Моя семейная жизнь сломалась от одного-единственного телефонного звонка. Бывает и не такое в нашей жизни: хорошо известно, что спина верблюда выдерживает М соломинок и ломается под соломинкой за номером М + 1. Я навсегда запомнил этот эпиграф к толстой книжке, когда-то купленной на Арбате. У книжки этой было весьма многообещающее, отдающее древней библейской мудростью название: «Теория Катастроф».

Тем вечером к нам заехал Сергей, и предложил выпить за день рождения своего сына. Сергей к тому времени успел прожить в Америке почти месяц, он пока что обитал у друзей и, в ожидании скорого приезда семьи, активно, но безуспешно занимался поисками квартиры.

Вполне уважаемый повод для принятия внутрь алкоголя, день рождения, да еще и законорожденного сына, все же вызвал негодование супруги. Она отозвала меня на кухню и в очередной раз заявила, что ей надоели мои друзья и собутыльники, что меня ждет плохой конец, и что если я не прекращу, не образумлюсь и …

Ох, Господи! Скажи мне, если бы я ее тогда послушал, может быть, был бы сейчас счастлив? Нет? А вдруг? Ты же наверняка знаешь, что такое счастье, седобородый. Признайся, ты не в состоянии контролировать жизни миллиардов человеческих существ, расплодившихся на планете. Задача твоя была куда более проста в те добрые, старые времена. Да чего там, ты даже Адама с Евой не смог обуздать. Слушай, Бог, кстати, меня ужасно интересует, как это от Адама с Евой произошли азиаты? Их ведь уже миллиард с лишним. А твоего избранного народа, судя по последней переписи населения планеты, всего осталось миллионов пятнадцать. Так куда же ты смотрел, если ты есть? Или это просто естественно-научные мутации?

Не успели мы выпить первую стопку, как раздался настойчивый телефонный звонок. Так всегда бывает, когда вдруг начнется интересный фильм по телевизору, или, проголодавшись, сядешь за стол, подцепишь на вилку первый кусок, и… За это я недолюбливал телефон. Но трубку все-таки снял.

В ней что-то потрескивало, я с досадой посмотрел на поднесенную ко рту рюмку, и решил завершить начатое. Эта вполне понятная человеческая слабость, возможно, все и решила.

– С вами говорит оператор компании Эм-Си-Ай, Чикаго, штат Иллинойс. – неожиданно прорвался сквозь шумы женский голос. Вы будете разговаривать с Эндрю Бо-Родин?

– Ах, ну да, конечно, – растерялся я. – Серега, представляешь, Андрюха Бородин звонит. – В груди у меня уже разлилось приятное, расслабляющее тепло. Я начинал любить все человечество без исключения. Неожиданно, пока в трубке надрывно пели электронные цикады, я почувствовал себя маленькой капелькой плесени, покрывающей поверхность Земного шарика. Действительно, представим себе, что мы попали куда-нибудь на Альфа Центавра. В коридорах ползают инопланетяне с щупальцами. Летают стрекозы с размахом крыльев в три метра. Да рядом с ними любой Австралийский пигмей с бумерангом и со слезящимися глазами покажется мне роднее всех родных! Почему-то вслед за пигмеем я вспомнил о лошади Прежевальского, Монгольских степях, иероглифах, сопках Манчьжурии и спящих в них героях. И о том, кто, согласно изрядно устаревшей школьной программе, был и теперь живее всех живых.

– Спасибо за пользование Эм-Си-Ай, – в трубке снова зашипело, потом щелкнуло и забулькало, как будто кто-то откупоривал бутылку пива и жадно пил из горлышка.

– Андрей? Откуда он взялся, надо же? Привет ему от меня передай! – Сергей с аппетитом вцепился зубами в ляжку зажаренного цыпленка.

– Он недавно приезжал, как раз на мой день рождения. Раздобрел, и ты знаешь, кажется образумился. Алло? – Андрея не было слышно, потом в трубке что-то пискнуло. – Алло?

– Добрый вечер, – голос Андрея был слегка растерянным. – Извини пожалуйста, что я тебе звоню. У вас там не очень поздно? – Мой собеседник отчетливо звякнул чем-то стеклянным, сделал глоток и беззастенчиво рыгнул прямо в телефонную трубку.

– Да нет, что ты, – я подмигнул Сергею. – Ты знаешь, у меня сейчас Сергей в гостях. Еще его не забыл? Он ведь у тебя руководителем диплома был…

– Сергей? Ну надо же… Привет ему огромный. Слушай, здесь такое дело… – Андрей замялся. – Ты только извини, мне больше не к кому обратиться. Понимаешь, я лечу из Вашингтона в Сиэттл, меня там на работу приглашают. И надо же такому случиться, я машинально засунул бумажник в чемодан, а его потеряли. Чемодан, то есть, не бумажник. Вернее, бумажник тоже потеряли, вместе с чемоданом. Ты еще успеваешь следить за ходом моих мыслей? – В Чикаго снова забулькало.

– Да, более или менее, все понятно, чего уж тут разбираться. Ты – типичный представитель потерянного поколения.

– Ну да, – Андрей запнулся, не в силах осознать всей глубины моего исторического обобщения. – Я совершенно без всего остался – ни денег, ни документов. Сейчас, подожди секунду – В телефоне булькнуло. – Ты бы не мог мне дать номер твоей кредитной карточки? Я как только приеду, сразу же свои счета восстановлю и деньги отдам. Мне буквально на пару дней, если это тебя только не затруднит.

– Ну, конечно, о чем разговор, – нерешительно промямлил я, еще с секунду посомневавшись, но уже нащупывая бумажник. – Записывай…

– Спасибо тебе огромное, – в голосе Андрея почувствовалось явное облегчение. Да, вот еще, – Андрей снова смутился. – Чтобы я мог как-то рассчитывать свои финансы, какой у тебя кредит? Знаешь, мне, может быть, придется за гостиницу платить, пока я квартиру не сниму, прожить пару дней.

– Да не волнуйся, кредит огромный, чуть ли не двадцать пять тысяч баксов.

– Ну ладно, век тебе буду обязан. Я сразу же позвоню, как устроюсь. Сереге еще раз привет.

– Спасибо, тебе от него тоже, – я повесил трубку.

– Ты чего, так запросто дал ему номер кредитки? – Сергей с удивлением посмотрел на меня. – Смотри, Андрей – он человек такой, специальный. Пропьет все за две недели. Кому-нибудь морду набьет, разобьет пару венецианских зеркал семнадцатого века в эксклюзивном ресторане, и фюить… Плакали твои денежки.

– Да ладно тебе, он теперь совсем другим стал. Я ему доверяю, понимаешь, у него багаж пропал, а в нем все документы и деньги.

– Ах, ну если так… Короче, тебе виднее.

Еще не зная о том, какой сюрприз готовит мне будущее, мы мирно допили водку, и, будучи в бесшабашном состоянии духа, я проскользнул в спальню, воровато юркнул в постель, и мгновенно заснул.

Как и было обещано, через пару дней Андрей позвонил.

– Привет, – судя по голосу, он был навеселе.

– Ну чего, устроился? Все нормально?

– Да, сейчас, запиши мой телефон. – Андрей засопел, и почему-то начал позвякивать чем-то металлическим, скорее всего крышками от кастрюль. Так, опохмелившись, шуруют на кухне в судорожных поисках хоть какой-нибудь закуски.

– Записываю…

– Четыре. Два. Нет, три. Нет, все-таки два. Да ну его на хрен! Слушай, короче, тут обнаружились некоторые непредвиденные обстоятельства. Счет у меня в другом штате, на восточном побережье, и местный банк мне выдать кредит отказался. К сожалению, все это займет еще несколько дней. Но ты не волнуйся, я совсем немного пока потратил. Деньги вышлю на следующей неделе, идет?

– Конечно. А как работа на новом месте?

– А черт его знает, – Андрей зевнул. – Вроде бы ничего, пока что присматриваюсь. Знаешь, первые впечатления обманчивы. Они какую-то новую операционную систему пишут, для персоналок, гадость ужасная. Но все равно интересно, я уже почти что договорился со своим боссом, что вставлю в нее «Тетрис». Симпатичный парень, кстати, хотя и миллиардер.

– Ну ладно, желаю успеха. – Почему-то от разговора этого у меня остался неприятный осадок, и тем вечером я долго ворочался в постели.

Андрей больше не звонил, но через неделю пришел первый счет по кредитной карточке. Распечатав конверт, я посмотрел на цифру, стоявшую в нижнем правом углу, и почувствовал, что дыхание мое перехватило. Каким-то невероятным образом, Андрей умудрился за неделю потратить пять тысяч долларов. Мне, правда, предлагалось уплатить всего триста из них, при условии, что на остальную сумму долга начислят проценты.

Твердо решив не посвящать и без того раздраженную супругу в свои финансовые махинации, я бросился к телефону. Андрея не было дома, я оставил сбивчивое сообщение на его автоответчике и рассказал о случившемся Сергею.

– Отменил бы ты эту карточку, пока не поздно, – грустно посоветовал он мне. – Смотри, как бы хуже не было.

– Ну как же я, это нехорошо, нет, я должен обязательно с ним переговорить.

Время близилось к полуночи, жена, бросая на меня возмущенные взгляды, ушла спать. Андрей не перезванивал, и я решил еще раз набрать его номер.

– Хэлло? – голос отвечавшего был мне незнаком.

– А … – замялся я, вычисляя акцент собеседника, и, наконец, решил разговаривать по-русски. – Можно попросить Андрея?

– Сейчас, – Мой собеседник перешел на великий и могучий. – Слушай, друг, подожди немного, я пойду его поищу… – К телефону долго никто не подходил, из трубки слышалась музыка и женский смех, похоже, в квартире происходила вечеринка. Потом что-то грохнуло и послышалось отчетливое ругательство.

– Твою мать… Да? – Андрей наконец-то взял трубку.

– Андрей, привет. Знаешь, мне пришел счет, я тебе звонил сегодня, оставил сообщение на автоответчике.

– Ах, это ты. Слушай, извини, я собирался как раз тебе перезвонить.

– Ты понимаешь, пять тысяч, я, как бы тебе сказать, такого не совсем ожидал.

– Да, здесь охренительно дорогое место. С Восточным побережьем не сравнить.

– Слушай, Андрей, ты конечно извини, что я тебя беспокою, тебе деньги из банка пришли?

– Ох, тут такая история, долго объяснять. Короче, деньги у меня есть, но пока не все. Но ты только не волнуйся, я завтра утром вышлю тебе чек. Я… Подожди секунду, ладно?

– Конечно…

– Давай! – в трубке слышался женский голос. – Еще! Вот… Вот…

– Да, – Андрей закашлялся… – Уфф… Как меня все это заколебало, если большего не сказать. Бабы все эти… Знаешь анекдот про говорящую лошадь?

– Нет, ты о чем? – Растерялся я.

– Неважно… Слушай, я все не смогу сразу но через пару недель точно компенсирую. Понимаешь, переходный период, устраиваюсь, пока все дела приведешь в порядок, с ума сойти можно. Я никогда даже не подозревал, что переезд в Штатах – такое сложное дело.

***

Андрей не обманул – через три дня я обнаружил в почтовом ящике чек на две тысячи долларов и немного успокоился. Все шло хорошо до тех пор, пока в следующий понедельник мне не позвонила на работу жена.

– Что происходит? – Она кричала так громко, что мне пришлось прикрыть трубку рукой.

– А в чем дело? – невинно спросил я, чувствуя, что по спине бегут холодные мурашки.

– Ты что, совсем совесть потерял? Со своими дружками рассудка лишился?

– Да что случилось, ради Бога, прекрати кричать!

– О том, что случилось, разбирайся с банком. Я пошла в магазин, у меня совершенно никакой одежды не осталось. Одно старье, и то все поношенное. Три с лишним часа как идиотка бродила, выбирала, что подешевле, каждую копейку экономила, и что ты думаешь? Все мои труды насмарку пошли: как последняя дура приперлась к кассе с полной тележкой, так радовалась, что по дешевке взяла, а кредитка твоя – недействительна. Я ушам и глазам своим поверить не могла, заставила кассиршу звонить в банк Так вот, у тебя на карточке закончился кредит, двадцать три тысячи! Ты мне можешь объяснить, куда ты их потратил?

– Что? – я почувствовал, что окружающее меня пространство медленно поплыло перед глазами, начало покачиваться, и закружилось вихрем, в котором с назойливой методичностью чередовалось окно, настенный календарь, и светящийся экран компьютера. – Я сейчас же позвоню в банк, это недоразумение.

– Если я только узнаю, что ты от меня что-то скрываешь, между нами все кончено! Ты понял? Ты осточертел мне со своими поздними приходами домой, бесконечными приятелями, пьянками. Ты стремительно опускаешься вниз. Еще немного, и ты закончишь свою жизнь под забором, а это тебе не Россия, здесь ты просто пропадешь! Всю жизнь мне испортил!

Я повесил трубку, из которой продолжали сыпаться проклятия и несколько минут тупо смотрел на свой стол, судорожно соображая, что же мне теперь делать.

Информация, сообщенная кредитной компанией, оказалась верной: Андрей действительно умудрился потратить все деньги. Домашний телефон Андрея не работал, хуже того, автоответчик размеренно повторял мне механическим голосом, что набранный мной номер отключен.

Работать я уже не мог, судорожно перебирая возможные варианты объяснений с супругой, но ничего умного в голову не приходило. Испытывая тянущую боль в груди, я решил рассказать ей все начистоту, призвав Сергея в свидетели.

– Что? Повтори, что ты сказал? – Лицо ее было белым. – Ты вот так, запросто, не думая о семье, о своем ребенке, дал свою кредитную карточку этому проходимцу? Нет, ты – блаженный. Хуже того, ты – полный идиот. И преступник!

– Да не волнуйся ты, подожди, мы его обязательно разыщем. И потом, я позвоню завтра в кредитную компанию, возможно, даже наверняка, мы еще сможем отказаться от платежей.

– Да ты понимаешь, что ты наделал? Ты понимаешь, или нет, мерзавец?

– Вы только не волнуйтесь, Ирочка, – Сергею, казалось, хотелось провалиться сквозь землю. – Все образуется.

– Нет, я буду волноваться. Я – буду! Я имею полное право на это. Я тебя предупреждала, дрянь, я знала, что что-нибудь подобное случится. Ты был так уверен, что твои дружки-пропойцы тебя не подведут, альтруист недоделанный! Конечно, как замечательно выставлять себя в роли такого доброго покровителя всей этой швали. За счет семьи, конечно. Хорош же ты! Правильно мне говорила мама. Она тебя еще много лет назад раскусила. Какая же я была дура!

– Да шла бы ты куда подальше со своей мамой! – разозлился я, чувствуя, что теряю контроль над собой.

– Не ссорьтесь, пожалуйста, Ирочка, мы разберемся, я обещаю! – Сергей побледнел.

– Ну, и куда бы я шла? Куда?! – Она вышла из себя. В соседней комнате проснулся ребенок и, услышав разгорающийся скандал, горько зарыдал.

– Малыша пожалей, – прошипел я.

– Это ты ребенка должен жалеть, хороший же у него отец! Зачем я, дура, не слушала мать. Как она была права…

– Ну, знаешь, – Воспоминания о совместном проживании с тещей материализовались перед моими глазами.

– Ты мою мать не смей трогать, не смей даже упоминать ее имени!

– Не ори! Меня уже достали твои часовые разговоры с Москвой, если уж на то пошло. В прошлом месяце больше чем на пятьсот долларов вышло.

– Ах вот ты как! Пятьсот! И ты это сравниваешь с десятками тысяч? Знаешь, что – убирайся из дома, иди живи со своими дружками-собутыльниками!

– Ну хорошо же, ты об этом пожалеешь, – перед глазами у меня плыли черные круги. – С тобой нельзя по-человечески…

– Это кто бы тут рассуждал про человечность. Убирайся!

Я увернулся от тарелки, рассыпавшейся осколками по кухне, и, уже ничего не соображая, с грохотом отшвырнул кухонный стул, кинул в пластиковый пакет несколько рубашек и, хлопнув дверью, оказался на улице. Сергей ждал меня около лестницы.

– Ну что, куда мне теперь деваться?

– К Мишке поехали.

– Ну да, нам еще одной семейной сцены не хватало.

– Да ладно, ночь переспишь, а там видно будет.

Мишка еще не спал, семейство его завороженно следило за перестрелкой, разворачивавшейся на плоском экране недавно купленного телевизора. Телевизор этот, внушительного размера, с громадными стерео колонками, подмигивающими зелеными огоньками, был предметом семейной гордости, столь частой среди недавно приехавших в Америку.

Я улыбнулся: месяцев через пять-шесть чудеса электроники, равно как и однообразные телевизионные программы успевали поднадоесть, и дома заводилась небольшая видеобиблиотека. Чего только не находилось в таких домах: Тарковский, старые, шумящие серо-голубым снегом записи «Голубого Огонька», «Волга-Волга», Феллини, «Буратино», «Карлсон, который живет на крыше» и даже «Семнадцать мгновений весны», в комплекте на шести видеокассетах.

– Привет. – Мы стояли в дверях.

– Как я вижу, неладно что-то в Датском королевстве. – Мишка испытующе посмотрел на нас.

– Я только на одну ночь. Понимаешь… – Мне было неловко.

– Выгнали все-таки? Я так и знал, что когда-нибудь этим закончится. Я к вам пришел навеки поселиться… – Мишка рассмеялся. – А ну, заходи! Мне-то вас и не хватало, мерзавцы злобные. Быстро к столу, а то у меня еще полбутылки коньяка осталось! Забудем страдания, терзающие человеческую душу.

Каюсь, я позорно напился и заснул. Ночью мне снилось, что жизнь моя изменилась, но с утра пришло отрезвление, и снова пришлось ехать на работу.