Тристан несколько мгновений не двигался, наблюдая, как боевой корабль своим корпусом закрыл луну. Он протянул руку к тумблерам управления двигателями, моля только об одном: чтобы они повиновались ему и помогли уйти от космического монстра.

Пушки на корме начали поворачиваться, словно указывая на следующую жертву.

— Ну, давай, добивай нас! — чуть дыша прошептал Тристан.

Из стволов вылетели смертоносные молнии.

Юноша весь сжался, приготовившись к худшему. От яркой вспышки он зажмурился. Огненный шар уже рассеивался, разбрасывая вокруг себя обломки, — все, что осталось от истребителя.

Корабль продолжал курс на столкновение.

Тристан жал на тумблеры.

— Ну, давай же! — подгонял он шаттл. — Давай!

Заревел один двигатель. Неуверенно заработал второй. Шаттл попятился назад, прочь от огромного корабля. Мощности для изменения курса не хватало.

Пушки корабля снова стали вращаться.

— Джау! — закричал на него Тристан, но крика как такового не получилось.

Энергетический пучок пролетел дугой над шаттлом, прочертив в темноте яркую полосу, но все-таки отыскал свою добычу. На радаре Тристана вспыхнула еще одна точка и тут же исчезла — был уничтожен последний истребитель-преследователь. В наушниках давно звучал сигнал вызова. Тристан, обратив на него внимание, стал искать причину вызова, полагая, что в приемопередатчике неисправность. Сигнал предупреждения на радаре зазвучал монотонно. Корабль повис над шаттлом.

Тристан заблокировал на консоли все лишнее, что потребляло энергию, оставил лишь систему обеспечения и ракетные двигатели. Но ее все равно не хватало. Неизвестный корабль завис над шаттлом, как ястреб над добычей, загородив собой лунный свет. Створки в днище его корпуса раскрылись, словно челюсти, лучи прожекторов высветили маленький шаттл. Хотя стекло кабины было затемненным, Тристан зажмурился, часто заморгал.

По шаттлу что-то негромко стукнуло, затем еще раз и еще. Его дернуло, чем-то, похоже, подцепило, и послышался вой какого-то механизма. На консоли связи не унимался сигнал вызова. Шаттл поднимали вверх.

— Нет! — Тристан до упора нажал переключатели управления ракетными двигателями. — Нет!

Маневровые двигатели выбросили из сопла струю огня, языки пламени осветили кабину. Металл застонал и завизжал от напряжения. Прожекторы из трюма корабля-гиганта осветили натянувшиеся тросы, отбрасывавшие перекрестные тени на кабину.

Тристан не отпускал переключатели до тех пор, пока не замигали индикаторы перегрева двигателей и не кончилось топливо. Кабина погрузилась в темноту. У самого юноши силы тоже были на исходе. Задыхаясь и дрожа, он откинулся в кресле.

— Они взяли нас, Пулу, — прошептал он, глядя, как шаттл исчезает в утробе корабля.

Ответа он не услышал. Повернув голову, увидел, что Пулу полулежит в кресле без движения.

— Пулу! — позвал Тристан.

Он освободился от ремней и попытался встать… Ноги не выдержали и подкосились. Он упал на колени и потерял сознание. Очнувшись, обнаружил, что лежит, прижавшись головой к ноге Пулу. Он с трудом откинулся назад и посмотрел на друга. Клыки Пулу, рот, прижатая к телу рука были в крови.

— Нет! — Тристан издал гортанный звук и замотал головой. — Нет, Пулу!

Юноша стал суетливо расстегивать пряжки, и, когда ему это удалось, ганианец упал прямо на него. Тристан как можно осторожнее положил товарища на пол. Снаружи что-то залязгало, послышались шаги и голоса, эхом отдававшиеся в трюме корабля.

Закусив губу, Тристан гладил ганианца по голове. Ему вдруг почудилось, что вот так же когда-то с ним уже было много лет назад.

Откинулась крышка люка сверху, был слышен разговор двоих или троих, почти рядом, но слов разобрать он не мог. Шли уже по внешнему отсеку. У Тристана гудела голова, жужжание в ушах сменилось странным завыванием. Люди остановились у кабины. Один из них отдал приказ, после чего раздались удары металла о металл. Тристану казалось, что у него вот-вот расколется голова. Чтобы не закричать, он изо всех сил стиснул зубы.

Когда бронированную дверь сорвали, перед Тристаном предстали на фоне тусклого света трое в противопожарных костюмах.

* * *

Дав остальным знак подождать, Чесни вошла в кабину, перешагнув через искореженную дверь. Она посветила фонариком и увидела на полу юношу, державшего на руках еще кого-то.

От яркого света Тристан закрыл глаза, оскалился и поднял руку с растопыренными, как когти, пальцами.

— Оставьте нас! — закричал он.

— Бедный мальчик, — прошептала Чесни в микрофон. — Брандт, по-моему, без помощи здесь не обойтись.

К ней подошел корабельный врач.

— Назад! — угрожающе произнес юноша. — Не подходите к моему брату!

— Успокойся, сынок, — сказал, приближаясь, врач. — Теперь все будет в порядке.

Тристан рывком вскочил на ноги.

И прогнулся назад.

Брандт успел схватить его под мышки.

— Носилки сюда! — крикнул он.

Замешательство быстро прошло. Чесни отступила в сторону, пропуская медиков с каталкой. Брандт уложил юношу, снял шлем и тяжелые перчатки.

— Состояние малыша, как у реактора в критическом состоянии!

Врач мельком взглянул на Чесни и взял из рук помощника медицинский комплект. Командир корабля наблюдала, как он склонился над каталкой и подозвал медсестру:

— Проверьте у него пульс, давление и все остальное, Керин.

Когда раненый пошевелился, вздохнул и попытался встать, Брандт заставил его лечь и чуть не получил кулаком в лицо, но успел увернуться. Он поймал руку юноши, и Чесни заметила, что ему нелегко удерживать ее.

— Шей, — позвал он, — нам, видимо, придется его привязать!

— Нет! — воспротивился Тристан. — Отпустите меня! Оставьте меня в покое!

— Успокойся, успокойся.

Брандт не отпускал руку юноши, пока Шей обматывал ее мягкой тканью и привязывал к краю каталки. То же самое он проделал со второй рукой и с ногами.

— Отпустите! — не прекращал сопротивляться Тристан. У него начинался бред, а глаза были полны страха.

Брандт положил ему руку на плечо.

— Расслабься, сынок. Все хорошо. Расслабься и дай нам возможность помочь тебе.

Врач достал из медицинского пакета вакуумное средство для внутривенных вливаний, используемое в невесомости. Чесни обратила внимание, что лекарство приготовлено на основе нормального соляного раствора. Брандт взял одну руку Тристана, а другую Керин прижала к сенсорному экрану. Сняв показания, она подняла голову.

— Температура тела сорок и пять, пульс один-двенадцать, давление девяносто на пятьдесят шесть. Дыхание неглубокое.

— Дайте дополнительную дозу кислорода и сделайте холодный компресс, — бросил Брандт и отпустил руку молодого человека. — Видно, инъекции не помогут. Мне нужно кое-что другое и еще один человек в помощь. Будем вводить интракатетер.

Он отстегнул воротник и оголил раненому плечо. Рубаха разошлась по боковому шву, под ней оказался корсет и инъектор морфезина.

Брандт удивленно поднял брови и повернулся к Чесни.

— Кто-то неплохо позаботился о нем.

Врач нажал кнопку памяти и увидел, что последний укол был сделан почти три часа назад. Врач ввел лекарство еще раз.

— Это тебе должно помочь, сынок.

Шей развернул медицинский комплект на груди Тристана, продезинфицировал шею антисептиком, ввел анестезирующее средство и распылил спрей Брандту на руки, чтобы он обошелся без перчаток.

Зажужжал лазерный скальпель, и Тристан опять решил вырваться. Даже кислородная маска не приглушила его крик:

— Нет! Отпустите меня!

— Держите его! — приказал Брандт.

— Я помогу.

Чесни сбросила маску защиты от дыма и перчатки и наклонилась к юноше. Зажав ему между рук холодные пакеты для снятия жара, она повернула голову Тристана набок, чтобы он не видел лазерный скальпель, и стала поглаживать пальцами его волосы.

— Лежи спокойно, Трис, — успокаивала она его. — Успокойся. Все будет хорошо. Брандт — лучший врач.

Брандт сделал скальпелем надрез. Тристан сжался, и в его глазах Чесни увидела страх. Она не переставала гладить волосы юноши.

Через несколько минут Брандт закончил и произнес:

— Хорошо.

Он снял с рук пленку.

— Можете его увозить. Зажмите ему боковой нерв, поставьте катетер и подключите к гемосистеме. Ему потребуется минимальное количество успокоительного. Я приду и просканирую его сразу же после осмотра второго.

Шей и Керин повезли Тристана. Чесни пошла за ними. Двое с каталкой скрылись за дверями палаты неотложной помощи, а капитан остановилась у порога, наблюдая, сжав кулаки, как Тристана перекладывают на стол, подсоединяют к его телу трубочки и провода. Судя по всему, он перестал сопротивляться, застонал всего лишь раз, когда его переносили.

Вскоре подошел Брандт. Выглядел он мрачным и даже не заметил Чесни.

— Как его состояние?

Керин сняла показания и доложила врачу. Тот кивнул и проверил трубочки, идущие от гемосистемы к интракатетеру в области ключицы.

— Что с кровью?

— Состав стабилизируется. Начало действовать успокоительное.

— Хорошо.

Врач включил голосканер и, насупившись, принялся рассматривать дисплей.

— Начинается омертвение, — сказал он сам себе и повернулся к медперсоналу. — Готовьте его к операции.

И только теперь он обратил внимание на Чесни, все еще стоявшую в дверях. Прочитав в ее глазах немой вопрос, он подошел к ней.

— Придется удалить правую почку. Соединительные ткани оторвались, почку перекрутило, мочеточный канал закрыт. Она увеличилась в полтора раза. — Он посмотрел через плечо и покачал головой. — Еще бы немного, и его организм был бы отравлен, хотя чуть раньше мальчик мог умереть и от высокой температуры.

— У него есть шанс?

— Должен вытянуть, но это будет не так-то просто.

Чесни вздохнула свободнее. Вспомнив бой, за ходом которого следила с мостика, капитан спросила:

— Благодаря чему же, ради просторов космоса, он так долго держался?

— Видимо, адреналин. В крови повышенное его содержание. Трудно предугадать, какими возможностями он обладает и как может влиять на действия людей.

Чесни немного подумала над его словами и заглянула ему прямо в глаза.

— Группа спасателей еще не нашла следов Немека и доктора? Предполагалось, что на борту их было четверо.

— Никаких следов, — ответил Брандт.

Она в задумчивости посмотрела на палубу, потом на хирургический стол.

— Может быть, он знает, что случилось?

— Если даже и знает, то сказать что-то по этому поводу сможет только завтра. Простите, мэм, но мне нужно идти обработать руки.

Чесни видела через стекло, как Брандт вращал робот для хирургических операций, пользуясь клавишами как курсором компьютера и дисплеем голосканнера, направляя лазерный скальпель на правый бок Тристана.

По экрану Чесни наблюдала, как лазер постепенно удаляет почку и поврежденный мочевой канал, как заживляет разорванные ткани. Закончив операцию, Брандт занялся спиной Тристана: промыл раны и затянул рубцы.

— Он обязательно выздоровеет, — пообещал врач. — Я ставлю его на антибиотики и регенерацию. Несколько дней мы за ним присмотрим, но все, в чем он теперь нуждается, — отдых.

— Дайте мне знать, когда он проснется, — попросила Чесни.

* * *

Тристан вновь очутился в голубой пещере. Он убегал, а солдаты, которых он не видел, стреляли. Целились в него, Немека и Вейла. Он кричал, торопил их к выходу, но бронированная дверь за ним захлопнулась. Тристан подскочил к ней, пытаясь удержать, но Немек, встревоженный, уже исчез.

Едва успев повернуться, Тристан увидел, как пучок энергии попал Вейлу в плечо и отбросил врача к стене.

— Вейл! — закричал юноша и хотел подбежать к нему, но не смог сдвинуться с места. Потом пропал и Вейл.

— Вейл, нет! — кричал Тристан, оставшись один, под перекрестным огнем…

— Тристан.

Кто-то положил ему на плечо руку.

— Тристан, проснись.

Голос показался знакомым.

— Вейл? — Тристан с усилием склонил голову набок.

Нет, стоящий рядом человек не был ему знаком.

— Ты не Вейл, — еле выговорил юноша.

— Нет, я командир Брандт, корабельный врач, — ответил человек. — Ты на борту корабля сферзахов «Сторожевой».

— Сферзахов? — засомневался Тристан. — Мой отец здесь?

— Нет, но он послал нас. Расслабься. Ты бредил.

Врач положил маленький экран с очертаниями руки на кровать и приложил к нему ладонь Тристана, как это делали курсанты в училище. После проверки показаний прибора он убрал экран, всем своим видом выражая удовлетворение.

— Дела у тебя идут хорошо. Как ты себя чувствуешь?

— Все тело болит.

— Немудрено. Привстать можешь?

Юноша повернулся на бок, приподнялся с помощью Брандта и попил немного воды.

— Тристан, — спросил врач, — кто такой Вейл, о котором ты вспоминал в бреду?

— Он врач, который…

Воспоминания вновь овладели им, и, не сдержавшись, Тристан отвел взгляд.

— Думаю, что он погиб, — еле слышно произнес юноша. — Они оба погибли. Бронированная дверь захлопнулась, отрезав Немеку выход из комнаты.

Он чуть не расплескал воду. Брандт взял у него чашку и попросил:

— Нужно попробовать встать и пройтись. Думаю, тебе станет лучше. Опусти вначале одну ногу. Вот так. Опирайся о мою руку.

Встав на ноги, Тристан напрягся — настолько ныли все мышцы. Его приятно удивило, что ребра и правый бок больше не болели. Он посмотрел на Брандта.

— Мы применили несколько нейрозажимов, закрепив их на некоторых нервах. Они блокируют локальные болевые ощущения без необходимости иммобилизации. Через три-четыре дня мы их снимем.

Тристан все еще прихрамывал, ему приходилось опираться на врача.

В каюте он остановился у двери, оглядел помещение, все его углы. В груди у него сдавило.

— Где Пулу?

Врач подвел юношу к кровати и, прежде чем ответить, посмотрел на Тристана.

— Он не выжил, — тихо произнес он. — Когда мы нашли тебя, было слишком поздно. Мне очень жаль.

Тристан опустил голову, горло сдавили спазмы.

— Не думаю, что ему пришлось страдать, — успокаивал его Брандт. — Он даже не успел сообразить, что в него попали, наружное кровотечение было небольшим.

Тристан молчал, не в силах говорить. Он вдруг ощутил душевную пустоту, лег и отвернулся к перегородке, думая, что вот-вот зарыдает, но заставил себя сдержаться. Сердце щемило от боли.