Эльке уже заканчивала накрывать стол для ужина, когда услышала шаги Отто. Он поднимался по лестнице. Причем как-то уж слишком резво, стремительно, что было на него совсем не похоже в конце дня.

– У меня потрясающая новость, – объявил он, распахивая дверь настежь. – Патрик приезжает. Он скоро будет дома.

Эльке при всем желании не могла разделить его энтузиазм. Ну почему Патрик должен возвращаться домой именно сейчас, когда ее жизнь только успокоилась?

Железные обручи сдавили ее грудь. Но она тут же вспомнила, что под ее собственным сердцем бьется еще одно, крохотное, и с облегчением вздохнула. Слишком долго отсутствовал Патрик, она уже и не думала, что он когда-нибудь вернется. Нет, нарушить ее теперешнее спокойствие ему не удастся.

– А ты уверен в этом?

– Только что почтальон принес письмо. Оно пришло с последним дилижансом. Давай, я прочту тебе его.

Со своей обычной предупредительностью Отто заботливо взял ее за руку и усадил в кресло. Дождавшись, чтобы она расположилась максимально удобно, он достал из кармана рубашки лист бумаги, придвинул стул и тоже сел.

– «Дорогой Отто, – начал он, – прими мои извинения, что я так долго не писал. Я надеюсь, что это письмо застанет тебя и Эльке в добром здравии».

Отто оторвал от письма сияющие глаза.

– Не могу дождаться, когда он приедет. Очень хочется сообщить ему о ребенке. Как чудесно, что он поспевает к Рождеству! Я хочу попросить его быть крестным отцом. Ты одобряешь?

Что она могла ответить? Сказать, что возражает? Рассказать ему правду? А кроме того, правда сейчас тоже изменилась.

Семь месяцев назад она действительно воображала, что безумно влюблена в Патрика Прайда. Теперь же Эльке знала, что это было просто увлечение. Она знала это, потому что любовь – это то, что она испытывает сейчас к своему будущему ребенку – тихая, спокойная радость. Ее чувства по отношению к Патрику были совсем другими. Вовсе не радостными, а скорее болезненными.

– Я полностью с тобой согласна, – ответила она мягко. – Думаю, это будет чудесно.

Отто дотянулся до ее руки и легонько сжал.

– Во всем мире не сыщешь такой, как ты, моя Liebling. Дня не проходит, чтобы я не возблагодарил Господа за то, что Он послал мне тебя. Мне продолжать или ты хочешь прочесть письмо сама?

– Оно ведь адресовано тебе. Думаю, ты должен и закончить.

Отто кивнул.

– «Наконец-то определилась дата моего возвращения. Я надеюсь быть во Фредериксбурге примерно пятнадцатого октября, и приеду я не один. Горю нетерпением познакомить вас с ней. Пожалуйста, уже сейчас зарезервируйте для себя время для торжественного ужина в отеле Нимитца.

А тебя, Отто, я хочу попросить об одном одолжении. Буду очень признателен, если ты привезешь Эльке в мой дом, чтобы она удостоверилась, все ли там готово к моему приезду. Никто не может вдохнуть в дом жизнь, кроме женщины.

Надеюсь по приезде распить с тобой бутылочку «Штайнхагера». Жду не дождусь. А до тех пор остаюсь твоим преданным слугой.

Патрик Прайд».

Отто сложил письмо и посмотрел на Эльке.

– Мне бы хотелось знать, кого это он собирается привезти с собой?

– Он сказал, что горит нетерпением познакомить нас с ней. Значит, он привезет с собой женщину. Неужели его мать решила наконец-то приехать погостить на ранчо? Представляю, как ему не терпится показать ей все.

– Я тоже думаю, как было жестоко со стороны его родителей так вот ни разу не приехать и не повидаться с ним. Патрик говорил мне, что перед самым отъездом тогда, на Мексиканскую войну, он поссорился с отцом. Это плохо. Семья должна держаться вместе.

– Наша – всегда будет вместе, обещаю тебе. Ничто в мире не сможет нас разлучить. – Она произнесла эти слова не столько ему, сколько себе самой. – Когда ты хочешь, чтобы мы поехали на ранчо Прайда?

– Я не думаю, что это следует делать.

– Ты отказываешься выполнить просьбу друга? Это так не похоже на тебя!

– Понимаю, что не похоже. Но я не хочу подвергать опасности будущего ребенка.

– Это смешно! – взорвалась Эльке.

– Ты на восьмом месяце. В таком состоянии ездить никуда нельзя. Особенно так далеко.

Отто наконец-то удалось убедить ее прекратить поездки по окрестным фермам с листовками аболиционистов. Но в этот раз она поедет. Ей просто необходимо побывать в доме Патрика, просто подышать тем воздухом, которым дышал он.

– Ради Бога, Отто, женщины ездят даже не в дилижансах, а в фургонах. Причем далеко на запад. И беременные тоже. Мне бы очень хотелось, чтобы ты прекратил считать меня кем-то вроде инвалида, потому что я абсолютно здоровая женщина, вынашивающая абсолютно здорового ребенка. – Как бы в подкрепление сказанного ребенок задвигался.

– Вот, потрогай здесь, – сказала Эльке, кладя руку Отто на свой живот. – Твой ребенок протестует, он устал сидеть взаперти внутри меня, как я устала сидеть запертой в этом городе. Поездка эта будет для меня очень полезной.

Отто был в растерянности. То ли радоваться здоровью будущего ребенка, то ли огорчаться, что Эльке проявляет такую настойчивость. Победу одержала радость, и он улыбнулся.

– Он правда здоровый? Ты это чувствуешь?

– Во-первых, почему именно он, а может быть, это она? Так вот, она чувствует себя прекрасно, и не пытайся сменить тему. Письмо шло долго, поэтому мы должны торопиться.

– Туда и обратно дорога займет два дня. На это время нам придется закрыть булочную. Нашим клиентам вряд ли это понравится.

– Наши клиенты могут спокойно пару дней пережить и без нас. Так, когда мы едем?

– Ну почему ты такая упрямая?

– Ты что, боишься ехать? Так и скажи. – Не успев закончить фразу, Эльке пожалела о сказанном.

Ей очень не хотелось применять такое сильное оружие. Она знала, как чувствителен Отто к тому, что он назвал своим «фатальным пороком».

Отто опустил глаза, но Эльке успела заметить в них боль.

– Насколько мне известно, у Патрика прекрасная экономка.

– Я сомневаюсь, что миссис Альварес способна все сделать в доме так, чтобы он отвечал запросам его матери.

Грузные плечи Отто устало опустились. Он сдался.

– В таком случае пусть будет по-твоему. Эльке вскочила на ноги и обвила руками его шею.

– Обещаю тебе, что ты не пожалеешь. Мне ведь единственно чего хочется, это чтобы к приезду его матери все там было в образцовом порядке.

Отто все еще отказывался встретиться глазами с женой.

– Так ты все же думаешь, что это его мать приезжает?

– Конечно. А кто же еще?

В следующую субботу оба они – Эльке, живая и энергичная, и Отто, хмурый и неразговорчивый, – забрались в кабриолет. Позади, в повозке, громоздились корзины с провиантом – копченая ветчина, колбаса, банки с вареньем, соленья, кусок сыра и домашняя кислая капуста, приготовленная Эльке. Ассортимент завершали только что испеченные булочки, печенье и жареные цыплята. Цыплят и булочки они будут есть в дороге, остальное предназначалось в качестве гостинцев для миссис Прайд.

Пока Эльке любовалась красотами природы, Отто не переставал волноваться. Каждый раз, когда кабриолет подпрыгивал на колдобине, он бросал на нее озабоченный взгляд, как будто ожидая, что она потеряет сознание.

Они уже подъехали к Керрвиллу, дорога шла через фермерские хозяйства, и Эльке с жадным любопытством осматривала все вокруг. Раньше она всегда удивлялась, почему Патрик, чтобы купить все необходимое, едет за тридцать миль в Фредериксбург, вместо того чтобы делать это здесь. Керрвилл был гораздо ближе к его ранчо. Теперь она знала ответ.

Этот город, слывший райским местом для бродяг, угонщиков скота и другого сброда, с каждым годом приходил во все больший и больший упадок. Сейчас жизнь в нем едва теплилась. Неудивительно, что его обитатели так завидовали процветанию Фредериксбурга.

Когда они проезжали по Главной улице, Эльке показалось, что у дверей захудалого салуна она увидела близнецов Детвайлеров. Но прежде чем она смогла что-то разглядеть, они куда-то исчезли. Отто она ничего говорить не стала – он и без того расстраивается по любому поводу. А Керрвилл тем временем остался позади.

В том, что поездка доставит ей удовольствие, она была, безусловно, права. Они сейчас ехали вдоль реки Гуадалупе.

Вода в реке была голубовато-зеленая, и там было полно всякой живности – в поисках корма шныряло множество уток, на мелководье в картинных позах застыли белые цапли и журавли, из дубравы, что тянулась вдоль противоположного берега, изредка показывалась морда оленя.

Примерно через полчаса после того, как они покинули Керрвилл, появился кордон с крупными буквами ПП.

– С этого места начинается ранчо, – сказал Отто. – К дому мы подъедем через час.

«Неудивительно, что Патрик так любит эту землю», – подумала Эльке, восхищаясь открывшимся пейзажем.

Лицо ласкал свежий бодрящий ветерок, над головой зияло бездонное небо цвета индиго, на горизонте сквозь высокую траву проглядывали силуэты дубов. Приятным фоном оказалось мычание коров, щебетание птиц и нежный шелест листьев.

Дорога медленно поднималась вверх. У въезда в усадьбу стояли две массивные колонны, увенчанные зелеными буквами ПП. Кабриолет миновал несколько строений – длинное низкое здание, которое Патрик построил в первый свой год на ранчо, дом, где жили ковбои, огромный каменный амбар и загоны для скота.

И наконец показался собственно Дом, именно Дом с большой буквы. В последний раз Эльке была на ранчо два года назад; тогда он еще только строился, но уже можно было предположить, что он будет очень красивым. Теперь, глядя на трехэтажный особняк на вершине холма, она видела, что не обманулась в своих ожиданиях.

Да, толк в красоте Патрик понимает! И вкусом Создатель его тоже не обделил.

Каминные трубы, поднимавшиеся во всех четырех углах здания, создавали впечатление крепости и стабильности, в то время как галерея окон, от пола до потолка, на первом этаже делала строение легким и воздушным. Вдоль всего фасада здания шла широкая веранда, построенная из кедра, который в изобилии рос на ранчо. Она приглашала путешественников отдохнуть в ее тени. Весьма благородно смотрелась крыша, покрытая потемневшей от времени кровельной дранкой.

– Как красиво, – произнесла Эльке, затаив дыхание.

– Да, красиво. – Отто бросил на нее взгляд. – Ты бы хотела жить в таком доме, Liebchen?

– Конечно. Какая бы женщина не хотела, – ответила она искренне.

– В таком случае когда-нибудь я построю такой же дом. Потерпи немного. Для моей любимой жены и ребенка я не пожалею ничего.

Эльке собиралась сказать ему, что они никогда не смогут позволить себе это и что она очень довольна их домом во Фредериксбурге, но прежде чем ей удалось произнести хоть слово, раздался звук подков.

Отто, конечно, эти подковы слышал тоже. Его руки сжали вожжи так, что побелели костяшки пальцев. Наконец он осмелился бросить тревожный взгляд через плечо.

– Кто бы это мог быть?

– Я полагаю, это управляющий Патрика, – ответила Эльке, хотя встречаться с этим человеком ей еще не доводилось.

Отто вытер рукавом испарину со лба и остановил кабриолет.

Незнакомец соскочил на землю с грацией человека, проведшего всю жизнь в седле. Он приподнял свою пропитанную потом шляпу, поклонился Эльке, затем обогнул кабриолет и подошел к Отто.

– Меня зовут Рио де Варгас. Я управляющий Патрика Прайда. Он написал о вашем приезде. Я ждал вас.

– Gruss Gott, – сказал Отто, пожимая руку Рио.

– Buenas tardes, – ответил Рио.

Отто поднялся с переднего сиденья и помог сойти Эльке.

– Мистер Варгас, имею честь представить вам мою жену, миссис Зонншайн.

– Рад познакомиться с вами, сударыня, – произнес Рио, не поднимая глаз и слегка покраснев.

Патрик рассказывал ей о застенчивости Рио.

«Этот человек может творить чудеса. Например, отыскать заблудившуюся корову, куда бы она ни запропастилась. Он умеет петь колыбельные песни целому стаду так, что оно благополучно засыпает, но разговор с дамой пугает его до смерти».

И еще Рио, вне всяких сомнений, показался ей очень привлекательным. Эльке долго изучала его сквозь полуопущенные веки. Он выглядел таким же гибким и надежным, как и его выделанное из сыромятной кожи лассо. Черные волосы определенно указывали на испанско-индейскую кровь, в то время как живые голубые глаза намекали, что кто-то из его предков жил и значительно севернее.

Кто он и откуда, не знал никто. По словам Патрика, Рио появился на ранчо через пару месяцев после вступления Патрика во владение землей. За все последующие годы никаких сведений о нем получить так и не удалось.

Впрочем, это, кажется, Патрика нисколько не волновало. Он был уверен, что знает о Рио все, что нужно, судя по его отношению к животным и поведению в критических ситуациях.

«Если я попаду когда-нибудь в настоящую передрягу, – говорил Патрик, – то единственное, чего бы я желал, это чтобы в этот момент рядом оказался Рио».

– Я тоже очень рада с вами познакомиться, – сказала Эльке, и ей очень хотелось добавить, что она не кусается.

Отто взял Эльке за руку и помог подняться на веранду, а Рио принялся разгружать корзины.

– Как долго вы собираетесь здесь пробыть? Этот вопрос едва не заставил Эльке рассмеяться.

Судя по количеству привезенной провизии, он, наверное, подумал, что они решили здесь поселиться.

– Мы только переночуем, мистер де Варгас. Эти продукты не для нас. Я привезла их сюда для гостьи мистера Прайда.

Брови Рио поднялись.

– Он написал вам о ней?

– Конечно, написал. И я буду счастлива познакомиться с его матерью.

«Его матерью?» – подумал Рио, бросив косой взгляд на Эльке.

Патрик не упоминал о матери. Но он не будет рассказывать миссис Саншайн о делах Патрика. Очень скоро она узнает правду сама.

«А женщина она очень красивая, даже беременность ей к лицу. Патрик скорее всего не знал о ее положении, иначе бы он не стал просить ее наводить порядок в его доме. Но это тоже не мое дело», – твердо напомнил себе Рио.

– Прошу вас, входите, – сказал он. – Я следом.

– Кончита, – позвал он, когда дверь открылась. – Встречай гостей.

Услышав звук шагов Кончиты Альварес, Рио облегченно вздохнул. Секунду спустя появилась она. Обутая в мексиканские кожаные сандалии, с пыльной тряпкой в руках, Кончита широко улыбалась, отчего на ее круглом лице образовались крупные складки.

Рио лаконично представил гостей и поспешно удалился.

«Дневную норму общения с дамами я выполнил и, кажется, даже перевыполнил, – говорил себе он, торопясь домой. – Хоть убей, не понимаю, как такой мужчина, как Патрик Прайд, может так легко разговаривать с женщинами!»

Редкие контакты Рио с прекрасным полом в основном ограничивались ежемесячными визитами в публичный дом Вельвит Гилхули. Без скучных женских разговоров он мог жить сколько угодно, но время от времени ему требовалась разрядка. Как он выражался, надо было согнать дурь.

– Ты что-то немного бледная, – сказал Отто, помогая Эльке сесть в кабриолет. – Ты уверена, что можешь выдержать обратную дорогу?

– Я чувствую себя прекрасно. Ночью спала очень хорошо. Здесь так тихо, спокойно. – Решив не говорить об усталости, Эльке широко улыбнулась Отто.

Хотя она наслаждалась этим коротким визитом и приняла отличную ванну в современных апартаментах Патрика, но семь месяцев беременности – это семь месяцев. Ее тело отяжелело, и вчерашняя поездка ее, конечно, вымотала.

Отто тронул поводья.

– Обещай мне одну вещь, Liebling: до родов больше никаких поездок.

Эльке взяла его руку.

– Ты был прав, Отто, сюда можно было и не ездить. Сеньора Альварес все сделала замечательно. Но я все равно очень рада, что мы приехали. Как чудесно было увидеть дом и познакомиться с Рио и миссис Альварес! Патрик так много о них рассказывал.

– Тебе действительно здесь понравилось? – Отто щелкнул вожжами, чтобы лошадь пошла быстрее.

– А какой бы женщине не понравилось? Мать Патрика будет в восторге.

Когда они достигли подножия холма, Эльке оглянулась.

«Мама Патрика не может не полюбить это место, – подумала она с оттенком зависти. – Это же настоящий дворец».

Толчок ребенка повернул ее мысли к насущным делам. Хотя ее рабочая комната давно была переоборудована под детскую – там уже стояли колыбелька и столик для пеленания младенца, – работы оставалось еще предостаточно.

Подумав об этом, она еще больше почувствовала себя усталой. Устроив голову на плече Отто, она закрыла глаза и начала размышлять, как назовет ребенка. Ее дорогого отца звали Ханзель. Конечно, она очень уважала его память, но для мальчика, родившегося в Техасе, немецкое имя мало подходило. Если будет девочка, то ее можно будет назвать Мелисандой, именем ее матери. Это была последняя мысль.

Эльке заснула, и ей тут же начал сниться сон. Она плыла на корабле, том самом ужасном корабле, который вез их из Германии в Индианолу. Вначале корабль качался очень мягко, и ей было очень удобно спать на узкой скамейке в переполненной каюте.

Неожиданно началась килевая качка, и такая сильная, что просто душу выворачивало наизнанку. Испуганная, она посмотрела наверх и увидела лицо матери, оно плавало над ней и было таким же призрачно-бледным, как и луна рядом.

– Так ты выполнила свое обещание? – спросила мать.

– Какое обещание?

– Ну то, которое дала в тот день, когда мы умерли. Ты поклялась тогда воплотить в жизнь нашу мечту.

– Какую еще мечту, мама? Разве ты не видишь, я устала. Я действительно устала, – простонала Эльке.

Качка усилилась, и лицо матери растаяло.

Усилием воли Эльке заставила себя проснуться. Увидев проносящиеся мимо холмы, она с облегчением поняла, что это был всего лишь сон.

Но она поняла также и причину этой качки во сне. Их лошадь неслась полным галопом. Отто никогда так не ездил. На такой скорости он просто не смог бы управиться с упряжью.

Что же с ним случилось?