— Позвольте, я помогу вашему древнему величеству!
— Принеси тросточку!
— Осторожней, ты!
Три принца-сына со всеми проявлениями почтительности сопровождали Страшилу к серебряной скамье в парке, где он обычно сидел, пока во дворце обедали.
— Удобно ли вам? — спросил старший. — Токо, бездельник, ну-ка принеси скорее тёплый шарф. Вам надо быть осторожнее, папочка Страшилочка, в вашем возрасте так легко простудиться!
И вероломный принц с притворной заботой повязал на шею Страшиле шарф.
— Как ты думаешь, что они задумали? — спросил Страшила, глядя на удаляющихся принцев. — С чего вдруг такая внезапная преданность? Меня это беспокоит.
— Наверное, хотят внушить вам, что вы старый и дряхлый, — проворчал Токо.
С тех пор как они подслушали разговор в парке, прошло несколько часов. Страшила решил не спускать с сыновей глаз и делать вид, что соглашается с любыми их предложениями, чтобы они ничего не заподозрили. А когда настанет время, он будет действовать. Он, собственно, и сам ещё не знал, что сделает, но очень надеялся, что знаменитые мозги его не подведут. Везунчик Токо ни на мгновение не покидал Страшилу и старался держаться как можно ближе к нему, а когда приближался кто-нибудь из принцев, Токо весь ощетинивался и мрачнел. В этот день ему приходилось ощетиниваться то и дело, потому что принцы постоянно вертелись вокруг папочки.
— Не болит ли премудрая голова вашего страшильего величества?
— Не изволит ли государь страдать от высочайшей подагры?
— Не послать ли за императорским лекарем?
Страшила, который за всю свою соломенную жизнь
ни разу не думал о своём возрасте, стал нервничать. Неужели он и вправду такой старый? Может, у него действительно болит голова? Когда на него никто не смотрел, он тщательно ощупывал себя с головы до ног. Но потом к нему вернулась прежняя беспечность. Он схватил подушку, которую старший сын заботливо подложил ему под бок, зашвырнул её повыше и, соскочив с трона, прошёлся колесом.
— Не беспокойтесь о своём почтенном старом папочке, — усмехнулся он, подмигивая Везунчику Токо. — На пару столетий его ещё хватит!
При этом взрыве веселья у принцев вытянулись физиономии.
— Но ваше сердце… — пробормотал старший.
— А у меня его и нет! — засмеялся Страшила. Он схватил серебряный шнурок, которым был подпоясан его халат, и запрыгал через него, как через верёвочку, бегая по всему залу. Принцы со значением стукнули себя в лоб и удалились, а Страшила, обняв Везунчика Токо, начал с ним шептаться. Он тоже составил план. Посмотрим ещё, чья возьмёт!
А в это время в тёмной пещере, в самом сердце Серебряных гор, Великий Чародей Серебряного Острова варил, помешивая, в большом котле волшебное снадобье. Время от времени он заглядывал в толстую жёлтую книгу, которую поставил стоймя тут же на плите. Огонь в печи ярко пылал, варево в чёрном закопчённом котле кипело и клокотало, оплывающие свечи, которые стояли по обе стороны книги, отбрасывали причудливые тени в полумрак пещеры. Пещера была уставлена шкафами и шкафчиками, на полках громоздились толстые книги, стены были увешаны пучками трав, золото и серебро лежали грудами прямо на полу. Когда Чародей отворачивался, старый страдающий ревматизмом дракон, весь в серебряной чешуе, подкрадывался к огню и жадно заглатывал раскалённые уголья. Наконец волшебник заметил его проделки и приковал его цепью к стене.
— Не печалься, отрада моего сердца! Скоро мы с тобой разбогатеем! — шептал маленький сморщенный старичок Чародей, помахивая длинной железной ложкой. — Ты будешь получать ведро лучших раскалённых угольев каждый час, а я буду ходить в серебряной шапке с кисточкой. Мне это обещали великие принцы-сыновья.
Дракон подёргался-подёргался на цепи и наконец заснул. Во сне он угрюмо сопел, выбрасывая из ноздрей клубы дыма.
— Ну что, готово, сын жёлтой собаки?
В узком отверстии, служившем входом в пещеру, показалась голова младшего принца.
— Я работаю не покладая рук, светлейший принц, но снадобье должно покипеть хотя бы ещё одну ночь. Завтра, когда первые солнечные лучи позолотят окно вашей спальни, приходите — всё будет готово.
— А ты уверен, что оно сработает? — спросил принц, убирая голову из входного проёма — в пещере было так душно из-за пара, поднимающегося над котлом, и дыма, вырывающегося из ноздрей дракона, что принц раскашлялся.
— Обязательно сработает, — заверил его Чародей и принялся энергично мешать в котле ложкой.
Как ни поглощён был Страшила государственными делами — а он весь день вершил суд в дворцовой Палате Справедливости — он не мог не чувствовать, что во дворце что-то затевается. Принцы то и дело перемигивались, а Великий Чав-Чав и маршал Руби-Бей подозрительно часто шептались.
— Что-то надвигается, Типунчик, я чувствую это своей соломой, — прошептал Страшила, закончив разбирать последнее дело.
И в эту самую минуту Великий Чав-Чав вышел вперёд и поднял руку, требуя тишины. Расходящаяся публика замерла, с удивлением глядя на старого придворного.
— Извещаю всех и каждого, — торжественно начал Чав-Чав, — что наш великий и победоносный император не далее как завтра вернёт себе свой истинный и надлежащий облик. Великий Чародей нашей империи составил волшебное снадобье, которое снимет заклятье и избавит государя от позорящего его обличья соломенного чучела. Созерцайте в последний раз Страшилу из Страны Оз, ибо завтра вы увидите на его месте нашего древнего прославленного императора!
— Древнего и прославленного? — Поражённый Страшила чуть не свалился с трона. — Ты слышишь, Типунчик? Эх, хотел же я посадить под замок всех чародеев! Великая кукуруза! Завтра я стану восьмидесятипятилетним стариком!
Слова Великого Чав-Чава были встречены громкими криками радости, так что неудовольствия Страшилы никто не заметил.
— И у меня есть объявление! — воскликнул старший принц, горделиво выступая вперёд. — Чтобы в должной мере отпраздновать возвращение достопочтенному папочке его истинного облика, мы выбрали ему невесту — прекрасную и совершенную Белую Орхидею!
— Невесту! — Страшила чуть не задохнулся от возмущения. — Я вообще не одобряю повторных браков! Я категорически отказываюсь…
Но никто не обращал внимания на бедного Страшилу.
— Дай мне руку, Типунчик, — прошептал он. — Возможно, это наше последнее рукопожатие.
Тут он выпрямился на троне и постарался овладеть собой — принц вёл к нему высокую, богато одетую даму.
— Белая Орхидея! — проворчал Страшила сквозь зубы. — Скорее уж Жёлтая Лимонная Корка! Ты только посмотри на нее, Типунчик, она же мне в бабушки годится!
Белая Орхидея оказалась пожилой дамой с суровым выражением лица. На вид ей было лет семьдесят пять.
— Она принцесса Золотого Острова, — прошептал подскочивший маршал Руби-Бей, — сестра тамошнего короля. Она ещё богаче вашего величества. Позвольте вас поздравить!
— Веер мне, Типунчик, скорее! — проговорил Страшила. — Я задыхаюсь.
Внезапно нерешительность покинула его. Настало время действовать. Он решил, что сейчас ничего никому не скажет, а ночью убежит из дворца и постарается найти дорогу в Страну Оз. А семья пускай сама о себе заботится!
Он вежливо поклонился принцессе Белой Орхидее, Великому Чав-Чаву и своим сыновьям.
— Пусть все готовятся к завтрашней церемонии! Будем надеяться, что завтра я поистине стану самим собой! — важно произнес он.
Этим вечером во дворце только и было разговоров что о грядущей женитьбе императора и волшебном снадобье Великого Чародея. Среди всеобщего возбуждения один Страшила оставался спокойным. Он сидел на троне и притворялся, что читает Серебряную Хронику Империи. На самом деле он ждал, когда придворные разойдутся.
Когда все наконец откланялись и в тронном зале, кроме Страшилы, остался один Везунчик Токо, Страшила стал собираться.
— Ничего у них не выйдет, Типунчик, — говорил он, увязывая в шёлковый носовой платок кое-какие мелочи в подарок Дороти, — я желаю оставаться соломенным. Я предпочитаю быть простым Страшилой из Страны Оз, чем императором всего земного шара. И пусть они мои родные сыновья, всё равно они хотят моей смерти. Я возвращаюсь к своим друзьям. Да я лучше…
Но договорить ему не удалось. Один из дворцовых рабов, здоровенный детина, подкрался к нему сзади и схватил его. Другой раб сгреб в охапку Везунчика Токо.
— Свяжите обоих, да покрепче, — приказал старший принц и злобно улыбнулся отцу. — И привяжите папочку к этому шесту. Так велел Чародей, чтобы снадобье лучше подействовало.
Как ни барахтался, как ни сопротивлялся Страшила, его скрутили и привязали к волшебному шесту, который, как мы помним, возвышался в центре тронного зала.
— Спокойной ночи, папочка Страшилочка! Завтра вы обретёте свой истинный облик, а там уж будет рукой подать до того дня, когда императором Серебряного Острова стану я!
— Похоже, наш план не удался, а, Типунчик? — печально проговорил Страшила после долгих неудачных попыток развязать верёвки.
— Негодяи! Свиньи! — возмущался Токо. — Что же нам делать?
— Увы, — вздохнул император. — Страшила из Страны Оз завтра перестанет существовать. Что подумают Дороти и Озма? Ведь если я приму императорское обличье, я никогда уже не смогу вернуться в Изумрудный Город. В восемьдесят пять лет не очень-то попутешествуешь!
— А как же замечательные мозги, которые подарил вашему величеству Волшебник из Страны Оз?
— В самом деле, я чуть было про них не забыл! — обрадовался Страшила. — Ты помолчи, Типунчик, а я подумаю.
Прижавшись головой к своему фамильному древу, Страшила глубоко задумался. За всю свою полную приключений жизнь ему ещё не приходилось думать так старательно и упорно. В тронном зале стояла полная тишина, и только Токо шуршал верёвками, безуспешно пытаясь развязаться.
