Его руки крепко сжали женские ноги, ощущая под пальцами бархатность нежной кожи. Словно самый дорогой шелк, к которому грубо прикасались когти дикого зверя. Он резким движение закинул их себе на плечи и заставил ее скрестить в замок за своей шеей. Да, и принуждение это было лишь видимое, ведь Сара сама с радостью проделала эти нелегкие манипуляции. Ей не верилось, что она практически висела в воздухе, опираясь спиной об стену, придерживаемая лишь одной его рукой.

'Сильный мужик находка для женщины, а оборотень тем более.', - вспомнила свою некогда брошенную сестре фразу.

И вот сейчас она получила подтверждение этому. Ее пальцы вцепились в плечи Алека, ища опоры, в то время как его голова спряталась под складками ее юбки. Горячие дыхание обжигало кожу возле тоненьких стрингов, посылая миллионы мурашек возбуждения по всему телу. Легкий стон сорвался с ее искусанных до крови губ. Необоснованная жажда в мужских прикосновениях была бесконтрольной и ненасытной. Одним мимолетным движением руки он разорвал ее трусики, и лоскуток ткани упал на пол.

Освободив себе доступ к сосредоточию ее страсти, он уткнулся в ее промежность своим носом. Алек резко втянул в себя аромат девичьего желания, ощущая, как в его венах закипела звериная кровь. Такого запаха не имела ни одна самка, которую он когда-либо встречал в своей жизни. Даже его пара не пахла так. Пряный сильный аромат отдавался буйством красок и вызовом, призывая его вкусить сладость, поглотить ее суть и сделать своей. Нереально, чтобы человеческая женщина так пахла для него. Это просто не подавалось ни логики, ни законам их природы. Но Алек уже и не мог задумываться об этом и мыслить здраво. Ее аромат ударил ему в голову, как самое изысканное вино, пьяня, искушая и призывая к себе.

Он больше был не в силах сдерживать порыв испробовать ее на вкус. Слишком манящим ее аромат казался его зверю. И уже стало не важно, где они находятся и что она человек. Все стерлось под влиянием это женского дурмана переплетенного с диким вожделением. Как только его шершавый язык прошелся по ее влажной щели, и он ощутил во рту ее сладкий вкус, животное в нем полностью вышло наружу, задвигая остатки разума за стену звериных инстинктов. Остался только безумный порыв взять эту суку, заклеймить своим запахом, поглотить ее экстаз. Его животное было ненасытно. Движения мужского языка стали сильными и напористыми. Он то лизал ее, поглощая ее сочившееся любовные соки, то сосал, втягивая ее плоть в глубоко рот, смакуя ею как неким деликатесом.

- О, Боже, да! - закричала Сара, изнемогая от невероятного ощущения его рта на своей промежности. - А...ле...к!!!

Голова девушки сильно откинулась назад, макушка вдавливалась в твердую стену.Кровь ударила в виски и в ушах зашумело. Лицо заблестело от пота, а зрачки почти закатились под веки. Все постороннее смылось под наплывом сладострастного наслаждения, которое дарил ей этот алчный рот. Интенсивность чувств была настолько сильной, что вызывала дрожь нервных окончаний во всем теле. Ее руки вцепились в его плечи, сжимая под пальцами ткань своего платья, что покрыла его мускулы. И все же этого почему-то казалось слишком мало. Ей хотелось большего, намного большего.

- Еще! Пожалуйста, хочу еще! - она срывала голос и со всей силы стиснула его голову своими ногами.

Зверь недовольно зарычал прямо в ее плоть от требования своей самки. Здесь он был хозяином, и только он решал, как поступить. Его пальцы больно впились в девичьи икру, разрезая ткань выступившими когтями. Контроль, которым Алек всегда так гордился, был бесследно забыт. Зубы во рту выросли, превращаясь в звериные клыки. Он впился ими в ее клитор, причиняя адскую боль, и Сара закричала от агонии смешанной с накатившим безумным экстазом. Это было настоящее сумасшествие. Никогда в жизни она не испытывала такого. Невероятное дикое наслаждение.

- Аааа... Господи! - ее голова бесконтрольно билась об стену на этот раз от конвульсий наслаждения, что стали сотрясать ее, и неожиданный оргазм взорвался в девушке свирепой бурей. - Алек!!!

Еще никогда девушка не кончала настолько быстро и интенсивно. Никогда и ни с кем. Словно он нажал в ней запретную кнопку, которая прорвала платину запретов и наслаждений. И как ни странно эта кнопка несла болезненный привкус. Сара никогда не любила боль, и не понимала этого. До сегодняшнего дня. Потому что сейчас от чувства его зубов на своем интимном месте она просто обезумела.

- Алек... - его имя хрипом вылетело из ее уст, когда ураган блаженства превратился в небольшой дождик.

Но этот доминантный самец еще не закончил с ней. Он наслаждался вкусом соков ее оргазма, которые бурным потоком излились прямо в его рот. Но как только почувствовал, что ее дрожь стихает, он снова провел своим длинным шершавым языком по ее мокрой промежности. Медленно облизывая ее, словно уже был не человеком, а животным, что вычищало свою самочку после совокупления.

- Что ты...о...ах...да...еще...еще, - сначала девушка мимолетно удивилась его возобновившемся ласкам, но его невозможно длинный и изворотливый язык, отодвинул удивление назад, меняя его на новые порции удовольствия.

Он лизал ее щель, двигая языком верх-вниз, вырывая у нее новые порции гортанных стонов от его шероховатости. А после вдруг резко вошел им в ее напряженный канал. Это было невероятное ощущение. Он так глубоко проникал внутрь, что это казалось просто не реальным. Но он делал это. Новый взрыв оргазма прошелся по ее телу, и она забилась в его немыслимых судорогах. Руки, наполненные звериной силой, пригвоздили ее к стене, зафиксировал в этом положении. Когти царапали ее бедра, сжимая их с такой силой, что капельки крови потекли по белоснежной коже, пропитывая тонкую ткань платья. Но эта боль не могла прояснить рассудок девушки, а наоборот продвигала ее к неведомой ранее границе безумия.

Врываясь языком в нее, полностью имитируя половой акт, Алек, умудрялся рычать настолько сильно, что ее нежная кожа вокруг интимного места покрылась мурашками. Ее дурманящие соки, которыми он пропитал свой рот, бежали по его крови, заставляя зверя желать покрыть ее собой. Она была настолько сладкой, и настолько сильно текла в своем желании, словно требовала его член. 'Чертов запрет!', - крутилась ненавистная мысль в его голове. И если бы он только знал, что это не повредит ей, то тут же поставил бы ее на колени и ворвался бы в эту мокрую тугую щель, которая стискивала его язык своими мышцами, словно прося еще большего.

Пряный аромат секса наполнил помещение, стены которого впитывали в себя громкие девичьи крики. Голос Сары уже звучал хрипло, с надрывом, но она не могла заставить себя замолчать. Ей нужно было выплеснуть наружу всю эту мощь, что сотрясала ее тело. Голова ныла от постоянных ударов об стену, а глаза закачивались вверх. Соленые слезы стекали по щекам, смачивая пересохшие губы. Они не были вызваны болью. Просто ее тело было настолько перенасыщено этими феерическими ощущениями, что они вырывались наружу в любом проявлении. В криках, стонах, конвульсиях, слезах.

Словно обезумевший он снова и снова, врывался в нее своим проворным языком, ударяя его кончиком по чувствительной точке. Животное в нем упивалось своей властью над девушкой, которая была полностью покорена им. Больше не было вызывающих слов и вырывающихся движений. Крики Сары постепенно перешли в хрип, а тело размякло, словно силы покинули ее. Он знал, что экстаз был слишком сокрушительным для ее человеческого тела, но зверь желал показать ею всю свою силу, чтобы она никогда не смогла забыть о нем, никогда не смогла бы сравнить его с кем-то и возжелать кого-то другого. Заклеймить ее, оставить метку своего обладания. И после этого Сара навсегда запомнит, как опасно дразнить дикого зверя.

Сделав последний сильный выпад языком, и услышав ее не естественный хрип, он вышел из нее и, повернув голову направо, укусил в набедренную вену. Металлический привкус крови очутился в его рте, заполняя его сознание небывалым доселе экстазом, и Алек впервые в жизни взорвался, кончая в собственные штаны. Его оргазм настолько стряхнул его сознание, что мужчина опустился на пол, падая колени. И вслед за ним Сара сползла по стене. Удерживая девушку одной рукой, вторую он опустил на свой извергающийся в штанах член, и сильно сжал рукой. Вздрогнув от последней струи, мужчина почувствовал под пальцами мокрое пятно.

Невероятное чувство блаженства наполнило его тело и душу, успокаивая довольного зверя. Его язык методично и нежно зализывал место укуса. Он просунул свою руку себе под пояс штанов и увлажнил ее в своем семени. После чего его рука вновь вернулась на тело девушки, поглаживая голое бедро, на котором красовались следы царапин. Алек впитывал в ее кожу свою сперму, жалея, что этот способ был не долгосрочным, и скоро его запах покинет ее поры.

Тело девушки размякло в его руках, а глаза были полузакрыты. Она находилась в своем волшебном мире, почти выскальзывая из сознания. Ее переполняли неистовые ощущения, болезненные и тревожные в одно время, сладкие и греховные в другое. Глаза затуманились, а тело все еще дрожало после интенсивности произошедшего. Бедро ныло от боли, а лоно трепетало от пережитого оргазма. Каждая ее косточка настолько расслабилась, что казалось, она не сможет собрать себя до кучи. И если бы Алек ее не поддерживал, то, что сползла бы вниз растаявшей лужицей.

Алек выпутался из ободранной ткани ее юбки и посмотрел на нее снизу вверх. Поистине картина была восхитительной. Мужчина и не предполагал, что на него так подействует вид ублаженной им женщины. И вот в этот умиротворенный момент осознание его поступка пришло к нему. Он переступил грань. Если оральные ласки еще можно было как-то объяснить, то его укус был верхом слабоумия. Как он позволил этому случиться? Страх побежал по его венам, в которых секунду до этого пылал огонь страсти и наслаждения.

А что если он заразил ее ликантропией? Нет, этого не могло быть. Он лишь слегка прокусил кожу, недостаточно сильно, чтобы изменить ее, в этом он был уверен. Но все же это было грубейшее нарушение их закона. Наказание за такой проступок шло от лишения свободы до казни в зависимости от состояния жертвы. Только факт сцепления служил облегчающим доказательством, но не в его случае. Ведь у него уже никогда не будет пары, потому что его истинная пара вот уже как пять лет мертва.

'Черт возьми, если Дрэйк узнает, что он проделал с сестрой его пары, то просто оторвет ему яйца, а его стаю заберет себе, - промелькнуло в голове Алека'.

Мужчина быстро опустил девушку, ставя на ноги, а сам поднялся. Ее веки дрогнули от этого движения. Взгляд девушки был все еще затуманен экстазом, но в нем уже созревал вопрос. Он, сделав шаг назад от Сары, смотря, как ее ноги подогнулись, и она осела на холодный пол. Еще один шаг и лицо, полное неведанного до этого удовольствие, нахмурилось. Ошеломленный произошедшим, Алек запустил пальцы в волосы, отступая все дальше и дальше. Ее сладкий аромат взывал к нему. Зверь под кожей ревел в желании закончить то, что он начал. Повернуть ее спиной к себе, поставить на колени и грубо покрыть, клеймя собой. Он замотал головой, скидывая это наваждение, и уперся спиною в дверь.

Сара смотрела на него глазами полными смятения. Пытаясь скинуть последствия пережитого наслаждения, она старалась понять, что происходит. Не мог мужчина, который только что подарил ей самый волшебный оргазм в мире, уходить от нее. Не мог. Но он это делал. Она отличила нотки сожаления и страха в его взгляде, и уже открыла рот, чтобы спросить 'какого черта он происходит', когда тихое жестокое слово вылетело из его уст.

-Прости...

-Что? - выдохнула пораженная Сара.

Но мужчина уже повернулся к ней спиной. Быстро схватившись за ручку, он вылетел с помещения, как последний трус. Сара ошарашено уставилась на дверь, не понимая, как с ней могло такое случиться? Вот только что она встретила, казалось бы, идеального мужчину, а он бросил ее посреди предварительных ласк сразу после крышесносяшего оргазма. Ну и что, если дальше они не собирались заходить. Предполагалось, что они потратят еще пару часов на удовлетворение друг друга, а после, поправив одежду, разойдутся как взрослые цивилизованные люди.

В итоге она сидит на полу, жестоко оттраханая его ртом, все еще ощущая негу наслаждения, в то время как он убежал от нее со скоростью света. Урод! Лохматый, паранормальный урод!

Дрожа, девушка попыталась подняться, опираясь рукой на стену. Ноги были слабыми и неустойчивыми, а мысли порхали как бабочки от удовольствия до негодования. Между ног было влажно от пережитого оргазма, настолько, что казалось ее соки текли по ногам. Прическа испорчена, также как и макияж. Вернуться на прием просто невозможно. Да, даже если бы с виду нельзя было сказать, чем она только что занималась, то сверхобаяние мохнатого общества сразу бы раскрыло ее ложь. Поэтому Сару отбросила идею привести себя в порядок в ближайшей уборной, и стараться обмануть тех, кого нельзя провести.

Нащупав на полу свой клатч, она неровной походкой поспешила покинуть место преступления. Выйдя в коридор, девушка осмотрелась, вспоминая, где именно находиться. Когда она поняла, что это помещение может вывести ее к черному входу, которым пользовались слуги, выдох облегчения слетел с ее уст.

Шатаясь, она побрела к выходу. К счастью ей повезло выбраться на задний двор и не на кого не наткнуться, кто бы мог учуять произошедшее с ней. Отойдя от дома в тень деревьев, Сара достала из сумочки телефон и вызвала такси. Монотонный голос диспетчера сообщил ей время прибытия машины, и девушка ничего не оставалось кроме как устало прислонится к дереву и ждать.

Через полчаса заказанное такси наконец показалось возле ворот имения. Даже не смотря на то, что сегодня был прием, его просто так не пропустили на территорию. Водителю пришлось связываться с ней, а ей у телефонном порядке подтверждать, что это именно она вызвала машин. В итоге охранники согласились пропустить его. В другом случае Сара не представляла, как бы доковыляла к воротам в ее нынешнем состоянии.

Таксист странно посмотрел на нее в зеркало заднего вида, но благополучно промолчал. Девушка прекрасно понимала, что выглядела как жертва изнасилования со своим порванным платьем, растерзанной прической и расцарапанными бедрами. К счастью водитель был из числа тех людей, что не лезут в неприятности других, и в полной тишине доставил ее домой.

Тихо крадучись к своей комнате, Сара молилась, чтобы не встретить родителей. И наконец свободно вздохнула, когда закрыла за собой дверь спальни. Да, давно было пора подумать о собственном жилье, но так как жизнь в родительском доме имела свои плюсы для ее лени, А это именно готовка и уборка, которой в основном занималась мама, то и переезд постоянно откладывался. Да и не могла младшая дочь упорхнуть из дома раньше старшей, никак не мог.

Но теперь с этой стороны ей путь открыт. Соня замужем, и все внимание и кудахтанье матери переходит на нее. Поэтому не сегодня так завтра ее могут застать в компрометирующей ситуации, чего девушка никак не желала.

Вздохнув и прижавшись на мгновение к двери, Сара все же на ватных ногах поплелась в ванную. Аккуратно и медленно стягивая с себя порванное платье, стараясь не задеть мелкие царапины, она горестно сокрушалась о дорогой сердцу вещицы. Потому что лучше было горевать о вещи, чем предаваться стыдящим воспоминаниям. Но стоило ей лишь на мгновение прикрыть глаза, навстречу теплым струям душа, как перед лицом так и всплыв образ удирающего от нее мужчины.

Это приводило ее в бешенство, вызывая злость и негодование. Какой бы женщине понравился такой поступок? Какая бы не чувствовала себя растоптанной? И как после этого можно не получить массу комплексов неполноценности? Зная, что сегодня от нее стремительно сбежал самый потрясающий мужчина в ее жизни. Что в ней было не так? Что она сделала не правильно?

Неужели в некий момент ему стала противна ее доступность, и он ощутив презрение решил не заходить еще дальше? А его беглое тихое прости, что прозвучало как гром среди ясного неба. Прости что? Прости, ты не достойна меня. Прости, но твое тело не пришлось мне по вкусу? Прости, я не хочу тебя. Что? Что? Что?

Этот большой знак вопроса поселился в ее мыслях с того момента как это слово сорвалось с его уст. Самое отвратительное слово, которое ей говорили во время секса. Самой разрушительное. Ведь в отличие от него она впервые испытала что-то запредельное. То, от чего ее тело до сих пор пребывало в сладкой истоме, жажде испытать больше и больше. Почти требуя этого. Настолько, что просто хотелось опустить руку и приласкать себя самой. Единственное, что ее останавливало, это понимание, что этого будет недостаточно. Ничего не будет достаточно. И никого.

Да, как он посмел показать ей ворота рая и так жестоко спустить на землю. Затмить собой всех предыдущих любовников, каким бы искусными они не были. Просто в один миг стереть их из ее пометит, оставив лишь свой образ.

Большой плохой волк.

Она просто ненавидит его. Ненавидит и желает.

За своими гневными мыслями Сара и не заметила, как натерла мочалкой кожу до покраснения. Еще немного и она бы раздерла ноющие царапины. Легким движение она провела пальцами по краю раздраженной кожи, а после скользнула пальцами на внутреннюю часть бедра. Нет, не для того чтобы приласкать себя, а скорее из-за любопытства, потому что вспомнила как касались там ее кожи острые на ощущение зубы.

Нахмурившись, она пыталась вспомнить укусил он ее или нет, так как ее воспоминания были затянуты серой дымкой безумного наслаждения. И все же мелькнувшая тогда резкая боль наводила сейчас на мысль, что его зубы пробовали ее плоть. Сара не знала, чем это ей грозило. Заразил ли он ее, сделав оборотнем, или это лишь их привычное поведение во время предварительных ласк. Только двое могли ей ответить на это, и ни к одному она не желала обращаться с таким вопросом. Первым был сам Алек, а вторым ее зять - Дрэйк.

Девушка просто сгорит от стыда, если ей придется о таком спрашивать мужа сестры. Нет, лучше она подождет и посмотрит измениться в ней что-либо или нет. И только если не останется другого варианта, то тогда обратиться к Дрэйку.