– Зал презентации «Достоинство величия»! – торжественно провозгласил менеджер, и, словно аккорд грандиозного оркестра, бравурное многоголосое эхо вторило ему.

Димон стоял под куполом роскошного, нет – наироскошнейшего из всего, что способна вообразить фантазия, зала, уходящего вверх капителями драгоценных малахитовых и ониксовых колонн, распахнувшего во все стороны колоннады нефов и коридоров, залитых феерическими иллюминациями.

Ноги Димона утопали в нежном ворсе драгоценного, испещрённого изящнейшим орнаментом ковра, покрывавшего большую часть инкрустированного великолепными мозаиками пола. Вдоль стен стояли мраморные и бронзовые скульптуры, сами стены были украшены огромными мозаичными панно, по тонкости проработки деталей и реалистичности мало уступавшими цифровым фотографиям.

– Типа, как в Питере, в Исаакиевском соборе, – вспомнил прошлогоднюю поездку с классом на каникулах Димон, – только тут, пожалуй, покруче!

– Не то слово, несравненно круче, – поморщился напыщенный менеджер, – то строение даже сравнивать нельзя с этим ни по величию, ни по содержанию!

– Что значит по содержанию, я не понял? – спросил Димон.

– То религиозное здание в Петербурге посвящено другой Личности, бр-р! – передёрнулся Тофик, – а это вам!

– Кому нам? – опять не понял Димка.

– Вам, Дмитрий Сергеевич! Лично вам! Посмотрите! – менеджер указал на ближайшую мраморную фигуру.

Димка подошёл к ней и ахнул: молодой римский император, в изящных доспехах, вальяжно облокотившийся рукой на обломок коринфской капители и державший в другой руке свиток с законами, имел явно черты лица Димона, даже его задумчивое выражение в точности копировало обычное выражение физиономии Димки, озадаченного заглючившим компом.

– А как вам вот эта конная статуя, – томно прошелестел над левым ухом Димки Тофик, – по-моему, она превосходна!

Димка посмотрел налево. Перед ним вздыбился на задних ногах великолепный бронзовый конь с уверенно восседавшим на нём бронзовым Димоном, в латах, с открытым забралом и воздетым над головой мечом.

– А эта фреска? – голос Тофика наполнился приторностью.

Фреска изображала сцену охоты в африканской саванне. Смелый охотник, в котором Димон безошибочно опознал самого себя, метким выстрелом хладнокровно поражает в упор гигантского льва с широко разинутой клыкастой пастью.

– А вот эта? – сладко прошептало из-за левого плеча.

Другая фреска была картиной морского сражения военного корабля с пиратским фрегатом. Стянутые вместе абордажными крюками, суда представляли собой единое поле боя, уже завершавшегося полной победой моряков в красных мундирах, добивающих остатки морских разбойников. Молодой красавец адмирал, сияющий огненно-рыжей шевелюрой, с наскоро перевязанной левой рукой, правой рукой освобождал от верёвок привязанную к мачте пиратского корабля черноглазую красавицу с густыми каштановыми волосами и глубоким декольте, восхищённо смотрящую на своего освободителя. Естественно, в адмирале Димон узнал самого себя.

– А эта?

Следующая картина показывала роскошный восточный дворец, где в великолепном зале величественно восседал на драгоценном троне в окружении трепетно-подобострастных придворных молодой рыжеволосый повелитель, снисходительно созерцающий завораживающий танец полуобнажённых рабынь.

– Тофик! – повернулся к менеджеру Димон. – А почему здесь везде я?

– Потому, что вы здесь самый главный! Потому, что вы здесь самый важный! Вы здесь персона номер один! Вы здесь хозяин и повелитель! Вы здесь божество! Здесь вам доступна вся полнота власти и вы можете вкусить любое поклонение! Разве не такие картины, – Тофик указал мохнатой лапкой на фрески, – вы рисовали прежде в своем воображении?

– Ну, и такие тоже, – смущённо потупился Димон.

– Вот видите! – воскликнул менеджер. – В той жизни вы могли лишь тайно мечтать о том, что стало доступно вам здесь, в нашем Терминале! Любая форма самореализации во владычестве над другими людьми, любая слава и любые почести! Здесь ваше царство и господство!

– Это как? – растерялся Димка.

– А вот так! Маленький «тест-драйв»! – Тофик хлопнул в ладоши. – Для начала вы падишах!

Тотчас же, по звуку хлопка, раскрылись ближайшие к ним двери, украшенные тончайшими перламутровыми инкрустациями и они вошли в только что виденный Димоном на фреске великолепный тронный зал.

– Слава Владыке! Слава! Слава! Слава! – прогремело многоголосое приветствие, переходящее в шелестящий шум множества падающих на колени людей.

Димон, сопровождаемый юлящим у ног Тофиком и следующим в некотором отдалении сзади Вестником, шёл по мягкой ковровой дорожке, усыпаемой перед ним лепестками благоуханных цветов шестью едва прикрытыми полосками тканей юными рабынями, смиренно пятящимися в полупоклоне.

Сам Димон был облачён в расшитый золотом бархатный восточный халат и изящные шёлковые одеяния, препоясан драгоценным золотым поясом, усыпанным изумрудами и рубинами. Голову его украшал пышный тюрбан с громадным бриллиантом в платиновой оправе надо лбом. Ноги его были обуты в туфли из мягчайшей кожи с загнутыми вверх носами.

Громадный зал был полон коленопреклонённого народа. Две шеренги вооружённых копьями и мечами «тофиков» в блестящих восточных доспехах охраняли проход, ведущий к возвышению, увенчанному троном из слоновой кости, целиком покрытым хитрыми резными орнаментами с вкрапленными в них драгоценными камнями.

Тофик указал на трон Димону: – Вам сюда, владыка!

Димка поднялся на возвышение и неловко вскарабкался на высокое седалище.

– Ну! Чё дальше делать-то? – тихонько спросил он у примостившегося в его ногах на низком пуфике менеджера.

– Как что? – удивился тот. – Повелевайте! Распоряжайтесь! Судите! Казните! Пытайте, если хотите! Творите волю свою! Для того вы и здесь!

– Кого судить? – не понял Димка.

– Как кого? Да вон их, поданных ваших, ваших рабов! Делайте с ними, что вздумается! Здесь можно всё!

– Всё? – недоверчиво спросил Димон. – А ну-ка пусть они все попрыгают на левой ноге!

– Слушаю и повинуюсь! – низко поклонился Тофик и объявил: – Слушайте повеление владыки! Всем прыгать на левой ноге!

Мгновенно, словно волны заколыхались, стали подниматься и опускаться головы бесчисленной покорной толпы, с мерным топотом исполнявшей Димкино дурацкое приказание.

– Хватит! – изумленно крикнул Димон. Подскакивание прекратилось.

Внезапно в гуще толпы раздался сдавленный шум, чей-то испуганный крик, и тут же два стражника выволокли перед Димоном извивающегося парня с заломленными за спину руками и швырнули его навзничь, прижав к ковру остриями копий.

– В чём дело? – обратился к Тофику Димон. – За что это его?

– Владыка! Он дерзнул ослушаться вашего приказания! – изогнувшись в подобострастном поклоне, отвечал менеджер. – Он вместо подпрыгивания лишь приседал, не отрываясь от земли! Он достоин кары! Прикажите его казнить!

– Как казнить! Ты чё, офонарел? За что? – удивился Димка.

– Ну хотя бы выпороть плетьми или отрубить ему ноги для устрашения остальных! – убеждал Тофик. – А лучше снять с него кожу и выставить на жаркое солнце, на мух и слепней! Таковы традиции всех восточных правителей!

– Ну и хрен со свёклой с такими традициями, да и с этими восточными правителями тоже! – обозлился Димон. – Не хочу я этой зиберботской экзотики! Пошли отсюда!

– Как прикажете, повелитель! – смиренно согласился Тофик. – Хрен так хрен!

Они вновь оказались под куполом храма-дворца, окружённые статуями и фресками.

– Мне кажется, вам надо попробовать арийский вариант! – промолвил менеджер. – Судя по изображению на вашей футболке, высокий дух высшей расы вам не чужд!

Распахнулась другая, дубовая, с литыми бронзовыми орлами дверь и Димон оказался на застланных кроваво-красным ковром ступенях какого-то громадного серого здания. Перед ним расстилалась площадь, заполненная выстроившимися в строгом порядке войсками. Тысячи «тофиков» в парадных немецких мундирах времён третьего рейха сверкали тёмными очками из под начищенных рогатых касок, вытянувшись «по струнке» и придерживая руками в белых перчатках тускло поблёскивающие «шмайсеры» М-40.

Димка посмотрел на себя. Он был одет в щёгольский грязно-серый френч, препоясанный портупеей с увесистой кобурой. Козырёк фуражки нависал над бровями, ноги обнимали высокие похрустывающие сапоги. Черные лайковые перчатки туго облегали кисти рук.

– Нашему фюреру Даймону! Зиг! – прокричал Тофик, затянутый в чёрную форму офицера СС, и сверкающий серебряным черепом на высокой фуражке.

– Хайль! – громыхнула площадь в ответ.

– Зиг!

– Хайль!

– Зиг!

– Хайль!

Димка вздрогнул от ощущения страшной мертвящей силы, идущей от выстроенных на площади полков.

– Мой фюрер! – щёлкнув каблуками и протянув руку в фашистском приветствии, отрапортовал Тофик. – Преданные вам войска готовы к исполнению любых ваших приказов!

– А чё приказывать-то надо? – шёпотом спросил Тофика Димка. – Чё с ними вообще делают, с войсками этими?

– О! Я понимаю! Мой фюрер ещё не освоился в новом качестве! – кивнул «эсэсовец» Тофик. – Для начала можно провести парад или факельное шествие!

– Ну, давай парад, – согласился Димон.

– Ахтунг! Ахтунг! – прокричал менеджер в гормкоговоритель. – Наш фюрер объявляет парад! В колонну повзводно становись! Шагом марш! Хайль, фюрер!

– Хайль! Хайль! Хайль! – прогремела в ответ площадь.

Невидимый оркестр грянул какой-то бравурный немецкий марш, стройные ряды серых мундиров чеканно загромыхали кованными сапогами по брусчатке площади. Проходя мимо возвышения, на котором стоял новоиспечённый «фюрер» Димон, марширующие «тофики» вскидывали правые перчатки в римско-нацистском приветствии.

– Поприветствуйте свои войска, мой фюрер! Помашите им рукой, они счастливы будут видеть вашу благосклонность! – Тофик-«эсэсовец» дышал энтузиазмом.

– Чё-то неохота, – Димка спрятал руку в карман френча, – ну а дальше-то что?

– Дальше – посещение мест особой концентрации вашей власти! – вытянувшись отрапортовал менеджер. – Прошу, мой фюрер, машина подана!

Прямо к ступеням мягко подкатил открытый ретро-кабриолет «Мерседес» с шикарными кожаными диванами и серомундирным «тофиком» за рулём. Димка оглянулся на Вестника. Тот молча кивнул. Тогда, спустившись по кроваво-красным ковровым ступеням, поскрипывая сверкающими голенищами, Димон подошёл к автомобилю, вошёл в распахнутую перед ним услужливым Тофиком дверь, плюхнулся и развалилися на роскошном заднем сиденьи. Кабриолет тронулся.

– Мой фюрер! Здесь вы сможете ощутить максимально возможную силу своей власти! Здесь все повинуются любому движению ваших бровей, самые изощрённые фантазии становятся здесь реальностью! Миллионы душ будут вздрагивать от одного вашего взгляда! – развернувшись вполоборота с первого сиденья, вещал вдохновенный менеджер-«эсэсовец». – Посмотрите! Мы въезжаем туда, где вы можете компенсировать все обиды и неудачи своей прошлой жизни!

Автомобиль остановился перед высокими мрачными воротами, охраняемыми стандартными «тофиками» в немецких мундирах с автоматами наперевес, сразу же вытянувшимися при виде Димона и, выбросив вперёд ладони в перчатках, заоравшими: – Хайль, фюрер!

Сверху над аркой ворот готическими буквами была выбита надпись «Каждому – своё!»

Автомобиль въехал в распахнувшиеся ворота и остановился посреди широкой, освещенной со всех сторон прожекторами, словно выжженной пустой площади. Во все стороны от неё ровными бесконечными рядами расходились теряющиеся у горизонта бараки грязно-коричневого цвета с приземистыми крышами и зарешеченными окнами, разгороженные между собой столбами с колючей проволокой, натянутой на электроизоляторы.

По многочисленным дорожкам, низко пригнув головы, полурысцой на цыпочках передвигались длинные вереницы людей в изорванной полосатой одежде, катящих перед собою грубо сколоченные деревянные тачки, наполненные крупными камнями.

Время от времени кто-нибудь из них падал в изнеможении и тут же к упавшему подскакивали охранники-«тофики» в серых мундирах, которые ударами сапог и плетей поднимали упавшего на ноги и заставляли идти дальше. Слева от приехавших видны были длинные здания с множеством дымящих высоких труб. Картинка выглядела мрачноватой.

– Это чё, типа, Освенцим что-ли? – с ужасом сделал открытие Димка.

– Что вы, мой фюрер! – осклабился из под эсэсовской фуражки Тофик. – Освенцим был всего лишь нашим маленьким филиалом! Конечно, мы успели реализовать в нём некоторые разработки Терминала, но эти русские сорвали нам прекрасные перспективы всемирного развития! Хотя их собственный ГУЛАГ – тоже творение наших умов! Кстати, его прототип здесь по соседству! Не желаете ли взглянуть?

Димка не успел ответить. Неожиданно невдалеке показалась группа фигур в офицерских мундирах. Остановившись шагах в пятидесяти от Димона с Тофиком, они стали что-то оживлённо обсуждать. Затем один из них, одетый в точности по подобию Димки – «а ля Гитлер» – засмеялся и хлопнул по плечу своего «адьютанта-тофика» в эсэсовском мундире.

Они, смеясь подали друг другу руки и, после крепкого рукопожатия, «адъютант» отцепил от пояса планшет, раскрыл его и протянул «Гитлеру» какую-то бумагу, которую тот, не глядя, подписал.

Мгновенно окружавшие их «охранники» схватили «Гитлера» крепкими лапами, сорвали с него «гитлеровский прикид» и, нещадно избивая (причём «адъютант-эсэсовец» усердствовал более всех), поволокли за ноги к ближайшему бараку.

– Подождать не могли, уроды...– тихо проскрипел зубами Тофик за спиной у Димона.

– Что ты сказал? – обернулся к нему Димка. – Слышь, а чего это они с ним сделали и за что?

– Самозванец! – небрежно отозвался менеджер. – Дерзнул посягнуть на место, предназначенное только вам! Вы теперь сами видели, как жёстко пресекается малейшее непочтение к вашей власти, мой фюрер!

– А что он там такое подписал? – не унимался Димка.

– Да так, одну бумажку... – замялся менеджер.

Димка посмотрел на стоящего в стороне Вестника, тот кивнул. Димка внимательно проговорил в уме призыв из пяти слов, и, глядя в упор на внезапно покорёжившегося Тофика, чётко произнёс:

– Отвечай, менеджер Тофик, этот человек сейчас сделал Главный Выбор и подписал Акт Решения?

– Так точно, мой фюрер! Вы необычайно проницательны, – сдавленно просипел «эсэсовец».

– Я хочу поговорить с одним из них! – решительно заявил Димон, показывая на понурую вереницу заключённых.

– Имеете право, – отвёл взгляд менеджер.

Димка решительно зашагал к людям, одетым в полосатые рубища, и остановился напротив одного из измождённых узников. Тот, очевидно ожидая удара, присел, в ужасе закрыв лицо руками.

– Послушайте! Я не причиню вам вреда! Ответьте мне только на несколько вопросов! – осторожно взял его за плечо Димон. Человек выпрямился и робко вышел из строя.

– Что вы хотите узнать, господин?

– Ты кто, давно умер?

– Меня звали Сильвио Куорнеро, я умер от рака в одна тысяча девятьсот восемьдесят четвёртом году. А сейчас какой год?

– Две тысячи седьмой!

– Всего двадцать три года! Я думал, прошло уже лет триста...

– Ты как сюда попал?

– Как все, подписал Акт Решения, как вон тот парень, которого только что в пыточный барак поволокли!

– Пыточный барак? Здесь что, ещё и пытают?

– Ещё как, такую боль в той жизни и представить себе было нельзя! Здесь всех, вновь поступивших, через тот пыточный барак проводят, в котором им самим других пытать понравилось, пока они фюрером себя воображали...

– И ты тоже других пытал?

– Пытал... Я в фашистов с детства играл, мой отец служил офицером у Муссолини. Он всегда говорил, что фашизм – это правильная идея, что фашисты бы всем миром управляли, если бы Гитлера евреи не подставили. А я, дурак, верил... Отец мой тоже где-то здесь, здесь полно бывших фашистов. И тех, кому фашизм по душе был...

– А что за трубы там дымят?

– Это крематории. Там самых извергов жгут, эсэсовцев бывших, палачей, карателей, ещё иезуитов и инквизиторов. Всех, кто других людей в огонь отправлял.

– Да разве можно здесь кого-нибудь сжечь? – удивился Димон. – Здесь же, как я понял, всё вечное?

– Сжечь нельзя, а жечь можно. Вечно жечь. Ты читал Библию?

– Нет, не читал.

– А я читал... Там про огонь неугасаемый написано. Так вот он, этот огонь, вон в тех зданиях...

– Значит, опять разводка всё это! Обещают, гады, безграничную власть, а делают тебя ничтожным рабом? – Димон задумчиво поскрёб затылок.

– Мы сами сделали себя рабами! Я Библию читал, я знал, что такое добро, но я возлюбил зло, я сам Гитлера своим идолом сделал! Я забыл, что в Библии есть закон, по которому каждый получит то, что он давал другим и совершаемое зло возвратится к тому, кто его совершал. А когда меня привели сюда, то я сам решил фюрером стать, чтобы здесь властвовать, чтобы людей мучить, чтобы страх в чужих глазах видеть и этим страхом наслаждаться! Сам ради этого добровольно Акт Решения подписал. Теперь вон те твари моим страхом и моими мучениями наслаждаются! – Сильвио кивнул в сторону «тофиков» в серых мундирах и поник головой. – Ты не будь дураком, не подписывай здесь ничего!

– Не буду!

– Прощай!

– Прощай!

Сильвио поднял свою тачку с камнями и вновь рысцой покатил её дальше, пригибаясь под злобными взглядами «охранников».

Димка повернулся к поджидавшим его Вестнику и менеджеру. Тофик уже был в своём обычном «гражданском» обличье.

– Как я понял, идём дальше? – спросил он.

– Ты правильно понял, – угрюмо пробурчал Димка.

– Всё ещё впереди! – оживился Тофик. – Прошу пожаловать в «Царство Эроса»!

Словно тяжёлый парчовый занавес поднялся перед ними и...