Колеса дилижанса тарахтели по мостовой Главной улицы Фредериксбурга. Патрик Прайд смотрел из окна и наслаждался. Знакомый пейзаж, знакомые звуки. Еще одна ночь, и они будут дома. Он едва мог дождаться, когда приведет молодую жену в свой дом. Дом, построенный для будущей семьи.

«Но вначале, – подумал он, и пульс его привычно участился, – надо повидать старых друзей».

Экипаж проехал мимо булочной Саншайн, и Патрику она показалась закрытой.

«Странно, – подумал он, – Саншайны никогда не закрывают в будние дни. Эльке, наверное, сейчас у себя в рабочей комнате, они вместе с Отто обсуждают какой-нибудь новый рецепт приготовления пирожных или просматривают книги. Да, скорее всего так».

Этот эпизод на кухне, когда он пьяный начал целовать Эльке, уже давно забылся. Сейчас ему очень хотелось увидеть Отто и Эльке, познакомить их с Шарлоттой и распить вместе бутылочку «Штайнхагера», который он с большим трудом отыскал в Натчезе.

Господи, как хорошо почувствовать себя снова дома! Он и не представлял, как соскучился по этим краям.

– Вы выглядите таким счастливым, мистер Патрик, – проронила Элла Мэй со своей скамьи напротив.

– Да, ты права, – ответил он.

Шарлотта, однако, его радости не разделяла. Кислое выражение слегка портило симпатичное личико жены. Они сидели рядом, но сейчас она была от него далеко, наверное, еще дальше, чем если бы осталась со своей семьей в Натчезе.

– Господи, мистер Патрик, кто это? Сам индейский бог? – вскричала Элла Мэй, указывая на полуобнаженного индейца команчи, который ехал верхом на пони.

– Ты не ошиблась, Элла Мэй.

Глядя на эту восторженную темпераментную черную девушку, Патрик не мог удержаться от улыбки. Когда пришло время расставаться с любимой служанкой, Шарлотта ударилась в такие слезы, что ему пришлось выкупить Эллу Мэй.

Тогда это казалось ему ненужной тратой. Теперь же он так не считал. За время их путешествия Элла Мэй доказала свою полезность во всех отношениях. Он вообще не представлял, как бы без нее справился с Шарлоттой. А уж как Элла Мэй наслаждалась каждой минутой их долгого путешествия вдоль по Миссисипи, как она по-детски радовалась всему…

– Еще один день, и мы будем на нашем ранчо, – ободряюще улыбнулся Патрик и взял изящную затянутую в перчатку руку Шарлотты. Можно было предвидеть, что этой изнеженной девушке тяготы столь долгого путешествия перенести будет нелегко.

В свадебное путешествие они отправились на колесном пароходе в Новый Орлеан. Он медленно тащился вниз по Миссисипи. На пароходе были все мыслимые удобства. Казалось, чего еще можно было желать. Тем не менее шарм, живость, юмор его жены по мере удаления от дома постепенно куда-то улетучивались.

Незаметно из чувственной женщины она превратилась в испорченного капризного ребенка, очень похожего на того, который пытался сорвать золотые эполеты с его мундира много лет назад. Ему нравился ее медовый голос и ее манера говорить, мило растягивая слова, но ничего, кроме жалоб, это создание, именуемое теперь его женой, сейчас не произносило.

В Новом Орлеане они пересели на клипер и продолжили путешествие по морю. До самого конца, пока они не причалили в Галвестоне, Шарлотта непрерывно страдала морской болезнью и соответственно была слишком больна, чтобы заниматься тем, чем положено заниматься в медовый месяц.

Он был предупредительным, внимательным, в общем, делал все возможное, чтобы спасти ситуацию. Держал ее за руку, когда она, жалобно постанывая, объявляла, что умирает, в любое время суток по многу раз бегал на камбуз, чтобы принести ей сладости и шампанское. Оказалось, это единственное, чем она может питаться.

Когда они сошли на берег в Галвестоне, ее состояние улучшилось. Но жалобы не прекратились. Теперь Шарлотта страдала от неудобств, хотя он снял лучший номер в отеле «Тремон». Потом она начала рыдать по поводу дилижанса. Это же такой ужас – проехать четыреста миль в компании с незнакомыми людьми!

Чтобы сохранить мир в семье, Патрик купил все места в дилижансе. Он нанял второй фургон для ее сундуков с одеждой. Как ей с матерью удалось в такой короткий срок собрать такое огромное приданое, он не мог постигнуть до сих пор.

– Я так устала в этой повозке, что, кажется, снова заболеваю, – проворчала Шарлотта, наконец выходя из своего полусонного состояния. – Где мы? Когда же наконец мы доберемся до Фредериксбурга?

– Это и есть Фредериксбург, – ответил Патрик. В этот момент дилижанс как раз остановился перед фасадом отеля Нимитца. Он описывал ей этот город много раз, и в деталях. Боже правый, слышала ли она хоть одно слово из тех, что он говорил?

Открыв дверь экипажа, он спрыгнул, с облегчением почувствовав под ногами землю, радостно вдохнул бодрящий холодный воздух, а затем повернулся, чтобы помочь сойти жене. Своей жене. Он еще не привык к мысли, что женат. Зачем же упрекать Шарлотту, что она не может привыкнуть.

Каждое утро она упорно надевала под юбку кринолин, утверждая, что не желает опускаться. За время поездки с этим кринолином пришлось изрядно помучиться. Вот и теперь, для того чтобы пролезть в узкую дверь дилижанса, пришлось совершать сложные маневры. Вслед за хозяйкой на землю легко спрыгнула Элла Мэй.

Шарлотта посмотрела вдоль улицы, и ее носик сморщился, как будто она почувствовала дурной запах.

– Но ведь это же не Фредериксбург! – объявила она.

– Уверяю тебя, это он, – сухо ответил Патрик, подавляя раздражение. Затем взял ее за локоть и повел к дверям отеля.

– Но ты же говорил, что Фредериксбург город, а это… у нас такие дома даже деревней не называют.

«Может быть, мои описания были чересчур восторженными? – подумал Патрик, пытаясь посмотреть на город глазами Шарлотты. – Если ей не нравится Фредериксбург, то как она будет реагировать, когда увидит Керрвилл? Об этом не стоит даже и думать».

– Ладно вам, мисс Шарлотта, – проворчала Элла Мэй, смело произнося то, что не отваживался сказать он. – Это теперь ваш дом. И нечего привередничать.

«Эта черная женщина уже отработала свою свободу, и даже с лихвой», – подумал он, когда они вошли в холл.

– Как я рад видеть вас снова, Патрик, – пробубнил глубокий баритон. Чарльз Генри Нимитц поднялся из-за своей конторки и поспешил пожать руку Патрику.

Патрик часто останавливался в этом отеле и провел много часов в компании Нимитца. Это был плотный человек среднего роста, с большой окладистой бородой. Бывший моряк, он построил свой отель в виде корабля. Как раз холл находился на носу.

Патрику очень нравилась архитектура отеля, и вообще отель был одной из достопримечательностей города. Бросив взгляд на нахмурившуюся Шарлотту, он понял, что она его мнения об отеле не разделяет.

– А кто эта прелестная дама? – спросил Нимитц, глядя на Шарлотту.

Патрик спохватился.

– Чарльз Генри Нимитц, я имею честь представить вам свою жену Шарлотту Деверю из Натчеза.

– Вы хотите сказать Шарлотту Прайд, – улыбнулся Нимитц и пожал руку Шарлотте почти так же крепко, как и Патрику. – Добро пожаловать к нам, миссис Прайд. Я сохранил для вас мои лучшие комнаты. Для вас и вашей… приятельницы. – Он кивнул в сторону Эллы Мэй.

– Рада познакомиться с вами, – вежливо ответила Шарлотта, хотя холодность в ее глазах ясно говорила, что на нее не произвели впечатления ни он, ни его заведение. – Элла Мэй не моя приятельница. Она моя рабыня.

– Ну уж нет, я больше не рабыня, – едва слышно пробормотала Элла Мэй.

А из фургона тем временем таскали сундук за сундуком.

Нимитц посмотрел на быстро растущую гору багажа, покачал головой и возвратился за свою конторку.

– Вам, по-видимому, понадобится еще одна комната для вещей. Зарегистрируйтесь, пожалуйста, а я посмотрю, готово ли все наверху.

Патрик последовал за Нимитцем, оставив Шарлотту в окружении ее вещей.

– Вы, конечно, слышали новость? – спросил Нимитц, как только они остались одни.

– Какую новость? – спросил Патрик.

– Тут произошло убийство… или несчастный случай, все зависит от того, кому вы будете верить.

– Что, команчи снова начали действовать?

– Не команчи и вообще это не то. Тут замешаны эти мерзавцы Детвайлеры. Их очень давно в городе не было видно. Говорили, что они поступили на службу где-то на западе. Вы же помните, как они горланили, что будут воевать за Юг, если начнется война. И слава Богу, я бы сказал! Если это они были причиной того, что кабриолет Саншайнов перевернулся, то я бы не хотел, чтобы они снова когда-нибудь появлялись в этих местах.

До этого места Патрик невнимательно слушал запутанный рассказ Нимитца. Но упоминание Саншайнов заставило его насторожиться.

– Я что-то не понял насчет Саншайнов. С ними все в порядке?

– Нет. – Нимитц перегнулся через стойку и понизил голос. – Я слышал, мозги Отто были разбросаны в радиусе трех метров. Это все произошло, когда кабриолет разбился.

Патрик не верил своим ушам.

– Не может быть. Вы, наверное, ошибаетесь. Нимитц поджал губы и нахмурился.

– Мне бы очень хотелось ошибаться. Тем более что я знаю, какие вы с Отто были друзья. Но я-то думал, что вы уже знаете. В городе только об этом и говорят.

Сердце Патрика гулко забилось. Он потянулся через стойку и железной хваткой вцепился в плечо Нимитца.

– Я хочу знать всю историю от начала до конца.

С каменным лицом выслушал Патрик трагический рассказ.

«Эльке, Эльке, – лихорадочно проносилось в его мозгу. – Она была на краю гибели. И Отто, бедный Отто! Такая смерть!»

– А вы уверены, что с Эльке все в порядке? – спросил Патрик, когда Нимитц закончил рассказ.

– Доктор Роте сказал, что она счастливо избежала гибели. Но она потеряла ребенка.

Патрик дернулся, как будто его неожиданно ударили.

– Какого ребенка?

– Эльке была беременна, и уже на последних месяцах. Моя Софи говорила, что Эльке, в ее положении, не следовало ехать на ваше ранчо. Но вы же знаете, какой упрямой может быть миссис Саншайн.

– А что, черт возьми, они делали на моем ранчо?

– Никто не знает. Странно, что они поехали туда, когда вас не было дома.

У Патрика волосы на голове поднялись дыбом, когда он внезапно понял, зачем Саншайны поехали на его ранчо. Это из-за его письма. В этой спешке он забыл им написать, что женился.

«Будь оно проклято! – выругался он про себя. – Я бы охотно продал сейчас душу дьяволу, чтобы только возвратить назад это письмо».

– Саншайны возвращались в город, когда Детвайлеры начали преследовать их кабриолет. Его потом нашел ваш управляющий.

– Почему ты так долго? Я устала ждать, – жалобно позвала Шарлотта.

Патрик ее не слышал. Он думал об Эльке. Шарлотта перестала существовать.

– Где сейчас Эльке? Вы ее видели? Вы уверены, что с ней все в порядке? – Вопросы срывались с его губ так быстро, что слова сливались одно с другим.

– Это вам придется выяснить самому. Ваш управляющий привез ее в заведение Вельвит Гилхули. С тех пор она там. Выздоравливает. Мы все очень сочувствуем ее горю, но достойные люди не могут посещать подобные места.

– Достойные люди? Ах вот как, достойные люди…

Бедная Эльке! Как она, должно быть, одинока, как забыта! Забыта теми, кого считала друзьями.

«Черт побери, она не будет больше чувствовать себя одинокой! Пока я дышу, пока в моих руках есть хоть капля силы!»

Забыв о своей расстроенной жене, не оглядываясь, Патрик ринулся к двери отеля.

«Мне надо увидеть Эльке. Немедленно. А на остальное наплевать!»

Эльке сидела в обитом плюшем будуарном кресле и смотрела в окно. Окно это выходило во двор публичного дома, где сейчас было развешано на веревках белье. Там висело немало интимных вещиц, даже трусики без промежности, но Эльке это уже не шокировало.

Сейчас ее представления о приличном и неприличном претерпели существенные изменения. За эти три недели, что она провела здесь, трогательная забота проституток была для нее Божьим благословением.

Чего она не могла сказать об остальных членах общины. Все они были шокированы ее присутствием в этом доме. С такой дурной репутацией! Оказывается, не важно, что у нее тогда не было выбора, что доктор Роте настаивал на строгом постельном режиме. Не важно, что она потеряла мужа и ребенка. Пастор Бассе и Кэролайн Гробе были единственными, кто пришел, высказали соболезнования и предложили помощь. И только Кэролайн посетила ее больше одного раза.

Нет, кружевные трусики продажных женщин ее не шокировали. Эти женщины ничего плохого людям не делают. Просто предлагают маленькие удовольствия. А в этом мире так мало радостей. Этот мир Эльке начинала ненавидеть все больше и больше.

В последние несколько недель она имела шанс столкнуться с его черствостью и бездушием. То, что сделали Детвайлеры, иначе как злодейством не назовешь. Но такого жестокого равнодушия она от жителей города не ожидала. Особенно от шерифа. Хотя и знала, что он симпатизирует южанам.

Он приходил поговорить с ней через три дня после происшествия, выслушал ее рассказ, а потом практически обвинил ее в том, что Детвайлеры напали на кабриолет. Это она, мол, сама их спровоцировала.

– Я слышал, вы угрожали им оружием. По-моему, два раза. Вы же знаете, как в Библии говорится: «Кто угрожает мечом, от меча и погибнет».

– В Библии ничего не сказано о бандитах и хулиганах, которые нападают на безоружных людей, – зло парировала она. – Погиб мой муж. Я вправе надеяться, что вы исполните свой долг.

– Этим близнецам всего по девятнадцать лет, и у них не было возможности жить в таких условиях, в каких жили вы. Если бы их мать была жива, все бы, возможно, было по-другому.

Эльке была еще очень слаба, и у нее все болело. Но эта попытка оправдать убийство Отто заставила ее вскочить на ноги.

– Я тоже очень сочувствовала Детвайлерам. Но они не единственные, кто потерял родителей в раннем возрасте. И это не дает им права терроризировать любого и каждого, кто слабее их.

Она кричала так громко, что прибежала Вельвит. Но мнение шерифа изменить было нельзя. Он начал говорить о тяжелых временах, о том, что если арестовать Илая и Джуда Детвайлеров, то в городе могут начаться беспорядки. Потом заговорил о том, что арест вообще бесполезен, потому что в суд, по существу, нечего предъявлять. Доказательств-то нет. Единственной свидетельницей является она. Короче, ордер на арест близнецов он подписывать отказался.

Вначале Эльке была ошеломлена. Затем ее охватила ярость, которую она культивировала в себе до сих пор. Она довольно быстро научилась использовать гнев в борьбе с горем. Теперь этот гнев ее как-то поддерживал.

Стук в дверь прервал ее горькие размышления.

– Ты готова принять посетителя? – спросила Вельвит.

– Конечно, – ответила Эльке, не сомневаясь, что это Кэролайн Гробе.

Она туже запахнула халат. Дверь широко распахнулась, и на пороге возник мужчина, высокий, стройный мужчина с широкими плечами – мужчина, о котором она мечтала каждую ночь, всю свою взрослую жизнь.

С тихим криком Эльке вскочила на ноги, не обращая внимания на то, как одета. Босая, с распущенными золотистыми волосами, она побежала через комнату. Никакой защиты против стремительно нахлынувших чувств у нее сейчас не было. Она просто не успела вооружиться.

Секунду Эльке смотрела на него, не больше, но в ее взгляде сконцентрировалось все – вся ее любовь, вся ее отчаянная нужда в нем, все эти дни и часы, проведенные в тягостном ожидании встречи с ним.

– Господи, ты вернулся, – наконец проговорила она.

Он сделал шаг вперед и обнял ее.

– Эльке, Эльке! Мне не следовало тебя покидать. Стоящая у дверей Вельвит безмолвно наблюдала за этой встречей.

Ах вот оно в чем дело! «Я всегда удивлялась, почему такой красавец, как Патрик, до сих пор не женат? Почему он ездит за продуктами сюда, когда Керрвилл много ближе к его ранчо, почему он посещает мое заведение и очень часто так и остается сидеть внизу, не выбрав ни одной девушки?»

Теперь она знала ответ. Она знала также, что должна уйти, но не могла оторвать взгляда от этой трогательной сцены. Ей бы очень хотелось хоть раз в жизни, – а потом можно и умереть, – чтобы мужчина обнял ее так, как Патрик обнимает сейчас Эльке, чтобы вот так шептал ее имя, одно только имя, но в этом одном слове был заключен целый мир.