— Нет-нет, рано ещё! — воскликнул Несалага, видя, что Ахт сделал неловкую попытку взгромоздиться на гиппопотамью спину. — Мы ведь даже ещё не осмотрелись, приятель. Не можем же мы уйти, так и не повидав людей-леопардов и этого странного мальчишку, который говорит на нашем языке.

— Ах, не можем, по-твоему? — Набрав в грудь побольше воздуха, Ахт одним молодецким прыжком оказался на Никобо и, крепко ухватившись за её уши, прочно устроился на скользкой спине.

— До свидания, Недди! — И король решительно взмахнул рукой. — Если ты притащишь кого-нибудь из людей-леопардов на «Полумесяц», ищи себе другого кока. Я их на корабле не потерплю, заруби это себе на носу!

— Этого ты можешь не бояться. — Гиппопотамша, прикрыв один глаз, таинственно улыбнулась.

Раздражённый дезертирством короля и снисходительной улыбкой речной лошади, Несалага выхватил из-за пояса длинную шпагу и воинственно стал ею размахивать.

— Разрази меня гром! Ты что же, думаешь, что у меня не хватит сноровки и хитрости справиться с дикарями? Где эти люди-леопарды? — завопил капитан таким раскатистым басом, что мартышки замолкли и взлетели на самые верхушки деревьев, и даже Роджер, уж на что ко всему привычная птица, спрятал голову под крыло.

— Нету их! Их больше нет, — объяснила Никобо, спокойно двинувшись к берегу.

— Ах, их, значит, нет сейчас на острове? — Гладя со страхом и отвращением на кишащую крокодилами реку, Ахт подёргал гиппопотамиху за ухо. — Не торопись, дорогая! Погоди минутку, девочка моя! Может, я всё-таки останусь с Недди.

— Как скажешь. — Никобо, не останавливаясь, плавно развернулась и потрусила по песку туда, где Несалага грозно всматривался в простирающиеся перед ним джунгли.

— Очень жаль, что туземцы отлучились, большое разочарование для меня, ребята, — вздохнул Несалага, печально выкручивая кружевные манжеты. — Если бы мы смогли сделать людей-леопардов подданными Страны Оз, можно было бы считать, что плавание было не напрасным.

— Вот тут я с тобой не согласен, — проворчал Ахт, поудобнее усаживаясь на спине гиппопотамши. — Уж лучше твоё разочарование, чем дикарское копьё в спине, и лично я как-нибудь уж проживу, не повидав этих самых леопардовых людей. Мне пробоина в шкуре не нужна, спасибо, ха-ха-ха! — И Ахт расхохотался с облегчением.

— Может, мне слетать на корабль и притащить ещё флагов? — предложил Роджер, вопросительно хлопая крыльями. — Если люди-леопарды действительно ушли, мы спокойно можем захватить остров без потерь и кровопролития.

— Это-то так… — размышлял Несалага, засовывая шпагу в ножны и с интересом оглядывая остров. — Давай лети, птичка моя.

— Да прихвати малость печенья, — крикнул вдогонку Ахт. — От всего этого нырянья и валянья в грязи я проголодался, как акула. А пока мы ждём Роджера, может, Никобо нам немного расскажет об этих островитянах. Какие они — высокие или маленькие, чёрные или коричневые?

— Жёлтые, — серьезно ответила гиппопотамиха. — Высоченные и жёлтые, с коричневыми пятнами по всей шкуре. Глаза и грива у них коричневые, а голоса грубые и рычащие. Хижин они не строят, в приюте не нуждаются, а рыщут по джунглям, как дикие звери, охотятся, рыбачат и воюют. По воде они плавают на выдолбленных бревнах, а в прошлый веточный день все они, мужчины, женщины и дети, погрузились в длинные лодки и поплыли в море. И вскоре после этого, — глаза Никобо округлились и заблестели, — разразилась страшная буря, и все мы, речные, из устья Бегемотовой Реки видели, как лодки с людьми скрылись под бушующими волнами. Некоторые из выдолбленных стволов выбросило на берег, но никого из островитян мы с тех пор не видели.

— Ни одного?! — разочарованно воскликнул Нед.

— Ни одного! — торжественно заверила Никобо. — По правде сказать, — и гиппопотамша неожиданно зевнула во всю свою огромную пасть, — без них стало гораздо лучше и безопаснее. Беспокоит меня только мальчик. Я сама его кормила все эти дни.

— Ах да, мальчик, который знает наш язык, — задумчиво проговорил Нед, огорчённый печальной судьбой людей-леопардов, которых ему теперь не доведётся увидеть.

— А чём ты его кормила? — подозрительно спросил Ахт. — Откуда гиппопотамше знать, чем надо кормить человеческих мальчиков?

— Я старалась и делала всё, что могла, — обиженно ответила Никобо. — Каждый день я собираю для него свежие коренья и травы.

— Коренья, травы! Милосердная горчица! Ты представляешь, Нед? Она кормит мальчонку кореньями и травами! Да это же смехотворно! Это неслыханно!

— А что такого, мы же едим шпинат, — пробормотал Несалага. — Но послушай… — Королевский исследователь повелительно поднял руку. — Что маленький мальчик делает на этом острове? Как он вообще сюда попал? Где он сейчас?

— Прошу вас следовать за мной, — с достоинством предложила Никобо. — Всё узнаете и увидите собственными глазами.

Тут как раз появился Роджер с флагами и печеньем, и маленькая процессия немедленно отправилась в путь. Ахт, единственный из всех, не шёл пешком, а спокойно ехал на широкой спине гиппопотамши.

К местонахождению странного мальчика вела широкая тропа, которую Никобо успела протоптать среди густых кустов, переплетённых лианами. Тонкие деревца протягивали над этой тропой ветки и подставляли свои искривлённые корни, чтобы о них споткнулся неосторожный путник. Несколько раз Роджер испускал хриплые крики, когда большая змея, устроившаяся среди листвы, высовывала свою безобразную голову. Большие и яркие цветы на лианах, плотно обвивающих каждое дерево, наполняли воздух дурманящим ароматом, и Нед Несалага, беспокойно оглядываясь по сторонам, держал мушкет наготове на случаи, если из зарослей прыгнет хищник. Однако обитатели джунглей, решив, что вернулись люди-леопарды, скрылись в зелёном сумраке. Никобо без приключений привела путников к небольшой полянке среди шепчущей путаницы зелёных зарослей. Здесь они, к своему удивлению, увидели прочно и густо сплетённую из гибких молодых стволов клетку, в углу которой на куче травы одиноко лежал маленький мальчик, вся одежда которого состояла из наброшенной на плечи леопардовой шкуры.

— Топсель на гитовы за середину! — воскликнул вне себя Несалага, введённый в заблуждение леопардовой шкурой. — Клянусь бизанью, дикарь! Настоящий маленький леопардовый дикарь!

— А вот и нет! — резко возразила Никобо. — Ты разве не видишь, что кожа у него белая и зубы ровные, без клыков, как у тебя самого? Он ничуть не похож на людей-леопардов.

— Но кто посадил его в клетку? За что? Как он сюда попал? — Соскочив с гиппопотамьей спины, Ахт прижался лицом к переплетённым ветвям.

— Я жду, когда придут мои подданные и освободят меня, — заявил мальчик, поднимаясь с травяного ложа с большим достоинством. Сложив руки на груди, он гордо поглядел на исследователей. — Кто эти люди, Никобо? — строго спросил он. — Зачем ты привела их сюда?

— Это друзья, и они говорят на твоём языке, — ответила гиппопотамша, с любовью глядя на своего маленького подопечного. — Они могут сломать клетку и освободить тебя. У них есть выдолбленный ствол в семьдесят раз больше, чем у людей-леопардов, и на нём они могут очень быстро перенести тебя через большую воду к твоему народу. Я сама десятки раз пробовала сломать эту несчастную клетку, — пояснила Никобо, поворачиваясь к Несалаге, — но стволы укоренились так прочно, что я боялась, что, ломая клетку, могу навредить Тенди, если буду тянуть слишком сильно.

— Да, это вполне возможно, — отозвался капитан, постукивая по деревянной решётке костяшками пальцев. — Придётся принести с корабля топор. Но кто же тебя здесь запер, дружок? Давно ли ты стал пленником на этом острове?

— Пять с половиной месяцев, — ответил мальчик, посмотрев на ветку в углу. — Я делал на дереве зарубки зубами каждый день.

— Бедный ребёнок! Ну ничего, всё уже позади! — Голос Ахта дрожал от жалости и возмущения при виде того, как исхудал бедный пленник — все рёбрышки наружу Трава и коренья, кучей набросанные на полу клетки, заставили доброго короля содрогнуться от отвращения и жалости. — У нас на корабле ты будешь питаться, как король, — пообещал он, весело кивая головой, — и станешь моряком до мозга костей!

Но мальчик, которого гиппопотамша называла Тенди, не выразил в ответ ни радости, ни благодарности. Он молча стоял и глядел на пришельцев через прутья клетки.

— А почему я должен идти с вами? — наконец произнёс он устало. — Вы мне кажетесь дикими и опасными, намного хуже, чем люди-леопарды. Здесь, по крайней мере, обо мне заботится Кобо, а кто знает, каким опасностям и несчастьям я могу подвергнуться в море?

— Хо-хо! И как вам это нравится, ребята? — Роджер запрыгал на плече капитана. — Малыш правильно говорит. Посмотрели бы вы сейчас на себя! Видок действительно разбойничий!

И Ахт, и Несалага успели забыть своё несчастное купание в реке. Волосы и одежда у них были в грязи и тине, и действительно, они были похожи на разбойников с большой дороги.

— Ну и что? — сердито заревел великий моряк. — Ты, значит, нам не доверяешь, вот как? Ладно, оставайся в клетке, расти тут, как мартышка. Ты и так уже похож на маленького дикаря.

— Перестаньте! — Никобо вся тряслась от негодования. — Не смейте называть Тенди дикарём!

— Не обращай на них внимания. — Мальчик со спокойным достоинством завернулся в леопардовую шкуру. — Меня это не волнует. Я пережил вещи похуже. Я могу вынести всё, что угодно. Я король, сын и внук королей. Скажи им, чтобы ушли, Кобо.

— Ну ладно, ладно, достаточно глупостей! — Ахт громко хлопнул в ладоши. — Не суди по виду, птенчик. Даже если у нас не особенно презентабельный вид, ты находишься в хорошем обществе. Мой товарищ — капитан Несалага, командир «Полумесяца», королевский исследователь Страны Оз. Он имеет рыцарское звание. Что касается меня, то, хотя в данное время я занимаю должность корабельного повара, я король Восьмиугольного Острова. Ну а Роджер — самая царственная из всех грамотных птиц, что когда-либо ерошили клювом перья. Если ты называешь себя королём — что же, мы поверим тебе, хотя этому поверить трудно. — Ахт продолжал глядеть круглыми глазами на грязного нечёсаного маленького узника. — Мы готовы поверить тебе на слово, но тогда уж и ты изволь нам верить и не задирать нос.

— Послушай, мальчик, он правду говорит. — Никобо прижала свой большой нос к стене клетки. — Даже я чувствую царственность этого толстого доброго человека, которого сегодня утром спасла от гибели. Тебе надо идти с ними, Тенди, они отвезут тебя в твоё королевство.

— Но говорю же тебе, я предпочитаю остаться здесь, с тобой! — Мальчик забыл о королевском достоинстве и почти плакал.

— Роджер, принеси с корабля топор! — Несалага проговорил это так сурово и повелительно, что Никобо в испуге замолчала, а Тенди поспешно забился в самый дальний угол клетки.

— Никогда не спорь со старым морским волком, — прошептал Ахт, дружелюбно подмигивая.

Роджер послушно полетел на корабль. Решив дело по-своему, Нед повернулся спиной к Тенди и с неподдельным интересом принялся рассматривать грибы, выросшие на старом корявом дереве.

— Так ты на самом деле король? — Прислонившись к могучему боку Никобо, Ахт уютно сложил руки на животе и серьёзно посмотрел на мальчика в леопардовой шкуре. — Из какой же ты страны и как тебя называли дома?

— Я Тазандер Таза из Озамастана, Страны Ползающих Птиц и Летающих Змей, — гордо заявил мальчик. — Озамастан на длинном материке Тарара — мой родной дом.

— Озамастан! — воскликнул Нед Несалага, немедленно повернувшись вокруг своей оси, как детский волчок. — Так эта страна действительно существует! Я всегда это утверждал, Ахт, а никто мне не верил! Она лежит к востоку отсюда, верно, сынок? И в два раза больше любой другой страны по берегам Небывалого?

То, что Несалага кое-что знает о его родине, произвело впечатление на мальчика, и он кивнул.

— А как ты думаешь, нам удастся поймать хоть по одной ползающей птице и летающей змее, когда мы доберемся до Озамастана? — Ухватившись за прутья клетки, Несалага беспокойно всматривался в лицо юного короля.

— А вы думаете, что сумеете добраться туда? — вздохнул Тазандер, встречая пытливый взгляд Неда с мрачным равнодушием. — Вам известно, что ни один корабль ещё не причаливал к нашим берегам?

— Значит, «Полумесяц» будет первым! — радостно воскликнул Нед, щёлкая пальцами. — Да ведь это будет самое замечательное и выдающееся открытие за тысячу лет! Но как же ты-то оказался так далеко от дома? — тут же спросил капитан. — Как ты сюда явился, морем или по воздуху?

— Я и сам не знаю. — Тазандер поднялся и сел на бревно, после чего заговорил дальше: — Однажды ночью я крепко уснул в своей башне в Белом Городе, а проснулся здесь, в джунглях. Дикие и свирепые люди-леопарды кормили меня, если не забывали, сырой рыбой и горьким чёрствым хлебом, который они выпекали из корней дерева брима. Я не понимал их языка, как и они моего, и целый месяц, пока Кобо меня не нашла, мне совершенно не с кем было поговорить. Но она стала приходить каждый день и говорить со мной и пыталась освободить меня, а с тех пор, как люди-леопарды утонули, она меня и кормила. Вот видите, через это оконце.

Тазандер открыл небольшое оконце в стене клетки и просунул руки наружу.

— Но как же тебе удалось выучить язык? — спросил Ахт, с удивлением глядя на толстую Никобо.

— Сама не знаю, — ответила бегемотиха, взволнованно сглотнув. — Я хотела сказать ему: «Привет!» — и вдруг, вместо того чтобы сказать это по-гиппопотамьи, заговорила на неизвестном языке, который я почему-то понимала так же, как свой родной. А Тенди ответил мне на этом языке, к моей радости и восторгу.

— Странно, очень странно! — Ахт озадаченно покачал головой. — Во всяком случае, мальчонке повезло, что ты оказалась рядом, а у нас на корабле он быстро позабудет свои невзгоды и злоключения.

— Я никогда не забуду Кобо, — возразил юный король, сурово уклонившись от протянутых рук Ахта.

— А Кобо никогда не забудет тебя, — ответила растроганная гиппопотамиха. — Беда в том, что язык речного народа кажется мне скучным и глупым, с тех пор как я стала разговаривать с Тенди. Никому в стаде я не нужна по-настоящему, и не знаю, что я буду делать, когда, когда, а-а-а… — Раскачиваясь из стороны в сторону, бегемотиха разрыдалась так горестно, словно у неё разрывалось сердце. Она рыдала так громко, что Несалаге пришлось зажать уши, а растроганный король Ахт попытался её обнять, да не смог — уж очень она была толстая.

— Ну не плачь, не плачь, — уговаривал он бедную бегемотиху, поглаживая её по спине.

Открыв коробку с печеньем, которую Роджер притащил с корабля, Ахт протянул несколько штук Тенди, а остальное принялся запихивать, так быстро, как только мог, в широкую глотку горюющей бегемотихи. После каждого проглоченного печенья она разражалась новыми всхлипываниями, но в целом угощение её немного утешило, и, когда Роджер прилетел наконец с топором, она почти весело смотрела, как Несалага точными ударами разрушил клетку. Когда последняя стена упала под ударами топора, Нед, не давая Тенди время на возражения, решительно взял мальчика на руки и посадил на спину гиппопотамши. Затем, сделав знак Ахту идти сзади, капитан возглавил шествие. Роджер, размахивая флагом, летел впереди, строго покрикивая на мартышек и попугаев, которыми изобиловал остров.

— Дорогу! Дорогу королевскому землепроходцу Страны Оз! Дорогу королю Восьмиугольного Острова! Дорогу Никобо, маленькой дочери речного народа! Дорогу Тазандеру Таза, королю, сыну и внуку королей! Доро-о-огу!