АЛАН

Я действительно сейчас напоминаю дикого зверя. Хочу ее так, что темнеет в глазах, знаю, что очень груб с ней, но знаю, что ей, как и мне не нужна вся эта дурацкая нежность, она и без моих слов знает, что даже если захочет уйти, то я ее не отпущу. Я просто так спросил, ей ничего не надо объяснять, она очень умная девочка. Умная, страстная и узкая… Вся горит в моих руках, терзаю нежную кожу на шее, обвожу контуры языком и зажимаю зубами оставляя свои следы, следы зверя. Дикие страстные следы, что она моя самка, моя женщина, моя…

Резко отрываюсь от нее и не дав ей опомниться, разворачиваю к себе. Хочет, чтобы я ее трахнул, если бы только она знала, как я хочу ее.

— Ты сладкая очень, — стягиваю ее густые волосы в кулак и жадно впиваюсь губами в затылок.

Другой рукой стаскиваю платье, ей ни к чему эти тряпки, хочу видеть ее голую, хочу трахать ее каждую минуту. Дико хочу, так хочу что сам себя не узнаю. Отрываюсь губами от ее кожи и смотрю, как платье с шуршанием опускается к ее стройным ножкам, заставляю ее перешагнуть через него и резко разрываю на ней трусики. Она охает, но я прижимаю ее своим телом к стене, не давая даже пошевелиться, опускаю пальцы между ее ног, ощущая, какая она влажная. Вся течет… В глазах темнеет от изнывающего желания, девочка меня хочет, намокла сразу же, как только я коснулся ее, в этом я не сомневался. Трахну ее прямо у этой стены, прямо здесь и сейчас. Не смогу остановиться, даже в спальню переместиться, член давно стоит колом и требует ворваться в нее, ощутить ее тепло, как внутри нее хорошо и узко. Ласкаю ее пальцами, хочу, чтобы кричала, вставляю один и проталкиваю внутрь тут же второй, она дергается, а яростно трахаю ее, девчонка вся дрожит, ее ноги разъезжаются от моих ласок. Девочка… Как же ты хороша…

— Алан.

Впервые называет меня по имени, чертова сука сводит меня с ума, расстегиваю брюки, резко прогибаю ее, ставлю колено в локтевую позу и одним толчком заполняю ее всю. Алина цепляется за стену, кричит, а я закрываю глаза и вдалбливаюсь в нее сильнее. Она томно страстно дышит, крик вновь вырывается с ее горла, как мне нравится, когда она кричит. Моя сука…

— Ты сводишь меня с ума, — абсолютно искренне произношу я.

Точнее не произношу, а хриплю, как зверь, спарившийся со своей самкой, как тот, кто готов растерзать ее, забрать у нее все силы, всю волю, сломать, но сделать своей. Ее киска сжимается, она вот-вот кончит, но мне рано, я хочу иметь ее долго, надрывно, страстно… Резко выхожу из нее, не давая девочке кончить. Алина разочарованно вздыхает, тяжело дышит, а я хочу мучить ее, разворачиваю к себе и стащив с себя брюки, приподнимаю ее на весу, так что, а спиной упирается в стену, обхватывает меня ногами и продолжает тяжело дышать. На ее лбу выступает испарина, я действительно теряю рассудок от ее горячего дыхания, от того, как она облизывает губы.

— Алан.

Мое имя вновь вырывается с ее пухлых губок.

— Да девочка моя. Потерпи. Я знаю, что ты хочешь кончить, но ты сделаешь это, когда решу я.

Она закусывает губы, а я обрушаю свой рот на них, закусываю, как голодный зверь, больше кусаю, чем целую, но ей нравится твою мать, очень нравится… Приподнимаю еще выше за округлые ягодицы и вновь заполняю ее собой, ощущаю ее ноготки на своей спине через рубашку, слегка задевает плечо, но мне плевать, я сейчас думаю лишь о том, как меня всего распирает от дикой страсти, как все сильнее и сильнее трахаю, как знаю, что буду трахать всю ночь…

* * *

АЛИНА

Я не знаю, сколько продолжалась эта сладкая пытка, я словно сошла с ума, мы оба сошли с ума. Как звери, яростно бросаясь друг на друга. Мне казалось, что я потеряла счет времени, я не знаю, сколько он трахал меня, минуты, часы, все потерялось, счет времени сбился… Очнулась я лишь в душе, Алан стоял, держа меня за талию, на нас стекала прохладная вода.

— Какая же ты, — хрипло произнес он и жадно впился губами в мои.

Я не могла его отпустить, обвивала его шею руками, зарывалась в его волосы, с дикой изнуряющей страстью подставляла свое тело под его горячие поцелуи, ощущала сильные грубые пальцы на своих сосках. Меня уносило, словно из полымя кидали в ледяную воду, я даже стоять не могла нормально, судорожно цеплялась за него и молила об одном, чтобы это не закончилось. Вода стекала по нашим разгоряченным телам, я ласкала его губы своими губами, ощущала под руками мускулистую грудь, какой же он… О таком можно мечтать… Внезапно Гаспаров оторвался от меня и взяв мои руки, завелх их на д моей головой, вновь его пронизывающий насквозь взгляд, мое тело требовало еще, я хотела кончить, как только я уже была готова, он не давал мне, он сам решал, когда я вся потеку, хотя я уже давно вся была мокрая и хотела только одного, ощутить его член внутри себя вновь, хотела опять эту сладкую, дикую, пытку.

— Хочешь, чтобы я опять тебя трахал? — смотрит на меня, как на добычу. — Хочешь детка?

Он и без слов все знает, но мучает меня. Очень хочу, твою мать, я готова его умолять, чтобы трахнул меня, забыв о гордости и обо всем на свете.

Гаспаров прекрасно зная, какое влияние оказывает на меня, яростно терзал зубами мои соски, а я чувствовала, что сейчас упаду в обморок, я больше не могла, дернулась, пытаясь вырваться, но мои попытки не завенчались успехом. Оторвавшись от моей груди, он лишь усмехнулся.

— Не пытайся, девочка. Я решу, когда ты кончишь, так же, как и все, решать буду я, а ты будешь послушной, поняла меня?

Я сжимаю до крови губы, он ломает меня, ломает, ему нравится подчинять себе, но, черт возьми, сейчас и это нравится мне, я согласна на любые условия, только бы ощутить его внутри себя, я хочу чувствовать его, хочу слушаться его…

— Ты поняла, девочка? — еще сильнее сжимает запястья.

Ломает… Ну и пусть…

— Поняла.

Гаспаров ухмыляется, скорее это не ухмылка, а звериный оскал, он действительно зверь, а я его добыча или пешка на его шахматной доске. Закидывает мои ноги себе за спину, подхватывает меня под ягодицы и врывается в меня. Я судорожно хватаюсь за его плечи, закрываю глаза, понимаю, что сейчас заору в голос, у меня все теряется, как же хорошо, как хорошо…

— Давай, сучка, покричи для меня. Давай, Алина.

Я понимаю, что я обезоружена полностью под ним, что не могу, я сама хочу кричать в голос, царапаю его спину и кричу. Сама себя не узнаю, я никогда не была такой развратной, но после встречи с ним все поменялось, все навсегда, я уже никогда не стану прежней, я хорошо знаю это я полностью в его власти и хочу принадлежать ему, только ему одному и больше никому…

* * *

АЛАН

Она лежит на моей груди, в моих руках стакан с виски. Я не знаю, как все это объяснить, раньше бы я сам себе не поверил, что такое вообще может быть, но сейчас я осознаю, что это все наяву. В моей жизни было очень много женщин, но… Такого я не испытывал давно, а может не хотел признаваться себе, вообще никогда. Наташа была другой, скромная, она к сексу относилась как к обязательству, здесь же все было по-другому. Секс нравился ей, как и мне. Странно, почему я сравнил ее с Наташей… Я ни с одной не сравнивал ее, ту которую так сильно любил… Кошу взгляд в ее сторону, она сопит на моей груди, как ребенок. Смотрю на длинные черные ресницы, на рассыпавшиеся по моей груди волосы, на ее губы, осторожно притягиваю ее к себе и внезапно, сам от себя не ожидая, тянусь к ее губам. Трахаться это одно, а хотеть поцеловать совсем другое, вовремя останавливаюсь и злюсь на себя. Мне почти 36, мне все это не надо, я наиграюсь, и все закончится, мне не нужен никто, я привык быть зверем одиночкой, таким и сдохну, а она… Она… Даже не хочу думать сейчас о ее дальнейшей судьбе, знаю только одно, я хочу, чтобы сейчас в этот момент, она была со мной. Крепче сжимаю ее в своих объятьях и закрываю глаза, не хочу отпускать от себя, никуда, но знаю, что нужно… Не верю я во все эти чувства, когда был пацаном уже сильно обжегся один раз и второй раз так не хочу.

— Алан.

Распахиваю глаза и смотрю на нее, улыбается во сне, произносит мое имя, спит… Улыбаюсь, если честно впервые за долгие годы искренне, столько пережила, такая сильная, а на самом деле еще такая девчонка, слабая и хрупкая которой нужно сильное мужское плечо, который нужен тот кто покажет ей, что несмотря ни на что, она девчонка, все еще маленькая и глупая, моя… Вновь злюсь на себя, да — моя, но толку-то. Все Гаспаров спи, оставь этот детский сад, зарываюсь в ее волосы и закрываю глаза, давно я так не спал, не спал с той, которую не просто хотелось оттрахать, а с той ту которую хотелось касаться, целовать, с той, которая зацепила так, как не сумела ни одна за столько лет…Только она, эта девчонка… Моя…