Очередной номер «Уикли ревью» вышел в среду. Свежий экземпляр положили Корки на стол после ланча, и она бегло просмотрела его.

Первая статья новой рубрики уже была напечатана. Берениса выбрала в качестве темы, или, скорее, жертвы, единственную в городе женщину-детектива, Риту Эрнандес, ведущую в данный момент расследование убийства.

В первой части статьи говорилось о специфике работы мисс Эрнандес и случаях из ее практики. Корки нашла материал довольно интересным.

Далее шли подробности из личной жизни детектива.

Берениса переговорила со всеми соседями своей героини, с бывшими друзьями по колледжу, с продавцом магазина, где Рита регулярно покупала продукты.

Она описала все размолвки, когда-либо имевшие место между сержантом Эрнандес и ее коллегами, не забыла ни одного поклонника и подробнейшим образом передала их воспоминания, даже о том, как Рита однажды провалила экзамен по математике. Короче, Берениса откопала все возможные компрометирующие детали из жизни абсолютно добропорядочной и, можно сказать, отважной женщины.

В жизни любого человека можно найти много такого, о чем он сам предпочел бы забыть, подумала Корки.

Черт возьми, у Беренисы, пожалуй, хватит ума написать нечто подобное и о Кристофере! Но она не посмеет опубликовать ни строчки, не взяв предварительно интервью. Если же это случится… О, если это случится, господин Шмидт, надо полагать, сделает все от него зависящее, чтобы «Апельсиновый сок» иссяк навеки. И дай бог, чтобы дело ограничилось только этим.

Корки улыбнулась и снова занялась сортировкой писем читателей с предложениями для своей рубрики. Выделенный «Советам Корки» бюджет позволял ей платить «собственным корреспондентам» пять долларов за заметку, но многие женщины были довольны только потому, что их имена стояли в конце статьи.

Предложения авторов писем были зачастую интересными, порою удивительными, а иногда смешными. Корки любила эту часть работы. Она надорвала очередной конверт и стала читать.

«Если стекло цветочной вазы покрылось налетом, воспользуйтесь таблетками для чистки зубных протезов». Недурно! Пара следующих советов тоже оказалась вполне приемлема.

Корки вдруг вспомнилось время, когда она впервые решила попробовать себя в журналистике. Это было в последние месяцы замужества. Благодаря своему веселому нраву ей захотелось написать что-нибудь в юмористическом жанре. Но чувство юмора улетучилось вместе с дымком от семейного пепелища. И она написала воспоминания личного характера, сдобренные далеко не романтическими подробностями ее опыта в качестве хозяйки дома.

Корки показала свои истории нескольким редакторам крупных газет. Мнение было единогласным: у нее, безусловно, есть чувство стиля, но материал… не актуален.

В редакции «Уикли ревью» ей сказали:

— Вот если бы вы написали что-нибудь вроде полезных советов…

Идея понравилась Корки, и она несколько дней тщательно ее обдумывала. Потом поговорила с несколькими знакомыми домашними хозяйками, и те охотно поделились своим опытом. Материал был собран, отредактирован, снабжен остроумными ссылками на собственные злоключения по части домоводства, и Корки, перечитав, нашла, что написанное ею получилось интересным и содержательным. Как ни странно, главного редактора «Ревью» не пришлось долго в этом убеждать, и Гарри взял ее на работу. И вот теперь она довольно известная фигура — автор популярной рубрики. Кто бы мог подумать, что такое возможно?

Корки открыла еще несколько конвертов, радуясь активности своих читательниц, и тут у ее стола появилась Берениса.

— Тебе известно что-нибудь о прошлом доктора Шмидта?

— О прошлом доктора Шмидта? — недоуменно повторила Корки. — Но ведь он отказался давать интервью.

— Ну и что? Статья и интервью — это разные вещи! — как ни в чем не бывало заявила Берениса.

— Но это же просто смешно! — не выдержала Корки. — Его прошлое известно всем, и об этом много писали. Что еще ты собираешься вынюхивать?

Но резкость Корки не смутила Беренису.

— Ты что, не понимаешь? Сейчас он в городе фигура номер один, и многим интересно о нем узнать побольше. Ты можешь ответить на несколько вопро…

— Об этом забудь! — Для большей убедительности Корки шлепнула по столу пачкой писем. — Профессор Шмидт имеет право на личную жизнь.

— Глупости, — упорствовала Берениса. — Когда людям есть что скрывать, они не должны обижаться, если кто-то об этом узнает.

— Послушай, наверняка и в твоей жизни есть нечто такое, что ты не стала бы выставлять на всеобщее обозрение! — Корки кипела от негодования.

— Я была бы счастлива оказаться в центре внимания, — невозмутимо ответила Берениса. — Ну что ж, если ты молчишь, скажут другие. И запомни: я ни при каких обстоятельствах не забуду своего долга перед читателями!

Корки возмущенно посмотрела ей вслед. Обширный круп Беренисы сегодня был так обтянут узкой юбкой, что та в любой момент грозила лопнуть по швам на глазах у изумленной публики.

Может, предупредить Криса? Но сейчас он все равно бессилен что-либо предпринять и только расстроится. А может так случиться, что он и не увидит этой проклятой статьи…

Тем же вечером Корки забыла о Беренисе, лишь только Крис переступил порог ее дома.

— Привет! — Она вдруг смутилась и опустила глаза. Потом снова взглянула на него, отмечая каждую деталь — длинные стройные ноги и облегавшие джинсы, узкие бедра, сияющие синие глаза и, наконец, два больших пакета с продуктами.

Их взгляды встретились. Не соображая, что делает, Корки протянула руки и дотронулась до широкой груди Криса, словно желая убедиться, что это не сон.

Они молча смотрели друг на друга со смешанным чувством удивления и восторга. Корки опомнилась первая и отступила, пропуская Криса в дом.

— Надеюсь, ты ждала меня? — Он вошел и положил пакет на стол. — Я не ошибся, мы договаривались на сегодняшний вечер? Ты выглядела немного удивленной, когда открывала дверь.

Корки старалась взять себя в руки. Она не должна позволять ему брать верх над ее чувствами, как это было прошлым вечером. Она была легко уязвима, и в этом таилась опасность.

— Ты не ошибся, мы действительно договорились на сегодня. Но это деловая встреча. — Корки отошла и встала подальше от него. — Я обещала научить тебя готовить несколько простых блюд, и все.

— А что значит «все»? — Крис сделал шаг вперед и вновь сократил дистанцию.

— Я имела в виду наши отношения. — Корки казалось, что сердце бьется у меня в горле. — Ты должен понять, что это все бессмысленно.

— Абсолютно бессмысленно. — Он взял руку Корки в свою и, поднеся к губам, коснулся каждой ямочки между пальцами, возбуждая в ней страсть, совершенно несоразмерную с его действиями.

— Пожалуйста, прекрати!

Ей хотелось отдернуть руку, но ощущение было таким приятным!

Похоже, близость этого мужчины сковывала ее мозговую деятельность. Магия его личности была неотразима, магия интеллекта и внешней привлекательности.

Все! Не думать о нем! Держаться на расстоянии!

Корки подхватила один из пакетов, и Крис последовал за ней на кухню, неся второй.

— Ты скупил весь магазин? — спросила она, доставая гамбургеры, паштет и овощи. Содержимого даже одного из пакетов хватило бы на неделю. Он что, надумал здесь поселиться?

Крис достал бутылку вина.

— Это французское. Надеюсь, тебе понравится.

— Я такого никогда не пробовала, — призналась Корки, извлекая штопор со дна пакета.

Когда в результате долгих мучений она все же отковырнула часть пробки, Крис молча взял штопор у нее из рук и вскрыл бутылку.

— Я так и не научилась обращаться со штопором, — сказала Корки, доставая рюмки из шкафа.

— Главное в этом деле — выбрать правильный угол. — Крис произнес это, делая ударение на каждом слове, словно говорил о чем-то более интимном, чем откупоривание бутылок. — И как надавить, — добавил он, сохраняя полнейшую невозмутимость.

— Короче, нужно иметь опыт, — отозвалась Корки, пробуя вино и находя его превосходным. — Очень приятное.

Крис поднял рюмку.

— За нас!

Тост застал ее врасплох.

— За нас? А что, если, хм… за счастье?

— Это одно и то же, — сказал Крис и пригубил вино. — Ну-с, а теперь к вопросу о спагетти. Нужно ли помешивать их деревянной ложкой и говорить при этом с итальянским акцентом, как в телевизионной рекламе?

— Только если готовишь из итальянских консервов, — рассмеялась Корки.

Крис оказался способным учеником. Он внес предложение добавить в соус вина и убедил Корки, что томатную пасту надо добавлять в последнюю очередь.

Странно, Корки всегда считала, что у нее большая кухня. Но двоим здесь было буквально негде повернуться!

Потом он полез за ложкой и коснулся ее бедра. Корки в это время что-то говорила о важной роли чеснока и, вспыхнув, замолчала посередине фразы.

— Тебе действительно необходимо касаться меня каждый раз, когда ты берешь что-то со стола? — не выдержав, спросила она.

— А я разве касаюсь? Извини, я нечаянно! — с видом девушки, никогда не лгавшей, ответил Крис.

Боже праведный, ну не глупо ли обвинять Кристофера Шмидта в том, что он бессовестно пристает к ней? Вполне возможно, что он действительно делал это непреднамеренно.

— Извиняю. — Корки вновь сосредоточилась на салате, но дергалась всякий раз при малейшем движении Криса.

Между тем подготовка обеда шла полным ходом. Профессор проявил чудеса умения, нарезая овощи и помешивая соус. Движения его были уверенны и энергичны. Интересно, а в любви он так же умел и напорист? Корки тут же прикусила губу. Салат и спагетти — вот венец ее желаний!

Крис ко всему прочему обладал сверхъестественной властью над неодушевленными предметами — соус вел себя паинькой и не выплескивался через край, а спагетти не слипались в комок, как это часто случалось у Корки.

Какая несправедливость. Или это просто везение новичка?

И вновь Корки, сама того не желая, представила себе Криса в постели. Талантливый человек во всем талантлив, в том числе и в любви, подумала она.

Покончив с салатом, Корки повернулась, чтобы заглянуть в духовку, и в это же время Крис наклонился, собираясь что-то сказать. Они замерли друг против друга с полураскрытыми ртами, сгорая от желания.

Держись! — кричал ей голос разума.

Не сопротивляйся, подсказывало тело.

И никто в этом споре не хотел уступать друг другу.

Крис медленно приблизил свои губы к ее губам. Он притянул ее к себе, и Корки задохнулась от страстного поцелуя.

Аппетитные ароматы кухни обволакивали их, словно диковинные благовония, возбуждающие страсть.

— Я мог бы обнимать тебя до бесконечности. — Крис просунул ладони под ее свитер и прикоснулся к обнаженной талии. Корки задрожала всем телом, и он почувствовал это.

— Ты хоть сама понимаешь, какая ты необыкновенная женщина?

Эти слова вместо эффекта, которого, по-видимому, ожидал Крис, заставили Корки замереть от обиды и разочарования.

Необыкновенная? Как бы не так! Это для Кристофера Шмидта? Пусть придумает что-нибудь более правдоподобное.

Корки больно было сознавать, что он просто заигрывал с ней! Приятно проводил время, так сказать. Возможно, он даже не подозревал, как легко можно ранить ее чувства, разбередить старые раны…

— Все готово, — услышала Корки свой охрипший голос. Она отстранилась от Криса и, наклонив голову, чтобы скрыть непрошеные слезы, стала накрывать на стол.

Корки шарила по шкафам в поисках приправы к салату, негодуя на себя, что так легко пошла на поводу у этого человека. Крис, очевидно, был не промах по женской части.

К тому же ей были неведомы законы морали, по которым живут такие, как он. Во всяком случае, они наверняка отличались от нравственных устоев ее семьи.

Как можно быть такой наивной? — спрашивала себя Корки уже в который раз, раскладывая тарелки и салфетки. Ты и в самом деле веришь, что на свете существуют порядочные мужчины? Даже в облике профессоров антропологии?

Корки сняла фартук и, не говоря ни слова, села за стол. Крис с озадаченным видом разливал вино.

— Я обидел тебя? — спросил он напрямик. — Мне казалось, что ты тоже этого хотела…

— Нет, просто… — Корки с трудом подбирала слова, — я не шутила, когда сказала, что это деловая встреча. — Она решительно вскинула подбородок. — Так будет лучше для нас обоих.

Крис высоко поднял бокал.

— Не знаю как для тебя, но для меня то, что происходило между нами минуту назад, было самым прекрасным на свете.

— Не будем об этом. — Корки чувствовала, что ей не выиграть словесной битвы, но она не хотела показывать Крису, как глубоко он задел ее чувства. — Ешь, пожалуйста.

Спагетти тем не менее удались на славу. Возможно, все дело было в вине, добавленном в соус.

Корки, вяло ковыряя вилкой салат, представляла себе Криса, сидящего в кафе на Монпарнасе или в ресторанчике на Капри с какой-нибудь известной актрисой или фотомоделью. Или он предпочел бы женщину, близкую ему по интеллекту?

— Ужин бесподобен, несмотря на затянувшееся молчание, — заметил Крис. — Никогда бы не подумал, что вся эта вкуснота готовится так легко.

Корки взглянула ему прямо в глаза.

— У меня есть сильное подозрение, что ты прекрасно управился бы и без меня. Ты случаем не закончил кулинарную школу во Франции?

— Я — и вдруг шеф-повар? — Крис от души рассмеялся. — А что, мне, наверное, пошел бы белый колпак. Но тогда придется отрастить еще и усы, как ты считаешь?

— Трудновато будет представить, как ты одной рукой снимаешь пробу, а другой хватаешь за попку хорошенькую официантку. — Корки заставила себя улыбнуться. — Для этого ты слишком респектабелен.

— Это я-то респектабелен?

— Не морочь мне голову. Когда встречаешь светского человека, его ни с кем не спутаешь.

— И как ты собираешься поступить с этим светским человеком? — спросил Крис, глядя на нее поверх своего бокала.

— Прежде всего проверить его на детекторе лжи, — ответила Корки. — Тебе наверняка приходилось прежде готовить.

— Клевета! До сего дня я не делал ничего подобного.

— Кто же готовил у вас в доме? Твоя жена?

— Мы держали повара, — после небольшой паузы тихо произнес Крис, и от его слов будто повеяло зимней стужей.

Он встал и отнес свою тарелку в посудомойку.

Корки прикусила губу, чувствуя себя совершенно несчастной. Ну что ей стоило промолчать? Каждый раз, когда упоминалось имя Элинор, Крис становился холодным и отчужденным.

Но Крис неожиданно повернулся к ней и спросил:

— А твой муж любил готовить?

— Кто, Мэт? Он лишь однажды устроил барбекю, но только для того, чтобы показать себя перед друзьями.

Крис подошел и сел напротив, касаясь ее своими коленями. Никогда прежде она не испытывала такого волнения от простого прикосновения, даже с Мэтом, когда они впервые встретились во Фресно Стейт. Но с ним было просто, и никаких восторгов, а тем более чувства опасности, как сейчас с Крисом, она не испытывала.

— Твой муж был не в своем уме, если ушел от такой женщины, как ты. — Звук его голоса ласкал слух.

— Мэт был другого мнения на этот счет.

Боже, как некстати эти слезы, снова навернувшиеся на глаза! Зачем он заставляет ее вновь переживать эту муку? Превозмогая себя, Корки проговорила с трудом:

— На прощание он сказал, что я невежественная провинциалка и вообще… синий чулок.

— Синий чулок? Это что, оскорбление? — Крис, казалось, был искренне удивлен.

— Так считал Мэт. Мы выросли в одной среде, но он хотел достичь нового уровня жизни. Я была просто домашней хозяйкой, у которой нет законченного образования. У меня до сих пор такое чувство, словно он нанял меня на работу, а затем уволил за несоответствие должности.

— Стало быть, вы не стали одним целым?

Боже, как больно! Правда, они оба потеряли тех, кого любили, но какими разными были их воспоминания!

— Никогда. — Корки вытерла слезы тыльной стороной ладони, ненавидя себя за слабость. — Мэт все рассчитал до последней мелочи. В коридоре перед залом суда его уже дожидалась новая избранница. Они поженились сразу же, как только он получил свидетельство о разводе.

— Думаешь, они счастливы? — Крис взял ее руку в свою.

— А почему нет? — Корки не смогла скрыть своей горечи. — Она получила прекрасное воспитание, умеет себя вести, знает, что сказать, как одеться.

— Но мир полон женщин, которые элегантно одеваются, устраивают прекрасные приемы и никогда не смеются слишком громко, — сказал ей Крис. — Однако я провел тщательное исследование и нисколько не сомневаюсь, что на свете только одна Корки Коркоран.

— Вы очень добры, сэр! — Слезы снова подступили к ее глазам, но теперь уже по совсем непонятным причинам.

— Я причинил тебе боль? — Крис повернул ее руку ладонью вверх. — Как-то одна очень ста… уже немолодая женщина научила меня считывать линии руки, но боюсь, что я был не очень хорошим учеником.

— Что же ты там видишь? — Корки моргнула, чтобы смахнуть слезы. — Что моя жизнь так и пройдет у посудомойки?

— Посмотрим… — Крис сделал вид, что сосредоточенно изучает ее ладонь, водя по ней указательным пальцем. — Мм, так. Я вижу большие перемены. Вижу человека, который будет мыть посуду вместо тебя.

— Серьезно? — Корки усмехнулась. — Я позолочу тебе руку, если это правда.

— Я еще не закончил. — Он бросил на нее притворно-демонический взгляд и снова уставился на ладонь. — Скоро в твоей жизни появится высокий мужчина. Но ты должна быть начеку, так как он оттачивал навыки соблазнения женщин на шести континентах.

— Какой же был пропущен? — подзадорила Корки.

Крис снова посмотрел на ее руку.

— Антарктида.

— Я слышала, там длинные ночи, — медленно произнесла Корки, удивляясь собственной дерзости.

— Нам совершенно необходимо туда съездить, чтобы самим убедиться. — Крис потерся щекой о ее ладонь. Корки почувствовала легкую шероховатость щетины, вновь зажегшую огонь в ее крови.

Вдруг резким движением Крис усадил ее к себе на колени и стал целовать, расстегивая пуговки на одежде…

Корки вспомнила, что должна сопротивляться, но не могла. В этот момент она принадлежала ему, была частью его. Ее губы были его губами, ее кожа оживала под его прикосновениями.

Поцелуй стал глубже. Корки почувствовала, как ее грудь коснулась сильного торса Кристофера. Она раскрылась ему навстречу, словно цветок на заре. Ее пальцы легко скользили по волосам, покрывавшим его грудь.

Отвечая на это движение, Крис нашел рукой ее набухшую грудь, поддерживая снизу, словно желая ощутить тяжесть этого прекрасного плода.

Корки была его женщиной, она имела право занять место Элинор, а он имел право быть на месте Мэта. Любовь принадлежит живым!

Любовь? Он откинул Корки назад и наклонился, чтобы провести языком по розовым соскам, покрыть легкими поцелуями ложбинку меж грудей. Потом он взял ее левый сосок губами и начал медленно всасывать, все глубже и глубже, пока она не застонала в изнеможении.

Голова Корки пылала. Да, она его женщина. Да, она его хочет! И так ли уж важно, что будет с ее жизнью?

Рука Криса скользит по ее телу, вот она на животе, устремляется ниже…

Бедняжка судорожно дышала, пытаясь поймать какую-то мысль, нечто важное… А, вот оно! О-ох! Он необыкновенный человек, да, и поэтому никогда не женится на ней. Заставит раствориться в себе и… уйдет. Так будет! Она не перенесет боли расставания.

Корки высвободилась из его объятий и неверным шагом направилась к стойке, поправляя на ходу одежду.

— Корки?

— Я… я не в состоянии с этим справиться. — Ее голос звучал немного хрипло, руки дрожали, когда она вставляла фильтр в кофеварку. Корки двигалась как автомат, в то время как чувства ее продолжали бушевать.

— Тебя не смутила вся эта глупая суета после лекции? — Крис снова сделал попытку к сближению, и Корки была благодарна ему за это. — Черт бы побрал всех этих репортеров, как будто я какая-нибудь голливудская знаменитость!

— Ты и есть знаменитость, — ответила Корки, стараясь говорить спокойно. — Но дело не в этом. Ты не похож на людей, с которыми я привыкла общаться. Ты содержательный, целеустремленный. Я не похожа на тебя, Крис.

— Этого и не требуется. — Глаза Криса ласкали каждую черточку ее лица. — Корки, пойми, я восхищаюсь женщиной, которую вижу перед собой!

— Я сама не могу точно сказать, что собой представляет эта женщина.

— Правильно. И мой долг показать ее тебе с лучшей стороны. — Крис говорил уверенным тоном, не допускающим возражений.

— Вряд ли ты успеешь это осуществить. — Корки наполняла кофеварку водой, пряча глаза от напряженного взгляда Криса. — Ты ведь в городе только на один семестр. Похоже, на развитие отношений маловато времени, тебе не кажется?

— Так вот что тебя беспокоит? — В приглушенном свете висевшей на потолке лампы синева глаз Криса казалась бездонной. — Я, между прочим, не собираюсь оставаться в Африке на всю жизнь.

Но Корки не верилось, что он будет помнить ее, когда уедет отсюда. С какой стати! Она же не Элинор. Как только развеется флер новизны, она в лучшем случае останется для Криса приятным воспоминанием. Ему нужна родственная душа, кто-то, принадлежащий его миру.

— Думаю, я еще не готова начать все сначала, Крис. — Корки достала две кружки из буфета. — Все случилось так неожиданно, а мне нравится жить так, как я живу. Может быть, нам лучше держаться на расстоянии. Ведь мы учитель и ученик.

— Проблема в том, что всю свою жизнь я то ученик, то учитель, — сказал Крис. — К тому же путь к сердцу мужчины… ну, ты знаешь.

— Боюсь, что путь к твоему сердцу лежит совсем через другое место, — не подумав, ляпнула Корки и тут же отчаянно покраснела. Она имела в виду его голову, но фраза получилась чрезвычайно двусмысленной.

— Ты действительно так думаешь? — Крис выглядел озадаченным. — Нет, ты серьезно считаешь, что я способен попользоваться тобой и бросить? Корки, ты меня плохо знаешь!

— Я не то хотела сказать, — выдавила из себя Корки, наливая кофе в кружки. — Давай прекратим этот разговор. Если я попытаюсь объяснить, что имела в виду, то еще больше запутаюсь.

— Ты веришь мне? — Крис пылко обхватил обеими руками кружку с кофе.

— Да, конечно, — Корки села за стол, — но, видишь ли, я не гожусь для временных отношений. — Она отпила горячий напиток, который на этот раз сделала втрое крепче.

— И слава Богу! — Крис широко улыбнулся. — Знаешь, я ни минуты не думал о тебе, как о женщине подобного рода.

Напряжение рассеялось, но не до конца.

Корки слишком уважала Криса, чтобы сомневаться в правдивости его слов. Но она еще не могла полностью расстаться со своими сомнениями.

Крис допил кофе, убрал со стола и, сменив любовный пыл на тяжелый физический труд, до блеска вычистил кастрюли.

Впечатляет, подумала Корки. Какой-то женщине очень повезет. Той, что похожа на Элинор.

— Ты не забыла, что мы приглашены на ужин в субботу вечером? — напомнил ей Крис.

— В субботу вечером?

— Да, к декану Лангли. Правда, ужин — это громко сказано, предварительно надо плотно поесть.

— Ты действительно собираешься взять меня с собой? — Глупый вопрос. Конечно, собирается! Но это полное безумие. — Я не знаю, о чем говорить с этими людьми.

— О смысле жизни, о роли информации в жизни общества… — подсказал Крис. — В сущности, любая тема сгодится.

— Да… наверное, ты прав. — В конце концов, она всегда может посидеть молча. Наверняка доктор Лангли этого даже не заметит.

— И потом я хочу воспользоваться еще одним твоим предложением.

— Вот как? — Корки решительно не могла припомнить никакого «еще одного предложения».

— Ты обещала показать мне достопримечательности города, — сказал Крис.

— Верно, обещала. — Неужели только на прошлой неделе она неловко топталась в его кабинете и что-то лепетала, пытаясь доказать, как важно для нее попасть на курс его лекций?

— Мне бы не хотелось откладывать это в долгий ящик. Как насчет следующего воскресенья?

— Очень хорошо. — Отвертеться не было никакой возможности, несмотря на все предупредительные сигналы, звучавшие в ее мозгу. Корки понимала, что не надо соглашаться еще на одну встречу, даже ради кулинарных уроков.

Обаяние этого человека было велико. Кто даст гарантию, что она не поддастся ему снова? Но, в конце концов, она не девочка и сумеет удержать себя в руках.

Корки проводила Криса до дверей. Там они постояли немного — обоим не хотелось расставаться. Крис пригладил ей волосы, потом его рука как бы невзначай скользнула на ее плечо, на талию.

— Ты нужна мне, — сказал он, чмокнул ее в щеку и ушел.

Ты тоже мне нужен, думала Корки, наблюдая, как Крис садится в машину.