянно чихнул, – услышал, как кто-то плещется в пруду, и пришел разведать, кто здесь. Я не знал, что это ты.

Несмотря на то, что одежда и меч тянули Кит-Канана ко дну, он в несколько взмахов рук достиг обрыва, где она лежала. Анайя и не подумала прикрыться – лишь подвинулась, чтобы дать ему место на скале.

– Все в порядке? – спросила она.

– Пострадала только моя гордость. – Он встал, избегая смотреть на нее. – Прости, что помешал, я ухожу.

– Как хочешь. Мне все равно. – И когда Кит-Канан выказал признаки сомнения, Анайя добавила: – Я не стыдлива в том смысле, как это понимают женщины твоего города.

– Но ты же носишь одежду, – не мог согласиться Кит-Канан. И хотя ее нагота смущала его, странно, ему не хотелось уходить.

– Туника из оленьей кожи хорошо защищает от шипов. – Анайя с насмешкой наблюдала за Кит-Кананом, в третий раз скользнувшим по ней взглядом. – Она тебе мешает. Дай ее мне.

Тот запротестовал было, но она настаивала, и Кит снял мокрую одежду.

Анайя накрылась с головой, туника доходила ей до колен.

– Так лучше?

Он застенчиво улыбнулся.

– Я все не могу привыкнуть к твоему виду, – объяснил он. – Я имею в виду, без краски на лице.

Это было правдой. Ее карие глаза были больше и темнее, чем у ее брата. Рот ее был маленьким, с полными губами, а лоб – высоким.

Вместо ответа Анайя лениво потянулась, словно большая кошка. Кит-Канан раньше не представлял себе, что можно вложить столько чувства в это простое движение.

– А разве ваши женщины не украшают себя? – удивилась она.

– Ну да, конечно, но они не доходят до того, чтобы скрывать свою внешность, – искренне промолвил он. – Мне нравится твое лицо. Жаль, что ты его прячешь.

Анайя села и с любопытством взглянула на него:

– Зачем ты мне это говоришь?

– Потому что это правда, – просто ответил Кит-Канан.

Она встряхнулась.

– Не болтай чепухи.

– Надеюсь, ты больше не сердишься на меня за то, что я учу Макели драться, – вымолвил он, желая продолжить разговор. Ему нравилось беседовать с ней.

Анайя пожала плечами:

– Моя рана сделала меня раздражительной. Я на тебя не сердилась. – Она пристально разглядывала прозрачную гладь пруда. – Я рада, что у Макели появился друг.

Принц улыбнулся и, протянув руку, дотронулся до плеча женщины:

– У тебя тоже есть друг, ты это знаешь.

Анайя молниеносно вскочила на ноги и, уронив его тунику, бросилась в пруд. Она оставалась под водой так долго, что Кит-Канан заволновался и уже хотел нырять вслед за ней, когда на противоположном берегу показался Макели с полным мешком орехов.

– Привет, Кит! Ты почему весь мокрый?

– Анайя нырнула в воду и все никак не возвращается!

Макели швырнул тяжелый мешок на землю.

– Не волнуйся, – успокоил он принца. – Она спряталась в пещеру.

Кит-Канан непонимающе уставился на мальчика.

– Под водой есть ход, который ведет в пещеру. Она спускается туда, когда бывает не в духе. Вы что, поссорились?

– Да не то чтобы поссорились, – ответил Кит-Канан, пристально разглядывая поверхность пруда. – Я просто сказал ей, что она мне нравится и что я ей друг.

Макели с насмешливой улыбкой поскреб подбородок:

– Ну, во всяком случае, ждать здесь бесполезно. Она может не появляться целыми днями! – Вскинув мешок на хрупкие плечи, он добавил: – Пещера – это тайное пристанище Най. Мы туда попасть не можем.

Кит-Канан подобрал свою тунику и, обойдя пруд, присоединился к Макели. Они отправились обратно на поляну. Кит-Канан через каждые два шага оглядывался на безмятежный пруд. Лесную женщину так трудно было понять. Он все надеялся, что она появится, но напрасно.

Солнце зашло, и Макели с Кит-Кананом принялись жарить на костре каштаны. Наевшись до отвала, они растянулись в траве и залюбовались небом, усыпанным светлыми точками. Падающие звезды оставляли за собой огненно-красный хвост, и Кит-Канан с восхищением наблюдал это чудесное зрелище. В Сильваносте, проводя большую часть времени под крышей, он видел мало падающих звезд. Эльфийский принц смотрел в небо, а мягкий ветерок шевелил ветви деревьев и играл его волосами.

Кит-Канан приподнялся, чтобы взять еще горсть каштанов, и, увидев Анайю, сидевшую у огня скрестив ноги, подпрыгнул от неожиданности.

– Да что это ты, в самом деле? – проворчал он, раздраженный тем, что его так напугали.

– Я пришла погреться у костра.

Макели выпрямился и палкой выкатил из золы пару жареных орехов. Хотя они были еще горячими, Анайя тут же подобрала один и очистила от коричневой скорлупы.

– Прошло много времени с тех пор, как ты выполнил свою задачу, Кит, – негромко заметила она. – Почему ты не возвращаешься в Сильваност?

Кит-Канан прожевал каштан.

– Мне там нет места, – откровенно ответил он.

Темные глаза Анайи сверкнули на заново раскрашенном лице.

– Почему же? Какое бы преступление ты ни совершил, все можно простить, – возразила она.

– Я не совершил никакого преступления! – с жаром воскликнул принц.

– Тогда возвращайся домой. Ты здесь чужой. – Анайя поднялась и направилась прочь. Перед тем как она отвернулась, глаза ее замерцали в свете костра.

Макели изумленно смотрел на них.

– Най никогда себя так странно не вела, – сказал он, вскакивая на ноги. – Я спрошу…

– Не надо. – Слова принца остановили его. – Оставь ее в покое. Когда она сама поймет, в чем дело, то объяснит нам.

Мальчик снова сел. Оба некоторое время молча глядели на тлеющие угли, затем Макели спросил:

– Все же почему ты остался с нами, Кит?

– И ты туда же!

– Тебе так хорошо жилось в Городе Башен, так интересно. Почему ты все бросил? Зачем остаешься здесь?

– Сейчас мне больше некуда идти, и здесь у меня появились друзья, или, по крайней мере, один друг. – Он улыбнулся Макели. – А что до того, почему я ушел из дома… – Кит-Канан потер озябшие руки. – Когда-то я был влюблен в прекрасную девушку, там, в Сильваносте. Она была умной, волевой. Затем моему брату, Ситасу, пришла пора жениться, и наш отец, Звездный Пророк, выбрал для него жену. Из всех девушек нашего города это оказалась та, которую я любил. – Он вытащил из ножен кинжал и вонзил его в землю по самую рукоять. – И она вышла за него – по собственной воле! Она с радостью согласилась на это!

– Не понимаю, – признался Макели.

– Я тоже не понимаю Герматии, – Кит-Канан, закрыв глаза, как живую увидел ее перед собой и ощутил на губах вкус ее имени, – наверное, больше хотелось стать женой будущего правителя, чем быть с тем, кто ее любит. И вот я покинул дом. Думаю, я больше не вернусь в Сильваност.

Эльфийский мальчик взглянул на Кит-Канана, сидящего понурив голову, и по-прежнему вцепившись в кинжал. Макели кашлянул и искренне ответил:

– Надеюсь, ты останешься, Кит. Най никогда бы не научила меня тому, чему научил ты. Она никогда не рассказывала мне таких историй. Она не бывала в больших городах, не встречала воинов, знатных людей, жрецов.

Кит-Канан поднял голову:

– Я стараюсь не думать о завтрашнем дне, Кели. Сейчас меня устраивает здешний покой. Странно, ведь я привык к удобствам и роскоши королевского дворца… – Он умолк.

– А может, нам основать новое королевство, здесь, в лесу?

– Королевство? – улыбнулся Кит-Канан. – Только нам троим?

На что Макели убежденно ответил:

– Ну, всякий народ должен с кого-то начинаться, верно?