Том, Джитер и Джоз решили дежурить по очереди. Том вызвался смотреть за лагерем в последние часы перед рассветом. Они всегда делали так, когда отправлялись в путь не одни: гости будут чувствовать себя надежнее. Том заметил, с каким облегчением вздохнула Клео, узнав, что лагерь будет охраняться.

Он, конечно, дразнил ее опасными хищниками, но уж лучше предупредить новичков о риске, чем позволить им думать, что вокруг них Диснейленд, где звери разговаривают, дружелюбно улыбаются и поют песни. Леса Монтаны опасны, несмотря на всю их красоту, и новички должны знать об этом.

Ночь выдалась тихой, в небе горели звезды. Джитер сказал, что видел, как из лесу выходил медведь, но тут же повернулся и ушел обратно. Том ждал, что он появится снова. Хотя это было маловероятно: медведи редко нападали на людей, если только они однажды уже не попробовали человеческого мяса.

Тому было небезразлично все, что происходило в его родных лесах. Его беспокоило, что пумы постепенно вымирают, и он делал все возможное, чтобы сохранять скот, не истребляя огромных кошек. Он не любил охоту и убивал зверя, только если он действительно представлял опасность или умирал в муках. И гостей ранчо он не водил на охоту, хотя соседи зарабатывали на этом неплохие деньги. Без хищников леса Монтаны будут совсем другими.

Горизонт начал светлеть, звезды слегка потускнели, и Том отправился к той части лагеря, где спала Клео. Он готов был охранять ее сон хоть всю ночь и даже пожертвовать собой, чтобы уберечь от опасности. Но Клео не знала об этом.

Клео мирно спала, положив ладони под голову. Том вдруг подумал, что уже успел привязаться к этой женщине. Она стала дорога ему. Чувства, которые он испытывал, не были похожи на примитивную страсть, а это обещало большие проблемы.

Краем глаза он заметил какое-то движение на лугу, медленно повернулся и увидел огромного лося, выходившего из-за деревьев. Стараясь двигаться как можно бесшумнее и незаметнее, Том нагнулся и тронул Клео за плечо. Она тотчас открыла глаза, так что Том даже усомнился, действительно ли она крепко спала. Наклонившись к самому ее уху, он сказал:

— Там огромный лось, он идет к ручью. Медленно поднимайся и бери фотоаппарат. Уже достаточно светло, так что ты сделаешь отличный снимок.

Клео кивнула и начала медленно выползать из спального мешка. Через минуту она уже стояла рядом с ним, подрагивая от холода. Том наклонился, взял ее куртку и набросил ей на плечи.

Она с благодарностью улыбнулась, и сердце Тома перевернулось в груди. Она была так красива. Ветер дул со стороны поля, так что они смогут подойти ближе, и зверь не почувствует их.

Кивком головы позвав Клео, Том пошел к ручью, ступая как можно осторожнее. Лось вошел в пелену тумана у ручья и остановился. Том тоже замер. Когда лось наклонил голову и стал пить, Том тронулся дальше.

Лось поднял голову, и Том остановился, зная, что дальше идти не следует, иначе они вспугнут его. Клео положила ему руку на плечо и слегка сжала, чтобы он остановился. Поднимающееся над горизонтом солнце окрасило мощное тело зверя в бронзовый цвет.

Щелчок фотоаппарата был негромким, но лось поднял голову, словно услышал, и смотрел теперь прямо в объектив. Клео сделала еще один снимок, и лось неторопливой походкой снова направился в лес.

— Отлично! Получилось! — Голос у нее дрожал от радости. — О, Том, он был великолепен, правда?

— Да. Ты просила показать, что делает это место особенным для меня. Теперь ты знаешь.

— И ты все время наблюдаешь подобные картины?

— Не все время, но часто. И ради этого я согласен переносить любые трудности.

— Спасибо, что разбудил меня.

— Не за что. — Он не удержался и коснулся ее щеки. — Как ты?

— Внутри просто горю от радости, а снаружи немного ломит тело. Том улыбнулся.

— Поздравляю, ты прошла боевое крещение. Тут всегда так: сначала все болит и ноет, но зато у тебя самый прекрасный офис в мире.

— Точно, — сказала Клео. Она подняла голову, любуясь тем, как солнце поднимается над заснеженными вершинами. — Я даже не представляла, что здесь может быть так красиво.

Кажется, она постепенно влюбляется в Монтану, думал Том. Это происходило со многими, кто прожил здесь хотя бы несколько дней. Но это абсолютно ничего не меняло — люди возвращались домой, окунались в повседневные заботы и забывали о чудесных утренних часах в горах. И все же он никогда не слышал такого восторга и благоговения в голосе у Дейрдры. Дейрдре приглянулась идея выйти замуж за ковбоя в Монтане, потому что это звучало экзотично для ее друзей в Нью-Йорке. Все остальное ей было безразлично.

— Можно задать тебе один вопрос? — спросила Клео.

— Давай.

— Это очень личное, и ты, конечно, можешь сказать, что это не мое дело…

— Договорились.

— Почему… почему ты развелся? — Клео подняла на него глаза, но тут же отвела взгляд. — Прости, не надо было спрашивать.

Том поразился, что ее волнуют вопросы, которые касаются только его.

— Почему ты спросила?

— Не знаю. Мне показалось, ты не сторонник разводов, и я не могу поверить, что какая-то женщина могла отказаться от всего этого.

— Не думаю, что отказаться от всего этого ей было так уж трудно. У Дейрдры были другие интересы, и этот брак к ним, видимо, не относился.

— Кажется, брак для тебя — это серьезно, — сказала Клео.

— Если не относиться к нему серьезно, зачем тогда вообще выходить замуж или жениться? Клео почувствовала себя неловко.

— Ну, вообще-то, ты прав. Но позволять, чтобы брак занимал первое место в жизни, по-моему…

— Он и должен занимать первое место, черт возьми. Так было для меня, так почему бы и ей к этому так же не относиться? Я чуть было не подумал, что ты не похожа на нее, но, видно, ошибся. Ты, надо думать, стала бы на ее сторону. Карьера превыше всего, а муж — всего лишь удобное дополнение.

Щеки Клео залила краска.

— Но для мужчин карьера тоже превыше всего, разве не так? Ты что, ждал, что она бросит работу?

— Хотя бы ненадолго. — Том старался подавить гнев, закипающий в нем. — Она могла бы потом снова вернуться на подиум.

— Как же! — Глаза у Клео горели огнем. — Это не та работа, откуда можно уйти, поиграть в домохозяйку и снова вернуться. Один неверный шаг — и ты уходишь в историю. А ты сам когда-нибудь думал о том, чтобы бросить работу и оставить ранчо, а? Бедная женщина должна жертвовать собой, а муж…

— А муж слишком поздно обнаруживает, что бедная женщина убила их ребенка! С чего ты взяла, что все контролируют мужчины? Женщинам принадлежит безграничная власть.

Клео была поражена.

— О Том… Том, прости меня, я не знала. Он смотрел вниз, на траву, на которой блестели капли росы, похожие на слезы.

— Сейчас уже ничего не вернешь. Не надо было ничего говорить. — Его била дрожь. Клео тронула его за руку.

— Том…

— Пойду проверю лошадей.

— Я с тобой.

— Нет. — Он с сожалением смотрел на нее. — Мне надо было быть умнее и после первой ошибки с жительницей шумного Нью-Йорка держаться подальше от другой такой же. Но я плохо выучил урок.

— Том, я не… — Клео смутилась и не закончила фразы.

— Я не говорю, что ты такая же, как Дейрдра, но ты думаешь так же, как она. Вы крепко держитесь на лестнице успеха и никому не позволите ослабить эту хватку. У вас есть на это право, а у меня есть право держаться подальше от вас. — Он развернулся и зашагал по полю к лошадям, которые мирно паслись в стороне.

Слава Богу, у него есть эта земля, думал Том, полной грудью вдыхая горный воздух. Женщины приходят и уходят, а земля — это то, что останется с ним всегда.

За то время, что они перегоняли скот. Динамит словно помолодел. Или ему просто не терпелось вернуться домой — конь несся впереди всех. Клео была этому только рада — у нее уже пропало всякое желание делать фотографии.

Том был абсолютно прав: карьера занимала в ее жизни первое место, как и в жизни ее отца. Мать была для него лишь удобным дополнением. Наблюдая это все свое детство и отрочество, Клео усвоила, что в семье надо быть главным и не позволять подмять себя. Она твердо решила, что будет жить как отец.

Ее план был вовсе не плох — ведь мужчины только так и живут. Так почему бы не поменяться с мужчинами местами? Она найдет кого-то, достойного быть ее мужем, а сама будет продолжать свой нелегкий путь к славе. В ближайшее время ей нужно сконцентрироваться на работе с календарем и подборе мужа. Не все думают так, как Том. А если они окажутся не такими привлекательными, как он… Что ж, значит, так должно быть — он не для нее.

Одно плохо: ей пока не удалось уговорить его позировать для календаря. Вообще-то после их сегодняшнего разговора ему вряд ли захочется иметь с ней дело. Ну и ладно. Надо поскорее забыть о нем и делать свою работу. Возможно, Джоз будет неплохо выглядеть на обложке.

Вернувшись на ранчо, Клео позвонила в Бозмэн и договорилась насчет машины напрокат. Надо было сразу это сделать. Берни, видимо, боялась, что она заблудится, но сейчас Клео привыкла, и горы служили ей ориентиром. Если бы из Бозмэна она приехала на ранчо сама, то не увидела бы орлов. Правда, с другой стороны, она получила бы первую поражающую дозу обаяния Тома намного позже и, может, не оказалась бы в плену его чар так скоро.

Клео с головой окунулась в работу. На следующий день она фотографировала Джоза и уже по его лицу поняла, что он свободен. Клео поставила галочку в списке рядом с его фамилией, включая его в ряд потенциальных мужей.

Кроме Тома, в «Шепоте ветров» не оставалось больше никого подходящего для фотографирования, и Клео отправилась на соседние ранчо. Скоро ее уже знала вся округа, и называли ее не иначе как «девушка с фотоаппаратом». Ковбои сами искали ее и предлагали себя в модели для календаря. Так что скоро у Клео был обширный список — и моделей, и кандидатов в мужья. Среди них были Стью, хорошо сложенный брюнет, и Боу, таинственная сексуальность которого могла свести с ума любую женщину. Она свела бы с ума и Клео, если бы только ей удалось выкинуть Тома из головы.

Клео делала для этого все возможное и старалась бывать в «Шепоте ветров» как можно реже. Она ужинала в закусочной по дороге на ранчо и приезжала к дому, только когда становилось темно.

В этот вечер она снова поужинала в маленькой закусочной, но, когда собралась ехать домой, оказалось, что мотор не заводится. Тут ее кто-то окликнул. Это был Роберт Хендерсон, молодой ковбой, которого она не взяла для съемок календаря: его по-детски наивное и добродушное лицо не подходило ей.

— Кажется, у вас проблемы с машиной? — спросил он.

Клео улыбнулась.

— Боюсь, что да.

— Вы взяли эту машину напрокат?

— Да.

— Я бы, конечно, мог попробовать починить ее, но у вас тогда будут проблемы с агентством по прокату. Давайте я лучше отвезу вас в «Шепот ветров», и вы позвоните им оттуда.

— Отличная мысль. Большое спасибо, Роберт.

Клео, уставшая за долгий трудный день, вышла из машины выжатая как лимон. Все, о чем она сейчас мечтала, — это поскорее добраться до постели и уснуть, хотя… Она посмотрела на тропинку к горячей ванне, освещенную фонарями.

Через несколько минут Клео уже погрузилась в горячую воду. Она давно заслужила это блаженство. И, как всегда после таких дней, в ней все сильнее разгоралась потребность в сексе.

Клео расслабилась и откинула голову на деревянный край, жуя шоколад. Вдали ухнула сова, из леса доносились странные звуки, но Клео было все равно. Ей только хотелось, чтобы пузырящаяся вода сняла усталость и ослабила кипящее в ней желание. Черт бы побрал этого Тома Макбрайда. Раньше у нее не было определенного объекта страсти, ей просто нужна была близость. Сейчас же она хотела только одного человека — Тома Макбрайда.

Ласкающее прикосновение воды и тусклый свет фонарей успокаивали и как будто гипнотизировали.

— Смотри не усни, Клео Гриффин, не то еще утонешь, — сказала она себе, закрывая глаза. Она почти погружалась в сладкую дрему, ровно покачиваясь, отдаваясь во власть воды и воздуха, пропитанного сосновым запахом.

Клео почувствовала, что рядом кто-то есть. Но не испугалась. Реальность исчезла. Клео казалось, что легкий бриз касается ее век, щек, ласкает волосы. Бриз превратился в прикосновения губ. Клео ни о чем не спрашивала, не произносила ни слова. Она знала: это он.