Дарси приоткрыла глаза, щеки ее зарумянились, и вдруг Лухан почувствовал себя мальчишкой, которому довелось остаться наедине с самой красивой девочкой в классе. Он сидел у ее кровати уже несколько часов, дожидаясь, пока она проснется, и вот теперь обнаружил, что не может связать и двух слов.

— Дарси? — тихо позвал он.

С минуту она сонно смотрела на Лухана и наконец кивнула.

— Похоже, мне все это не приснилось. Ты еще здесь.

Лухан, забыв о стерильном костюме, попытался вытереть внезапно вспотевшие ладони.

— Надеюсь, тебе лучше?

Женщина не очень уверенно улыбнулась. Еще секунду ее взгляд цеплялся за его лицо, потом ушел в сторону.

— Ты теперь адмирал. — Она вздохнула. — А на меня и смотреть страшно. Кожа как у быка пейму, руки заскорузлые, а волосы… — Женщина закашлялась и отвернулась, прикрывая ладонью рот.

— Я ни у кого не видел таких длинных волос, — сказал Лухан и, поколебавшись, добавил:

— Я… мне так нравится.

Распущенные, непричесанные волосы разметались по плечам, и когда Дарси собрала их и опустила на грудь, Лухан с удивлением отметил, что, пожалуй, этот серебристый водопад закроет и колени.

— Совсем седые, — грустно произнесла она.

— Мои тоже, — возразил Лухан.

— Твои хотя бы выглядят… прилично.

Он рассмеялся, но Дарси уже смотрела на свои руки, и ему снова стало неловко.

Потянулись секунды молчания, тяжелые, угнетающие… Затем Дарси вскинула голову.

— Как Тристан? Ты уже видел его?

Лухан вздохнул с облегчением — от того, что она сменила тему, и с беспокойством — из-за состояния сына.

— Еще нет, — ответил он и подался вперед. — Доктор Мозес говорит, что у него все еще держится температура и его мучают кошмары. — Взгляд его оторвался от стола и встретился со взглядом жены. — Она… она рассказала тебе обо всем?

— Она сказала, что его избили, — ответила Дарси. Голос ее звучал чуть громче шепота, лицо болезненно исказилось.

Лухан кивнул, снова уставившись на свои ботинки.

— Мордан Реньер пытался оказать на меня давление. Он прислал мне голограммы. — Адмирал с трудом подавил дрожь, но при воспоминании о том, какой ужас и ярость ему пришлось испытать, глаза его сузились, на скулах выступили желваки. Он почувствовал на себе взгляд Дарси.

Мордан избил Триса, чтобы оказать давление на тебя? Но для чего? Чего он хотел?

— Чтобы я продал Состис. Сделал то же самое, что сделал он сам во время Войны Сопротивления. Я, конечно, не согласился, и вот… — Лухан замолчал, покачал головой и вздохнул. Ему никак не удавалось заставить себя смотреть на жену.

Последовавшее молчание затянулось на целую вечность, а когда Дарси заговорила, в ее тоне послышалась гордость:

— Он похож на тебя. Твои голубые глаза, твой рот, такие же песочные волосы… Через несколько месяцев ему исполнится девятнадцать.

Лухан поднял глаза и внимательно вгляделся в ее лицо. Оно было чуточку бледнее, чем когда он вошел.

— Извини. Я сделал все, что мог.

— Либби мне рассказала.

— Значит, нет смысла повторяться. — Он откинулся назад, затем встал. — Мне нужно идти. А ты отдохни.

Дарси ничего не ответила, лишь проводила его долгим взглядом, который жег ему спину.

В изоляторе, отделяющем палату от главного коридора, Лухан, стиснув зубы, стянул стерильный костюм. Паршивое это дело, знакомиться во второй раз. Почти такое же, как и в первый.

Он еще долго хмурился и бранил себя, пока не оказался в своей каюте.

* * *

— Леди и джентльмены, — объявил дежурный офицер, стоявший в дверях зала для совещаний. — Внимание, приветствуйте командира!

В прошлую ночь, когда здесь проводился разбор предстоящей операции, присутствующих можно было пересчитать по пальцам, сейчас же все места оказались занятыми. И если офицеры «Дестриера» сидели в креслах, так сказать, во плоти, то остальные, главным образом, капитаны других кораблей, были представлены своими голографическими образами. При появлении адмирала Лухана Середжа все встали по стойке «смирно».

Они застыли по обе стороны длинного темного стола, мужчины и женщины в военных мундирах с нашивками, обозначавшими их звания. На рукаве — силуэт хищной птицы с выпущенными когтями: калезийский сферзах, давший свое имя специальному подразделению Объединенных Миров.

— Садитесь, пожалуйста, — сказал Лухан, направляясь к своему месту во главе стола. Дождавшись, пока присутствующие сядут, он кивнул лейтенанту, которая осталась стоять возле подиума.

— Доброе утро, Петра.

— Доброе утро, сэр, — ответила молодая женщина. — Сегодняшнее совещание проходит по разряду «совершенно секретных», и информация предназначена только для представителей Объединенных Миров. — Она взяла электронную указку, и за ее спиной появилась голограмма — карта полуострова с несколькими светящимися точками. Цифры в нижнем углу показывали местное время, на которое были установлены все хронометры флота перед прибытием в систему Саэде.

— Прошлой ночью, — начала лейтенант, — силы Объединенных Миров приступили к «зачистке» милитаризованных зон. Перестрелка в районе космопорта на полуострове Ункай прекратилась вчера в 17.00 по местному времени. Теперь весь комплекс находится под контролем сил Объединенных Миров.

— Пункт по приему военнопленных располагается в главном базовом складе Ассака. В настоящее время там идет их досмотр и предварительный допрос. — Прежнее голографическое изображение сменилось новым — несколько вражеских солдат с поднятыми руками и обыскивающие их сферзахи. — Поступающие доклады свидетельствуют о том, что гуманоиды и умедо почти не оказывают сопротивления, а вот мазуки предпочитают самоубийство капитуляции.

— Не велика потеря, — пробормотал кто-то слева от Лухана, и многие засмеялись.

— Они могли бы снабдить нас кое-какой полезной информацией, — спокойно заметил Лухан.

Позади Петры появилась голограммная карта, показывающая Саэде по отношению к находящейся под протекторатом Объединенных Миров планете Ян и вражескому гнезду, планете Иссел.

— Станция слежения Катанского Круга на Яне только что подтвердила, что последние исселианские корабли покинули пределы системы Ян в течение прошедших полусуток. Траектория движения указывает на то, что они стремятся к пункту сверхсветового перехода Ян-Иссел. Хотя в последнее время исселиане понесли серьезные потери, их оставшиеся корабли могут служить значительным подкреплением другим флотам. Наиболее вероятный ход дальнейших действий противника — это попытка вернуть Саэде.

Лейтенант нажала кнопку, и перед собравшимися возник мужчина средних лет в форме генерала исселианского флота.

— Следует отметить, сэр, — продолжала докладчица, — что во всей системе введено военное положение. Никаких объяснений такому шагу со стороны властей дано не было. В сообщении не упоминается и генерал Мордан Реньер, поэтому логичнее всего будет предположить, что мы стали свидетелями военного переворота, особенно если учесть, что заявление подписано генералом Мануа Очакасом, главнокомандующим всеми внутрисистемными оперативными соединениями. Никакой другой информацией по данному вопросу мы в данный момент не располагаем.

По залу пронесся приглушенный ропот. Лухан пригладил указательным пальцем усы и нахмурился. Дело осложнялось.

— И в заключение, сэр, — сказала лейтенант, когда шум утих, — предлагаемые таблицы содержат сведения о положении исселианского флота, основные характеристики и оценку предполагаемых потерь.

Она помолчала, давая возможность офицерам познакомиться с представленной информацией, затем продолжила:

— Таблицы показывают соотношение космических и наземных сил, их обеспеченность оружием и возможное количество нейтрализованных единиц.

— Каковы наши потери? — спросил Лухан.

— Меньше, чем ожидалось, сэр, — отозвался капитан-лейтенант Меррел. Двадцать два человека погибли в бою, двести девять ранено, четверо числятся пропавшими без вести. Мы также потеряли один транспортный шаттл и два истребителя. Челнок только-только закончил разгрузку и поднимался, на борту находилась команда из трех человек.

На несколько секунд в зале воцарилась тишина и Лухан повернулся к подиуму.

— Это все, сэр, — доложила лейтенант. — Вопросы есть?

— Только просьба, Петра. — Адмирал подался вперед. — Проследи за сообщениями. Меня интересует любое упоминание о генерале Реньере. Это важный фактор, определяющий возможность исхода конфликта.

— Дэ, сэр. — Она кивнула. — Еще вопросы?

— У меня. — Голографическое изображение капитана Хейл подняло руку. — Если Иссел попытался вернуть Саэде, как вы предполагаете, сколько времени у нас будет для принятия контрмер?

— Пять стандартных дней с момента, мэм, — ответила лейтенант.

Голографическая Хейл кивнула.

Лухан повернулся к оперативному дежурному:

— Мы уже получили сводки о действиях наших флотов у планеты Ян?

— До начала совещания их не было, — покачал головой Меррел.

— Маркус? — обратился Лухан к шефу разведки. — У вас что-нибудь есть?

— Пока еще нет, — ответил тот.

— Я хочу увидеть их сразу же, как только поступят, — сказал Лухан. — Хотелось бы знать, какое впечатление произвели на мазуков люди адмирала Не. Как они поступили: то ли согласились сотрудничать с ними, то ли отказались и погибли? Тогда, у Булика, на мостике флагмана было не менее пятидесяти процентов мазуков, и когда мы их разгромили, они убили капитана Мебиуса.

— Перерезали ему горло прямо перед экраном, — заметил старший офицер «Дестриера» командор О'Киф, — а потом и сами совершили самоубийство. — Он покачал головой. — Когда наша десантная группа попала туда, мостик выглядел, как станция биоочистки! И воняло там соответственно.

— Вот этого я не понимаю, — нахмурился капитан тяжелого крейсера «Асгарт». — Убили капитана… Это же бунт! А потом покончили с СОБОЙ? — В его голосе слышалось явное недоверие.

Командор Маркус Уллен, шеф разведывательной службы «Дестриера», поднял руку.

— Не забывайте о том, с кем мы имеем дело. Таков уж менталитет этих мазуков. Да, был бунт, кстати, это подтверждают и те, кого мы взяли в плен, но они смотрят на это иначе, чем мы.

Капитан «Асгарта» вопросительно поднял бровь, и Уллену пришлось объяснять:

— Мазуки — рабовладельцы. Они предпочитают захватывать врагов в плен, а не убивать их, водь пленники означают богатство, их можно держать у себя, а можно продать на невольничьем рынке. Убивают же только тех, кого считают непригодными для продажи. — Он развел руками. — Другими словами, ни на что не годными.

Правда, в редких случаях убийство используется как форма оскорбления. Вероятно, именно это мы и увидели у Булика. Они зарезали капитана Мебиуса, показывая тем самым исселианским командирам, что те ни на что не годны. Это одно оскорбление. Другое мазуки нанесли нам, совершив самоубийство и таким образом лишив нас добычи.

Капитан «Асгарта» хмыкнул.

— У этих ребят преувеличенное самомнение!

— Мазуки не признают субординации, — сказал Лухан. — Тем более они не склонны подчиняться расе, которую когда-то считали своими рабами. — Он побарабанил пальцем по столу. — Вот почему интересно, как долго продлится альянс Иссела с Бакалским Поясом. А может, он уже и развалился после переворота. — Офицеры задумчиво закивали, а адмирал откинулся на спинку пула и повернулся к Уллену. — Именно за этим ним и нужно следить в первую очередь. Проверяйте каждый сигнал, идущий из исселианской системы.

Офицер кивнул, а Лухан обратился к капитану «Дестриера»:

— Бен, теперь твоя очередь.

Капитан Бенджамен Хорш оглядел зал.

— Согласно коммюнике, полученному прошлой ночью, Шестой флот Состиса вышел из Восточного Одимиса и идет нам на помощь. По расчетам он должен прибыть через несколько дней вслед за нашими кораблями тыловой поддержки. — Капитан снова оглядел зал, помолчал, а затем добавил:

— Лично я буду рад, если Верховное Командование Состиса само позаботится о разрешении возникшего по их вине конфликта. Если только исселиане или мазуки не придумают новой гадости, то уже в начале следующего месяца мы сможем отправиться домой.

* * *

«Доктор Либби Мозес должно быть только что вернулась с совещания», — подумал Лухан, входя в изолятор: женщина вышла из своего кабинета и еще не успела облачиться в белый халат. Остановившись у двери, чтобы просунуть руки в рукава, она заметила адмирала и подождала, пока он подойдет поближе.

— Лухан, ты похож на призрака, — сказала Либби, когда они поравнялись. — Если в ближайшее время ты не отдохнешь как следует, то будешь ничем не лучше своих раненых!

Он едва заметно улыбнулся. Доктор покачала головой.

— Ты безнадежен!

Пропустив замечание мимо ушей, адмирал спросил:

— А как там мои раненые?

— Можешь сам посмотреть, — ответила она. — Большинство выглядят неплохо, состояние стабилизировалось.

— Это хорошо. А что семья?

Доктор Мозес была опытным специалистом, умеющим определять состояние своих пациентов — и не только их, — по малейшим интонациям голоса, жесту, позе, но в данном случае ей это и не требовалось. Они знали друг друга с тех пор, когда Лухан был еще мичманом Космического Флота Состиса и даже не числился среди кандидатов в сферзахи, не говоря уже о каких-то далеко идущих планах.

— У Дарси все в порядке, — сказала она, — но мне придется подержать ее в изоляции несколько дней. Мы еще не поставили диагноз. Обычные тесты ничего не дали, так что мы провели генное зондирование и изучили ферментный состав, а сейчас заканчиваем составление полного иммуноглобулинового профиля.

Лухан вопросительно посмотрел на нее.

— И что?

— Болезнь довольно сложная. Похоже, что она подцепила где-то некий вирус, возможно, когда жила с Тристаном среди аборигенов. Они ведь провели там много лет. Но о наличии этого вируса Дарси и понятия не имела, так как никаких обычных симптомов не наблюдалось. Он спал. Потом, вероятно, у нее произошло отравление местными грибковыми спорами, и это послужило катализатором. Организм попытался справиться с грибковой инфекцией и разбудил вирус.

У Лухана сжалось сердце.

— Это поддается лечению?

Либби кивнула.

К счастью, да. Мы сделали генную инъекцию сразу же после того, как ты ушел, ввели ей пнтибациллы. К концу недели они инактивируют вирус, а широкоспектровые антибиотики позаботятся о грибке. Так что не волнуйся. Все, что ей понадобится, — это несколько недель постельного режима и соответствующая диета, чтобы восстановить нормальный вес. А потом она уже сама встанет на ноги.

— Хорошо, — сказал Лухан и позволил себе облегченно вздохнуть. В последние двадцать четыре часа каждую свободную секунду он проводил у постели Дарси или расхаживал по коридору между крохотными палатами, где лежали раненые, включая и его сына.

— А что с Тристаном? — поинтересовался адмирал.

Либби глубоко вздохнула.

— Физически он тоже поправится, как только восстановит силы. Для ускорения процесса выздоровления мы держим их обоих на интерферонах. Меня больше волнует его психическое состояние. Ему пришлось немало пережить, Лухан, и перенесенное не прошло бесследно. Возможно, мне придется прибегнуть к гипнозу, чтобы заставить его выговориться.

Она помолчала.

— Сейчас я использую электромагнитные диски, чтобы снять психическое беспокойство. Кроме того, даю сеансы индуктора сна, который блокирует кошмары. Это на ближайшие две ночи. Но на Ганволде он тоже мог подцепить тот же вирус, так что прошу тебя надевать полный защитный костюм, когда будешь его посещать, пока я не удостоверюсь, что Тристан не является вирусоносителем. Не хватало только, чтобы вы инфицировали друг друга.

Слушая ее, адмирал чувствовал, как ему сдавливает грудь.

— Я могу его повидать?

— Да, — сказала Либби и, поколебавшись, добавила: — Только постарайся не задерживаться.

* * *

Тристан поднял голову и сглотнул. «Как ребенок, ожидающий наказания», — подумал Лухан, остановившись у дверей.

— Здравствуй, сын, — сказал он. Говорить, глядя юноше в глаза, оказалось трудно. В этом молодом человеке не осталось ничего от того ребенка, но которому он так скучал все эти годы. Уже не малыш, любивший кататься на плечах у отца. Много лет назад Лухан обнял его на прощание, провожая домой. Это случилось за несколько месяцев до окончания Войны Сопротивления.

Но после решающей битвы дела задержали его в системе Энаха, так что он убедил Дарси взять отпуск, забрать Тристана и прилететь к нему. Через несколько дней после выхода из порта их корабль исчез, поисково-спасательные команды не обнаружили его следа. И вот пару месяцев назад его супруга и сын объявились в системе Иссела как заложники губернатора Сектора генерала Мордана Реньера.

— Тристан, — проговорил Лухан, подходя к кровати сына и ощущая во рту неприятную сухость. Но взгляде юноши не было ни доверия, ни тепла, одна только настороженность.

Лухану хотелось обнять сына, прижать его к себе, но, конечно, мальчику было бы больно. Уж чего-чего, а боли в жизни Тристана хватало.

— Сэр, — тихо пробормотал юноша и снова сглотнул.

Лухан постарался улыбнуться.

— Тебе не нужно так меня называть, Трис. «Отец» будет лучше.

Тристан заглянул ему в глаза: в его ищущем, тревожном взгляде мелькнули тысячи вопросов, сомнений, страхов, и адмирал смутился, не зная, что сказать. Он не мог выразить словами те мысли и чувства, которые переполнили его в этот момент.

— Я… рад, что ты вернулся.

Юноша втянул голову в плечи и отвернулся.

— Нет, ты не рад, — сказал он. Негромко, но Лухан уловил горечь его ответа.

Адмирал немного подождал, но сын по-прежнему молчал, ничем не объясняя своего ответа. Лухан протянул руку и коснулся плеча Тристана.

— Я рад, сын, рад.

Юноша все с тем же сомнением посмотрел на него, но ничего не спросил.

Лухан знал, что на большинство вопросов его сыну придется отвечать самому. Но ответы не придут сами собой, если придут вообще. Боль в глазах Тристана напомнила Лухану о его собственной давней боли, когда он потерял жену и сына. Понадобились месяцы, чтобы заглушить ее, и годы, чтобы заполнить пустоту.

Хотя Тристану должно быть легче — ведь он не одинок. Лухан сжал плечо юноши.

— Я буду рядом, если понадоблюсь тебе, сын.

Тристан ничего не ответил.

* * *

Доктор Мозес ждала, когда Лухан выйдет из палаты. Прежде всего она включила УФ-излучатели, чтобы уничтожить вирусы на защитном костюме адмирала. Потом молча наблюдала, как он пимает с головы колпак.

— Когда ты в последний раз по-настоящему спал?

Вопрос прозвучал несколько неожиданно, и Лухан только смущенно усмехнулся.

— Так я и думала. Ты просто разрываешься между флотом, семьей и тем, что происходит на Саэде. Так больше не может продолжаться, ты просто не выдержишь.

Лухан передал ей колпак.

— Я в порядке, — сказал он и стал снимать шцитный костюм.

Либби заглянула ему в глаза.

— Ты слишком устал. Как доктор я приказываю тебе отправиться в каюту и выспаться. — Перед тем, как повесить костюм в шкаф, она сунула Лухану в руки листок бумаги. — Отнеси в дежурку, они дадут тебе то, что надо. Иначе окажешься на больничной койке.

Он невольно улыбнулся.

— Есть, мэм.

Войдя через несколько минут в свои апартаменты, адмирал пересек жилую комнату и остановился у одного из трех иллюминаторов на дальней стене. Высотой в рост человека, сейчас они пропускали в каюту сине-зеленый свет внешнего мира, раскинувшегося за ними.

Спальное место напоминало небольшую квадратную пещеру — встроенная в переборку откидная койка, под и над ней отделения для одежды и инструментов. Лухан снял обертку с пластырей-стимуляторов сна, прописанных Либби, и прижал их к вискам. Затем стащил ботинки, повесил в шкафчик рубашку. Некоторое время постоял, задумавшись, — он никак не мог забыть недоверчивые глаза сына.

Проснулся адмирал довольно поздно. Никакой сонливости, вялости, а лишь ощущение свежести и бодрости. Взглянув на часы, он сел, снял с висков пластырь и потянулся за рубашкой.

Заправляя ее за пояс, Лухан вошел в свой служебный кабинет. Включив настольный терминал, он произнес:

— Дайте мне список работ по социологии и военной истории мазуков, появившихся за последние шесть месяцев.

— Задание принято, — ответил синтезированный голос. И через несколько секунд добавил: — За последние шесть стандартных месяцев написано тридцать семь работ по указанным вами темам.

На экране появился перечень.

Лухан просмотрел его, выбрал с полдесятка работ и отвернулся, чтобы наполнить чашку горячей водой из диспенсера. Тем временем компьютер вывел на экран первую статью.

Едва Лухан успел сделать глоток, как прозвенел звонок.

— Середж слушает.

Это оказался дежурный офицер.

— Капитан-лейтенант Меррел, сэр. Только что поступила интересующая вас информация. Ничего срочного. Мне перевести ее на ваш монитор?

— Нет, — ответил Лухан. — Известите капитана Хорша и отдел разведки. Встречаемся в БИЦе.

* * *

Середжу и Хоршу пришлось немного подобать, пока в Боевой Информационный Центр пришел командор Уллен.

Джентльмены, — произнес Меррел, — сообщения получены только в аудиорежиме. У нас есть также запись из бортового журнала, сделанная адмиралом Не, командующим Восьмым флотом Состиса. — Он посмотрел на Лухана. — Вполне возможно, что в ней содержится больше информации по мазукам, чем в официальных отчетах, — сказалл Меррел и включил аудиокодер.

Запись сделана в 22.18 по корабельному времени, в тринадцатый день второго месяца, — зазвучал голос. — Это адмирал Не Чонг-Сон на борту флагмана «Абоки».

Адмирал говорил на стандартном языке с заметным местным акцентом, что, однако, не мешало его понимать.

— Боевые действия прекратились к 20.32-м по корабельному времени, — продолжал он. — Восьмой флот потерял девять кораблей. Еще пять помучили повреждения средней тяжести и восемнадцать — легкой, но при этом исселианский флот сократился наполовину, с шестидесяти до тридцати кораблей. Тем не менее, на мой взгляд, он продолжает представлять собой весьма серьезную угрозу.

На наше требование о капитуляции последовал ответ, суть которого сводилась к следующему: «Мы не сдадимся. Мы отомстим». Сообщение поступило только по аудиоканалу, и говоривший назвал себя, несмотря на наши неоднократные запросы.

Мы еще раз приказали исселианскому флоту сдаться, предупредив, что в случае отказа возобновим боевые действия. Ответ был тот же самый. После этого я приказал перейти в наступление.

Через два стандартных часа оставшиеся исселианские корабли начали отходить, не прекращая вести ответный огонь. Наши войска продолжали преследование противника до границ оборонительной зоны Ян.

Большинство капитанов Восьмого флота и офицеры штаба разделяют мое подозрение относительно того, что исселианский флот находится под контролем мазуков. Поэтому мы продолжаем занимать оборонительные позиции в пространстве Ян и сохраняем режим боевой готовности до дальнейших указаний. Конец сообщения. Адмирал Не Чонг-Сон.

Собравшиеся офицеры переглянулись, а капитан Хорш покачал головой.

— Никогда прежде не слышал, чтобы мазуки отступали, но все остальное звучит вполне достоверно. Это их стиль. — Он взглянул на шефа разведслужбы. — Что вы думаете, Маркус?

— Мне кажется, что сомнений быть не может, — ответил Уллен. — Если говорить о мазуках, то прежде всего надо отметить их непредсказуемость.

— А как вы интерпретируете замечание насчет мести? — спросил Хорш.

Уллен кивком указал на голографическую карту, представлявшую звездные системы Саэде, Иссел и Ян.

— Наиболее вероятный сценарий представляется мне следующим образом: они возвращаются на Иссел, чтобы получить подкрепление за счет других флотов, и наносят второй удар по системам Ян и Саэде. Как сказала сегодня утром на брифинге лейтенант, похоже, что они направляются к пункту сверхсветового скачка Ян-Иссел. — Уллен помолчал. — Но — и здесь нам нужно принять во внимание отмеченную непредсказуемость мазуков — мы пока не имеем возможности подтвердить или опровергнуть факт этого перехода. — Он обвел присутствующих взглядом, словно ожидал возражений. — Оказавшись за пределами системы Ян, мазуки вполне могли изменить курс. Возможно, они перегруппировались для еще одной атаки на Ян или… — Он прочертил пальцем траекторию на голограмме, — даже направились к Саэде.

— Что? — переспросил Хорш.

Уллен постучал по сосуду пальцем.

— К тому времени, когда мазуки начали отступление из системы Ян, исселианский флот уже нал исход сражения у Булика. Адмиралу Не это было известно. Учитывая все это, они вполне могли определить, куда мы направляемся. Насколько нам известно, мазуки намереваются взять реванш за поражение у Булика.

— От этих косматых мешков можно ожидать чего угодно, — буркнул Меррел. — Какие у них силы?

— Согласно разведывательным данным, полученным с Яна, у них примерно 25–30 кораблей, включая три авианосца.

— Эти безумцы вполне способны осуществить нападение, имея даже десять кораблей, — заметил Моррел.

«Вот уж действительно маловероятный сценарий», — подумал Лухан и тут же добавил про себя, что мазуки давно доказали свою способность к совершению самых безумных поступков. Руководствуясь только эмоциями и извращенными ценностями своей культуры, они ни во что не ставили даже свою жизнь, не говоря уже о чужой. Так что просто отмахнуться от возможности нападения мазуков на Саэде нельзя.

— Если они задумали именно это, — медленно проговорил Хорш, — то как скоро мы можем ожидать атаки?

— Менее чем через 72 часа, сэр, — ответил Уллен.