Английское правосудие подчас предстает в российском обыденном правосознании средоточием справедливости, способным привести конфликтующие стороны к убеждающему процессуальному итогу. Действительно ли с его помощью можно спасти близких людей, деньги, имущество, репутацию от царящего в мировом пространстве беззакония? Или справедливый английский суд – туманный миф благополучной империи, содержащей под своим крылом пятьдесят три страны (Содружество), влияющей на возвысившиеся колонии (США), предоставившей территорию для вечного конфликта (Израиль – Палестина), навязавшей человечеству свою парадигму судопроизводства (прецедент) и доктрину толкования закона?

Именно эти вопросы повлияли на выбор предмета настоящего исследования. Современное гражданское сообщество требует универсального инструмента для сдерживания сил зла, предотвращения деспотии и анархии. Идея права в обществе постмодерна сама по себе уже не способна объединять людей по причине существенных различий их правопонимания. Во многих государствах народный суверенитет давно отделен от населения и приватизирован олигархическими группами лиц, рассматривающими право как инструмент своей воли. Закон становится откровенным выражением интересов лидеров политических партий, удерживающих публичную власть в государствах. Обычаи и традиции гражданского общества учитываются правоприменителем лишь в той степени, в которой они институализированы правовой системой. Большинство населения государств абсолютистского типа соглашается с социальным рабством в обмен на стабильный прожиточный минимум.

Предполагается, что категории законности и беззакония должны корреспондировать со справедливостью и несправедливостью, однако степень их корреляции зависит от типа сообщества. Постсоветская правовая доктрина содержит идею тождества законности и справедливости: по мнению большинства судей любое вступившее в силу судебное решение уже является справедливым, – так в судебной практике аксиологический феномен справедливости редуцируется до юридико-технического соответствия толкованию нормы закона. Позитивистский дискурс, отождествляющий закон и право, характерен не только для государств тоталитарного направления. Проводником справедливости в ее естественно-правовом значении может выступать только укорененная в правопорядке доктрина толкования закона, позволяющая судьям быть независимыми от сиюминутной воли правителей.

Английская доктрина толкования состоит из правил, презумпций, лингвистических максим, законов об интерпретации, прецедентов, вспомогательных средств и подходов. Такая система инструментов толкования обязывает интерпретатора творчески анализировать норму закона применительно к конкретным правоотношениям, выбирать оптимальное решение не только с точки зрения текста статута, но и основываясь на праве справедливости и общем праве. Именно в английской доктрине толкования утвердился интересующий многих из нас принцип: право – это прежде всего разум (lex est aliquid rationis).

Трудности восприятия закона всегда связаны с его неоднозначным толкованием. Конфликт интерпретаций порождает проблемы, доходящие при их актуализации до восстаний и революций. Судебная система каждого государства прямо воздействует на характер противостояния публичной власти и гражданского общества. Английской империи удалось избежать энтропии и тотальной коррумпированности благодаря системе сдержек и противовесов, в которой волюнтаризм сегодняшних законодателей, отстаивающих личные выгоды, компенсируется доктриной толкования, самостоятельностью судейского корпуса, вынужденного считаться с предыдущими решениями по схожим казусам, принятыми при других авторитетах. Идеи общего права, права справедливости, разума в праве имеют много сторонников и среди российских юристов. Интеллектуальная и институциональная независимость английских судей заставляют остро воспринимать трудности отечественного правосудия.

Английские подходы к толкованию закона формировались в контексте либеральных идей, прогрессивной системы образования, рационального государственного управления, многовековой парламентской традиции. Почти два миллиарда человек, населяющих Содружество, сосуществуют в особой интерпретационной парадигме, позволяющей адекватно воспринимать различные нормативные системы и знаково-символические контексты социумов. Интернациональные свойства английского языка способствуют экспорту английских традиций толкования, их имплементации национальными правовыми системами и международным правом.

Изучение истории формирования, особенностей содержания и функционирования английской доктрины толкования закона в сравнительном аспекте позволяет сделать выводы о тенденциях развития российской концепции толкования.

* * *

Представленная книга не была бы завершена без творческой поддержки Дженевры Игоревны Луковской, без ее готовности делиться со мной своими идеями, учить отсекать преходящее от вечных теоретических конструкций, поддерживать в интеллектуальной борьбе с самим собой. Я выражаю искреннюю признательность доктору юридических наук, профессору, Почетному профессору Санкт-Петербургского государственного университета, Заслуженному деятелю науки Российской Федерации, Лауреату премии Ассоциации юристов России за 2012 г., заведующей кафедрой теории и истории государства и права юридического факультета СПбГУ Д.И. Луковской за помощь в написании монографии.

Санкт-Петербург, 13.05.13 г.