– Сисадмин умер! – выпалила запыхавшаяся секретарша Мэри. – Очередная утренняя шутка? – не поддался я.– Какая шутка, Евгений? Я только что звонила Алексу, и мне на том конце сказали, что он мертв, – ответила она.Я огляделся. Этаж напоминал потревоженный муравейник. Вроде бы все находились на своих местах, но кто разговаривал с соседом, кто просто оглядывался вокруг – тревога витала в воздухе. Система мгновенных сообщений уже разнесла эту странную новость. Джек, наш вице-президент, откинувшись в кресле, смотрел прямо мне в глаза, всем своим видом показывая, кого именно он собирается сделать козлом отпущения.Я направился к нему:– Уверен, что это какое-то недоразумение. Во-первых, Алекс был вчера в полном здравии. Во-вторых, он живет один. Насколько мне известно, никто, кроме него самого, трубку поднять в квартире не мог.– Меня не интересуют твои домыслы, – остановил он меня. – Тестирование двигателей, а значит, и наше участие в гонке Формулы Эн в Лонг Бич – под угрозой. Кстати, а чьей инициативой была установка новой программы?– Это я предложил, – обреченно вздохнул я. – Но ведь мы давно говорим о необходимости беспроводного соединения гоночных машин с сервером. Теперь мы сможем снимать показания приборов автоматически. После предварительного забега мы будем знать все о том, как ведут себя машины на этой трассе. Ну и, скажем, сколько бензина понадобится. Ведь залить его больше – означает сделать машину тяжелее и не выиграть, залить меньше – риск не дойти до финиша совсем. Перед нами открываются новые горизонты.– Ну конечно, а вместо горизонтов теперь даже с паролями какая-то ерунда происходит. Весь отдел контроля качества простаивает. Ты в курсе, когда гонка?– Ну, а кто же не в курсе-то? – промямлил я.– Вот и разбирайся, как хочешь. Но если ты или твой сисадмин, живой он или мертвый, сорвете гонку, считай, что ты – безработный, – подытожил Джек.Я вернулся к своему рабочему столу. Взял телефон и набрал Сашкин номер. Но трубку на том конце никто не поднимал. Набрал мобильный. Тот же результат. Тут под ложечкой у меня засосало. Делать было нечего, и я направился к нему домой.