Утром в воскресенье Алекс молча отправился на свою безукоризненную кухню и принялся возиться с тестом, клубникой и взбитыми сливками.

— Бельгийские вафли, — наконец объявил он, вынув из духовки сковородку и поставив перед Патти полную тарелку.

Она счастливо вздохнула — как от божественного запаха, так и от вида Алекса, в джинсах и зеленом пуловере казавшегося еще красивее, чем обычно.

— Да уж, ты знаешь, как соблазнить девушку…

— А зачем же я стараюсь, по-твоему? — Рука Алекса скользнула по ее обтянутому джинсами бедру.

— Как? — Вилка замерла на полпути к ее рту. — На сытый желудок?

— Так и быть, дам тебе немного времени, чтобы переварить пищу, — ответил он с насмешливой серьезностью, Патти засмеялась. Как хорошо в его просторном доме! Быть вместе казалось ей самой естественной вещью на свете.

Взаимопонимание, возникшее между ними во время завтрака, было прочным и неизменным.

Прикасаясь друг к другу, они чувствовали желание, однако не торопились в постель.

— Жаль, что неделя будет трудная, — вздохнул Алекс. — Почти все вечера заняты.

— Чем это? — спросила Патти.

— То деловые встречи, то заседания совета. И с полицейскими нужно будет посоветоваться насчет открытия игорных домов. Завтра кончается неделя, которую мы им дали на сбор информации.

— Надеюсь, ты изменишь свое мнение, — сказала она.

— Знаешь, мы ведь не обязаны во всем соглашаться друг с другом. — Алекс машинально разглаживал складки на джинсах. Эти складки казались Патти железными.

— Дело в том, что мы соглашаемся с тобой лишь в мелочах — вроде выбора завтрака или катания на роликовых коньках, — возразила она. — А есть проблемы посерьезнее.

— С ними можно справиться. — Его тон показался девушке слишком уверенны м. Патти подозревала, что справиться с ними можно будет в одном-единственном случае: если она вспомнит о здравом смысле и станет смотреть на все глазами Алекса…

После завтрака они вышли двор и сели в шезлонги. Несмотря на прохладное утро, день обещал быть жарким.

— Ты не устраиваешь у себя вечеринок с раздеванием? — лукаво спросила Патти, глядя на высокий забор, обвитый диким виноградом.

— Только когда борюсь за голоса нудистов — отшутился Алекс, снимая рубашку. Обнаженный, соблазнительно загорелый торс делал его, похожим на греческого бога.

И вдруг Патти пришло в голову, что здесь они полностью защищены от посторонних взглядов.

Место вокруг было безлюдное, а незваный гость не увидел бы ничего, кроме забора.

Повинуясь капризу, она стала расстегивать блузку.

— Прекрасная мысль.

Алекс смотрел на девушку с удивлением, не веря, что она решится на это. Патти с вызывающим видом сняла с себя рубашку и лифчик.

— Вот. — Она снова села в шезлонг. — Теперь мы как близнецы.

— Что-то не похоже, — хмыкнул Алекс.

Чувствуя странное возбуждение, Патти подставила обнаженные груди солнечным лучам и услышала учащенное дыхание Алекса.

— Знаешь, — заметил он спустя мгновение, — ты обгоришь, если не будешь соблюдать осторожность.

— Хочешь что-нибудь предложить? — с вызовом спросила она.

— Вообще-то да… — Он вынул из-под кресла флакон лосьона для загара, подошел и сел рядом.

Холодная струйка обожгла грудь Патти, а затем сильные руки Алекса стали массировать ее тело, цветущее, как у матери Земли, раскинувшейся под лучами весеннего солнца.

— Знаешь, — пробормотал он, — белая полоска у тебя на талии выглядит нелепо. Может, снимем с себя остатки этой дурацкой одежды?

Патти сделала быстрое движение и подставила солнцу свое обнаженное тело.

Ее сердце учащенно забилось, когда Алекс снял джинсы и встал рядом, поблескивая золотистой кожей. Взгляд Патти внимательно изучал его превосходно развитое тело.

Он наклонился и вынул шпильки из ее волос, темным облаком рассыпавшихся по плечам.

— Ты прекрасна, любовь моя.

Алекс погладил ее по волосам, и девушка улыбнулась.

— Ты нарочно меня спровоцировал?

— Кто кого, — хмыкнул он. — Я никогда не уклоняюсь от вызова.

С дороги донесся шум машины и напомнил Патти, что они сидят во дворе обнаженные.

— Наверно, надо вернуться в дом… — Она попыталась сесть.

— Боишься — улыбнулся Алекс. — Двор недоступен чужим взглядам. Я убедился в этом, когда покупал дом; мне по душе уединение.

Его слова успокаивали; руки же обращались не к разуму, а к чувствам, делая все, чтобы сломить ее сопротивление.

— Мы же не будем заниматься здесь любовью… — прошептала шокированная Патти, в то же время испытывавшая непреодолимый соблазн.

— Черт побери, а почему бы и нет? — и тут он лукаво добавил: — Ты ведь прекрасно знаешь, что вице-мэр Грин не способен нарушить приличия!

Сильные руки прижали ее к спинке кресла, и Алекс возобновил свои домогательства.

Патти извивалась под ним, потеряв голову от острого взрыва чувственности. Кожа, согретая солнечными лучами, пахла амброй, и этот аромат делал их влечение еще сильнее.

Алекс был чудесно сложен и умел пользоваться каждым дюймом своего замечательного тела. Хриплое дыхание мужчины говорило Патти, что он разделяет ее желание — и действительно, вскоре Алекс овладел ею. Каждое его движение дрожью отдавалось в ее мозгу, пока возбуждение не достигло предела. Патти крепко стиснула плечи Алекса, испустила радостный крик, услышала ответный вздох наслаждения и поникла всем телом.

Они неподвижно лежали рядом, пока Алекс не поднял девушку и не отнес ее в бассейн. Плескаясь в теплой воде, они продолжали лениво ласкать друг друга.

В глубине дома раздался телефонный звонок. Алекс помешкал, затем тихонько чертыхнулся, вышел из бассейна, обмотал вокруг бедер полотенце и пошел к двери.

Неужели он не мог притвориться, будто не слышит? — с легкой досадой подумала Патти. Она вылезла из бассейна и стала вытираться. И только войдя в дом и услышав взволнованный голос Алекса, поняла: что-то случилось.

Девушка застыла на месте. Алекс разговаривал с сестрой Анной. Зачем монахине понадобилось звонить ему?

Минуту спустя Алекс положил трубку и обернулся:

— Роза Нуньес, — только и сказал он.

Патти тут же вспомнила упрямую темноволосую девушку, с которой она играла в карты в аудитории приходской школы.

— Что с ней?

Алекс прошел в спальню и начал быстро одеваться.

— Дружок вез ее на заднем сиденье своего мотоцикла, но не вписался, в поворот и упал. Она ударилась головой о мостовую.

— Она… с ней всё будет в порядке?

— Неизвестно. Она еще без сознания, — сказал Алекс и с горечью добавил. — А парень не получил ни царапины.

Патти вздрогнула, чувствуя бессилие и гнев.

— Зачем звонила сестра Анна?

— семьи нет медицинской страховки.

Патти вспомнила про свой выигрыш.

— Я могла бы помочь.

— Этого не требуется. — Ладонь Алекса сжала ее руку. — Я подключусь сам и привлеку руководителей испанской общины.

— Но ведь я тоже могу что-нибудь сделать! — взмолилась Патти. — Я чувствую себя виноватой перед Розой. Наверно, мне следовало постараться подружиться с ней или хотя бы предостеречь ее от этого парня…

— Поверь мне, многие пытались сделать это, но ведь ты знаешь, какими упрямыми бывают подростки. — Алекс провел рукой по ее волосам. — Они считают, что им море по колено. И я ее понимаю. Розе приходится варить, стирать, убирать и сидеть с детьми, пока мать заботится об отце и бабушке. — Он взял с тумбочки ключи от машины.

— Мы едем в больницу? — спросила Патти.

— Еще нет. — Он глубоко вздохнул. — Мне нужно поговорить кое с кем из испанской общины. Придется отвезти тебя домой; я вернусь поздно.

— Я, позвоню сестре Анне, — сказала Патти. — Наверно, семье Розы понадобится помощь по дому: присмотреть за детьми и прочее…

Алекс кивнул и нацарапал на листке бумаги номер телефона монахини.

Он подвез ее домой и уехал, а Патти позвонила сестре Анне.

— Спасибо за предложение, — поблагодарила монахиня. — У меня есть список телефонов людей, которые могли бы помочь, Я собиралась сама позвонить им, но должна ехать в больницу, чтобы сидеть с Розой. Если бы вы смогли…

— Буду рада подключиться, — перебила ее Патти.

Весь остаток дня она звонила по телефону. К трем часам Патти сформировала очередь на неделю вперед из желающих кормить Нуньесов хотя бы раз в день, сидеть с детьми и заботиться о мистере Нуньесе, пока его жена будет ухаживать за дочерью.

Покончив с переговорами, она поехала к Нуньесам. Их неказистый домик с двумя спальнями располагался к югу от железной дороги. Старший брат пытался утихомирить буйных младших членов семьи, но те, привыкнув слушаться только Розу, не обращали на него ни малейшего внимания.

Патти отвлекла детей, рассказав сказку, и вскоре сумела уговорить их немного подремать. К тому времени прибыл первый из добровольных помощников.

Она ехала домой, довольная сделанным, но продолжая тревожиться о Розе. А вдруг девушка умрет или на всю жизнь останется калекой?

Наверно, ей следовало бы съездить в больницу. Но сестра Анна сказала, что посетителей к Розе не допускают и что приемная уже переполнена ее друзьями.

Вернувшись домой, Патти стала готовить обед, пытаясь одновременно смотреть телевизор, однако обнаружила, что все ее мысли заняты Алексом. В этом человеке поразительным образом сочетались суровая прямота и искренняя забота о других. Его было за что любить… и все же внутренний голос предупреждал девушку: держись от него подальше.

Он удивительно спокойно относился ко всем ее капризам. Но Патти по собственному опыту знала, как меняются люди после свадьбы.

Нет, она не думала, что Алекс станет таким же чужим и невыносимым, как Марк. Но и таким, каким он был последние несколько дней, Грин тоже не будет.

Если Патти станет его женой, хозяйкой его дома, ей придется подчиниться мужу и жить по его указке, как раньше она жила по указке отца. А она не вынесет этого, несмотря на всю любовь к Алексу…

Раздался звонок в дверь. Она перевернула последний пирожок с картошкой и пошла открывать.

Алекс оперся о косяк. Он выглядел усталым, но довольным.

— Ты просто чудо, — сказал он. — Я заезжал к Нуньесам. Порядок там, как в аптеке, а на стене висит составленный тобой список.

— Что с Розой? — спросила Патти.

— Кажется, ничего страшного. Она пришла в себя, хотя доктора говорят, что должен пройти день-другой, прежде чем выяснится, не поврежден ли мозг. — Алекс вошел в комнату, опустился на диван, и Патти торопливо налила ему чашку кофе.

— Как со счетами за лечение? — Она добавила в свою чашку сливок и положила сахар.

— Один из докторов вызвался лечить ее бесплатно, — сказал Алекс. — Кроме того, у сестры Анны есть фонд на случай чрезвычайных ситуаций. Несколько бизнесменов Ситрес-Гроува анонимно внесли туда кое-какие средства.

— В том числе и ты? — спросила она.

— Если я отвечу, то об анонимности не будет и речи, верно? — Несмотря на усталость, голос его звучал насмешливо.

И тут Патти догадалась, на что пошел выигрыш Алекса в «Двойной удаче».

— Знаешь, — сказал Грин, — у тебя настоящий деловой талант.

— Да ну?

Алекс отпил глоток.

— Не так уж много людей сумело бы за несколько часов организовать очередь желающих помочь на неделю вперед.

— Ну, во-первых, у сестры Анны был список, — ответила Патти. — А во-вторых, благодаря ритмической гимнастике я знаю многих жителей города. Так что это оказалось нетрудно.

— Да, но у тебя просто дар. Если бы ты захотела, то смогла бы стать настоящей, деловой женщиной. Честно говоря, мне кажется, что ты зарываешь в землю свои таланты.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что преподавание ритмической гимнастики и участие в игровых шоу — не карьера. — Он в замешательстве умолк, но все же решился — Патти, я знаю, что это для тебя большой вопрос, но ты могла бы многого достичь…

— Ох, перестань! — воскликнула девушка. Зачем он пытается подогнать ее под шаблон, когда они обо всем договорились заранее? — Я провела весь день за телефоном только потому, что так было необходимо, но не думай, что я делала это с радостью. Будь моя воля, я бы провела день, держа Розу за руку и утешая ее мать. Да, я могу организовать дело, но вовсе не хочу заниматься этим всю свою жизнь!

— Как будто все остальные занимаются только тем, что им нравится… — Он устал, но не сдавался — Патти, жизнь далеко не всегда игра и удовольствие.

— Думаешь, я этого не знаю? — Ей не, хотелось ссориться, однако что-то внутри не давало промолчать. — Но я хочу жить так, как считаю нужным сама!

— Когда-нибудь молодость пройдет, — настаивал Алекс. — Тебе надо подумать о будущем. Не спорю, удовольствия — дело важное, но этого недостаточно. Ты должна найти свое место в обществе…

— Не нуждаюсь я ни в каком обществе! — О как хорошо она помнила наставления родителей о необходимости соблюдать внешние приличия: выбирать одежду в зависимости от того куда идешь, следить за своими словами, не улыбаться во весь рот и не хмуриться там, где не положено. Как будто имело значение не то, что ты из себя представляешь, а то, какое впечатление производишь, на окружающих.

— Зачем мы соримся? — Алекс провел рукой по глазам. — Патти, я не хочу вступать с тобой в перепалку.

— Я тоже, — с несчастным видом ответила девушка.

Они сидели в разных углах, не имея возможности прикоснуться друг к другу, и разделявшее их расстояние было красноречивее всяких слов.

— Сегодня утром… — Выражение лица Алекса смягчилось. — Патти, нас с тобой многое связывает.

— Знаю, — прошептала Патти, разрываясь от противоречивых чувств. Она любила этого человека — ох как любила! — но даже признаться в этом было больно. Потому что Алекс никогда не примет ее такой, как она есть. А она не станет насиловать себя ради того, чтобы ему понравиться. Рано или поздно это разрушит их любовь.

Зазвонил телефон. Боясь услышать плохие новости о Розе, она торопливо сняла трубку.

— Алло? —

Посторонние шумы в трубке тут же подсказали ей, что звонил междугородный, На проводе был Денвер. Это звонила Ингрид.

После обычного обмена любезностями сестра сказала:

— Надеюсь, ты помнишь, что в следующую пятницу у мамы с папой тридцатилетие свадьбы? Они устраивают большой праздник.

— Я уже удивлялась, что не получила приглашения, — ответила Патти.

— Ну, кажется, мама уверена, что, пригласила тебя, — промолвила Ингрид — я как раз и звоню, чтобы уточнить детали.

Однако, Патти уловила в голосе сестры нотку замешательства.

— Ты уверена, что они действительно хотят видеть меня? — спросила девушка. — Конечно, ты у нас известный миротворец, но…

— Честное слово, хотят! — защищалась Ингрид. — они любят тебя и скучают по тебе, хотя иногда пытаются не показать виду. Думаю, тебе следует приехать.

— Не уверена, — сухо сказала Патти.

— Мы с Томом привезем своих сорванцов, — добавила Ингрид. — Они будут счастливы повидаться с тобой.

Мысль о племянниках заставила Патти улыбнуться.

— Я тоже. Но мне надо немного подумать.

Повесив трубку, она пересказала Алексу содержание разговора.

— Я думаю, что надо ехать, — кивнул он. — Это прекрасная возможность установить с ними отношения, подобающие взрослым людям.

— Но они даже не сочли нужным позвонить мне! — запротестовала Патти. — Ингрид вечно пытается штопать прорехи. Может, это приглашение ее рук дело.

— Не могу представить себе родителей, которые не хотели бы видеть на юбилее обеих своих дочерей, — возразил Алекс. — Ты могла бы вылететь утром и вернуться в тот же вечер. И не говори, что не можешь себе этого позволить. На чартерном рейсе отцовской авиакомпании для тебя всегда найдется место.

Патти опустилась на диван. Это ужасно, подумала она. Придется вечно разрываться между любовью к Алексу и любовью к свободе.

— Не уверена, что для встречи с родителями у меня хватит душевных сил.

— Если ты нуждаешься в моральной поддержке, я мог бы полететь с тобой, — промолвил Алекс. — Честно говоря, я с удовольствием познакомился бы с твоими родителями.

Взять его с собой? Эта мысль успокаивала… и одновременно слегка пугала. А вдруг он предаст ее и переметнется на сторону родителей? Думать так не было никаких оснований — для этого Алекс слишком честен, но она не могла забыть о редкостном взаимопонимании между ее родителями и Марком. Или Алекс не понравится отцу с матерью, и она окажется меж двух огней…

— Я подумаю, — наконец сказала Патти. — Мне действительно трудно, Алекс. А вдруг все пойдет плохо. Вдруг я поссорюсь с родителями и испорчу им торжество?

— Не недооценивай себя. — Алекс взял ее за подбородок и повернул к себе лицом. — Ты достаточно взрослая, чтобы суметь избежать ссоры. Просто нужно запретить себе сердиться на родителей чтобы они ни сделали.

— Я никогда не умела сдерживаться. — На глаза девушки навернулись слезы. Неужели она так и не сможет достичь близости с родителями, которой всегда добивалась? Почему ее стремление к независимости и желание получать от жизни удовольствие так раздражало их?

— Что бы ты ни решила, обещаю не надоедать тебе. — Алекс встал и пошел к двери, но на пороге обернулся. — Патти, давай не будем ссориться. Мы нужны друг другу.

Девушка подошла к Алексу и оказалась в его нежных объятиях. Он поцеловал ее, и в этом поцелуе была мольба.

— Нам… придется приложить для этого все силы, — прошептала она.

— Да. — Алекс на мгновение сжал ее руки и закрыл за собой дверь.