Ревизия хронологии – дело не одного года. В нелегком этом предприятии наряду с прорывами случаются и провалы; тенден­ция, однако, очевидна: все новые и новые виртуальные столетия удаляются ножом «хронологических хирургов», все более ради­кальная точка зрения на состояние традиционной хронологии за­воевывает умы. Ясно одно: историческая хронология неверна, она нуждается в коренном пересмотре и радикальном сокращении.

Положения академика Фоменко, еще 10 лет назад считавшие­ся невероятными , приняты теперь к серьезному рассмотрению немецкими младокритиками, в первую очередь рабочей группой, возникшей вокруг автора этой книги и редактора ее русского перевода .

До 1400 года не существует заслуживающей доверия историо­графии. Многие рукописи младше печатных книг, достоверно за­свидетельствованное появление которых следует отнести к сере­дине XVI века .

Предложенная вашему вниманию книга, отражающая опреде­ленный этап в развитии моих исторических воззрений, написана в 1998 году; впоследствии некоторые ее тезисы были поставлены мной – с точки зрения хронологии – под сомнение, пересмотре­ны и даже отвергнуты. Это касается, в основном, проблемы точ­ной датировки рукописей: если в книге я только в некоторой ее части переносил действие в XV—XVI вв., то сегодня в большинстве случаев вместо XII века я проставил бы XV. Идя своим собствен­ным путем, я нашел подтверждение тому, что 300-летний «времен­ной прыжок», помещенный Нимитцем в эпоху Великого пересе­ления народов, между V и X вв., а Иллигом – с микроскопической точностью с 614 по 911 год, на самом деле мог иметь разную длину в разных ситуациях и прослеживается в разные эпохи.

Например, смерть Данте я бы перенес с 1321 года в конец XV –начато XVI века, что подтверждается многими свидетельствами: самим содержанием «Божественной комедии», дошедшими до нас портретами и бюстами поэта, а также описанием его «вторых» по­хорон. Соответственно, в этот же период, около 1500 года (в т. н. эпоху Чинквеченто) «сдвигается» время жизни Петрарки и Боккаччо, да и некоторых других ранних гуманистов.

Это относится и к схоластикам, так как знакомство Европы с Аристотелем (через арабов) началось настолько же позже. При этом необходимо помнить, что сочинения греческих беженцев стали появляться в Западной Европе только после падения Ви­зантии в 1453 г. Поэтому постулируемое историками «прошедшее через все Средневековье восприятие Гомера и Платона» было на самом деле весьма слабым.

И, наконец, изобретение книгопечатания (по меньшей мере, повсеместное его распространение) следует сдвинуть на два с лиш­ним поколения в сторону нашего времени. В результате и все дру­гие технические изобретения, например, романский стиль, ран­няя готика, знакомство с арабскими трактатами по медицине и астрономии, станок для чеканки монет, – сдвигаются на двести-триста лет вперед и становятся элементами действительного воз­рождение цивилизации (возможно, после грандиозной катастро­фы планетарного масштаба), получившего название Ренессанса.

Итак, идеи Каммайера о происшедшем сравнительно недавно акте творения истории (Широкомасштабной Операции), рассмат­риваемые мной в этой книге под новым углом зрения, ничуть не устарели; однако некоторые данные нуждаются в уточнении. Крайне важным явилось изучение труда Эдвина Джонсона «По­слания Павла» (Ваттс и К°, Лондон, 1894), с которой немецких ис­ториков лишь недавно познакомил берлинский богослов Герман Детеринг. Академику Фоменко, однако, исследование это было давно известно, и он использовал его при создании своей теории.

Кроме того, академик Фоменко, рассмотрев критический трак­тат Ньютона «Исправленная хронология древних царств» (Лон­дон, 1728, пер. с нем. Хильдбург, 1745) с точки зрения современ­ного знания, доказал, что Ньютону, в течение сорока лет занимавшемуся хронологией, были видны все недостатки принципа лето-исчисления, предложенного Скалигером и впоследствии под­правленного Петавиусом. Методически Ньютон сближается с современными российскими исследователями, так за основу рас­четов он берет расположение звезд, в особенности прецессию ве­сеннего равноденствия, и принимает за средний возраст поколен­ной ступени двадцать лет вместо тридцати .

Возвращаясь к нелегкой истории распространения идей мос­ковского профессора математики Анатолия Фоменко, отметим новаторскую роль патриарха современной немецкой хронологи­ческой критики Христофа Маркса (Базель). С 1992 года он зна­комит немецких ученых в своих докладах и статьях с трудами Фо­менко по анализу истории, рассмотренной с точки зрения стати­стики . Уже в мае 1996 года Христоф Маркс подробно обсудил математико-статистический метод академика Фоменко в кругу «реконструкторов времени» в Гамбурге.

Он, в частности, отметил, что «филологические источники позд­него Средневековья и начала Нового времени – и это общеизвест­но – практически полностью фальсифицированы. Немногие под­линные свидетельства скрыты за этим фальшивым занавесом и по­этому были до недавнего времени недоступны нашему анализу». При этом было бы неверно характеризовать эти произведения как своекорыстный умысел их авторов, сознательно создающих ложную историческую картину. Правильнее рассматривать эти источники, на которые мы тем не менее вынуждены опираться, как приступы коллективного невроза. Тем самым становится невозможным ис­следование реального прошлого. Итак, это психоаналитическое по сути заявление перечеркивает наши шансы на (пусть даже прибли­зительно) отражающее действительность прошедшего историческое исследование .

С 1997 года его поддерживает Евгений Габович (Карлсруэ и Потсдам), автор многочисленных статей о Фоменко и других рос­сийских критиках хронологии, организовавший перевод на не­мецкий язык первых лекций Фоменко . Был бы очень желателен перевод главных трудов академика Фоменко на немецкий. Мы искренне надеемся, что найдется немецкое издательство, которое заинтересуется этими книгами, и работаем над этим вопросом. Таким образом, немецкие исследователи хронологии получили бы доступ к сочинениям классика российской историко-хроно­логической критики и его соратников.

Евгений Габович неоднократно знакомил немецкую публику с результатами работы российских исследователей хронологии, вы­ступая с докладами в Берлинском Историческом салоне, в осно­ванных и возглашаемых им Исторических салонах в Карлсруэ и Потсдаме, на международных и местных конференциях, а также в многочисленных статьях . Собрание трудов российских критиков хронологии можно найти в созданном по его инициативе интер­нет-журнале «История&Хронология», ( ), где, наряду с немецким, есть российский и английский разделы. Уси­ление интереса к исторической критике в Германии способствует оживленной дискуссии на форуме этого электронного журнала.

Собственные исследования Евгения Габовича демонстрируют попытку синтеза идей и традиций российской исторической и хронологической критики с таковой Иммануила Великовского и немецких критиков. В ряде публикаций он рассматривает процесс выдумывания и творения истории азиатских стран (Индии, Китая, Бирмы, Месопотамии и т. д.) и доказывает, что историками сочи­нялась не только знакомая нам с детства древняя история стран Средиземноморского бассейна. Выдуманная история этих послед­них была положена в основу придуманной же истории стран Азии.

После первых же контактов восточно-азиатских стран с евро­пейцами, последние начали насиловать местные представления о прошлом. Истории в европейском смысле в восточной Азии, соб­ственно, никогда не существовало, даже идеи истории в ее евро­пейском хронологизированном варианте во многих восточно-азиатских странах не было. Поэтому не одно столетие потребовалось европейцам (иезуитам и прочим сторонникам глобализации ис­тории), чтобы убедить азиатских интеллектуалов (это удалось только к концу XVIII века, а в некоторых странах и значительно позже) в необходимости создания фиктивной истории. Я подчер­кивал сходные идеи в последней главе данной книги.

Наряду с Христофом Марксом, среди «реконструкторов време­ни» необходимо назвать Хайнсона и Иллига, начинавших свою критическую деятельность – как и Маркс – с позиции последова­телей выходца из России, врача Эммануила Великовского (1895-1979). Будучи практикующим психоаналитиком в США, он вы­пустил несколько исторических исследований, в которых в тради­ционалистской манере доказывал древний возраст и абсолютную достоверность Пятикнижия Моисея, доверяя библейской хроно­логии больше, чем Манетону или данным современной археоло­гии , хотя все их построения тесно связаны друг с другом.

Это понял бременский профессор Гуннар Хайнсон (доклад «Хронология Авраама»), который, вернувшись к естественнонауч­ным критериям и создав метод «учета очевидного», открыл новый путь в деле реконструкции исторической картины мира. Его обра­щение к данным археологии вкупе с критическим исследованием документов (считавшихся до него подлинными) вело к новым вы­водам: хронология всего периода от момента зарождения челове­чества до 1000 года н. э. должна быть пересмотрена. История зна­чительно короче, чем в том пытается убедить нас Библия или со­временные археологи. И все-таки Хайнсон, невзирая на критику, остается по-прежнему схож с Великовским своим слепым довери­ем тексту: так, Библию и сочинения церковных писателей (Евсе­вия и др.) он считает произведениями «реальной» раннехристиан­ской эпохи более чем тысячелетней давности . Даты он сдвигает для того, чтобы последовательность была более убедительной, при этом пытается привязать датировку к археологическим находкам, не осознавая того, что подобное занятие есть сотворение новой фикции, не могущей претендовать на право стать фактом.

В связи с этим я хотел бы уточнить, что положения Хайнсона и Иллига способствуют насаждению ложной исторической картины, так как, вычеркивая из средневековья только 300 лет, они почти це­ликом признают античность официальной истории . Иллиг уста­навливает, что ранние средневековые монастыри после прыжка че­рез «фантомное» время продолжали существовать и успешно разви­ваться . А того, что сведения об основании христианских монастырей в эпоху, предшествующую «фантомному» времени, полностью вы­мышлены, он (пока) не замечает. То, что Иллиг всерьез принимает историографию периода до 614 года н. э., толкает его на некритиче­ский путь, противоречащий его собственным установкам.

Есть вопрос, не дающий покоя «реконструкторам времени» с самого начала их исследований: почему историческая память оказалась стертой настолько, что проникновение за определен­ный временной барьер, находящийся где-то в позднем средневе­ковье, сделалось практически невозможным. Только ли церковь с ее «охотой на ведьм» и сожжениями книг – единственная ви­новница. Или вину с ней разделяют и катастрофы, возможно, космического происхождения. Эту гипотезу, опираясь на тру­ды Эгона Фриделля, всесторонне исследовал Христоф Маркс. Он установил, что около 1350 года, во время Черной чумы, в Солнеч­ной системе имел место последний «Большой толчок», не только вызвавший огромные разрушения, но и изменивший положение Земли относительно Солнца и, соответственно, сделавший бес­смысленными астрономические расчеты, привязанные к пред­шествующим периодам .

О четырех катастрофах, каждый раз практически стиравших с лица Земли человеческую цивилизацию и культуру, мне известно более тридцати лет . Новым для меня явился тот факт, что по­следняя космическая «волна уничтожения» прокатилась над Зем­лей всего 650 лет назад, о чем свидетельствуют геологические вы­кладки и устные предания.

Разумеется, мои расхождения с группой Хайнсона и Иллига ка­саются не только катастрофизма. Если верно то, что от всего исто­рического периода до 1500 года сохранились лишь обрывочные воспоминания, отголоски преданий и не связанные между собой отдельные традиции различных культурных народов, то достовер­ная реконструкция была возможна уже в то время только для не­скольких предшествующих столетий. Значит, можно было тогда, в принципе, помнить о том, что существовали саксонские короли по имени Генрих или Оттон, но нельзя было установить для них никакой точной временной привязки. В XVI веке (в основном, по инициативе церкви) их расположили на временной прямой, кото­рая находилась в стадии разработки. Отсюда и происходит столь внушительное расхождение в «документах», которые зачастую призваны удостоверить задним числом событие, случившееся три­ста лет назад.

Вполне вероятно, что прежде существовали более точные представления, возможно даже годичные записи, которые церко­вью были впоследствии уничтожены и заменены новой времен­ной шкалой, так что сегодня их реконструкция неосуществима.

Только по наглядным изображениям – например, мозаикам и капителям церквей так называемого романского стиля, – мы мо­жем догадаться, что люди, строившие эти храмы, исповедовали совсем другую религию, чем нам рассказывают сегодня. Изготов­ление истории периода до 1500 года происходило поэтапно. Прежде всего, составлялись списки королей, сводились в опреде­ленную схему и вписывались задним числом в хронику войны и битвы, особенно те, отголоски которых сохранились в живой форме в эпосе. Возможно, еще не изгладились воспоминания о том, как остготы грабили Рим, или как вестготы перешли через Пиренеи, или как вандалы вторглись в Северную Африку и пра­вили оттуда Центральным Средиземноморьем.

В этом смысле «Готские войны» Прокопия, хотя и похожи на роман, но не полностью вымышлены. Произвольно лишь их вре­менное расположение, потому что «Хроники» эти, как и все текс­ты, пришедшие к нам из Византии, – не могли быть написаны ранее эпохи Возрождения.

Зарождение Германской империи отнесено к 911 году н. э., а обе битвы против «венгров» – к 933 и 955 гг.: отличный пример значения символики чисел, прежде всего, числа 11. Датировка лет правления Отгона III (999-1001) также носит символический ха­рактер. Как раз к этому времени все «хорошие» христианские го­сударства от Исландии до Венгрии уже были (задним числом) христианизированы. Около 1500 года (год рождения Карла V) ве­хой европейской истории был объявлен 1000 год. Такие 500-лет­ние прыжки случались и в других случаях.

На той же временной оси завоевание Иерусалима персами –историографическое общее место, важная тема, спроецированная в Библии на Санхериба, – помещено на отметку «614 год». Мысль Иллига о том, что оба события («сдача» Иерусалима в 614 году и основание Германской империи в 911 году) должны были про­изойти одновременно, – кажется мне произвольной. Исключение лежащих между ними «фиктивных» 297 лет – это бессмысленная игра с датами и «фактами», которые и так уже вымышлены и нигде не находят подтверждения (схожим образом развлекаются члены Общества Шерлока Холмса в Лондоне: они увлеченно спорят о да­те рождения их героя, прекрасно зная, что он никогда не сущест­вовал в действительности).

Научно аргументированная перебранка по поводу вымышлен­ной истории имеет то преимущество, что при этом не нарушаются академические правила игры. Однако 800 год (коронация Карла Великого) и 814-й (его смерть) – даты не более правдоподобные, чем, скажем, 325 год – созыв первого Вселенского христианского собора или 604-й – смерть папы Григория Великого, обратившего в христианство Англию. Внутри фиктивного временного про­странства все подобные даты относительны; если же начать искать соответствия с чуть более правдоподобной временной шкалой, на­пример, мусульманской, то вышеупомянутые примеры датировки будут выглядеть просто абсурдно. Поэтому положения Иллига не­верны как с точки зрения академической науки, так и «рекон­структоров времени», систематически отвергающих его неглубо­кие выводы .

Я могу в двух словах резюмировать, как Иллиг сконструировал свое ошибочное заключение: он утверждает, что между августом 614-го и сентябрем 911 –го лежит временная лакуна, этого времени не было. Иллиг «вырезает» его из хронологической шкалы, соеди­няет между собой возникшие таким образом концы и заявляет: те­перь все сходится. Если же, например, оказывается, что в «фан­томное» время существовали какие-либо строения, то они якобы созданы либо до, либо после лакуны. Подобная операция стала возможна после того, как Нимитц обнаружил ошибку дендро-хронологов. Не найдя в древесных кольцах, используемых, напри­мер, в Центральной Европе для датирования по кольцам, соответ­ствия письменно зафиксированным эпохам (VII, VIII и IX вв.; кстати, их очень мало и для так называемой эпохи Великого пере­селения народов), – они заполнили пустые места анализом срезов и колец иных деревьев из других местностей . Эпоху, не соответ­ствующую древесным кольцам, Нимитц назвал «фантомным» вре­менем. Иллиг, подхватив эту мысль, применил ее к историогра­фии и развил положения, абсурдностью своей превзошедшие даже традиционную историографию.

Можно ли предположить, что официальные историки, и осо­бенно церковь, выработали своеобразную упреждающую страте­гию реакции на критику их утверждений? Кое-какие события на­водят на эту мысль .

Обе древнехристианские таблицы якобы VI века с проставлен­ными точными датами в Музее археологии г. Кадиса (Испания), которые я еще в 1997 году публично объявил фальшивками, были удалены из экспозиции и заменены двумя фресками, изобража­ющими римский рыбозасолочный цех и маяк в Кадисе. Надо же, какая скорость!

Это напоминает случай с Эмилем Хюбнером, о котором я уже писал в разделе про фальсифицированные надгробия (гл. 5). Пос­ле его критических расспросов некоторые надписи, представлен­ные, кстати, и в каталоге, – тоже оказались разрушенными. В му­зее Овиедо (Испания) на одном саркофаге я видел датированную надпись, буквы с которой были сбиты совсем. Это должно было произойти совсем недавно, потому что на фотографии, продавав­шейся в торговом зале музея, та же надпись была вполне четкой и хорошо читаемой.

Еще один пример: имена мучеников в церкви города Медина Сидония, просто обрубленные зубилом.

Или, наконец, таблица Пейтингера, удаленная с выставки «Франки» (ее можно увидеть в каталоге этой выставки) после мо­его критического доклада (октябрь 1997 г.).

Интересно, когда из музея в Кадисе снова вынесут финикий­ский женский саркофаг? Десять или двадцать лет назад музей по­шел на огромные затраты на его изготовление, и саркофаг благо­родной супруги был помещен рядом с саркофагом финикийца (что, кстати, было предпринято для того, чтобы иметь предлог требовать финансирование для полной перестройки всего здания музея).

В Национальном археологическом музее в Мадриде экспони­руется множество поддельных готско-христианских надписей. Они наверняка тоже вскоре исчезнут. Важнейшие из них в июне 1999 г. я зарисовал и сфотографировал, потому что по подделкам иногда бывает понятно, что хотят скрыть или изменить.

Не следует, однако, полагать, что новое знание о возникнове­нии официальной исторической картины мира распространится со скоростью лесного пожара и приведет к скорому пересмотру ис­ториографии. Скорее я могу предположить другое: на свет будут извлечены контраргументы, к которым за ненадобностью раньше не прибегали. Будут опубликованы многочисленные С14-датировки, долженствующие подтвердить традиционную историческую картину мира. Поэтому год, когда Нимитц и Иллиг сообщи­ли в Германии о своем открытии фантомных лет (1991), целесооб­разно было бы рассматривать как некую веху: все, что писалось после этого, – например, католическая критика подлинности свя­того Бенедикта, – есть реакция, попытка локализовать поврежде­ние, заткнуть дыру в плотине. Во всяком случае, нужно ожидать жарких дискуссий и не рассчитывать на то, что они будут оставать­ся исключительно в рамках научной корректности.

Мне кажется весьма интересным тот факт, что в последнее вре­мя отовсюду поступают сведения о параллельных исследованиях со сходными результатами, как, например, посмертно опубли– ,кованная лекция Флюссера, в которой он просто вычеркивает 1200 лет между античностью и Ренессансом, заменяя их 200 года­ми. Итак, история укорачивается ровно на тысячу лет. Редактор при этом отмечает: «написано самое позднее в 1982-м». То есть всего через несколько лет после начала исследований Маркса и Хайнсона. Иллиг узнает об этой работе Флюссера только в 2000 го­ду непосредственно от вдовы ученого, причем он сообщает, что текст был впервые опубликован в 1993 году. Сведя работу Флюс­сера к ядру, к самой сути, мы обнаружим в ней идеи, высказанные Христофом Марксом и Томасом Римером. В других работах Флюссера мы не находим следов его интереса к этим проблемам. Для людей, усвоивших новые идеи об историотворении и ана­лизирующих с их помощью прошлое, одним из главных вопросов становится вопрос о прототипах. Если Барбаросса послужил про­тотипом императора Отгона III, а из них обоих, как амальгама, возник Карл Великий, значит ли это, что сам Барбаросса, дедуш­ка Фридриха II, должен был быть реальным лицом? Какие черты были взяты у него и переданы предшественникам, что представ­ляли собой сами предшественники? И кто послужил прототипом для Барбароссы?

С античностью дело еще сложнее. Из каких реальных лично­стей был сотворен Цезарь? Какие исторические события лежат в основе Галльской войны? В высшей степени интересно было бы разобраться в возникновении «исторического» Христа. Однако здесь мы вряд ли когда-нибудь выйдем за рамки догадок и пред­положений.

Обращаясь в критической реплике к сторонникам «новой хро­нологии», Петер Винцелер отмечает, что прототипы для Христа существовали уже давно: «повторяющиеся убийства священника Иисуса (Ясон) в позднеперсидское время и время Маккавеев уже Юлием Веллхаузеном были распознаны как дублеты».

Винцелер отваживается шагнуть на несколько шагов дальше, чем Иллиг с Хайнсоном: он обнаруживает, что в некоторых местах европейской средневековой историографии «возникает лакуна в 600 лет. Ренессанс позволяет предположить, что едва ли Платон жил много ранее христианских апологетов III века (как, например, Ориген). Аристотель немногим ранее арабских переписчиков» .

Если проследить за развитием архитектурных стилей и, прежде всего, за духовно-историческими процессами, то не остается ни­какого временнбго зазора между исчезновением этрусков и воз­рождением Тосканы в «XI веке»; оба эти события смело можно располагать рядом. Ганс Мюлештайн (1957) убедительно показал, как из павликиан и богомилов зародились демократическое дви­жение северной Италии и катары западной Франции. Версия о су­ществовании раннего католического христианства в высшей сте­пени недостоверна. Возникновение византийской церкви проис­ходило примерно в то же время, и славянская миссия – видимое тому подтверждение.

Скорее всего, историческую картину мира можно было бы луч­ше всего себе представить, изучая развитие законов, по салическо­му праву или «Зеркалу Саксонии» Эйке фон Репговса; такие текс­ты были повсеместно востребованы, к ним, за советом, обраща­лись ежедневно. Вот, возможно, тот опорный пункт, от которого можно было бы начать осторожное, шаг за шагом, движение в сто­рону реконструкции истинной картины прошлого. Хотя точное установление хронологического порядка пока еще не представля­ется возможным.