Бриджит О'Феллон опоздала на тридцать минут. Когда часы отбили десять тридцать, Дженнифер решила, что свидетельница вообще не придет, не зная, то ли радоваться за себя, то ли огорчаться за Монти.

Но в тот момент, когда Кетч уже наморщил нос от разочарования, девица впорхнула в дверь, одетая в стиле панк, с красными волосами, в рваной рубашке и джинсах с кучей заклепок.

— Привет! — кинула она секретарше и затем с явной неприязнью уставилась на Кетча, Как всегда угрюмого и неряшливо выглядевшего, несмотря на дорогой шелковый костюм. Дженнифер, наблюдавшая за этой сценой, вспомнила, что эти двое до сих пор общались только по телефону.

Бриджит даже не подумала извиниться за опоздание. Кетч сразу же пригласил ее в комнату для совещаний и нехотя представил Дженнифер. Свидетельница, похоже, вздохнула с облегчением, узнав, что ей не придется оставаться наедине с этим неприятным и скучным мужчиной.

— Сама не знаю, зачем я пришла, — заявила Бриджит, принимая чашку кофе. — Я не совершила ничего дурного!

— Разумеется, нет! — согласился Кетч и включил диктофон.

— Эй! А это зачем, парень? — всполошилась девица.

— Всего лишь формальность! — Слыша противный елейно-приторный голос Кетча, Дженнифер поняла, что она тоже не стала бы ему доверять.

— Не надо! Выключите!

— Но послушайте, мисс О'Феллон...

— Выключите! — потребовала свидетельница. — Или я уйду!

Дженнифер решила, что пришло время вмешаться.

— Право же, это только для вашей защиты!

— Что вы имеете в виду?

— После того как мы побеседуем, секретарша перепечатает магнитофонную запись, вы сможете прочитать ее и убедиться, что все сказано правильно, — объяснила Дженнифер. — Вам обязательно дадут копию ваших показаний. Таким образом, если мы вдруг припишем вам то, чего вы не говорили, вы легко сможете опровергнуть нас.

— А... — Бриджит задумалась. — Ну тогда ладно.

Кетч стал задавать вопросы по поводу пресловутой вечеринки. Бриджит часто отвлекалась, спрашивала, знает ли мистер Алабама, что она согласилась сотрудничать, и даст ли он ей роль в своем фильме.

— Это уж он рам решит, — ухмыльнулся Кетч.

— Я хочу, чтобы это было записано! — надулась Бриджит.

— Вы что, думаете, он поддастся на шантаж? — взорвался Кетч. — Вы думаете, он даст вам роль в обмен на то, что вы скажете правду?

— Ладно, пожалуй, мне надо идти, — сказала Бриджит, приподнимаясь со стула. — Моему агенту, между прочим, уже три раза звонили с тех пор, как я ушла со студии.

— Мисс О'Феллон! — Дженнифер сверкнула глазами на Кетча, и тот удержал готовую сорваться с губ резкость. — Мистер Алабама сейчас не может сделать вам никаких предложений. Это бы дискредитировало ваши показания в суде, создалось бы впечатление, что мы вас подкупили. Ему нужно только, чтобы вы сказали правду. Как только дело будет закрыто, он оценит вас по достоинству.

На самом деле она была уверена, что маленькую бездарную интриганку вообще вышвырнут из Голливуда, но об этом лучше было помалкивать.

— Ну, ладно, — капризно пробормотала Бриджит, снова усаживаясь на место.

Кетч продолжал допрос. Очень скоро выяснилось, что свидетельница вовсе не намерена признаваться, что солгала газете «Взгляд изнутри».

Вместо этого она явно виляла, утверждая, что принесла Монти всего один коктейль и что потом он наткнулся на нее, и в то же время отрицала, что заявляла прежде о том, что он был пьян.

— Да не могла я сказать, что он пьяный! — заключила Бриджит, вполне довольная собой. — Разве с одной стопки опьянеешь?

— Вас-то с одной рюмки явно не развезет, — съязвил Кетч. — Но всем известно, что Монти Алабама — «завязавший» алкоголик. Для него выпить стопку — значит погубить все, чего он добился за последние пять лет!

Девица небрежно пожала плечами.

— Это не мои проблемы.

Кетч сжал губы.

— Давайте еще раз все вспомним!

— Я хочу кушать, — заявила свидетельница.

Прежде чем они успели начать спорить, Дженнифер предложила заказать еду.

Она выскользнула из комнаты и попросила секретаршу Кетча послать за сандвичами.

После этого Дженнифер обдумала одну идею, копошившуюся где-то в глубине сознания. Ричард упоминал об официанте, предлагавшем Монти шампанское. Об официанте. А не об официантке.

Она быстро набрала домашний номер, скрестив пальцы на счастье. Ричард ответил почти сразу.

— Ричард, это я! — сказала она. — Ты не помнишь, на той вечеринке с Монти напитки разносили официанты или официантки? Или те и другие?

После секундной паузы он твердо сказал:

— Официанты.

— Но женщины тоже присутствовали?

— Да. — Снова пауза. — Насколько я помню, они разносили закуски.

— Ты уверен? — взволнованно переспросила она.

— Да, — ответил Ричард. — Обычно бывает наоборот, вот почему я обратил на это внимание.

— Спасибо!

Дженнифер подождала, пока принесут сандвичи, надеясь, что Кетч не успеет начисто разругаться со свидетельницей. Ей хотелось застать Бриджит врасплох за едой.

Когда Дженнифер снова вошла в комнату, Кетч злобно буравил актрису глазами, а Бриджит сидела в защитной позе, сложив руки перед грудью. Сандвичи внесли желанное успокоение.

Секретарша принесла также лимонад и кока-колу, и оба адвоката вместе со свидетельницей с аппетитом принялись за еду. Кетч хотел было выключить диктофон, но Дженнифер, поймав его взгляд, еле заметно покачала головой, и он оставил его включенным.

— Вы часто работаете на вечеринках? — спросила Дженнифер.

Бриджит пожала плечами.

— Иногда. Актрисам, знаете ли, тоже приходится платить налоги.

— Там кормят? Я имею в виду, когда вы работаете?

— Как сказать... — Она откусила добрый кусок бутерброда с тунцом. — Иногда можно урвать что-нибудь прямо с подноса, а вообще-то разрешают доедать, что останется.

— Вы, наверное, помните, что там ели, правда? — спросила Дженнифер. — Меня всегда интересовало, что подают богатым людям. Там была икра? Крабы?..

— О, разумеется! — воскликнула Бриджит. — И устрицы! И разные овощи, и грибы. И куча разных сыров.

Кетч с любопытством поглядывал на Дженнифер, но, к счастью, у него хватало здравого смысла не перебивать.

— Подносы, наверное, тяжелые? Небось, настоящие серебряные, не алюминиевые?

— Еще бы! — Бриджит, кажется, было приятно показать себя знатоком. — У меня два дня потом плечи болели!

— Странно, что они не поручают мужчинам разносить подносы, — как бы вскользь заметила Дженнифер. — Это было бы разумнее.

— Да уж, конечно, — согласилась свидетельница. — Тем более что за раздачу закусок никто никогда не дает чаевые! Правда, на частных вечеринках чаевые вообще не предполагаются, но если разносить напитки, иногда, если повезет, можно сшибить несколько баксов.

— А почему же тогда напитки разносят одни мужчины?

— О, разумеется, на это я могу ответить. — Девица принялась за ветчину и сыр. — Почему-то мужчин-официантов всегда оказывается вдвое больше, чем женщин. А устроителям нужно гораздо больше людей, чтобы разносить напитки, и они не хотят смешивать нас. Наверное, думают, что так будет лучше.

Кетч, который давно все усек, больше не мог сдерживаться.

— Итак, тем вечером вы разносили закуски? Значит, вы никак не могли подать Монти коктейль!

Бриджит чуть не подавилась. Дженнифер прямо-таки видела, как завертелись ее мозги в поисках выхода из ловушки. Но выхода не было.

— Вы меня надули! — крикнула она. — Вы это знали... Точно! — Она вскочила и схватила свою сумочку, не забыв сунуть туда пару сандвичей. — Я с вами больше не разговариваю! Вы оба придурки ненормальные!

И выбежала из комнаты.

Кетч выключил диктофон. Их взгляды встретились. Дженнифер понимала, что он едва не сорвал допрос, и он знал, что она это понимает. Доказательство было на пленке.

— Клиент останется нами доволен, — бесстрастным голосом сказала Дженнифер и с гордым видом направилась к себе в кабинет.

Вечером Ричард пришел в восторг, узнав о случившемся.

— Ты молодец! — кричал он, танцуя с ней по гостиной и заканчивая танец бешеным твистом. — Ты хорошо щелкнула по носу нашего друга Блетча Кейкли!

— Я бы не торопилась радоваться, — заявила она, чмокнув его в нос, прежде чем освободиться и пройти в кухню, чтобы поджарить бифштексы. — Мы с этим приятелем Николаса Грейсона идем ноздря в ноздрю, а поскольку он мужчина, то это значит, что он всегда на голову впереди.

— Хочешь скаламбурить? — Ричард начал резать латук для салата. — У Кетча голова впереди? Как у осла?

Дженнифер фыркнула.

— Ну, если бы я начала перечислять достоинства Кетча, то с головы бы не начала.

Остаток недели прошел в фирме тихо и спокойно. Разумеется, все три старших партнера прочли запись беседы, и, как стало известно Дженнифер, Макконнел, Маккиган и Шварц были обо всем осведомлены, однако о роли ее или Кетча ими не было сказано ни слова.

Ее соперник шатался по офису, но, по крайней мере, воздерживался от оскорбительных замечаний. Его нетерпеливость чуть все не погубила, и он, похоже, начал понимать преимущества объективности и сдержанности. А может быть, Дженнифер только надеялась на это.

По вечерам они с Ричардом ходили по магазинам, подбирая себе простую, прочную дубовую мебель — не слишком модерновую, не слишком антикварную. Цвет должен был быть самый естественный: желтовато-коричневый, с оттенком золота и ржавчины. Датский мебельный гарнитур из ее гостиной мог бы подойти для кабинета наверху.

Несмотря на их упоительную физическую близость, Дженнифер все еще ощущала тревожащие душу сомнения, касающиеся их отношений с Ричардом. Он по-прежнему избегал обсуждать с ней свои творческие планы, отговариваясь желанием сохранить их в тайне до тех пор, пока они не начнут воплощаться в жизнь.

Хотелось бы мне чувствовать себя как-то увереннее, как-то определеннее, размышляла она, вернувшись в пятницу с ланча. Терпеть не могу неустроенности и недоговоренности. Может быть, я слишком рассудочная, слишком педантичная?..

Но кому охота испытывать беспокойство? Она не знала, ее или Кетча сделают партнером, а может быть, ни того, ни другого. И что же все-таки думает Ричард?..

Около двух часов в ее кабинет зашел мистер Бойтано, в углах его рта залегли глубокие морщины. Вот оно, подумала Дженнифер. Босс собирается сообщить ей о том, что она проиграла.

Вместо этого он сказал:

— Боюсь, что буду вынужден подпортить вам уик-энд, Дженнифер.

— Я готова, — спокойно ответила она, бросив взгляд на стопку бухгалтерских книг и папок у него в руках. — Что-нибудь не так?

Гаррисон опустился в кресло и сложил документы ей на стол.

— Мне только что позвонили — жену увезли в больницу с острым аппендицитом; ей предстоит срочная операция. Я планировал за уик-энд проработать финансовые документы по делу Симпсона, но теперь, боюсь, придется провести его в основном в больнице.

— Суд когда, в понедельник?

Он кивнул.

— Нам придется просить отсрочки. Документы поступили только сегодня; миссис Симпсон, как вам известно, взяла их с собой, когда уехала.

Арнольд Симпсон, крупный бизнесмен, давнишний клиент фирмы, был теперь вовлечен в ожесточенное бракоразводное сражение. Учитывая, что на карту ставились миллионы долларов, это было неудивительно.

— Симпсон сам отсутствовал некоторое время, — продолжал Гаррисон. — И теперь он хочет встретиться с нами и со своим бухгалтером в понедельник днем, чтобы получить представление, чего можно ожидать от его супруги. Если вы сможете проработать эти документы и сделать мне сводку к утру понедельника, я буду вам очень признателен.

Дженнифер понимала, что на эту работу уйдет весь ее уик-энд без остатка. А ведь они с Ричардом планировали встречу с художником по интерьеру, чтобы подобрать ковры и шторы, да и вообще отдохнуть вдвоем. Что ж, это подождет...

— Ну разумеется, — сказала она. — А иначе зачем нам выдали ключи от офиса?

Мистер Би улыбнулся.

— Спасибо! — сказал он, вставая.

— Надеюсь, операция вашей жены пройдет удачно, — добавила Дженнифер. — Вы поедете в больницу прямо отсюда?

Он кивнул.

— Увидимся в понедельник!

Несколько долгих телефонных разговоров задержали Дженнифер на работе, и шел уже девятый час, когда она, усталая, вошла в лифт своего дома, думая о груде бумаг Симпсона, ожидающих ее в офисе.

На лестничной клетке она вдруг услышала громкую музыку и голоса, идущие из ее квартиры.

— Ричард? — Она обнаружила, что дверь не заперта, и толкнула ее.

Человек двадцать толпились в скромной гостиной и в кухне, пытаясь перекричать хриплый вой группы «Новая волна».

Уже одно это привело Дженнифер в уныние, к тому же сцена выглядела как кадр из фильма Феллини: все были в маскарадных костюмах, один причудливее другого. Здесь был пират с черной повязкой на глазу, Клеопатра, чьи обведенные тушью глаза пялились из-под густой челки, Мария-Антуанетта в огромном кринолине и с красивыми мушками на лице, а также, среди прочих, полуодетая русалка, в которой легко угадывалась Феба Биллингс, шустрая сценаристка.

Дженнифер пробиралась сквозь толпу, закипая от злости. Только этого ей не хватало — сборища пьяных гостей, роняющих пепел на ковры и явно собирающихся веселиться до утра!

Она нашла Ричарда в кухне, смешивающего «дайкири» в шейкере. Он нарядился под Тарзана, с обнаженным торсом и леопардовой шкурой вокруг пояса. При других обстоятельствах Дженнифер мигом разомлела бы от его неотразимой сексуальности.

— Привет! — крикнул он. — Я уж было начал за тебя беспокоиться.

— Мог бы и позвонить, — холодно ответила она. — Вместо того чтобы сидеть и рвать на себе волосы от беспокойства. Тем более что это неправда.

— Эй! — Ричард положил ей руку на плечо. — Ты что, сердишься? Я, видишь ли, заглянул к Монти, и он пригласил меня на заключительную вечеринку. А потом...

Дженнифер знала, что это был праздник в честь завершения съемок очередного фильма. Ричард все еще пытался ей что-то объяснить.

— Ну вот, некоторые из нас решили, что кончать веселье еще рано, и мы перебрались сюда. Поскольку завтра суббота, я решил, что проблем не будет.

Дженнифер вздохнула.

— К сожалению, мне в этот уик-энд придется работать. Все время.

Тень разочарования пробежала по лицу Ричарда, но, к его чести, он не стал спорить.

— Надо так надо, — сказал он. — А пока что почему бы тебе не расслабиться и не присоединиться к нам? По дороге сюда мы прихватили пиццу, в духовке еще лежит хороший, теплый кусок.

В самом деле, почему бы и нет? — подумала она. Негодование, вызванное тем, что Ричард пригласил в дом эту разношерстную толпу, не спросив у нее согласия, мигом улеглось перед его готовностью принять изменение ее планов.

— Идет! — сказала она с улыбкой.

— Я даже утащил для тебя костюм из студии. — Он игриво подмигнул ей. — Посмотри на кровати!

Оказавшись наконец одна в своей комнате, Дженнифер изумленно уставилась на разложенную перед ней экипировку, в которой вполне можно было исполнять танец живота, но для себя Дженнифер такой костюм бы не выбрала. В него входили узенький бюстгальтер из золоченой парчи и просторные шаровары из той же ткани, туго охваченные резинками на лодыжках. На полу стояла пара позолоченных сандалий.

— Он, верно, с ума сошел! — рассмеялась Дженнифер.

Однако ей вовсе не хотелось рисковать испачкать пиццей или коктейлем свое дорогое платье. Она сняла его и поискала в гардеробе что-нибудь хотя бы отдаленно напоминающее маскарадный костюм. Безуспешно.

Любопытство взяло верх, и, сняв лифчик, Дженнифер примерила костюм восточной танцовщицы. Она зачесала волосы назад и заколола их усыпанной «драгоценностями» заколкой.

Эффект оказался поистине ошеломляющий. Никто бы не узнал благоразумную деловую женщину-юриста в этой чувственной, сексуальной диве с полуоткрытой грудью и голым пупком.

Дженнифер припомнила костюм Фебы: крохотный верх от бикини и блестящий рыбий хвост, начинающийся внизу, на бедрах. Она почувствовала злорадное удовлетворение от того, что выглядела в этом костюме гораздо соблазнительнее.

Почему бы и нет? — снова подумала она и вышла в гостиную, где вовсю гремела музыка.

Не считая нескольких восхищенных мужских взглядов, никто не обратил внимания на то, что она появилась, как ей казалось, почти обнаженной. Несколько разочарованная, Дженнифер прошла в кухню.

Ричард, вытиравший руки, обернулся и увидел ее. Его глаза широко открылись, и он восхищенно присвистнул.

— Прошлый уик-энд мы мерзли в снегу, а сегодня я выступаю почти голая, — заметила Дженнифер, доставая пиццу из духовки. Та была теплая, с оливками, грибами и толстым слоем расплавленного сыра.

Ричард наклонился и пробормотал ей на ухо:

— Как думаешь, если мы польем этих людей газировкой, они уйдут домой?

— Ты же сам их пригласил, а теперь!.. — Она недоуменно пожала плечами, наливая в высокий стакан пиво из холодильника.

— Ох, не напоминай мне!

В кухню неожиданно заглянула Феба.

— О-о... — выдохнула она. — Я не помешала?

— Пока нет, — хитро прищурившись, ответил Ричард. — Чего желаешь? Налить тебе выпить?

— Да, спасибо! — Она подставила стакан, и он плеснул ей «дайкири». Феба бросила долгий взгляд на Дженнифер, потом на Ричарда и, видимо, поняв, что ей здесь ничего не светит, удалилась, демонстративно виляя бедрами.

— Ммм, — промычала Дженнифер, впиваясь зубами в пиццу и испытывая настоящее наслаждение.

Гости начали заглядывать в кухню с пустыми бокалами, и Ричард всем наливал. Дженнифер больше не видела никого из знакомых; Монти, по-видимому, не пришел. Слава Богу! Она совсем позабыла о нем, когда надевала этот костюм.

Вскоре отодвинули кофейный столик к стене и начали танцевать.

— Пошли! — Ричард схватил бумажную салфетку, вытер Дженнифер губы после пиццы и поднял ее на ноги. — Приглашаю!

Они не танцевали друг с другом много лет. Он поставил кассету с аргентинскими танго, чувственными и зовущими. Несмотря на обычную сдержанность, Дженнифер охотно откликнулась, тем более что никто не обращал на них никакого внимания.

Ричард держал ее за талию, извиваясь всем корпусом, пока они двигались среди других танцоров. Дженнифер тоже начала игриво вилять бедрами, счастливо улыбаясь.

Когда она снова взглянула на него, то обнаружила, что глаза Ричарда устремлены на ее грудь, которая чуть ли не вываливалась из лифчика при движении. Ну и ладно, пусть пялится! Он ведь ее муж как-никак.

Вокруг них чокались бокалами, шутили и смеялись, выделывали немыслимые танцевальные па. Уж эти люди явно не страдают комплексом неполноценности, с некоторой завистью подумала Дженнифер.

Но волновал ее только муж, с его густыми темными волосами, с широкой грудью, вздымающейся под леопардовой шкурой. Зеленые глаза сияли, дыхание участилось, мышцы играли, и он звал ее соединиться с ним в языческом танце юности и любви.

Дженнифер ощутила в себе раскрепощенность, которой прежде никогда не испытывала. Она передернула плечами и начала ритмично извиваться, словно действительно исполняла танец живота. Когда-то она посещала танцевальную студию, но, пропустив несколько занятий из-за загруженности на работе, забросила ее. Теперь она жалела, что мало занималась.

Темп музыки ускорился. Слава Богу, все были поглощены собственными действиями, иначе ей стало бы очень неловко, когда Ричард просунул руки ей под мышки и большими пальцами влез под тугой, сверкающий лифчик.

Ее губы беспомощно и соблазнительно приоткрылись, и он тут же наклонился, быстро поцеловал ее и тотчас откинулся назад.

Сердце Дженнифер затрепетало, и ее вдруг охватило неистовое желание. Но что можно себе позволить, когда квартира полна посторонних людей? Ох, если бы у нее была волшебная палочка, чтобы заставить их всех провалиться сквозь землю!

Она вцепилась Ричарду в шею и откинулась назад, корчась и выгибаясь.

— Давай перенесемся в знойную Африку, — прошептал Ричард, выводя ее из толпы и увлекая в спальню. Он закрыл за собой дверь и запер ее.

Теперь в музыке и впрямь звучали африканские ритмы, отчетливо слышные даже здесь. Дженнифер прильнула к мужу, жадно ища его губы, молча требуя близости.

Целуя Дженнифер, он шарил руками по ее телу, почти грубо тиская ее налитые груди, пока их соски не отвердели. Затем прыгнул на кровать, потянув ее за собой. Он вынул заколку, и ее волосы потекли золотым водопадом по плечам. Одна секунда, и Ричард оказался сверху, сорвав с нее бюстгальтер, а с себя — костюм Тарзана.

Он с жадностью облизывал ее отвердевшие соски, пока она не издала гортанный стон и не сжала его узкие бедра своими ногами.

Сквозь парчовую ткань костюма танцовщицы она не чувствовала его тела. Эта преграда — единственное, что мешало им слиться в экстазе, и Ричард с остервенением стащил шаровары с Дженнифер. Музыка и смех, доносившиеся из гостиной, только подчеркивали восхитительное ощущение освобождения от оков цивилизации.

Словно не знающие стыдливости дети тропиков, они продолжали свой танец нагишом. Смеясь, Дженнифер встала на колени, заложив руки за голову, ее тонкая талия и округлые груди задвигались в ритме хула-хупа.

Ричард тоже поднялся на колени и стал извиваться вместе с ней под будоражащую кровь музыку.

Они постепенно сближались, и вот уже ее соски коснулись его груди, а его бедра — ее ног. Оба сдерживались, пока она не откинулась назад, по-прежнему стоя на коленях, так что голова коснулась кровати.

— Чудесно! — пробормотал Ричард и накрыл ее своим телом, вовлекая уже совсем в другой танец, танец любви.

Он нарочно сдерживал себя, пока она не стала корчиться, прижимаясь к нему, как бы безмолвно моля о том, чтобы он взял ее. И только тогда он ввел член в ее жаждущее наслаждения лоно.

Да, это был совсем другой танец, этакое эротическое танго, которого Дженнифер даже вообразить не могла. Чувства ее были напряжены до предела. Она продолжала извиваться и корчиться, возбуждала его, дразнила своим телом, пока не почувствовала, что больше не вынесет ни минуты.

Содрогаясь от наслаждения, двигая бедрами в такт его стремительным движениям, она уловила его оргазм, и они вместе взмыли к облакам, рухнули вниз и снова взмыли. Потом они лежали рядом совершенно опустошенные, ее голова на его плече; Дженнифер тяжело дышала и чуть ли не поскуливала от удовольствия.

— Слушай, мы ведем себя безобразно, — с улыбкой пробормотала Дженнифер, немного придя в себя. — Гости могут обидеться.

— Ну и черт с ними, — отрезал Ричард.

Немного погодя, приведя костюмы в порядок, но с пылающими лицами, они все же вернулись в гостиную и обнаружили, что все поглощены собственными развлечениями. Если кто и заметил их отсутствие, то вида не подал. Даже Феба была занята — она хихикала, сидя на коленях у симпатичного бородатого мужчины.

Вечеринка закончилась около полуночи. Дженнифер и Ричард усердно смешивали напитки и прибирали разбитые стаканы, не смея взглянуть друг на друга, чтобы не расхохотаться.

После ухода гостей, оглядывая разоренную гостиную, Дженнифер покачала головой.

— Мне надо рано утром быть в офисе. Как думаешь, ты сможешь завтра прибраться здесь без моей помощи?

— Это будет вполне справедливо, — согласился Ричард. — Ведь это я все затеял.

Он погладил ее по обнаженному животу и ухмыльнулся.

— Красота! Я еще никогда не занимался любовью прямо на вечеринке. Это было здорово!

— Не стану спорить, — ответила она. И они вместе пошли спать, прекрасно понимая, что вряд ли смогут сегодня выспаться.